Текст книги "Сказка о двух сторонах (СИ)"

Автор книги: Emiliya Wolfe

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 57 страниц)

– Если она не нашла причины отступить сейчас, ты знаешь, что она никогда не сделает этого.

– Черт возьми, – сказал он, растрепав волосы и решительно шагнул прочь. Если Лили и впрямь остынет, то он схватит её и самолично отнесёт под венец.

***

Эмма почувствовала, как слезы наворачиваются на её глаза, когда Люсинда показывала ей законченное платье.

– Вот ты где! – чирикнула Люсинда, выглядя так же восторженно, как и раньше. – Мое самое первое творение – ну, если не считать те, которые я модифицировала для себя. В любом случае, это мое первое творение с нуля!

– Это прекрасно, – пробормотала Эмма, касаясь широкой юбки, состоящей из тысяч крошечных перьев, перекрывающих друг друга, создавая волнообразные узоры.

– Оно такое мягкое! – воскликнула она, глядя на свою подругу.

– Я знала, тебе это понравится, – ответила Люсинда, ухмыляясь шире, чем Эмма считала возможным. – Я взяла перья у полярной совы моей матери – всего несколько здесь и там – и копировала каждую партию снова и снова. На это потребовалось время, и ты не заметишь разницы между настоящими и преображенными! Но это не продлится долго, я не знаю, как сделать преобразование постоянным.

Эмма покачала головой, поражаясь изобретательности Люсинды. Встав, она быстро пересекла комнату, чтобы обнять свою лучшую подругу, которая от удивления вздрогнула и засмеялась.

– Спасибо.

– В любое время, – тепло сказала Люсинда, отвечая на объятия. – Но пока не благодари меня. Нам нужно на самом деле вовлечь тебя в это дело к концу дня. Знаешь, я не думала, что в тебе есть романтика; жениться на закате.

– Это была идея Регулуса, – краснея ответила Эмма.

***

Джеймс взбежал по ступенькам церкви в Годриковой впадине. Это было действительно прекрасно. Этого было достаточно, чтобы семья Лили не чувствовала себя неуместной, и все же это было сообщество волшебников, поэтому их друзья могли ослабить хватку своих палочек.

Дамблдор радостно появился на пороге утром, и никто иной, как Амелия Боунс – теперь работающая на Министерство – спрашивала, где Джеймс хотел бы поставить защиту. Когда Джеймс выплюнул изумление по поводу того, что ему предоставили такую ​​высокую безопасность в таком юном возрасте, Дамблдор просто похлопал его по щеке и сказал: «Защита любви – самая важная вещь в этом мире», и принялся за работу.

Теперь, если Джеймс присмотрится, то заметит мерцание в небе, где магия защиты взаимодействовала с атмосферой. В петунии, искусно разложенные в корзинах за пределами церкви, были скрыты датчики, увеличенные, чтобы предупредить гостей о нежелательных посетителях.

Он просто надеялся, что Эмма сможет появиться.

– Эээ… Подожди, подожди! – воскликнул Римус, выбегая из церкви. – Не входи! Я только что заставил всех болтать друг с другом, вместо того, чтобы спрашивать, когда начнётся свадьба… преимущества того, что друзья слишком заняты, чтобы регулярно встречаться с ними – все они хотят знать, что происходит в жизни друг друга! Если ты войдешь, ты все испортишь!

Джеймс засмеялся и убрал руку с дверной ручки.

– Тогда как долго мы будем здесь торчать? На улице так жарко, что я мог бы просто отогнать Лили своим зловонием, а не соблазнить её своей красотой.

– Классно, Джеймс, – ответил Ремус, закатив глаза, постукивая палочкой по макушке Джеймса. Сразу показалось, что кубики льда скользят по его спине.

– Ага! – воскликнул он, изворачиваясь и касаясь задней части шеи. Там ничего не было. Он впился взглядом в Римуса, который подавился смехом.

– Последний розыгрыш Мародеров перед тем, как ты оставишь нас навсегда, – усмехнулся Ремус.

– Брось, Лунатик! Я никогда не покину мародеров. Лили просто нужно будет стать почетным членом, вот и все.

