Текст книги "Избранное"

Автор книги: Франц Фюман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 55 страниц)

Однако за трезубец он не схватился. Он постучал пальцами по одной из красных веток своего кораллового сиденья, покряхтел и промолвил, подавив волнение и злость:

– Да, горячо любимая сестра, эти необычайные деревья растут…

Тут занавес из водорослей раздвинулся, вошел Аид.

– Приветствую вас, дорогие сестра и брат, – проговорил он и по старинному обычаю скрестил на груди руки, медленно наклонил голову и медленно приблизился. В зеленом неверном свете растрепанный, побледневший во тьме подземного царства Аид выглядел как блуждающая сосна или сом на двух ногах.

Посейдон и Гера глазели на него, будто это невиданный зверь матери Геи. То был первый случай, когда Аид покинул свою подземную страну.

– Брат! – в один голос воскликнули Посейдон и Гера, преодолевая минутное замешательство. С облегчением, даже с удовольствием подбежали они к Аиду и обняли его.

– Мне весьма приятно, вельможная сестра, что я встретил тебя здесь, – сказал Аид и по старинному обычаю поцеловал кончики ее волос. – Все равно, нанеся визит брату Посейдону, я попытался бы затем встретиться и с тобой. А так я могу сразу посоветоваться с вами обоими.

– Что же тебя заботит? – спросила Гера. Спавшее напряжение, пережитый испуг, новые обстоятельства, а также радость от встречи с братом после столь долгой разлуки развязали ей язык. – Как у тебя с глазами? – спросила она и без остановки посыпала дальше: – Сдается мне, они у тебя совершенно выздоровели. Я этому рада, я рада за тебя и, конечно, за Кору. Что она поделывает, добрая, нежная Кора? А как, прежде всего, поживает наша матушка Рея? Мы ведь с тех пор ее больше не видели. Довелось тебе хоть раз с ней поговорить? Заботишься ли ты о ней хоть немного?

– Многовато вопросов зараз, – отвечал Аид, – позвольте мне ответить на них позже.

– Да, да, конечно, – согласилась Гера, смущенная непривычной церемонностью брата.

– Не хочешь ли присесть, братец? – спросил Посейдон, но Аид остался стоять.

– Будет ли мне дозволено приветствовать твою прелестную жену Амфитриту? – осведомился он и снова скрестил руки на груди.

Посейдон рассмеялся.

– Она до вечера не вернется, – объяснил он, – она поплыла с дочерьми на ловлю жемчуга, это их новое увлечение, и, предаваясь ему, они забывают о времени. Так что садись, брат, усаживайся!

Аид с достоинством опустился на скамью из ракушек и принял позу, в какой обыкновенно сидел на своем тронном холме меж черными реками: высоко вскинув голову, выпрямив спину и уставясь в бесконечную сумеречную даль. Посейдон и Гера тоже опустились на сиденья и восседали теперь так же торжественно, как он.

– Слушайте, дорогие родичи, близкие моему сердцу, – начал Аид свою речь. – Я должен поведать вам об одном весьма неотложном и весьма важном деле. Речь идет о нашем благородном брате Зевсе, высоком супруге Геры. Я принужден серьезно на него жаловаться. Вот уже несколько недель, как он вламывается в мое царство и переворачивает все вверх дном, а когда я призываю его к ответу, кричит, что он самый могущественный властитель и никто не смеет ему ничего запрещать. Я не намерен больше это терпеть. Он набрасывается на спящих титанид, гонится за ними, когда они убегают, как гнался за Майей, дочерью Атланта; он оскорбляет и высмеивает их мужей и отцов и даже у самых мирных возбуждает недовольство и злость. И вот они, пребывавшие доселе в покое и вовсе не думавшие противиться нашему господству, теперь собираются вокруг Атланта и подолгу шепчутся с ним.

– Я так и знал, – воскликнул Посейдон, – я так и знал!

– Он мерзок! – возмущенно вскричала Гера, меж тем как в душе она ликовала. Как ни оскорбительно ей было услышать эти новости, для успеха ее плана лучшего нельзя было и желать.

