Текст книги "Абстрактный мир. Трилогия (СИ)"
Автор книги: Галина Черкасова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 52 страниц)
– Сюда, прошу, – я открыла глаза и шагнула внутрь светлого прямоугольника.
Мы очутились в просторной круглой зале со сводчатым потолком. Похоже, кабинет Ларзанмар находился на вершине одной из башен – в узком окне, зажатом между двумя высокими стеллажами с книгами, виднелась лишь узкая полоска ночного неба.
– Присаживайтесь, – воншесс прошла вперед. Каждое её движение, плавное, медлительное, нарочито ленивое, приковывало взгляд. Вот она повела рукой, приглашая нас присесть, и мне показалось, что рука раздвоилась, расплылась в воздухе. Некоторого труда стоило даже моргнуть, не то, чтобы отвести глаза от завораживающего движения темной кисти.
– Антея, не таращись, – прошептал Гранто, дернув меня за рукав туники. – Это некрасиво.
Я вздрогнула и, виновато опустив глаза, села в кресло и принялась разглядывать кабинет.
Посреди залы размещались круглый деревянный стол и четыре широких кресла, близ каждого из которых находился торшер. Два из четырех были включены, и мягкий оранжевый свет, струящийся через абажуры, привносил ощущение уюта и тепла в строгую обстановку кабинета. Я немного расслабилась, и чувство тревоги, не покидавшее меня последние несколько минут, начало сходить на нет.
Не успели мы устроиться в креслах, как в кабинет постучали.
– Ларзанмар, прошу прощения, – вошедшая негурка, одетая в темно-голубой балахон, прижала руку к сердцу и склонила голову. – Артазар нуждается в вашем наставлении.
Ларзанмар потерла пальцем висок.
– Прошу меня извинить, – она встала так резко, что полы её одеяния вихрем закрутились у колен.
Я вновь проводила её взглядом.
– Эта та самая прислужница, что приезжала на Прэн искать Источник? – спросила я, смаргивая, едва дверь за Верховной воншесс закрылась.
– Она уже давно не та прислужница, – профессор задумчиво рассматривал книги, расставленные на ближайшем к нему стеллаже. Я ждала продолжения, но Гранто молчал, предаваясь воспоминаниям. Он морщил лоб и улыбался в пустоту, и, как будто, даже помолодел лет на пять. Никогда я не видела профессора таким довольным и… таинственным.
– Не похожа эта комната на молельню, – перевела я разговор. – Так много книг.
– Это, в основном, религиозные писания, – Гранто покрутил головой, осматривая стеллажи. – «Адепты Света», «Постулаты первонародов», «Сердце камня», «Слезы пустыни и воздаяние». В древние времена, когда гнезд было всего десять, воншесс выступали как хранительницы традиций, змеи истории. Полагают, что первоначально воншесс были посланницами Света к народам пустыни. Но после Великой ночи негурские женщины, не желавшие подчиняться жрецам-мужчинам, откололись от светопоклонников. В темные века, следовавшие после Великой ночи, когда остальные расы грызлись между собой, деля земли, негуры орошали пески кровью своих же собратьев. Десять гнезд никак не могли ужиться в мире, и вот тогда-то на сцене вновь появились воншесс, теперь уже не как оборванные сектантки, а как проповедницы новой религии, религии матриархата, рожденной и вскормленной в колыбелях верховных матерей гнезд. Говорят, они пришли из пустыни.
– И что проповедуют воншесс?
– Великая Матерь несет процветание через действие, упорство и верность своему народу. Воншесс никогда не навязывали свою религию другим расам, потому что те попросту не похожи на Матерь, – Гранто развел руками. – Может, это и к лучшему.
– Но именно это делает негуров такими закрытыми.
– Бизнес сильно повлиял на их мировосприятие. Они уже не следуют так слепо повелениям воншесс, да и мужчины, в основном ведущие внешнюю торговлю, научились бить кулаком… хм… хвостом… по столу.
Я пожала плечами.
– Однако же, они все равно опускают головы, когда женщина идет им навстречу.
– Ты не знакома с негурами, живущими на Прэне?
– Нет, только с приезжими студентами.
– Хм… На острове мужчины-негуры чаще всего живут с мужчинами своей же расы. Не с женщинами. Здесь за такое отрезают хвосты. Девятиглавая мать нетерпима к мужеложству.
