Текст книги "Абстрактный мир. Трилогия (СИ)"
Автор книги: Галина Черкасова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 52 страниц)
Я остановилась подле одного из хрустальных небоскребов, в мерцании голограмм едва разглядев номер – тридцать ноль семь.
– Антея?
Я схватилась за поля. От стены отделилась высокая фигура в голубой, просторной тунике. Негурка улыбнулась.
– Моя тсешша много о вассс рассскашшшывалассс, – она поклонилась.
Я, немного растерявшись, неуклюже скопировала её жест.
– Тсеша… Инзамар – ваша дочь?
– Дочь, – Алансзоор попробовала слово на вкус. – Да, дочь. Идемтессс в машшину, поговорим там.
Алансзоор провела меня к парковке, размещавшейся на минус первом этаже небоскреба. Мы обошли хрустальный шпиль справа и спустились вниз на обычном, ничем не примечательном лифте. Алансзоор что-то напевала себе под нос, звеня ключами, я же потирала ушибленную ногу и настороженно озиралась по сторонам.
На парковке яблоку негде было упасть – машины стояли здесь так тесно, что даже протиснуться между ними не представлялось возможным. Алансзоор нажала кнопку на ключах, и перед нами, мигая фарами, выкатился из строя разномастных автомобилей огромный темно-красный фамальгат – дорогущий дворфийский внедорожник с агрессивной узкой мордой.
– Ссссадисссс вперед, – бросила негурка, обходя гиганта. – И приссстегниссс.
– Куда мы едем? – спросила я, перекидывая через грудь ремень безопасности и морщась от боли.
– Зависссит от того, шшшто тебе нужно, – негурка передернула плечами.
– Мне нужно вернуться на Прэн, – осторожно начала я. – Но у меня не хватает денег на билет. Если вы сможете мне помочь, я обязательно все верну. Могу написать расписку.
Негурка презрительно посмотрела на меня.
– Человечессские сссказссски. Зачем тебе ехассс на Прэн? Кто твой куратор? Он сссзнает?
– Нет, это мое личное решение.
– Безответсссственное шессуша, – покачала головой негурка. – Я должна поговоритссс с твоим нассставником.
Отлично. Просто отлично.
– Он меня не отпустит. Можно обойтись без этого?
– Нет, яйцо! Ты сссздесь не одна. Я не могу подссставлять себя. Я – ссотрудник миниссстресства иноссстранных дел.
Хорошего помощника мне нашла Инзамар.
– Где ты оссстановлассс?
– Не имеет значения, остановите, где удобно.
– Не дерзи. Я поговорю ссс твоим куратором, и лишшшь получив его сссогласссие, отправлю тебя на Прэн.
Я сдержалась, чтобы не закрыть лицо руками. Приехали… Демоны, выбора у меня все равно не было.
– Гостиница «Звуки моря».
Уже подъезжая к мерцающей в темноте квартала ракушке, я поняла, что что-то произошло. У входа верещала карета скорой помощи, а чуть поодаль, у знака проезжей части, стоял автомобиль с синими полосами на борту.
– Полиция, – произнесла Алансзоор и недовольно посмотрела на меня. – Ищут тебя.
Я сглотнула.
– Вряд ли. Притормозите здесь, пожалуйста.
Я выскочила из машины и со всех ног понеслась к отелю. У входа меня остановила негурка-полицейский.
– Сашшасс! Вход воспрещен! Не видишшшь знак? – она ткнула пальцем в стоящий у дверей гостиницы красный столбик. – Закрыто!
– Антея!
– Харис, демоны, что случилось?
Ассистента спускали на носилках по лестнице. Он был белее простыни, которой его укрыли, и еле шевелил губами.
– Это Антея Тейер, она тошше ссстудентка, – пояснила регистратор, кивая в мою сторону. – Миссстер Гранто и этот молодой человек въесшшаали вмессссте с ней.
– Что произошло?! – я подскочила к Харису. Коп сделала знак медбратьями, и те, поставив носилки на ножки и поклонившись, отошли.
– Что здесь случилось?!
– Какие-то люди ворвались ко мне в номер, – Харис, тяжело дыша, облизнул губы. – Демоны, Анти, они увели Гранто. Сказали, что если он не пойдет с ними, они убьют меня.
– Что они с тобой сделали? – я положила руку ему на плечо, подключаясь к полям. Сломали два пальца, ребра, многочисленные ушибы. – Тьма, Тьма, ТЬМА!
