Текст книги "Сказка о двух сторонах (СИ)"

Автор книги: Emiliya Wolfe

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 57 страниц)

На следующий день за завтраком Эмме казалось, что предыдущая ночь была во сне. Всё началось так плохо, но в конце концов она проснулась после ночи непрерывного сна – редкость в наши дни. Каким-то образом сработал переключатель, позволяя ей чувствовать себя более умиротворенно. Печально, но мирно. Волнующаяся энергия, которая занимала её прошлые ночи, казалось, исчезла во время её срыва, хотя она всё ещё не чувствовала себя нормальной. В основном она просто чувствовала себя… уставшей. Изношенной.

Она опоздала на завтрак, приняв, вероятно, самый медленный душ в её жизни, но она не могла заставить себя торопиться. Всё было в замедленном темпе, хуже всего было её конечностям и Эмме казалось, что они сделаны из свинца. В конце концов, она решила пойти прямо на урок зельеварения. Когда она увидела Рабастана и Регула в холле, ей потребовалось несколько минут, чтобы вспомнить их разговор прошлой ночью.

– Что ты должен был сказать мне, потому что моя мать умерла? – она спросила.

За её словами последовало потрясенное молчание. Хотя она говорила тихо, Рабастан и Регулус лишились дара речи от бессердечия её слов.

– Регулус… – начал Рабастан, прежде чем Регулус твердо наступил ему на ногу.

– Рабастан говорил, что ходят слухи, что у Снейпа, Мальсибера и Уилкиса есть свои метки? Я подумал, что сейчас не лучшее время рассказывать тебе об этом, поскольку у тебя другие мысли на уме, но он просто не мог согласиться.

Регулус многозначительно посмотрел на друга. Рабастан немного смущенно потер шею. Его щеки покраснели, и он отказывался смотреть Эмме в глаза.

– Я думал, ты предпочтешь, чтобы тебя держали в курсе, – сказал он. – Если окажется, что это правда, то я боялся, что ты подумаешь, что мы не хотим с тобой этим делится только из-за вредности.

– Спасибо, – коротко ответила Эмма. Понимая, что её голос звучит холодно и саркастично, она заставила себя добавить, – Кто начал эти слухи?

Когда Рабастан начал объяснение о проклятиях Снейпа, обнаруженных Люциусом Малфоем, Эмма смирилась с необходимостью продолжать свои усилия по подслушиванию разговоров. Может, ей не так лучше, как она думала.

***

Месяц спустя дела всё ещё не улучшились, хотя Эмма привыкла к боли и привыкла её скрывать. Большая часть школы уже знала о миссис Поттер, и даже профессор МакГонагалл выглядела чуть-чуть печальной. Впервые с тех пор, как она пришла в Хогвартс, строгий учитель трансфигурации позволила ей пересдать один из её выпускных экзаменов – первоначальной оценкой которого была ‘О’.

Из министерства пришла ещё одна короткая записка, в которой Джеймсу, Эмме и Сириусу сообщалось, что дом Поттеров дезинфицируется и очищается от всех возможных бактерий. А пока им предстояло найти место для отдыха на лето. Письмо пришло за завтраком перед отъездом из Хогвартса, хотя Джеймса от этого разговорчивее не стал. Однако в эти дни казалось, что он избегает всех. Теперь они ехали в поезде на обратном пути в Лондон, и Люсинда все ещё была ошеломлена простой формальностью письма.

– Это несправедливо, – сказала она. – Они должны были хотя бы предоставить вам какое-то жилье или финансирование. Не могу поверить, что они даже не дают вам денег, чтобы прокормить себя после того, как вашего отца поместили в больницу, а ваша мать…

– Шшш! Люсинда! – Алекто быстро перебила девушку, смотря на неё потресенным взглядом.

Эмма чуть не улыбнулась вспышке Люсинды. Она встретилась глазами с Алекто на полсекунды, выразив свою благодарность, прежде чем ответить.

– Не волнуйся, все в порядке. В любом случае я собираюсь к Нарциссе на две недели, а дом будет недоступен всего пятнадцать дней. Я уверена, что миссис Блэк не будет возражать, если я немного задержусь, чтобы помочь навести порядок на свадьбе.

