Текст книги "Сказка о двух сторонах (СИ)"

Автор книги: Emiliya Wolfe

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 57 страниц)

– Я напишу письмо Нарциссе завтра. Мы регулярно переписываемся, так что ничто не вызовет подозрений, и Люциус, вероятно, сообщил ей о сегодняшних… вчерашних событиях. Что касается Тёмного Лорда, я уверена, что он увидит, что раскрытие потенциального источника Ордена, а также их метода работы стоит гораздо больше, чем жизни нескольких жалких маглов. – она сделала паузу, прежде чем осторожно добавить. – Кроме того, в районе намного больше деревень.

***

На следующий день Барти встретил Эмму, когда она собиралась на завтрак. Подавив зевок – несмотря на то, что она потеряла двадцать четыре часа, а потом ещё несколько, она чувствовала себя измотанной – она ​​согласилась поговорить, жестом приказав Люсинде идти дальше без неё.

– Что, черт возьми, было прошлой ночью? – спросил Барти.

– Или я внезапно потерял часть своей памяти?

– Я облажалась, Барти, вот и всё, – сказала Эмма. – Я не была достаточно осторожна с местами, которые мы использовали, и мы заплатили за это цену. Меня понизили в должности, и в будущем мы будем более осторожными, но для Тёмного Лорда этого было бы недостаточно. А теперь послушай, прежде чем ты скажешь, что я бросаю тебя под автобус, – она ​​повысила голос, перекрывая протесты Барти. – Я не скажу это Нарциссе в своем письме, если ты не хочешь, чтобы я что-то говорила. Но подумай об этом. Кого получит Тёмный Лорд за выяснение способа связи Ордена? За то, что узнали, что у них нет прямой связи с аврорами? Для получения доступа к члену Ордена, кого мы можем кормить информацией, если захотим? Если ты сыграешь правильно, у тебя может быть достойный предлог для того, чтобы сблизиться с Фенвиком, и он будет слишком ценным активом, чтобы его можно было убить. Это твой выбор.

Барти сжал губы в тонкую линию, его глаза были широко раскрыты под соломенными светлыми волосами. Наконец, он коротко кивнул, на его лице отразилась решимость.

– Сделай это, – сказал он.

***

– Это был чрезвычайно рискованный ход, – сказал Регулус в тот вечер на квиддичном поле.

Они сидели на лестничной клетке одной из трибун Рейвенкло, где даже практикующая команда Хаффлпаффа не подумала бы искать шпионов. Они принесли кружки горячего шоколада и одеяло, чтобы разделить их между собой, хотя несколько согревающих чар сработали бы с таким же успехом.

Эмма поняла, что, хотя они и планировали встречаться таким образом раз в неделю по поводу плана Регулуса относительно крестражей, это было довольно романтично по-своему. Мускусный запах квиддича витал в воздухе, и хотя они не видели звезд, легкий ветерок пробирался сквозь дерево и ткань здания, играя с их волосами.

Она сделала глоток горячего шоколада и положила голову ему на плечо. День был утомительным. У неё было только одно желание – вернуться в постель и остаться там следующие десять часов, – но нужно было написать письмо, поговорить с Рабастаном, и, конечно же, она расспрашивала остальных о точных деталях. Воскресный вечер.

– Тем не менее, я рад, что ты это сделала, – тихо сказал он, поцеловав её в макушку.

Одно его присутствие, казалось, излучало утешение, и Эмме казалось, что она находится в коконе, не имеющем ничего общего с их жалким одеялом.

«Оно даже не пушистое», – подумала она.

– Ты тогда меня напугала, – добавил он через минуту.

Что-то в его голосе заставило Эмму обернуться. Его серебристо-серые глаза, напомнившие ей луну, были смешаны между беспокойством и любовью. Повинуясь порыву, она наклонилась вперед и прижалась своими губами к его губам в нежном поцелуе, который стал долгим.

Когда это закончилось, она прижалась лбом к его, контакт заставил её почувствовать, что они каким-то образом связаны на более глубоком уровне.

– Я люблю тебя, – сказала она словами, подсказанными её сердцем, а не мозгом. – Я недостаточно часто это говорю.

