Текст книги "Опасные пути"

Автор книги: Георг Хилтль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 51 страниц)

Морель, рассуждая таким образом, шел вдоль улицы Пердю. Перед ним в густом тумане виднелся молодой герцог, направлявшийся к своему дому.

II
Капли итальянца

Гюэ ввел обоих пришельцев в свою лабораторию и запер за собой дверь.

– Позвольте представить Вам нового друга, господин Гюэ, – сказал Глазер, – это – знаменитый синьор Маттео Экзили.

Незнакомец с приветливой улыбкой поклонился хозяину.

Тот с изумлением взглянул на итальянца и сказал ему:

– Я уже не раз слышал Ваше имя.

– И, вероятно, с не слишком лестными отзывами, – засмеялся Экзили.

– Мало ли что говорят! – возразил Гюэ. – Вас привел мой друг, а потому добро пожаловать. Осмелюсь спросить, что привело Вас ко мне?

– Минутку терпения, – сказал Глазер. – Доктор хочет обратиться к Вам для приготовления одного лекарства, а, кроме того, мы сегодня должны ввести его в наше сообщество.

Гюэ с изумлением посмотрел на своего друга.

Глазер положил руку на его плечо и произнес:

– Успокойтесь, успокойтесь!.. Тот, кого Вы видите перед собой, вполне достоин вступить в общество Иакова Розе. Он производил у меня такие опыты, которые нам и во сне не снились.

– Если Вы так могущественны, – обратился к итальянцу Гюэ, – то зачем Вы приходите ко мне и желаете воспользоваться моими услугами?

Доктор Экзили встал с кресла, в котором сидел, и, подойдя к Гюэ, проговорил:

– Мне предстоит важное дело. Я призван сюда, чтобы оказать помощь королеве-матери, которая страдает неизлечимыми недугами. Содержание моих лекарств известно мне одному и составляет глубокую тайну. Я хотел просить Вас о разрешении воспользоваться Вашими аппаратами и лабораторией; я хочу приготовить здесь те мази, эссенции и напитки, которые послужат мне для исцеления королевы.

– Но ведь мой друг Глазер живет гораздо ближе. Его лаборатория находится на Бернардинской улице, в нескольких шагах отсюда, зачем же Вы пришли ко мне?

– Потому, что Ваши аппараты и приспособления – самые лучшие во всем Париже. Я впоследствии оснуюсь здесь и устрою свою мастерскую, но до тех пор не можете ли Вы дать мне место у себя?

Гюэ бросил вопросительный взгляд на Глазера, потом посмотрел на свою печь, где стояла колба под медным колпаком. В печи горел огонь, и такой знаток, как Экзили, мог сейчас же определить, что тут изготовлялся какой-то химический препарат.

Доктор следил за взглядом Гюэ.

– Вы боитесь, – засмеялся он. – Вы думаете, что я проникну в Ваши тайны? Не беспокойтесь!.. Мне хотелось бы знать, что такое знаете Вы из неизвестного мне!

Гюэ насупился – в нем был оскорблен ученый. Он быстро подошел к печи и гордо произнес:

– Можете убедиться, что я не боюсь Вашей мудрости. В этой колбе находится нечто, что Вы не так-то легко определите. На днях я представлю этот состав нашему обществу, и первое место останется за мной.

– Не многого ли Вы захотели, господин Гюэ? – спросил Экзили с недоверчивой улыбкой.

Гюэ видимо злился.

– Я иду на все, – воскликнул он, – и не боюсь, что Вы разгадаете мой состав; будьте добры подойти поближе и исследовать его.

– Как Вы называете эту штуку?

– Это – не что иное, как знаменитый Арканум кораллинум[10]10
  Красная окись ртути.


[Закрыть] Парацельса, который я снова нашел. Каждый, изучивший тайны этого великого ученого, знает, что способ приготовления этого всемогущего средства к сожалению утерян и Парацельс в своих рукописях дает лишь смутные указания. Я, доктор, продумал много ночей, проработал немало дней и вот вчера нашел этот способ. У меня лопнуло пятьдесят реторт этой драгоценной смеси, я потратил множество редких веществ и вот наконец…

– И вот наконец Вы убедились, что самые простые вещества дают то же самое; в химии всегда так, – со смехом проговорил Экзили.

