Текст книги "Сказка о двух сторонах (СИ)"

Автор книги: Emiliya Wolfe

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 57 страниц)

Джеймсу нравился каждый дополнительный урок защиты. Он знал, что Луни и Бродяга согласны с ним, и, вероятно, большинство других гриффиндорцев тоже. Наконец, они узнали кое-что, что может пригодиться в реальном мире. Буквально на прошлой неделе ему удалось создать полностью телесного Патронуса. Это оказался… не удивительно, олень. Тем не менее, это было достижением: Бродяга безжалостно дразнил его по поводу растущего разочарования Джеймса весь год. Теперь, из седьмого курса гриффиндора, только Хвост всё ещё не мог произвести его, хотя недавно его патронус перешел в большую белую сферу.

– С большим сожалением вынужден сообщить вам, что мисс Боунс покинула преподавательский состав. На этой неделе она начинает работу в комитете Визенгамота, которому поручено выносить приговор Пожирателям смерти. Это стоящее начинание, так что давайте пожелаем ей всего наилучшего.

По всему Большому Залу раздался гул. Дамблдор ничего не упомянул о замене учителя, и до конца учебного года оставалось четыре месяца, не говоря уже о июньских экзаменах. На этот раз Лили и Сириус собрались вместе, чтобы попытаться придумать объяснение неожиданному объявлению, но что-то внутри Джеймса побудило его оглянуться на слизеринский стол, нахмурив брови.

***

Эмма позволила ухмылке появиться на лице, когда Дамблдор сделал своё объявление. Когда Рабастан не получил ответа от своего отца, они предположили, что план провалился, что Амелия Боунс при всей своей лояльности Хаффлпаффу решила, что более важно сформировать молодёжь в том, что должно было произойти. Оказалось, что даже хаффлпаффец с трудом устоял перед призывом к мести.

Она оглянулась на своих собратьев-слизеринцев и увидела, как на их лицах отразилось её волнение. Люсинде было наплевать, у неё не очень хорошо получалось на дополнительных уроках Защиты, но ей удалось создать Патронуса, за что всё ещё цеплялись. Поразмыслив, Эмма подумала, что патронус-белка подходит её подруге, даже если это что-то вроде патронуса Хаффлпаффа.

Регулус, как всегда, оставался равнодушным, хотя глаза его горели явным триумфом – Хогвартс снова был в безопасности. Рабастан заставил её чуть ли не рассмеяться вслух своей резкой ухмылкой. Взглянув на стол, Эмма заметила, что Уилкс и Снейп обменялись взглядами с облегчением.

– Молодец, Раб, – произнесла Алекто с торжествующей ухмылкой.

Словно по команде, они посмотрели на другие столы. Рейвенкло выглядели опустошенными, но двое других, казалось, просто сплетничали о новостях. Эмма встретилась глазами с Джеймсом в другом конце коридора и поспешно перевела взгляд на пастуший пирог. Ходили слухи, что она сейчас помолвлена, хотя были противоречивые сведения о том, Регулус это или Уилкс.

Она закатила глаза. Для неё это был очевидный выбор, но, возможно, для многих чистокровных это не имело значения. В конце концов, последнее слово было за главой семьи.

«Устаревшие обычаи», – насмехалась она про себя.

Однако её рука легла на кольцо на шее, лежащее рядом с медальоном. Вес обычно успокаивал её, но недавно казалось, что это якорь. Как она могла отказаться от службы Темному Лорду? Хотела ли она вообще уйти, несмотря на зверства, совершенные многими их членами? И если так, что случилось бы с Регулусом, с Рабастаном, черт возьми, даже с Алекто? Она не хотела видеть их смерть больше, чем смерть Джеймса.

Что касается её брата, она избегала его с тех пор, как он сообщил, что будет частью Ордена Феникса. Он почувствовал бы, что что-то не так, и хотя она доверяла своему брату, кто знал, что его друзья решат с этим делать?

Чья-то рука успокаивающе погладила её локоть, оторвав её от мыслей. Она быстро улыбнулась Регулусу и схватилась за его пальцы. Он наклонился вперед, его дыхание взъерошило её волосы.

