Текст книги "Сказка о двух сторонах (СИ)"

Автор книги: Emiliya Wolfe

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 57 страниц)

Она сняла свои волшебные часы и уставилась на маленькие стрелки.

«Это все, что у меня от них осталось», – с горечью подумала она. Прохлада часов, казалось, просто утащила её разум в пустоту, где должно было быть её сердце, и она снова заплакала. За исключением этого раза, она не плакала ни по матери, ни по отцу. Она плакала по себе.

Когда кто-то нетерпеливо постучал в дверь, она испугалась своих страданий. Понимая, как было бы эгоистично, если бы кто-то увидел её срыв в день её лучшей подруги, она попыталась успокоиться, глядя в зеркало. Эмма подняла палочку к виску и остановилась.

«Как легко было бы просто стереть мою память о них» – подумала она. Но этот путь был слишком опасен, чтобы идти по нему. Вместо этого она пробормотала заклинание для ликующих чар, вспоминая, как оно повлияло на Регулуса на одной из вечеринок. Она не знала, сколько сил вложила в это.

***

Два часа спустя она сидела на лестнице и стонала. Слезы смеха текли по лицу Рабастана, и он игнорировал мрачные взгляды Регулуса, которые стрелял прямо в него. Она поклялась, что больше никогда не будет использовать чары веселья после такого количества шампанского. К счастью для неё, свадебные пирушки заканчивались снаружи, так что они были относительно одни.

– Эй, Эмма, – пробормотал Рабастан между взрывами смеха. – Ты помнишь, как украла пернатого удава Батильды Бэгшот?

– Нет, – холодно ответила Эмма. – Ты уверен, что сейчас просто не придумываешь эти истории?

– О, я бы хотел, – ответил Рабастан. – Надеюсь, эти голуби много снимали на камеру. Клянусь, это самое большое развлечение в моей жизни. Ты помнишь, как говорила мне, что любишь меня, и не отпускала по крайней мере десять минут?

– Как будто я хотела бы сделать что-то подобное, – Эмма закатила глаза и неуверенно повернулась к Регулусу. – Я же этого не делала?

Противоречивое выражение лица её лучшего друга сказало девушке все, что ей нужно было знать. Она смущенно закрыла глаза и уткнулась лицом в колени.

– Разбудите меня через пятьдесят лет.

– Я ни за что не позволю тебе забыть об этом, Эмс, – услышала она ухмылку в голосе Рабастана. – Ты помнишь…

– Эй, Баст, – предупредительным тоном прервал его Регулус. – Почему бы тебе не пойти и не принести нам всем еды? Я уверен, что Эмма захочет все услышать, когда она оправится от… своего испытания.

– Хорошо, я знаю, когда меня просят уйти, – весело ответил Рабастан. – Эмма, у тебя есть пара минут, прежде чем я возобновлю свои пытки.

Эмма устало махнула рукой, всё ещё пряча голову под другой рукой.

– Эмма, – позвал Регулус более мягким тоном, чем она слышала за долгое время. – Хочешь ещё одну успокаивающую засуху?

– Нет, – резко ответила она, прежде чем снизила свой агрессивный тон. Она пыталась не оттолкнуть Регулуса. – Ты не против поговорить о чем-нибудь ещё?

– Хорошо, – она ​​почти слышала, как Регулус ищет другую тему. – Хотела бы ты когда-нибудь выйти замуж?

Она подняла голову, гадая, что вызвало этот вопрос, но Регулус смотрел на свадебный прием с непонятным выражением лица.

– Я никогда не задумывалась об этом, – призналась она. – Я… я не знаю. Это кажется большим обязательством. К Волшебным Клятвам нельзя относиться легкомысленно. Не знаю, готова ли я потерять все свое имущество, нарушив одну из свадебных клятв. А ещё… Я бы не чувствовала, что кольцо действительно мое, зная, что оно может исчезнуть в любой момент.