Гюэ смущенно посмотрел на итальянца.

– Прекрасно! Вы должны увидеть полученные мной результаты. Здесь, в песке, на слабом огне стоит колба, там, в реторте, – вторая порция.

Гюэ осторожно приподнял одну склянку и поднес ее к огню; в сосуде виднелся красноватый порошок. Затем Гюэ с деловым видом подошел к другой колбе и снял медный колпак; в ней текло жидкое вещество, на котором поднимались пузыри.

Старик с гордостью посмотрел на итальянца, внимательно рассматривавшего вещества, находящиеся в склянках и ретортах. Прошло довольно продолжительное время. Глазер и Гюэ подошли совсем близко к Экзили; старый ученый самодовольно улыбался, видя, что итальянец наморщил брови, покачал головой и наконец спросил:

– Вы разрешите взять немного из этой склянки?

– Как Вам угодно, – проговорил Гюэ, уверенный в победе, – как угодно, но Вы этим ничего не добьетесь.

Итальянец насыпал маленькую ложечку красного порошка на железный лист, вынул из обширного кармана какую-то бутылочку и, прежде чем старый Гюэ успел спросить его о чем-либо, налил несколько капель на порошок. Густой пар, поднявшийся с сильным шипением вверх, на мгновение окутал всех и затем медленно стал выходить в вытяжные трубы. Когда пар рассеялся, Экзили снова посмотрел на лист, на котором появился какой-то осадок.

– В этом-то и заключается вся Ваша тайна? – сказал он, презрительно улыбаясь.

– Ну да. Вы же не станете отрицать, что это – великое открытие? – со страхом спросил Гюэ.

– Для Вас, мой милый, может быть, а для меня это – сущие пустяки. Какие болезни должно излечивать это снадобье?

– Всевозможные: судороги, сыпь, оно выгоняет из тела все вредные соки, вытягивает болезнь из костей. Это – кораллинум Парацельса.

– Очищенная ртуть, политая Spiritus Nitri, поставленная на слабый огонь, пока спирт испарится, дает красный осадок. Этот осадок, растертый в порошок на мраморной доске, – вот Вам Ваше всемогущее средство, которое находится в Вашей склянке. Все это – одни пустяки!

Гюэ побледнел. Итальянец верно определил состав и способ получения знаменитого вещества.

– Но мне понадобилось столько времени, чтобы получить его!.. – воскликнул старик.

– Потому что Вы не так взялись за дело, милый мой; покажите мне еще что-нибудь.

– Я ничего больше не стану показывать Вам. Вот мои препараты, вот животные. Вы знаете больше меня, господин Экзили, и меня очень радует, что я узнал такого мудрого человека как Вы. Все мои приспособления, колбы реторты, печи – все находится в полном Вашем распоряжении; мы будем вместе работать, и я убежден что работать с Вами будет приятно. Я обожаю науку; может быть, мы найдем философский камень или жизненный эликсир.

– Все может быть, – сказал Экзили, – я покажу Вам еще многое.

– Ну, – воскликнул Глазер, – разве Вы не признаете моего друга Маттео достойным представления нашему обществу? Вы сомневаетесь в том, что он сможет это доказать на деле?

– Мне очень приятно, Глазер, что Вы сочли меня достойным чести ввести доктора Экзили в наше сообщество. Идемте. Уже девятый час, нам пора. Подождите, маленькая предосторожность.

Гюэ поставил лампу на край стола так, чтобы свет ее падал прямо в окно, затем взял несколько курительных свечей, положил в металлический таз и зажег находящийся в них фитиль; сейчас же показался белый дымок, который потянулся в вытяжные трубы.

– Это для отвода глаз моим домашним, – усмехнулся старик, – когда они видят свет и слышат запах дыма, то думают, что я работаю. Ну-с, в путь, господа!

