Текст книги "Абстрактный мир. Трилогия (СИ)"
Автор книги: Галина Черкасова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 52 страниц)
У меня волосы на голове зашевелились.
– Инзамар в роли Великой воншесс? Нееет, ни за что не поверю. Она… Она не религиозна!
«И встречается с орком», – промелькнула мысль, за которой, толкаясь, поспешила вторая. – «Как Ларзанмар с Гранто».
– Инз же не знает об Источнике, – пробормотала я.
– Каждому знанию – свое время. Пока вы можете быть подругами.
– Тебя послушать – так вокруг одни враги. Ты делаешь из меня параноика!
Арельсар, вскинув брови, покачал головой и ничего не ответил. Наверху что-то загремело, послышались возмущенные вопли рыбаков.
– Куда мы направляемся сейчас? – спросила я, обхватив плечи руками. Вести беседу мне расхотелось. – Сразу на Прэн?
– Нет. На плавучую перевалочную базу, куда прибудем через пару дней. Оттуда полетим на Прэн.
– Значит, мы скоро будем там, – я протянула руку к бутылке с водой, стоявшей посредине стола, но Арельсар подался вперед и, схватив меня за кисть, развернул ладонь тыльной стороной и осмотрел царапины. Я покраснела и попыталась вырвать руку, но кевт держал крепко.
– Ты сможешь ему помочь? – спросил он, поднимая на меня взгляд черных, без бликов, глаз.
– Не знаю, – в голосе, несмотря на все усилия, зазвенели слезы.
– Прекрати истерики, сила полей на твою голову! – выругался кевт, отпуская руку. – Иначе выкину тебя за борт.
– Не могу сдержаться, – всхлипнула я. – Всё гораздо сложнее… и страшнее, чем я думала. Воншесс копалась в моей голове, я себя едва не потеряла, чуть всё не забыла. Не могу теперь отделаться от ощущения, что она ещё у меня в мозгах!
– Хватит жалеть себя, – фыркнул Арельсар, почесывая шрам. – Я не буду помогать размазне, которая пищит лишь от того, что у неё порылись в голове. Если чего-то боишься, лучше научись этому и пугай других. У тебя КПВ выше любого живущего на этой планете разумного, а ты распускаешь сопли. Соберись, в нашем мире никому никогда не было легко.
Я зажмурилась, смахнула слезы со щек и, переведя дух, посмотрела на Арельсара.
– Спасибо, что вытащил меня.
– Держи себя в поле, – сказав это, кевт поднялся и, похлопав меня по плечу, вышел.
* * *
В тесной каюте я не находила себе места. Мысли разбегались, и приходилось прилагать усилия, чтобы собрать их. Иногда заходил Арельсар, останавливался у порога, качал головой и уходил. Стараясь быть выдержанной, сильной, я пыталась сосредоточиться на чем-нибудь одном, а не думать одновременно об Азаре, Гранто, Джефе, Инзамар и всех остальных. Изнывая от жары, я металась по мокрому от пота матрасу, то проваливаясь в сон, то балансируя на грани бреда.
Нужно было выйти на палубу – слишком уж долго провела я в тесных комнатах, подчиняясь чужой воле. Стоило мне закрыть глаза, как вокруг, вместо деревянных желтых стен и потолка, вырастали каменные монолиты, сквозь которые бежали ленты голубых коридоров.
Капитан во время завтрака предложил подняться на палубу – погода, по его словам стояла ясная, ловушки с вонючей рыбой спустили в воду ранним утром, и к обеду легкий бриз должен был разогнать последние ароматы её присутствия и принести долгожданную прохладу. Рыбаки даже не стали одевать маски.
К полудню я почувствовала себя лучше и решила подняться на палубу. Осторожно воспользовавшись полями, я сняла головную боль и кое-как уняла нервы. Мне нужно было отвлечься.
На палубе царила тишина. Судно дрейфовало, а команда, в ожидании вечернего улова, приводила в порядок снаряжение.
Один из рыбаков чинил ловушку неподалеку от лестницы, раскладывая длинные прутья внутренней клетки на расстеленную у его ног клеенку. Я, осторожно переступив через прутья, на цыпочках прошла к правому борту и, вцепившись в поручни, высунула нос наружу.