– Это Фенвик и Боунс, – прошептал он. – В конце концов, мы могли бы пережить год.

– Только НЕ, обязанности старосты и квидичч, – ответила она, и хотя её тон должен был быть саркастичным, в конечном итоге это прозвучало слишком реально.

Он отодвинулся, чтобы изучить её лицо, его серые глаза пытались понять. Хотя его проницательность была одной из причин, по которой Эмма любила своего парня, она всё ещё не решила, стоит ли говорить с ним о своих страхах. Она становилась всё более и более уверенной в том, что Тёмный лорд не был тем, кем его считали, но с недавним пылом Регулуса она боялась, что это сломает его.

В конце концов, для чего было бы все, чем он пожертвовал, если бы это было так?

Внезапно почувствовав клаустрофобию в Большом зале, Эмма встала, говоря друзьям, что ей нужно сделать домашнее задание перед той ночной тренировкой по квиддичу, и заставляя её шаги совершать неторопливую прогулку по пути к выходу.

Как и ожидалось, она мчалась к квиддичному полю. К этому моменту она смогла с легкостью вызвать свою метлу из подземелий, настолько, что спрятала её в нише ближе к выходу, чтобы облегчить её выход наружу. Она всё ещё не совсем понимала, как она всегда находила открытое окно, через которое можно было увеличивать масштаб.

Её руки любовно сомкнулись на изношенном дереве, инстинктивно вставляя в гнезда, созданные с течением времени. Её присутствие на поле не выглядело бы странным – слизеринцы зарезервировали поле на вечер. Конечно же, через десять минут она увидела мерцание зажженных жезлов, пробивающихся через территорию.

Решив сопровождать их до сарая и погреться в лучах славы хорошо проделанной работы, она направилась к точкам и остановилась, когда поняла, что происходит.

Она думала, что свет исходит от заклинания Люмос, но оказалось, что это была дуэль между командами Слизерина и Гриффиндора по квиддичу. Повсюду летали проклятия, отражаясь от случайных чар щитов. Пока никого не было на месте, но у Эммы не было времени оценить ситуацию.

Хотя она всё ещё находилась на высоте нескольких футов над землей, она спрыгнула с метлы, выполнив перекат, которым Барти гордился бы, и вытащила палочку одним плавным движением. Зная, что у неё был один шанс до того, как её увидели дуэлянты; она тщательно прицелилась в Карадока Дирборна, одного из загонщиков Гриффиндора и превосходного дуэлянта.

– Лоллиго! – крикнула она, рассекая своей палочкой треугольник вокруг его головы.

Чувство удовлетворения закипело в ней, когда она увидела, как на лице Дирборна появились маленькие шипы, вырастающие из его ушей, заставляя его рот открываться и разрывая нос. Он тут же упал на землю, шипы поцарапали руку гриффиндорцу позади него.

Прежде чем Эмма смогла развить свою победу, она заметила Люсинду, сгибающуюся пополам недалеко от неё, её светлые локоны ниспадали на пол. Волна гнева подтолкнула её вперед, но Алекто отреагировала быстрее. Её лицо исказилось в гримасе, рыжая ткнула палочкой в ​​сторону Сириуса Блэка.

– Круц…

– Нет! – воскликнула Эмма, бросаясь на бывшую подругу.

Алекто вскочила на ноги, отталкивая Эмму от себя.

– Что, черт возьми, ты делаешь? – прорычала она, устраиваясь в полуприседе, который так любила Беллатрикс.

– Разве ты не видела, что они сделали с Люсиндой? Ты сейчас с ними? – она кивнула взгляд в сторону гриффиндорцев.

– Конечно, нет, – ответила Эмма столь же язвительным тоном. – Но Непростительное просто привлечет нежелательное внимание.

– Ой, правда, – издевалась Алекто. – «Посмотрите на меня, я Эмма, и я все знаю!» Угадай, капитан, может, Люсинда меня больше волнует, чем этот школьный фарс.

Прежде чем Эмма смогла ответить, Алекто переместила свою цель, которая ничего не заметила, и снова произнесла заклинание Круциатуса. Крик Сириуса остановил остальных.

