Текст книги "Сказка о двух сторонах (СИ)"

Автор книги: Emiliya Wolfe

сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 57 страниц)

Несмотря на это, Лили не двинулась с места, и Эмма почувствовала, как от доброго поступка у неё к горлу поднялся ком. Она взяла руку Лили и положила её на бессознательное тело Регулуса. По крайней мере, его дыхание больше не прерывалось.

– Помоги ему, – умоляла Эмма, её голос был таким же низким, как у Лили. – Ты моя единственная надежда.

Её голос застрял у неё в горле, и она наклонилась, чтобы сжать холодную руку Регулуса в своей.

Возможно, она не осознавала этого раньше, потому что руки Регулуса казались ледяными с тех пор, как они покинули пещеру. Возможно, это было потому, что она была сосредоточена на угрозе над ними. Но теперь, когда в её ушах зазвенел, а губы Лили беззвучно двигались, она поняла, почему Лили не вытащила палочку. Почему Лили не помогает.

Рука Регулуса была жесткой в ​​её, его ладони, всегда мягкие на ощупь, непоколебимые в её хватке. Нерешительно, неохотно она положила голову ему на грудь. Его прерывистое дыхание, о котором она так беспокоилась, исчезло, потому что дыхания не осталось.

Комок поднялся ко рту, и она почувствовала, как из глаз текут свежие слезы. Она должна была быть в шоке. Она ещё не должна была плакать. Но когда боль образовала узел в её сердце, которое почувствовало, что оно вот-вот разорвется, а её губы сжались, чтобы удержать все это внутри, её тело предало её единственным способом, которым оно оставалось.

Она смутно почувствовала руку Лили на своем плече, когда она прижала к себе Регулуса, чувствуя, как её тело содрогается от рыданий, и притворяясь, что это его дыхание. Она хотела, чтобы её тепло разлилось по его венам, и на мгновение она поверила, что это правда. Но когда она с нетерпением подняла голову, чтобы увидеть свет в его глазах, они упорно оставались закрытыми.

Случайное волшебство, этот ненавистный голос прошептал в её голове, когда она покачала головой, сжимая руки в кулаки.

– Как?

Слово вырвалось из её рта, а затем её горло сжалось, больше не позволяя. Почему Регулус так сдавался, в считанные мгновения от спасения, после того, как пережил столько пыток?

– Ступефай, – мягко ответила Лили. – Он мог выдержать одно заклинание, но два подряд в его состоянии…

Эмма огляделась, чувствуя, как её глаза горят яростью. Лили встревоженно встала. Спор уже прекратился, и Джеймс выглядел ошеломленным, его лицо было таким же серым, как у Регулуса всего несколько минут назад. Двое позади него имели, по крайней мере, приличия, чтобы выглядеть пристыженным, хотя их жесткие спины и поднятые головы свидетельствовали о том, что они всё ещё верили в то, что сделали.

В убийстве.

– Эмма, – начал Джеймс, делая шаг вперед.

Её палочка дернулась, зудя использовать темную магию. Зуд сжечь все это место. Адреналин, внезапно струящийся по её венам, вспыхнул, как будто её руки и ноги были подожжены.

Ей пришлось уйти. Она не пожалела бы о смерти этих двух безымянных врагов.

Но она пожалеет о Джеймсе и Лили.

И она пожалеет о том, что с ней стало.

Хлопок.

***

Жидкость прожигала горло Регулуса и попала в желудок. Казалось, будто огонь пожирает его изнутри. Он корчился и стонал, надеясь, что оно уйдет, и поймал себя на том, что умоляет ещё о драгоценной прохладе во рту и передышке, которую это давало ему от кошмаров.

Он прикрыл глаза одной рукой, но любопытство все равно заставило его выглянуть. Она всё ещё была там. Белое платье с перьями со дня их свадьбы раскачивалось на несуществующем ветру. Её лицо было красивым, как всегда, её голубые глаза светились радостью и целеустремленностью.

Она заметила его и опустилась на колени. Скользкие камни ничего не делали с развевающейся тканью её платья, и это было почему-то важно. Что до себя, то он чувствовал влажный мох на своей одежде, руки были ужасно липкими.

– Они все должны умереть, разве ты не понимаешь? – спросила Эмма сладким голосом. Голос Эммы был легким от смеха или резким от гнева и страха, но никогда не был сладким. Но на этот раз так и было. – Все маглы, все маглорожденные.