Всюду, куда не глянь, простиралось густо-синее море, в волнах которого играли солнечные блики, такие яркие, что болели глаза. На лазурном небе приблудилась пара облаков, лениво плывущих вдоль горизонта. Вдалеке скользила по волнам золотистая яхта, отсюда казавшаяся блестящей брошью на синем бархате моря Робе. От чистого, соленого, прохладного воздуха кружилась голова. Я вдыхала ещё и ещё, чувствуя, как успокаивается сердце и открывается разум.
Поле земли здесь было куда более спокойным, чем на Прэне. Оно отзывалось нехотя, лениво, будто делая одолжение.
– А вот и свежий воздух! – капитан стукнул руками по поручням. Я подпрыгнула от неожиданности, теряя всю торжественность мгновения. – К вечеру потянем пауков.
– Фу, – не сдержалась я. – Как это вообще можно есть?
– Их нужно уметь готовить, – сообщил капитан, почесывая щетинистую щеку. – Помнится, в Ак-камерзе их подавали с жареной картошкой и репой. Мммм, пальчики оближешь.
– Сколько же вам лет, раз вы помните живой Ара-каз? – неосторожно спросила я и, спохватившись, добавила. – Извините.
Капитан уставился на проплывавшую в нескольких метрах от судна медузу, похожую на кусок полупрозрачного шелка, и шумно вздохнул.
– Постарше чинньеза, который приглядывает за тобой.
– Вы хорошо его знаете? Как он получил этот титул? – капитана тянуло на беседу, и мне хотелось его послушать. Тем более, погода располагала к задушевному разговору.
– Так ты не знаешь? – кевт удивленно взглянул на меня. – И откуда вы, люди, такие бестолковые беретесь… Ну, не хмурься. Я тебе сейчас все расскажу. Я, конечно, не был очевидцем тех событий, но все выжившие нашего поколения рассказывают почти одно и то же.
Я вся превратилась в слух.
– Хм… С чего бы начать? – капитан морщил лоб, двигая губами, будто пробовал на вкус слова. – С того момента, как объявили мобилизацию? Или с той бомбежки у Ледяных озер, когда пилоты наших истребителей, оставшись без горючего, уходили в последнее пике и будто бы замирали на секунду, прежде чем врезаться носом в толстую корку льда и потянуть за собой сотни врагов? Или с кровавой резни, которую учинили гоблины, когда этим тварям стало ясно, что мы проиграли войну?
Я несколько растерялась. Странное дело, я всегда знала, что Арельсар получил свой титул, воюя на фронтах Первой Индустриальной, но слушать о войне сейчас, когда у меня самой в голове сплошная каша…
Что ж, не важно.
– Эта была страшная война, девочка, но красивых войн не бывает, – капитан смотрел вдаль, на медовую яхту. В его голосе не было тех надрывных нот, с которыми говорят о бойнях политики Эрзамона, он будто бы рассказывал очередную грустную историю.
А как мой отец описал бы войну? Я смотрела на ударяющиеся о зеленоватый борт судна ленивые волны, сама ещё не понимая того, что разум мой исцелялся и креп, жадно требуя продолжения истории о чужих бедах.
– Это кровь, боль и смерть от твоей руки, на твоих руках, – мрачно продолжал капитан. – Ара-каз теперь земля мертвых. Сколько бы захватчики не старались, им не вернуть зимние камни к жизни. Построй они хоть сотни своих городов вместо десятков наших, они лишь изуродуют скалы. Да о чем тут говорить! Для вас, людей, это было так давно, что вошло в хроники! Для одних война закончилась вчера. Для других она никогда не кончится…
Но тогда, вчера или шестьдесят лет назад, война с эльфами подходила к ожидаемому финалу. Эти полупрозрачные твари продвигались вглубь страны, подминая под гусеницы своих танков один округ за другим. Они выжигали целые города, а кости жителей сгребали в кучи. Я сам видел эти горы… горы обугленных трупов… И знаешь, что они говорили? Мы идем освобождать рабов! Гоблинов! Этих жалких ушастых выродков, готовых предать при первой возможности! Как раз тогда гоблинов никак не могли угомонить, они будто с ума посходили. Эльфы знали, когда напасть.