У Посейдона же, едва он откликнулся на сообщение Аида, мысли стали беспорядочно набегать одна на другую, словно волны морские. Когда он слушал Геру и шмыгал по углам, высматривая шпионов, ему внезапно пришло в голову, что титаны могли проведать о безумии Зевса и, воспользовавшись случаем, поднять мятеж. И он сразу же вспомнил, что в последнее время дочери Океана (за невмешательство в битву титанов им было дозволено свободно передвигаться в воде и по-прежнему отправлять свои должности) неоднократно и в великом множестве плавали возле его дворца и под благовидным предлогом даже заходили вовнутрь и весь его обшарили.

Но если дело обстоит так, если титаны уже высылают лазутчиков, должно ли свергать предводителя и тем ослаблять общую силу богов? Это будет прямой вызов врагам – поскорее напасть. С другой стороны, с безумцем во главе в битву опять-таки не пойдешь, а в том, что Зевс на самом деле потерял разум, Посейдон после рассказа Геры нисколько не сомневался. Что делать, чего следует желать, чем можно помочь и чем повредить делу богов и чем в конечном счете помочь или повредить себе самому?

Его план – тот, что он грубо начертал себе между громоподобным «Ты!» Геры и неожиданным появлением брата, – был планом постепенного наступления: раздуть страх перед восстанием титанов, ввиду грозящей опасности сместить безумного предводителя, а ежели титаны действительно воспользуются этой переменой, смять их вновь объединенными силами! Но теперь конец опережал начало, и слух, в котором, казалось, есть всего крупица правды, неожиданно оборачивался суровейшей действительностью. Можно ли все это быстро распутать! Умение строить планы со всеми их «так» и «эдак», «за» и «против», «несмотря» и «все-таки» никогда не было сильной стороной Посейдона, и чем напряженнее старался он привести в порядок свои мысли, тем больше они путались и в конце концов стали совершенно туманными, вызвав у него лишь мучительное неудовольствие. Ибо к двум причинам присоединилась и третья: неуверенность в истинных намерениях старшего брата. Быть может, Аид также стремился сместить Зевса ради того, чтобы стать предводителем самому? Зрение ему было возвращено, а как старший он имел естественное право на это место.

– Он мерзок! – с ненавистью воскликнула Гера.

– Мерзок, поистине мерзок! – подтвердил Аид.

Искренне ли звучал его голос? Думал ли он в самом деле то, что говорил? Однако внезапное появление стаи Океановых дочерей и шныряние их по дворцу было фактом, а можно ли было иначе объяснить этот факт, как не подготовкой к восстанию? Это была действительность, она не обманывала, за нее и следовало держаться! Посейдон поднял с пола свой трезубец и кончиками пальцев попробовал, достаточно ли он острый. Сознание, что он делает что-то полезное, придало ему уверенности, а зазубренный клинок, которым он в течение десяти лет сражался против титанов, сообщил его мыслям четкое направление, по которому они жадно устремились вперед.

– Бедная моя сестра, – сказал Аид, полагая, что Посейдон и Гера потрясены его сообщением. – Как мне тебя жаль! Как мне больно, что я принес тебе столь дурную, столь оскорбительную весть! Однако это был мой долг – долг брата – открыть тебе глаза. И скажу тебе больше: твой супруг пытался тронуть и мою Кору. Она, по своему обыкновению, пошла гулять в верхний мир дорогой цветов, тут он на нее и набросился. К счастью, поблизости находилась Деметра, и Кора успела добежать до нее, но теперь она отказывается вернуться, ибо в моем царстве больше не чувствует себя в безопасности. Я намерен созвать совет братьев и сестер. Пусть он призовет брата Зевса к ответу.

– Он мерзок, мерзок, мерзок! – в третий раз воскликнула Гера. Она воскликнула это с ненавистью, и ненависть была искренней.

– Бедная сестра, – сказал Аид, – бедная сестра!

Посейдон же, держа трезубец обеими руками, хриплым голосом спросил:

– Скажи, брат, что делают титаны?

