Текст книги "Сказка о двух сторонах (СИ)"

Автор книги: Emiliya Wolfe

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 57 страниц)

По иронии судьбы, Алекто и Эмма должны были практиковать невербальную версию, так как они обе овладели заклинанием за последнюю неделю. Флитвик не знал, что Тёмный Лорд поощрял владение этими чарами, особенно когда дело доходило до уловок. Он обнаружил особый талант Алекто к чарам памяти и нашел ей хорошее применение – в конце концов, кому-то нужно было навести порядок в голове Беллатрикс.

– Эмма, – Алекто попытался привлечь внимание темноволосой девушки.

Эмма проигнорировала её, но её заклинание пошло наперекосяк, из-за чего одно из её лягушачьих век резко опустилось. Лягушка попыталась воспользоваться ситуацией, но не рассчитала свой прыжок, прыгнув прямо в её чернильницу. Выругавшись, она схватила лягушку и села обратно на середину стола.

Алекто убрала беспорядок взмахом палочки. – Знаешь, ты не можешь просто игнорировать меня. Это будет выглядеть подозрительно.

Понимая, что она не собирается сбегать от разговора, Эмма безропотно бросила Петрификус Тоталус на свою лягушку на случай ещё одной попытки побега. Мрачное выражение, застывшее на его лице, почти совпадало с её собственным, когда она раздраженно откинулась на спинку сиденья.

– Послушай, мне жаль, что я неправильно поняла твои намерения. Но на самом деле я сделала тебе одолжение. Тёмный лорд будет доволен, когда узнает об этом, и тебе будет доверено ещё больше миссий. Никто больше в тебе не усомнится!

Эмма недоверчиво посмотрела на рыжую, но в её глазах не было и следа вины.

– Ты чертовски серьезно? – спросила она.

– Разговорчики, мисс Поттер! – воскликнул Флитвик, находясь на удивление близко от их рабочего места. – И превратить вашу лягушку в статую вначале можно было бы считать обманом на экзамене!

Обе девушки начали с мест, гадая, слышал ли он слова Алекто. Через мгновение они вернулись к разговору, удовлетворенные тем, что их никто не слушает. Эмма не окаменела лягушку, позволив ей прийти в себя, и яростно ответила.

– Ты просто не понимаешь, не так ли? прошептала она. – Нельзя просто убивать людей, потому что они неудобны. В отличие от тебя, я не полный социопат!

Эмма могла сказать, что последний комментарий задел её по тому, как Алекто замкнулась в себе. Тем не менее, она продолжала упорно, решив ковать по её мнению.

– Однажды ты меня поблагодаришь. Помни, что это семья, которую ты выбрала, а не та, в которой ты родилась. Тебе все равно было бы лучше без него, или ты забыла, что он лишил тебя наследства?

Её слова просто посыпали рану солью. Эмма, конечно, не забыла ни об этом мелком деле, ни о том, как она была бы бездомной и без гроша, если бы её мать на всякий случай не составила отдельное завещание.

Изменив свою ярость на лягушку, она воткнула палочку ей в живот. «Сомнус», – подумала она, представляя, как Алекто без сознания падает на пол.

– Молодец, мисс Поттер! Десять очков Слизерину!

Комментарий к Глава 58. Непонимание.

Итак, я вернулась👋🏻

На самом деле, прошлая неделя прошла в какой-то спешке, я успела поболеть, написать два пробника, и ещё много чего, но самое главное, что у меня снова появилось свободное время на этот фанфик.

========== Глава 59. Последствия. ==========

Перо парило над пергаментом, время от времени капающая капля напоминала Эмме, что она всегда наполняла его слишком большим количеством чернил, прежде чем находила слова для написания. Очарованная, она смотрела, как кляксы просачиваются в пергамент, словно пытаясь стать частью бумаги.

Эмма вздохнула, взмахнув палочкой, заставив пергамент стать чистым. Обычно она писала Нарциссе еженедельные новости о том, что происходило в школе – о потенциальных Пожирателях смерти, о тех, кто казался достаточно слабыми, чтобы их заставили подчиниться, и о тех, кто был достаточно сильным, чтобы считаться угрозой. В каком-то смысле она была шпионкой, хотя технически Хогвартс не был вражеской территорией. Если не считать его директора, что, очевидно, делал Тёмный Лорд.