***

Сириус застонал, теребя простыни из лазарета. Джеймс стоял рядом и смотрел на друга с бледным лицом. Питер ничего не сказал о раскаленной добела хватки Ремуса на его плече, хотя казалось, что это было болезненно. Ближе к полнолунию оборотень был в несколько раз сильнее обычного.

Были заполнены ещё пять грядок, на одной из которых лежал Карадок, вся голова которого напоминала морского ежа. Хотя это заклинание обычно преподают на седьмом курсе, лекарство нужно было приготовить свежим, чтобы оно подействовало, поэтому в кабинет Слизнорта отправили запасного ученика.

Джеймс заметил, что Эмма и её друзья угрюмо сгруппировались вокруг кроватей Нотта и Розье. Он почувствовал укол сожаления. Лили всегда говорила, что за их вспыльчивость заплатят невинные прохожие, а у Розье даже не было времени вытащить палочку. Фактически, если честно, Джеймс пыталась помешать Лестрейнджу наброситься на Вратаря Гриффиндора, который подстрекал Нотта к его набегу авроров на собственность его отца.

Он снова повернулся к Сириусу, который был самым бледным из тех, кого Джеймс когда-либо видел, легкие кровавые следы текли с обеих сторон его рта, где он прикусил язык. Один полузакрытый глаз повернулся к Джеймсу.

– Было и хуже, – сумел произнести Сириус, невнятно бормоча, как пьяный.

«Хуже всего в этом предложении», – подумал Джеймс, – «Что оно, скорее всего, правдивое».

Он сжал кулаки, впервые обрадовавшись, что Лунатик отнял у него палочку, когда Алекто Кэрроу убежала с поля боя. Бродяге нужно было, чтобы он и другие Мародеры напомнили ему, что с ним все будет в порядке. Тем не менее, кровь Джеймса закипела при мысли о рыжей, которая, по-видимому, сбежала из Хогвартса.

Персонал якобы обыскивал территорию, и старостам было приказано держать всех, кто не участвовал в запутывании, в общих комнатах, но Джеймс знал лучше. У Кэрроу было достаточно времени, чтобы добраться до Хогсмида, особенно с помощью слизеринцев. Конечно, они отрицали то, что причастны к её побегу, но Эмма и Регулус притворились, что все учтено. Только когда Хагрид, которому было приказано перепроверить подсчет голов, заметил, что кто-то пропал, старосты признали, что рыжая исчезла. И никто не поверил их рассказу о том, что она ускользнула, когда раненых поднимали на носилки.

Джеймс ещё раз взглянул в сторону слизеринцев и был удивлен, увидев Эмму, направляющуюся прямо к нему.

***

– А теперь уходи, – сказал Регулус, даже не оборачиваясь, когда он оглядел шквал мантий и носилок на территории.

Эмма ничего не сказала, но пристально посмотрела на Алекто. Рабастан стоял на коленях над Люсиндой рядом с носилками, и остальные члены команды по квиддичу столпились вокруг них, выглядя обеспокоенными, но на самом деле также скрывая двух девушек из поля зрения.

Впервые за два года Алекто выглядела по-настоящему испуганной, её зеленые глаза округлились, а щеки были по-детски пухлыми. Её обычный тугой узел волос развязался, нарушив суровый вид, который она приобрела в последние месяцы. Она посмотрела на Эмму, чтобы успокоить её, хотя Эмма почти игнорировала её с начала года.

Темноволосая девушка не могла не смягчить взгляд. Несмотря на все её недостатки, Алекто всё ещё была вспыльчивой семнадцатилетней девушкой, которая отреагировала на то, что увидела обиженного друга. Её бравада исчезла; теперь ей придется столкнуться с последствиями своих действий: с Азкабаном. Эмма могла относиться к этому, она сама шла по канату, хотя у неё не было иллюзий, что она этого заслужила.

– С Беллатрикс ты будешь в безопасности, – сказала Эмма, уверенная, что правая рука Волан-де-Морта возьмет под крыло своё протеже.

«Вероятно, она обрадуется, когда услышит эту новость», – криво подумала она.