– Скоро подадут ужин, – воншесс вошла тихо, появилась как привидение откуда-то из-за стеллажа, принеся с собой сладкий цветочный аромат. – Надеюсь, вы голодны. Ужин обещает быть роскошным. Что, Эрик, заинтересовался писаниями?
Гранто оторвался от созерцания книг и, чуть улыбнувшись, посмотрел на Ларзанмар.
– Давно здесь не был. Коллекция, как вижу, ширится.
– Периодически получаем великолепные тексты, – воншесс махнула рукой. – Радуйся, ибо негурам сюда вход заказан.
– Почему? – удивилась я. – Ваши прихожане не могут читать эти книги?
Ларзанмар покачала головой.
– Не прихожане, девочка. Дети. Вы, ослепленные, так любите эти сложные слова. Для Матери все – дети, как и для меня. Наша вера молода, но она проста и открывает глаза, поэтому…
– Ларзанмар…
Воншесс угрожающе зашипела.
– Не смей перебивать меня! – её голос, до этих пор мелодичный и приятный, внезапно стал низким и хриплым, будто негурка поперхнулась. – Пусть ты человек, но ты всего лишь мужчина. Именно мужчины не допускаются в эту комнату, как и в большую часть храма.
Я настороженно уставилась на Гранто. Он покраснел, но промолчал, вернувшись к созерцанию книг на стеллаже.
– Интересно, правда? – воншесс уселась в кресло и обернулась ко мне. Голос её вновь стал мягким. – Он – ученый, я с детства – служительница храма. Говорят, религия и наука никогда не смогут сойтись в одной точке, но не было в моей жизни более близкого друга, чем Эрик. Да и не только друга.
Теперь у Гранто покраснела и лысина, но он упорно сверлил взглядом стеллаж, будто силился прочитать расставленные на полках книги, не открывая их.
Мне самой стало стыдно, но я не могла отвести взгляд от алых глаз Верховной воншесс.
– Великая Матерь велит своим дочерям жить полной жизнью, – продолжала Ларзанмар. – Мы – те, кто приводит в этот мир новые души. Мы – врата. Жаль, что другие расы этого не понимают. Ты – живой пример того, насколько сильны женские особи.
Хотелось бы мне верить словам воншесс. Я вспомнила о матери. Вряд ли Ларзанмар назвала бы её сильной. Мама никогда и плохого слова не сказала своему чокнутому мужу.
– Давай же поговорим о тебе и твоих качествах, – воншесс протянула руку к столику, стоявшему между нами, и нажала на его центр. Выложенный светящейся плиткой потолок разделился на доли, подобно раскрывающемуся цветку, и его лепестки ушли в пазы стен. Над нами раскинулась голограмма небесного свода, усыпанного звездами. Ларзанмар потушила свой торшер, Гранто повторил её действие. В библиотеке воцарился мягкий полумрак.
– Около двадцати лет назад, в сфере льва появилась маленькая звездочка, – пропела воншесс. Звук её голоса успокаивал, вводил в приятную полудрему, как будто она использовала поля.
Поморгав, я запрокинула голову и уставилась на потолок. Небесный свод, раскинувшийся над нами, был поделен на семь секторов тонкими зеленоватыми линиями, выходившими из центра полусферы.
– Смотри, – Ларзанмар извлекла из многочисленных складок туники лазерную указку и, включив её, направила красный луч в небо. – Видишь эту звездочку? Вот эта доля неба называется сферой льва.
– Что такое сфера?
– Часть неба, разделенная кольцами Кевлега. Вот они, зеленые линии, делят свод на семь долей. Каждую долю солнце проходит чуть больше полутора месяца. Это – сфера змеи, – Ларзанмар обвела указкой сектор небесного свода, находившийся над ней. – И сфера негуров, как ты могла догадаться. Справа от неё сфера волка – это орки, слева лев – люди, как я уже говорила. Дальше, сфера барана – дворфы, сфера оленя – эльфы, сфера совы – кевты, и сфера летучих мышей – гоблины.
– Интересное распределение символов, – заметила я, поудобнее устраиваясь в кресле. Шея начинала болеть, и я опустила голову на спинку.