С назначением Амелии Боунс учителем защиты от темных искусств Эмме пришлось писать свои письма, как если бы их читал Аластор Грюм – достаточно невинно, чтобы ничего не заметить.

«Дорогая Нарцисса

Как тебе хорошо известно, эта неделя была довольно беспокойной. Извини, что разочаровала, но у меня нет сплетен о моих однокурсников. Я хотела, чтобы ты услышала это от меня: мой отец недавно скончался, оказалось, что драконья оспа столь же непредсказуема, сколь и смертельна. Я слышала, что Ориона охватила похожая болезнь, пожалуйста, передай Вальбурге и своим родителям мои наилучшие пожелания.

Регулус держится так хорошо, как можно вообразить, я не думаю, что это каким-то образом помешает его учебе. Он сделан из более прочного материала, как и все вы, Блэки. Я не могу думать о тебе как о ком-то из Малфоев – думаю, со временем это изменится.

Сомневаюсь, что меня пригласят на похороны отца, в любом случае не думаю, что мне стоит туда идти. Это может прозвучать бессердечно, но я чувствую, что последнее препятствие между Джеймсом и мной было устранено, как будто мы можем начать наши отношения заново. По крайней мере, Лили оказала на него хорошее влияние. Из всех людей у ​​неё были бы причины ненавидеть слизеринцев, но вместо этого она проповедует дружбу между факультетами почти так же, как и Дамблдор. Конечно, без лицемерия. Помнишь её дружбу с Северусом? Жалко, что он испортил всё своими руками…

Двигаясь дальше, я обнаружила, что мои навыки в Чарах улучшаются стремительно, хотя я не могу сказать то же самое о Трансфигурации. Полагаю, что в моей голове слишком много лишних мыслей. Трансфигурации нужна тонна концентрации, которой у меня явно нет. Я хотела бы винить в этом МакГонагалл, являющуюся главой гриффиндорского дома, но она такая же честная учительница, как и они. Если у неё есть фавориты, она выбирает их по навыкам, а не по факультету. Прежде чем ты спросишь, нет, это не относится к квиддичу!

В любом случае, как ты? Ты сказала мне на прошлой неделе, что вы с Люциусом пытаетесь завести детей? Разве ещё не рано? Я помню, как ты однажды сказала мне, что хочешь немного пожить, прежде чем ребенок поглотит твою жизнь.

Как поживает твой сад с разными травами? Теперь, когда улеглись морозы, я полагаю, у тебя не так много запасов, как тебе хотелось бы. Скоро твой день рождения, может, хочешь несколько растений в подарок? Я всегда могу срезать немного трав в наших теплицах, специально для тебя! (Шучу, профессор Стебль убила бы меня, если бы её растения не опередили её).

Искренне Твоя, Эмма»

Протирая глаза, Эмма посыпала пергамент песком, чтобы он высох. Она могла бы использовать заклинание, но попытка написать закодированное сообщение вызвала у неё головную боль. Может ли кто-нибудь сказать, что травяной сад использовался для исцеления?

Она была уверена, что Орден Феникса знал о стажировке Нарциссы. Малфои были одними из их главных подозреваемых – одна из причин, по которой Люциуса не слишком часто использовали в полевых условиях. Вместо этого его навыки были использованы для координации атак. Темный Лорд охотился за чем-то большим, чем-то, что могло бы переломить ход битвы. Никто не знал что, по-видимому, даже Беллатриса.

Но даже имея это в виду, могли ли они знать, что состояние её запаса сказало тем, кто был в Хогвартсе, как их численность? Если у Нарциссы не было трав, это означало, что все они были использованы для лечения раненых Пожирателей смерти, вернувшихся с миссий. В частности, миссия в пятницу вечером.