Римус ударил его по руке, но Джеймс увидел облегчение в его глазах. Неужели он действительно думал, что Джеймс забудет о своих друзьях только потому, что женится? Осмотревшись и никого не увидев, Джеймс повалил его на землю, щекоча Луни, пока тот не закричал, чтобы тот остановился.

– Значит, ты не нервничаешь? – спросил Римус, когда у них обоих перехватило дыхание, и Сириус с беспокойством наложил очищающие чары на их костюмы.

«Нужно потом сказать Бродяге спасибо», – подумал Джеймс, пока Ремус продолжал: – Не переживаешь, что все изменится?

Джеймс уже мысленно видел их будущее. Его и Лили будут окружать маленькие дети, конечно, с кучей таких же как у него непослушных волос. Сириус был в образе Бродяги, скачущим с мальчиком на спине, в то время как Римус пытался научить девочку шахматам. Она, конечно, победит его, будучи дочерью Лили. И Питер был бы лучшим игроком в прятках, которого только могли найти родители.

– Конечно, все изменится. Но почему я должен нервничать? Я женюсь на любви всей своей жизни в окружении всех моих друзей. Это будет лучший день в моей жизни.

***

Было странно видеть Гриммо таким. Эмма думала что все свадьбы, проходят… ну… как у Нарциссы. Великолепная и роскошная, с ярким светом, струящимся по полированным белым полам. Но сейчас всё выглядело так гостеприимно, как будто она вернулась домой после долгого отсутствия. Улыбка растянулась на её губах, и она отвернулась, прежде чем Люсинда смогла подразнить её ещё раз.

Белые розы украшали пианино и камины в бальном зале, где должна была проходить церемония. Плавающие свечи окрашивали комнату золотистым оттенком, напоминая Эмме о Большом зале в его лучшие дни. Гобелен семьи Блэк был показан во всей красе, хотя она заметила, что некоторые свечи были размещены так, чтобы скрыть сгоревшие участки. Она задалась вопросом, благодаря Регулусу это или Вальбурге.

– Привет, Эмс.

Она обернулась и увидела Рабастана, развалившегося на подоконнике. Заходящее солнце заливало его темно-зеленую мантию. Он улыбнулся ей, выпрямившись, его озорные зеленые глаза давали ей понять, что он заметил её сентиментальный момент.

– Хорошо выглядишь, – сказала она, игриво подталкивая его. Сегодня ничто не могло испортить ей настроение.

К её удивлению, он крепко обнял её, прижавшись к её голове своей. Ошеломленная, но все же тронутая проявлением любви, она нерешительно ответила ему.

– Ты тоже, – ответил он приглушенным голосом. Когда он отстранился, она заметила, что на его глазах стояли слезы.

– Разве не ты издевался над Люсиндой за то, что она плакала на последней свадьбе? – спросила она с улыбкой, хотя чувствовала, что её собственное сердце переполняется эмоциями.

– Заткнись, – фыркнул Рабастан, вытирая глаза рукавом. – Регулус пошел за Джеймсом. Он не думал, что твоему брату понравится Вальбурга, которая сообщила ему название этого места.

– Не могу поверить, что мы на самом деле это делаем, – прошептала Эмма.

Их будет всего четверо – Рабастан, Люсинда, Вальбурга и Джеймс. По два свидетеля и по представителю от каждой семьи. Не то, что Эмма ожидала от своей свадьбы, но все, что было необходимо. Её лучшие и самые близкие друзья. Она чувствовала себя легкой, как перышко.

Через неделю они отпразднуют вместе с остальными Пожирателями смерти в особняке Лестрейнджей. Насколько мог знать волшебный мир, Регулус и Эмма обменялись клятвами наедине, что становилось все более и более обычным явлением.

И таким образом Эмма вернет Джеймса, хотя бы на один день.

Она весело засмеялась и закружилась. Она не чувствовала себя такой беззаботной с первых лет в Хогвартсе. Рабастан рассмеялся, поэтому она схватила его за руки и закрутила его тоже, оба наклонились, вращаясь все быстрее и быстрее. В конце концов, один из них – она ​​не знала, кто – отпустил, и они споткнулись, едва удержав равновесие

– Не забудь свою клятву, – поддразнил Рабастан, возвращая себе прежнее поведение. – Представь что случится если ты потеряешь дар речи сегодня; как ещё у Регулуса будет к чему стремиться?