Она засмеялась, и смех был жестоким и насмешливым в своей веселости. Она поднялась на ноги одним плавным движением и закрыжилась, пока перья не взлетели.

– Все маглы, все маглорожденные, все предатели крови. И ты. – она остановилась, её голубые глаза смотрели прямо в его душу. – Ты предатель.

– Нет, – пробормотал Регулус. – Мы собирались всё исправить, помнишь? Мы сделаем мир лучше.

Она склонила голову, её черные волосы водопадом ниспадали на одно плечо.

– Мир станет только лучше, – медленно сказала она, – Когда тебя больше не будет в нем.

– Но я люблю тебя, – воскликнул Регулус, и слезы текли из его глаз. – Не оставляй меня!

Но Эмма только снова засмеялась и превратилась в ничто, замененную сладкой жидкостью, которая была его кровью.

***

– Эмма? Эмма, я тебя везде искал, – отчаянно закричал Рабастан, подбегая к ней и хватая её за плечи. – Я спросил Кричера, но все, что он сделал, это заткнул себе уши старыми чулками Вальбурги, и я сказал брату, что на тебя напали; он позвал Тёмного Лорда, но я слишком волновался, чтобы идти, ты пшла? Где Регулус?

Ошеломленный натиском, мозг Эммы почувствовал, как будто он движется сквозь особенно густую слизь. Звон в ушах не утих, хотя и перешел в гул. Она нахмурилась, глядя на Рабастана, чьи большие теплые руки всё ещё сжимали её руки. Её тело поглощало тепло, жадно проглатывая его через ещё влажную одежду.

Внезапно она поняла, что дрожит. Глупая вещь, о которой стоит волноваться, и за которую она чувствовала себя виноватой.

«Есть вещи поважнее холода», – упрекнула она себя, когда рыдания снова вырвались из её горла. Как будто какое-то странное существо взяло под свой контроль, используя её голос и тело в качестве медиума, и все, что она могла сделать, это подтолкнуть его в одном направлении.

Регулус. Ей нужен Регулус. Ему удалось успокоить е, когда все казалось потерянным. Он был её опорой, человеком, за которого она цеплялась, когда потоки жизни ревели вокруг них. Что осталось теперь, когда он ушел? Джеймс, Рабастан, Люси. Рваные остатки бессмысленного существования.

Тёмный Лорд.

Он убил Регулуса так же верно, как и те двое в коттедже.

Алиса Фоули. Имя вернулось к ней вместе со значком. Староста Хаффлпаффа, которая пыталась утешить её на третьем курсе, когда она оплакивала гриффиндорцев. Тогда её голос был добрым. Недавно она стала Алисой Лонгботтом.

Она не заслуживала того, чтобы о ней вспоминали.

Эмма пыталась вызвать свой праведный гнев, тот, который горел так же сильно, как её змеи из Дьявольского огня. Вместо этого она почувствовала… усталость. Она позволила мысли об Алисе Лонгботтом ускользнуть.

Было легко закрыть глаза, шагнуть в объятия Рабастана. Уткнуться лицом в его грудь и искать утешения в мягких пижамах, залитых кровью Регулуса, а теперь залитых её слезами. Он принюхался один, два раза, а затем его рыдания взревели, как ураган.

В конце концов, внутри он всегда был кем-то вроде Хаффлпаффца.

***

– Вода, – прохрипел Регулус, горло у него было похоже на сухой пергамент. Он прижимал к себе медальон, как будто его жизнь зависела от него, но не мог вспомнить его значения. По крайней мере, иллюзий не было. – Нужна вода.

Щелчком пальцев Кричер вызвал к жизни напиток. Регулус с благодарностью принял её, но когда попытался выпить, она испарилась.

– Кричер, – попытался сказать он, но слова застряли у него в горле. Он изобразил выпивку, и домашний эльф выглядел сбитым с толку, его большие глаза смешались с морщинами.

Озеро.

В тазу была жидкость. Регулус выпрямился, покачиваясь на ногах. На мгновение ему показалось, что его может стошнить. Его вырвало, но ничего не вышло. Он схватился за таз, стабилизировавшись на прохладном мраморе. Его взгляд сфокусировался

Медальон, вроде того, что у него на груди. Он заменил зелье. Как странно.

Он выглядел так же, только… темнее. Тяжелее.