Внимание нашего правительства было сосредоточено на восстаниях, что охватывали одну колонию за другой, и когда эльфы ударили по южным областям, мы оказались не готовы. Эти мелкие ушастые уродцы праздновали освобождение, а наши военные в спешке покидали укрепления, торопясь защитить родные камни.
Эх, сила полей, как же страшна была та война! Как беспощадны были наши враги, и как трусливы союзники!
Миротворцы, долгое время отсиживавшиеся за круглыми столами и ждавшие, когда же воюющие стороны поймут, что пора начать диалог, вдруг усмотрели в действиях эльфов черты геноцида населения Ара-каза и забили тревогу. Похоже, истребление кевтов не входило в планы миротворцев, и орден, пригрозив эльфам введением каких-то им одним известных ограничений, отправил на Ара-каз своих наблюдателей.
Наблюдатели попали в самую гущу событий, и те, кто выжил, принесли на Прэн дурные вести. Да, это геноцид, да, эльфы пойдут до конца. И вот тут-то миротворцы закопошились: сначала снарядили партии гуманитарной помощи, а потом, когда все эти подачки перехватили эльфийские отряды, отправили наконец-таки группы сдерживания: семнадцать крыльев по семь истребителей-лисиц в каждом, одну треть своего флота и больше двух тысяч десантников, перед этим заручившись поддержкой Совета Свободных Кланов. Орки, бывшие нашими союзниками до войны, в период противостояния оставались сторонними наблюдателями. Не желали ввязываться в конфликт, знаешь ли, думали, как и люди, поддерживающие эльфов, авось их союзников прижмут к ногтю, а им потом перепадет кусок пирога.
– И перепало. По мне, так гоблинские земли сейчас по статусу напоминают автономии при ССК.
– Пусть подавятся, – кевт сплюнул. – Я не лезу в политику. Теперь. Пустое дело, девочка. Пока они там воняли за круглыми столами, мы рыли братские могилы.
Ну, так вот. Операцией по эвакуации командовал эльф, не помню его имени, а следующим по званию стоял Арельсар. Он уже тогда поднимался к креслу в Цитадели, да только началась война, и все кевты, состоявшие в ордене, рванули к родной земле. Ну, я считаю, так поступил бы каждый… Зря они там говорят, у миротворца нет расы. Она всегда есть. И всегда будет.
– Хм… Да уж, – я вспомнила, что ответила Джефу, когда он предложил вернуться в Эрзамон.
– Так вот, лисицы, три крыла, сопровождали беженцев, бегущих из Ара-Нуза, нашей каменной столицы. Прекрасный был город, высокий… Миротворцам удалось было убедить эльфов после длительной осады отпустить жителей столицы, но когда женщины, дети и старики прошли Туманные балки, пригород Ара-Нуза, эльфы пустили в ход свое новое оружие. Шары с токсичным газом, Хатом, сбрасывали с самолетов прямо на бегущих к лесу кевтов. Последствия отравления были чудовищным – тела пораженных скручивало в узлы сильнейшими судорогами. Головы, кисти, колени выворачивались под неестественными углами. Женщины, дети…
И что сделали миротворцы? Ни-че-го. У них был приказ – эльфов не атаковать. И они смотрели, смотрели, как умирает наше будущее. Летали там себе в небе и смотрели.
Капитан крепко сжал поручни.
– Даже машин не выделили, чтобы довезти беженцев до берега, ублюдки. В городе тогда уже не осталось топлива. И женщины бежали с детьми на руках. Там, конечно, недалеко – по равнине, да через пролесок, и вот тебе широкая пристань. Но в городе во время осады жрать-то было нечего! Попробуй отважиться на марш-бросок, когда не жрешь неделями.
Из двухсот тысяч беженцев, покидавших город (а в мирный период там жило до миллиона кевтов, это для нас очень много), до пристани добралось всего тысяч десять.
Совет Свободных Кланов выслал к побережью несколько десятков кораблей – они должны были подобрать беженцев, а ещё пара крыльев лисиц миротворцев обеспечивали оркскому флоту защиту, на случай если эльфам вздумается подпалить красные жопы. Понимаешь, в чем дело? Мощнейшие оркские суда миротворцы обязаны были защищать, а беженцы никому оказались не нужны.