– Сидят вокруг Атланта, шепчутся и шушукаются, – ответил Аид. Он был доволен тем, что разговор отклонился от неприятной темы. Увидев Посейдона в такой воинственной позе, он даже слегка улыбнулся и продолжал: – Отложи в сторону оружие, славный брат, оно тебе не понадобится. Титаны покамест не угрожают мне, да и ни в чем не противятся. Но я хотел бы пресечь такую возможность в самом начале, а потому вижу предостережение в том, что они больше не дремлют и умолкают при моем появлении.

– Я полагаю, что они уже готовятся к бою, – сказал Посейдон и потряс трезубцем над головой. В этот миг он видел себя вождем богов в новой битве с титанами. Кто бьется всех решительней и храбрей, тот и станет предводителем, сказал он себе, и его не страшило, что своими подвигами он обойдет осмотрительного Аида.

– Теперь уж я знаю, – воскликнул он, – теперь я знаю, почему дочери Океана беспрестанно шныряли вокруг моего дворца! Конечно, их подослал Атлант. Они якобы ищут свою сестру Метиду, которая будто куда-то пропала. Это, разумеется, пустая отговорка. То было неправильное решение – оставить за ними их должности. Теперь мне ясно, что они лазутчики.

– Но эта Метида, кажется, в самом деле пропала, – заметил Аид. – Ее мать Тетия по этой причине была у меня и искала ее среди спящих.

– Ах, да что там, – сказал Посейдон. – Можно ли в этом разобраться, если у тебя тысяча тысяч детей! Одной-двух дюжин всегда недосчитаешься! Они сговорились между собой – те, что рыщут у меня, и те, что у тебя. Меня не удивит, если после того они начнут искать на Олимпе.

– Они уже это делают, – вмешалась Гера. – У меня тоже спрашивали и осматривали наши покои. Я ничего плохого не подозревала и позволила им искать. Эта Метида, по их словам, обихаживала источники Олимпа.

– Смешно, – мрачно воскликнул Посейдон, – какие такие источники на Олимпе! Нет, нет, дело совершенно ясное: они готовят нападение. Атлант их вождь, вокруг него они собираются, и насколько они вялы, когда пребывают в покое, настолько же буйны, упорны и опасны, когда бодрствуют. Мы должны их опередить! Надо немедленно что-то предпринять!

– Довольно было бы не раздражать их более, – возразил Аид. – Опасности пока нет, поверь мне. Если Зевс оставит их в покое, то вскоре все уляжется, за это я ручаюсь. Корень зла – Зевс, за него нам и надо взяться.

Хотя это заключение должно было понравиться Посейдону, он недоверчиво и упрямо покачал головой. Неужели его план, только что составленный и выглядевший таким ясным и надежным, окажется несостоятельным? Какие цели преследует Аид, выступая против Зевса? Не видит опасности со стороны титанов или хочет умалить ее в глазах родных, поскольку еще не закончил собственные приготовления к тому, чтобы возглавить борьбу? Что он, чересчур великодушен или чересчур хитер, чересчур слеп или чересчур ясновидящ? И то и другое возможно, но что из двух верно? Этого Посейдон не знал. Мысли его опять стали мучительно путаться, как вдруг Гера с особым выражением сказала:

– Аид прав!

Говоря это, она обняла брата за плечи, и тот с удивлением ощутил нажим ее руки. «Ты только не мешай мне», – говорила рука, и Посейдон воспринял этот знак с облегчением. «Доверься сестре, – сказал он себе, – она поборола свою гордыню, пришла к тебе, хотя в прошлый раз ты принял ее отнюдь не радушно. Ну вот, даже она, гордая и чванливая, вынуждена признать тебя предводителем. – При этой мысли он почувствовал себя польщенным, как всякий мужчина. – Ты воюешь ратными подвигами, она – речами», – заключил он и отныне был готов слепо довериться сестре.

– Аид прав, – повторила Гера. – Корень зла – это Зевс.

Посейдон кивнул.

Гера подошла к Аиду.

– Что же ты намерен делать, владыка подземного мира? – спросила она.

– Созвать совет богов, – отвечал Аид.

– Совет собрался. Каково твое предложение? – проговорила Гера.

Аид воззрился на нее так, будто вместо слов изо рта у нее вылетел огонь.