Привлеченный чем-то, что он не мог назвать, Регулус наклонился и вытащил приз из чаши. Он был таким же, но отличая были всё же заметны.

– Хозяин, – Кричер натянул мантию Регулуса, его голос превратился в пронзительный вой. – Тёмная магия. Это то, что Тёмный Лорд заставил Киричера спрятать. Тмное ожерелье.

В словах домового эльфа было что-то важное. Регулус не мог думать из-за всепоглощающей жажды борьбы за господство.

Воды.

В озере была вода.

Какой-то тихий голос кричал, кричал, призывая к вниманию. Он послушает его позже.

А пока Регулусу нужно было пить.

***

– Руди ушел за Беллой, – успокаивающе сказал Рабастан, впадая в детские прозвища. Он поцеловал Эмму в макушку. Это было неправильно. Она не заслуживала утешения. Не тогда, когда Регулусу его так не хватало.

Она отстранилась, смахивая слёзы с лица. Она не могла сказать, какие из них принадлежали ей, а какие Рабастану, с длинных ресниц которого капали безмолвные слезы. В его зеленых глазах светилась месть. Она сузила глаза и поджала губы, глядя в них. Может быть, если она достаточно сосредоточится, она сможет взять часть его энергии на себя.

– Просто скажи мне, кто это сделал.

Эмма уклонилась от силы его голоса, но не раньше, чем увидела его обеспокоенный хмурый взгляд. Вина и ненависть к себе боролись в её сердце, но ни одна из них не смогла преодолеть её барьер. Когда-то гнев был её щитом. Теперь, когда она больше всего нуждалась в этом, он ускользал от неё, проникая сквозь фрагменты её души.

– Лонгботтом, – прошептала она.

Как по команде, Метка снова загорелась.

– Он идет, – выдохнул Рабастан с жесткими морщинами на лице. – Они заплатят за это, я тебе обещаю. Даже если это последнее, что я сделаю.

По его серьезному лицу Эмма поняла, что он говорит правду. Если бы он мог, он бы охотился за Алисой Лонгботтом до самого края земли. И Тёмный Лорд тоже будет охотиться на него, как только он узнает правду об обмане Эммы и Регулуса.

– Спасибо, Баст, – сказала она, пораженная тем, как много она имела в виду. Она прикоснулась рукой к его щеке, чувствуя легкую щетину, которая теперь задела её. Она сжала челюсть, не желая испортить момент, который ей хотелось получить. – Ты был хорошим другом. Самый лучшим.

– Я всё ещё могу им быть, – ответил он обиженным тоном, сбитый с толку. – Эмма, мы соберем ублюдков вместе. Мы можем победить их, вернуть Регулуса.

Он думал, что она сбежала от Лонгботтомов. Он не осознавал, что она оставила Регулуса, боясь того, чем она может стать.

– Передай привет Люси, – вместо этого сказала она, отступая назад. А потом, потому что ей не понравилась эта окончательность, «увидимся скоро».

Хлопок.

***

Регулус облегченно вздохнул, когда прохладная вода окатила его щеки.

Его разум очистился от тумана, он поднялся на ноги и повернулся, снимая медальон с шеи. Он переключился с легким чувством вины.

Эмма поймет. По крайней мере, он на это надеялся.

– Ммм… Хозяин… – голос Кричера был полон трепета.

– Что? – рявкнул Регулус, сожалея о своем тоне, как только он увидел, что глаза домового эльфа наполнились слезами.

Прежде чем Кричер даже поднял дрожащий палец, Регулус почувствовал острую боль в ноге.

– Ой, – прошипел он, оборачиваясь.

Вид перед ним заставил его споткнуться. Инферналы, их больше, чем он когда-либо видел, один из них подполз к нему, поднимаясь из мрачных глубин. Он попытался отступить, но вместо этого споткнулся, когда когди снова вонзились в ногу, потянув его к себе. Его палочка упала на землю, откатываясь прочь.

– Хозяин! – Кричер в ужасе закричал. Эльф щелкнул пальцами, и давление на ногу Регулуса ослабло. Затем Кричер завизжал, и Регулус повернулся, чтобы увидеть, как его доверенный слуга исчезает под роем тел.

– Кричер! – закричал он с облегчением, когда Кричер аппарировал подальше от опасности. Он попытался выбраться от трупов, но их было слишком много. Они слишком быстро набирали силу, и он почувствовал, как его босые ноги касаются кромки воды. В панике Регулус понял, что им не уйти.

