Текст книги "Сказка о двух сторонах (СИ)"

Автор книги: Emiliya Wolfe

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 57 страниц)

– Как вы думаете, он невиновен?

– Что, черт возьми, здесь происходит?

Море репортеров уступило место Люсинде, которая держала руки за спиной. Она по-царски взмахнула своими светлыми локонами, прежде чем направиться к ближайшему охраннику. У всех остальных хватило духа встать за воздвигнутый ими барьер.

– Простите, сэр, но у меня и моих друзей есть пять билетов на…

Прежде чем она смогла продолжить, охранник покачал головой.

– Нет, маленькая Мисси. Никто не должен входить или выходить, приказ босса.

– Ты знаешь кто я? – спросила она довольно пронзительно.

– Люсинда Розье, – ответил он, скрестив руки на груди. – Я могу выглядеть глупо, мисс, но обещаю, что это не так. Твой отец в Министерстве пытается разобраться в этом беспорядке, может тебе стоит спросить его. Вернись как-нибудь в другой день.

– Прошу прощения, – Эмма положила руку Люсинде на плечо, прежде чем она успела устроить истерику. – Не могли бы вы просто рассказать нам, почему нас не пускают?

– Разве это не очевидно? – сказал один из репортеров, закатывая глаза. – Мы здесь ради Патрика МакКиннона. Министерство магии только что отправило его в Азкабан. Он Пожиратель Смерти.

– Патрик МакКиннон, управляющий фабрикой? – в шоке спросила Люсинда. – Но… У него даже нет времени видеть свою дочь, не говоря уже о том, чтобы присоединиться к Тёмному Лорду. За что его взяли?

Прежде чем кто-либо смог ответить, сквозь толпу протиснулась женщина, несущая трехлетнего ребенка, а её двое маленьких детей плыли за ней.

– Что здесь случилось? Я потратила свои сбережения на поездку с детьми. Я даже купила VIP-билеты в качестве удовольствия, так как мы никогда не выходим на улицу. Что происходит?

– Ага, – протиснулся плотный мужчина в остроконечной шляпе. – Я надеюсь, что мы вернем наши деньги за это. Это просто ужасно.

– Боюсь, я не могу ответить ни на один из этих вопросов, – прогрохотал охранник.

Эмма восхищалась его храбростью. Если бы она была на его месте, она бы запаниковала и ушла оттуда, присоединившись к остальным стражникам, скрывающимся за их магическими защитными чарами. Но его ноги твердо стояли на земле,, и он отвечал на вопросы как можно лучше.

– Извините, – пронзил массы высокий женский голос. – Я не могла не услышать, что вас зовут Розье. Вы случайно не связаны с Эндрю Розье, правой рукой Патрика МакКиннона?

Молодая женщина в очках в роговой оправе и со светлыми кудрями пробиралась сквозь толпу. Очевидно, она вызвала у репортеров некоторое уважение, потому что они немного отступили, чтобы пропустить её. Семьи воспользовались ситуацией, чтобы начать горячую беседу с охранником. Женщина теперь говорила о разводе с отцом детей.

– Ага, – закатила глаза Люсинда. – Он мой отец.

Регулус застонал, приложив руку к лицу.

«Не лучшая идея, Люси», – подумала Эмма. После этого приговора толпа журналистов повернула головы, немедленно отвлекаясь от попыток пройти через барьер, чтобы взять интервью у других охранников. В лицо Люсинде была приставлена ​​дюжина жезлов, Алекто чуть не сбили с ног. Она хмуро посмотрела на них, но никого это не волновало.

– Что ты думаешь о том, что произошло? – нетерпеливо спросила женщина, прежде чем мужчина вскочил.

– Считаете ли вы, что Патрик МакКиннон виновен? Проявлял ли он какие-нибудь склонности к насилию? – мужчина ухмыльнулся. Эмма заметила, что у него отсутствует один зуб.

– Я ничего не скажу, пока не узнаю, почему Министерство считает, что имеет право просто встать и арестовать его, – нахмурилась Люсинда, явно расстроенная.

