Текст книги "Сказка о двух сторонах (СИ)"

Автор книги: Emiliya Wolfe

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 57 страниц)

Ни один из сценариев Регулуса не мог подготовить его к словам Рабастана, которые были произнесены так невинно, как мог только Рабастан.

– Я думаю, они теперь у Эммы, – сказал более высокий мальчик, развалившись на своей кровати.

Регулус пытался предотвратить сердечный приступ.

– Ага, – сказал он, его голос звучал напряженно даже для его ушей. – Эм… ты знаешь, где она сейчас?

– Не знаю, – ответил Рабастан, оторвавшись от своего журнала по квиддичу, – Между вами что-то случилось?

– Почему ты это спросил? – произнес Регулус, искривив губы в любопытной улыбке.

К сожалению, такая игра не обманула Рабастана. По крайней мере, когда дело дошло до Эммы.

– Уверен ли ты…? – Рабастан нахмурился, медленно вставая. – У тебя такое лицо, как будто ты услышал крик Мандрагоры. И Эмс выглядела очень расстроенной, когда я вошёл, теперь, когда я думаю об этом…

Регулус даже не соизволил дослушать, вместо этого он схватил свой плащ и выбежал из спальни. К черту уравновешенность семьи Блэков.

***

– Все что угодно для нашего маленького Лунатика! – Сириус засмеялся, вылезая из прохода под Гремучей Ивой.

Джеймс последовал за своим лучшим другом, постанывая и массируя больную шею. У высокого роста были свои неудобства, а именно – протискиваться через проход, который, казалось, становился всё меньше с каждым разом, когда он в него входил.

Казалось, мародёры вернулись в нормальное состояние. Отчасти для того, чтобы помочь Сириусу не чувствовать себя инвалидом, поскольку его рука дрожала от простейших заклинаний, а отчасти для того, чтобы вывести Римуса из угрюмого настроения, сопровождавшего полнолуние, Питер предложил им пойти и сделать Визжащую хижину более удобной для Лунатика.

Они вытерли пыль в комнате, добавили диван и пару кресел, а также попросили у домашних эльфов несколько одеял. Теперь Ремус мог чувствовать себя немного комфортнее, прежде чем трансформироваться.

Джеймс только пожалел, что они не подумали о том, чтобы сделать что-то подобное раньше. В конце концов, они коротали день с сливочным пивом и пирожными с котелком, просто болтали и шутили в уединении особой комнаты мародеров.

Теперь казалось, что они провели в Хижине больше времени, чем предполагалось. Когда они вернулись в Хогвартс, уже наступала ночь.

– Хорошо, идиоты, возвращайтесь в Башню до комендантского часа! – Джеймс шутил в своем лучшем подражании Лили.

– Да, сэр, староста! – Сириус отсалютовал.

– Лили не сказала бы «идиоты», – возразил Ремус, но следующее фырканье опровергло его слова.

– Это правда, – нервно сказал Питер, глядя на часы. – Уже почти девять часов, и гостиная на другой стороне замка.

– Помолчи, Хвост! – драматично ответил Сириус, оглядываясь. – Кто-нибудь может услышать об этом месте!

На этот раз настала очередь Джеймса фыркнуть и закатить глаза. Он немедленно повернул голову, нахмурившись, заметив силуэт, который увидел краем глаза.

Остальные этого не заметили, продолжая дразнить друг друга по дороге к замку.

– Ты идёшь, Сохатый? – спросил Ремус, заметив, что Джеймс не сдвинулся с места.

– Да-да, – без взгляда отмахнулся от них Джеймс. – Я пойду сразу за вами.

– Я пойду сразу за вами, – тут же повторил Сириус, толкая Питера и смеясь. – Теперь даже он говорит как настоящий староста.

Однако Джеймс не слышал, так как он уже шел в противоположном направлении.

***

– Я догадался, что это ты, – сказал Джеймс, идя в одну ногу с Эммой.

Она так быстро повернула голову, что получила травму. Девушка съежилась, массируя шею, но расслабилась, когда поняла, что это её брат.

– Эй, – слабо поприветствовала она его, всё ещё склонив голову под углом.

– Ждешь кого-то ещё? – спросил Джеймс, оглядываясь.