«Нам не уйти», – поправил он себя, увидев, что Кричер снова появился на алтаре. Но это не значит, что один из них не сможет.

– Кричер! – крикнул он, выплескиваясь из воды в безумном прыжке веры. – Я приказываю тебе взять медальон и уничтожить его! Никому не говори и ничего больше не делай, пока дело не будет сделано! Давай, давай!

Последнее, что увидел Регулус, было преданное лицо своего домового эльфа, прежде чем тот погрузился в глубину пруда.

«По крайней мере», – сказал он себе с улыбкой, – «Сириус будет мной гордиться».

Он закрыл глаза от боли и вместо этого представил себя плавающим в Черном озере, беззаботный смех Эммы эхом отражался в его мыслях.

***

Эмма задыхалась, когда она снова появилась в Годриковой Лощине. Её левое бедро стало теплым и влажным, и когда она прижалась рукой к ткани своей мантии, она увидела кровь.

«В какой-то момент мне непременно не повезет», – подумала она, понимая, что кусок её бедра пострадал при трансгресии. Надеюсь, это все, что она оставила в квартире Рабастана.

Неохотно она прихрамывала, потащилась в ненавистный коттедж.

«Почему я так поступаю с собой?» – спросила она себя, регулируя дыхание, когда подошла ближе. Её нога подкосилась, почти заставив её упасть в обморок, но она не позволяла себе этого, пока не оказалась в теплом свете фонарей на крыльце коттеджа.

Если бы она посидела здесь хотя бы на минутку, она могла бы представить, что сонная деревня Годриковой Лощины была всего лишь сонной деревней. Мягкий свет мог быть именно таким: вечер подходил к концу, когда они с Джеймсом пили горячий шоколад на диване в гостиной. Регулус будет читать книгу об истории, слишком сухую и сложную для неё, чтобы она начала пытаться понять, но он не будет возражать, если она откинет эту книгу в стоону и обнимет его. По краям её воображаемого образа парили Лили и другие их друзья.

Жизнь, которую они могли бы вести, если бы война не утащила их всех на дно.

Она пошевелилась, и её мантии сморщились. Нахмурившись, она нашла в кармане мокрый пергамент. Если она наложила согревающие чары именно так, то написанное всё еще могло быть разборчиво.

– Эмма! – Удивленный голос её брата доносился из дверного проема, но она почти не слышала его, поглощенная косой, совершенной каллиграфией, которую она так хорошо знала.

***

«Дорогая Эмма,

Если всё пойдет по плану, я вернусь задолго до того, как ты это прочтешь, и ты проснешься, когда я благополучно вытащу записку из твоего кармана. Если все пойдет по плану, ты никогда не прочтешь это.

Тем не менее, я чувствую необходимость написать эту записку, потому что, как ты часто говоришь, ничто не идет по плану. Итак, если ты читаешь это, я хочу, чтобы мои последние слова к тебе были любви и счастья, чтобы доставить тебе радость даже через печаль.

Ты помнишь, как мы впервые сели в Хогвартс-экспресс? Однажды я сказал тебе, что влюбился в твой смех на платформе, хотя был ещё слишком мал, чтобы это понимать. Что ж, возможно, это не вся история. Понимаешь, когда черный котенок запрыгнул в поезд позади тебя, и я подхватил его, это был первый спонтанный акт в моей жизни. Я знал, что мы должны встретиться, и Пушистик – каким я его теперь знаю – был единственным способом, которым я мог придумать, как это сделать.

Вторым импульсивным поступком в моей жизни был тот день под дождем, когда ты поцеловала меня фейерверком, и мои чувства вылетели изо рта, как листья, унесенные ветром. Я бросил свою осторожность в воздух, и ты поймала его двумя руками, и с тех пор ловишь меня.

С того момента, как я осознал себя, свою семью, свое место в ней и напряжение за её пределами, я знал, что жил заимствованным временем, сохраненным и украденным у Смерти моей осторожностью. А потом ты показал мне причину, за которую стоит бороться, даже если эта причина оказалась неправильной.