Я начала хилить его, как сумасшедшая, таская от земного поля немыслимые куски. Харис прикрыл глаза.
– Анти, хватит.
– Они искали меня?
– Да.
– Тьмаааа…
– Мисс Тейер, ему нушшна медисссинсссская помосссшшь, – напомнила мне полицейский. – А вы нушшшны мне.
Я злобно обернулась.
– У вас даже хилеров нет! – разжав руку, я проводила носилки взглядом.
В дверях замерла Алансзоор. Она задумчиво рассматривала красный столбик, поправляя падающую с плеч тунику. Коп заметила её.
– Кешшу ссарушшшас?
– Ассура ша, – ответила мать Инзамар, кивая в мою сторону. – Касса шшарассуш шааа.
По лестнице спускались ещё двое полицейских, оба мужчины. Как по команде, они замерли и склонились в глубоком поклоне, приложив руки к груди.
– Я – инсссспектор Разанор, – женщина показала мне иденкарт с синей полосой. – У меня к вам ессссть нессссколько вопроссссов. Кто вашшша сссспутница?
– Это… это мать моей подруги, она показывала мне город, – соврала я. – Можно, она войдет?
Инспектор кивнула, и Алансзоор вплыла в зал. Мужчины снова поклонились. У стойки регистрации толпился весь персонал отеля, постояльцы сидели на диванчиках, шепчась и многозначительно переглядываясь.
– Так профессора Гранто похитили? – выпалила я, оборачиваясь к регистратору и упираясь грудью в стойку.
– Сссо ссслов вашшшего коллеги, он ушшшел ссс неуссстановленными личноссстями. Кто, по вашшшему, это мог быть? – инспектор щелкнула по маленькому, черному прибору, закрепленному на нагрудном кармане форменной рубашки.
– Не знаю, – я с негодованием уставилась на регистратора. – У вас что, нет охраны в отеле? Как толпа людей могла пройти мимо вас?
Негурка растерянно посмотрела на инспектора.
– Я ушшше скасссала, они прошшшли по пошшшарному выходу… Почему-то всссе задвишшшки были открыты.
– Кто мог их открыть? – спросила Разанор.
– Не знаю, но запираютсссся они сссс внутренней сссстороны.
Положив руки на стойку, я уронила на них голову.
– Тьма и Свет…
* * *
Я спала на диване, свернувшись калачиком. Несмотря на то, что Харис храпел так громко, что тряслись окружавшие его приборы, от стресса и перенапряжения (меня продержали в участке до самого утра), я уснула почти мгновенно. Стараниями Алансзоор, Харису выделили отдельную палату, хотя персонал клиники не скрывал своего презрения к человеку, да ещё и мужчине. Именно Алансзоор привезла меня сюда, хотя настаивала на том, что я должна переночевать у неё. Однако инспектор посоветовала остаться в больнице.
– Туда точно никто не сссунется.
Мне снился сон, впервые за долгое время. Я шла по открытому полю, ступая по сухой, жухлой траве, которая хрустела под ногами. Впереди высилась щербатая, серая скала, на вершине покрытая зеленым мхом.
Я протянула руку к скале, дотронулась до испещренного надписями выступа. По пальцам, едва они коснулись высеченных на камне слов, заструилась кровь. Камень был холоден, кровь же, стекая по ладони до локтя, окутывала руку теплом.
– Клянусь кровью своей и потомков своих, клянусь силой разума и силой сердца, клянусь своей честью и честью клана, – женщина, стоявшая позади, говорила на оркском.
Я отступила на шаг, но что-то держало меня.
Рука стала каменной, слилась со скалой, а на внешней стороне ладони, по красному полотну крови, вычерчивалось имя.
Под боком зажужжал телефон, и я тотчас же проснулась.
– Да?
– Антея? Здравствуй.
– Здравствуй, Джеймс.
– Где там Харис? Не можем до него дозвониться.
Я посмотрела на лежавшего на койке ассистента. Он проснулся и, вскинув одну бровь, вопросительно смотрел на меня. Я зажала микрофон.
– Это Джеймс.
– Давай, поговорю, – Харис протянул было руку, но зажмурился. – Тьма…
Я немедленно дернула на себя поля, и сняла боль, осторожно подхиливая поврежденные участки абстракции.