Те лисицы, что охраняли флот, завидев приближающиеся эскадрильи легких стрекоз эльфов, открыли предупредительный огонь, и стрекозы дальше пролеска сунуться не решились. С моря орков прикрывали три крейсера миротворцев, так, чисто для вида, ещё одно требование ССК. Но, когда беженцы, те, что остались в живых, добрались до пристани, ни одно оркское судно не пришвартовалось. Ни-од-но. Часть развернулась и ушла, едва завидев стрекоз, часть отдалилась от берега, и даже суда миротворцев остались стоять в стороне. У них не было приказа причаливать! Тьма их побери!
– И что дальше?
– А что дальше? Штаб отдал приказ сворачивать лавочку и возвращаться на базу. Арельсар вместе с командующим эвакуацией офицером тогда находились на одном из десантных челноков – они перекинули два отряда на пристань, чтобы те организовали посадку, но сажать беженцев было некуда. Суда стояли вдали и… И стояли! Началась паника, давка, кевты падали в воду, плыли… Лисицы разворачивались и улетали прочь, а эльфийские четырехкрылые стрекозы ждали своего часа.
Вот тут уже мнения расходятся. Говорят, когда командующий эвакуацией эльф-миротворец (Ты подумай, какие твари! Поставить эльфа во главе миссии!) отдал приказ забрать десантников и удалиться, Арельсар выстрелил ему в голову и сбросил с челнока. Пилоты потом, на суде, всё отрицали, говорили, мол, он сам упал. Ну, этому мало кто верил. Летун со стажем и вывалился… Не знаю, за телом-то так никто и не вернулся. Арельсар принял командование, отчитался штабу, что приступает к эвакуации, и посадил у пристани все десантные челноки. Лисицы получили от него приказ сдерживать эльфийские истребители, если те надумают сунуться к подлеску.
Два судна миротворцев, по требованию Арельсара, причалили к пристани, третье отказалось выполнять приказ, не подкрепленный указаниями из штаба. Десантникам пришлось утихомиривать кевтов, конечно, не обошлось без жертв…
На судах, десантных челноках и паре боевых вертолетов удалось вывести две тысячи пятьдесят семь беженцев. Мы заучили эту цифру! Десантники отдавали свои места, чтобы женщины и дети могли улететь, а девчонки забирали их армейские брелки, чтобы помнить имена тех, кто спас им жизнь.
Говорят, на пристани творилась кромешная тьма. Арельсар тоже остался, его тяжело ранил кто-то из своих, но пилоты отказывались лететь без командира. Тут медаль о двух сторонах, девочка. Конечно, на кого же повесили бы вину в неповиновении штабу!
Эльфы надолго в стороне не остались. Их истребители прорвали оборону лисиц, сбили один из челноков, тот рухнул прямо в толпу… Погибло много миротворцев, эльфы полностью уничтожили крыло лисиц. А сколько кевтов бросили там, на пристани, никто не считал.
А орки… Союзники… Высыпали на палубы и смотрели, наблюдали за тем, что там творилось. Издали, как всегда. Видели они и отчаянные попытки миротворцев помочь беженцам, и звериную ярость эльфов, поставивших себе целью уничтожить наш народ. Они почувствовали запах Хата, осознали, что эльфы могут пойти дальше.
Не знаю, как закончилась бы война, если бы кирпичномордые не струсили.
Орки выставили свой флот на границе с гоблинскими островами, пригрозив эльфийскому правительству, Компериату, что в случае продолжения бессмысленного истребления кевтов, они высадят войска на восточный берег Ара-каза. ССК попросту боялся, что эльфы пойдут дальше, к кевтским колониям, на которые у кирпичномордых были свои планы. А миротворцы, возмущенные нападением на свои войска, при поддержке Эрзамона, пригрозили эльфам вводом объединенного контингента, если те продолжат геноцид. Компериат не потянул бы ещё одну войну, и тощие гниды сдались. Оставили кевтам жалкую автономию в северных лесах, на побережье холодного океана, там, где льды врезаются в камни…
Капитан провел ладонью по лицу и что-то тихо прошептал, закрыв глаза.