Слезы начали выступать в её глазах, хотя от печали или непонимания Эмма не знала. Она осознала, насколько мало они знали о семейной жизни Люсинды – помимо бизнеса, который они вели. Семьи Рабастана и Регулуса были довольно близки, но кроме этого никто из них особо не задумывался о жизни друг друга вне школы. Хогвартс занял так много времени, что для них стало неожиданностью, когда они видели друг друга на праздниках.

– Он взорвал одну из фабрик на Севере, вот что он сделал, – ухмыльнулся мужчина. – Единственный, управляемый маглорожденным. Из того, что я слышал, даже отпустил некоторых гигантов.

– Это невозможно! – Эмма услышала крик Люсинды, но стук в ушах заглушил все остальные звуки.

Другие журналисты высмеивали идею гигантов, но Эмма знала лучше. Её разум с кристальной ясностью разбирал факты. Один из заводов на Севере. Сегодня был день, когда гиганты должны были выйти на акцию протеста. Гиганты ненавидели все волшебное, чего они не понимали, город, в который они должны были отправиться, должен был быть заполнен магглами и маглорожденными – шок, но не больно. Фабрика, наполненная волшебниками, не входила в план. Должно быть, что-то пошло не так… Кто знает, какой хаос они устроили? Если бы только она была там, она знала, что каким-то образом смогла бы что-то с этим поделать. Но она уклонилась от своих обязанностей, чтобы повеселиться в течение дня.

И по её вине только что высадили в Азкабане невинного человека.

***

–Хорошо, мы поехали. Эмма… Эмма! – Регулусу пришлось закричать, чтобы его услышали.

Ситуация обострилась быстрее, чем он мог себе представить, Люсинда плакала от неразберихи всего этого, репортеры засыпали её вопросами и предположениями, а идея Алекто исправить ситуацию заключалась в том, чтобы выхватить свою палочку и угрожать этой толпе. Обычно спокойная и собранная девушка проявляла крайнюю жестокость, когда сталкивалась со страшными ситуациями, как они узнали от Уильяма.

Охранник вызвал подкрепление, но кто знал, когда это произойдет. Остальные охранники пытались разделить толпу, не нанеся никакого ущерба, но это было тяжело, и на пути были дети. После того, как один репортер опрокинул камеру другого, возникшая драка закончилась слегка безумной. Одни пытались пробежать мимо охранников, которые обрушили стену, другие пытались добраться до Люсинды, а женщина с тремя детьми просто пыталась выбраться.

Алекто заметила и наложила на семью защитные чары, удалившись как можно дальше от Люсинды и фабрики. Это было довольно просто – к этому моменту женщина просто хотела выйти, билеты или нет, и Алекто не боялась сбивать людей с дороги сильными заклинаниями Экспеллиармуса, в отличие от стражников.

Рабастан пытался отвлечь вопросы от Люсинды и прокладывать им путь, но это было трудно сделать, когда репортеры сходились к ним. Им нужно было выбраться и выбраться быстро, прежде чем все станет плохо. Регулус кивнул Рабастану, который схватил Люсинду для аппарации. Алекто так же быстро поняла, но Эмма не отвечала. Она просто стояла со стеклянными глазами. Чудо, что её ещё не повалили на землю.

Он выругался, когда понял, о чем она думала.

Эмма почувствовала, как кто-то сильно тряс её за плечи. Она несколько раз моргнула, и перед глазами появилось лицо Регулуса, впервые в истории запаниковавшее. Она огляделась, как будто впервые увидела свое окружение. Тем не менее, её глаза оставались расфокусированными.

– Регулус, – сказала она. – Эта фабрика…

– Я знаю, Эмма! – Регулус снова взглянул на бегущих к ним авроров.

Репортеры решили попытаться проникнуть внутрь, в то время как охрана была занята отправкой искр в воздух. Это сработало, они распахнули двери, и было видно здание, занятое персоналом и чиновниками министерства. Он думал, что может увидеть Бартемиуса Крауча-старшего, но не был уверен. Фактически, он не был уверен, почему вообще кто-то оказался на этом заводе, а не в Министерстве.

– Сейчас не время для этого! – добавил он, отрывая взгляд от сцены. Сейчас не время для любопытства.