– Я знаю, – ответил Регулус. – Для меня этого достаточно.

Он откинулся назад, поднял её ожерелье через голову и надел ей обручальное кольцо на палец. Обхватив её левую руку своей правой, он снова поцеловал её, на этот раз более страстно.

– Я хочу, чтобы мы поженились, – сказал он, когда их губы расстались.

– Гм, разве это кольцо не для этого? – спросила Эмма, игриво качая руками.

– Я имею в виду, как только мы покинем Хогвартс, – пояснил Регулус, его глаза снова поднялись, чтобы встретиться с ней долгим взглядом. Эмма почувствовала, что его беспокоит что-то ещё, пытаясь мысленно заставить его признаться. В конце концов он отвернулся, – Я не хотел давать Тёмному Лорду информацию о Ордене, – сказал он тихим голосом.

– Ты ничего не мог сделать, – успокаивающе ответила Эмма. – Ты уже так много скрываешь от него, неудивительно, что ему удалось пробить твои щиты.

– Мы бы не смогли от него что-то скрыть, – немедленно сказал Регулус. – Боль была ничем по сравнению с тем, с чем бы мы столкнулись, если бы он узнал о предательстве.

Эмме хотелось бы поспорить, но в глубине души она понимала что он бы прав. Тем не менее, казалось, что новое предложение руки и сердца Регулуса было актом завершения его жизни, наведения порядка, а не начала её, как следовало бы.

– Я не хочу, чтобы мы поженились по неправильным причинам, – сказала она, выразив свои опасения.

– Когда мы покинем Хогвартс, мир станет слишком опасным, – твердым голосом ответил Регулус. – И я хотел бы получить заверения, что… если со мной что-нибудь случится… ты позаботишься о моей маме. И Кричер. Я не хочу, чтобы он попал в руки Сириуса. Кто знает, что он с ним сделает.

Эмма представила, как Сириус командует эльфом, как он делал это раньше, едва глядя на Кричера, прежде чем отдать приказ. Она вздрогнула. По крайней мере, Вальбурга заставила её почувствовать себя частью семьи.

– Хорошо, – сказала она. – Но ничего не произойдет. Я позабочусь об этом. И тебе лучше в этом тоже убедиться.

– Я знаю.

***

– Как дела, Баст? – спросила Эмма, сидя рядом с другом в гостиной.

– Не очень хорошо, – ответил Рабастан, бросив перо на бумагу и откинувшись на две ножки стула. – Думаю, у меня могло быть больше неправильных вопросов, чем за первый год.

– Дай мне, – сказала она, усевшись на стуле, скрестив ноги, и протянула руку. – Ты, вероятно, не достаточно выспался, чтобы сосредоточиться.

С неохотой Рабастан передал ей свой пергамент с заметками для ЖАБА по Защите от темных искусств. Он потер глаза, оставив на лбу чернильные пятна. Эмма воздержалась от комментариев, видя, каким бледным выглядело его лицо.

– Я могу все это сделать на практике, – жаловался он. – Я просто не понимаю, как мы должны говорить об этом в теории. Либо ты можешь разыграть Экспеллиармус, либо нет.

– Я понимаю, о чем ты, – согласилась Эмма, обводя орфографические ошибки. – Думаю, тебе просто нужно описать заклинание. Иногда лучше откопать книги заклинаний и выписать то что там написано.

– Но тогда мне нужно все это запомнить! – Рабастан застонал. – Чем нам вообще помогут наши результаты ЖАБА? Это не значит, что я собираюсь устроиться на работу после выпуска из Хогвартса.

Эмма оглядела гостиную. Она был пуст. У седьмых курсов был перерыв в учебе, а Люсинда и Регулус решили спросить профессора Спраут, могут ли они получить ещё немного практического опыта в теплицах. Остальных тоже не было, они пошли в библиотеку или учебный зал. Внезапно Эмма осознала, как мало осталось слизеринцев-семикурсников.

– С тобой все в порядке, Баст? – тихо спросила она, пытаясь передать словами как можно больше. – Я серьезно. Если тебе что-нибудь понадобится, я всегда здесь, чтобы помочь.