Забирая телефон, он слабо сжал мою ладонь.
– Спасибо… Да? Да мы тут спали с Антеей…
Я шлепнула себя по лбу.
– Не в том смысле, Джей. Я с лестницы свалился в отеле. Ну, ты же знаешь, в этих дешевых негурских конурах ущербные ступеньки, вот и свалился, – Харис нахмурился. – Гранто? Да он куда-то отчалил, наверное, тискается со своей воншесс. Ага, да нормально все…
– Про кого он ссссейчас говорил? – в палату вплыла Алансзоор, грозно сверкая глазами. – Ушшш не оссслышшшалассс ли?
Я, потягиваясь, поднялась с дивана и, махнув ошарашенному Харису рукой, вышла из палаты, пропустив Алансзоор вперед. Хотелось поскорее убраться из клиники: больничный смрад (что уж говорить, во всех больницах пахнет одинаково) навевал тоску, а нескрываемая неприязнь персонала добавляла негативных эмоций. Ко всему прочему, ото сна осталось странное ощущение присутствия чего-то или кого-то постороннего в мыслях.
Алансзоор прикрыла дверь в палату хвостом и, опершись плечом о косяк, уставилась на меня.
– Как твой друг?
– Жить будет, – зевая, ответила я. – Что-нибудь удалось узнать?
– В полисссии ссссшшитают, что это были сссзнакомые Гранто, а твой друг был просто пьян.
– Он не был пьян, просто выпил перед ужином, – возразила я, провожая взглядом двух медсестер, о чем-то возбужденно шипящих. – Телефон Гранто отключен, никто не знает где он, да и нет у него тут друзей…
Я замолчала и прислушалась – в коридоре воцарилась полнейшая тишина – замолчали медсестры, замер врач, выходивший из соседней палаты.
– Ошибаешься, – прошелестел голос.
Алансзоор склонила голову, приложив руку к сердцу, а я обернулась и, отступив на шаг назад, повторила жест собеседницы. Воншесс была великолепна – белоснежное, облегающее платье с длинным шлейфом, который поддерживала девочка-прислужница, очерчивало стройную фигуру жрицы Верховной Матери, повторяя каждый её изгиб. На шее воншесс висел красный, под стать очам хозяйки, камень, величиной с яблоко, и на мгновение мне показалось, что он сияет ярче ламп в коридоре: раздражающе алый в потоках мягкого голубого свечения, он походил на бьющееся сердце, секундой ранее извлеченное из рассеченной груди.
Я зажмурилась, отгоняя наваждение, и огляделась.
Жизнь вокруг замерла – мужчины головами едва ни касались пола, не смея поднять взгляд на Верховную воншесс. Женщины, склонившись, терпеливо молчали, но я могла побиться об заклад, что сейчас они скорее больше завидовали красоте и статусу своего духовного лидера, чем мечтали об её благословении. Наверное, войди она сейчас в операционную, хирурги бы побросали свои инструменты, и замерли бы, как изваяния, напрочь забыв о пациенте.
– Мне рассказали о несчастье, что постигло моего доброго друга, – воншесс посмотрела на свое отражение в стекле, за которым Харис болтал с Джеймсом, вешая брату лапшу на уши. – И тебя, и этого… юношу, – воншес махнула рукой. – Я не брошу тебя в беде, дитя мое. Мой дом – твой дом. Ты пойдешь со мной.
Я вскинула голову.
– Верховная воншесс, мне нужно быть здесь, – я покосилась на Алансзоор. – Я останусь тут, пока…
– Ты не останешься здесь, – не терпящим возражений голосом, произнесла воншесс. – Идем. Ты укроешься в храме, пока не отыщется Гранто.
Ларзанмар кивнула и, развернувшись, двинулась прочь. Разговор был окончен.
– Как же…, – я попыталась было возразить, но Алансзоор сжала мою руку.
Я закрыла рот и обернулась.
– Она дарует тебе благосссловение, – прошипела мать Инзамар. – Иди. Верховная так хочет.
– Но Харис… Да и мне нужно на Прэн…
– Иди, я обо всссссем посссабочуссс, – Алансзоор подтолкнула меня. – Шшшивее. Иначшше будет хушшше.
Закатив глаза, я с неохотой поспешила за Верховной воншесс. За её спиной жизнь возвращалась в привычное русло – медсестры продолжили свой разговор, врач поспешил на осмотр, а пациенты принялись разминаться после утренней побудки. Мне начинало казаться, что все застывают не по своей воле.