– Если ты так говоришь, – с сомнением ответила Люсинда. – Если нет, ты всегда можешь остаться у меня.

– Или у меня! – сказала Алекто, чтобы не отставать.

– Или у меня! – быстро добавил Рабастан, расмешив всех.

– Мы пытаемся сказать, – продолжила Люсинда. – Ты всегда можешь написать нам и попросить о помощи.

– Спасибо, – на этот раз по-настоящему улыбнулась им Эмма.

Люсинда откинулась на свое место, довольная, что её точка зрения была достигнута. Эмма повернула голову, чтобы посмотреть на сельскую местность. Её друзья были так милы к ней. Ей нужно отвлечься от вещей, а не погрязнуть в них. Это был единственный способ хотя бы отдаленно обойти это. Если бы только они могли нормально вести себя с ней… Но тогда она не вела себя нормально с ними.

Чувствуя, что кто-то наблюдает за ней, она обвела взглядом купе и встретилась глазами с Регулусом.

– Я уверен, что моя мама тоже хотела бы увидеть тебя в нашем доме, – сказал он, слегка ухмыльнувшись. – Она спрашивала, можем ли мы тебя удочерить, и мне все время приходится говорить ей, что у тебя всё ещё есть отец.

Это не совсем соответствовало шуткам Рабастана, но всё же вызвало смех, несмотря на щекотливую тему. Иногда казалось, что Регулус мог читать её мысли. Напряжение было снято, и вскоре разговор перешёл на другую тему.

– Мой брат сказал мне, что мы, вероятно, получим наши Метки этим летом, – сообщила им Алекто. – То есть мы с Рабастаном. Вероятно, Мальсибер снова пытается заговорить о себе. Помимо этого, я думаю, Люсинда совершенно ясно дала понять, что она не заинтересована в том, чтобы выходить на поле боя.

– Правильно, – просто ответила Люсинда. – Я не собираюсь бежать на территорию авроров только для того, чтобы мне оторвали голову. Я очень к ней привязана. К тому же там, где я нахожусь, намного уютнее и безопаснее. Кто-то должен заниматься семейным бизнесом, поскольку время Эвана уже занято. Мама говорила мне, что этим летом она может позволить мне разобраться с некоторыми покупателями, если только я смогу усовершенствовать традиционную чистокровную еду.

– Я думал, у вас есть домашний эльф? – спросил Рабастан.

– На самом деле у нас их двое: Тафти и Баубл. Но мне все равно приходится организовывать их в тандеме, а Баубл настаивает на ношении колокольчика всякий раз, когда ей приходится приносить подносы в комнату. К тому же, мне нужно подумать о рецептах, которые нужно попросить их приготовить, они должны быть традиционно британскими, но не такими плохими, как хаггис, – вздохнула Люсинда.

– Это тяжелая жизнь, Люси, не так ли? – ухмыльнулся Регулус.

– Ты не представляешь, – надулась она, игнорируя сарказм.

В этот момент дверь купе открылась, обнажив веселое лицо ведьмы средних лет и тележку с конфетами разного цвета и вкуса. – Что-нибудь из тележки, мои дорогие?

Люсинда поморщилась. – Не для меня, спасибо, я и так много сладкого наелась.

Эмма в ответ покачала головой. С тех пор, как её мать… её отец заболел… она обнаружила, что у неё нет аппетита. Девушка ела еду перед собой, но у неё не было желания спускаться на кухню за вкусными угощениями, как когда-то. Судя по весу, который Джеймс, казалось, потерял, казалось, что близняшки это мнение разделяли. Громкое восклицание, вырвало её из мрачных мыслей.

– Я хотел шоколадных лягушек! – протестовал Рабастан, – Почему ты вообще так много хочешь съесть – спросил мальчик. – Обычно ты покупаешь только три или четыре сладости.

– Ну, не сегодня, – раздраженно ответила рыжая.