И вот мы здесь, семь лет спустя. Ничего не изменилось: я всё ещё в сети Тёмного Лорда, и я всё ещё люблю тебя. И всё же всё изменилось, и я вижу шанс все исправить, схватить мир обеими руками и никогда не отпускать. Возможно, Олливандер не так уж и ошибался все те годы назад, в конце концов. Когда я закончу, Тёмный Лорд встретится со своим соперником на более справедливых условиях. Просмотри мои файлы, в них есть информация об объектах, которые мы искали.

И, пожалуйста, позаботься о Кричере. Ты все, что у него есть сейчас, и он твой по браку, по закону. Я могу только надеяться, что когда мы встретимся снова, ты меня простишь.

С уважением и навсегда, Регулус (РАБ)

***

Чья-то рука нежно потрясла Эмму за руку, и она в шоке поняла, что её брат стоит перед ней на коленях.

– Эмма? – спросил Джеймс, сидя рядом с ней.

Эмма глубоко вздохнула. И впервые за очень долгое время она почувствовала отсутствие хаоса. Хотя её сердце всё ещё казалось зияющей дырой, она больше не была в смятении.

Тёмный Лорд будет побежден. Один день. Но до мозга костей она знала, что битва больше не принадлежит ей. Именно Регулус пробудил в ней интерес к войне, и было вполне уместно, что именно он его подавил.

Кроме того, что-то раздалось в её разуме. Тёмный Лорд сможет прочитать её, как сочинение по гербологии на первом курсе, и она рискнет всеми своими близкими по обе стороны войны. А затем, ради чего была принесена жертва Регулуса?

Это был поступок труса, но слизеринцы всегда придерживались принципа самосохранения.

– Джеймс, – сказала она уверенным голосом. Джеймс вздрогнул, взъерошив волосы, даже когда хмуро посмотрел на неё. – Мне нужно, чтобы ты сделал что-нибудь для меня. И тебе это не понравится.

– Что угодно, – ответил он нетерпеливо, его карие глаза внимательно посмотрели на неё, когда он взял её за руку обеими своими. – Клянусь.

– Тебе придется проявить смелость ради нас обоих, – предупредила она. – Мне нужно, чтобы ты пообещал.

– Конечно, – ответил Джеймс, сделав странное движение над своим сердцем.

***

«Тёмному Лорду.

Я знаю, что умру задолго до того, как ты прочитаешь это, но хочу, чтобы ты знал – это я раскрыл твою тайну. Я похитил настоящий крестраж и намереваюсь уничтожить его, как только смогу. Я смотрю в лицо смерти с надеждой, что, когда ты встретишь того, кто сравним с тобою по силе, ты уже снова обратишься в простого смертного.

Р.А.Б.»

***

Они устроили похороны Регулуса на берегу моря.

Вернее, Джеймс вырыл могилу, и Эмма в последний раз поцеловала мужа, когда морской ветер развевал её волосы ей в лицо. Она убрала угольно-черные пряди Регулуса набок, сохранив опрятность, которую он так любил в жизни, и скрестила его руки на груди.

«Он похож на мраморную статую», – подумала она, садясь на ноги. Она взмахнула палочкой, и его тело осторожно поднялось в воздух, прежде чем упасть в яму. С ещё одним шепотом, унесенным ветром, земля поднялась по дуге, откинувшись назад, как будто ничего раньше там не было.

Она напишет надпись, когда все закончится. Чтобы все видели его жертву. Но пока будет последний заговор. Последний обман ещё до окончания войны. Вместо этого она закрыла глаза и обратилась к остаткам своих знаний в области гербологии. Её палочка согревалась между пальцами, и она знала ещё до того, как посмотрела, что маки здесь будут цвести круглый год.

«Я не забуду тебя», – с яростью подумала она. – «Или то, что ты сделал, или где ты был, или что ты значишь для меня».

Внезапная паника охватила её сердце, и она повернулась к своему брату, так же торжественно, как и несколько часов назад, когда она рассказала ему о своем плане.

– И ты вернешься за мной, – сказала она, несмотря на то, что её голос дрожал, – Когда все закончится. Ты обещаешь?

– Обещаю, – ответил Джеймс. Его лицо превратилось в маску агонии, когда он подавился рыданием. Он никогда не умел скрывать свои эмоции.

Ни один из них не умел.

Эмма не сделала шаг вперед, не обняла его, как будто она видела его в последний раз. Она воздержалась от прощания, даже когда он неуверенно поднял палочку и направил её прямо на неё.

– Obliviate.

В конце концов, Джеймс никогда не нарушал своих обещаний.