– Совет богов собрался. Мы и есть совет! – решительно повторила Гера. – Мы не заседали уже семь лет, и если бы все шло по воле безумного Зевса, то не собрались бы никогда, даже для того, чтобы выслушать его приказания.

Аид поднял руку, он хотел что-то сказать, но Гера, хоть она и заметила его жест, продолжала говорить.

– Совет – это мы, – внушительно заявила она, – и, сколько нас здесь ни есть, мы составляем большинство. Ибо Деметра тоже одобрит решение, которое мы примем. Она мне рассказывала историю с Корой и была вне себя от возмущения. Гестия тоже возмущена, но она уже не в счет, за кого бы она ни стояла – за нас или за Зевса, при всех обстоятельствах нас большинство. Так кого же мы должны ждать? Кратоса и Бию?

– Но ведь мы должны послушать нашего вельможного брата, – сказал Аид, которому наконец-то удалось вставить слово. – Не можем же мы через его голову…

– Мы его уже слушали, – возразила Гера, – он достаточно громко орал на каждого из нас. Он вправе делать, что ему вздумается, твердит он, вот его позиция. А я считаю, что вовсе он не вправе! Как ваше мнение?

– Гм-м, – произнес Аид.

Посейдон покрутил в руках древко трезубца. Он хотел выждать, что решит Аид. Теперь выяснится, что он думает и чего хочет!

– Ну а как считаешь ты сама? Что надо делать? – спросил Аид у Геры.

– Я считаю, – молвила Гера, – что у нас есть пример. Кронос тоже стал над своими братьями и сестрами.

– Так ты хочешь… – воскликнул Аид и осекся на середине фразы. – Ты хочешь его… – начал он снова и опять не договорил.

– Да, – сказала Гера, – мы все этого хотим. Зевс больше не способен быть первым среди нас. Между ним и нами дальше так продолжаться не может. Мы должны действовать, не то Кратос и Бия по его приказу нас свяжут, одного за другим, и бросят в тюрьму, к Сторуким.

– У тебя нет доказательств! – крикнул Аид.

– A-а, ты хочешь подождать, пока Сторукие не прижмут тебя к своей груди! – в бешенстве вскричала Гера. – Меня он уже сбросил с моего престола, я жаловалась на это Посейдону! Стащил меня за волосы, а на мое место посадил Афродиту. Тебе этого мало?

– И ведь он сам заявил, что обойдется с нами так же, как Кронос со своими братьями и сестрами! – воскликнул Посейдон.

– Это он сказал тебе? – спросил Аид.

– Гере!

– Об этом ты не рассказывала, сестра, – удивленно заметил Аид.

– Я сообщила это Посейдону, – возразила Гера, – с тем я к нему и пришла. Зевс задумал это и уже осуществляет. Сегодня он столкнул меня, завтра придет черед Посейдона, а послезавтра твой, брат Аид, можешь не сомневаться! Тогда ты получишь желанное доказательство, да только будет слишком поздно!

Братья молчали и смотрели на море. Мимо них проплывали дельфины, на одном сидел верхом Тритон, весело кричал и зелеными руками баламутил воду. Сквозь брызги пены проносились крачки.

– С детьми я тоже говорила, – сказала Гера. – Близнецы за нас, Арей жаждет драться, так чего же мы медлим! Мы можем напасть на Зевса спящего, спит он как убитый, уж я это знаю. Рядом с ним похрапывают Кратос и Бия, хотя он им запретил. Я вам дам знак, и мы на него нападем. Когда мы его одолеем, то все свершится согласно порядку. Мы соберемся все вместе, и пусть Зевс перед нами держит ответ.

– А если проснутся Кратос и Бия? – заметил Посейдон.

Аид встал.

– Эти быстренько перебегут на сторону победителя, как сделали в прошлый раз, – ответила Гера. – Самое важное – разом одолеть Зевса. Когда эти двое увидят, что дело сделано, они будут ползать перед нами во прахе и целовать нам ноги, об этом я нимало не беспокоюсь. Только все должно свершиться очень быстро, быстро и решительно, быстрее мысли. Я предлагаю сделать это сегодня ночью.

Щеки ее пылали, а под мышками выступил пот. Она красива, думал Посейдон. Глядя на нее, он испытывал одновременно трепет и восхищение.