Гюэ захватил потайной фонарь, набросил плащ, надвинул шляпу и пошел к тому углу лаборатории, где стояли грубый стол и токарный станок. Отодвинув этот стол, за которым оказалась плита, старик поднял ее при помощи вделанного в нее железного кольца, и в открывшемся отверстии показалась спускающаяся вниз лестница.

– Я пойду вперед, господа, – сказал Гюэ.

Высоко подняв фонарь, старик стал спускаться с лестницы, за ним осторожно следовали Глазер и Экзили. Наконец все трое исчезли в таинственной глубине, а скрытый механизм, приведенный в действие Гюэ, бесшумно захлопнул над их головами потайную дверь.

III
Братья общества Розианум

Алхимик и доктор Филипп Теофраст Парацельс без сомнения представляет собой одну из самых известных, замечательных, таинственных и вместе с тем сомнительных личностей шестнадцатого столетия. Этот удивительный человек побывал в разных странах, где показывал незнакомые способы лечения и рекомендовал таинственные лекарства. Подобно другим алхимикам и ученым, он изъездил Восток, Германию и Италию и возил с собой всевозможных заклинателей духов, колдунов и т. п. Благодаря ли каким-нибудь ему одному известным чудодейственным лекарствам, или известной присущей ему силе, Парацельс к тридцати трем годам приобрел громкую известность, так что тяжело больной маркграф Филипп Баденский обратился к нему и совершенно выздоровел.

В 1526 году Парацельс получил при базельском университете место профессора по физике и хирургии. Вдохновенная речь, сопровождаемая выразительной мимикой и жестикуляцией, ореол таинственности, окружавший Парацельса – все это собрало вокруг него толпу приверженцев, свято веривших во всемогущество своего учителя. Парацельс, подобно многим мечтателям и фанатикам, презирал точную науку и увлекался кабалистикой; воздух, вода, земля и огонь казались ему населенными таинственными духами, и его химические опыты имели подобный же характер.

С течением времени слава Парацельса несколько померкла, но тем не менее у него была масса поклонников, последователей, учеников и подражателей. Его учение распространялось, и многие врачи, как например Жерар Дорн, Петро Соверин, Мартин Руланд и другие, пошли по его стопам.

При более спокойном отношении к учению Парацельса из него можно было бы извлечь много полезного для науки, так как он сделал немало важных наблюдений и установил новые теории, но толпу, жаждущую новизны, привлекали не столько медицинские познания Теофраста, сколко тот мир таинственности, в котором он жил, его химические опыты и главным образом те средства, при помощи которых можно было, как он утверждал, обращать различные металлы в золото и т. п.

Собирались целые общества единомышленников, вырабатывались удивительные уставы, знаки, имена, символы и постепенно образовался орден Розенкрейцеров. В этих таинственных, тесно сплоченных сообществах проделывались всевозможные химические опыты, с целью вырвать у природы те тайны, которые она так настойчиво скрывала.

Со временем орден Розенкрейцеров распался на несколько частей, образовались различные разветвления, и в 1628 году Иаков Розе, испанец по происхождению, основал братство Розианум. Розе посвятил в свои тайны только трех: один из них искал вечное движение, второй – жизненный эликсир, а третий – золото.

Стремление к таинственному постепенно разрасталось, и вокруг первых последователей Розе собралось большое число единомышленников, имевших различные степени и специальности. Собрания братства происходили два раза в неделю. Братья представляли результаты своих работ, и они разбирались и обсуждались на собраниях. Вводить в общество новых членов, благонадежных и ученых людей, могли только старшие братья, имевшие звание магистра.

Парижский медицинский факультет уже с начала семнадцатого столетия стал безжалостно преследовать всех тайных химиков, занимавшихся изготовлением лекарств. Этой участи не избегли и последователи Иакова Розе, за которыми следили полицейские агенты, наблюдавшие за тем, чтобы они не проповедовали своего учения и не распространяли своих лекарств. Несмотря на это, большое число врачей, химиков и аптекарей принадлежало к тайному обществу; они собирались под покровом ночи, под защитой каменных сводов, где-нибудь в укромных местах на окраине Парижа.