Тем не менее, Алекто колебалась. Через десять секунд Эмма крепко схватила рыжую за плечи и толкнула её в сторону Запретного леса.

– Ты знаешь, что будет, если ты останешься, – предупредила она.

Это было именно то, что должна была сказать Эмма в данной ситуации. Страх перед поцелуем дементора подтолкнул Алекто и она побежала по земле с такой скоростью, с которой Эмма не могла сравниться. Она смотрела, как уходит ведьма; только повернулась, когда всё, что осталось, было пятнышком на расстоянии.

К тому времени о Люсинде уже позаботились – просто дали зелье для восстановления роста волос и сказали принимать его глотками с интервалом в тридцать секунд, пока волосы не вернуться к своей обычной длине. Зная Люсинду, она, вероятно, позволила бы им расти ещё дольше – зелье делало волосы такими же блестящими, как у ребенка, и какое-то время не было секущихся кончиков, с которыми нужно было бы бороться.

Тем не менее, им всем было приказано идти к больничному крылу до тех пор, пока не закончится введенный комендантский час, то есть как только Алекто будет обнаружена или доказано, что она покинула территорию. Эмма обдумывала их выбор. В этом не было сомнений – Слизерин защищал свои интересы, – тем не менее, она нахмурилась.

Хотя Эмма была благодарна за то, что рыжая защитила Люсинду от большего вреда, чем оглушающее заклинание и выпадение волос, Сириус не заслужил того, что она с ним сделала. Вдобавок ко всему, Алекто обратила внимание школы на глупую студенческую дуэль из-за того, кто получил поле для тренировок по квидиччу. Теперь они будут под более пристальным наблюдением, чем когда-либо. Эмма была только благодарна за то, что это произошло после того, как Боунс ушла… едва.

Вздохнув, она сосредоточила свои усилия на том, что могла контролировать, то есть на прикрытии своей команды. Вот и все, она по-прежнему считала команду по квиддичу своей, не своей чтобы контролировать, но своей, чтобы защищать, сохранять безопасность, и взамен они по-прежнему называли её своим «капитаном» – даже Барти.

Однако сейчас она была в ярости. Она думала, что они лучше гриффиндорцев или, по крайней мере, умнее. Она изо всех сил смотрела на них на движущейся лестнице, особенно враждебно глядя на Регулуса, Рабастана и Барти.

– Хорошо, что здесь произошло? – спросила она остальных едва сдерживаемым шепотом.

– Это был их Вратарь, – немедленно сказал Барти, сморщив нос от отвращения. – Он пытался сразиться с Энтони, говоря, что его отец был Пожирателем смерти, и все это знали.

– А разве его отец не Пожиратель смерти? – спросила Эмма.

– Ну да, но дело не в этом, – ответил Барти. – Энтони не знает, он просто думает, что его отец занимается артефактами Темного искусства. Так что, конечно, он не удивился тому, что на его дом была облава, но дело в том, что рейд должен был быть секретным. Мой… отец… решил оставить авроров на всякий случай… на случай шпионов.

– Что ж, – вмешался Рабастан с самодовольной ухмылкой, – В этом он не ошибется.

– Заткнись, – приказала ему Эмма, и лицо Загонщика упало.

Однако Эмма не смотрела на него; она смотрела на сморщенное лицо Кассандры. Девушка оперлась на перила, которые, судя по всему, были единственной вещью, которая всё ещё удерживала её на ногах. Эмма могла только радоваться, что Энтони Нотт был подбит оглушающим заклинанием, которое, к сожалению, сломало ему руку в трех местах, когда он упал. Четвертый курс сейчас занимал одну из носилок, плывущих впереди их странной процессии к Крылу, ему дали снотворное, чтобы уменьшить боль.

– Тебе не обязательно оставаться здесь для этого, Кэсси, – мягко сказала Эмма. Профессора поручили старостам заботиться о младших учениках. – Ты староста, у тебя есть право вернуться в общежитие. На данный момент их там только двое. Кроме того, я знаю, что именно эти идиоты причинили наибольший ущерб.