– Но зачем? – потрясенно спросила я. – Зачем эльфам было так поступать с другой расой?
– Они боялись и боятся нас, девочка. Кевты… Хм…, – капитан не сводил глаз с моря. – Мы чувствуем абстракции, живем с ними в ладу. Мы с пеленок маги, а за долгую жизнь так изощряемся в использовании полей, что нет нам равных в играх с земной мощью. Странно, что ты не кевт.
Он обернулся и улыбнулся мне, широко и добродушно.
– У орков появились ракеты распада, нам они были не нужны. Дали бы время, и оружие на основе абстракций стало бы нашим козырем. А теперь, – капитан пожал плечами. – Глухо, пусто и темно без земли, без дома…
Я прижала руки к щекам – лицо горело.
– Это… страшно…
Только от одной назойливой мысли я не могла избавиться – капитан в начале своего рассказа говорил о восстаниях в гоблинских колониях. При подавлении последнего кевты истребили больше семи миллионов гоблинов и наложили запрет на естественное размножение, начав добавлять жителям колонии в питьевую воду какую-то отраву, приводившую к чудовищным изменениям в гормональном фоне как мужчин, так и женщин. А потом началась война, большая часть кевтских надсмотрщиков вернулась на родину, а остальных – убили. Им отрезали головы.
По мнению политологов, в восстаниях принимали участие оркские наемники.
Арельсар оказался прав. В нашем мире никому никогда не бывало легко. Кто-то борется за свой народ, кто-то – за веру, кто-то – за семью, а кто-то пытается спасти только себя.
– Неужели нельзя всё это прекратить? – вслух подумала я. – Можно же как-то жить, не истребляя друг друга…
– Наша суть, девочка, это война. Разумные сильно любят и сильно ненавидят. Но не любовь спасет мир, его спасут оружие и контроль, как бы жестоко это не звучало.
– А что потом было с Арельсаром? – мне не хотелось продолжать разговор на тему войны. Наши взгляды, как я поняла из последних слов капитана, слишком различались.
– Парень живуч, как червяк, – кевт обернулся, желая удостовериться, что нас никто не слышит. – После того, как его поставили на ноги, начался суд. Тогдашний глава миротворцев, дворф Ортен Фер, обвинил Арельсара в измене ордену, и сторона обвинения, с легкой дворфийской лапы, вылила на парня такой ушат грязи, что даже радикально настроенное правительство острова просило о смягчении наказания. Ты бы видела его после заседаний, еле держался на ногах, цеплялся за стены, а вокруг верещали журналисты, щелкали камеры, орали адвокаты и обвинители. Когда оглашали приговор, чинньез стоял за трибуной, лицом к залу, в котором яблоку негде было упасть, потому что процесс объявили открытым, и у него светлели глаза. Знаешь, что означает, когда глаза кевта светлеют?
Я обернулась к капитану.
– Нееет.
– Что физически ему очень плохо. Когда кевт умирает, его глаза белеют.
У капитана глаза тоже были светлые.
– А вам…
– Не обо мне речь, – отрезал тот. – Так о чем я? А… Об Арельсаре… Приговор оказался суровым. Чинньеза исключили из ордена, лишили военных наград и привилегий, запретили занимать должности во внешних войсках, назначили кучу штрафов и тридцать лет заключения в военной тюрьме. Одного эти идиоты не учли – общественного мнения.
В то время флотом миротворцев руководил адмирал Кольсар, бравый вояка. Он, как и большинство кевтов, состоявших в ордене, присутствовал на процессе, и, когда зачитали приговор, адмирал, одетый в парадный мундир, увешанный орденами, полученными за годы службы у миротворцев, поднялся со скамьи, рывком сорвал медали и знаки отличия с груди и кинул их к трибуне, за которой стоял Арельсар. И так поступил каждый, кто поддерживал этого парня. Мы вставали со своих мест, срывали ордена и бросали их ему под ноги.