Гюэ, благодаря своим связям с медицинским факультетом, для которого он приготовлял различные препараты, был до некоторой степени застрахован от надзора полиции, если бы даже до нее и дошли слухи о его принадлежности к тайному сообществу, где старик занимал также видное положение.

* * *

Спустившись с лестницы, путники очутились в подвале старинного дома Гюэ.

Старик шел впереди, держа перед собой фонарь и указывая дорогу остальным. Они вошли в узкий проход, наполненный густыми испарениями, и наконец достигли более широкого коридора; над ними раздавался глухой шум.

– Мы находимся под улицей Лагарн[11]11
  Под улицей Лагарн тянется целая сеть подземных ходов, представляющих собой остаток прежних каменоломен. Эти ходы подобно подземным коридорам Неапля и Рима, носят название катакомб.


[Закрыть], – пояснил Гюэ.

Они свернули направо и ход снова сузился. Повернув еще несколько раз, путники очутились в продолговатой пещере, желтовато-белые известковые стены которой принимали причудливые очертания при скудном свете фонаря.

Гюэ со своими спутниками подошел к железной решетке, преграждавшей им путь, и заявил:

– Мы пришли; это – погреб дома на улице Серпант. Подождите!

Затем он особым образом постучал в решетчатую дверь; вскоре издали послышались ответные удары.

– Членам общества приходится совершать далекий путь, – сказал Экзили.

– Не всем, – возразил Гюэ, – но, кто может пользоваться подземными ходами, тот и пользуется. Многие идут по улице Лагарн.

За решеткой мелькнул свет, и Экзили увидел темную фигуру, спускавшуюся по лестнице. Этот человек держал в левой руке горящий факел, а в правой пистолет. Он подошел к двери, направил свет своего факела на лица пришедших и спросил после некоторого молчания:

– Кто стучит стуком посвященных?

– Я и один из членов общества Иаков, – ответил Гюэ.

– Скажите лозунг.

– Гитакель, – ответил спрашиваемый.

– Каково Ваше звание в братстве?

– Я – мастер светлого сияния.

– Какие Ваши цвета?

– Четыре главных цвета креста, украшенного с одной стороны золотом, а с другой – эмалью.

– Что Вы платите при входе?

– Три монеты мной добытого золота.

– Входите!

Спрашивавший отпер решетку и впустил всех троих в подземелье; дверь за ними снова захлопнулась.

– Кто третий, пришедший с Вами?

– Это – ученый, который хочет показать свои опыты.

Гюэ потушил свой фонарь и сделал Экзили знак подойти к нему. Все последовали за человеком с факелом и стали подниматься по винтообразной лестнице. Пройдя ступеней тридцать, они оказались в обширном помещении, по стенам которого были развешаны плохие географические карты.

Присмотревшись внимательно, Экзили увидел, что на них изображены различные города с их окрестностями. По углам карт виднелись всевозможные названия: Смирна, Венеция, Франкфурт и т. д.

– Это – различные сборные пункты нашего союза, – пояснил Гюэ.

Из соседнего помещения раздался однократный звонок.

– Приготовьтесь, доктор, – сказал Глазер, – мы сейчас войдем.

Перед ними распахнулась широкая двустворчатая дверь и послышался голос: “Войдите”.

Глазер, Гюэ и Экзили вошли в ярко освещенный зал; его стены были уставлены шкафами, в которых были собраны всевозможные химические, алхимические, хирургические приспособления, аппараты и инструменты.

Посреди этого большого зала был разложен зеленый ковер, вытканный всевозможными кабалистическими знаками, на нем помещалось возвышение, состоявшее из девяти ступеней, на котором находился болшой стеклянный шар. Последний был разделен на две части: из них одна оставалась темной, а другая сияла ярким блеском.