Часть с МакГонагалл, помимо повседневного подшучивания, заключалась в том, чтобы сказать Нарциссе, что Эмма не знает, является ли она частью Ордена или нет. По правде говоря, профессор МакГонагалл была очень близка с директором, но Эмма не имела ни малейшего намека на то, что они были друг для друга кем-то большим, чем просто коллеги.

Что касается её абзаца о Джеймсе… Что ж, если Сириус вступил в Орден, то Эмма без тени сомнения знала, что её брат тоже. Её лицо скривилось при этой мысли. Она рассчитывала убедить Джеймса в правоте их дела теперь, когда Чарльза нет. Их отца больше не было, чтобы оспаривать каждое слово, исходившее из уст его отчужденной дочери. Но казалось, что она опоздала. То, что она сделала в своем письме, было устранением повреждений.

Единственный способ обезопасить Джеймса – это дать понять, что у него нет предубеждений, как у других. Напоминая Нарциссе о дружбе Лили с Северусом, Эмма говорила, что у этой девушки было нечто большее, чем то, что кажется на первый взгляд. Если бы Лили была целью, то Джеймс не остановился бы ни перед чем и ни перед кем, чтобы заставить виновных заплатить, но, Эмма надеется, что сможет увести корабль Пожирателей Смерти от Лили Эванс. Может быть, даже убедить их, что она может присоединиться. Семя для этого плана было посеяно в письме – упор на навыки Джеймса в трансфигурации.

К тому времени, когда она закончила анализировать все возможные сценарии дела, ноги Эммы нашли свой путь к Совятне. Обычно она спросила бы сову у кого-нибудь, но потрясенная мыслью, что среди учеников Ордена есть шпионы, Эмма вместо этого выбрала совершенно обычную сипуху, неотличимую от остальных. Конечно, в поместье Малфоев он будет торчать, как больной палец, но к тому времени уже некому будет заботиться о его внешнем виде.

Будем надеяться, что письмо будет содержать достаточно информации, чтобы сделать Темного Лорда счастливым, а также получить столь необходимое объяснение того, что случилось с другими после боя. А пока Эмме придется продолжить работу, которую она недавно прекратила.

***

Эмма позаботилась о том, чтобы сесть рядом с Рабастаном на той неделе на уроках зельеварения, ещё раз поблагодарив Мерлина за то, что у них не было случайно распределенных мест.

«Хотя, если бы там была схема рассадки, я бы сумела уговорить старика Слиззи сделать для меня исключение», – подумала она, когда Слизнорт кивнул ей своим котелком, проходя мимо её стола. Она была слегка удивлена, что у него не было «небольшой посиделки» на Хэллоуин, хотя это было к лучшему.

– Что я вижу, мисс Поттер, – театрально сказал Рабастан. – И чем я обязан?

Эмма невольно взглянула на стол Регулуса. Это правда, она всегда была его партнером в те дни, когда не работала с Лили. Последняя яростно перешептывалась с Сириусом, и оба прервались, когда увидели, что Джеймс вошел в класс. Эмма быстро отвела взгляд, она не думала, что сможет когда-нибудь снова посмотреть брату в глаза после того, что произошло.

– Я просто подумала, что нам следует заработать побольше баллов для того, чтобы обойти Когтевран в борьбе за кубок, – ответила она, быстро принявшись за бобы Сопофоруса.

– Воу-воу, – сказал Рабастан, кладя ладонь на руку Эммы и сжимая её, чтобы остановить нож. – В книге написано «ломтики», а не те обрубки которые ты нарубила. Кого ты собираешься убить в следующий раз?

Эмма мрачно посмотрела на него.

– Извини, это такое выражение, – быстро ответил он, забирая нож и оглядываясь вокруг, чтобы увидеть причину. – Я должен был понять… Ну, это все объясняет. Ты уже говорила со своим братом?

Его партнерша молча покачала головой. Рабастан вздохнул и начал снимать шкуру с Шривелфига, убедившись, чтобы весь сок капал в чашу внизу.