Волшебные свадьбы отличались от магловских по одной причине: клятвам. Они были не так плохи, как Нерушимый обет, вы не умрете, если нарушите её, однако ваш партнер будет иметь право на треть вашего мирского имущества за каждую нарушенную вами клятву. Отсюда удивленная реакция Нарциссы на клятву с павлинами. С другой стороны, расторгнуть брак было проще – просто нарушив один из обетов. Однако большинству не хотелось жить с последствиями. Иногда Эмма удивлялась, почему так много людей вышли замуж так рано, просто из-за последствий выбора не того человека.

– Что ты думаешь? – запоздало спросила она, понимая, что тишина затянулась на некоторое время.

– Я думаю, что если ты выйдешь замуж за правильного человека, то Клятвы не будут иметь большого значения. Посмотри на Люциуса и Нарциссу. Были ли у Нарциссы какие-нибудь дополнительные мысли? – спросил Регулус, поворачиваясь к ней. Его серые глаза, казалось, что-то искали.

– Нет, – ответила Эмма. Последовала короткая пауза. – Люциус?

– Нет, – эхом отозвался Регулус с немного разочарованным видом.

Эмма хотела было что сказать, но не могла придумать ничего, кроме того, насколько удобной была лестница. Похоже, успокаивающая засуха Регулуса превратила её в усталую пьяницу вместо того, чтобы избавиться от всех симптомов.

– Тебе тяжело?

Слова Регулуса вернули её на землю. Она точно знала, о чем он говорил. Она ненавидела его за это, за то, что он выразил все её чувства словами, когда все, что ей хотелось, – это похоронить их как можно глубже. Он знал, что она не поверит Клятвам, когда казалось, что все, кого она любила, бросили её.

– Нет, – солгала она. Он видел это насквозь. Она отвернулась, её сердце колотилось в груди.

«Где Рабастан, когда он так нужен?»– спросила она себя, гадая, как ей уйти от разговора.

– Эмма, – сказал он тоном, который заставил её оглянуться. Ободряющая улыбка появилась на его лице. – Нарцисса никуда не денется. Ни Рабастан, ни Люсинда. – его голос упал, так что она едва его слышала. – Я тоже.

Что-то вспыхнуло в черной яме сердца Эммы, что-то острое и болезненное. Она хотела избавиться от чувства пустоты, которое было у неё на дне рождения Алекто, но она не была уверена, что эта неизвестная боль была лучше. Вместо этого в своем полупьяном состоянии она инстинктивно пошла к тому, что утешало её в первую очередь. Руки Регулуса автоматически сомкнулись вокруг неё, когда она почувствовала, что плачет, что казалось уже сотым разом за последние несколько недель. Она и не знала, что у неё остались слезы.

Когда Рабастан вернулся, он взглянул на её заплаканное лицо и поставил поднос с едой, чтобы он левитировал перед ними. Он сел напротив Эммы и быстро её обнял.

– Не беспокойся о том, что все помнят твой блестящий момент, – засмеялся он. – Я их всех сбил с толку.

На этот раз Рабастан Лестрейндж не шутил.

========== Глава 48. Новое начало. ==========

Эмма почувствовала, как по её спине пробежало ещё одно волнение. И снова она подумала о том, насколько странной была ситуация. Не прошло и шести месяцев, как она стояла вместе со своими однокурсникам, испуганная, неуверенная в том, что произойдет. Одна из аутсайдеров. Теперь Эмма должна помочь новым Пожирателям смерти надеть мягкие чёрные мантии. Она не осмелилась взглянуть на Регулуса – девушка ​​знала, что не сможет сдержать желание улыбнуться. Это должна была быть торжественная церемония.

Один за другим проявили себя другие. Некоторых она знала, Северус, конечно, и до неё доходили слухи о том, что Алекто выслеживает таких маглов, как Уильям. Те, которые, как сообщается, довели волшебников до безумия. Эмма не хотела знать никаких подробностей. Иногда ей было не по себе, как её подруга могла просто щёлкнуть выключателем и стать неузнаваемой. С одной стороны любящая, заботливая, умная подруга с остроумным чувством юмора. С другой – расчётливая ведьма, любившая причинять боль. Примирить эти две её стороны было трудно, поэтому Эмма просто закрывала на это глаза.