На девяти маленьких круглых деревянных столах стояли подсвечники с горящими восковыми свечами. Около возвышения были уставлены в виде квадрата девять стеклянных сосудов, в которых виднелись какие-то странные препараты, плававшие в спирту или какой-то другой жидкости. На столе с каменной доской лежали два железных циркуля, в глубине у стены стояла большая каменная доска.

Когда вновь прибывшие вошли в зал, члены общества были уже в сборе. По знаку старшего, стоявшего у возвышения, все заняли свои места. С первого же взгляда можно было заметить, что члены общества размещаются по различным степеням.

– Те, наверху, – шепнул Гюэ итальянцу, – имеют высшую степень: это – маги; потом идут магистры, адепты, майоры, миноры, философы, практики, теоретики и ученики.

Старший мастер поднялся и воскликнул:

– Кто вы?

– Бренные тела, желающие очистить дух и освободить его от тела, – ответил один голос.

– Среди нас есть посторонний, – опять воскликнул мастер. – Кто привел его сюда?

Гюэ выступил вперед.

– Я. Мое имя в братстве – Педемонтанус. Это – практик, который желает ознакомиться с нашим союзом.

– Откуда он родом?

– Из Италии.

– Он хочет подвергнуться испытанию?

– Он готов на это.

– Братья союза Иакова, приступим к делу!

Четверо из братьев выдвинули доску и принесли различные инструменты. Все собрание окружило стол, за которым поместились три главных члена братства.

Экзили прислонился к доске и внимательно следил за всем совершавшимся.

Прежде всего были показаны результаты, достигнутые братьями при отыскании вечного движения, но со словами: “время еще не настало”, старшие члены братства отсылали своих учеников, и те покорно и молча удалялись. Затем последовало рассмотрение работ по добыванию золота, которое производилось при своеобразном пении особой песни.

Все с напряженным вниманием следили за этими важными опытами, которыми руководил красивый молодой человек, представленный собранию как изобретатель замечательнго золотого порошка. Этот молодой человек был не кто другой, как уже известный нам Камилл Териа.

Камилл приятным голосом излагал перед братьями способы, при помощи которых он достиг данных результатов. Расплавив свой порошок, он отложил небольшое количество этого вещества в стеклянный сосуд и стал показывать членам собрания. Все рассматривали его и признали за смесь буры, винного камня и двухлористой ртути. Юный химик взял свою смесь, бросил ее в плавильник и поставил на слабый огонь. Когда масса расплавилась, он посыпал на нее какой-то желтоватый порошок. Содержимое плавильника высоко вскипело и чуть не вылилось. Когда масса снова осела, Териа взял немного и вылил на мраморную доску. Удалив бурый налет, молодой ученый показал собранию полученное блестящее вещество, которое магистры стали рассматривать и взвешивать.

– Это – золото, – сказал старший из них, – оно весит две с половиной драхмы.

Все поздравляли Камилла, достигшего таких блестящих результатов.

Экзили улыбнулся.

– Что Вы на это скажете? – шепотом спросил его Гюэ.

– Подождите, – ответил итальянец.

Следующие опыты были посвящены жизненному эликсиру.

В этом направлении братьями были произведены самые сложные опыты. Члены братства изготовляли различные порошки, напитки и снадобья, которые должны были излечивать все болезни, и продавали их по высокой цене. Лавьенн и другие ему подобные лица распространяли их в публике. Некоторые из братьев показывали вновь изобретенные ими составы, другие оспаривали их действие, и между ними разгорелся жаркий спор. Чтобы примирить их, старшие члены собрания решили выбрать три из вновь изготовленных снадобий и испробовать их действие на больных, которых должны были доставить друзья братства.

– Вам не придется долго искать, – раздался вдруг голос Экзили, – мало ли разных голодных дураков, которые согласятся слопать ваши зелья, если вы пообещаете за это накормить их?

Собрание встрепенулось и замолкло.

– Кто смеет так говорить и оскорблять братьев? – раздался голос старшего.

– Ради Бога молчите! – шепнул Гюэ итальянцу.