После нескольких минут споров Эмма пришла к выводу, что и Рабастан, и Алекто хотели выкупить тележку, и ни один из них не хотел делиться. В конце концов, они подбросили монетку, чтобы посмотреть, кому какие сладости достанутся, и с жадностью забрали те, которые хотели. Дама с тележкой к концу измучилась, пробормотав, что ей нужно вернуться в первую каюту за пополнением запасов.

Конечно, Эмма знала, почему Алекто так много ест. Она видела, как она заедает стресс во время своих сов, и знала, что то же самое происходит сейчас и с Тёмной Меткой. Она хотела сказать несколько слов утешения, но не могла придумать ни одного слова, которое не звучало бы полностью банально. К тому же это казалось слишком большим усилием, и она все равно не знала, что ей сказать. Таким образом, она вернулась к своему предыдущему занятию: смотреть в окно.

С каких это пор время решило так быстро пролететь?

========== Глава 45. Выздоровление. ==========

– Боже мой, Эмма, что с тобой случилось? – громкий возглас Нарциссы казалось слышали все, кто находился на платформе, – Ты выглядишь, как скелет!

Она приехала лично повидаться со своей подругой, а не послать делегацию домашних эльфов, как они обычно делали. Конечно, Добби всё равно был там, чтобы нести чемодан Эммы. Если понадобится, Добби последует за Нарциссой на край света. Вероятно, потому, что он был так рад, что его не послали в дом Беллатрисы. По словам Нарциссы, он был особенно странным эльфом, но всё же очень полезным.

Эмма с опозданием осознала, что из всех людей она не сообщила Нарциссе о том, что произошло за последние несколько месяцев. Как она могла? Было достаточно сложно произнести слова лично, не говоря уже о том, чтобы вложить их во что-то столь же холодное, как письмо. К счастью, её спасла Нарцисса, хлопнувшая ладонью по лбу.

– Конечно, как я могу быть такой невнимательной! Бедняжка, подойди ко мне, расскажи, как дела, – хмыкнула её подруга, пытаясь исправить свою ошибку. – Как это могло выскользнуть из моей головы после того, что случилось в больнице…

Внезапно Эмма вспомнила, что Нарцисса в том году проходила практику в больнице Святого Мунго. Каким-то образом среди всего хаоса, случившегося в больнице, она не подумала попросить Нарциссу о помощи. Вдруг её захлестнули вопросы, на которые Нарцисса, вероятно, и так не ответит. Когда они выходили со станции, она изо всех сил пыталась успокоить свой разум, чтобы позволить своему рту сформировать слова.

– Ты когда-нибудь её видела? – выпалила Эмма, как только они сели в машину, – Ты встречалась с ними? Они рассказали тебе, что в итоге произошло? Она говорила обо мне? Ты видела папу? Ты видела как он? Он упомянул меня?

Девушка взяла её за руку тонкой ладонью. – Расслабься, Эмма. Сделай глубокий вдох. Я постараюсь ответить как можно лучше. Я ненадолго увидела твою маму, так как мы изучали болезни. Хотя я никогда раньше не знала её, я слышала о ней достаточно от тебя, чтобы сожалеть о твоей потере. Никого не пускают в камеру карантина, поэтому я не могу сказать о твоём отце. Эмма… Эмма, ты в порядке?

Девушка выглядела очень смущённой, но отмахнулась от вопроса. Через пару секунд она, казалось, снова задумалась. – Вообще-то, не могла бы ты открыть окно? Меня немного тошнит.

“Немного тошнит” было не так, как описала бы Нарцисса. Краска сошла с лица её подруги, оставив его мёртвенно-белым. Эмоции, казалось, исчезли вместе с ним, за исключением голубых глаз, которые расширились от шока. Когда Эмма положила руку на дверцу машины, Нарцисса заметила, что она дрожит. Сильно. Однако если год в больнице Святого Мунго чему-то её и научил, то только тому, что комментарии к симптомам, о которых пациентка уже знала, только приводили её в ярость.

– Конечно, – ответила она вместо этого, прежде чем похлопать водителя по плечу. – Альфред, не могли бы вы открыть окно? А также, снизьте чуть-чуть скорость, я не хочу, чтобы моя подружка невесты заболела за две недели до свадьбы. Нам ещё многое предстоит сделать.