Они прошли четверть пути вокруг Чёрного озера, замок почти не был виден из-под облаков. Впереди маячил Запретный лес, а справа вода зловеще колыхалась от оживающих сумеречных хищников. Эмма остановилась и наконец убрала руку с шеи.

– Не совсем, – пожала она плечами. Эмма посмотрела на небо, наблюдая, как облако проходит над почти полной луной, заставляя тени покрыть все вокруг. Она посмотрела на Джеймса, его лицо было наполовину скрыто, и попыталась понять, последовал ли он за ней. – Мне просто нужно было время подумать.

– Что-то не так? – немедленно спросил Джеймс, в его голосе прозвучало беспокойство.

«Был ли Дамблдор прав?» – спросил он себя. – «Она ломается под давлением того, что значит быть слизеринкой?»

Эмма усмехнулась, насмешливо скривив уголки рта, а глаза на полсекунды метнулись вверх. Пока её разум искал ответ, огромное количество «чего-то неправильного» угрожало сокрушить её. Внезапно слезы навернулись ей на глаза, и она обнаружила, что должна осторожно держать их открытыми, чтобы прервать поток.

– Эмма? – спросил он, потому что он был Джеймсом, а Джеймс всегда знал, когда она расстроена.

Комок поднялся в горле Эммы, и она попыталась отвернуться, чтобы заполнить пустоту какой-то банальностью, которая убедила бы его. На своём факультете она была известна своей способностью плести сказки из мельчайших истин, сплетая половину лжи в паутину, достаточно прочную, чтобы поймать даже себя, если бы она хотела опровергнуть эту историю.

Где сейчас была эта Эмма? Теперь, когда она была ей нужна больше всего?

– Джеймс, – начала она, намереваясь успокоить своего близнеца.

Её предательский голос дрожал, затем сорвался, и она заплакала.

***

– Эмма! – крикнул Регулус, натягивая плащ и входя на квиддичное поле.

Оно было пустым.

В отчаянии он проверил трибуны, лестницы, небо – всё, где только могла быть Эмма. Ворвавшись в квиддичный сарай с помощью простой Алохоморы, он схватил первую возможную метлу, поднявшись в воздух.

– Эмма! – крикнул он, но его голос был утерян из-за ветра.

«Расслабься, Регулус», – сказал он себе. Может, было слишком холодно, и она ушла внутрь.

Он подлетел к Астрономической башне, но всё, что он увидел, это пара, разделяющая корзину для пикника. В любом случае у него не было особой надежды, холод никогда раньше не останавливал её.

«Почему она не обратилась ко мне по этому поводу?» – спросил он себя. – «Я мог бы объяснить, я мог бы…»

Регулус замер в своем сознании, когда понял, что не знает, что он мог сказать об этом. Он, вероятно, позволил бы ей угадать самой. Она была ярым сторонником Тёмного Лорда, таким же пылким, каким он был до того, как открыл первую из нескольких истин: Тёмный Лорд не хотел лучшего мира, только один, которым было легче управлять.

Он легко мог выдать свое исследование за многие вещи, но по какой-то причине он хотел сказать ей правду. Нет, он должен был сказать ей правду давным-давно. Эмме можно было доверять, она доказала это, когда никому не рассказала о его секретах, когда не бросила ему в лицо его любовь – даже при том, что он знал, что он далеко не достоин того, чтобы его любили в ответ.

Более того, он хотел сказать ей, потому что она была… потому что она была Эммой. Девушка, которая, как он надеялся, выйдет за него замуж. Он больше не мог хранить от неё секреты, независимо от того, насколько они были его частью. Кроме того, он не думал, что сможет вынести это, если она слепо последует за Тёмным Лордом ради дела, которое никогда не сбудется. Это разорвет её на части, и из-за этого у остальных не будет шанса на искупление.

***

– Я напортачила, Джеймс, – пробормотала Эмма сквозь бурные рыдания. Жирные слезы катились по её щекам, чего Джеймс редко видел, его руки сжимали её лицо, как будто он мог оторвать боль сквозь кожу. – Я напортачила, и ты даже не представляешь, насколько.

Глаза Джеймса затуманились, его охватило разочарование от того, что он не знал, что делать. Он взял сестру за руку, но она вздрогнула, отталкивая его. Она заплакала ещё сильнее, её рукава промокли, сопли текли по носу и рту.

