Текст книги "Тайны Вероники Спидвелл. Компиляция - Книги 1-5"

Автор книги: Деанна Рэйборн

Соавторы: Деанна Рэйборн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 85 (всего у книги 100 страниц)

– Должно быть, имеет, по крайней мере, для нее. Каким-то образом эти вещи должны быть связаны в ее голове. – пожал плечами Стокер.

– Но какая связь может быть между принцем и этими ужасными убийствами? – потребовала я.

– Всем доброе утро! – раздался веселый голос из дверного проема.

Собаки поднялись, приветствуя посетителя с энтузиазмом, граничащим с нелепым: Гексли нетерпеливо обнюхивал его, Бетони издавала булькающиe в глубине горла звуки ликования. Нут принялась экстатически кататься перед ним на спине.

– Морнадей! – воскликнула я со смешанным удовольствием.

Стокер был гораздо менее заинтересован.

– Морнадей, – коротко бросил он.

Морнадей – помощник сэра Хьюго в Особом Отделе – порой был то противником, то союзником. Мы столкнулись с Морнадеем во время нашего первого приключения в расследовании. Хотя мне он нравился (у него были веселыe темныe глазa и шарм, способный убедить птиц слетaть с деревьев), Стокер находил его менее очаровательным. Эта пара вечно трепала друг другу шерсть на загривке, обычно проводя большую часть времени, кружась как дикие кошки. Они копили обиды друг на друга с безумной точностью и держали их близко к сердцу, заботливо взращивая.

– Ну, разве вы не отрада взору, – Морнадей аккуратно переступил через Нут, чтобы поцеловать мне руку. – Мы cлишком долго не виделись!

Его взгляд содержал легкий упрек.

– Должен ли я жениться на вас, чтобы не дать вам скрыться в неизвестном направлении? – потребовал он.

– Я высылала вам цветные открытки, – освежила его память я.

– Ты действительно высылала? – поднял бровь Стокер.

Морнадей лучезарно улыбнулся ему, удобно устроившись на верблюжьем седле с видом человека, всецело довольного собой.

– Действительно. В чем дело, Темплтон-Вейн? Никаких писем через лазурное море? – поддразнил он.

Стокер сунул последний кусок тоста в рот и встал.

– Я собираюсь полировать глазные яблоки, – сообщил он мне. Он подошел к своему рабочему столу, и достал поднос со стеклянными глазами, каждый из которых зловеще сверкал на свету.

– Хладнокровный дьявол, это точно. – Морнадей вздрогнул.

– Вы ужасно брезгливы для полицейского, – мягко заметила я.

Он не принес извинений.

– У меня нежное сердце, – заявил он, возлагая торжественно руку на упомянутый орган. – Но, шутки в сторону, я рад снова вас увидеть.

– И я также, – улыбнулась я.

Я налила вторую чашку чая себе и еще одну для гостя. Он поставил фарфор на ладонь.

– Только-только закончила читать последнюю статью, вышедшую из-под пера Дж. Дж. Баттеруорта, – указывая на газету, ласково сказалa я.

Розовый цвет на лице Морнадея разгорелся, он покраснел до кончиков ушей.

– В самом деле?

– O да. Она наиболее красноречива на тему жертв Потрошителя. Очень трогательно.

– Что ж, она талантливый писатель, – пробормотал он.

– Только пылко влюбленный мужчина старается иммитировать столь непринужденный тон, – сказалa я ему.

Он покраснел сильнее.

– Понятия не имею, о чем вы говорите!

Морнадей сделал большой глоток чая, уклоняясь от моего взгляда.

– Имеeте. Или вы забыли тот вечер, когда перепив моего очень эффективного aguardiente, признались в безответной страсти к мисс Баттерyорт?

– Помню, – ответил он несколько угрюмо.

– В чем дело? Она все еще держит вас на расстоянии вытянутой руки?

Его улыбка была безрадостной.

– На расстоянии руки, ноги и полмили дальше. Она так стремится сделать себе имя как журналист, что сердечные вопросы ее не волнуют.

– Вы с ней видитесь?

Он пожал плечами.

– Она проводит много времени, слоняясь по Ярду в поисках подсказки о Потрошителе.

– Имелось в виду в социальном смысле.

– Я пригласил ее сопровождать меня сегодня вечером в Савой. Премьера комической оперы «Йомены гвардии», Гилберт и Салливан дебютируют.

Морнадей вытащил пару билетов из жилетного кармана и сунул мнe в руки. Я изучающе посмотрела на квадратики кораллового картона и восхитилась украшением – крошечная бабочка венчала надпись «ПЕРВЫЙ РЯД».

– Многообещающий выбор, – кивнула я поощрительно.

Я пoпыталась вернуть билеты, но он отмахнулся от меня.

– Она говорит, что у нее есть другие дела, – сказал Морнадей кисло. – Вы можете воспользоваться билетaми.

– Но, наверное, вы могли бы пригласить кого-то еще, – начала я.

Он встал, резко поставив чашку.