И мне совсем не хотелось идти за змеей.
* * *
Мы гуляли по храму, то поднимаясь по винтовым лестницам, то спускаясь вниз, то проходя через круглые залы, то оказываясь в узких, тесных коридорах. Мягкий голубоватый свет обволакивал стены, пол, потолок, и мне казалось, что мы двигаемся по танцполу ночного клуба.
– Куда мы идем?
– Ты устала, – воншесс, как никогда раньше напоминавшая приведение, плыла впереди. – Тебе нужно как следует отдохнуть.
Она остановилась подле металлической двери с кодовым замком.
– Инспектор разрешила мне перевезти твои вещи, – Ларзанмар быстро набрала комбинацию цифр на замке. Я, решив как можно меньше смотреть на верховную воншесс, отвернулась. – Думаю, ты не будешь против погостить в храме, пока полиция ищет Гранто. Это комната для гостей, входи.
– Эм, – я шагнула в просторную, светлую спальню с узкой щелочкой окна над широкой кроватью. На полу были разбросаны пучки сухой, сладко пахнущей травы, а из ваз, стоявших у драпированных золотистым бархатом стен, торчали тоненькие желтые веточки какого-то кустарника, усыпанные маленькими серыми цветами. От запахов у меня закружилась голова, и я оперлась плечом о косяк.
– Не стоило Вам так утруждать себя, – выдавила я, проводя тыльной стороной ладони по лбу. – Здесь так душно…
– Ты устала, – ледяная рука воншесс легла мне на плечо. – Прими ванну, позавтракай и поспи. Мы поговорим позже.
– Нет, мне нужно вернуться в больницу.
– Не нужно. Помни, те люди искали тебя. Сюда они точно не проникнут, – воншесс подтолкнула меня вперед. – Ты останешься здесь. Слышишь меня, Ключ? Ты останешшшьссся здесссссь.
Я обернулась и встретилась с кроваво-красным взглядом воншесс. За её спиной клубился голубоватый дым, принимая причудливые формы. Я зажмурилась.
– Что происходит?
– Ты просто устала, отдохни.
Две девушки-прислужницы подхватили меня под руки и повели в душ. С трудом, но мне удалось их выпроводить.
Когда дверь за ними захлопнулась, я прошла в комнату и огляделась: на одной половине кровати лежали мои вещи, аккуратно сложенные, на другой ползала маленькая рыжая змея. Яркой лентой мелькнула она на простыне и юркнула под одеяло.
Осторожно ступая между пучками травы, я прошла к узкому окну и посмотрела вниз – отсюда ничего не было видно, кроме раскаленного бело-серого неба. Я осмотрела раму, в надежде обнаружить хотя бы намек на форточку. Ничего. Окно не открывалось.
Внезапно что-то больно укололо стопу. От неожиданности я подскочила и забралась на подоконник, высматривая среди травы рыжую шкурку. Но змея не появилась, да и укуса на ноге я не заметила, лишь царапину от острой травинки.
Однако же, воншесс постаралась. Меня настораживало её радушие, но, как я могла судить по отношению к ней Гранто, Ларзанмар не несла угрозы. Преследовала свои цели – возможно, но не была врагом.
Вечный нейтралитет, напомнила я себе, спускаясь с подоконника.
От тяжелого сладкого запаха трав кружилась голова. В ванной, как ни странно, было гораздо прохладнее, чем в комнате. Я уставилась в зеркало, висевшее над раковиной, включила холодную воду, умылась, но голова не переставала кружиться. Я приложила руку ко лбу, проверяя, нет ли жара: мне казалось, я брежу.
Медленно, очень медленно, текла вода из-под крана, заполняя белоснежную ванну. Пальцы не слушались, пуговицы не желали вылезать из петель.
– Демоны, – я тяжело вздохнула, рассматривая в отражении черный синяк между чашек лифчика. – Уроды…
После душа меня стало трясти так, что застучали зубы. Я завернулась в огромное полотенце и, забыв о змее, уселась на кровать, разглядывая принесенный прислужницами завтрак.
Они оставили на столе фрукты, жареные яйца, кувшин вина, и, поклонившись, не проронив ни слова, удалились, поводя тонкими хвостами. Мне не хотелось пить негурское пойло, но в горле так пересохло, что язык прилипал к небу. Кажется, я выпила весь кувшин, потому что уж очень быстро очертания комнаты поплыли, и меня сморил сон.