– Знаешь, в каком-то смысле это не могло произойти в лучшее время. Я не знаю, кто убил Чарльза Поттера, но малейший запах нечестной игры вернул тебя на Его радар. Если он думает, что ты ответственная и предана делу, тогда Он немного расслабит тебя, когда мы все выберемся отсюда. К тому же, вы все равно не ладили.

– Думаю, нет, – ответила Эмма.

«Это второй раз, когда об этом говорят», – подумала она. Пытаясь логически проанализировать ситуацию, откладывая свои чувства в сторону, чтобы исследовать их, она предположила, что ей не стоило удивляться, обнаружив, что она там обнаружила.

«На самом деле ты не расстроена его смертью. Для тебя, это огромное облегчение. Просто потому, что он был твоим отцом, ты чувствуешь, что тебе нужно что-то почувствовать, а он даже не был таким последние шесть лет. На самом деле ты чувствуешь себя виноватой из-за того, что не чувствуешь себя плохо, что заставляет тебя чувствовать себя ещё хуже».

– А есть Алекто, – напомнила она холодному голосу в её голове, неожиданно произнеся это в слух.

– Что? – начал Рабастан, прежде чем сок бобов начал капать на его одежду. Он взвизгнул и отошел в сторону. – Как, черт возьми, из них вышло столько сока?

Эмма даже не слушала; она задумчиво смотрела на рыжую, обернувшуюся при звуке её имени. Темноволосая девушка слегка кивнула, показывая, что она больше не винит Алекто в этой ситуации. Но их отношения никогда не будут прежними, по крайней мере, для Эммы. Алекто показала, что без вопросов может стать хладнокровной убийцей.

Без ведома своих собратьев-слизеринцев расчетливый взгляд Северуса Снейпа метался между бобами и ножом, прежде чем сделать пометку на тесных полях своей книги по зельям.

– Я схожу за новыми, – вздохнул Рабастан, прерывая мысли Эммы.

– Нет, позволь мне. Ты сейчас занимаешься зельем, и этот шаг начинается только после того, как смесь перемешается, – ответила она, чувствуя себя виноватой за беспорядок. – Никогда не угадаешь, когда зелье из фиолетового станет синим.

В кладовой Эмме пришлось искать оставшиеся бобы. Видимо, у многих учеников тоже были проблемы, ведь обычно даже боб сломать было невозможно. Многие из них, казалось, выскочили из-под ножа, только чтобы выстрелить в пламя под зельем. Обнаружив все семь необходимых – двое лежали на полу, Эмма выпрямилась, но её макушка болезненно ударилась об чью-то голову, заставляя зубы с щелчком сжаться.

– Ой, – сказал Регулус, потирая челюсть.

Глаза Эммы всё ещё горели. Кровь прилила к её лицу от смущения, и она нырнула в дверной проем, пробормотав извинения, оставив ошеломленного слизеринца за собой.

– Итак, как тебе удалось разрезать эти бобы? – спросил Рабастан, намереваясь хотя бы раз приготовить хороший эликсир.

Цель состояла в том, чтобы к рождественским праздникам приготовить эликсир, вызывающий эйфорию. Студенты должны были разлить свои попытки в бутылки и выбрать лучшее зелье, которое будет отмечено в конце. То же самое они проделали с Оборотным зельем в сентябре и октябре, но Слизнорт тогда не был таким снисходительным. Никто не хотел повторения выступления прошлого года.

Эмма знала, насколько важно это зелье, что оно, вероятно, будет фигурировать в ЖАБА, поскольку это было одно из немногих зелей, которое можно было приготовить за один сеанс, но она не могла сосредоточиться на бобах сопофора. Вместо этого её взгляд был прикован к сероглазому семнадцатилетнему парню, выходящему из кладовой, и она задавалась вопросом, не совершила ли она еще большую ошибку, чем она думала ранее.

***

Странные чувства, которые Эмма чувствовала рядом с Регулусом, ощущаются снова.

Они были в библиотеке и работали над грудой бумаг. Буквально. Эмма могла видеть только пучок черных волос, который указывал на то, что Рабастан всё ещё сидел напротив неё, в отличие от того, что он спрятался, как Алекто. Рыжая заявила, что ни у кого не будет времени заниматься маггловедением в войне, которую явно побеждали волшебники, и вышла из комнаты – вероятно, чтобы мучить некоторых доверчивых первокурсников рассказами о Кровавом Бароне.