– Оставьте, – ответил последний и громко заявил: – это я осмелился говорить так и скажу вам, совет трех: все, что я видел и слышал здесь в течение двух часов, это – тщеславная мишура, которой вы сами себя ослепляете. Вы обманываете себя и других. Вы не идете единственным верным путем, ведущим к цели; вы не изучаете самой природы, не делаете опытов над живыми существами, а теряете время на розыски старых рукописей, в которых есть все, кроме истины. Правда, с древних времен сохранились некоторые средства, но никто из вас не знает этих рецептов и не обладает ключами от тех мрачных тайников, где заключены могущественные силы природы. Я думал увидеть изумительные опыты, а был свидетелем пустяшных химических забав, которые могу проделать перед вами несравненно лучше!

Послышался ропот недовольства. Гюэ сидел, как на горячих угольях.

– Не ропщите, адепты, маги и старшины, – продолжал Экзили. – Где доказательства ваших знаний? Вы хотите найти вечное движение. Ха, ха, ха! Вечное движение! Там, где существуют еще силы, препятствующие движению, не может быть вечной двигательной силы! Постарайтесь раньше устранить нежелательные явления природы, которые разрушают жизнь и препятствуют движению, а потом уже разыскивайте вещество, из которого можно приготовить никогда не ослабевающую пружину. Вы делаете золото! Как это смешно! Тот человек, – он указал на Камилла, – глубоко заблуждается. Его золото – только позолота, ничего больше! Вы исследовали вещества, входящие в его состав; это – бура и ртуть. Старая история, господа!.. Каждый золотых дел мастер знает их свойство. Дайте мне это вещество; кислотой, приготовленной мной из селитры, я в один миг уничтожу тонкий слой того, что вы называете золотом!

– Испытайте это золото! – воскликнул старший брат, – это действительно настоящее! За каких глупцов Вы нас считаете?

– Упаси меня Боже! Я считаю вас только увлекающимися фантазерами. Я обращусь с вопросом к тому молодому алхимику, который только что производил опыт. Откуда взял он вещество для своей смеси? Вы все сведущи в химии и знаете, как легко образуется тонкий золотой слой, если в состав смеси входит хотя бы самое незначительное количество золотоносной киноварной руды. Я предвидел ваши опыты. Вот смотрите – такое же золото, как и добытое тем братом. Исследуйте его! – и с этим словами Экзили положил на стол неболшой ящичек.

Камилл с изумлением взглянул на человека, так пренебрежительно относившегося к своим трудам.

– Что же касается до вашего универсального лекарства, – продолжал итальянец, – то я рассмотрел его, пробовал и знаю, из чего оно составлено. Мастер Гюэ, который меня привел сюда, может засвидетельствовать, что я знаю толк в определении состава веществ.

Гюэ молча кивнул головой.

– Значит, Вы отрицаете возможность того, что наши стремления увенчаются успехом? Вы считаете цели нашего союза искусством и обманом, в который мы были вовлечены Иаковом Розе?

– Вы заходите слишком далеко, – ответил Экзили. – Цель может быть и достижима, но вы все еще очень далеки от нее. Я целые ночи напролет работал, думал, исследовал, чтобы достичь того же, к чему стремитесь вы. Я хотел найти средства, избавляющие людей от страданий, но во всех своих изысканиях находил один только вреднейший яд. Вы говорите мне об опытах, которые вы производите, но все, что я здесь видел, – ничто в сравнении с моими открытиями. Я покажу вам один опыт, братья общества Розианум, и, кто сможет сделать то же самое, тот имеет право поставить свою ногу на мою голову и сказать: “Я – твой господин”!

Браться сдвинулись теснее и с тайным почтением взирали на чужестранца. Даже старшины поднялись с мест, чтобы лучше рассмотреть его.

Камил Териа сгорал от нетерпения увидеть опыты итальянца и потребовать слова.

– Вы отвергли мою работу, – воскликнул он, обращась к Экзили. – Не отделывайтесь же одними словами, дайте нам доказательства своего искусства, из коих мы можем увидеть, что вы умеете распоряжаться жизнью и смертью.