– Это был не МакКиннон, – непонимание отразилось на её лице. – Мне нужно сказать им, что он невиновен.

– Доверьтесь гриффиндорской стороне, которая появится в этот момент, – пробормотал он. – Хорошо, план Б.

Он схватил её так сильно, как только мог, как можно ярче представив себе загородный дом Лестрейнджа. Он никогда не пробовал перемещение с кем-то, чьи мысли были не сконцентрированы на месте. Он просто надеялся, что не раздробит их обоих и не ухудшит положение. Закрыв глаза с гримасой, он тут же повернулся

========== Глава 51. Свободные концы. ==========

Эмма опёрлась подбородком на слишком большую кружку, которой она недавно баловалась. К этому времени она уже привыкла жить одна, хотя поначалу это было шоком. Она так сильно привыкла делить комнату со своими однокурсниками, что в квартире было слишком тихо. Даже по праздникам в её собственном доме было очень шумно, то ли из-за развлечений, то ли из-за ссор с отцом.

Пушистик вскочил ей на колени, мурлыкнув. Она рассеянно погладила его, глядя в окно на Косой переулок внизу. Сегодня на улицах было необычно многолюдно – не зря. Сегодня был день, когда они получили письма из Хогвартса. В нём не было ничего особенного, просто список предметов снабжения, которые ей нужно было купить на следующий год, вместе с запиской, в которой говорилось, что ей нужно назначить встречу с главой дома перед Рождеством, чтобы обсудить, какие темы были наиболее важными для её будущей карьеры.

Этим летом она даже не думала о будущем. После фиаско на фабрике три недели назад она была шокирована. Конечно, они знали, что идёт война – чёрт возьми, они были её частью, но почему-то это казалось почти игрой. Смерть восемнадцати рабочих на этой фабрике казалась ей очень реальной. Хуже всего было то, что на этот раз она не могла поговорить об этом с Нарциссой, потому что Люциус наверняка бы подслушал. Все были в напряжении в данный момент, особенно муж Нарциссы. Он был тем, кто в то время наблюдал за гигантами, и их потеря контроля была возложена на него.

Когда было указано, что Гиганты находятся под юрисдикцией Эммы, Тёмный Лорд холодно заявил, что она всё ещё находится на первом году существования своей Метки, и поэтому её начальник должен взять на себя вину. В данном случае её начальником был Люциус Малфой. Нарцисса оказалась в неприятной ситуации, когда она оказалась зажатой между своей лучшей подругой и мужем. Она мудро избрала путь нейтралитета, отказавшись даже упомянуть об инциденте. Регулус, конечно, знал всё это.

«Но когда Регулус вообще о чём-то не знал?»

Было немного сложно скрыть эту проблему, поскольку он отколол ноготь от своего пальца из-за неё.

К счастью, ноготь можно было легко отрастить с помощью целительного заклинания, которое они выучили на шестом курсе. Это не помешало ему завывать от боли, когда кожа снова срасталась. Он вывел Эмму из транса, когда они покинули фабрику, и вразумил её насчёт МакКиннон. Если бы она пошла в Министерство, Крауч знал бы, что она замешана в этой ситуации. А память Крауча о лицах была легендарной. Он сразу узнал бы в ней девушку, которая могла быть или не быть причастной к нападению аврора в начале этого года. Вместо этого Регулус убедил Эмму, что отец Люсинды справится с этим.

Действительно, он справился с этим. Просто не так, как они ожидали. МакКиннон был на месте преступления, когда это произошло… просто потому, что он пытался остановить Пожирателей смерти. Патрик МакКиннон был членом Ордена Феникса. Причина, по которой Люциус потерял контроль, заключалась в том, что когда они шли вместе с гигантами к Йорку, члены Ордена появились из ниоткуда и начали атаковать. Взрывы и выстрелы заклинаний привели в ярость гигантов, многие из которых получили прямое попадание. Они в панике гнались за членами Ордена к фабрике, где можно было услышать все способы магических взрывов – результат тестирования экспериментальных вкусов.