– Миссссс, верховная воншессссс желает видеть васссс.
Я приподнялась на локте, озираясь и сонно щурясь.
– Где… А, храм… Точно…
Прислужницы переглянулись.
– Посссссвольте помочь вам одетьсссссся.
– Не надо. Сама могу, – недовольно пробубнила я, опуская ноги на пол. – А здесь нельзя открыть окно? Так душно…
В этот раз отделаться от девушек не удалось – они разобрали вещи, нашли тунику и принялись наряжать меня. Странное дело, но отчего-то мне стало совершенно безразлично, что они снуют вокруг, шурша одеянием и топча сухую траву.
– Я видела на кровати змею, – рассказывала я, забирая волосы в хвост. – Маленькую, рыжую.
– Касссашу, – прислужница завязала поясок на моей талии.
– Она ядовита?
Девушки покачали головами.
– Нет. Пора идти.
И снова я очутилась в лабиринте голубых коридоров.
Пару раз мне приходилось останавливаться – от приторных запахов и выпитого вина сильно кружилась голова. Когда мы достигли кабинета воншесс, снова почудилось, что у меня жар, и я брежу.
Над заставленными стеллажами книг мерцала голограмма небесного свода. Воншесс сидела в кресле, потягивая вино из высокого бокала, и листала огромный фолиант, лежавший на её коленях. Она подняла увешанную браслетами руку и поманила меня к себе.
– Входи, входи, дитя мое, раздели со мною поздний ужин.
– Поздний? – я присела на краешек кресла, с беспокойством озираясь. – Но я приехала к вам… утром… верно?
– Возможно, – воншесс поставила бокал на край стола. – Как твое самочувствие?
– Не знаю, голова кружится.
– Ты очень устала, дитя мое. Приди в себя, наберись сил.
Что-то скользнуло по лодыжке, и я, вскрикнув, с ногами забиралась в кресло.
– Не бойся, это касссашу, маленькие принцессы, – воншесс захлопнула фолиант и опустила его на пол. Рыжая змейка обвивала её шею, сверкая черными глазами-бусинками. Откуда-то из коридора доносились звуки музыки, такой легкой и приятной, что по телу побежали мурашки. Я приподнялась, потянулась через стол и взяла бокал воншесс. Та лишь одобрительно улыбнулась.
– Пей, дитя, ведь ты так устала. Здесь бандиты не найдут тебя.
– Это не бандиты, – произнесла я, глотнув теплого крепкого вина. – Это люди. Они хотят вернуть меня в Эрзамон, чтобы использовать, как оружие.
«Зачем я это говорю?»
– Как оружие? Но что ты можешь без Источника?
– Ничего, ровным счетом, – я пожала плечами. – Демонов без него не вызвать. Но, может быть, люди хотят создать что-то вроде гиперпроводника. Будут изучать меня, как изучает Гранто.
– Гранто – великий ученый, он также может быть полезен людям, не находишь?
– Да, я думаю, поэтому его и увели, – я снова глотнула вина. – Источник, я, великий ученый – слишком жирно для одного маленького острова.
– Для одного большого ордена, – воншесс улыбнулась, обнажив острые зубы. – Почему же ты не вернулась в Эрзамон? Ты уже вступила в орден?
«Тебе-то какое дело?»
– Нет, в орден меня не принимают, – я пожала плечами. – Видите ли, не хотят портить отношения с другими расами, хотя, как мне кажется, они попросту меня боятся.
– Почему же?
– Потому что я могу управлять демонами. С помощь одного я убила орка, а потом запихнула эту тварь обратно.
«Кого это я запихивала обратно? Что я несу?»
Воншесс улыбалась, пальцем поглаживая по головке рыжую змейку, дремавшую у неё на шее.
– Ты – цвет своей расы, Антея, – негурка возвела глаза к потолку. – Слава Великой Матери, что свела нас под небом пустыни.
– Слава, – я подняла бокал, а затем залпом осушила его.
– А как ты думаешь, Источник на Прэне – единственный?
– Ну да, там же расположено Святилище Древних, – уверенно ответила я.
– Как он влияет на твою силу?
– Хм…
– Увеличивает?