Голубые глаза Кассандры метались с одного лица на другое. Её семья была одной из немногих в Слизерине, не имевших никакого отношения к Тёмным Искусствам. Фактически, половина из них была в Когтевране, а её мать была ученым в области исцеления, разрабатывая то или иное анти-проклятие.

– Нет… Все в порядке, – наконец ответила она, хотя её голос был слабым. – Я уверена, что они справятся с этим. Кроме того, мой друг Энтони; Я хочу быть здесь, когда он проснется. И в любом случае, мы не все догадались, куда ты идешь, когда в общежитиях нет седьмых классов, кроме Люсинды. Знаешь, мы не глупы.

Эмма почувствовала прилив привязанности к своему товарищу Чейзеру. В каком-то смысле это было правдой. Слухи поползли, хотя они пытались ограничить свою деятельность участниками организации Тёмного Лорда. Эмма догадалась, что именно благодаря Кассандре и таким, как она, младшие курсы не распространились по другим факультетам.

– В любом случае первым заклинание наложил Сириус, – вмешался Регулус, явно желая покончить со всем этим. Он посмотрел на кровать своего брата, когда они проходили через вход. – Рабастан и я защищали Нотта, а Сириус пытался – я могу добавить, безуспешно – раскрыть мою Тёмную Метку.

Рабастан кивнул, но Кассандра вмешалась: – Это правда, но Рабастан действительно пытался ударить другого парня до этого, – Она повернулась к Эмме. – Вот как Люсинду ударило заклинание для удаления волос, оно предназначалось для Рабастана, но она помешала.

– Спасибо, Кэсси, – ответила Эмма, зная, что самые беспристрастные показания были бы получены от неё. – Остальные, я не довольна этим, но, по крайней мере, дуэль была достаточно невинной, прежде чем Алекто встала на пути. Я знаю, что то, что я собираюсь сказать, звучит ужасно, но мне нужно, чтобы вы рассказали, что Алекто была в некотором роде одиночкой, что в этом году она все больше и больше уходила в себя. Все шокированы тем, что она использовала Непростительное, особенно ты, Барти, – она ​​взглянула на парня – Расскажи им свою лучшую плаксивую историю о том, что они думали, что твой отец сделал все более безопасным или что-то в этом роде.

– Есть, капитан, – ответил Барти, выпрямившись.

Хотя он по-прежнему больше всех уважал Регулуса, он также относился к Эмме с особым уважением. По большей части это было связано с тем, что любая подруга Регулуса должна была быть достойна этого титула, но его уважение отчасти было порождено многими стратегиями квиддича, обсуждавшимися с ним наедине.

Эмма не оскорбляла его интеллект, давая ему какие-либо дальнейшие инструкции, как и не подавляла его во время их тренировок по квиддичу. Барти был намного умнее остальных и перехитрил их всех, если бы имел шанс – и опыт. Вместо этого она кивнула и повернулась, расправив плечи.

– Хорошо, – неслышно выдохнула она, набравшись храбрости, чтобы пройти несколько футов к скоплению семикурсников с Гриффиндора, на другом конце комнаты.

Она подождала, пока мадам Помфри закончит с Сириусом, прежде чем подойти, и теперь, когда она была здесь, она не была уверена, что это все-таки хорошая идея.

Питер был первым, кто заметил её, его глаза-бусинки смотрели на всех. Неудивительно, что он попятился вперед:

– Оставь его. Разве вы, змеи, уже не сделали достаточно?

Эмма подавила желание запугать маленького червяка, заставив его встать – у него не хватило бы и половины мужества, если бы Ремус не был рядом, – и вместо этого направилась к Джеймсу который был возле кровати Сириуса. Как она и ожидала, Сириус не спал и в основном был в сознании, хотя и был слаб.

Сама Эмма только раз в жизни испытала на себе проклятие пыток; когда Тёмный Лорд проверил её сопротивление допросу. Это было не то, что она когда-либо хотела бы повторить, и, к счастью, Тёмный Лорд остался доволен её реакцией. Будь это Беллатрикс, она была уверена, что было бы намного хуже.