Когда последний слушатель покинул зал, перед трибуной скопилась такая куча орденов и медалей (кто-то даже погоны поотрывал), что по вышине она дошла до ступеньки судьи. Большинство кевтов в знак протеста покинули армию миротворцев. А уже потом, когда через десять лет меткий выстрел террориста сделал Ортена частью земного поля, новое руководство ордена вынесло амнистию некоторым военным заключенным, в том числе и чинньезу.
– Ямарский судебный процесс, – прошептала я. – Так вот, значит, как…
– Вот так-то, девочка. Кевты – камни, им дана долгая жизнь, но, растворись мое поле, мы никогда не боялись её потерять.
«Отбирать жизни вы тоже не боялись».
Мы, молча, наблюдали за морем. Судно покачивалось на волнах, и вокруг царила такая тишина, что давило на уши.
– Что, полегчало?
Я обернулась. Арельсар стоял, прислонившись плечом к огромному ящику, закрепленному на палубе.
– Да, – я полной грудью вдохнула соленый воздух. – Спасибо, капитан. Благодарю за беседу.
Кевт улыбнулся и отсалютовал мне.
– Удачного дня. На ужин не опаздывайте.
– Что за беседа? – поинтересовался Арельсар, когда я подошла к нему. – Ничего не наболтала?
– Нет. Капитан рассказывал о пауках.
– Как… познавательно, – офицер проследил взглядом за удаляющимся кевтом. – Если они управятся с уловом дотемна, завтра вечером будем на базе.
Я пристально смотрела на Арельсара, пытаясь осознать, что тот герой войны, о котором только что рассказывал капитан, и этот нелепо одевающийся, с кривым чувством юмора и тучей любовниц, охотник на демонов – одно лицо. И ведь после всего того, что сотворил с ним орден, у него хватило сил сохранить честь, не уйти в террористическую группировку «Дети Теней», как это сделали некоторые представители его расы, и даже продолжить службу у миротворцев! И это не говоря о том, что он ловил для них демонов…
– Арельсар, а ты уверен, что мне нужно вступать в орден? – спросила я. – Ты считаешь, миротворцам можно доверить оружие?
– А чего бы ты хотела, оружие? – кевт, насмешливо вскинув брови, уставился на меня. – Вернуться домой? Повести за собой негуров? Уничтожить оркские ракеты распада? Дать гоблинам или дворфам силу все-таки обрести независимость? Или, может быть, ты хочешь вернуть кевтам их земли? Или даже защитить эльфов от террористов?
Я растерялась.
– Ну… Не знаю… Я бы хотела обеспечивать мир, предотвращать войны.
– Хм… Звучит благородно. Только знаешь что, – Арельсар перевел взгляд на море. – Избежать войн можно лишь уничтожив всех до единого представителей разумных раз. У тебя, кстати, такой шанс есть. Сможешь попробовать, только как-нибудь потом, не в мою смену.
До поры до времени чинньез и офицер СБО существовали в моих мыслях как два совершенно разных кевта с одинаковыми именами.
* * *
Стояла ночь, когда ловкая «Энейри» пришвартовалась к плавучей базе посреди бескрайних вод моря Робе. Я сидела между ящиками и из своего укрытия наблюдала за кевтами.
– Не стой столбом, – один из рыбаков пихнул локтем в бок зазевавшегося напарника. – Куч не видел?
Плавучая база, или куча, как презрительно называли её рыбаки, представляла собой довольно странное сооружение – высоченную ступенчатую пирамиду со множеством отверстий у подножия, в которые заходили суда. В центре пирамиды располагались морозильные камеры, коды которых настраивались по иденкартам капитанов промысловых судов. Рыбаки, заполнив трюмы, сканировали море на наличие поблизости плавучих баз, где можно было бы оставить на хранение груз и зарегистрировать его на торгах, после чего снова отправлялись на промысел. Плавучие базы в море Робе принадлежали, в основном, миротворцам, которым рыбаки платили мзду за хранение и размещение груза, а обслуживающий персонал обеспечивал, в свою очередь, строгий регламент проведения торговых операций.
В море Робе водилось множество гадов, которые шли не только на столы богачей, но и в их персональные аптечки и подпольные химические лаборатории. Тем и были хороши кучи – здесь интересовались только данными поставщика и торгового представителя покупателя. А уж кто там был покупателем и зачем ему рог глубинной деафемы, вызывающий сильнейшее опьянение, совершенно никого не интересовало.