Черт возьми, Кровавый Барон был недостаточно страшен для Алекто.

Люсинда застонала, хотя принимала только четыре экзамена: обязательное ЗОТИ, Гадание, Гербологию и Чары. Тем не менее, теория была непосильной. Буквально. Все они были сгорблены, их глаза затуманились от чтения книг, на их указательных пальцах виднелась постоянная отметина пером.

– Я иду искать что-нибудь ещё про Защиту, – сказала блондинка, высунув ноги из-под скамейки. – Должно быть что-то, что может отпугнуть дементоров, кроме заклинания патронуса!

Остальные пробормотали невнятное подтверждение, хотя в основном они были поглощены своей работой. Эмма сожалела, что когда-либо занималась Арифмантией; её мечта стать Разрушителем проклятий, казалось, уходила все дальше и дальше. Волшебная война тянулась без всяких признаков остановки. Она не могла больше притворяться, что все закончится к тому времени, когда она закончит учебу.

«Было время, когда ты молилась о прекращении войны после окончания школы», – язвительно произнес голос в её голове. «Как бы ты проявила себя, если бы у тебя даже не было шанса?»

«Заткнись», – яростно ответила она, воображая, что бросает книгу по арифмантике в ответ на голос. На мгновение эта фантазия была приятной, прежде чем она поняла, что голоса вообще не существует.

Надеясь отвлечься от мыслей и чувствуя, что не может прочитать ни одной строчки, она бросила взгляд на смену темы. Глаза остановились на Регулусе, который выбрал перо для быстрых цитат и молча произносил слова, читая свой огромный пыльный фолиант. Эмма посмотрела на обложку, наклонив голову: «Домовые эльфы и садовые гномы, преуменьшенная история».

Что ж, это было неожиданно. Эмма не могла представить, как старый Бинс болтает о домашних эльфах или гномах, хотя в основном потому, что к настоящему времени она даже не могла вспомнить, как звучал его голос. Неудивительно, что она не возражала против этого промаха из памяти.

Сами буквы выглядели мелким шрифтом, увеличенным за счет палочки Регулуса, когда он проводил ею по странице. Эмма изучила её, сравнивая со своей. Однажды летом, перед каникулами и после экзаменов, все они сравнивали типы палочек и задавались вопросом, что они означают.

Её палочка была сделана из боярышника, придавая ей серый оттенок, который иногда заставлял её задумываться, было ли это настоящим деревом, пока она не коснулась гладкой поверхности, её пальцы впились в бороздки, сделанные от постоянного использования. Напротив, палочка Регулуса была светло-коричневого, почти оранжевого цвета. Она вспомнила, как была удивлена, когда впервые увидела это, так как это контрастировало с его преимущественно черно-белой внешностью. Фактически, на школьной мантии Регулус имел только зеленый цвет с логотипом Слизерина.

Что опять же было деревом для его палочки? Кипарис, вот и все. Регулус ухмыльнулся и покрутил её в руках, упоминув, что Олливандер сказал ему, что это было предназначено для подвигов. Все, что старый мастер волшебных палочек сказал Эмме, это то, что это показывает, что она может быть благословением или проклятием, что бы это ни значило. Её мать посоветовала ей не беспокоиться обо всем что говорит Олливандер, а отец засмеялся, сказав, что она должна быть счастлива, что у неё есть что-то более загадочное, чем «Превосходная для трансфигурации» палочка Джеймса.

Эмма подумала, можно ли узнать, что такое ядро ​​палочки, наблюдая за человеком или наблюдая за палочкой. Она предположила, что это секрет мастера волшебных палочек. Если подумать, выбор должен быть чрезвычайно трудным. Неудивительно, что она просмотрела тринадцать коробок, прежде чем остановилась на правильной.