– Почему гоблины мыши – никто не знает до сих пор, – подал голос Гранто.
– Из-за ушей? – предположила я.
Ларзанмар улыбнулась.
– Возможно. Так вот, дитя, смотри. Видишь, в сфере льва звездочку?
– Вижу. Это звезда или планета?
– Это комета. Одно из древнейших небесных тел, раз в пятьсот тридцать два года пролетающее мимо нашей планеты. Последний раз она проходила через солнечную систему в две тысячи сто третьем году. Ей тогда здорово досталось от солнца, астрономы решили, что комета не переживет обратный путь. Но не тут-то было! Вон она, сияет среди звезд, улетая всё дальше, в бескрайние глубины космоса, которые нам вовеки не покорить, если так и будем грызть друг другу глотки.
Ларзанмар недовольно зашипела.
– Так о чем я? Ах, о комете! Эту комету наблюдали задолго до официального открытия. Астрономы обнаружили упоминания о ней в дошедших до нас рукописях от пятьсот второго года! Если вести обратный отсчет, то комета прошла мимо планеты примерно за двадцать пять лет до окончания Великой ночи. А в год твоего рождения она вернулась снова. Да-да, я знаю, сколько тебе лет. Эрик рассказал мне.
– Вы считаете, комета поспособствовала завершению Великой ночи? – спросила я, а про себя подумала: «Даже если так, причем тут я? Комета как-то влияет на КПВ детей, рожденных в год её прохода? Бред…»
– Возможно. Данных тех времен у нас нет. Всё, что досталось нам от Великой ночи – массовые захоронения да руины, – Ларзанмар покачала головой. – Целая эпоха потеряна для потомков…
– А как она называется? – спросила я.
– Кто?
– Комета.
– Комета… Масшесс.
Гранто вздрогнул и обернулся.
– Масшесс? Ты уверена?
– Конечно, – отрезала Ларзанмар. – Масшесс! Именно под таким именем она упоминается в рукописях.
Гранто внимательно посмотрел на меня.
– Масшесс с негурского значит «ключ».
Я настороженно уставилась на профессора.
– В чем…, – начала было Ларзанмар, но тут принесли ужин, и Гранто удалось увести разговор в другое русло.
Какое-то время воншесс и профессор беседовали об обстановке в Шарсе-Шарсе, о торговых сделках, о старых знакомых и новых книгах. Я ковырялась в тарелке, пытаясь отыскать хоть что-то, не имеющее приторно-сладкого вкуса местной приправы.
– Значит, Дезмон всё так же сложен и закрыт, как и тридцать лет назад, – Ларзанмар покачала головой, ставя на стол чашку с пряным бульоном, из которой она осторожно пила, глядя на разболтавшегося Гранто. – Никогда бы не подумала, что он встанет во главе ордена, с его-то видением мира. А что ты думаешь о нем, Антея? Миротворцы уже сделали тебе предложение, от которого нельзя отказаться? Или их опередили… другие?
Я за раз проглотила кусок мяса, и как-то уж совсем по-детски уставилась на Гранто. Профессор отвернулся.
– О, дитя, не стоит ждать знаков от Эрика, – прошипела Ларзанмар, и я, вздрогнув, взглянула на верховную воншесс. – Как это унизительно, не правда ли? Ждать разрешения от мужчины.
– Извините, но я плохо знакома с традициями вашего народа, – осторожно начала я. – Я потеряла нить разговора.
Негурка задумчиво рассматривала имитацию звездного неба.
– Ты из Глирзы, верно, Антея? – она опустила голову и подождала, пока я кивну. – Темное место. Когда-то это было поселение тюремщиков, хранящих Клыки Ветра. «И в чассс ночной завоет ветер среди зубов угрюмых скал. Ты видел много зла на сссвете, но и крупицы не видал, коль не был ты в темницах этих». Ты не знакома с творчеством оркских кхэйди-харов?
– Я даже не знаю, кто это, – честно призналась я.
– В университете отменили мировую художественную культуру? – Ларзанмар недовольно посмотрела на Гранто, который в ответ лишь пожал плечами.
– Нет, но пока мы проходили лишь культуру эльфов и гоблинов, – я скопировала жест профессора.