Всё это рассказал мне капитан, и теперь я, укрывшись между ящиками, с некоторой опаской рассматривала темную громаду кучи, заслонившую небесные звездные пути. Арельсар сидел рядом на одном из ящиков и, опустив голову на грудь, дремал.
– Не думала, что миротворцы поощряют сомнительные сделки, – заметила я, зевая.
– Здесь продают то, что покупают, – отозвался кевт, не открывая глаз. – На этом контроль со стороны миротворцев заканчивается.
– Вы и военные конфликты решаете подобным образом?
Арельсар обернулся ко мне.
– Отнюдь. Военные конфликты решаются сами собой.
К нам подошел капитан, и Арельсар, тряхнув головой, уставился на него.
– Будешь продавать кота в мешке?
– Пффф, нет, только пауков. Ничего вкусного не попалось. Но фитти много в этот раз, да. Не жалуемся.
– Говорят, пошлины подняли.
Капитан кашлянул.
– Не до берега же плыть. Торговля морскими тварями идет в море, мощами пусть промышляют светопоклонники, – кевт внезапно посерьезнел. – Ты говорил сегодня с Прэном. Что-нибудь слышно о решении эльфйиских засранцев?
– Въезд в резервацию пока не открывают, но, скорее всего, дадут разрешение на миссию. Молодежь бастует. «Это наша земля, наш дом!».
Кэп сжал кулаки, исподлобья глянул на Арельсара.
– Грянет гром, Рельс, – процедил он сквозь зубы. – Ох, как грянет! Наши-то дети теперь сильнее их. А она…
– Не время и не место – голос Арельсара прозвучал угрожающе низко, и капитан, не проронив ни слова в ответ, отошел к команде.
Пирамида теперь закрывала все пространство вокруг нас, и «Энейри» окончательно сбросила скорость. От легкой качки клонило в сон, и на пару мгновений я вроде бы задремала, но внезапно судно дернулось вперед и остановилось.
Я открыла глаза и тут же зажмурилась – «Энейри» вошла в нишу под пирамидой, залитую светом сигнальных огней. Арельсар помог мне подняться.
– В каюте заберешь свои вещи и живо наверх, – произнес он, одной рукой обнимая меня, другую прижимая к боку. – Быстро.
Роясь в каюте в поисках сумки, я нашла под матрасом книгу, ту самую, что подарила мне Ларзанмар. С обложки на меня горящими глазами смотрел яростный дракон.
Я-то думала, верховная воншесс забрала свой подарок обратно. И кто только додумался захватить книгу из моей комнаты в отеле…
Если бы Гранто был с нами, я решила бы, что это его идея.
Где-то он теперь, гениальный ученый, смотрящий на жизнь, как на уравнение с несколькими неизвестными. Мне не хватало наставника, его покровительственного тона, его историй о мире и науке…
«Ты теперь гиперпроводник!»
Я грустно улыбнулась, покрепче перехватывая книгу, и, ещё раз оглядевшись, покинула каюту.
На палубе остались только Арельсар и капитан. Первый недовольно хмурился, прижимая руку к боку, второй растерянно озирался по сторонам.
– Не знал, Рельс, видят поля, не знал, – виновато произнес капитан. – Ты меня знаешь, я бы никогда…
– Выходит, в твоей команде завелась крыса, – процедил кевт. – Кто ещё мог слышать мое сообщение, кроме тебя?
– Я это выясню. Если вам понадобиться помощь…
– Дай сойти с судна, дальше разберусь сам.
Заметив меня, оба замолчали. Что-то явно пошло не так, раз Арельсар не убирал руки со спрятанного под курткой оружия. Я вопросительно вскинула брови, но кевт, видимо, смотрел мимо меня.
– Удачного пути, девочка, – кэп протянул руку, и я крепко сжала его ладонь.
– И вам.
– Живее, – бросил Арельсар, подхватывая меня под локоть и толкая к трапу.
– Ки кев, – отозвался здоровяк, вскидывая кулак.
Я едва не поскользнулась на мокром камне пристани, но кевт поддержал меня.