Глубоко вздохнув, она присела возле койки Сириуса: – Мне очень жаль, что она сделала с тобой. Я пыталась это остановить.

Мелькнувшие светлые косы промелькнули перед её взором, воспоминание исчезло ещё до того, как она уловила его. Но этого было достаточно. Несмотря на её опасения по поводу служения Тёмному Лорду, она тайно поклялась себе никогда не использовать это Непростительное на ком-либо и не позволять никому делать это, если в её силах было остановить это.

Левый глаз Сириуса повернулся, чтобы встретиться с ней, правый всё ещё содрогался от истерзанных нервов, но Эмме было достаточно, чтобы понять, что они достигли взаимопонимания. Чувствуя, как с груди срывается тяжесть, Эмма выпрямилась и пошла обратно в слизеринскую сторону комнаты.

***

– Подожди, – сказал Джеймс, схватив её за руку и повел в полу-уединенный угол комнаты, рядом с шкафами для зелий.

Пришло время спросить её о Регулусе, спросить её об Уилксе, расспросить обо всем в её жизни, чего он не понимал. Но вопросы замерли на его губах, когда он заметил серый оттенок её лица, испуганный взгляд в её глазах, который исчез во время рождественских каникул.

Вместо этого он просто обнял её и сжал, игнорируя приглушенные протесты, и зарылся своим грязным лицом в её волосы. Эмма робко ответила на объятия, и Джеймс попытался всеми фибрами своего существа передать свое тепло её телу, напомнить ей, что война скоро закончится и что она оправится от обмана Алекто.

Над головой сестры он мельком увидел разбитую стайку слизеринцев, которую видел через плечо Эммы, их глаза метались по сторонам, словно боялись, кто будет следующим. Все мысли о том, что Эмма помогла Алекто сбежать, покинули его разум. Он сразу же решил, что никогда не будет недоверчиво относиться к своим друзьям или семье. Это было единственное, что отделяло его от отчаяния.

========== Глава 78. Новые обязанности. ==========

Три недели спустя, знакомый узел в животе Эммы закручивался, паника кипела в ее венах, как кислота. Она заставила себя дышать ровно, расхаживая взад и вперед по берегу Черного озера. Регулус лениво прислонился к ближайшему дереву и листал свои записи в Истории Магии.

Хотя шарф и волосы Эммы развевались ветром, она не чувствовала холода. На следующий день они должны были отправиться в Хогсмид, но не для развлечений, а для следующей церемонии посвящения. Три человека из Рейвенкло и два из Слизерина должны были быть представлены Волан-де-Морту для утверждения, и Барти, наконец, собирался получить Темную Метку, которую он так жаждал.

Изначально слизеринцы планировали пойти пораньше, а затем всем вместе встретиться в «Трех метлах», чтобы выпить. Пить на пятых курсах с семикурсниками было не так уж и странно, особенно когда было многолюдно. На соседнем столе один из Рейвенкловцев упомянул о том, что они собираются увидеть Визжащую Хижину, после чего слизеринцы выждали пять минут, а затем громко начали переговариваться друг с другом, мол, что это хорошая идея. На дальней стороне Хижины их встретит Альберт Ранкорн, так как лицо Рудольфуса было расклеено по всему Хогсмиду через плакаты с разыскиваемыми Министерством.

Один небольшой недостаток в этом плане заключался в том, что вся команда по квиддичу отбывала наказание вместе с гриффиндорцами. Вдобавок они лишились своих привилегий в Хогсмиде до пасхальных праздников. Барти не получил бы свою Метку, если бы он не появился, и, кроме того, все знали о последствиях восстания против Тёмного Лорда. Таким образом, Эмме пришлось найти способ как-то вывести их из двухчасового заключения в Хогсмид через полчаса.

Рабастан вел себя наилучшим образом и справлялся со всеми своими заданиями в библиотеке, что не требовало особых усилий. Его паранойя по поводу разоблачения не только не уменьшилась с уходом Боунс, но и вернулась вдвойне, после проблем с Алекто. Он стал необычайно серьезным, лукавый огонек исчез из его глаз. Эмма не хотела оказывать на него большего давления, чем это было необходимо, поэтому его не включили в мозговой штурм.