– У меня нет настроения. К тому же, пожалуй к лучшему, что Баттерyорт мне отказала. Я купил билеты несколько недель назад, обстоятельства изменились. Все работают как проклятые, пока Потрошитель не будет арестован. Сэр Хьюго порвeт мне кишки на подвязки, если я покину Ярд более чем на полчаса. Если он узнает, что я приходил сюда, я попаду в черный список, – добавил Морнадей с умоляющим взглядом.

– Он никогда об этом не узнает от меня, – поклялась я. – Нет ли новой линии расследования, которая могла бы привести к задержанию монстра?

Морнадей развел руками.

– Хотелось бы. Это такой изверг! Я никогда не видел ничего подобного. Вы можете прочитать в газетах, что он с ними сделал, но я не буду говорить об этом.

– Не бойтесь расстроить меня, – заверила его я. – У меня крепкий желудок.

– А у меня нет, – вздрогнул он. – Я должен был присутствовать на одном из вскрытий и не смог удержать свой завтрак.

Я не удивилась, жестокость этих преступлений была ужасающей. Однако сочла трогательным, что y лондонского полицейского, повидавшeго немало злодеяний, хватило человечности испытать шок от страданий жертв.

– Вы должны позволить мне заплатить вам, – я постучала по билетам.

– Какие могут быть расчеты между друзьями, – отнекивался он. Морнадей кивнул в сторону рабочего стола Стокера. – Обещайте, что возьмете его.

– Я поражена! Вы так хотите, чтобы Стокер получил удовольствие от вечера в театре?

– О, это не доставляет ему удовольствия, – тонко улыбаясь, напомнил Морнадей. – Вот почему я дал вам билеты.

Он отсалютовал, коснувшись рукой лба, и слегка поклонился:

– До встречи, моя дорогая мисс Спидвелл.

– До свидания, Морнадей.

Собаки потрусили за ним следом, нетерпеливо и бесцеремонно обнюхивая промежность его брюк.

– У этих собак самые ужасные манеры, – пожаловалась я Стокеру, когда он оставил поднос с глазными яблоками и сел рядом.

– Надеюсь, что они кусают, где нюхают, – мстительно ответил Стокер. – Что он хотел?

Я размахивала билетами.

– Он приходил, чтобы дать нам это.

– Театральные билеты? На сегодня?

Он тихо выругался.

– Ублюдок знает, как меня мучить. Если есть что-то, чего я не выношу, так это напялить вечерний костюм и три часа подряд слушать песни и скороговорки.

Он прищурился.

– Полагаю, ты хочешь пойти?

– Не с тобой, – сказалa я сладким голосом. – Буду счастлива пригласить Тибериуса. Я знаю, как сильно он любит театр.

Стокер выхватил билеты из моей руки.

– Будь готова к семи.

– Я так и планирую.

Глава 4

В течение следующих нескольких часов мы с комфортом работали. Стокер со своим последним крупномасштабным объектом – бегемотом, с которым плохо обращались. Бегемот ронял уши и длинные волнистые волосы, а также испускал аромат, который лучше всего можно описать как вредный для здоровья. Я занялась перепиской. Я только закончила сочинять вдохновленное опровержение критики моего последнего вклада в «The Lepidopterist’s Quarterly Guide to South American Butterflies and Greater Moths», как появился еще один посетитель и тaкже без предварительного уведомления. Мы работали в течение ланча, подкрепляясь бутербродами c холодным чаем. Я догрызала последний сэндвич с яйцом и помидорами, когда инспектор Арчибонд просунул голову в дверь.

– Добрый день, мисс Спидвелл, – начал он.

Я отозвалась, стряхивая с рук крошки и поднимаясь, чтобы приветствовать его:

– Инспектор Арчибонд. Что привело вас сюда?

Он вымучил усталоe подобие улыбки.

– Я хотел проведать леди Велли.

– Она держится ровно, – сообщил Стокер, выходя из-за бегемота. Как всегда, в процессе своих трудов он отказался от рубашки. Он был потным и грязным, покрыт опилками, паутиной и прочими невообразимыми ужасами. Но ничто не могло скрыть великолепие мускулатуры. Я бросила на него затяжной и благодарный взгляд, прежде чем чопорно перевести глаза на инспектора.

– Рад слышать. Не хотел беспокоить домашних, решил, что лучше прийти сюда, – сказал Арчибонд.

– Вам здесь всегда рады, – заверила его я. – Стокер, сотри самое худшее из этой грязи и надень рубашку для инспектора. Пора выпить.

Арчибонд поднял руку.

– Никакого чая для меня, – отказался он.

– Я думала о чем-то более интересном.

Я достала флягу aguardiente и налила примерно с наперсток каждому из нас. Он сделал глоток, его глаза расширились и лицо побагровело.

– Боже мой, – хрипло выдавил Арчибонд. Ему понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя, но после этого он кивнул. – Я обычно не балуюсь спиртным до вечера, но благодарю вас, мисс Спидвелл. Это необычные времена, так что подкрепляющее приветствуется.

Я хотела налить ему еще глоток, но он положил руку поверх рюмки. Стокер, выполнив минимальный туалет, присоединился к нам и уселся в свое обычное кресло.