– Что-то случилось? – спросила я, перехватывая едва не выпавшую из-под куртки книгу.
Арельсар покачал головой.
– Если поторопимся – ничего.
И мы поспешили мимо пришвартованной «Энейри» к лестницам, ведущим наверх.
Внутри пирамида представляла собой что-то вроде муравейника, который мы с Джефом в детстве как-то расковыряли заостренными палочками. По узким, ярко-освещенным коридорам туда-сюда сновали разумные всех рас и национальностей. Кто-то прижимал к груди кипу бумаг, кто-то – кожаный портфель. Одни тащили за собой груженные чемоданами тележки, другие несли в руках коробки и ящики, третьи шли с пустыми руками просто потому, что их товар помещался на маленькой флешке. Разумные сталкивались и разбегались, кланялись и пожимали друг другу руки, заходили и выходили из расположенных по обеим сторонам коридоров кабинетов, передавали деньги, носители, карточки, громко ругались, тихо договаривались и безмолвно переглядывались.
Может быть, строгие законы и обеспечивали единство рас на Прэне, но здесь оно держалось на деньгах. Орки и люди, гоблины и эльфы, дворфы и негуры бегали по лестницам с кипой купюр, бумаг и иденкартов, налетали друг на друга, что-то подписывали и скакали дальше.
– Это все из-за морепродуктов? – спросила я Арельсара, когда мы проходили мимо полукруглого зала, где сотни разумных, выкрикивая что-то, потрясали иденкартами перед огромными мониторами, развешанными по периметру помещения.
Кевт насмешливо посмотрел на меня.
– Ты думаешь, на судах можно провозить исключительно рыбу и моллюсков?
– А что ещё?
– Х и У. Самые ходовые товары.
– А если начнется война, они переубивают друг друга?
– Нет, поднимут цены.
Мы шли через выставочный зал – длинный широкий коридор, вдоль сводчатых стен которого торговые представители размещали стенды с информацией о своем товаре. Мне удалось разглядеть разве что синюю древесину и какие-то тюки на одном из стеллажей, как со всех сторон к нам кинулись продавцы.
– Автомобили от Харихата по закупочной цене!
– Дворфийский апатиновый кирпич по цене производителя!
– Платина ниже негурских котировок!
Я вцепилась в руку Арельсара, который, после секундного замешательства, двинулся вперед, довольно грубо отпихивая навязчивых торговцев.
– С ума сойти! Я думала, торговля между континентами налажена разве что у негуров! – вскричала я, когда мы, наконец, выбрались из толчеи.
– Не всё так просто, – Арельсар что-то или кого-то высматривал впереди, вытянув шею. – Негуры торгуют продукцией из ограниченного списка. Миротворцы… Идем.
Он потянул меня вперед, к ведущей наверх лестнице. Чуть поодаль, у открытого окна, стояли двое вооруженных орков. Торгаши сновали мимо, отводя глаза от вояк, а те, кажется, кого-то ждали, оглядывая в толпу.
Арельсар двинулся было прямиком к ним, как внезапно замер и, вытянув руку, преградил мне дорогу.
– Стой, – тихо произнес он.
Орки тоже затыли, глядя куда-то за нас.
– Подними руки, кевт, – прошелестел сзади мелодичный женский голос. – Медленно. Дай ссснак сссвоим друссссьям.
Я стояла подле Арельсара, прижимая к себе книгу и не решаясь даже пошевелиться. Что-то тонкое и твердое упиралось между лопаток, неприятно покалывая кожу через ткань одежды, скорее всего шоковая указка или что-то вроде того.
Мне не хотели вредить. Было бы чему радоваться.
Я чуть повернула голову, чтобы увидеть лицо Арельсара, и заметила, как тот подмигнул мне. И в тот же момент, будто от взрыва, меня отбросило в сторону. Над головой грохнули выстрелы, затрещала шоковая указка, закричал кто-то из случайных прохожих, но все звуки перекрыло напряженное гудение полей. Рядом со мной рухнула одетая в черную тунику негурка. Она попыталась опереться рукой о каменный пол, но на месте кисти остался лишь дымящийся обрубок.
– Асса шессс!!! – закричала она, и лицо её искривилось от боли и ярости.