– Брось, – ответила она с ухмылкой. – Регулусу не к чему стремиться.

Она бросилась прочь, непристойно подмигнув, оставив Рабастана стоять за ней.

***

Когда Римус, наконец, впустил Джеймса, он промчался через церковь, возможно, с немного большим энтузиазмом, чем было необходимо, врезавшись в Сириуса на пути к алтарю. Кольца полетели, и к тому времени, когда они их нашли – с тайным акцио от Питера – толпа затихла.

Джеймс стряхнул пыль с пиджака и занял назначенное место. Музыка разрослась, скрипичный квартет, по признанию Лили, всегда хотел играть как можно лучше. К тому времени, как он поднял глаза, Лили была уже на полпути к проходу.

Лили была воплощением элегантности. Забудьте об одежде, цветах – все это не имело значения, и Джеймс не вспомнит о них позже. Его глаза были прикованы к улыбке на её лице, когда она практически скользила по проходу. Её глаза были прикованы к нему, говоря, что её и его чувства были единым целым и всегда будут. Джеймс сглотнул, и его живот сделал как минимум три сальто назад, даже если Лили всегда говорила ему, что это невозможно с научной точки зрения. Это произошло, и именно она была невозможна с научной точки зрения.

– Кхм. – прокашлялся рядом стоящий Сириус. Вынырнув из своих мыслей Поттер заметил что в центре внимания оказался руководящий всем маггл.

– Дорогие возлюбленные, мы собрались здесь сегодня, чтобы засвидетельствовать и отпраздновать…

Когда Лили заняла свое место рядом с ним, Джеймс не мог расслышать ни слова, которое говорил священник из-за крови, текущей в его ушах. В его поле зрения была только Лили. Просто Лили, ничего больше. Она одарила его ещё одной улыбкой, такой же теплой, как он хотел, чтобы она была каждый день их жизни.

Лили, конечно же, слушала речь с таким же нетерпением, как и все остальное в её жизни. Джеймс знал, что она фиксирует слова наизусть, и ухмыльнулся тому вниманию, которое она дала священнику. Это означало, что она считала их брак одним из самых важных дел в мире. Конечно, именно так всё и было.

Затем она взглянула в его сторону, словно читая его мысли, и одарила его легкой улыбкой, и он подумал, что его сердце может взорваться, оно так сильно раздувается в его груди. Он попытался улыбнуться в ответ, но вместо этого почувствовал слезы на своих глазах. Он хотел обнять её и сказать, как много она для него значила, но церемония ещё не закончилась.

Наконец, наконец, он схватил Лили за руки в нужный момент, восхищаясь её гладкими ладонями и четкими линиями сердца и головы, проходящими через них. Однажды она прочитала его собственные ладони и рассердилась, что его строки слились в одну. Теперь его руки были влажными, а её руки были прохладными, но она, похоже, не возражала, когда надела кольцо на его палец. Джеймс всегда представлял, что эта часть церемонии будет казаться странной, поскольку она сильно отличалась от волшебных клятв, но вместо этого он наслаждался прикосновением её руки, твердо говоря ей что он любит её также сильно как и она его.

– Я согласен.

***

Улыбка расплылась по лицу Эммы ещё до того, как она смогла контролировать это.

– У вас прекрасный дом, Миссис Блэк, – сказал Джеймс, его бордовая мантия коснулась пола, когда он поклонился, чтобы поцеловать руку женщины.

Вальбурга выглядела столь же польщенной и неодобрительной, враждующие эмоции усилились, когда Джеймс дерзко подмигнул ей. Он всегда умел обращаться с людьми. Он очарует профессора МакГонагалл, если она ему позволит, и только Поппи Помфри, казалось, сопротивлялась его мошеннической харизме. И он направил всю свою силу на свою дальнюю родственницу, которая скоро должна была стать его свекровью.