Джеймс никогда не видел её в таком состоянии.

– Эй, – мягко произнёс он, наклоняясь, чтобы встретиться с ней глазами. Он взял её руки, опустив их с её лица, прежде чем вытер ей глаза и нос своим рукавом. – Ты моя сестра. Ты мой близнец. В моей жизни не было ни минуты, чтобы тебя не было, и я не думаю, что могло быть иначе. Чтобы избавиться от меня, потребуется нечто большее, чем просто «напортачить».

Лицо Эммы сморщилось, из глаз потекли слезы, хотя её рыдания сменились кашлем.

– Ты так говоришь, – жалобно выдохнула она. – Но ты не это имеешь в виду, – она замолчала, пытаясь сдержаться, – Ты не мог этого серьёзно сказать, – прошептала она.

– Эмс, – твердо начал Джеймс. – Ты моя семья. Для меня нет ничего важнее семьи. Я тебя люблю. Это никуда не денется, ни за что на свете.

– Даже это не станет причиной? – почти вызывающе спросила Эмма и протянула левую руку, грубо отталкивая рукав, когда тот зацепился за часы, которые её подарили на семнадцатилетие.

У Джеймса вырвался короткий вдох, прежде чем он осознал это. Яркая красная змея вилась в открытый рот черепа и вылезала из него, метаясь туда и сюда, словно заставляя его прикоснуться к ней. Её раздвоенный язык скользил в рот и вылетал из него, словно ощущая в воздухе боль близнецов. Её хвост изгибался в форме восьмерки – или, если смотреть под углом, символа бесконечности. Казалось, что череп ухмыляется, ожидая момента, когда хозяин вызовет его.

Джеймс не мог отвести взгляд, находясь между ужасом, очарованием и страхом от мысли о том, что его младшая сестра, как он всегда думал о ней, сделала, чтобы заслужить этот знак смерти.

Он посмотрел на неё, полностью намереваясь отпустить чувство предательства, которое усиливалось во время его наблюдения. Но вид, который ему встретился, заставил его колебаться.

Глаза Эммы были опухшими и красными, она быстро моргала из-за слёз, которые всё ещё текли по её ресницам, уголки её губ были опущены, в ожидании потери последнего члена семьи в результате её глупости. Более чем когда-либо синий цвет её радужных оболочек глаз, был невинным и пугающим, как всегда было в детстве, когда она следовала глупым планам брата.

Сердце Джеймса смягчилось.

– Даже это, – ответил он, крепко обняв Эмму и закрыв глаза, глядя на символ Тёмного Лорда.

За двенадцать месяцев он потерял мать и отца. Будь он проклят, если он потеряет ещё сестру.

***

«Что она думает обо всём этом?» – подумал Регулус, отклоняясь от Астрономической башни к Черному озеру.

Он скользнул низко, так как вечерний туман уже спускался, впитываясь в его плащ и увлажняя кожу. По прошествии некоторого времени, он сошел рядом с пристанью на противоположной стороне воды, той, которую первокурсники наполняли на пути в Хогвартс, и той дорогой, которую седьмые курсы оставили навсегда.

Дорога была пуста.

Регулус все равно сел, прижав колени к груди. Его сердце упало в известное разочарование, и он уперся подбородком в колени. Может быть, Эмма шла медленно и ещё не добралась до пристани.

На открытом воздухе, без единой души, чтобы увидеть, он позволил своей плохо удерживаемой маске упасть, его веки расслабились в полузакрытом положении. Каждый раз, когда он моргал, казалось, что для того, чтобы снова открыть глаза, требовалось гораздо больше усилий, которых, казалось, не хватало.

Он понял, насколько сильно он рассчитывал убедить Эмму в глупости Тёмного Лорда, в том, что их обманули и их видение лучшего мира быстро заменялось реальностью, в которой они сыграли важную роль в ухудшении ситуации. Без неё он никогда не смог бы поговорить с Рабастаном, чтобы убедиться, что его лучший друг может выбраться, а без Рабастана из Пожирателей смерти Люсинда всегда была бы им обязана. И это без учета Эвана.

Внезапно он насмехнулся над своим отражением.