– Да, мисс, – ответил Альфред.

– Прошло совсем немного времени, – успокаивающе сказала Нарцисса Эмме. Такая ситуация была одной из причин, по которой она не решалась посвятить себя жизни целительницы. Невозможно было оставаться эмоционально отстранённой, чтобы врач, который её обучал ни пытался ей сказать. – Мы живём всего в нескольких милях от Лондона.

Слизеринка кивнула, вдыхая свежий воздух. Может, ей не стоило так быстро волноваться. Ей стало плохо, но не от движущегося автомобиля. Она так нервничала из-за того что представила, что могла сказать её мать, что ей стало плохо в животе. Внезапно она перестала быть уверенной в том, что хотела знать. Что, если бы Чарльз убедил Натали согласиться с его точкой зрения? Что, если бы она вообще не упомянула Эмму? Неужели сама Эмма хотела знать? Каким бы плохим ни было их последнее расставание, мать всё ещё тянулась к ней, она видела это собственными глазами. Это было воспоминание, за которое она цеплялась последние несколько недель, и если бы это была фотография, её бы потрепали и порвали от использования.

Казалось, слишком скоро они прибыли в летнюю резиденцию Блэков. «Здесь Регулус и Сириус проводят лето», – рассеянно подумала она, глядя на отполированный газон, на ряды аккуратно уложенных цветов, колышущихся на ветру. Это было сразу похоже и не похоже на Гриммо. Она предположила, что Орион и Вальбурга были старшими Блэками, унаследовавшими особняк. Сельской местности не хватало великолепия лондонского дома, вместо этого она выглядела немного более домашней, немного более уютной. Дом был трёх или четырёхэтажным, она думала, что может уловить намёк на квиддичное поле, но не была уверена. Не то чтобы Андромеда, Беллатрикс или Нарцисса когда-либо проявляли интерес к спорту.

Проследив за её взглядом, Нарцисса указала на небольшой круглый сад с фонтаном посередине, гордо объявляя, что это её сад с травами и что она пропалывала его с самого детства – её единственное проявление неповиновения желаниям родителей. К счастью для них, их элегантная дочь не проявляла интереса к гербологии, кроме волшебных трав. Не было бы смысла выдавать её замуж с потрескавшимися мозолистыми руками, потому что у них на двух других дочерей больше не было никакой надежды.

С самого начала стало ясно, что Беллатрикс вырастет дикой, поэтому они направили её гнев на трудолюбивый выход: ненависть к магглам. Живя внутри волшебного сообщества, они не видели ничего плохого в том, чтобы превратить маглов в монстров сказок девочек на ночь. Всё это рассказывала Нарцисса, когда они учились в школе, и Нарциссе пришлось объяснять бурную реакцию Беллатрисы на предательство Андромеды. К тому же, Беллатриса много времени провела со своей тётей Вальбургой. В конце концов, её брак по договоренности с Рудольфусом Лестрейнджем был тихим церемониальным делом, без намёка на любовь с обеих сторон. Обе семьи были в восторге – ни один из детей никогда не выражал желания жениться, хотя ни один из них не возражал на благо семьи.

Что до Андромеды… Ну, никому из Блэков особо не хотелось об этом говорить. Регулус сказал Эмме, что она вышла замуж за маглорожденного, которого встретила в Хогвартсе, вопреки воле родителей. Это привело к тому, что Вальбурга выжгла её с семейного гобелена. Эмма узнала из слухов, что она сбежала с Хаффлпаффом, который было бы легче проглотить, чем Гриффиндор, если бы не было «пятна на его крови», как любил выражаться Мальсибер. С тех пор ни Нарцисса, ни Беллатрикс не упоминали о ней.

– Наконец-то, – сказала Нарцисса, роскошно вытянув ноги, когда водитель открыл дверь. – Дом, милый дом. – её лицо стало задумчивым. – Думаю, он скоро перестанет быть моим домом, да?

– Ты всё ещё можешь вернуться, когда захочешь, – отметила Эмма.

– Конечно, но это никогда не будет прежним, нет? – Нарцисса задумчиво посмотрела на неё. – Заходи, я тебе всё покажу.