– Ты могла бы сделать мою домашнюю работу по прорицанию, – как всегда отшутился Рабастан. – Не могу поверить, что выбрал этот предмет на сдачу экзамена.

Эмма закатила глаза, но тем не менее притянула к себе дневник Рабастана с домашними заданиями.

«В течение следующего месяца каждый день проверяйте чаинки из чашки друга. Опишите, какие символы вы там видите и каково их значение. Затем напишите краткое содержание полученного предсказания из пятиста слов»..

– Это смешно, – отметила она.

– Я говорил не серьёзно! – Рабастан засмеялся, схватив свой ежедневник. – В любом случае, я в порядке. Думаю… Раньше, я не думал, что это так сильно на меня повлияет. – взгляд Рабастана был прикован к столу. – Я имею в виду, я знаю, что у меня не такой уж и большой моральный кодекс… или есть ли он вообще… но я не могу поверить, что это так легко погубить чью-то жизнь таким образом.

– Я почти уверена, что Авада Кедавра – сложное заклинание для исполнения, – ответила Эмма, зная, что Рабастан не искал сочувствия.

– Я не говорю об этом, – Рабастан отбросил её слова в сторону. – Я нисколько не жалею об этом заклинании. Это был он или мы, и я предпочитаю, чтобы это был он. Я говорю о парне, который не встал после того, как я его оттолкнул. Немного переборщил с заклинанием Бомбарда, и все готово. Это действительно заставляет задуматься о том, насколько хрупка жизнь.

Эмма молчала несколько секунд. Рабастан собрал бумаги, рассматривая свои работы.

– Я имею в виду, посмотри на это. Это пергамент и чернила. Это ничего не значит, – Рабастан постучал по школьной работе. – Это ничто. Я не хочу этого. Я не хочу, чтобы меня стерли с лица земли как ничто. Просто… забываемый.

– Поверь мне, когда я скажу это, Баст, – сказала Эмма, вставая и кладя руку на плечо Рабастана. – Чтобы тебя забыли, нужно очень много времени.

========== Глава 86. Жутко Академическая Блестящая Аттестация. ==========

Три месяца спустя Эмма чувствовала себя почти нормально.

Министерство оказалось более стойким, чем кто-либо мог себе представить, скорее всего, благодаря влиянию Гарольда Минчама. Министр магии дал Барти Краучу и аврорам полный доступа к Непростительным проклятиям и за удвоение количества дементоров, охраняющих Азкабан.

Тёмный Лорд принял новую тактику – Проклятие Империус. Однако, чтобы эффективно использовать Империус, ему требовалось больше последователей в Министерстве, особенно тех, чья репутация была незапятнанной. Рабастан вряд ли войдёт в этот список, не из-за позора Рудольфуса, но у Регулуса, Эммы и Северуса могло всё получиться благодаря связям Слизнорта.

Тем не менее, им нужны были отличные оценки, чтобы получить хотя бы отдаленно-полезную работу, и Эмма оказалась похороненной под грудой задач. Она сожалела о том, что большую часть седьмого курса, практически каждый день проходит по инерции. Она не думала, что без обучения Джеймса трансфигурации она получила бы больше, чем «С – Слабо».

И вот, экзамены начались.

– Готова, Эмс? – спросил её Рабастан. Он схватил лепёшку с её тарелки, и с удовольствием прожевал.

Как этому парню удалось справиться, было непостижимо. На Эмму на самом деле произвело впечатление то, как он поднялся до задачи по поиску остальных членов Ордена в Хогвартсе. Он стал незаменимым в глазах Тёмного Лорда и стал самым счастливым человеком, которого она когда-либо видела за последние недели.

Её взгляд скользнул по противоположной стороне стола, где можно было заметить чёрные волосы Регулуса, выглядывающими из-за груды книг. При любых других обстоятельствах она бы пошутила над ним, но сегодня она промолчала.

– Я, например, расслаблюсь только тогда, когда эта неделя закончится, – объявила Люсинда, когда стало ясно, что Эмма не собирается отвечать. – Может быть всё станет немного лучше, ты, например, стала похожа на инфернала.