«Посмотри на себя», – подумал он с сожалением. – «Я пытаюсь помочь Сириусу и только отгоняю его от семьи. Я пытаюсь помочь волшебникам, которых преследуют магглы, но вместо этого беспокою маглорожденных волшебников. Я влюбляюсь в девушку только для того, чтобы оказаться на противоположном берегу».

В конце концов, одно из морганий обнаружило, что между ресницами застряла слеза, поэтому он держал глаза закрытыми. Он не заслужил слез. Он не заслужил своего брата. Он не заслужил девушку.

***

– Это ещё не всё, Джеймс, – грустно сказала Эмма, когда брат встал.

Она только что закончила рассказывать Джеймсу о последних нескольких сложных годах её жизни, не считая некоторых фактов, таких как инициация Регулуса, того факта, что Рабастан был Пожирателем смерти и, конечно же, что как-то он целый день проходил в образе девушки. Её брат хранил молчание на протяжении всего рассказа, хотя его взгляд был очень сосредоточен, что говорило Эмме, что он пытался, но безуспешно, понять её точку зрения. По крайней мере, он считал, что она хороший человек.

Мерлин знал, что ей нужен хотя бы один человек, чтобы так думать.

– Что ещё может быть? – слабо спросил Джеймс, снова спрыгивая на пень.

Эмма глубоко вздохнула и рассказала ему о последней миссии Тёмного Лорда – резне, которая должна была произойти в Литтл-Хэнглтоне.

Глаза Джеймса расширились, когда он вскочил.

– Мы должны пойти к Дамблдору!

– Нет! – крикнула Эмма, вскакивая на ноги.

Джеймс удивленно моргнул, и она поняла, насколько бурной была её реакция.

– Нет, – сказала она более мягким тоном. – Я не хочу, чтобы Дамблдор знал. Ни про это, ни про Пожирателей Смерти, ни что-нибудь из всего этого!

– Но Эмс, – взмолился Джеймс. – Он может помочь.

– Он поможет тебе, – заключила Эмма. – Ты гриффиндорец. Как только я выйду из Хогвартса, он будет следить за каждым моим шагом; просто жду не дождусь момента, когда он бросит меня в Азкабан. Он, вероятно, обрадуется этому и убедит тебя в том, насколько я плохой человек.

– Это не похоже на него, Эмс, – ответил Джеймс, качая головой. – Дамблдор относится ко всем на равных.

– Да неужели? – саркастически спросила Эмма, перенося вес на одну ногу и скрещивая руки. – Скажи мне, скольким слизеринцам было предложено стать частью этого Ордена Феникса?

Джеймс запнулся на секунду.

– Нет, – ответил он. – Но это потому, что он не хочет ставить тебя в положение, когда ты идешь против однокурсников, товарищей по факультету!

– Тогда попробуем еще раз. Скольким Рейвенкловцам и Хаффлпаффцам поступило предложение?

– Два, нет, три, кажется, из Рэйвенкло, – сказал Джеймс, нахмурившись, мысленно считая. – И четыре пуффендуйца.

– А сколько гриффиндорцев? – спросила Эмма.

– Весь седьмой курс плюс некоторые с шестого, – немедленно ответил Джеймс. Через секунду его лицо упало.

– Видишь ли, Дамблдор всегда выказывал фаворитизм своему старому факультету, – сказала Эмма с легкой улыбкой.

– В Хаффлпаффе не было ни одной Тёмной ведьмы или волшебника, и всё же, он им не доверяет.

– Хорошо, – ответил Джеймс. – Но я не позволю Волан-де-Морту убить деревню невинных маглов. И я отказываюсь позволить тебе принять в этом участие, – его лицо смягчилось.

– Ты сделала достаточно. Мне жаль, что твои отношения с мамой и папой в конце концов были такими плохими. Ты должна была сказать мне раньше.

– Я знаю, – тихо ответила Эмма. – Но я… я не знала, как это сказать. Что касается Литтл-Хэнглтона, благодаря тебе у меня есть план. Но пообещай мне, Джеймс, ты никому об этом не расскажешь. Даже Лили. И особенно Сириусу.

– Конечно, нет, – серьезно ответил Джеймс. – Я обещаю.

Был бы это кто-то другой, Эмма могла попросить клятву или непреложный обет, но для Джеймса обещания было достаточно. Потому что Джеймс никогда не нарушал своих обещаний.