Повесив пальто в холле, Нарцисса велела Добби убрать сундук Эммы и проинструктировала девушку, где находится её комната. Затем она быстро осмотрела зимний сад, кухню, столовую и гостиную. Было очевидно, что мистера и миссис Блэк ещё не было. Эмма смутно вспомнила, как Вальбурга упоминала, что Орион работал с её братом, но не могла вспомнить, что именно за дела у них были. Нарцисса, взмахнув палочкой, впустила её на кухню и поставила чайник до кипения.

– Я узнала кое-что у Добби, – призналась она, достав две кружки и открыв коробку с чайными пакетиками, – Я хочу удивить Люциуса в наш медовый месяц. Я подумала, что было бы хорошо, если бы это были только мы двое, без домовых эльфов. Несмотря на то, что в конечном итоге мы будем ходить в ресторан каждый день, я все же хочу попробовать приготовить одну или две порции домашней еды. Конечно, когда мы поселимся в новом доме, у нас будут рабочие. Я так рада, что маме удалось убедить остальных членов семьи подарить Добби Малфоям, в качестве приданого. Я очень полюбила этого странного маленького эльфа, возможно, мне придётся ходить вокруг миссис Малфой на цыпочках, но Добби по-прежнему будет частью дома, которую я могу контролировать, а ты?

Она потянулась, чтобы почесать Добби за ушами, как если бы он был домашним животным. Домовой эльф странно посмотрел на свою хозяйку, но всё же поклонился. Он уже сильно отличался от Кричера. – Добби живёт, чтобы служить Госпоже, Госпожа Нарцисса.

Нарцисса одарила его одной из своих воздушных улыбок, прежде чем снова повернуться к Эмме. – Молока?

– Да, пожалуйста, – Эмма держала кружку с дымящейся жидкостью между ладонями. Нет ничего лучше чая, чтобы почувствовать себя лучше, независимо от обстоятельств.

– В любом случае, – сказала Нарцисса, садясь на табурет напротив. – Мы можем поговорить о Добби в любое время. Прежде чем мы приступим к каким-либо свадебным планам или чему-то ещё, я должна кое-что тебе дать. Помнишь, я сказала, что стажёрам было разрешено видеть твою мать?

Эмма кивнула, бессознательно наклонившись вперёд на своём стуле, чай внезапно оказался забытым на столе. Она сцепила руки вместе, чтобы они не дрожали. Похоже, в последнее время это вошло в привычку. Её отец бы нахмурился – ни один квиддичный игрок не будет полезен с такими руками.

– Ну, она говорила со мной, пока я проверяла её сердцебиение. Её голос был таким слабым, что я подумала бы, что мне это почудилось, если бы она не смотрела на меня так пристально. Она попросила меня вернуться позже, в нерабочее время. Я даже не знаю, как она меня узнала, – размышляла Нарцисса.

– Она знала твою мать, они вместе учились на Рейвенкло, – вспомнила Эмма. – Ты, должно быть, очень на неё похожа, или, может быть, я слишком много о тебе говорила, – пошутила она.

– В любом случае, – продолжила Нарцисса, кивнув головой, принимая эту информацию. – Это не к делу. Я вернулась немного позже, и мне жаль, что она выглядела очень слабой. Не думаю, что она могла бы говорить шёпотом, если бы попыталась. Мне пришлось надеть защитное снаряжение, поэтому я всё равно плохо слышала. Но я определенно расслышала, как она произносит твоё имя, и протянула ей бумагу и карандаш, чтобы упростить задачу… – она позволила фразе ускользнуть. Эмма не поняла, задумалась ли она или просто не знала, как это закончить.

– Я пытаюсь сказать, что она просила меня передать тебе это, – заключила она, вытаскивая из кармана небольшую коробочку, – Я оставила её у себя, на хранение. Я подумала, что тебе лучше прочесть её слова, чем услышать их от меня. Не волнуйся, я не смотрела. Это только для твоих глаз.