Он кивнул, но только один раз, будто склонял голову перед Герой. Но тут выступил вперед Аид, торжественно воздев руки ладонями наружу.

– Нет, – громко и четко произнес он. – Это несправедливо! Этого я не хотел! Не за тем я к вам пришел!

– Прекрасно, – сказала Гера. – Стало быть, попросим Зевса созвать' совет. Может быть, он это и сделает, может быть, даже выслушает нас в присутствии Кратоса и Бии, Кратос по правую, Бия по левую руку. Сначала он будет рычать, потом скажет, что у него болит голова, и что он очень сожалеет, и что он вовсе этого не хотел. Тогда мы разойдемся, но той же ночью вы услышите, как я вместе с Кроносом испускаю крики в недрах земного шара. Тогда брат вам скажет, что это было необходимо, и призовет Кратоса и Бию в свидетели того, что я хотела напасть на него во сне. Тогда вы степенно кивнете головой и подумаете, что ведь это правда, а в одно прекрасное утро Посейдон проснется в цепях…

– Тогда, тогда, тогда! – не вытерпев, вскричал Аид. – Все это выдумки! Нет ни единого доказательства, кроме слов Зевса, да и те какие-то странные. Я отказываюсь в этом участвовать, отказываюсь даже это слушать. Позвольте мне сейчас же уйти. Я созову совет братьев и сестер.

– Останься, брат! – попросил Посейдон. – Слишком много мы здесь говорили. Гера права. Надо действовать.

Он преградил Аиду путь трезубцем.

Итак, решено, подумал он, новым предводителем буду я!

– Ты собираешься мне угрожать? – тихо спросил Аид.

– Замечательно! – воскликнула Гера. – Теперь еще мы ссоримся! – Она зло рассмеялась. Схватив Аида за плечо, она стала его трясти. – Он напал на твою жену, – кричала она, – чего тебе еще надо, слепой дурак! A-а, ты в самом деле ослеп в своей норе, глупый, слепой, скрюченный червяк!

– Сестра, – потрясенно проговорил Аид.

Тогда Гера упала перед ним на колени и обвила руками его ноги.

– Прости! Прости, я тебя обидела, но я думала о Коре! Прости меня за это. Я представила себе, как Зевс на нее набрасывается, как нежная дева бежит от него, а Зевс хватает ее и бросает наземь, и меня взяло сострадание. Я ведь только женщина. Ты мужчина, ты мыслишь иначе, ты с уважением относишься к предводителю, думаешь о порядке и о подробном разбирательстве, пусть бы даже Кора была обесчещена. Прости мне мою слабость! Прости, и пусть будет по-твоему! – Она поднялась и сказала: – Так ступай и созови совет.

– Нет, – возразил Аид, – теперь я хочу драться. Я возьму меч и вызову брата на бой. Поединок нас рассудит.

Говоря это, он тяжело дышал, его зеленое лицо дрожало и дергалось.

«О дурак ты, дурак, – в отчаянии подумала Гера, – честный, наивный дурак!» Вслух она сказала:

– Погоди! Прежде дадим друг другу слово держаться вместе, что бы ни случилось.

Она протянула руку, Посейдон пожал ее в знак согласия, и Аид пожал тоже. В этот миг сквозь водоросли будто прошло холодное дуновение. Заговорщики окаменели.

– Там кто-то есть, – прошептал Посейдон.

Он подскочил к занавесу и рывком раздвинул его, но передний зал был пуст. Шумел прибой, пронзительно кричали крачки. Гера и Аид тоже разняли руки. Они стояли молча, каждый наедине с собой, и снова среди шума и криков на них дохнуло холодом.

– Ты прав, там кто-то есть, – едва слышно промолвил Аид. – Нас подслушивает тень. Я это чувствую. Таким ветром веет от черных рек.

– Где же она?

– Не знаю.

Они с минуту подождали, потом разбежались в разные стороны, и каждый без толку заглядывал в прорезь или щель, зиявшую как раз перед ним.

– Здесь никого нет, – сказала Гера, и вдруг занавес позади них распахнулся. Заговорщики вздрогнули. Среди водорослей стояла Рея.