========== Глава 81. Леденящая правда ==========

На следующее утро Эмма вошла в Большой зал уставшая, но счастливая. Она чувствовала себя так, как будто с её плеч свалилась огромная тяжесть, хотя разговор с Джеймсом технически ничего не дал.

Тем не менее, она жевала тост с удовольствием, которого она не чувствовала некоторое время, и подняла свой стакан тыквенного сока в сторону Рабастана, когда он вошел в комнату. Люсинда, конечно, уже поела и сейчас бродила по замку.

Рабастан сел за стол и по своему обыкновению украл с тарелки Эммы кусок тоста с маслом.

– Лучшая еда – это та, которая была украдена с тарелки лучшей подруги, – заявил он, закрыв глаза от удовольствия, – Итак, судя по твоему веселому настроению, ты и Регулус разобрались в том, что было вчера в этих… что это были за конспекты кстати? Это ведь не любовные письма какой-то другой девице?

Эмма нахмурилась, не зная, что сказать. Она почти забыла о записях Регулуса. Девушка положила тост обратно на тарелку, и её аппетит мгновенно пропал.

Рабастан опустил свою еду, тревожно наморщив лоб: – Это были письма для другой, Эмс? Не может быть. Регулус не такой!

– Нет, ничего подобного, – поспешно ответила Эмма. – Хотя я не видела Регулуса со вчерашнего урока по трансфигурации.

– Действительно? – спросил Рабастан, нарезая ещё один тост на полоски. – Он не вернулся к тому времени, когда я лег прошлой ночью, и его постель всё ещё была заправлена ​​сегодня утром. Я только подумал…

Пока они оба пытались выяснить недостающую информацию, не сообщая друг другу о своем беспокойстве, Ремус Люпин вошел в зал устремившись к столу Слизерина.

Рабастан и Эмма посмотрели друг на друга с удивлением. Ремус Люпин нравился всем студентам, за единственным исключением: Северус Снейп.

– Должно быть, он идёт за тобой, – сказал Рабастан. – Может что-то связанное с делами старост?

– Я так не думаю, – ответила Эмма, наблюдая, как Ремус идёт через холл, и отметила его бледное выражение лица. – Джеймс или Лили подошли бы сами, а они сидят за своим столом.

Рабастан обернулся. Действительно, пара сидела за столом и наслаждалась завтраком. К тому времени Ремус подошёл достаточно близко, чтобы они заметили, насколько он запыхался.

– Слава Мерлину, я оббегал весь замок, в надежде найти кого-нибудь из вас двоих. Слизеринцев поймать сложнее, чем талисман их факультета, – сказал он, протягивая руку к своему правому боку. Эмма подумала, не вызывает ли у него полная луна не только усталость, но и одышку. – Я думал, что предупрежу вас, прежде чем запустится вся эта мельница слухов. Регулус в Больничном крыле – похоже, прошлой ночью он заблудился в Запретном лесу.

Первой реакцией Эммы был страх. Что Регулус делал в Запретном лесу и какое существо напало на него?

Потом она поняла, что эта история, скорее всего, не соответствует действительности, особенно учитывая то, как Ремус смотрел на них. Она взглянула на Рабастана.

«Я не думаю, что он имеет какое-либо отношение к Тёмному Лорду», – подумала она. – «Но вчера газеты доказали, что он мог делать что-то на стороне. Но что?»

– Спасибо, Люпин, – быстро сказал Рабастан, уже подходя к двери.

Эмма попыталась последовать за ним, но обнаружила, что её останавливает Ремус, схватив за руку.

– Подожди, Эмма, – сказал Ремус. – Я должен что-то знать? Какие-нибудь… условия, какие-либо причины, которые потребовали бы того, чтобы Регулус пошел в лес так поздно прошлой ночью?

Он оценивающе посмотрел на неё.

«Он думает, что Регулус – оборотень», – сразу подумала Эмма, но она быстро отбросила это. Тем не менее, Ремус Люпин был достаточно проницателен, чтобы понимать, что это было что-то необычное. Если бы Регулус был болен, то он пошел бы прямо в гостиную, чтобы не выглядеть слабым на глазах у всей школы. Регулус презирал Больничное крыло.