Следующим был Рабастан. Уважаемый старый обманщик Рабастан был «старой шляпой» в ловушках. Стоило только спросить Плаксу Миртл, которая с восхищением пересказывала истории о мальчике, к которому она испытывала симпатию. Она даже предложила ему сделать её туалет более постоянным местом жительства, если ему когда-нибудь понадобится спрятаться. Излишне говорить, что предложение было вежливо отклонено. Закончив школу на каникулы, Рабастан не взял двухнедельный отпуск, чтобы помочь спланировать свадьбу друга, нет. Он был замешан в нескольких схемах, чтобы ввести авроров в заблуждение, и обнаружил, что у него это неплохо получается – к своему удивлению и удивлению многих других. Рудольфус не мог быть более гордым, а Беллатрикс никогда не упускала возможности похвастаться своим зятем.

В других она не была так уверена. К её ужасу, Уилкс и Мальсибер тоже собирались вступить во внутренний круг. На всю жизнь Эмма не могла придумать ни единого искупающего качества в Мальсибере. Возможно его грубая сила. Или, может быть, Тёмному Лорду нужен был хулиган, теперь, когда Крэбба поместили под домашний арест. В любом случае, эти пятеро теперь должны были быть возведены в ранг Пожирателей Смерти, Тёмной Метки и прочего.

Это отличалось от индукции Эммы. Они вернулись в дом Рабастана, от воспоминаний о котором щёки Эммы покраснели, увидев дерзкую ухмылку Рабастана, она быстро отругала своё себя за это. Однако цвет её щёк быстро исчез, когда они вошли в библиотеку Лестрейнджа. Что-то в этом заставило кровь Эммы похолодеть. Может быть, это как-то связано с количеством Тёмных книг в комнате. Полки практически кишели электричеством.

Эмма могла сказать, что Алекто не терпится заполучить парочку из них. Она не собиралась лгать, была пара, которая тоже привлекла её внимание, но Рабастан обещал ей неограниченный доступ летом. Он подмигнул ей, протянул руку для пожатия, сказав, что с нетерпением ждет возможности поработать с ней в будущем. Затем он ещё больше разозлил Алекто, сказав, что ей не разрешено, так как она будет поставлена ​​перед другой задачей, чем они. Выражение её лица было бесценным.

Однако кое-что вернуло её в тот холодный весенний день. Руки, скрещённые в бархатной чёрной ткани, церемониальные маски, скрывающие их личность от врагов, полукруг раскинулся вокруг Тёмного Лорда. Он стоял в центре сцены, такой величественный и устрашающий, каким его помнила Эмма. Он говорил спокойно, но за каждым словом скрывалась угроза.

– Если вы перестанете быть полезными…

Намёк был очень толстым. Эмма поклялась себе, что в её случае этого никогда не произойдет. На этот раз она была частью того, что Люциус так удачно назвал Семьей. С тех пор это слово стало в её голове заглавной буквой. В конце концов, она не могла публично называть их группу «Пожирателями смерти». Конечно, Рабастан засмеялся, когда она рассказала об этом своим друзьям, но глаза Регулуса стали отстраненными, что доказывало, что она не единственная, кто так думал.

Рука Северуса слегка дрожала, когда она подала ему его мантию, но Эмма сделала вид, что не замечает этого. Она слишком хорошо помнила эту смесь страха и возбуждения. После свадьбы двух их ближайших друзей она узнала его лучше. Он по-прежнему был злым, грубым, но она привыкла к странному, но умному молодому человеку. По большей части его недружелюбие, похоже, было вызвано отсутствием заботы и уверенности, хотя она никогда не упоминала об этом вслух. Увидев его заклинание Сектумсемпра , она не сомневалась, что скоро он окажется на передовой вместе с Беллатрикс и Рудольфусом.

После того, как посвященные надели плащи, Лорд Волан-де-Морт подошел к каждому по очереди, произнеся несколько мягких слов, прежде чем прожечь клеймо на их коже. Хотя она видела – и чувствовала – свой собственный Знак, Эмма оставалась очарованной тем, как красная татуировка вьется вдоль предплечья. Конечно, теперь её знак был чернильно-черный – как всегда, когда она была в присутствии Темного Лорда.