Эмма взяла коробку, как будто держала в руках нежную яичную скорлупу. Её пальцы слегка дрожали. Неужели она действительно хотела знать, что было внутри? Она посмотрела в успокаивающие серые глаза Нарциссы и набралась храбрости. Старшая девочка не рассказала бы ей об этом, если бы думала, что это только усугубит ситуацию. Это было не в её характере. Итак, Эмма расстегнула маленькую золотую застежку на маленькой белой коробочке и вглядывалась в текст с большим нетерпением, чем она думала. Оглядываясь назад, она должна была этого ожидать. Но как бы то ни было, она была полностью подавлена.

Там между бумагой и тканью лежали остатки её волшебных часов. Кусочки были точно такими же, какими они были в её памяти, каждая цепочка была разблокирована. Стекло было вычищено, и Эмма могла представить, как её хрупкая мать должно быть перевязывала руки после того, как вытащила их все острые края. Но это больше не было похоже на беспорядок, вместо этого это было похоже на головоломку, схожую с теми, которые детям приходилось решать, соединяя части вместе. Ибо хотя всё развалилось, ни один из маленьких кусочков не сломался.

Она осторожно потянула за небольшой листок бумаги между указательным и большим пальцем, стараясь не вытащить какую-либо часть часов из коробки. Буквы были слабыми и дрожащими, но явно напоминали паутинный почерк Натали Поттер.

«Передай Эмме мою любовь. Скажи ей, чтобы она меня простила».

***

–Эмма. – позвала Нарцисса, стуча в дверь.

Эмма сбежала из комнаты, прочитав записку, поспешно сообщив Нарциссе, что ей нужно как можно скорее положить коробку в безопасное место. По правде говоря, эмоции при прочтении записки переполнили её, и она не знала, что делать, кроме как попытаться собраться с мыслями в одиночестве. В чтении последних слов матери было что-то слишком личное, чтобы она осталась на кухне.

Вместо этого она рухнула на мягкую кровать, проводя пальцем по бумаге, как будто слова были написаны шрифтом Брайля. Грязь и чернила оставались на её пальце, но она не возражала. Это было похоже на конкретное доказательство существования подарка Нарциссы… её матери… Как долго она оставалась в таком состоянии, задумавшись, она не могла сказать, но Нарцисса вернула её в настоящее своим нежным голосом.

Смущенная своей грубостью, Эмма покраснела и пробормотала что-то насчёт того, что дверь открыта. Нарцисса поспешила поставить кресло рядом с кроватью, ловко удерживая две чашки в одной руке. На самом деле им не разрешали пить в спальнях, но она подумала, что может сделать исключение, только на этот раз. Устроившись поудобнее, девушка предложила Эмме чай во второй раз, ожидая, пока другая девушка его возьмет, прежде чем приступить к делу.

– Ты хочешь сказать мне, что такого важного в этих часах? – спросила она голосом, предназначенным для чувствительных пациентов.

Эмма уставилась на свою чашку, чувствуя, как тепло проникает через кружку в её пальцы. Нарцисса, должно быть, наложила на него согревающие чары. Она сделала глоток, он был молочно-сладким. Жидкость послала тепло к её животу, растопив лед, который, казалось, сделал её тело постоянным местом жительства.

– Мои родители подарили их мне на день рождения, – сказала она в конце концов. Нарцисса не давила на неё, просто ждала. По какой-то причине она это оценила. – Когда мой отец узнал о Тёмной Метке, они упали. После этого он даже не посмотрел на меня. «Девушка», назвал он меня. Как будто мы были чужими, и я была очень расстроена.

Похоже, это не имело большого значения, держалось в секрете то, что её отец думал о лорде Волан-де-Морте. Тёмный Лорд уже кое-что знал и совершенно ясно дал понять, что ему все равно, ходили слухи о проблемах в доме и, кроме того… Что кто-то собирается делать с человеком, уже обреченным на болезнь?

– Значит, твой отец с нами не согласен? – деликатно спросила Нарцисса. Эту тему Эмма никогда не поднимала в своих письмах. – Я думала, твои родители решили сохранить нейтралитет на войне.

– Это то, что я говорила людям, – Эмма скривила рот. – Я удивлена, что родители Регулуса ещё не сказали твоей семье… Я думаю, это больше не имеет значения. Моя мать была единственной, кто всегда видел обе стороны проблемы.