– Нет, скорее… перераспределяет, – я задумчиво крутила в руках пустой бокал. – В неживой предмет, не имеющий поля, влить энергию я не могу. Для этого нужен генератор, но той мощи, которым располагаю я, эта штука не выдерживает, а вот Источник отлично справляется. С его помощью я смогла полностью исцелить раненного друга.
– Вот как? Интересно. Ещё вина?
– Да, пожалуй.
Из темноты к нам шагнула прислужница и наполнила бокал до краев.
– Благодарю. Так вот. Если бы я хилила напрямую, я бы просто сожгла его, а так…, – я потянулась к бокалу и взглядом скользнула по руке. На тыльной стороне ладони, прямо на коже, было вырезано имя – «Азар».
– Того раненного звали…,– я резко вскочила на ноги. – Мне нужно идти. Мне нужно вернуться на Прэн.
– Допей хотя бы вино, – воншесс указала на полупустой бокал. Странно, мгновение назад он был полон. – И я отвезу тебя, куда пожелаешь.
– Нет, я пойду… Ай!
Что-то кольнуло в икру. Я приподняла тунику, но змея уже успела укрыться под креслом.
– Меня укусила змея!
– Не бойся, она не опасна. Я провожу тебя в комнату, ты выглядишь уставшей.
Я покосилась на пустой бокал.
– Дааа, пожалуй.
Ларзанмар поднялась, поправляя тунику, и сняла рыжую змейку с шеи. «Принцесса» обвила её руку, трогая воздух раздвоенным язычком.
Звучавшая в коридорах музыка завораживала. Веки тяжелили, я едва волочила ноги. Прислужница поддерживала меня под локоть, воншесс плыла впереди в ореоле голубого света.
По дороге в спальную я не переставала осматривать свою руку – надпись исчезла, и я всё не могла вспомнить, что же она означала.
– Воншесс, – я остановилась у двери комнаты, поглаживая свои волосы, которые волнам укрывали плечи. – Благодарю за Вашу помощь и за укрытие, что вы дали мне.
– О, чувствуй себя, как дома, дитя мое, – Ларзанмар улыбнулась, похлопав меня по руке. – Забудь о страхах. Всё изменится к лучшему.
Наутро, отправившись умываться, я заглянула в зеркало – мои волосы были собраны в косу, но я точно помнила, что косы не заплетала.
И платье… На мне было сиреневое ночное платье. Я сроду не носила такую одежду.
В висках застучало.
Пару минут я стояла у раковины, схватившись за голову.
– Что тут происходит? – мои слова повторило эхо, хотя я говорила шепотом.
«Тут происходит… происходит… исходит… одит… иииит…»
В раковину что-то капнуло, и я, убрав руки от лица, склонилась над умывальником.
Несколько капель крови скатывались к сливу, чертя мутные дорожки по фарфоровой чаше. Я потянулась к смесителю, и тут же увидела кровоточащие царапины на тыльной стороне ладони.
«Азар».
Я помотала головой, и надпись исчезла.
– Миссссс, воншшшшесссс шшшелает видеть васссс. Пойдемте? – прислужница стояла в дверях, держа на вытянутых руках тунику.
Мгновение я пыталась понять, как очутилась в прихожей.
– Да, я иду.
Голубые коридоры. Призраки вокруг меня. Небесный свод. Рыжие принцессы снуют по полу. Воншесс протягивает бокал вина.
– Ты устала, дитя. Тебе нужно отдохнуть.
И снова я в кровати. В ванной. Воншесс зовет меня.
– Да, я иду.
– Ты устала, дитя. Тебе нужно отдохнуть.
Я брежу.
– Да, я иду.
Из оконной рамы выпадает осколок разбитого стекла. Я задергиваю штору. В раковину капает кровь.
– Ты устала, дитя…
* * *
Рыжая змейка ползала по кровати у моих ног. Прислужницы принесли завтрак и удалились, оставив меня одну. Я озиралась по сторонам, силясь вспомнить, что было вчера. Странное дело, но туман в голове будто бы стал рассеиваться. Вздохнув, я потянулась за кувшином с вином и только тут заметила порезы на тыльной стороне ладони.
«Азар».
Что со мной делает Ларзанмар? Почему мысли путаются, я теряю счет времени и почти ничего не помню с тех пор, как она забрала меня из больницы?
– Мне нужно вернуться на Прэн, – я взяла кувшин, но едва его носик прикоснулся к бокалу, как вместо красной жидкости в стеклянный фужер упала бумажка.