Барти всегда собирал дополнительную информацию о будущих членах Ордена Феникса – Фенвик, очевидно, думал, что сын человека, который ненавидел Волан-де-Морта больше всего на свете, заслуживает доверия.

Алекто исчезла, скорее всего, на несколько месяцев вперед. Тёмный Лорд будет держать её на поводке, обучая её быть таким же эффективным убийцей, как Лестрейнджи, прежде чем выпустить её в «дикую природу». Ни в коем случае Эмма не прощала её и даже больше не любила её – рыжая была слишком страшна для этого – но она обнаружила, что скучает по отсутствию стойкой девушки в комнате. Иногда казалось, что они двое были единственными вменяемыми людьми в комнате, когда Люсинда, Хелен и Софи собирались вместе, чтобы обсудить моду и парней.

Сердито, Эмма в который раз смахнула шарф с лица, при этом зацепившись ногтями за волосы.

– Ой! – воскликнула она, потирая кожу головы, но боль только разозлила её.

Когда от её шагов грязь полетела в направлении Регулуса, он отпрыгнул в сторону с рефлексами, отточенными квиддичем.

– Сделай перерыв, Эмма, – успокаивающе сказал он, вставая и откладывая книги.

– Я не буду делать перерыв, Рег! – Эмма разочарованно вздохнула, – думай, думай! Есть очевидное решение, оно буквально крутится у меня на кончике языка, но я просто не могу его вспомнить.

Его глаза немного сузились, и Эмма поняла, что случайно назвала его по прозвищу – что-то, что нужно терпеть, но избегать. Должно быть, казалось, что она обвиняет его в чем-то.

– Извини, – смягчилась она, застывая на месте. Мир вокруг неё слегка закрутился после резкой остановки, её ноги зудели, чтобы продолжить свой марш. – Это просто расстраивает. Остальные, кажется, думают… что мы можем все! Кроме Рабастана, их это даже не волнует.

– Но разве мы не этого хотели? – тихо спросил Регулус, глядя ей в глаза. – Принять преданность Великанов, обратить или удалить лучших маглорожденных, – его голос стал громче, саркастически имитируя их торжество. – Самые молодые Пожиратели Смерти в мире! Мы здесь для того, чтобы изменить всю эту ситуацию.

Его глаза обратились к озеру, отражающее плоские серые облака на поверхности.

И вот так накопившаяся энергия Эммы улетучилась. Её плечи опустились от поражения, когда она поняла, что Регулус был прав. Сокращая расстояние между ними, она провела рукой по его руке. Когда он повернулся, она обняла его, наслаждаясь теплотой его присутствия.

Она жила в своем разуме, в их великих иллюзиях о лучшем мире как для волшебников, так и для магглорожденных. Каким-то образом она потеряла всякую надежду на то, что это видение сбудется, но теперь она поняла, что она также создала отчаяние. Сейчас они были в Хогвартсе, самом безопасном месте в волшебном мире, забегать вперед пока было бессмысленно. Даже Тёмный Лорд знал, что они не могут быть такими же активными, как настоящий Пожиратель Смерти.

Но когда эта мысль пришла ей в голову, она прогнала её. Волан-де-Морт может быть справедливым, но он не терпел неудач. Если они были отмечены, то они должны быть готовы нести бремя ответственности.

– Я верю, что ты найдешь способ задержать Слизнорта, ты всегда это делаешь. Дай мне побеспокоиться о том, чтобы добраться туда.

Эмма повернула голову, но Регулус, будто прочитал её мысли, встречаясь с ней на полпути, когда их губы сомкнулись. Ложь, которая так хорошо скрывалась в его словах, ожила, когда он притянул её ближе, как если бы он знал, что ещё столько раз он сможет это сделать.

Когда они разорвали поцелуй, Эмма обнаружила, что тянется к его лицу, убеждаясь, что Регулус, которого она знала и любила, всё ещё где-то там. С начала Нового года он всё ещё держался отстраненно, и хотя она знала, что он прилежен, он почти безостановочно штрудировал книги в библиотеке.