Эмма почувствовала прилив привязанности, даже когда Рабастан и Люсинда посмеивались над его выходками. Именно из-за её настойчивости, по поводу приезда Джеймса они были вынуждены свести церемонию к минимуму, и, похоже, это был его способ помириться с семьей Блэков. Немалый подвиг, учитывая, как сильно он, должно быть, не любил Вальбургу после рассказов Сириуса.

– Приятно видеть тебя такой беззаботной на этот раз, – пробормотал Регулус ей на ухо, его губы изогнулись от веселья. – Не думаю, что я видел, как ты так улыбалась с тех пор, как Мальсибер флиртовал с Рабастаном, думая, что он девушка.

– Спасибо, что привел его, – ответила она, и потребовалась вся её сила воли, чтобы не поцеловать его тут же, отрицая магию крови, необходимую для того, чтобы свадьба связала их. – Что ты делаешь по эту сторону зала?

– Желаю тебе удачи, – ответил он. – Не хотел бы я, чтобы ты споткнулась о платье через тридцать футов комнаты.

Как Регулус казался таким спокойным? Вот она, чувствуя, что может взорваться от эмоций, и он подошел, чтобы вежливо поприветствовать Люсинду. Она все время смотрела на него, желая, чтобы он оглянулся.

Он так и сделал, и его серые глаза захватили её глаза с пламенной страстью, заставившей её бороться, чтобы снова не покраснеть. Возможно, он был не таким спокойным, как она себе представляла.

– Не волнуйся, – сказал Джеймс, касаясь руки Эммы, когда он занял свое место рядом с ней. – Я здесь для этого.

– Для чего? Успокаиваешь меня или помогаешь подняться с пола?

– Оба варианта.

– Ну, разве это не очень хорошо с твоей стороны? – саркастически ответила Эмма. Однако эффект, вероятно, был испорчен её сияющим лицом.

– Хорошо, – сказал Джеймс через мгновение, нервно переступая с ноги на ногу. – Думаю пора начинать?

Эмме нравилось, что он не дал ей выхода, не дал ей шанс отменить это до того, как все начнется должным образом. Джеймс был счастлив, Вальбурга была счастлива, Рабастан плакал, Люсинда наколдовывала столько падающих лепестков роз, что она едва могла видеть Регулуса в конце комнаты, а она и Регулус… Она и Регулус просто делают то, что хотели больше всего на свете.

Мягкие скрипки играли из граммофона Блэков, пока Эмма и Джеймс шли вдоль бального зала по зеленовато-серебряному ковру. Она шла осторожно, наслаждаясь моментом. Это была капсула времени вдали от войны, взгляд на то, что могла вместить жизнь. Когда она взглянула вверх, глаза Регулуса всё ещё горели, и она поспешно оглянулась, прежде чем снова взглянуть вверх, на этот раз сосредоточившись на его парадной мантии, вдали от пристального взгляда. Тем не менее, она чувствовала его взгляд на своем лице и купалась в его сиянии.

Лепестки роз остановились, и только рефлексы заставили Эмму уловить волшебно созданный букет Люсинды, когда она поняла, что цветы Эммы лежат забытые в коридоре. Так же быстро Джеймс украл один цветок и наложил заклинание на грудь там, где у маглов обычно находится карман с маленьким цветочком.

Наконец они дошли, и мгновенная неловкость Эммы рассеялась. Она протянула левую руку Регулусу, и когда её Тёмная Метка повернулась к переднему краю, Джеймс не издал ни звука. Легкий одобрительный кивок Регулуса тут же заставил её сердце забыть о войне.

Затем его рука была в её руке, и мир был только для них. Регулус широко улыбнулся, и Эмма улыбнулась ему в ответ, нетерпеливо взглянув на пергамент с буквами.

Рабастан и Люсинда подписали его черным пером, и Джеймс ничего не сказал, когда Вальбурга уколола его палец ножом и позволил капле пролиться на новую страницу. Как только она впиталась, женщина повторила движение на своей руке и вытащила палочку.