Эмма приподняла бровь, глядя на подругу. Барти взглянул на свой недоеденный завтрак и с отвращением отодвинул его.

– На этой прекрасной ноте, – сказал он, отряхивая одежду.

– Я опаздываю на зелья. Всем удачи.

– Думаю, нам тоже лучше уйти, – вздохнул Рабастан, бросив на тост последний страстный взгляд. – Хотел бы я проснуться так поздно. Мой желудок будет все время урчать.

– О, ради Мерлина, – Люсинда закатила глаза и завернула четыре куска тоста в салфетку. Она протянула ему. – Бери и пошли.

У них у всех были чары, в вестибюле, поскольку пятый курс собирался использовать Большой зал. Они вышли из комнаты и стали искать свои бирки с именами.

Эмма нашла свою рядом с Ремусом Люпином, который уже сидел с пером в руке и тремя чернильницами, выстроенными перед ним. На взгляд Эммы он робко улыбнулся.

– Я всегда беспокоюсь, что у меня закончатся чернила, – объяснил он.

– Я не осуждаю, – ответила она, доставая свои вещи. – Это хорошая идея. Я просто надеялась, что нам не придётся входить так рано. Ненавижу ждать.

Ремус согласился, и они погрузились в дружеское молчание, пока им не раздали бланки.

***

К концу недели Эмма чувствовала себя достаточно уверенно. Она успешно превратила уксус в вино с первой попытки, пропустила только три вопроса по «Трансфигурации» и у неё был выходной, поскольку она не занималась гербологией. Пока они ждали, когда их вызовут на следующий экзамен завтра, она и Рабастан всё ещё подшучивали над своими партнёрами.

– Вы должны были видеть свои лица, – пробормотал Рабастан, задыхаясь от смеха. – Они были бесценны. Не могу поверить, что Люси отказалась достать камеру.

– Да ладно, всегда случается что-то такое, когда какой-то идиот умудряется разозлить профессора Бири! – ответила Люсинда, глядя на ребят из Гриффиндора.

– Буквально, – фыркнул Рабастан.

Эмма проследила за её взглядом, её щеки заболели от улыбки: – Я полагаю, что плохо с растениями – это семейное.

– Это был не он, а его друг – Петтигрю, – сердито сказала Люсинда. – И мне потребовался целый час, чтобы удалить драконий навоз с моих волос.

– Значит, ты потратила на это меньше времени, чем Регулус, – ответил Рабастан, его губы скривились от сдерживаемого смеха.

Эмма старательно избегала возмущенного взгляда Регулуса. Она почти вздохнула с облегчением, когда назвали его имя.

Слишком скоро из открытой двери послышались слова:

– Поттер, Эмма.

– Это я, – Эмма помахала Люсинде. Рабастан уже ушёл. Она вошла в запасной класс. – Ещё раз здравствуйте, профессор Тофти.

– Добрый день, мисс Поттер, – ответил из-за стола старый иссушенный волшебник, записав несколько последних замечаний по поводу выступления предыдущего ученика.

– Присаживайтесь.

Эмма огляделась. Джеймс находился в другом конце комнаты и безмолвно отправил ошеломляющие чары в манекен напротив него. Профессор Марчбэнкс бесстрастно наблюдал, не показывая никаких эмоций.

– Мы снова здесь, мисс Поттер, – объявил профессор Тофти, привлекая внимание Эммы. – Будем надеяться, что все пройдет так же гладко, как экзамен по Чарам, не так ли?

Эмма кивнула, немного нервничая. Учитель, который замещал Амелию Боунс был достаточно компетентный, но у них не было столько практики, насколько хотелось бы Эмме. Она также не думала, что набеги с Пожирателями смерти будут считаться практикой.

– Мы начнем с чего-нибудь легкого. Сможете ли вы применить точное заклинание, чтобы отбиться от инфернала на манекене напротив вас? – экзаменатор щелкнул палочкой по манекену, в точности похожему на тот, на котором тренировался Джеймс, и тот превратился в отвратительное трупоподобное существо.