– А тебе самой разве не интересен мир за границами острова? – негурка поднялась и направилась к стеллажам с книгами. – Здесь собраны не только религиозные тексты, как вы могли подумать. – Ларзанмар провела рукой по переплетам. – Оркские баллады и эпосы, наполненные неиссякаемой бравадой и спесивой храбростью, гоблинские песни и поэмы о свободе и силе родной земли, эльфийские альтаттирны, воспевающие превосходство расы светлых, человеческие романы о вечной любви и вечной войне…
Негурка любовно погладила тонкий золотистый корешок одного из томов.
– Мифы и классика, религия и военное ремесло… Одно без другого не существует, как мужчина без женщины, – Ларзанмар обернулась. В руках она держала довольно большую по формату, но тонкую книгу, что-то вроде атласа. – «Среди снегов далеких гор был выкован его топор»…
Двинувшись к креслу, воншесс протянула книгу мне.
– Ты, как я слышала, не поладила с орками, – произнесла она. – Возможно, знай ты их лучше культуру, ты бы не была столь неосмотрительна. Возьми. Это альбом иллюстраций к некоторым наиболее популярным мифам оркских кланов.
Чего я не ожидала от этого вечера, так это подарков. Мне стало неловко.
– Наверное, она очень дорогая, – промямлила я, принимая книгу. Это было современное издание, с глянцевой суперобложкой, с которой на меня смотрел закованный в броню четырехглазый дракон. Иллюстрация была выполнена настолько мастерски, что чудовище казалось объемным, готовым в любую минуту выпрыгнуть в комнату через темную рамку, обрамлявшую рисунок.
– Потрясающе, – прошептала я, осторожно касаясь морды дракона. – Большое вам спасибо… Она великолепна.
Ларзанмар удовлетворенно улыбнулась.
– Ты получила великий дар, дитя, – заговорила она, усаживаясь поудобнее и подбирая хвост. – Если миротворцы так желают лицезреть тебя в своих рядах, то стоит поучиться видеть мир таким, каков он есть. Учиться видеть…
Она замолчала, потирая пальцами висок.
– В одной из од Матери, – наконец, заговорила воншесс. – Мы просим её помочь лучше видеть и понять то, что мы увидели.
– Это бы мне не помешало, – ответила я, опуская взгляд на книгу.
– Тебе в этом поможет опыт, – чересчур резко отозвался профессор, бросив столовые приборы на тарелку так, что те зазвенели. – Благодарю за ужин, Ларзанмар, и за беседу в этот жаркий вечер.
– Думаю, что вы ещё меня навестите, – негурка улыбнулась ему, обнажая острые зубы. – Мы продолжим нашу беседу.
– Буду ждать с нетерпением, – прижимая руку к сердцу, отозвался Гранто. – Антея, иди, спускайся, я немного задержусь.
Ларзанмар обернулась ко мне.
– Рада знакомству, Антея. Увидимся позже. Не забывай, что я сказала тебе.
От её алых глаз в поле зрения мерцали точки, будто я смотрела на пламя свечей. Я снова сморгнула.
– Ещё раз благодарю за подарок, – я поклонилась, прижимая книгу груди. – До скорой встречи.
* * *
– Ну и как тебе конференция? Если ты расскажешь правду о себе, будет куда веселее.
– Обычно мою правду разбалтываешь ты, – я поглощала завтрак с немыслимой скоростью, решив, таким образом, побыстрее отделаться от Хариса.
Три дня подряд, с четырех до восьми, мы просиживали на скучнейших конференциях в Институте абстрактной физики. Сначала доклад зачитывал один из профессоров, затем его ассистент рассказывал о процессе исследования, после чего они вместе представляли результаты, а участвующие в конференции ученые переходили к дискуссии и начинали сыпать вопросами. На один доклад отводился один день. Итого конференцию умудрились растянуть на две недели, причем выступление Гранто по расписанию стояло предпоследним. По мне, так неспроста.
До трех часов мы сидели в отеле, а профессор разгуливал неизвестно где. Если он вообще ночевал в номере.
– Может, сходим в музей? – предложил Харис. – Скучно торчать здесь весь день.
– Во-первых, с тобой я никуда не пойду, – отрезала я, бросая салфетку на поднос и поднимаясь из-за стола. – Во-вторых, в музее скучнее, чем тут.
– Ты когда-нибудь поверишь, что это не я сдал тебя? – недовольно поинтересовался Харис.