Это был их момент. Глаза Эммы нервно метнулись обратно к Регулусу, чья палочка уже была над их соединенными руками. Она достала свою, боярышник – более темный оттенок его кипариса. Золотые искры полетели, когда они соприкоснулись, и только тогда Вальбурга коснулась их обоих своей собственной палочкой. Она кивнула Регулусу, чтобы тот начал церемонию.

Сердце Эммы внезапно забилось быстрее. Они не обсуждали свои клятвы, предпочитая держать их в секрете. Но они будут связаны даже после смерти, если один из них не расторгнет их.

– Я, Регулус Блэк, клянусь оставаться рядом с тобой, в жизни и в смерти, уйти из этой жизни как одно целое.

Когда Регулус произнес традиционные слова, Эмму внезапно охватило дурное предчувствие. Что, если один из них умрет раньше другого, навсегда застряв в ожидании за завесой загробной жизни? Пока она колебалась, он поднял свои серые глаза на неё, и она поняла, что подождет тысячу лет, прежде чем двигаться дальше без него.

– Я, Эмма Поттер, клянусь оставаться рядом с тобой, защищать и поддерживать тебя, пока мы не уйдем из этой жизни как единое целое.

Она немного изменила свою клятву, не желая просто повторять слова. Глаза Регулуса на мгновение расширились, когда он понял, что она дала обещание, но она не видела лучшего способа доказать ему свое доверие, чем через их клятвы.

Серебряный свет расцвел между их палочками, коснувшись их кожи. Он был одновременно прохладным и горячим, шипящим энергией и все же бальзамом для её тела. Регулус нежно провел большим пальцем по её руке, показывая, что он тоже это почувствовал.

– Я, Эмма Поттер, клянусь, что останусь верной единственному мужчине, которого я когда-либо любила, – она ​​замолчала, глядя на Рабастана. Она с удовлетворением отметила, что он как можно сильнее сжимал руку Люсинды.

– И моему лучшему и самому верному другу.

Регулусу понадобилось мгновение, чтобы облизнуть губы, и Эмма поняла, что его колебания были эмоциональными. Она сжала его руку и была вознаграждена коротким смехом, выдохнув, когда он продолжил магию.

– Я, Регулус Блэк, клянусь, что никогда не буду смотреть на других девушек так, как смотрел на тебя, в нашу первую встречу, в Хогвартс-экспрессе.

Эмма могла поклясться, что слышала писк Люсинды, когда следующие щупальца крепче связали им руки. Затем её внимание сместилось, и она сделала шаг ближе, когда Регулус чуть не прошептал свою следующую клятву.

– Я, Регулус Блэк, клянусь защищать тебя, несмотря на последствия.

Она помолчала на мгновение, когда его глаза впились в её глаза, слезы решимости заблестели в их глубине. Комок поднялся к её горлу. Она не сомневалась в его словах, но боялась их.

– Я, Эмма Поттер, клянусь, что буду гулять с тобой всю ночь, пока не минует тьма.

Золотые и серебряные полосы соединились из тумана на их соединенных руках, и со вздохом радости или опасения, а может быть и того, и другого, Эмма сделала последний шаг, чтобы попасть в объятья Регулуса и поцеловать его так, как будто они никогда раньше не целовались. Он окутал её своим теплом, и она, в свою очередь, крепко прижалась к нему. Оно было одновременно нежным, страстным и отчаянным, наполненным осознанием того, что их клятва будет исполнена до конца месяца.

***

Джеймс оглядел комнату, посмотрел на всех поздравляющих лиц, ища своего близнеца, выходящего из-под мантии-невидимки. Он хотел разделить с ней этот момент, как она делала с ним всего несколько часов назад. Он хотел, чтобы её губы изогнулись в ухмылке, которая говорила: «Серьёзно, маггловская церемония?» и взгляд, такой мягкий, говорящий ему как она им гордится. Но как он ни старался, он так и не поймал ни черных волос в улыбающемся море рыжих, ни миндалевидно-голубых глаз среди лиц своих друзей.

И только когда Сириус подошел к ним, дерзко подмигнув и пообещав утащить их с праздника, он понял, что никогда не давал своей сестре возможности быть тут. Он одолжил мантию Дамблдору и забыл, что у Эммы её не было.