Змея Салазара Слизерина. Ходили слухи, что Тёмный Лорд произошёл от этой великой линии волшебников. Он не скрывал, что он змееуст. Череп, олицетворяющий приверженность Пожирателей смерти делу. Смех перед лицом смерти. Что такое смерть, когда их цель была такой справедливой? Какой была жизнь на балансе истории волшебства? Их ожидала перемена, поворотный момент, который изменил жизни всех участников.

Эмма неосознанно прикоснулась к своему медальону, осознав это только тогда, когда Беллатрикс послала на нее странный взгляд своими полубезумными глазами.

«Война скоро закончится», – думала она. – «Тогда папа поймёт, насколько лучше станет мир». Она быстро убрала медальон из виду.

Разговор о войне был отложен до следующей встречи. Это воссоединение было посвящено исключительно новым Пожирателям Смерти. Поэтому, когда Темный Лорд поманил Эмму тонким пальцем вперед, она была удивлена. Она послушно шла вперед, пока их не разделял метр.

– Я слышал о твоей потере, – прошептал он, его голос слегка колебался на «с». Все изменилось с тех пор, как он в последний раз разговаривал с ней. Это было менее… человечно. – Действительно, большое горе. Что до твоего отца… Ну, я оказался в ситуации, когда мне тоже нужно было очистить свою родословную. Позаботься о плавном переходе. Надеюсь, ты будешь осторожна в этом вопросе. Ты меня ещё не разочаровала.

Эмма, заикаясь, ответила и ушла, элегантно махнув рукой. Она, не обращая внимания, пошла к выходу, глубоко задумавшись. По пути к выходу Беллатрикс схватила её за руку, впиваясь ногтями, когда она затащила её в кабинет Лестрейнджей. Затем она выхватила палочку, закрыла дверь и наложила на неё заглушающие чары.

– Ну что ещё? – сердито спросила Эмма, прежде чем пожалеть о своих словах.

С Беллатрикс всегда нужно было говорить спокойно, хотя казалось, что сегодня один из дней когда Белла была более менее спокойна. Она проигнорировала грубый вопрос и схватилась за цепь на шее Эммы, потащив за собой младшую девочку вперед.

– Что это? – спросила она опасно низким голосом.

– Как видишь, это медальон, – ответила Эмма, отдергивая цепочку. Она вытащила его из-под мантии и показала Беллатрикс знак отличия. – Для факультета Слизерин.

– Откуда это у тебя? – старшая девочка сильнее сжала палочку, её бледное лицо стало ещё бледнее. Похоже, у нее вот-вот случится приступ.

– Я не помню, – притворилась Эмма, глядя Беллатрикс в глаза. – У меня это уже давно.

Беллатрикс заметно расслабилась на последнем предложении. Она сунула палочку обратно в карман и отступила на шаг. Что на нее нашло?

– О, – сказала она. – Я думала… – она замолчала. Эмма ждала.

– Я думала, ты подумываешь предать нас, – сказала она. – Я должна была быть уверена в твоей лояльности.

Впервые в жизни Беллатрикс выглядела извиняющейся. Она наверняка думала, что это какое-то устройство для прослушивания, чтобы записывать их встречи, чтобы передать организацию властям.

«Она действительно меня совсем не знает», – подумала Эмма. Но даже подумав об этом, она поняла, что глаза Беллатрисы не совсем утратили этот дикий взгляд. Она казалась почти… напуганной ? Внезапно у неё возникло ощущение, что правая рука Темного Лорда не была полностью честной. Но сейчас не время любопытствовать.

– Очевидно, с тобой, – ответила она, усмехаясь и задирая рукав, чтобы показать Тёмную Метку во всей её красе.

– Просто чтобы ты не забыла об этом, – прищурилась Беллатриса. – Ты здесь больше всех связана с предателями крови.

– Если тыы не заметила, твой кузен находится в Гриффиндоре, а твоя сестра сбежала с магглорожденным, – возразила Эмма, прежде чем смогла остановиться.

Беллатрикс расширила глаза от ярости.

«Вот как я умру», – подумала Эмма, протянув руку к карману, касаясь успокаивающей гладкости своей палочки. Но ведьма просто повернулась и выскочила из кабинета. Облегчение захлестнуло Эмму, и она напомнила себе, что ей нужно держать окклюменцию под контролем.