– Даже если ты не врешь, такая версия мне нравится больше.
Часы в столовой пробили десять. Я спустилась в вестибюль, чтобы взять утреннюю газету, за чтением которой я коротала время в ожидании конференции.
– Мисссс Тейер, доброе утро, – негурка у стойки регистрации поклонилась мне. – Вам пришшшло писссьмо.
– Мне? – я оторвалась от стопки газет. – Вы не ошиблись?
– Посссстояльцев с похошшшими фамилиями у насссс нет, – девушка протянула сложенный вчетверо листок бумаги. – Это тошшшно Вам.
– От кого? – я развернула записку, да так и застыла у стойки, с первых строчек поняв, кто прислал её.
«Антейер!
Нахожусь в Шарсе проездом. Случайно узнал, что ты здесь. Наверное, другой такой шанс выпадет нескоро. Жду тебя в девять в „Веселых человечках“.
Тейфри».
Я скомкала записку в руке, едва не завизжав от счастья. Почерк, подчеркивание слов, на которые, по его мнению, ложится смысловая нагрузка, и вечное совмещение наших имен и фамилии.
Это, определенно, писал Джеф.
– Простите, а вы не подскажите, где находятся «Веселые человечки»? – обратилась я к регистратору.
Получив от негурки карту с отмеченным на ней баром, я поднялась в номер, не скрывая своего счастья. Теперь предстояло лишь отсидеть конференцию да удрать от Гранто, который не очень-то и следил за мной.
Но прежде, чем приступить к разработке плана побега, нужно было позвонить на Прэн. Сегодня моей собеседницей стала Инзамар.
– Здравствуй. Как дела? – спросила я, падая на кровать. Сердце бешено заколотилось, кровь прилила к лицу, но голос почти не дрожал.
– Привет. Всё нормально, – Инзамар тяжело дышала, будто мгновение назад она куда-то бежала. – В университете творится настоящий хаос. На каждой лекции присутствует наблюдатель, на каждой тренировке их целая толпа, а уж на самих боях! Они обеспечивают хорошую посещаемость. Правда, проверяющие очень… кмх… расстроены, что не смогут увидеть ни тебя, ни Азара.
Комиссия меня мало интересовала, но из вежливости я решила не перебивать подругу.
– Как он?
– Стабильно.
– Я звонила ему, но телефон отключен. Я могу его как-нибудь услышать?
– Сомневаюсь. Ты же знаешь, Керцез приехал сюда вместе с комиссией. К нему в палату никого не пускают, только врачей.
– Ты не врешь мне? – раздраженно спросила я.
Инзамар притихла.
Они всегда отвечали одинаково – всё нормально, здесь Керцез. Но что он мог, по существу, сделать? Я боялась искать поле Азара, а его мобильный молчал.
– Значит, врешь, да?
– Отчасти.
Вот чем Инзамар отличалась от Хельмы. Та бы преспокойно сказала, что вовсе и не врет, и была бы вполне довольна собой, так как ложь во благо, по её мнению, это почти правда.
– Инз, прошу тебя, не води меня за нос.
– Прости, Анти, прости меня, пожалуйста. Ничего здесь не нормально, он в коме. Врачи не дают прогнозов, – голос Инзамар дрогнул.
Я шумно выдохнула, промычав что-то невнятное.
– Антея?
– Меня закрыли здесь, Инз. Мне нужна твоя помощь, – быстро заговорила я. – Надо как-то выбраться отсюда.
– Я пришлю телефонный номер, – зашептала Инзамар, будто опасалась, что и её могут услышать. – Моей родственницы. Скажешь, от меня. Я предупрежу её. Она сможет помочь.
Какое-то время я бездумно слушала гудки в трубке, стараясь вытряхнуть из головы все мысли, которые могли бы помешать осуществить задуманное.
К демонам Гранто, к демонам орден, и конференции туда же.
Завтра я вернусь на Прэн.
Телефон зажужжал, и на экране высветились цифры. Были бы у меня деньги, я бы, ни секунды не медля, купила билеты на ближайший самолет. Оставалось надеяться, что родственница Инзамар поможет мне в этом.