Эмма поняла, что Ремус всё ещё ждал ответа.

– Нет, – нерешительно ответила она, прежде чем усилить голос. – Нет, – повторила она, – Я не знаю, почему он пошёл в лес.

И это было правдой, правда которая её пугала.

***

– По одному, пожалуйста, – заговорила мадам Помфри, как только они зашли в Больничное крыло. Рабастан оглянулся, его бледно-зелёные глаза переместились с обеспокоенного выражения Эммы на строгое лицо медсестры.

– Я пойду, – предложил он, положив руку Эмме на плечо, проходя мимо нее.

Эмма взглянула на своего друга, но он уже покинул больничное крыло. Бессознательно сглотнув, она подошла к кровати Регулуса и осторожно присела на край.

Регулус лежал, опираясь на пачку подушек, укрытый слоем одеял. Выглядело так, будто он просто простудился, с его опухшими глазами, окруженными темными кругами, и красным носом.

– Регулус? – мягко спросила она, кладя руку туда, где, как она предполагала, была его рука.

Прежде чем он среагировал, его глаза встретились с её собственными, и он тяжело моргнул.

– Эмма? Рад… что ты здесь. Мне нужно было тебе сказать… – пробормотал он невнятно, словно только что выпил целую бутылку огневиски.

Он с трудом вытащил руку из одеяла, чуть не опрокинув при этом свой стакан с водой.

– Ого, – сказала Эмма, поправляя стакан и перемещая его на безопасное расстояние. – Осторожно, иначе ты можешь навлечь на нас гнев мадам Помфри.

– Что? – спросил он, пытаясь – но безуспешно – сесть как следует. – Она хотела… Больничное крыло.

– Я знаю, Регулус, – успокаивающе ответила Эмма, отодвинув в сторону свое любопытство. – Слухи уже пошли. Не волнуйся. Я уверена, что мы можем придумать что-нибудь, чтобы не испортить твою репутацию. Со слизеринцами это легко сделать. Просто имей в виду, что…

– Стой, – простонал Регулус, протирая глаза свободной рукой. Спустя несколько мгновений он выглядел чуть более бодрым. – Не хочу, чтобы сейчас тут была Эмма, которая постоянно придумывает какие-нибудь гениальные планы. Нужна… нужна моя Эмма. Настоящая Эмма.

Эмма не ответила, взяв одну из его рук в свою. Она почувствовала то, насколько та была холодной.

– Что ты наделал, Регулус? – пробормотала она, придвигаясь ближе и ощупывая его лоб. Он был покрыт блестками холодного пота.

– Надо сказать тебе… сказать моей Эмме… слишком поздно, – пробормотал Регулус, снова глядя куда-то вдаль.

В мгновение ока вернулась мадам Помфри и дала Регулусу какое-то модифицированное зелье. Эмма смотрела, как из его ушей выходит пар.

– Что случилось? – выпалила она прежде, чем успела остановиться. – Что с ним случилось?

– Когда он сюда поступил, у него было переохлождение, – проговорила школьная медсестра, – Он, должно быть, всю ночь где-то бродил, чудо, что он вообще вернулся к воротам! Ему очень повезло, что мистер Люпин обнаружил, что он потерял сознание возле вестибюля так рано, иначе он мог устроить настоящий переполох! А теперь брысь. Ему понадобится отдых, если к сегодняшнему вечеру он уже планирует встать с постели.

Внезапный интерес Ремуса обрел смысл. Но если то, что сказала мадам Помфри, было правдой, то что Регулус делал на улице всю ночь?

Может быть… Эмма подумала, уходя, вспоминая свой предыдущий разговор с Рабастаном.

«Думаю, ты и Рег вчера разобрались со всем, что было в этих письмах».

Она снова посмотрела на спящего слизеринца.

«Он искал там меня?»

***

Достаточно хорошо завершив свое эссе по трансфигурации – в основном благодаря Джеймсу, который помог ей – в тот же день, Эмма внимательно изучила расшифровки стенограмм речей Тёмного Лорда Регулуса в безопасности общей гостиной Слизерина. Теперь, когда она прочитала это во второй раз, она поняла, что некоторые слова были подчеркнуты, некоторые обведены кружком, а другие – перечёркнуты.