«Или, может быть, только рот на замке»

***

– Ой, – сказал Рабастан через час, потирая предплечье. – Никто не сказал мне, что это будет… гореть.

– Перестань быть таким ребенком, – безжалостно упрекнула Люсинда, развалившись в соседнем кресле. – Итак, Эмма, что ты собираешься делать теперь, когда твой дом свободен и пригоден для жизни?

Эмма покачала головой, выходя из задумчивости. – Что?

Трое других одновременно закатили глаза. Рабастан застонал.

После церемонии все четверо тусовались в доме Рабастана. Его родители были в отпуске. Мистер Лестрейндж-старший попросил отпуск, но все знали, что это было сделано только для того, чтобы дать его сыновьям возможность проявить себя. Он был одним из первых Пожирателей Смерти, частью Вальпургиевых Рыцарей, группы, сформированной Волдемортом в его ранние годы. Группа слизеринцев только недавно узнала об этом факте, так как было сочтено предательством рассказывать о юности Темного Лорда не Пожирателю Смерти. Им нужно было, чтобы он стал символом, чем-то превосходящим человечество. Это сработало – Ежедневный пророк начал называть его «Сами-Знаете-Кто».

Алекто была немедленно загнана в угол Беллатрикс, которая, как сообщается, выглядела довольно рассерженной. Судя по всему, они собирались «на охоту», что бы это ни значило. Чувствуя себя немного виноватой, Эмма надеялась, что её настроение не имело никакого отношения к их небольшой беседе в кабинете. Алекто была назначена наставница–Беллатрикс, и поэтому не могла отказать ни в одной сделанной просьбе. Несмотря на это, Эмма подозревала, что даже если бы у неё был выбор, она бы сказала «да». «Охоты» Беллатрисы обычно заканчивались заголовками.

– Люсинда спросила, что ты собираешься делать, – сказал Рабастан, произнося каждое слово с особой осторожностью. – Ты не можешь жить у Нарциссы вечно, особенно теперь, когда она замужем за Малфоем.

Эмме потребовалось время, чтобы ответить, обдумывая свой выбор.

– Я подумывала снять квартиру в Косом переулке, – призналась она. – Было бы слишком странно возвращаться назад. Кроме того, я понятия не имею, будет ли Сириус по-прежнему там, а это не моё представление о прекрасном лете.

– Я всё слышу, – язвительно пробормотал Регулус.

– Извини, Рег, – сразу сказала она, вспомнив тот факт, что прошлым летом он застрял со своим братом, и она не ответила ни на одно из его писем.

Он махнул рукой, чтобы показать, что ему всё равно.

– Могу я пойти с тобой по магазинам? – спросила Люсинда, её глаза загорелись. – Я знаю тебя, ты бесполезна в покупках, и держу пари, что ты не торговалась в своей жизни. Какой у тебя бюджет? Насколько большим ты хочешь, чтобы был дом? О Мерлин, столько возможностей, я бы хотела пойти с тобой и…

– Обвисшие трусы Мерлина, Люси, успокойся! – Рабастан рассмеялся, прежде чем тоже задумчиво посмотрел. – Моя семья владеет бизнесом в сфере недвижимости, может, Рудольфус мог бы подсказать тебе… На самом деле он в режиме постоянного воина, лучше спросить у моих родителей. А ещё лучше… Подожди здесь секунду. Люсинда, со мной.

Он вышел из комнаты и поднялся по лестнице, Люсинда шла за ним и всю дорогу болтала. Увидев их уход, Регулус приподнял бровь, глядя на Эмму. Она поморщилась в ответ. – Что?

– О чем ты действительно думала раньше? – спросил он.

– Я… – она заколебалась. Нет смысла лгать Регулусу, и, может быть, если она упомянет об этом, он сможет напомнить ей, как это безумно звучит. – Я думаю, Темный Лорд только что попросил меня убить моего отца.

Вместо того чтобы рассмеяться, как она ожидала, он только задумчиво кивнул. – Я думаю, Беллатриса ухватиться за шанс убить Сириуса.