Теперь предстояло лишь отсидеть конференцию, увидеться с Джефом, и… Я решила не брать с собой вещи: по большому счету, никакой нужды в них не было, а таскать с собой сумку не представлялось возможным. Я бросила взгляд на часы: даст Свет, уже вечером меня здесь не будет.
Конференция прошла, как всегда, уныло. Около половины девятого мы вернулись в отель. Гранто предложил съездить покататься на катере, Харис, недолго думая, согласился, а вот я категорически отказалась, сославшись на головную боль.
– В таком случае, все останутся в отеле, – пожал плечами профессор. – Кто не наелся в институте, может спуститься на ужин.
Подождав, пока в номере Гранто заверещит телевизор, я, одевшись в нормальную человеческую одежду, взяв ключи и телефон, тихонько выскользнула из номера и направилась прямиком к пожарному выходу. Открыв защелку, я вышла на лестничный пролет, прикрыла дверь и поспешила вниз. Путь на улицу преграждала массивная серо-стальная дверь, закрытая с внутренней стороны на задвижку, которую я с трудом отодвинула, едва не сломав палец. Далее следовала решетка, тоже на задвижке, но тут все оказалось несколько проще. Щелчок – и меня встретила прохлада ночного города.
Оглядевшись, я повернула направо, к пешеходной зоне. Отсюда до места встречи оставалось пройти пару кварталов.
Выйдя на пешеходную зону, я немного растерялась – поток негуров оказался настолько плотным, что пришлось поработать локтями, а это вызвало немало возмущения и шипения.
– Простите, извините, – я протолкалась до поворота к следующему жилому сектору. Здесь было несколько свободнее, и до бара я добралась без проблем.
На вывеске, размещавшейся над разрисованной бегущими фигурками металлической дверью, мигало пучеглазое лицо какого-то внеземного существа, мало чем напоминавшего человека. У входа курили двое парней и, завидев меня, сначала было приложили руки к сердцу, но потом, убедившись, что я всего лишь человек, ограничились кивками.
Я проскользнула мимо и распахнула дверь. Маленькую, вонючую забегаловку с заклеенными обоями окнами, назвать баром язык не поворачивался.
Внутри заведение напоминало те прокуренные кафе, что глирзенские предприниматели обставляли в арендованных у завода подсобках и выдавали за «бар для местных». В тесной комнатке помещалась стойка, похожая на гладильную доску, обтянутую клеенкой, пять столов и зажатый в темный угол, оплеванный электронный столб с объявлениями.
Оглядываясь по сторонам, я направилась к стойке, возле которой отирался одетый в больничный халат мальчишка лет четырнадцати. Полы халата мели грязный, липкий пол, поднимая с него мух, пыль и пепел.
Не успела я дойти до парня, как кто-то схватил меня за локоть и потянул в сторону. Почти тут же я дернула поля и обернулась.
– Здравствуй, сестра.
Я посмотрела в лицо бородатого темноволосого здоровяка, державшего меня за руку. Его глаза прикрывал козырек рваной, выцветшей кепки, но едва он поднял голову, чтобы посмотреть на меня, как поля рухнули, так и не понадобившись.
– Джеф, – выдохнула я, падая на свободный стул. – Как же ты…
– Изменился? – он улыбнулся, обнажив желтые зубы. – Не могу сказать того же о тебе.
Он сплюнул прямо на пол и, достав из кармана рубашки сигарету, закурил.
– Ну, что смотришь? Так прям и не похож? – Джеф выпустил кольцо дыма и снова улыбнулся.
– Прости, – я комкала полученную от регистратора карту. Не так я представляла нашу встречу. – Как ты, Джеф? Как служба?
– С тех пор, как ты выхватила демона, стало несколько сложнее. Замочила орка, – Джеф кисло усмехнулся. – Папаша, как пить дать, памятник тебе поставит, если узнает. Если уже не узнал.
Я покачала головой и внимательно посмотрела на брата. Какое-то напряжение, скованность присутствовали в его движениях. Всегда резкий и скорый на расправу, сейчас он выглядел зажатым. Я знала, что передо мной Джеф, но не могла отделаться от чувства, что это уже не он, не мой брат, хотя одет он был по гражданке, да и совсем не походил на солдата.
Скорее, на дезертира.
Я резко подалась вперед, положив руки на столик.
– Джеф, что случилось? Как ты оказался здесь?