– Она была той, кто тебя понял, – кивнула Нарцисса, делая глоток чая.

Эмма повернулась спиной к стене, упираясь ногами в кровать. – Думаю, можно так сказать. Но на самом деле она никогда ничего не говорила. Я никогда не была уверена, что она думала ближе к концу. В последний день, когда я видела её, она почти не сказала ни слова. Но сейчас…

– Сейчас…?

– Сейчас она как будто сказала мне, что все-таки любит меня. Независимо от того, какой выбор я сделала, – Эмма коснулась одной из рук. – Она всегда говорила о вещах, как будто это были головоломки, которые нужно было решить.

– Думаю, ты могла бы сказать, что это твоя загадка, – указала Нарцисса на часы. – Что она хотела, чтобы ты знала, что ещё не всё потеряно.

– Думаю, ты права, – мягко ответила Эмма, с отсутствующим взглядом в глазах.

– Ну что ж, – сказала Нарцисса нехарактерно резко. – Это решает, чем мы будем заниматься в свободное время.

Блондинка залпом допила остаток чая и встала, разглаживая складки юбки.

Эмма посмотрела на неё широко раскрытыми глазами. – Чем?

– Мы собираемся убедиться, что часы снова работают.

========== Глава 46. Опасный волшебник. ==========

Следующие две недели для Эммы пролетели незаметно. К счастью, Нарцисса ясно представляла, как должна выглядеть свадьба. Не столь удачным было то, что она не желала ни перед кем уступать, кроме, возможно, миссис Малфой. Когда Беллатрикс пожаловалась, что у неё есть дела поважнее, чем ходить по магазинам одежды, Нарцисса бросила на неё взгляд, от которого бы даже лорд Волан-де-Морт вздрогнул. К счастью для будущей невесты, деньги не были проблемой, многие люди были готовы броситься по уши за объединённые семьи Блэков и Малфоев. Они действительно были силой, с которой нужно было считаться.

Эмма копировала свадебные приглашения, пока Нарцисса совершенствовала свой элегантный сценарий; она тут и там подстригала цветы, накладывая на букеты временное «Вечное очарование» – ирония не терялась для неё – всякий раз, когда Нарциссе приходилось идти на интервью для Witch Weekly или последнего журнала; она заменяла сливочное пиво Нарциссы огневиски всякий раз, когда казалось, что старшая девочка вот-вот сломается. Свадьбу собирались провести прямо там, где они остановились, поэтому однажды она внезапно оказалась во главе элитного отряда способных домашних эльфов.

В этот самый момент появилась миссис Блэк – не Вальбурга, а её невестка – и со смехом взяла на себя ответственность, сказав, что жилье было уделом матери невесты, за что Эмма была благодарна. Похоже, Беллатриса взяла на себя ответственность угрожать любому, кто сказал, что не сможет приехать на свадьбу, поэтому все выглядело так, как будто это будет аншлаг. Люциус иногда приходил, чтобы помочь выбрать группу, еду и расписание рассадки, но в остальном он был очень занят работой. Его босс согласился дать ему две недели отпуска на медовый месяц, но, похоже, он хотел, чтобы Люциус успел выполнить всю работу до этого.

Хотя дни пролетали с большой скоростью, вечером Нарцисса всегда уделяла пару часов планированию свадьбы. После обеда, в который иногда входили мистер и миссис Блэк, но чаще всего нет, поскольку они уезжали на задания, которые Нарцисса давала им утром, Нарцисса и Эмма всегда сидели в библиотеке с чашкой чая, исследуя, как починить волшебные часы. Конечно, они могли бы отнести их к ювелиру, но никто из них не предложил эту идею и не чувствовал, что это действительно что-то исправит.