«Это будет легко», – подумала Эмма с ухмылкой. Она уже видела Инферналов раньше, и это не имело ничего общего с реальной версией способности внушать страх – скорее всего, потому, что манекен неподвижный. Она сотворила идеальный аркан из веревки, используя круговое движение заклинания, чтобы поймать туловище поддельного Инфернала. Он загорелся, разделившись на две половины.

– Хорошая работа, – одобрил Тофти. – Хотя я ожидаю, что вы будете использовать различные категории в своих заклинаниях по мере нашего продвижения.

Затем он сотворил большой кусок дерева вместо манекена.

– Я хочу, чтобы вы бесшумно наложили на этот объект заклятие Редукто, – проинструктировал Тофти, поднимая перо.

Эмма закрыла глаза, с силой вспоминая о том, как она впервые увидела это заклинание в действии. Регулус проклял мужчине всю руку, оставив после себя только кучу пыли. С тех пор он снова и снова пользовался Светлой и Тёмной стороной на войне. Глубоко вздохнув, она направила всю свою энергию в правую руку, сосредоточившись на ощущении, которое дало ей проклятие при наложении.

«Редукто!» – в ярости подумала она.

Деревянный блок вздрогнул, а затем взорвался дождем щепок. Тофти ещё раз кивнул, убирая мусор ещё одним взмахом палочки.

Процесс продолжался ещё несколько минут, в основном включая безмолвные проклятия и заклинания, но также и Чары Протего. Наконец, они дошли до конца журнала профессора Тофти со списком заданий.

– Итак, я увидел, большую часть учебной программы этого года, – сказал экзаменатор, подняв глаза и встретившись взглядом с Эммой. – Однако я знаю, что большинство ведьм и волшебников не могут вызвать полноценного Патронуса. Так что не бойтесь, если вы не знаете своего собственного облика; я не буду снимать очки за это. Не торопитесь с этим.

Чувство страха сковало Эмму. За весь семестр ей не удавалось вызвать ни единого белого огонька. С другой стороны, многие другие тоже не смогли. Тем не менее, она читала, что только Тёмные волшебники не могли вызвать даже малейшего следа Патронуса позже в жизни. Был один особенный случай, который выделялся для неё: случай одного печально известного Ракзидианца. При попытке наложить заклинание, из его палочки вылетели личинки и сожрали его заживо.

Эмма не хотела, чтобы это случилось с ней.

Несмотря на то, что мог подумать Джеймс, она знала, что использовала больше тёмных заклинаний, чем светлых. Эмма была близка к магии теней, и хотя заклинания были её лучшим предметом, заклинание патронуса ей не давалось.

Она глубоко вздохнула – стандартная процедура перед всеми трудными периодами – и попыталась сосредоточиться на своем самом счастливом воспоминании. Образ победы в Кубке по квиддичу на шестом курсе промелькнул у неё в голове, прежде чем она отбросила его. Эфемерной радости здесь не было.

Внезапно на поверхность всплыло изображение. Она не помнила, чтобы в тот момент чувствовала себя чрезмерно счастливой, но даже сейчас она чувствовала глубокое удовлетворение, исходящее от этого воспоминания.

Было лето перед седьмым курсом. Люсинда, Рабастан и Регулус прибыли на Косой переулок за день до того, как им нужно было попасть на Кингс-Кросс. Большую часть времени они проводили в кафе-мороженом – мороженое было за полцены, так как владелец готовился продать его и двинуться дальше. В тот летний день не было беспокойства по поводу войны и было много забавных школьных анекдотов. Они безжалостно дразнили друг друга и крали мороженое друг у друга.

Изо всех сил ухватившись за воспоминание, Эмма начала крутить палочкой по кругу, все быстрее и быстрее, пока она не произнесла заклинание.

– Экспекто Патронум!

Она открыла глаза, ожидая, наконец, узнать, что такое её Патронус, или, по крайней мере, шар чистого белого света.

Вместо этого она увидела профессора Тофти, смотрящего на неё с жалостью в глазах. Он сделал последнее замечание в своём журнале, прежде чем попрощаться с ней и попросить её вызвать следующего студента.

***

Регулус вошел в небольшую комнату истории магии на свой последний экзамен недели. Фактически, его последний экзамен в Хогвартсе. Он ненадолго подумал об Эмме, которой ещё предстоял экзамен по Нумерологии. Он был рад избежать этого.