Брат взял у меня из рук карту.
– Кто-нибудь знает, что ты тут? – тихо спросил он.
– Нет.
– Отлично. Антея, тебе нужно вернуться на родину, и чем скорее, тем лучше.
Я огляделась. Кроме нас и мальчишки у стойки в баре находились двое парней, которых я видела у входа, и хмурый верзила, потягивавший пиво за столиком справа от нас.
– О чем ты? Что происходит?
Джеф пододвинулся ещё ближе.
– Ты нужна им, Антея. На родине неспокойно, – зашептал он мне в ухо. От Джефа пахло лишь сигаретами, он был трезв. Я покосилась на пустую кружку с остатками пива на дне. Кто-то пил вместе с ним, значит, в баре он не один.
– Ты сейчас служишь в армии? – тихо спросила я.
– Да.
– Сейчас?
– Именно сейчас. Здесь. Я при исполнении.
Мальчишка звонко чихнул, и я подпрыгнула на стуле.
– Тебя послали за мной? – я настороженно посмотрела на сидевшего поодаль верзилу.
– Не послали, мы приехали за тобой, – с нажимом проговорил Джеф. – Послушай меня…
– Я не вернусь в Эрзамон.
– Этот ответ их не устроит.
– И тебя тоже? – вспылила я. Мне нужно было знать, чью сторону принял брат.
– Если ты вернешься, тебя больше никогда не отпустят. Большие планы, высокие ставки, – Джеф ткнул сигаретой в пепельницу. – Ты получишь многое – образование, какое захочешь, должность в вооруженных силах, звание.
– Что от меня требуется?
– Ты сама. Целиком и полностью, – он говорил тихо, спокойно и уверенно, но напряжение в каждом движении выдавали готовность к… бою?
– Я собираюсь вступить в орден, чтобы этого избежать, – отрезала я. – Да и сейчас я не могу уехать. Мне нужно на Прэн.
– Прэн… Прэн – точка повышенной опасности. Подумай только – ты, Источник, ученые, – Джеф покачал головой. – Слишком много яиц в одной корзине. Антея, твой дом – Эрзамон. Это твоя родина.
– Это место, где похоронено тело моей матери и разум моего отца! – прошипела я, хмурясь. – Я не вернусь в Эрзамон. Я останусь с миротворцами.
– Мы сможем тебя защитить.
– От кого? От кого вы все собираетесь меня защищать?!
– В первую очередь, от тебя самой.
Я глубоко вздохнула, протерла ладонью глаза.
И Джеф туда же. И его я теряю.
– Антея, ты – человек.
– Нет, – я покачала головой. – Я – гиперпроводник… Значит, ты хотел увидеться со мной из-за этого?
– Даже если ты не согласишься, тебя вернут на родину. Ты – гражданка Эрзамона.
– Где они были, когда из-за мизерной страховки умерла наша мать? – я вскочила на ноги. – Она что, не была гражданкой Эрзамона? А отец? На его нищенскую пенсию мы едва сводили концы с концами!
– Антея…
– Я не…
Джеф схватил меня за руку и сжал кисть так, что свело пальцы.
– Сядь, сестренка, – он потянул меня вниз. – Сядь.
Я выдернула руку и недовольно посмотрела на брата.
– Осторожнее. Что ещё?
Джеф зачем-то взялся за воротник рубашки и придвинулся ближе.
– Слушай меня, – он заговорил отрывисто, быстро, шипя не хуже негура. – Либо ты возвращаешься в Эрзамон, либо тебя туда вернут. Силой, подкупом, шантажом, чем угодно. Ты нужна им, ты – их ракеты распада. Я был бы рад, если бы ты сама согласилась вернуться, но уговаривать не стану. Ты всегда рвалась на Прэн, это твой выбор, и никто не имеет права его оспаривать.
– Джеф…, – вот он, мой брат. – Они отыграются на тебе? Верно?
– Не твоя забота, – фыркнул он. – Я знаю, на что иду. Хотел услышать тебя, твое мнение. На Прэне есть друзья?
– Да.
– Ты в них уверена?
– Да.
– Значит, беги.
– Что?
– Беги!