– Матушка! – изумленно и с облегчением воскликнули все трое. – Как ты сюда попала?

– Я хочу предотвратить беду, – устало сказала Рея. – Подземный мир остался без надзора. Владычица Кора находится в верхнем мире, у Деметры, владыка Аид в морском дворце у Посейдона, этим случаем воспользовался Атлант и бежал.

– А Кербер, – вскричал Аид, – моя исполинская собака Кербер? Для чего же я держу трехглавого стража!

– Он слишком устал, чтобы помешать Атланту, – говорила Рея. – Вы заставляете его непрерывно бодрствовать, он этого не выдерживает.

– У него же три головы, – сердито сказал Аид, – одна может спать, другая дремать, а третья должна бодрствовать. Неужели это так трудно?

– Однако при трех головах у него всего одно тело, – возразила Рея. – Голова-то бодрствовала и лаяла, как ей положено, но тело было слишком усталое. Атланту удалось беспрепятственно пройти мимо него, трехглавый не мог встать на ноги.

– Матушка, – спросил Посейдон, – заметила ли ты, куда отправился Атлант?

– Потому я сюда и пришла, – ответствовала Рея. – Я последовала за ним и все видела. Он встретился в Критском лесу со своими сыновьями – Кратосом и Бией.

Посейдон схватил трезубец.

– Это восстание! – воскликнул он. – Они вот-вот нападут, а мы все говорим и говорим!

Он бросился из дворца на песчаную отмель. Никого не было видно, но из лесу слышался дикий шум. Аид стремительно пробежал мимо.

– Я должен вернуться к себе, – кричал он, – должен их задержать! Как только они будут наверху, все пропало!

– Беги! – крикнул Посейдон.

Аид скрылся.

– Нет, постой, – закричал Посейдон, – постой!

Аид уже его не слышал. Из дворца, шатаясь, вышла Гера. Лицо у нее было белое и беззащитное от испуга.

– Сторукие! – кричала она. – Сторукие!

Она выкрикивала это с таким ужасом, будто снова чувствовала у себя на голове вязкую руку и видела перед собой лица из струпьев и раскаленных углей.

– Где они? – ревел Посейдон. – Выходят из моря?

На отмели появилась Рея.

– Они выпустят их, – вопила Гера, – выпустят их, выпустят их!

– Возьми себя в руки! – прикрикнул на нее Посейдон. Он тряхнул ее и повторил: – Возьми себя в руки! – Но вдруг заметил, что сестра лишилась чувств. Ноги ее подкосились, голова свесилась вперед и волосы рассыпались, достав до колен.

– Вооружайся, второрожденный, – сказала Рея. – Атлант и его сыновья готовятся освободить Кроноса, иначе что бы им делать в Критском лесу? А тогда выйдут на свободу и Сторукие.

Посейдон побледнел.

Он передал сестру в руки матери, и Рея отерла дочери лоб и виски. Среди дельфинов все еще резвился и ликовал Тритон.

– Братец, – пролепетала Гера, – мы должны подняться на Олимп! Там все остальные мужчины – Арей, Аполлон, Зевс, там мы среди скал, там есть камни, чтобы защищаться! – А про себя подумала: «И там мы бросим им чужачку! Мы бросим им Афродиту!»

Посейдон кивнул.

– Тритон! – крикнул он. – Тритон, передай матери и сестрам, чтобы они сегодня не возвращались! Близятся страшные события! Пусть спрячутся на каком-нибудь острове!

Тритон умчался прочь, зеленый среди серебристо-серой дельфиньей стаи. В лесу расшумелись звери и птицы.

– Пойдем, – торопила Гера. – Скорее на Олимп!

– А где Прометей? – спросила Рея.

Сойки кричали наперебой.

– Матушка, – сказал Посейдон. – Позаботься о Гере! Я поищу Прометея. Ты права, нам теперь нужен каждый, кто способен бросить камень. Прометей, наверно, в лесу, несколько часов назад он здесь пробегал. Сторукие еще не поднялись на поверхность земли, иначе мы бы их увидели.

В этот миг в лесу, за песчаной полосой берега, раздался ужасающий рев.

Это кричал брат Зевс.