– Регулус Блэк? – спросил добрый голос.

Регулус очистил свой разум от всего беспорядка и вышел вперед. Он крепко сжал бумаги в одной руке, когда увидел, кто сидел перед ним. Батильда Бэгшот, самая знаменитая женщина-историк последних двух столетий.

Профессор Биннс предупредил своих учеников, что она может быть экзаменатором, поскольку она преподавала этот предмет до того, как он стал профессором, но Регулус ему не поверил.

Он наполовину всё ещё не верил.

– Это я, – ответил он несколько натянуто.

– И какую же работу вы готовы нам представить? – спросила старая ведьма с морщинистой улыбкой.

Тут же Регулусу стало легче дышать. Батильда Бэгшот выглядела искренне заинтересованной, и это была одна из немногих тем, которыми дорожил Регулус.

– Как вы знаете, наш класс должен был подготовить досье по забытому аспекту истории волшебства, – объяснил Регулус, кладя свои бумаги на стол. Во всяком случае, он знал их наизусть. – Я выбрал изучение парселтанга.

– У вас была особая причина? – спросила профессор Бэгшот, глядя на страницы.

– Собственно говоря, да, – ответил Регулус, заложив руки за спину. – Есть много неправильных представлений о языке и о тех, кто его использует, и я хотел опровергнуть эти мифы.

– Очень хорошо, – ответила экзаменатор. – Это тема, достойная обсуждения. Не могли бы вы назвать три ключевых момента вашей статьи?

– Первый миф заключается в том, что все змееусты произошли напрямую от Салазара Слизерина. Фактически, первым задокументированным человеком, говорящим на парселтанге, является Херпо Тёмный. На ум приходят ещё несколько человек, например, знаменитый Парацельс – первый, кто записал что-либо о этом языке. Вторая легенда, которую я пытался опровергнуть, касалась связи между Парселтангам и Тёмными искусствами, – продолжил Регулус. – Это заблуждение связано с тем, что Херпо Тёмный был также изобретателем печально известного крестража, самой тёмной магии, которую может сотворить волшебник. Однако возникает вопрос – все ли рептилии злые? Может ли вид действительно быть злом в целом? Я бы сказал, что нет, не может. Таким образом, парселтанг нельзя ассоциировать с Тёмными искусствами, поскольку его основная функция – служить рудиментарным языком между различными типами сквамат. Наконец, я хотел бы обсудить предполагаемый факт, что парселтанг невозможно выучить, кроме как через наследие крови. Это никогда не было доказано ни с одним человеческим языком, и я не верю, что языки животных чем-то отличаются. Мы можем родиться со способностью говорить на нём или нет – и это связано с магическим геном, похожим на ген Метаморфомага. Тем не менее, можно научиться понимать парселтанг как язык, и с учетом этого я включил подробные заметки о моём собственном опыте, а также несколько переводов. С готовым учителем можно перевести свой родной язык на парселтанг, а затем имитировать его. Хотя я не счел возможным свободно говорить на парселтанге или уметь думать на этом языке, перевод и имитация кажутся следующими лучшими вещами.

Регулус позволил своему голосу затихнуть. Он не был уверен, как эта новость будет воспринята, но беспокоиться не о чем. И Батильда Бэгшот, и профессор Биннс поблагодарили его за уделенное время, прежде чем погрузиться в оживленное обсуждение возможностей, которые может открыть его статья.

Чувствуя себя спокойнее, чем когда он вошел, Регулус вышел из комнаты.

– Регулус, – позвал призрачный голос, и по его правому боку хлынул явный ледяной сквозняк.

– Миледи, – приветствовал Регулус.

Мало кто знал о знакомстве Регулуса и Серой леди. В конце концов, что общего между призраком из Дома Равенкло и слизеринским мальчиком?

Все началось, когда Регулусу было одиннадцать, и он случайно услышал историю о смерти Кровавого Барона. Через несколько недель он понял, что Серая Леди на самом деле была никой иной, как самой Хеленой Равенкло. По мнению Регулуса, догадаться мог любой, у кого есть глаза. Но Хелена этого не видела. Когда Регулус спросил её версию этой истории, она была вне себя от радости, что он не согласился на рассказ Кровавого Барона.