У Регулуса были волосы с хвоста единорога, а сердцевина Эммы – из нити сердца дракона. В этом был смысл. Магия Эммы была немного похожа на дракона, сонная, но мощная и совершенно неуправляемая, когда девушка злилась. Регулус был более застенчивым и менее склонным к проявлению могущественной магии, но каждое наложенное им заклинание тщательно контролировалось и взвешивалось: не слишком много и не слишком мало. Хотя, если Регулус когда-нибудь услышит, что она сравнивает его с единорогом, она определенно увидит немного темной магии в ближайшем будущем.

Эмма рассмеялась, но вернулась к работе, когда Регулус вопросительно посмотрел на неё. Однако она не думала об арифмантике – вместо этого она внезапно почувствовала неловкость, осознав, что другая рука Регулуса, та, которая не держала палочку, была на спинке её стула. В спешке, чтобы выглядеть так, будто она учится, она откинулась на спинку стула, в результате чего указанная рука почти оказалась зажатой между её спиной и стулом.

Регулус, похоже, не возражал, а почему он должен? Но Эмме казалось, что он непрерывно прожигает дыру в её мантии, все её внимание переключилось на ту его часть, которая касалась этой части её тела. Она окинула его взглядом и улыбнулась, когда увидела, что почти секунду спустя он снова погрузился в глубокую концентрацию.

И только когда Люсинда бросила стопку книг по теории Зоти, Эмма поняла, что впала в задумчивость, вспоминая тот момент, когда Регулус её целовал.

========== Глава 60. Вопросы. ==========

– Что происходит между тобой и Регулусом? – спросил Рабастан на следующем уроке зелий.

Они остались сидеть вместе до конца семестра. Эмма не слишком возражала. Ей нужно было осмыслить всю эту историю с Регулусом, раньше она и не думала, что когда-нибудь будет чувствовать себя неловко рядом с Алекто. К тому же все было не так уж плохо. Рабастан напоминал ей слизеринскую версию Джеймса – менее безрассудный, но все же шутник – и он неплохо разбирался в зельях. Что ж, он знал, как следовать рецепту, и это все, что им действительно нужно в данный момент.

Эмма даже не нашла времени, чтобы взглянуть на него, когда она ответила, сосредоточившись на атаке на бобы, чуть не раздавив их в спешке, чтобы выжать сок. Если на этот раз им удастся сварить почти идеальное зелье, у них останется большая часть двух месяцев, чтобы удвоить усилия по разделению старших учеников на категории.

К тому времени, как наступил январь, Тёмный Лорд списал бы любые седьмые курсы как уже не впечатлительные. Кроме того, при поддержке оборотней, гигантов и некоторых гоблинов ему больше не были нужны люди. Сейчас он определенно не набирал слишком много Пожирателей смерти, за исключением Барти Крауча-младшего, которому в следующем году исполнится семнадцать.

– Нет, что ты имеешь в виду? – спросила она, пытаясь держаться хладнокровно.

– Ну, обычно у вас есть свой маленький кружок заговора, – продолжил Рабастан, соскребая сок в пустой контейнер.

Прежде чем приступить к приему эликсира, вода должна закипеть. Обычно каждый шаг нужно делать прямо перед добавлением ингредиентов, но Рабастан и Эмма немного жульничали, накладывая заклинания на сок, чтобы сохранить его свежим до добавления.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – сказала Эмма. – Тебе лучше всех знать, что Регулус не очень разговорчив.

– Ага, но есть ты, – Рабастан поднял палец с торжествующим видом. – А ты молчишь, что-то случилось? Почему ты так странно ведешь себя с ним? Это…

Эмма сняла шкуру с Шривелфига, надеясь, что Рабастан не заметил, что это было. Логично, что она знала, что у него не будет причин угадывать её… она отказалась называть это влюбленностью. Едкий голосок, который не умолкал, сказал ей, что её чувства пытались ухватиться за Регулуса, потому что это был первый раз, когда она…

Дело в том, что если кто-то и догадывается о том, что она чувствует, так это Люсинда. Она удивительно хорошо распознавала признаки надвигающихся сплетен. Или сам Регулус с его легендарной проницательностью. Это оказалось ещё одной причиной того, почему она его избегает.