– Что? – Голос Эммы сорвался на этом слове. – Как ты можешь сказать это с таким невозмутимым видом?

– Ну, если подумать, это имеет смысл. Тёмный Лорд не может делать исключений, если только он хочет оставаться сильным. У него не может быть никакого сопротивления, и Беллатрикс одержима чистотой крови в своей цели. У Тёмного Лорда есть более важные дела, о которых нужно подумать.

Увидев, что у Эммы отвисла челюсть, он поспешно продолжил: – Я не говорю, убей своего отца… Мерлин, это заставляет меня походить на психопата. Просто посмотрите на это с точки зрения Тёмного Лорда. Он не хочет никаких угроз и видит людей, которых лично не знает, пешками. Вот что делают лидеры. Если ты хочешь стать следующей Беллатрикс, сделайте это во что бы то ни стало, но я бы посоветовал поговорить с Темным Лордом, когда у него не так много возможностей. Три человека пропали без вести, и он подозревает, что за этим стоит Дамблдор вместе с этим Орденом Феникса.

– Дамблдор? – спросила Эмма, не в силах обработать остальную информацию, которую Регулус только что скинул на неё.

Она предположила, что его семья с самого начала была в гуще событий, поэтому он был таким беспечным. Ради Салазара они стерли имена с гобеленов. По крайней мере, Темный Лорд не упомянул Джеймса. Ей просто нужно было убедить его, что её отец не представлял угрозы. Или хотя бы убедить его в большей угрозе, чем семидесятилетний мужчина в больнице.

В этот момент снова вошли Рабастан и Люсинда, их лица выдавали плохие новости. Рабастан отказался смотреть в глаза Эмме, когда они сели, тогда как Люсинда смотрела на неё с жалостной улыбкой.

«Что случилось на этот раз? Прошло только пара минут, а уже плохие вести» – смиренно спросила себя Эмма.

– Эм… Эмс… – нерешительно начал Рабастан, держа в руке стопку документов. – Мы… эээ… немного покопались и… ну…

– Не хочу говорить тебе это, но тебя отвергли, – Люсинда с грохотом села на диван и похлопала подругу по спине.

«Всегда тактичная» , – подумала Эмма, качая головой, но не снимая маски безразличия. Ей не следовало удивляться, что отец отстранил её от завещания, но это все равно было больно. Хотя это был скорее укус. Он уже причинил ей столько боли, что она больше ничего не чувствовала. Он сказал ей, что у него нет дочери. После такого заявления было трудно сохранять надежду. Поэтому вместо того, чтобы валяться в шипе, который вонзился ей в грудь, Эмма попыталась ответить небрежно.

– Да, но моя мать оставила мне немного денег в своем завещании.

Ей зачитали его через три дня после свадьбы Нарциссы и Люциуса. Она попросила Регулуса прийти, щеки пылали красным, потому что она ненавидела просить поддержки, особенно эмоциональной. К счастью, он ничего не прокомментировал, даже когда она так сильно сжала его руку во время чтения, что была уверена, что на ней остались синяки. Джеймс и Лу тоже были там, вместе с Сириусом, который был на удивление терпимым. Джеймс поговорил с ней минуту после этого, спросил, встречается ли она с Регулусом – нет – и извинился.

Наконец-то она получила объяснение, почему её близнец так долго отсутствовал. Очевидно, она слишком сильно напоминала ему о том, что они потеряли, вместо того, чтобы испытывать потребность в том, чтобы держать брата ближе. Да и с Лу или Сириусом он особо не разговаривал. Единственное, что он должен был сказать, это то, что он проходил летнюю стажировку в Румынии в вольере для драконов для смены атмосферы. Он закончил краткую беседу объятием и несколькими слезами, признав, что будет скучать по ней все шесть недель. Эмма выдохнула: «Я тоже по тебе скучаю» среди многочисленных слез с её стороны, и все.

До этого момента она была занята планированием вместе с Нарциссой. Она полностью понимала, почему Джеймс хотел поехать в Румынию; она могла почти притвориться, что остальная часть её жизни была сном, до дня свадьбы. Увидев всех там со своими семьями, она… расстроилась? и не только это…

Возвращаясь к теме , она ругала себя, не желая снова получать выговор за невнимательность.