С тех пор он ей понравился, он делился секретами и сказками. Она разделяла его любовь к истории и малоизвестным фактам и с удовольствием рассказывала ему об Албании, стране орлов.

– Я подслушала твой доклад по истории, – мягко сказала Серая Дама. – Я была рада, что судьям это понравилось. Я буду скучать по тебе, когда ты уйдешь.

– Я уверен, что на мое место придет ещё один любопытный одиннадцатилетний мальчик, – ответил Регулус с вежливой улыбкой.

– Не думаю, – задумчиво вздохнул призрак. – Последний студент, чье общество мне нравилось, был почти сорок лет назад. Так мало кто понимает чтение истории ради знаний, даже среди моих собственных учеников. Ты знаешь, он был слизеринцем.

– А этот студент, тоже интересовался змееустами? Это очень редко.

– О, да, – ответила Серая Дама. – Видишь ли, у него был личный интерес. Он действительно мог говорить на этом языке – он родился с ним. Думаю, ему было бы приятно послушать твоё выступление сегодня. Знаешь, он был очень похож на тебя. Ему тоже нравилось слушать мои рассказы об Албании.

– Каково же было его имя? – спросил Регулус, не в силах скрыть любопытство. Был только один живой Змееуст, о котором знал Регулус.

– Том Реддл, – ответила Хелена Когтевран, и её губы изогнулись в сладостно-горькой улыбке.

========== Глава 87. Начало конца. ==========

Возвращение на лодке в Хогсмид было горько-сладким путешествием.

Эмма задавалась вопросом, смогут ли они все уместиться в маленьких судах – первокурсники казались такими крошечными по сравнению с семикурсниками, – но казалось, что какая-то магия удерживает лодки на плаву. Студенты уходили так же, как и приходили – группами из четырёх человек.

Эмма заметила, что её брат сразу же присоединился к трем другим мародерам, и она была рада, что он нашел таких верных друзей. Она улыбнулась, увидев, как Джеймс и Сириус борются за лучшее место. Некоторые вещи никогда не меняются.

Она оглянулась на двери вестибюля – вероятно, в последний раз – и вспомнила тот момент, когда она впервые вошла в них. Девочка помнила, с какой уверенностью она шла к шляпе думаю что та сразу же определит её на Гриффиндор. Она ожидала научиться магии, а вместо этого узнала гораздо больше.

– Эмма? – раздался голос Регулуса позади неё.

Внезапно Эмма осознала, что они на платформе одни. Лодки неуклонно выходили из гавани; последняя из них осталась там только потому, что Рабастан держался за причал.

– Простите, – ответила она, в последний раз взглянув на двойные двери. – Думаю, уходить от сюда труднее чем я думала.

Она села в лодку, и Люсинда повесила фонарь, как Хагрид в первый раз. Лодка поплыла, и слишком внезапно они миновали висящий плющ под обрывом утеса. Листья шуршали при движении, посылая крошечные капельки утренней росы на их волосы.

Выплыв из пещеры, Люсинда склонила голову набок, очевидно, пытаясь сохранить в памяти весь замок. Солнце едва взошло за горизонт, и у них оставалось достаточно времени, чтобы успеть до Хогсмида. Как следствие, тень замка изгибалась над озером, образуя внушительную фигуру в полумраке.

Рабастан откинулся на борт лодки, подперев голову руками, наслаждаясь спокойной поездкой. Регулус провел пальцами по воде Черного озера, посылая мелкую рябь рядом с большими волнами, вызванными лодками.

Когда Эмма обернулась, чтобы в последний раз взглянуть, прежде чем утренний туман навсегда закроет замок, ей показалось, что она увидела большую тень, проходящую под водой.

– Это был… гигантский кальмар? – спросила она.

В этот момент из воды выскочило большое щупальце, забрызгав их всех водой, прежде чем снова рухнуть в озеро. Вода устремилась к лодкам, но вместо того, чтобы вымочить бывших студентов, она подтолкнула небольшие паромы к пристани Хогвартса, дав им скорость, необходимую для своевременного прибытия в Хогвартс-экспресс.