Остальное… ну, остальное было нетрудно представить. Эван Розье наткнулся на делового партнера своего отца, который благодарил Мерлина за то, что у них есть маски, закрывающие лица. Они дрались, но были прерваны заводским взрывом. Каким-то образом среди всего этого беспорядка Гиганты пробрались в лабораторию, предназначенную для Взрывающейся шипучки – продукт ещё не продан, потому что взрывы были слишком опасны. Теоретически сладкое должно было шипеть на вашем языке, а затем лопнуть, посылая аромат во рту сладкоежки. Пока что им удалось усовершенствовать только их увеличенную версию, что обычно приводило к образованию воронок по комнате. Излишне говорить, что сладости опрокинули, сглазили, бросили… что бы ни случилось, фабрика рухнула.

По словам Люсинды, Эван воспользовался хаосом, чтобы обезоружить своего противника и убрать его маску, прежде чем затащить его перед властями. Это вызвало достаточно большой скандал, чтобы позволить его товарищам – Пожирателям смерти незаметно ускользнуть, и письмо было немедленно отправлено их отцу. Он только что зашёл, когда группа подростков пошла на главный завод.

Кстати, фотография Люсинды и Рабастана теперь красовалась в газете, на снимке Люсинда разрыдалась, повторяя какие-то бесмысленные фразы на третьей странице. Рабастан выглядел довольно убийственно, очевидно, отталкивая репортеров от своей подруги. Был небольшой абзац, в котором говорилось о том, как Люсинда обезумела от этого акта предательства и т.д. и т.п. Однако Эвана превозносили как героя, поэтому Розье остались в основном невредимыми «действиями» мистера МакКиннона.

Патрик МакКиннон был отправлен в Азкабан за свои преступления.

Люсинда не могла осознать тот факт, что она чувствовала, что мистер МакКиннон действительно предал их, присоединившись к другой стороне. Она не разговаривала с ними с тех пор, как отправила им четыре экземпляра статьи и письмо, объясняющее, что на самом деле произошло. Эван, с другой стороны, любил славу, которой одарил его Темный Лорд. Даже выговор Люциуса был легким, потому что случившееся в конце концов обернулось для них лучше.

Что расстроило Эмму, так это то, что Пожиратели смерти становились именем, которого нужно бояться в статьях. МакКиннона посадили в тюрьму за то, что он был Пожирателем смерти, террористом. Она подписывалась не на это. Она хотела быть частью перехода в новый мир, а не разрушителем старого. Регулус пытался поговорить с ней, говоря, что страх временный. Как только у них появятся люди в Министерстве, всё изменится. Но даже он не мог полностью скрыть блеск неуверенности в глазах. Если бы они сказали об этом кому-то ещё, их бы обвинили в измене, предательстве. Эмме оставалось только надеяться, что Регулус прав.

Вспышка зелёного света среди толпы привлекла её внимание, и она была потрясена увиденным. Алекто, Рабастан и Регулус махали в сторону её окна с улицы внизу, все в своих слизеринских одеждах. Алекто размахивала шарфом, как флагом, хотя на улице было ещё двадцать пять градусов. Улыбка расплылась по лицу Эммы, и она сунула свою мантию, деньги и список в сумку.

Она побежала вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, остановившись в магазине внизу, чтобы поздороваться с владельцем. Во время своего пребывания здесь она провела много времени в магазине, просто болтая с владельцем, рассказывая о различных моделях метел и о том, как их использовать, обсуждая, смогут ли пушки Педдл когда-нибудь отскочить от своих проигрышных полос, и в целом получить хорошее время вдали от реального мира.

– Ждать тебя позже, милая? – крикнул он над возбужденными головами второкурсников.

– Я так не думаю, извини, – Эмма прижала одну руку ко рту, а другой помахала пергаментом. – Надо сделать покупки!

– Ты буквально живёшь в магазине! – был ответ лавочника.

Эмма просто рассмеялась и вернулась туда, где её ждали друзья. Пару минут спустя Люсинда прибыла, затаив дыхание.

– Извините, случайно попала в Кобанью Голову, а не в Дырявый Котел, – сказала она, завязав волосы в хвост. Она позволила им отрасти за последние пару лет. Девушка заметила их взгляды:

– Я просто подумала, что за все шесть лет в Хогвартсе мы ни разу не были там, чтобы выпить. Ни разу! Это было легко сделать.