– Нет ли у вас под рукой какого-нибудь животного? – спокойно спросил Экзили.

– У нас есть животные, которые бывают нам нужны при наших опытах, – ответил один из старших братьев.

– Принесите мне двух из них.

В то время как один из братьев пошел за требуемыми животными, Экзили стал доставать содержимое своих карманов. Он вынул небольшой кожаный футляр, в котором находился целый ряд различных флакончиков. Собрание молча следило за его движениями, и в зале царила мертвая тишина.

Посланный вернулся с двумя кроликами.

– Кролики? – воскликнул Экзили, – это прекрасно. Вы, конечно, знаете, что, по опыту многих старинных ученых, организм этих животных оказывает противодействие всевозможным ядам и Парацельс считает мозг кроликов прекрасным средством против отравления; на них-то я и произведу свои опыты.

Итальянец выбрал из своих склянок маленькую бутылочку, закрытую зеленой пробкой. Находящаяся в ней жидкость была похожа на обыкновенную воду.

– Отойдите немного, – сказал он, – для того чтобы ядовитые испарения не повредили вам!

Затем Экзили достал губку и завязал себе нос и рот. Откупорив склянку, он открыл кролику рот, влил две капли жидкости и поставил животное снова на стол. Не прошло и минуты, как кролик издал жалобный стон, шерсть его встала дыбом, глаза выкатились, нижняя челюсть отвисла, бока надулись; затем его члены вытянулись, кролик был мертв.

– Мое средство действует быстро, – сказал Экзили. – Мастер Гюэ, исследуйте внутренности этого животного, пока я займусь другим. Вы скоро узнаете, господа, зачем я требую этого. Не беспокойтесь, яд больше не опасен.

Гюэ взял скальпель и стал искусно вскрывать мертвого кролика. Он обнажил внутренние органы, желудок и кишки. Экзили в то время достал другой флакон и влил несколько капель новой жидкости в рот второго животного. Действие этого снадобья было еще быстрее; по телу животного пробежала судорога, оно покачнулось и упало мертвым.

– Теперь, мастер Глазер, вскройте этого кролика, – сказал Экзили, – а потом мы посмотрим.

Глазер принялся за дело.

Когда внутренние органы были вынуты, итальянец пригласил членов общества подойти поближе и произнес:

– Вы видите первое животное. Желудок обожжен, кишечник распадается, слизистая оболочка имеет необычайный, блестящий оттенок. Теперь посмотрим второго кролика.

Все взоры обратились по указанному направлению.

– Исследуйте его внимательно! Есть ли у второго хоть малейший след того изменения, которое вы нашли в первом? Вот флаконы с жидкостями; рассмотрите и их для того, чтобы никто не мог заподозрить меня в обмане, когда я приступлю к дальнейшему – самому важному опыту.

Члены собрания с живейшим интересом и любознательностью стали рассматривать внутренности умершего животного.

– Вы видите, – продолжал Экзили, – что я имею в своем распоряжении два сильнодействующих вещества. Одно из них убивает, оставляя ясно заметные следы, другое – умерщвляет, не производя никаких видимых изменений в организме. Подумайте, какую власть, какое могущество дают мне эти два средства!.. Вторая жидкость, действующая быстро, верно и не оставляющая никаких следов, при умеренном употреблении дает целебное лекарство, так как оно разрушает болезненные начала. Эти капли представляют собой универсальное средство от всех болезней в руках посвященного и могут быть смертельным ядом в неумелых руках. Теперь смотрите!

Итальянец взял одну из многочисленных бутылочек, налил из нее немного в стакан и залпом выпил. Затем он взял склянку со вторым – более сильным ядом, накапал двадцать капель в стакан и поднес ко рту. Крик ужаса вырвался у присутствующих, но Экзили уже проглотил смертоносную жидкость. С торжествующей улыбкой он перевернул стакан и обвел братьев спокойным взглядом.

Яд не произвел на итальянца ни малейшего действия; он оставался таким же, каким и был, как будто выпил не отраву, а стакан хорошего вина.