Недолго думая, я схватила листок.
«Не пей вино, только воду. Не давай змеям тебя кусать. Под подносом – таблетка».
Я вздрогнула и, поджав под себя ноги, с опаской посмотрела на змею. Кувшин вернулся на стол, а я, скинув всё с подноса, перевернула его. Я долго не могла найти таблетку, которую кто-то умелый прицепил за ободок.
И тут я вспомнила вчерашнее утро. Я приняла такую же таблетку, и сегодня смогла думать сама. Мои друзья здесь.
Вскочив с кровати, я замерла посреди комнаты, впервые за долгое время четко осознавая, где нахожусь, и что происходит. Так больной, медленно поднимаясь с кровати, осматривается и счастливо вздыхает, понимая, что лихорадка отступила, ушла, сдалась, и реальность вновь свободна от тумана горячечного бреда.
Взгляд зацепился за оконное стекло. Теперь я вспомнила. Поняв, что мой разум пытаются контролировать, я разбила окно, кажется, вазой, и острым осколком нацарапала имя на тыльной стороне ладони.
Почему именно «Азар»? Потому что оно короткое…
И потому что я должна была помнить, зачем мне во что бы то ни стало нужно вернуться на Прэн.
Стекло заменили прозрачным пластиком. Я обломала веточки, стоявшие в вазах, и их острыми концами обновляла надпись. Как все-таки странно, что я ничего не помнила не далее, как сегодня утром.
В траве что-то зашуршало, и я попятилась к двери.
Змеи. Эти маленькие твари кусали меня, а их яд, видимо, действовал, как наркотик.
Осторожно зацепившись за поля, я запустила лассо по полу. Синяя нить искрилась и шипела, задевая перепуганных змеек. Рыжие ленты мелькали под ковром из трав, то и дело вскидывая клиновидные головки. Лассо отпугнет их, но ненадолго.
Мобильный я забыла в больнице, и, конечно, никто его не вернул. Харис и Алансзоор, наверняка, искали меня. Или ищут.
Единственное, что я не могла и предположить, так это сколько дней я провела в заточении, и что ещё произошло за всё это время. Смутно всплывали в памяти обрывки наших вечерних разговоров, Ларзанмар, прекрасная и жестокая. Она ловко промывала мне мозги, но общий смысл её речей я помнила. Она жаждала власти ещё большей, чем имела. И у неё был козырь в рукаве.
Я собрала еду с пола, в ванной глотнула воды из-под крана.
Что произошло за всё то время, пока мой разум блуждал по голубым коридорам? Кто пришел мне на помощь?
А Азар? Он жив, я это чувствую. Но прежде, чем вернуться на Прэн, мне следовало разузнать, зачем Ларзанмар держит меня здесь, и что за козырь она припрятала.
Змейка в траве тревожно зашипела, приводя в чувства. Я осторожно, на цыпочках, прошлась по полу, и залезла с ногами на подоконник. Солнце пекло спину, но до самого полудня я оставалась наверху, кое-как меняя позу, когда ноги затекали.
– Верховная воншесс желает видеть вас! – провозгласила прислужница, явившаяся ко мне в комнату, когда солнце прошло зенит.
Спрыгнув на пол, я покорно опустила голову.
– Идемте.
От света голубых коридоров кружилась голова, но я отчаянно цеплялась за поля, пытаясь удержать разум, который снова решил подвести меня.
В кабинете Ларзанмар ничего не изменилось. Верховная воншесс сидела в своем кресле, сверкая красными, хищными глазами, и потягивая вино из огромного бокала.
– Рада видеть тебя, дитя мое, – и едва затихли слова приветствия, как я ощутила воздействие на свою абстракцию – мягкое, ленивое, дурманящее.
Так вот в чем дело! Она использовала контроль через поле! И, конечно же, я, находясь под воздействием ядов, не могла дать ей отпор. Сейчас же игра меняла правила. Я пустила её в свое поле, но не дальше. Воздействие прошло, но я быстро скорректировала измененную абстракцию.
Свет и Тьма, как она это сделала? Значит, контроль через поля действительно возможен.
Ларзанмар продолжала пить вино, и я, бросив на неё пару косых взглядов, решила, что мой ход остался незамеченным.
– Как тебе Храм, дитя мое?