Алекто только покачала головой.

– Хорошо, что ты вернулась, Люси, – сказала она, заключив блондинку в медвежьи объятия, удивив их всех. Обычно они ссорились как сумасшедшие.

– Итак, поехали в «Флориш и Блоттс»? – спросила Эмма.

– Ты издеваешься? – У Рабастана отвисла челюсть. – Тогда нам придётся таскать вещи повсюду, пока мы забираем все остальное! Ни за что, это последнее в моём списке.

– Мерлин запрещает тебе заниматься физическим трудом, верно, Баст? – пошутил Регулус

– Отстань, – нахмурившись, ответил Рабастан.

Он продержался недолго, прежде чем они снова засмеялись. Никто ничего не сказал о выходке на Берти Боттс. Так работала их компания.

***

Когда Эмма вернулась в свою квартиру, рассыпав книги по всему маленькому стеклянному столику, она заметила листок бумаги, который только что упал на пол. Подумав, что это лишний кусок пергамента, она опустилась на колени, чтобы поднять его. Она остановилась. На бумаге уже были чернила. Нахмурившись, она перевернула его.

«Дорогая Эмс,

Я знаю, что плохо пишу письма, даже если они будут отправлены кому-то из моей семьи. Это действительно непростительно. Я так рад поездки в Румынию, это действительно то, что мне было нужно. Честно говоря, я думаю, тебе здесь понравится – ты сможешь летать на метле с ручными драконами, а вылупившиеся венгерские хвостики дадут тебе все необходимое! Может, мне стоит подумать о том, чтобы стать Дрессировщиком Драконов. В этой профессии определённо есть привлекательность…

Мне просто… мне нужно было выбраться оттуда, понимаешь? В Англии сейчас так душно, и я имею в виду не только войну. Я думаю, что до сих пор жил в каком-то пузыре, и мне нужно было время, чтобы перестроиться и собраться с мыслями. Проведя здесь время, я пришёл к решению. Эта борьба между тобой и папой должна прекратиться. Я не знаю, что случилось так, что всё это вышло из-под контроля, но я поговорю с ним и, надеюсь, он не будет таким упрямым (что-то, что мы оба, кажется, унаследовали от него).

Как только его выпустят, мы должны переехать домой… в Годрикову Лощину. Я слышал, что ты сейчас живёшь в Косом переулке, и не виню тебя. В доме было бы слишком холодно, слишком пусто… Во всяком случае, я не об этом пишу. Лу уехала во Францию ​​(она написала мне письмо), и я не могу допустить, чтобы остальная часть нашей семьи распалась. Я просто не могу.

Я приложил изображение дрессировщиков драконов с драконами, надеюсь, ты сможешь узнать, на каком снимке изображён я! Я уверен, тебе было весело на фабрике Берти Боттс, скоро я тебя в этом догоню.

Твой дорогой и любящий брат Джеймс.

P.S. Не сможешь купить мне школьные принадлежности? Я верну тебе деньги! Вернусь я только 31 августа!»

Качая головой из-за типичной неорганизованности Джеймса, Эмма перечитала письмо, позволяя им проникнуться. Значит, Чарльз не рассказал Джеймсу о Тёмной Метке. Хорошо. Эмма ещё не была готова к этому. Она не уверена, будет ли когда-нибудь готова. Как бы Джеймс не старался; он был миром который находится отдельно от неё! Лучше просто доказать её точку зрения действием, что её брат всегда одобрял. Однако фраза «Я поговорю с ним» вызвала панику в её голове. Она не могла этого допустить. Даже если её отец был на карантине, кто знал, позволят ли ему поговорить с сыном? Ей самой запретили вход, её имя было внесено в чёрный список. Ей даже не разрешили спросить, как он, особенно когда тот же секретарь узнал её раньше.

Внезапно в её голове зародилась идея. Она поспешно схватила ещё один кусок пергамента и перо, прежде чем успела отговорить себя от идеи. Она должна знать, сможет ли Чарльз рассказать Джеймсу всё раньше неё. Она знала, что её брат посетит святое Мунго, как только вернется. Он, вероятно, остался бы там на ночь, если бы ему пришлось, поэтому он не спросил её, может ли он погостить у сестры. Это, иначе он был бы с Сириусом. Эмма выбросила эту последнюю мысль из головы, чтобы она не раздавила её.