Ей хотелось, чтобы у неё был его блокнот, тогда она могла бы понять, что он искал – потому что она была почти уверена, что он что-то искал. Вопрос был в том… что?

Доказательства силы убеждения Тёмного Лорда? Историческое наблюдение прихода к власти будущего лидера волшебного мира? Его сила как таковая? Многие подчеркнутые слова относились к набегу Тёмного Лорда в области магии, о которых многие ещё не слышали… Пытался ли Регулус улучшить свои собственные навыки?

Или все дело в чем-то более близком к факультету?

Эмма позволила себе на мгновение расслабиться, представив, что Регулус также осознал тщетность связывания их судьбы с Волан-де-Мортом, его беспрецедентную жестокость, которая не утихнет даже в конце войны.

«Девушка может мечтать», – криво подумала она, вспоминая, как всего год назад она считала, что её мечты о лучшем мире сбываются. По крайней мере, Волдеморт, кажется, верит в равенство магических рас. Это должно что-то значить.

Но в лучшем случае она предполагала и знала это. Джеймс рассказал ей о том, что Орден Феникса нашел союзников среди гоблинов, с которыми некоторые последователи Тёмного Лорда обращались как с паразитами.

Вздохнув, она собрала записи Регулуса и аккуратно положила их в сумку.

– Собираешься навестить Регулуса? – спросил Рабастан, отрываясь от своих зарисовок по гербологии.

Эмма открыла рот, прежде чем сообразить, что половина гостиной с задержкой дыхания ждала её ответа. Их поспешный выход из Большого Зала в то утро прошел вполне нормально, и младшие ученики всегда внимательно относились к трениям между группами и информациям о возвышении Тёмного Лорда.

Её глаза метнулись в угол у камина, где Уилкс и Снейп беспечно играли в шахматы. Северус не был одним из тех, кто сдавал людей, но она знала, что Уилкс сделает все, чтобы Регулус попал в дурную милость своего деда. В конце концов, его мимолетное воображение превратилось в социальное смущение, когда она отклонила его предложение руки и сердца, приняв Регулуса.

– Ага, – сказала она, целенаправленно наклоняясь ближе к Рабастану, при этом позволяя своему голосу отразиться от стеклянной стены напротив них. – Сегодня утром он сказал, что расскажет мне… свои… новые планы на нас.

Рабастан нахмурился, но быстро понял и сделал задумчивое выражение лица.

– Может, дело в Литтл-Хэнглтоне.

Сердце Эммы похолодело при мысли о набеге, и ей потребовалось все, чтобы проглотить отвращение и улыбнуться другу, перед тем как пересечь комнату.

– Может быть! – крикнула она, убедившись, что слухи начнутся. В конце концов, они были неотъемлемой частью её плана.

***

– Мадам Помфри? – позвала Эмма, тихо стуча в дверь больничного крыла.

Белая повязка появилась из кабинета ведьмы, а за ней выглянула и белокурая шевелюра. Женщина заметно вздохнула и проводила её к себе.

– Мне было интересно, достаточно ли поправился Регулус, чтобы его отпустили, – тихо сказала Эмма, когда она подошла достаточно близко. – Мы все очень переживаем за него.

– Я полагаю, что да, – мадам Помфри поджала губы, глядя на ожерелье с кольцом на шее Эммы. – Полагаю, вы действительно беспокоитесь. Что ж, следуй за мной.

Ведьма привела Эмму к кровати Регулуса, где он, как и ожидалось, читал книгу по истории. Он нетерпеливо поднял глаза, когда они подошли, и в мгновение ока захлопнул том.

«Краткая история выдающихся маглорожденных», – прочла Эмма. – «Автор Батильда Бэгшот».

Цветок надежды вспыхнул в глубине её живота. Она бессознательно потянулась вперёд, её губы приоткрылись в вопросе, который она подавила в присутствии медсестры.

– Ах, юная любовь, – вздохнула мадам Помфри, неверно истолковав этот жест. – Чистокровные волшебники всегда хотят вырасти слишком быстро. Что ж, мистер Блэк, вы можете идти, если пообещаете отказаться от какой-либо напряженной деятельности и постараетесь поддерживать уровень своей энергии.

– Да, мадам, – вежливо ответил Регулус, коротко кивнув головой.