Вместо этого они попытались сделать это по-маггловски. Или настолько маггловски, насколько могли. Они складывали части вместе как можно лучше, используя магию, чтобы соединить вместе более сложные части. Нарцисса никогда не жаловалась на растущую стопку книг, которую Эмма складывала на стол, и никогда не предлагала бросить их на ночь. Иногда они говорили о воспоминаниях о Хогвартсе, иногда рассказывали друг другу забавные анекдоты, на которые у них не было времени в письмах. Чаще всего они работали в уютной тишине. Редко Эмма говорила о своей матери, но каждый раз Нарцисса была терпеливой и внимательной.

Честно говоря, хотя она и не позволяла Эмме увидеть это, она боялась каждый раз, когда Эмма поднимала эту тему. Не было подходящего способа действовать, чему она научилась, пытаясь утешить Люциуса, когда Абраксас Малфой умер – по иронии судьбы от той же болезни – пять лет назад. Это произошло вскоре после того, как они собрались вместе, и это больше всего помогло им сблизиться. Нарцисса раньше чувствовала себя виноватой за то, что она использовала болезнь отца Люциуса, чтобы сблизиться с ним, но после множества заверений теперь она лишь время от времени чувствовала лёгкие уколы.

Иногда Эмма не появлялась вовремя, будь то утром или днём. Однако Нарцисса никогда не злилась, даже если у неё было на это право. Она знала, что младшая девочка более чем компенсировала это за три вечера, которые ей приходилось работать в больнице. В первый раз, вернувшись домой, она обнаружила аккуратно сложенный свадебный журнал с разноцветными заметками, приклеенными по бокам, сгруппировав их по темам. Даже если бы Эмма не заснула за столом с пером в руке, она бы знала, что это работа не домашнего эльфа. С тех пор она чувствовала себя виноватой из-за того, что оставила девочку одну, но её родители заверили её, что они будут там какое-то время. Они жили в коттедже на краю своего земельного участка, утверждая, что причудливой сельской местности им было более чем достаточно.

Этот вечер начался почти так же, как и любой другой, они сидели молча и работали над часами, когда сова постучала в окно – частое явление в те дни. Нарцисса пересекла комнату, чтобы впустить её, позволив сове отдохнуть на скамейке у камина, пока она читала записку.

– О, нет, – вздохнула она. – Они все из белых орхидей. Видимо, недавно была ещё одна свадьба, на которой просили те же цветы.

– Что? – спросила Эмма, возмущённая за свою подругу – Но в том магазине их должно было быть в бесконечном количестве! Вот почему мы пошли туда!

– Я знаю, – грустно сказала Нарцисса. – Думаю, мне придётся выбрать что-нибудь из этого списка, хотя это не выглядит особенным.

– Нет! – Эмма сказала слишком громко, тем самым заставив Нарциссу вздрогнуть. – Это твоя свадьба. И у тебя она первая и последняя. Если ты хочешь орхидеи, то у тебя будут орхидеи! Твои родители не платили за другие цветы! Я иду туда прямо сейчас, чтобы высказать им все что о них думаю.

– Нет, Эмма, ты не можешь, – Нарцисса схватила её за руку, в которой Эмма уже зажала зеленый порошок. – Уже половина десятого. Я не против сходить туда, но лучше это сделать завтра утром.

– Но это несправедливо! Нам сказали, что у тебя будут белые орхидеи! Обещали! – теперь у Эммы на глазах стояли слезы.

Нарцисса начала думать, что, возможно, дело вовсе не в цветах.

– Я поговорю с мамой, обычно у неё есть много хороших идей.

– Это не нормально, – без энтузиазма ответила Эмма, но снова опустилась на свое место, вытирая пару случайных слез, когда она думала, что Нарцисса не смотрит.

В последнее время она расстраивалась из-за самых случайных вещей. Однажды миссис Блэк спросила Эмму, чем её родители зарабатывают на жизнь, и она расплакалась, к большому недоумению пожилой женщины. Этой ночью ей пришлось свернувшись калачиком в своей комнате, как в ночь на день рождения Алекто, чтобы жалобно рыдать в ночи. В такие моменты ей почти хотелось, чтобы Регулус был рядом, чтобы заботиться о ней, а затем ругала себя за её эгоизм. У Регулуса были свои проблемы. Этим летом она еще даже не написала ему не одного письма, чувствуя, что ей не о чем сказать, что звучало не слишком поверхностно.