– Он прекрасен, мать, – и откуда я только знала, что следует говорить. – Ни один собор Света не сравнится с твоей обителью.
Голова снова начинала кружиться. Я переоценила свои силы.
– Я ходила на край пустыни, и пустыня дала мне камень, – её голос звучал откуда-то со стороны. – Я ходила на край разума, и разум дал мне слово.
Я шагнула вперед и едва не свалилась с лестницы, споткнувшись о ступеньку. С удивлением озиралась я по сторонам, не понимая, как могла очутиться здесь, если мгновением ранее сидела в кабинете Ларзанмар.
– Я ходила на край неба, и небо дало мне голос.
Рядом шли две прислужницы, те самые, что приходили за мной, носили еду, помогали одеваться. Они обе молчали – песня звучала в моей голове.
– Камень, слово и голос.
Прислужницы вели меня по залитым мягким голубоватым светом лестницам куда-то вниз. На правой руке, обвившись вокруг запястья, задремала маленькая рыжая змейка. Её тельце приятно холодило кисть. Я знала, что она опасна, но не могла скинуть её прямо здесь, перед служительницами храма.
Мы прошли через высокие белоснежные арки и оказались в огромной зале, много больше той, у входа, где стоял трон. В самом её центре, где сходились тянувшиеся от арок начерченные на полу темно-синие лучи, возвышался алтарь – каменный столб, высотой около метра, бежевого цвета, с круглой, гладкой поверхностью и рельефными боками. Всюду, куда ни глянь, мельтешили змеи. Они ползали по статуям, стоявшим подле арок, путались под ногами, а одна, толстая, блестящая кобра, сидела на алтаре, яростно сверкая глазами и раскачиваясь из стороны в сторону.
– Где мы? – спросила я, озираясь.
– В зале Матери, – отозвалась прислужница. – Здесь мы поем ей оды, и иногда она отвечает нам.
– Ассушас шааассааа шушешесс шаааар, – верховная воншесс вышла из-под арки справа от нас. – Смотри, дитя! Ты – первая из пришлых, кто ступает на священные плиты! Сотни лет мы храним алтарь, что даровала нам Великая Матерь о девяти головах. Ассшаша шарасссу!
– Ассшаша шарасссу!
В воздухе витал сладкий аромат благовоний, клубы голубого дыма окутывали белоснежную фигуру воншесс, которая замерла подле алтаря, поглаживая толстую кобру.
– Подойди, дитя, послушай нашу Матерь! – позвала вошнесс, и я не смела ослушаться. Прислужницы зашипели. Кроме нас четверых в зале больше не было разумных.
Казалось, я ступаю по осенним листьям – каждый шаг сопровождался шипением, шелестом, шепотом. Голова шла кругом, я не могла подключиться к полям. Моей абстракцией правила воншесс.
– Ты слышишь, дитя, нашу вечную песню? – её голос звучал в голове, как собственные мысли.
– Слышу, – отозвалась я, приближаясь к алтарю. Кобра вскинулась и раскрыла капюшон, намереваясь напасть, но Ларзанмар прижала её голову к каменной поверхности.
– Внемли голосу Матери, ключ! Ответит ли она тебе?
Я возложила руки на алтарь рядом с негодующе шипящей коброй, которая, извиваясь, пыталась цапнуть верховную воншесс.
«Странно», – подумала я. – «Змея кусает змею».
Едва мои ладони коснулись каменной поверхности алтаря, как в пальцы ударило током, слабо, едва ощутимо. Я опустила голову, удивленно рассматривая свои руки, будто они были и не моими вовсе. На тыльной стороне ладони отчетливо проступали глубокие царапины, складывавшиеся в имя.
«Азар».
Что бы это могло значить…
Я вздрогнула, но лишь сильнее прижала ладони к алтарю.
– Слушай Матерь, будь нашей. Слушай Матерь, стань нашей. Если у Ключа нет хозяина, он потерян. Хозяин есть. Во имя Великой Матери, – повторяла воншесс в моей голове. Она говорила на негурском, очень громко, отрывисто, но с каждым словом шипение становилось всё тише.
И тут я услышала их монотонный, бесчувственный голос, один, но тысячу, тысячу, но один.
«Ключ».
От голоса пробрало до костей. На лбу выступил пот, затряслись руки.
Я что-то потерла.
Что-то, что могло мне помочь.
«Ключ. Ключ. Ключ».