– Это из-за Ориона, не так ли? – тихим шепотом спросил Рабастан. Он хлопнул ладонью по стойке, рассыпав их иглы дикобраза. – Я знал, что в его болезни есть что-то подозрительное! Кричер сохраняет этот дом безупречным, как заднюю часть фестрала!

– Безупречно, как… – Эмма потеряла дар речи от смеха.

Рабастан надул лицо и тоже рассмеялся.

– Что? – спросил он, смешивая иглы с зельем. – Знаешь, потому что фестрал невидим, поэтому пятен не видно… И даже если ты их видишь, они черные, так что…

– Ой, хватит оправдываться, – фыркнула Эмма. – Задница Фестрала…

– Заткнись, – угрюмо сказал Рабастан. – Кроме того, дело было не в этом. Есть вещи поважнее, чем я использующий общие волшебные выражения. Орион… был убит Орденом?

Он задал этот вопрос приглушенным шепотом, который Эмма даже не услышала бы, если бы их головы не были прижаты друг к другу за котлом, чтобы скрыть смех. Слизнорт был снисходительным учителем, он гордился своим факультетом. Если бы он подумал, что двое слизеринцев выполнили заклинание ободрения раньше срока, они заставили бы его дышать им в спину весь урок.

Улыбка исчезла с лица Эммы. Она выпрямилась, мрачно наблюдая за их смесью. Как только пурпурный превратился в синий, жидкость нужно было перемешать. На прошлом уроке Рабастан случайно перемешал пять раз вместо четырех, в результате чего их зелье приобрело темно-оранжевый цвет, вместо описанного солнечно-желтого.

– Нет, – прошептала она тихо, так тихо, что Рабастану пришлось наклониться, чтобы услышать.

Он ждал большего, но Эмма была слишком занята, глядя на Регулуса. Он работал с Хеленой, старостой Рейвенкло, поскольку Алекто сотрудничала с Софи Паркинсон, а Северус попросил поработать один, так как в классе было пятнадцать учеников. Слизнорт не собирался возражать против одного из своих самых способных учеников, хотя он не обожал Северуса так, как любил Лили Эванс.

Неужели Эмма была настолько эгоистичной, что забыла саму причину, по которой они… привязались так сильно друг к другу? Регулус справлялся с потерей родителя, и, хотя он был там с матерью, она избегала его, как чумы. Но скучал ли он по отцу, который защищал Сириуса даже на последнем издыхании? Смирился ли он с судьбой Ориона так, как Эмма запомнила смерть Чарльза вместе с другими неприятными воспоминаниями, или он все это скрывал в истинной манере Регулуса? Внезапно Эмма почувствовала себя виноватой потому, что она смогла бросить своего друга в трудную минуту.

Регулус поднял глаза, почувствовав её взгляд. Он выглядел… расстроенным? Его веки были немного опущены, а плечи согнуты. Рабастан проследил за её взглядом, склонив голову в размышлении над этой ситуацией.

Внезапно глаза Регулуса расширились, его рот открылся, как будто он хотел выкрикнуть предупреждение, но было уже слишком поздно.

Эмма размешала зелье прямо до точки взрыва.

***

По какой-то причине эти выходные были назначены походом в Хогсмид. Может быть, учителя думали, что студенты будут слишком утомлены празднованием Хэллоуина в прошлые выходные, чтобы выходить на улицу. Как бы то ни было, Эмма была рада выйти и подышать свежим воздухом, отвлекаясь от домашней работы. Она провела слишком много времени на территории школы; стало душно.

Скорее по привычке, чем по собственному желанию, пятеро из них вместе продолжали блуждать в одном темпе. Хелен и Софи пытались убедить Люсинду присоединиться к ним и пройтись вместе по магазинам – Слизнорт распространил слух о «эксклюзивной» зимней вечеринке, которая состоится в декабре, и девочки хотели быть подготовленными к ней.