«РАБ – прекрати все, что ты делаешь, и немедленно приезжай сюда. Это срочно. – Эмс»

Свернув пергамент, она бросилась к сове, которая, должно быть, принесла письмо Джеймса. Но никакой птицы не было видно. Теперь, когда она подумала об этом, окно тоже не было открыто. Как письмо попало в её квартиру? Кто знает, когда Регулус получит это? Она быстро схватила пригоршню пороха и посыпала записку.

– Гриммо 12, – сказала она, бросая его в постоянно освещенный камин.

Пламя вспыхнуло зеленой вспышкой, прежде чем вернуться к прежним тусклым углям. После этого Эмма немедленно обыскала свою квартиру на предмет открытых окон, трещин в стенах или неуместных предметов. Последнее было непросто, поскольку её квартира изначально была не очень опрятной.

– Я не забыла запереть дверь? – лихорадочно спрашивала она себя вслух, открывая свой сундук для Хогвартса – место, где она хранила всю информацию о планах Пожирателей Смерти. Казалось, что это самое безопасное место, никто не посмотрит дважды на кучу бумаг, покрытых перьями, чернилами, обертками от шоколадных лягушек и прочим мусором. «Я думаю, что знаю… Но на всякий случай…»

Она рвалась вверх по лестнице… или, по крайней мере, пыталась. Эмма обнаружила, что натолкнулась на что-то мягкое, преграждающее путь, и чуть не упала обратно. Чья-то рука схватила её за руку и подняла на ноги прежде, чем она успела это сделать. Она не ожидала, что он придет так скоро.

– Что это за чрезвычайная ситуация?– спросил Регулус, – Эмма, в твою квартиру кто-то проник?

– Нет… Да… Нет, не знаю! – мысли Эммы устремились сразу в миллион направлений. Она сделала усилие, чтобы взять себя в руки. – Это не срочно.

– А если серьезно, похоже, что кто-то обыскал это место, – прокомментировал Регулус, направляясь обратно наверх и указывая на широко открытые дверцы кухонного шкафа и книги, лежащие на полу.

– Это была я, – смущенно призналась Эмма. – Каким-то образом у меня на столе появилось письмо от Джеймса, и я не знаю, откуда пришла сова. Нет ни дыр, ни окон, поэтому я подумала, что кто-то был в моей квартире. Если бы кто-то мог прийти и оставить письмом, то они могли бы вернуться за чем угодно.

Регулус смотрел на неё с минуту, прежде чем ухмылка расплылась по его лицу.

– Что? – потребовала ответа Эмма, думая, что её рассуждения хотя бы в некоторой степени логичны.

– Дома отца Рабастана всегда имеют особый шарм на входной двери. Смотри, – он подошел к двери и указал на небольшое отверстие прямо над дверцей для кошек. – Это изобретение маглов, позволяющее пропускать конверты. Дверь заколдована, чтобы затем отправить письмо к ближайшему столику, поэтому владельцу не придется наклоняться, чтобы забрать свою посылку. –он остановился, на секунду, чтобы рассмотреть её повнимательнее. – Ты серьезно не знала об этом?

Эмма почувствовала, как её щеки покраснели от смущения.

– Ну, это не совсем обычное явление!

– Вообще-то они по всему Лондону. В доме моих родителей он тоже есть, – сухо ответил он. Ухмылка на его лице стала только шире.

Эмма на секунду закрыла глаза от стыда за свою глупость. Однако она не позволяла этому беспокоить её.

– Но я не поэтому хотела, чтобы ты был здесь.

Тут же ухмылка спала с лица Регулуса, его черты замерли. Он выглядел так, как тогда, когда они не открыли самые ужасные секреты друг друга, безликую маску, которая была подготовлена ​​ко всему. Конечно, теперь у Эммы появился новый ужасный секрет. Тот, который не позволял ей смотреть Регулусу в глаза, опасаясь того, что он там увидит. Она отбросила смесь чувств и подошла к письму Джеймса, сдерживая легкую дрожь в своих шагах посредством чистой концентрации.