И когда он обратился к своим самым близким друзьям и доброжелателям, его сердце горько-сладко заболело.

***

Эмма обняла Джеймса, поблагодарив его за то, что он пришел, и вдохнула его братский запах. Она не могла сдержать слезы на глазах, хотя знала, что увидит его уже на следующий день, как они и планировали под старой мантией-невидимкой своего отца.

– Не волнуйся, – пробормотал Джеймс ей в волосы. – Это не продлится долго. Скоро наша семья снова будет вместе.

Тем не менее, Эмма прижала его к себе, как будто она больше никогда его не увидит.

========== Глава 96. Логово Химеры. ==========

Неделя блаженства на гостевой вилле родителей Рабастана во Франции прошла для Эммы слишком быстро. Слишком скоро её метка загорелась, и им пора было вернуться в реальный мир.

«Эти пару дней, были, пожалуй, одними из лучших в моей жизни», – с тоской подумала Эмма, пока они оба еле волочили ноги. К тому времени, как пара подошла к главному дому, Лестрейндж уже вышли на крыльцо, отец Рабастана сам почувствовал боль метки.

– Спасибо, – сказала Эмма так искренне, как только могла, сжимая руку мистера Лестрейнджа в своей.

Регулус наколдовал мадам Лестрейндж букет из розовых и белых цветов.

– Наш комплимент хозяевам, – сказал он с коротким поклоном.

– Это мы благодарим вас, – ответил мистер Лестрейндж со странным блеском в глазах и легкой улыбкой на губах.

– Если бы вы не вступили в ряды Тёмного Лорда, и не заняли бы наши места, у нас не было бы такой мирной пенсии.

Их глаза встретились, и Эмма почувствовала, как его усталость обрушилась на её плечи.

«Как долго мы сможем продолжать служить в том же духе, прежде чем тоже сгорим?» – подумала она.

Когда они попрощались, она сжала сумку – больше не было времени на любезности – и направилась к выходу.

– Эй, – мягко сказал Регулус, взяв её руки в свои. – Будь осторожна.

Его метка не горела – парня должны были ждать на собеседовании в Министерстве на следующий день. Проникновение в последний бастион сопротивления, кроме Ордена Феникса, было главным приоритетом Тёмного Лорда. Он убрал прядь волос с её щеки, заправил ей за ухо и попытался поцеловать её.

– Как хорошо ты играешь послушную роль домохозяина, – ответила Эмма, покраснев, когда она уклонилась от его губ и уткнулась головой ему в плечо, глубоко вздохнув. Ей нужна была ясная голова, чтобы противостоять Тёмному Лорду.

– В свободное время я буду копаться в Министерстве, – пробормотал он ей на ухо, когда они прижались друг к другу. – Посмотрю, есть ли у них что-нибудь о Томе Реддле и о том, где он жил, где работал.

– Будь осторожен, – повторила она, внезапно вспомнив последнее расследование Регулуса и записку на её подушке.

– Не принимай поспешных решений.

– За кого ты меня принимаешь, за гриффиндорца? – пошутил Регулус, и они засмеялись. Давно прошли те времена, когда они обижались при упоминании конкурирующего факультета.

Эмма сделала движение пальцами, показывая Регулусу, что она на него смотрит. Удовлетворенная тем, что она бросает своего парня… мужа с улыбкой на лице, она закрыла глаза и представила себе место назначения.

Хлопок.

***

– Я счастлив, что ты присоединилась к нам, – усмехнулся Рудольфус, встав на свое обычное место справа от Беллатрисы. Сама Беллатрикс оказалась ближе к Тёмному Лорду, чем её муж, что Волан-де-Морт, похоже, пока допускал. – Думаю, Регулус ещё не полировал свою палочку. Он решил, что ты сделаешь это лучше?

Трэверс и Беллатриса захихикали, а Люциус просто закатил глаза. Эмма взглянула на бесстрастное лицо Тёмного Лорда, на легкую ухмылку на его тонких губах, и поняла, что, хотел этого Рудольфус или нет, это было испытанием.