Но Люсинда, которая каким-то образом обнаружила, что у неё есть талант к изменению одежды, отказалась, намереваясь убедить родителей прислать ей качественный шелк, чтобы она могла шить свои собственные платья. На этот раз она настояла на том, чтобы они посетили книжный магазин, как только дойдут до Хогсмида, чтобы она могла почерпнуть некоторые идеи для своих проектов.

Верная своей слизеринской природе, она обсуждала цены с Рабастаном, который помогал ей, объясняя, как его отец оценивал дома, которые он продал. Они оба, казалось, получали удовольствие, создавая все более и более сложные идеи о том, как Люсинда могла бы создать бизнес, способный конкурировать с мадам Малкин, хотя Люсинде было скучно поправлять школьные халаты.

Она отказалась от идеи заняться семейным бизнесом, когда весь бизнес с мистером МакКинноном продолжился, тем более, когда её отец начал намекать, что он может продать свои акции, чтобы помочь финансировать дело Тёмного Лорда. Конечно, Эван был вне себя от радости, наслаждаясь лучшими куртками из драконьей шкуры, которые только можно было купить за деньги, поскольку он делал вид, что драконья шкура может отражать определенные заклинания.

Алекто слегка отошла в сторону, потерялась в собственном мире. Эмме было интересно, помнит ли она вообще Уильяма, магла, в которого она влюбилась на пятом курсе, до того, как он оказался ненавистником волшебников.

«Почему ты вообще об этом думаешь?» – спросила она себя. – «Она не стоит ни секунды моих мыслей!»

Словно прочитав её мысли, Регулус сократил расстояние между ними. Беспокойное выражение его лица не позволило её сбежать куда-нибудь, как она делала до этого.

– Ты когда-нибудь думала… – начал он, прежде чем умолк. Он так понизил голос, что Эмме было трудно его расслышать сквозь легкий осенний ветерок. – Ты когда-нибудь думала, что мы могли ошибиться? Я о маглах.

– Конечно, нет! – Эмма автоматически огрызнулась, хотя ей этого и не хотелось. Она уступила. – Я не думаю, что Тёмный Лорд совершит такую ​​большую ошибку. Конечно, они могут быть похожи на нас, но внутри они совершенно другие. Они недостаточно развиты, чтобы признать, что волшебники действительно могут помочь им вести более легкую жизнь. Они поймут всё только тогда, когда закончится война.

– Но они даже не знают, что идет война, – возразил Регулус.

– Это из-за Министерства магии, – начала спорить Эмма, прежде чем сообразить, что это звучит так, как-будто она пытается убедить в этом не Регулуса, а себя.

– А как насчет маглорожденных? – спросил Регулус. – Ты сама видишь, насколько талантлива Лили Эванс.

– Она единственная в своем роде, – ответила Эмма, это то, что она так часто твердила сама себе.

– Хелен тоже маглорожденная, – заметил Регулус.

– Хелен? – спросила Эмма, нахмурившись.

– Ты её знаешь, она стараста Рейвенкло, – напомнил ей Регулус. – Она также сдает не менее пяти предметов на ЖАБА и хочет стать целителем.

– Мы не могли ошибиться, – сказала Эмма, и на этот раз её голос действительно звучал неуверенно. – Не после всего, что случилось.

Выражение её лица остановило Регулуса от продолжения, хотя он остался нахмуренным до конца пути в Хогсмид. Эмма обнаружила, что беспокоится о нем. Могла ли смерть Ориона поколебать его убеждения? Они были так надежны, так закреплены на самом деле всего год назад. Правда заключалась в том, что если даже Регулус сомневался в их причинах, как могла Эмма верить в это?

Её разум уклонялся от хода мыслей.

«Слишком многое поставлено на карту для этого», – произнес неистовый голос в её голове, запихивая все соответствующие воспоминания в самый далекий угол и выявляя те, которые убедили её вступить в ряды Пожирателей.

Маглы напали на волшебников, когда узнали, что у них есть способности, о которых маглы могли только мечтать.

Маглы боялись и ненавидели волшебников, которые пытались им помочь, как это было во время испытаний ведьм.

Маглы не могли защитить себя от более опасных магических существ, и только Статус секретности не позволял им быть убитыми дементорами.