Мадам одобрительно кивнула в ответ, прежде чем поспешить проверить других своих пациентов.

Регулус тут же сорвал одеяло, чуть не споткнувшись о ноги, когда поторопился выбраться из комнаты.

– Спасибо, – пробормотал он, когда она вручила ему шерстяной плащ, любезно предоставленный Рабастаном.

– Не благодари меня пока, – ответила Эмма, замолкнув, когда мимо них прошла стайка студентов. Она вытащила пачку пергамента из сумки и вернула его ему. – Они принадлежат тебе. Нам нужно сделать остановку, а затем… Тогда я думаю, что пора мне начать быть с тобой честной. Совершенно честной.

– Эмма, – остановился Регулус, хватая её за руку, чтобы выразить свою точку зрения. Его глаза были широко раскрыты и почти испуганы, серый цвет превращался в разбитое зеркало эмоций.

– Не здесь, – тихо ответила Эмма.

Она почти хотела сказать ему здесь и сейчас, но с его исчезновением этим утром у неё не было никаких иллюзий, что некоторые студенты, желающие попасть в милость Тёмного Лорда, подслушают их разговор. Тем не менее, она притянула свое тело к его собственному, нежно поцеловав его в редкой публичной демонстрации привязанности.

Когда она открыла глаза, она с облегчением не увидела на его лице ничего, кроме любви и благодарности.

«Будет ли он по-прежнему смотреть на меня так, как только я открою ему свой самый темный секрет?»

***

Через тридцать минут, Регулус и Эмма стояли над станцией Хогсмид. Они прошли через одностороннее зеркало – Эмма подумала, что было бы лучше не рисковать проводить слишком много времени на холоде, учитывая, что Регулус только что оправился от переохлаждения до изнеможения – но все же это было не так. Недостаточно.

Эмма спустилась по лестнице к Черному озеру, к единственному месту, о котором она могла думать без посторонних глаз. Комната над станцией Хогсмид была красивой, но холодной красотой, которая не прощала проступков.

Было только одно место, где, по её мнению, она могла бы признаться, единственное место, где они действительно, добровольно продемонстрировали свою уязвимость.

– Ты вспомнила, – пробормотал Регулус, его глаза горели эмоциями.

Причал остался таким же, каким они видели его в последний раз, без изменений даже в малейших деталях. Снега не было видно, но Эмма наложила на них согревающие чары, чтобы не допустить холода. Великое озеро мерцало, как всегда, струйки лунного света спускались вниз, отражаясь от слегка ледяной поверхности.

– Конечно, я вспомнила, – уголки рта Эммы изогнулись вверх. – Я думаю, что именно в этом месте я поняла, что действительно люблю тебя.

Регулус улыбнулся любимой улыбкой Эммы, маленькой тайной улыбкой, которая показывала, что он по-настоящему счастлив, той, которую не могла изобразить даже лучшая из его масок. Однако в ту минуту, когда улыбка украсила его лицо, она почти тут же исчезла. Регулус отвернулся от неё, его глаза обратились к воде. Он плотнее закутался в плащ, и Эмма тайком наложила на него ещё одно согревающее заклинание.

– Я не был честен с тобой, Эмма, – ответил он. – И я думаю, ты это знаешь. Я просто надеюсь, что… что ты поймешь.

Он глубоко вздохнул и повернулся к ней с сжатыми челюстями.

– Я изучаю речи Тёмного Лорда… Лорда Волан-де-Морта последние несколько месяцев, ещё до Рождества. Да, я послал своему деду просьбу о твоём разрешении на наш брак, но – прости меня – я знал, что он всегда будет отдавать предпочтение Дому Блэков, а не Уилкисам. Вместо этого я составил список – список всех упоминаний о самой Тёмной магии, известной среди волшебников, из библиотек семейства Блэков и Лестрейнджей. Я хотел держать тебя в стороне от моих занятий. Если бы я был неправ, я бы тебя напрасно беспокоил. Если бы я был прав… – он посмотрел вниз. – Я надеюсь, что ошибаюсь. Правда в том, что мы были слепы к этому из-за нашей преданности делу, у меня есть основания полагать, что… у лорда Волан-де-Морта… есть крестраж. Или, точнее говоря, существует более трех крестражей.