– Хорошо, – сказал Рабастан, находя карету с их багажом. – Это было немного… неприятно.

Они прибыли на станцию ​​за час до того, как должны были приплыть другие студенты. Эмма догадалась, что это должно было дать седьмым курсам время попрощаться друг с другом и с самим замком. Попрощавшись со всеми знакомыми ещё в вестибюле замка, она села прямо в поезд, наслаждаясь свободным выбором купе. Рабастан тоже отказался от сентиментальности.

– Подожди пару лет, Баст, – сказала Эмма, устраиваясь на сиденье у окна напротив него. – Когда у тебя будут дети, ты будешь вспоминать о счастливх днях в Хогвартсе.

– Счастливых? – фыркнул Рабастан. – Ты имеешь в виду, что когда у меня будут дети, я буду рассказывать им обо всех и обо всем, как мы тщательно боролись с Боунс, о трудностях совмещения учебы в школе и… других занятий, и о том, как их крестная заставила меня надеть одежду своей кузины.

– Крестной… – Эмма замолчала, комок встал у неё в горле.

«Прекрати вести себя так глупо», – сердито сказала она себе, быстро моргая. – «У Рабастана в ближайшее время не будет детей».

– Возможно, через несколько ты передумаешь, – продолжила она, превратив разговор в их обычное подшучивание.

– Нет, – серьезно ответил Рабастан, его зеленые глаза смотрели прямо на неё. – Я прослежу, чтобы та, на ком я женюсь, тоже была за. Я никому не доверяю больше, чем тебе и Регулусу. Я бы доверил тебе свою жизнь, и это распространяется и на жизни моих детей.

– Я… – заикалась Эмма, слишком подавленная, чтобы мыслить связно.

– Просто скажи спасибо, – поддразнил Рабастан, когда Регулус и Люсинда нашли свое купе.

– За что она должна сказать спасибо? – с любопытством спросила Люсинда.

Рабастан ухмыльнулся, но его глаза по-прежнему были прикованы к Эмме.

– Ничего, – ответил он, – Просто удалось заставить Эмму потерять дар речи, вот и все.

***

На Кингс-Кросс Эмма почти ожидала увидеть своих родителей, ждущих её на платформе. Несмотря на то, что годом ранее они не были там, слизеринцы провели все путешествие, вспоминая свои лучшие и забавные моменты в Хогвартсе. На полсекунды Эмма была готова выскочить из поезда, кинуться в объятья родных, и рассказать им о своих приключениях в школе.

Но этого не случилось. На самом деле, этого никогда не было.

Вместо этого Люсинда крепко обняла её; аромат её цветочных духов и пудры для лица окутывал Эмму. Во второй раз за день слезы угрожали пролиться на её щеки, и Эмма держала Люси крепче, чем необходимо, ещё несколько секунд.

– Обещай писать, где бы ты ни была, – прошептала Люсинда, целуя Эмму в щеку. – Независимо от того что может случиться, ты меня слышишь? Мальчики никогда не слушают, но я знаю, что ты будешь.

Эмма кивнула, гадая, когда они стали так близки. Казалось, только вчера и все же целую жизнь назад они держали друг друга на расстоянии вытянутой руки, бродя по кругу в надежде обнаружить слабость.

Рабастан был больше самим собой. Он весело подмигнул Эмме и помахал рукой, многозначительно постучав по своему левому предплечью, когда уходил с родителями на буксире. Рудольфус отсутствовал лично, но его лицо было расклеяно по всей платформе, на плакатах с надписью: «Розыск!».

Эмма повернулась к Регулусу, но он уже исчез. Оглянувшись, она заметила его рядом с Кричером, который пытался унести их сундуки вместе с клетками. Сова Регулуса раздраженно взъерошила перья, а Пушистый мяукал так, словно от этого зависела его жизнь.

«Кричер…» – подумала Эмма, качая головой, но не могла сдержать улыбки, появившейся на её лице. Слегка подпрыгнув, она быстро подошла, чтобы помочь бедному эльфу.