– И у меня есть сберегательный счет в Гринготтсе, – добавила она довольно бесполезно. Само собой разумеется, что каждый чистокровный имел банковский счет в Гринготтсе, к которому они могли получить доступ в возрасте семнадцати лет без помощи родителей.

– Прекрасно, – хлопнула Люсинда в ладоши. – Теперь, когда неловкость позади, давайте приступим к покупкам.

Итак, остаток дня был потрачен на изучение частей Волшебного Лондона: Косого переулка, Ноктюрн-аллея и маленькой улочки между ними, названия которой, похоже, никто не помнил. Эмма подозревала, что Люсинда уже увлеклась украшением интерьера квартиры. Ей постоянно приходилось напоминать Рабастану, что нет, она не хотела шоколадного фонтана в своей гостиной, а Регулусу – что она не собиралась хранить его лишний набор книг по истории в своей спальне, поскольку Вальбурга считал их «пустой тратой денег… пространства и денег».

В общем, всё прошло мирно, почти обычный день. Несмотря на её опасения, даже Эмма была взволнована перспективой иметь собственный дом и начать всё сначала.

========== Глава 49. Домашняя охота. ==========

К концу июля Эмма начала сожалеть о своём решении. Люсинда тащила её через утомительную летнюю жару, чтобы посетить многочисленные сомнительные квартиры или возмутительно дорогие пентхаусы. Эмма даже не знала, что в волшебном мире существуют восьмиэтажные квартиры. Кому вообще нужно столько места? К счастью, сегодня они были в квартире, которую предложил Рабастан. Люсинду вызвали помочь на большом благотворительном мероприятии вместе с её матерью, поэтому они вдвоём провели большую часть утра за мороженым в Fortescue’s, который был более чем счастлив предложить специальное мороженое с фруктами, известное за самым большим количеством начинок в мире. Они сразу же заказали по одному, наслаждаясь тем фактом, что продавец наложил на еду чары, предотвращающие то, что мороженное могло растаять.

Эмма закрыла глаза, позволяя шоколадному кусочку растаять на своём языке, наслаждаясь тем фактом, что у них ещё есть полчаса до встречи с агентом по недвижимости. Внезапно на её лицо упала тень, заслонившая солнце. Почувствовав внезапное охлаждение, она снова открыла глаза и увидела Лу, свою кузину.

– Эмма, – сказала она сдавленным голосом.

Эмма подумала бы, что кузина будет счастлива увидеть её. Если подумать, Лу выглядела ужасно. Кожа вокруг её глаз была окрашена в фиолетовый цвет от недосыпания, а остальная часть её лица казалась мёртвенно-белой. Сами глаза были налиты кровью, и казалось, что Лу было трудно держать их открытыми. Эмма нахмурилась, выдвигая сиденье и усаживая на него кузину. После минутного колебания она вздохнула и села.

– Полагаю, это было неизбежно, – пробормотала она.

– Вот, возьми мороженого, – Рабастан пододвинул остатки еды Лу в нехарактерном для него жесте беспокойства.

«Может, эта война заставляет даже Рабастана взрослеть», – подумала Эмма.

– Я надеялась… – Лу замолчала с лёгкой улыбкой, прежде чем пробормотать себе под нос. – Полагаю, так лучше.

– Что лучше? – немедленно спросила Эмма.

– Я возвращаюсь во Францию, – признался Лу. – Я… профессор Дамблдор был очень добр, но я окончил Хогвартс и Англия… Ну, я знаю, что у меня ничего не осталось во Франции, но я скучаю по ней, – она закрыла глаза на секунду, на её лице промелькнула боль. – Но это не единственная причина. Мне страшно, Эмма. Англия опасна. Я приехала сюда только для того, чтобы избегать подобных вещей. Мои родители думали, что здесь я буду в безопасности, но… – она ​​замолчала.

– Что случилось, Лу? – настаивала девушка – Тебе кто-то угрожал? Сириус что-то сделал?