– Джеймс вернётся на следующей неделе, – сказала она. Затем она остановилась, гадая, как сформулировать свой запрос. – Он хочет увидеть моего отца.

Регулус ждал, явно не понимая, в чем дело. Конечно, это было потому, что он не знал. Она никогда не рассказывала ему, почему её отец отрекся от неё, и он никогда не спрашивал. Или у него никогда не было возможности спросить. В любом случае, она была этому рада.

– Тебе не обязательно идти с ним, если ты об этом просишь, – в конце концов сказал он.

– Это не так, – ответила она, снова колеблясь. – Я боюсь того, что он узнает.

– Но что может узнать Джеймс… О, – на его лице появилось понимание. – Чарльз знает.

– Чарльз знает, – повторила Эмма. – И он узнал это худшим из возможных способов. Я не могу… Я не могу позволить ему говорить с Джеймсом, чтобы брат судил меня, когда мой отец ничего не понимает – никогда не понимал – ничего что было связано со мной. Если Джеймс и узнает о Тёмной Метке, то он узнает это только от меня.

Регулус сочувственно посмотрел на неё, но все ещё недоуменно хмурился.

– Гм… Как бы я ни был польщен тем, что ты пришла ко мне первому, возможно, Алекто будет более полезна, когда дело доходит до чар такого рода? – осторожно спросил он.

– А, – сказала Эмма. – Не думаю, что ты до конца понял, что… ну, я не собираюсь сглазить отца с помощью чар памяти, если ты так думаешь. Я не хочу, чтобы что-то пошло не так, и я не думаю, что все равно смогу подобраться к нему так близко. Каждый раз, когда я вхожу в больницу, у меня на лбу появляется клеймо. Я думала… ну, – она ​​нервно посмотрела на свои шевелящиеся пальцы. – Единственными людьми, которым будет позволено сблизиться с Чарльзом Поттером, будут его сын Джеймс Поттер и его приемный сын…

– Сириус Блэк, – закончил Регулус, его черты упали на тщательно сдержанное лицо, которое было раньше. – Ты просишь меня выдать себя за моего брата.

– Только… Ну, ничего делать не надо, если не хочешь, а просто…

– Я сделаю это, – прервал её заикание Регулус. Она посмотрела на него почти недоверчиво. – Я не настолько бессердечен, чтобы оставить твои последние отношения с семьей разорванными в клочья, – пробормотал он.

Если бы она не знала лучше, Эмма поклялась бы, что щеки Регулуса стали розового оттенка.

«Наверное, это жар огня» , – подумала она. Её лицо также слишком много раз краснело в этот день.

«Это единственная, причина» – сказала она себе. Скоро они вернутся в школу, и непроницаемые маски станут еще более непрозрачными. Поэтому она проигнорировала благодарность, которую чувствовала за его монументальное усилие, как если бы это была простая просьба, и продолжила.

– У меня есть плащ-невидимка, – сказала она, извлекая его из кучи вещей. – Я пойду с тобой, если это поможет.

– Конечно, – Регулус взъерошил волосы, верный признак того, что ему было не по себе.

«Конечно, он обеспокоен», – подумала она, идя за порохом. – «Он выдает себя за единственного человека, которого любит и ненавидит одновременно. Это не может быть легко». По иронии судьбы, она подумала, что он спасает её от человека, которого она любила и ненавидела. Иногда она ненавидела юмор природы. Повернувшись к Регулусу, она заметила, что он расстегнул несколько верхних пуговиц на рубашке и взъерошил волосы, чтобы больше походить на своего брата. Сходство было пугающе сильным. К счастью, волосы Регулуса были слишком короткими, чтобы их можно было принять за прядки Сириуса, которые беспорядочным образом свисали до самых плеч. Ей пришлось сдержать смех из-за того, что он казался отвращенным к своей неряшливости, как будто он перешел на совершенно новый уровень.

Отряхнув пальто через голову, она последовала его примеру и сказала очень четко.

– Больница святого Мунго для магических болезней и травм.

Это снова мы.