– Scourgify, – холодно сказала она, взмахнув палочкой. Мыльные пузыри заполнили рот Рудольфуса, но прежде, чем он смог сделать хоть что-то, она безмолвно обезоружила его. Поймав бледную еловую древесину натренированными рефлексами, она позволила себе озвучить свою шутку:

– Возможно, тебе захочется тратить больше времени на то, чтобы пачкать палочку, чем рот. К счастью для тебя, я уже позаботилась об одном.

Рудольфус зарычал, задыхаясь и выплевывая пену. Эмма дразняще крутила его палочку между пальцами.

– Довольно ребячества, – прошипел Тёмный Лорд. Эмма восприняла его отсутствие проклятий как знак одобрения, но бросила палочку обратно Рудольфусу, прежде чем он смог передумать. – Я позвал вас сюда не зря. Трэверс, раз уж ты, кажется, в таком хорошем настроении, почему бы тебе не рассказать нам, как продвигаются твои усилия в Департаменте Тайн?

Трэверс сглотнул, его улыбка уступила место резкости его лица.

– Милорд, – начал он, и Эмма была впечатлена прохладной четкостью его голоса. Она мало что знала о этом мужчине, но мало кто мог выдержать прямой взгляд Тёмного Лорда с таким спокойствием. – Милорд, как вы и подозревали, мы обнаружили присутствие указателей времени. Мой агент ещё не смог найти способ вывести их из границ Министерства или как привести нас туда напрямую, но я убедился, что на данный момент их не более двенадцати.

Волдеморт хранил молчание, прижав кончики пальцев к груди. Его голова плавно повернулась к следующему в очереди.

– Люциус, а как насчет Совета попечителей Хогвартса? Был ли твой переход к складке плавным, или есть кое-что, за чем мы должны следить?

Люциус откинул назад свои удлиненные светлые волосы, говоря с ноткой гордости и намеком на ухмылку на губах.

– Милорд, все идет по плану. Возможно, было несколько людей, которые были против, но они были… э-э… достаточно убеждены в том, что делать что-то по-старому – это большая награда, если представится такая возможность.

– И, конечно же, у нас есть молодой мистер Крауч, чтобы сообщить нам, когда представится такая возможность. – голос Тёмного Лорда был бархатистым и маслянистым, и Эмме потребовалась вся воля, чтобы не вздрогнуть от реакции Барти. Всего несколько месяцев назад она тоже, как идиотка, упивалась похвалой.

– Эмма. – она обратила внимание, гадая, на какую миссию её отправит Тёмный Лорд, и ненавидя себя за то, что она предвкушала предстоящую задачу. – Похоже, старый дурак думает, что сможет убедить оборотней, что они… цивилизованные, – слова прозвучали как насмешка, и все в комнате уместно засмеялись.

«С каких это пор мы сбросили фасад равенства для всех существ?» – подумала Эмма. – «С другой стороны, похоже, что Сивый действительно не хочет равенства».

Волан-де-Морт одарил её одной из своих редких улыбок, которая в прошлом казалось была одновременно и красивой и ужасающей.

– Мы напомним им об уникальных удовольствиях, которые они могут получить в своей волчьей форме. Напомни им, чего им будет не хватать, если они послушают хныкающего дурака, которому Дамблдор доверил выполнить свое задание.

– Да, милорд, – кивнула Эмма с легкой ухмылкой, заставив вспомнить комментарии о марионетке Дамблдора, чтобы замаскировать её внутреннее смятение.

«Кто бы это мог быть?» – подумала она.

– И это подводит нас к тебе, дорогая Белла. – Беллатриса подняла глаза, приоткрыв губы и приподняв грудь, дрожа от возбуждения. – Делай то, что умеешь лучше всего, моя дорогая. Пусть мир опасается нашего гнева, и мы будем пировать останками авроров.

Если метафора и была потеряна для кого-то ещё, они этого не показали. Когда Тёмный Лорд завершил собрание, Внутренний Круг один за другим покидал гостиную и аппарировал прочь, как только они вышли за порог.

***

– Палочку, пожалуйста.

Регулус терпеливо ждал, пока ведьма в маленькой хижине взвешивает его палочку, просматривая небольшой листок бумаги, прежде чем передать его ему. Он даже не взглянул на неё; в первый год как только ему купили палочку он снова и снова запоминал качество и характеристики древесины для неё и её содержимое. Не в первый раз он задавался вопросом, не было бы ему лучше в роли когтевранца.