– Нет-нет, это не имеет отношения к Сириусу. Он понимает, – Лу ещё раз слегка сжато улыбнулась. – Это не то, что я ожидала, вот и всё. Идёт война, количество жертв увеличивается с каждым днём. Боюсь, Пьер унаследовал любовь к опасности и любопытство. Я просто хочу тишины и покоя. Я не могу смириться с этим, никогда не зная, кто однажды исчезнет, ​​и никогда больше его не увидеть. Мы с братом собирались продать коттедж моих родителей во Франции, но думаю, я передумала. Я хочу такой жизни. На самом деле, я могу переводить древние руны из любой точки мира, и агентство, с которым я заключила контракт, согласилось получать мои расшифровки от совы.

Между ними ничего не говорилось о смерти Натали Поттер, о жизни Чарльза, висевшей на грани. Эмма не знала, поправляется он или нет – Джеймс только сказал, что ему тоже нельзя разговаривать с их отцом. Эмма предположила, что больница не хотела повторения спектакля. В любом случае Лу, вероятно, заново переживала проблемы с собственной семьёй.

Эмма поняла, что ей никогда не приходило в голову спросить Лу, как умерли её родители. Она просто предположила, что на самом деле не знает, потому что школьный год ещё не закончился, когда это произошло. Эмма знала, что они были убиты во время секретной миссии Дамблдора, из-за подслушивания разговоров её родителей, но не знала, в курсе ли её кузина об этом. Теперь, глядя на неё, она подумала, что Дамблдор в конце концов рассказал ей всю историю. И она рискнула бы предположить, что вся история была некрасивой. Но сейчас не время спрашивать.

– Итак, я думаю, это конец, – сказала Эмма, её голос немного дрогнул. Её тон все ещё был вопросительным, как будто она не могла в это поверить.

– Думаю, это так, – ответила Лу. – Я сегодня на Косом переулке только для того, чтобы расчистить здесь свой банк «Гринготтс» и решить несколько вопросов. Я надеялась уехать, не увидев никого из вас, но теперь я хочу, чтобы Джеймс был здесь, чтобы я тоже могла попрощаться с ним должным образом… Полагаю, такова жизнь. Я просто не привыкла думать о вас как о разных людях, даже после Хогвартса.

Она снова тихонько рассмеялась и встала, покачиваясь – теперь, когда Эмма это заметила – необычно большую сумку через плечо.

«Я тоже к этому не привыкла», – подумала она, но её рот оставался на замке. Вместо этого она поднялась на ноги и крепко обняла кузину.

Дурное предчувствие охватило Эмму, внезапная ясность, которая сказала ей, что она никогда больше не увидит свою сестру.

«Не будь глупой», – подумала она, но всё же крепче обняла Лу. Слишком скоро всё закончилось. Она посмотрела в глаза кузине, гадая, сможет ли она передумать, но в её глазах мерцала стальная решимость. Лу не хотел возвращаться сейчас, когда решение было принято.

***

– Ты всё ещё хочешь посмотреть на квартиру? – спросил Рабастан, когда Эмма уставилась на удаляющуюся спину кузины. – Если хочешь, мы можем перенести это на другой день.

– Нет, всё в порядке, – ответила Эмма, отводя глаза и глядя на встревоженного слизеринца. – Кроме того, ты сказал, что потом должен приехать кто-то другой, я не хочу, чтобы дом забрали, на случай, если это «тот самый».

– Мои родители действительно владеют агентством, – подмигнул Рабастан, ставя на стол несколько серпов в качестве чаевых для дружелюбного хозяина. – Они всегда могут «потерять» файл.

– Баст! – Эмма изобразила шок и засмеялась.

Он тоже засмеялся, и они отправились в квартиру в гораздо лучшем настроении, чем раньше. Эмма уже давно поняла, что валяние не принесет ей пользы. Она хранила воспоминания о прощании с кузиной в плотно запертой коробке в глубине души.

– Мы здесь! – внезапно объявил Рабастан, останавливаясь перед очень знакомым магазином.

– Брумстикс? – удивленно спросила Эмма, глядя на новую Чистящую щётку в окне. – Шутки в сторону. Где квартира?

– Поблагодаришь меня позже, – подмигнул Рабастан. – А теперь агент по недвижимости.