Он резко поднялся и, толкнув меня к двери одной рукой, другой перевернул стол, стоявший между нами. Верзила подавился пивом, мальчишка юркнул за барную стойку, а двое парней вскочили со стульев, как по команде выхватывая тонкие шоковые стволы.
– Джеф, идем со мной! – вскричала я, пятясь и опрокидывая свой стул. – Мы вместе…
Джеф схватил кружку и швырнул её в одного из парней. Тот пригнулся и, пнув стол, бросился к нам.
– Уходи, я сказал!
Третий раз повторять не пришлось. Я перескочила через опрокинутый стул, по пути хватаясь за поля и на куски кроша ложащийся на плечи блок. Под ногами чиркнуло лассо, рассыпавшись синими искрами, но я уже вылетала в дверь, бросая впереди себя, на всякий случай, мощный вихрь.
В два прыжка я достигла поворота на проезжую часть и обернулась, схватившись за голову. Дверь бара, слетев с петель, шарахнула о закрепленные на стене соседнего здания резервуары с питьевой водой, один из которых с треском лопнул, окатив вывалившихся из бара дерущихся мужчин с головы до ног.
– Джеф! – вскричала я, но в ответ в грудь ударила молния. На мгновение в глазах потемнело, и слава Свету, что я не отцепилась от полей. Схватив солидный кусок энергии, я удержала сознание, и бросилась прочь, прямо через поток гудящих машин. Один из маневров не удался, меня швырнуло на асфальт, но хилила я с избытком. Мгновенно вскочив на ноги, я бросилась прочь, игнорируя крики водителей.
Пробежав несколько пешеходных кварталов, я спряталась в небольшом закутке меж двумя резервуарами, и тяжело дыша, принялась потихоньку отцепляться от полей. Почти сразу стало больно дышать – молния попала прямо в солнечное сплетение, но это не грозило серьезными последствиями, да и от наезда мне достался только ушиб во все правое бедро.
Выглянув из-за резервуара, я прислушалась. В проулке царила тишина и темнота, только где-то справа пищал светофор. Пора было убираться.
Я не могла привести мысли в порядок: Джефа использовали люди, чтобы вернуть меня в Эрзамон. Как и предрекал Арельсар, охота началась.
– Джеф, что же с тобой будет, – прошептала я, набирая номер, что сбросила мне Инзамар. – О, Тьмааа, как же так?
– Ассушс? – ответили так быстро, что я растерялась.
– Эм… Э… Здравствуйте. Я от Инзамар.
– Эс… Антея, смею предположиссс? – негурка говорила с сильным акцентом.
– Да-да, мне… мне очень нужна помощь…
– Фссс… Аллеясс Вечного Ссолнцсааа тридцать ноль сссто, – прошипела она. – Приезжайте, когда будет нужноссс. Алансзоор.
– Мне нужно сейчас.
– Милоссссти прошшшу.
Я отключила телефон. Слава Инзамар, она, как всегда, не подвела меня. Подождав несколько секунд, я выскочила из своего укрытия и поспешила к проезжей части, ориентируясь по звуку, так как в проулке царила темнота. Машины гудели где-то справа, и, пройдя через пустующую пешеходную зону, освещаемую мягким голубоватым светом люминесцирующих столбов, я очутилась на остановке общественного транспорта. Такси, маленькие красные машинки, располагались по дороге выше, и я поспешила к ним.
Уже через полчаса меня высадили у огромного небоскреба, закрученного, как рог единорога. По началу мне казалось, что я попала в хрустальный лес – вокруг, куда ни глянь, в небо ввинчивались будто выполненные гигантским стеклодувом цельные, ровные, гладкие хрустальные пики, светящиеся изнутри всё тем же мягким голубоватым светом. Я расплатилась с таксистом накопленной мелочью, и, озираясь по сторонам, двинулась вперед.
Внезапно свет погас, и мир погрузилось во тьму. Прохожие замерли и дружно, как по команде, вскинули головы. В небе начиналось представление.
Сегодня над городом порхали бабочки – огромные, яркие голограммы то присаживались на пики небоскребов, то скользили по ним, как по травинкам, то испуганно взмывали вверх, расправляя изящные узорчатые крылья. Защелкали фотоаппараты – туристы и просто приезжие пытались поймать красоту ускользающего момента, но безрезультатно. На экранах дорогущих камер мерцали лишь расплывчатые цветастые пятна.