– Кто из вас, братья общества Розианум, в состоянии указать вещество, которое может сравниться с моими каплями? Разве я хвастался и не исполнил обещанного? Разве я не держу в своих руках жизни и смерти?

– Вы – великий ученый, – сказал старший из братьев, – мы все – школьники в сравнении с Вами.

Итальянец равнодушно собрал свои склянки и спрятал в карман.

– Что может предложить Вам братство за открытие великих тайн, за эти чудодейственные капли, которые заключают в себе жизнь и смерть?

– Тут что-нибудь нечисто! – воскликнул Камилл Териа.

– Вы все еще не верите? – засмеялся Экзили. – Хорошо, я произведу еще один опыт. Достаньте мне несколько пробирок, и я укажу вам, что могу восстановить первоначальный вид каждого атома какой угодно смеси.

Пробирки были принесены; итальянец наполнил их наполовину водой, снова достал свои склянки, накапал из них понемногу в воду и добавил еще по несколько капель из других бутылочек. В пробирках тотчас же образовались, красноватые, зеленые или желтые облачка, которые опустились на дно в виде осадка.

– Вот составные части моего эликсира. Предоставляю их вам для изучения. Но здесь получится то же, что и с золотом. Вы можете разложить его на элементы, но соединить их вновь вы не в силах, все ваши попытки остаются тщетными. Так же и эти капли. Я спокойно могу назвать вам вещества, входящие в их состав, но их соединение составляет мою тайну. Однако я раскрою ее вам, назло врагам; они – мои враги, так же, как и ваши. За это я не требую ничего, кроме защиты вашего братства. Если я в этом большом городе начну свои чудодейственные лечения, меня станут преследовать. Предоставьте мне свои темные подземелья, дайте мне приют в ваших подземных лабиринтах и укройте меня от преследования. Вот награда, которой я прошу за свои открытия.

– Ваше искусство столь же велико, как и страшно, – сказал старший, – путь, по которому вы идете, опасен: он ведет к блестящей славе или к погибели, смотря по тому, на что вы направите силы, дарованные вам. До тех пор, пока Ваша совесть не омрачена преступлением, – наши двери Вам открыты. То, что имеет разрушающее действие, может действовать и животворно: из смерти возрождается жизнь.

Он ударил в звонок. Двое из братьев принесли ящик, из которого старший брат вынул золотой крест, покрытый белой эмалью, и передал его итальянцу.

– Работа Иакова Розе и его братьев окончена, – возгласил мастер.

– Наступает час рассвета! – воскликнул голос из толпы.

– Разойдемся, – прозвучал ответ старшины.

Свет в зале погас, горели только фонари проводников.

Братья разошлись в разные двери.

Гюэ, Глазер и итальянец спустились по той же лестнице, по которой пришли; решетка за ними захлопнулась, и все трое снова очутились в темном подземном коридоре.

– Постарайтесь хорошенько изучить эти галереи, – сказал Гюэ итальянцу, мне сдается, что Вам скоро придется в них укрываться.

– Я тоже так думаю, – ответил Экзили, – только мои преследователи не выйдут больше на свет Божий, – и он ударил себя по карману, где хранился футляр с бутылочками. – Пусть выбирают любое: жизнь или смерть.

Гюэ вздрогнул; в его душе шла борьба; он не знал, приглашать ли ему итальянца еще раз посетить его дом. Однако жажда изучения чудесных тайн взяла верх над страхом перед опасностью, которую представляли сношения с этим удивительным человеком. Он молча шел впереди своих спутников.

Когда они вошли в пещеру, находившуюся под площадью Моберт, Гюэ на мгновение остановился и сказал итальянцу:

– Мы расстанемся тут; Глазер проводит Вас, а я пойду домой. Когда я опять увижу Вас?

– Я приду, как только начну свое первое дело в Париже, – ответил Экзили. – Прощайте!

– Вы покажете мне еще другие опыты? Не правда ли? Вы должны сделать превращение металлов, без этого я не дам Вам покоя.