«Что ты прячешься за этими зеркальными глазами?» – хотела спросить она, – «Что тебя так пугает сейчас, когда ты без единого взгляда столкнулся с командой авроров?»

Вопросы застряли у неё в горле. Он смотрел на неё, как будто пытался запомнить её черты, его глаза блуждали по её лицу с отчаянием, которое она раньше ассоциировала только с его отношениями с Сириусом.

– Регулус? Ты в порядке?

Вместо ответа он посмотрел вниз, скользя пальцами по золотой цепочке на её шее, пока не добрался до кольца, которое подарил ей на Рождество, прижимая его к её груди большим и двумя указательными пальцами.

– Обещай мне, что не снимешь его, – вместо этого сказал он хриплым голосом. – Что бы ни случилось, ты оставишь его себе, не так ли?

– Да-да, конечно, – немедленно ответила Эмма, взяв его за руку. – Как бы я могла его снять?

Её рука всё ещё была переплетена с его рукой, движение притягивало их ещё ближе. Эмма чувствовала, как быстро бьется её сердце; годы знакомства с Регулусом и месяцы встреч с ним не остановили её дрожь в груди, когда они подходили близко.

– Мне просто нужно знать… – Регулус выглядел так, будто он вообще сожалел о том, что начал разговор, но легкий румянец на его щеках сказал Эмме, что это важно, – Если что-то случится, а ты не поймешь почему… Мне нужно, чтобы ты знала, что я всегда буду любить тебя. Это то, что никогда не изменится.

– Я знаю, – ответила Эмма, игнорируя детали, которые она не могла понять. – «Вероятно, он просто страдает от стресса», – подумала она. – Я тоже тебя люблю. Это не что-то условное.

И, словно в подтверждение своей правоты, она снова бросилась к нему, заставляя его прислониться к дереву для поддержки, пока они вступили в беседу другого рода.

***

– Кто-то, похоже, очень занимательно провёл время, – иронично заметил Рабастан, когда в тот вечер двое слизеринцев скользнули на свои места.

Эмма покраснела, но её лицо было достаточно красным, чтобы скрыть излишнюю красноту. В замке стояла невыносимая жара и она размотала шарф, прежде чем сесть за стол.

– Отличная работа, – тихо заметила Люсинда Эмме, намеренно взглянув на Регулуса.

Его волосы можно было принять за волосы Джеймса, несмотря на то, что они были спутаны, а его обычный галстук с идеальным узлом свободно свисал от спины к кофте спереди.

– Ой, я ожидал любовных укусов, – пожаловался Рабастан, когда Эмма положила шарф на стол.

Несмотря на свои пылающие щеки, Эмма решительно проигнорировала Рабастана и сумела схватить тарелку пасты, прежде чем еда исчезла, и её заменили десерты. Вилка была на полпути ко рту, когда она застыла на месте с открытым ртом.

– Эмма? Эй, ты тут? Это понятие не может быть для вас таким чуждым, – продолжил Рабастан. – В конце концов, вы уже что… четыре, пять месяцев вместе? – он откинулся назад, пораженный. – Ого. Я думал, что это длится намного дольше.

Он посмотрел на Регулуса в поисках подтверждения, но слизеринец был слишком занят поправкой галстука, чтобы слушать. Он снова посмотрел на Люсинду, которая только пожала плечами, съев кусок яблочного пирога.

– Вы это видели? – взволнованно спросила Эмма, её глаза следили за незаметными движениями Питера Петтигрю, входящего в Большой Зал и схватившего тарелку, прежде чем броситься обратно.

Рабастан повернулся, но было уже слишком поздно.

– Видели что? – спросил он, пренебрегая тем, что никто не отреагировал на его последнюю шутку.

– Да, – сказала Люсинда. – Но при чем тут воровство Петтигрю?

– Притом, – выдохнула Эмма и взволнованно рассказала им свой план на выходные.

***

– Профессор! – крикнула Люсинда в коридоре субботним утром.

Она убрала волосы с плеча, бегая по коридору за Слизнортом, её глаза светились эмоциями. Глава Слизерина остановился, вопросительно глядя на неё.