========== Глава 52. Ожоги и предательства. ==========

Сердце Эммы забилось быстрее, чем когда-либо, когда Регулус назвался именем своего брата на стойке регистрации. Конечно, пока она находится под мантией-невидимкой, там было полно людей. Никто не хотел врезаться в воображаемую стену, поэтому она старалась не мешать никому – кто знал, что больницы могут быть такими загруженными? В последний раз, когда она приходила сюда, казалось, что тут было почти пусто.

Тогда она испытала только облегчение, узнав о выздоровлении матери. Теперь она точно знала, что было на кону. Она не только рисковала Джеймсом и Сириусом, узнав, что Регулус приехал навестить её отца под именем своего брата – но и предупредила их о том, что всё не в порядке, – но и Регулус мог узнать, почему её мать умерла. Она не думала, что сможет справиться с его открытием правды, не тогда, когда она была единственным человеком в его жизни, который не выдал его о его семейной ситуации. Что бы он сказал тот, кто пожертвовал бы всем ради своей семьи, – если бы Чарльз сказал ему, что это Эмма убила свою мать?

Она не сомневалась в том, что вызвало стресс, положивший конец жизни Натали Поттер. Она могла только надеяться, что он не поверит тому, что сказал ему её отец, но в глубине души она знала, что он не может лгать. Не о чём-то подобном. Кроме того, однажды она защищала свою гордость, солгав ему, и больше не станет этого делать. Не тогда, когда она увидела его преданное выражение лица, подумав, что она действительно спала с Сириусом.

«Он уходит», – сообразила она, вздрогнув. Девушка поспешила за ним дальше по коридору. Никогда ещё Эмма не была так благодарна за актерские способности Регулуса. С того места, где она стояла, он казался спокойным и собранным, его поза выдавала малейший намёк на беспокойство, необходимое, чтобы лучше передать свою роль. Он ходил беспечно, легко подражая походке брата. Она просто надеялась, что не требует от него слишком многого.

***

– Садитесь, мистер Блэк, – сказал целитель, встав и наклонившись вперёд, через стол, чтобы пожать руку Регулусу. – Меня зовут Генри Джеймс, я целитель, назначенный в семью Поттеров.

– Поверьте мне, Блэк – это всего лишь моя фамилия, не больше, – заверил его Регулус, пытаясь изобразить презрение брата к своей семье.

Его внутренности неприятно скрутились, ещё раз напомнив ему о предательстве брата. Он воздерживался от взгляда назад – это не только вызвало бы подозрения, но он даже не смог бы увидеть Эмму. Он надеялся, что ей удалось пройти через дверь до того, как она закрылась.

Вместо того, чтобы отвести его в карантинную комнату Чарльза Поттера, его направили в кабинет Целителя – небольшую комнату за коридором приёмной на первом этаже. Он задавался вопросом, почему этого не было на втором этаже, где держали Чарльза, но затем понял, что у него есть более важные проблемы, о которых нужно беспокоиться.

«Мерлин, позволь мне пережить это», – мысленно молился он, надеясь, что Джеймс не вернётся раньше срока из Румынии и не сорвет план. В этом была проблема – плана не было. Просто Эмма навязала ему это, ожидая, что он всё решит, подражая своему брату. Регулус предпочитал заранее спланировать все исходы, возможно, даже сварил бы Оборотное зелье. Конечно, на это не было времени, и он не мог отказаться, увидев отчаянность в её глазах.

В конце концов, его собственные отношения с семьёй улучшились только после того, как он приобрёл Тёмную Метку в таком молодом возрасте. Он только хотел, чтобы его мать была не такой проницательной… или недостаточно проницательной. Он понятия не имел, почему она сделала эти небольшие комментарии по поводу женитьбы на Эмме – это только ухудшило положение. Он примирился с этим молчанием, хотя Рабастан был против. Он был её лучшим другом, человеком, которому она доверяла больше всего на свете, и он не бросил бы это ради чего-то столь тривиального, как безответная любовь. Кроме того, по крайней мере, какое-то время она не думала об этом после того, что случилось с её матерью. Он ненавидел себя за то, что радовался тому, что был так близок с ней, даже когда она плакала из-за этой трагедии.