– Спасибо, – сказал он, надежнее прикрепляя значок посетителя к лацканам своей самой элегантной мантии.

Его собеседование длилось ещё два часа, но выпускники обычно приходили заблаговременно. Никто не знал, будут ли заблокированы желоба камина или подземные эскалаторы. Конечно, Регулус тоже планировал заранее, приехав более получаса назад, чтобы избежать суеты. Теперь он остался в почти пустом Атриуме, и случайные ведьмы или волшебники быстро шагали по залам.

Он с любопытством огляделся. Парень слышал о заколдованных окнах в офисах, но никогда не слышал о ярко-синем потолке, гудящем последней информацией, необходимой для бесперебойной работы Министерства. На его глазах встреча на пятом этаже в 10 утра сменилась на третий этаж в 3 часа дня, прыгнув дальше по коридору за несколькими другими знаками и символами. Идя вперед по темному полированному полу, так называемый Фонтан Удачи вырисовывался все больше в своем золотом великолепии, домашние эльфы и гоблины с обожанием смотрели на ведьму и волшебника, застывших в ярких позах.

Регулус ухмыльнулся. Тот, кто заказал статую, очевидно, никогда не встречал рассерженного гоблина, пытающегося вернуть семейную реликвию, которая, как они утверждали, принадлежала фальсификатору, а не покупателю. Или, возможно, у них есть, и это их пассивно-агрессивная месть. Эта мысль чуть не заставила его громко рассмеяться, и он быстро двинулся дальше, прежде чем кто-либо поймал его за неуважение к Министерству. Что угодно могло вернуться к его потенциальным работодателям: в Департамент тайн.

Напомнив о своей истинной цели раннего прибытия, Регулус решил найти карту.

«Наверняка должен быть какой-то проводник для посетителей», – думал он, пробираясь через опоздавших, спешащих в свои кабинеты. Не было никакой видимой будки, кроме весов на палочке спереди, но в конце концов он наткнулся на мемориальную доску на стене возле лифтов, с подробным описанием того, что было на каждом этаже. Просматривая содержимое, он определил пункт назначения и вошел, нажав кнопку второго уровня.

– Департамент магического правопорядка, – объявляет прохладный голос, когда лифт открывается.

Регулус почувствовал, как его сердце упало, когда он увидел волшебников и ведьм, объединившихся за его пределами. В своем стремлении найти волшебные архивы он забыл, что этот уровень был также полон авроров, авроров, которых он встречал несколько раз на поле битвы. Он сглотнул, крепко укрепив свои щиты окклюменции, чувствуя, что встречи с Тёмным Лордом как минимум подготовили его к этому моменту.

– Вот ты, дружище. – кто-то легонько толкнул его сзади.

– Удачи тебе. Мерлин знает, что этому отделу нужна дополнительная помощь.

Регулус чуть не споткнулся, шагнув вперед, понимая, что человек позади него неверно истолковал свой значок собеседника как подачу заявления на работу аврора. Нет, хотя это был план Рабастана и Эммы, он не хотел иметь ничего общего с логовом химеры. Ему хотелось сделать вдох и закрыть глаза, чтобы успокоиться, но это привлекло бы внимание. Нервы означали, что ты был не на своем месте, и скоро они обнаружат, что он не должен находиться на этом этаже.

Поэтому он зашагал вперед и направился прямо к административным службам Визенгамота, надеясь, что его интуиция верна в отношении архивов резиденций, хранящихся там по ранее осужденным делам. Он ничего не узнает о приморской пещере, но… если его интуиция верна, он узнает о других местах крестражей.

Однако их было много.

***

Волки забеспокоились.

Эмма последовала указаниям Фенрира о сельской местности Йоркшира, к сети лесных пещер, которые, казалось, принадлежали сказкам Барда Бидля. Самый большой из них был выдолблен, как туннель к Визжащей Хижине, и она почувствовала запах мокрой псины ещё до того, как приблизилась на тридцать футов.