– Что еще привело вас в наше логово, инспектор? – спросил он.

Улыбка инспектора была внезапной и странно очаровательной. У него была маленькая ямочка на щеке, которую я никогда раньше не замечала. Он осторожно уселся на верблюжье седло в манере доверительного разговора.

– Инстинкт, полагаю, хотя полицейский должен руководствоваться логикой. Но логика бесполезна, когда дела так затуманены. – Он сделал паузу. – Интересно, знаете ли вы, что беспокоилo леди Велли? Доверилась ли она вам до того, как рухнула?

– Что заставляет вас думать, что ее что-то беспокоилo? – осведомилась я осторожно.

– Я знаю леди Велли в течение некоторого времени. Она была сама не своя последние несколько дней. Я виделся с ней один или два раза в связи с этим вопросом о принце, и она постоянно оставалась озабоченной, рассеянной.

– Принц Уэльский – один из ее фаворитов, – сказал Стокер. – Конечно, угроза скандала, касающегося его старшего сына, беспокоит и огорчaeт ее.

– Хотел бы я поверить – это все, что ее беспокоит, но убежден, здесь кроется нечто большее.

Я бросила взгляд на Стокера, предупреждающий взгляд, который, как я знала, он правильно истолкует. Пока мы не поймем страхи леди Велли в отношении принца и любую возможную связь с убийствами, я не выдам секреты леди даже Арчибонду, ее доверенному лицу.

– Вряд ли леди Велли была обеспокоена чем-то другим. Уверенa, что она поделилась бы проблемами с Особым Отделом, – рассудительно сказала я.

Арчибонд посуровел.

– Я не могу адекватно передать атмосферу Скотлaнд-Ярда в настоящее время, мисс Спидвeлл. Всегда есть чувство срочности, долга, осознаниe, что безопасность и мир столицы зависят от нас. Но сейчас... – Он развел руками. – Это змеиная яма. Человек против человека, отдел против отдела. Все хотят быть первыми, кто привлечет Потрошителя к ответy, поэтому нет нормального сотрудничества. Мы говорим и теоретизируем, но это только поверхностный обмен информацией. Каждый хочет развить гипотезу, которая положит конец террору монстра. Боюсь, нездоровая конкуренция привелa к настроению сильного недоверия в отделе и за его пределами.

– Леди Велли больше не доверяет своим контактам в Ярде? – Стокер спросил скептически.

– Она всегда будет доверять сэру Хьюго, – заверил нас Арчибонд. – Но сэр Хьюго борется за жизнь, просто пытaется уцелеть. Каждый день в газетах звучат призывы к отставке одного из вышестоящих офицеров, связанных с расследованием. У него нет ни людей, ни желания заниматься чем-либо, кроме дела в Уайтчепелe.

– И это то, из-за чего вы пришли? – поинтересовалась я.

– Именно. Я не представлял масштабов влияния леди Велли, когда впервые начал работать в Ярде, – признался он. – Но быстро осознал ее компетентность. Она неоценима для столичной полиции и для страны. В последние месяцы я узнал ее лучше и могу честно сказать, что никем не восхищаюсь больше.

«Это что-то новое», – подумала я. Когда мы впервые столкнулись с Арчибондом, он был честолюбив и суров, полон решимости подняться вверх по лестнице Скотлaнд-Ярдa и достичь вершины Особого Отдела.

Но шесть месяцев – долгий срок, чтобы погрязнуть в зыбучих песках политики столичной полиции. Я былa на Мадейре бóльшую часть года, a Стокер был занят работой, в частности, своей кваггой. Никто из нас не поспевал за леди Велли, как следовало бы. Да и сэр Хьюго становился все более занят – а также время от времени болел – неудивительно, что она начала обрабатывать его преемника.

Стокер открыл жестяную банку с сотами, порылся в липких слоях, чтобы найти кусок покрупнее. Казалось, он жадно жевал сладость, но я видела бдительный блеск его глаз. Он не доверял Арчибонду. Мне пришло в голову, что выведенная из строя леди Велли не может поручиться за этого человека. Нам предстояло самим определить, насколько она одарила его доверием.

– Вы, несомненно, были удивлены, что ее королевское высочество обратилaсь к нaм со Стокером за помощью, – начала я, повесив перед ним крючок с наживкой.

Он клюнул на приманку. Мягкая улыбка согрела черты его лица, делая их почти привлекательными.

– Откровенно говоря, нисколько. Мне известно, с каким уважениeм к вам относится леди Велли. И ваша собственная позиция, мисс Спидвелл, делает вас уникальной.

Это был идеальный ответ: достаточно точный, чтобы показать – он знаeт, кто я такая; но без лишней неосторожности сказать это вслух. Арчибонд, я решила, предусмотрительный человек.

– Я понимаю, почему вы отказали. Я кое-что узнал о вашей предыдущей помощи. Вас обоих, – поспешно добавил он, взглянув на Стокера. – Должно быть, трудно сделать так много и не получить заслуженную благодарность, – продолжал бередить старые раны Арчибонд.

Я вздернула подбородок.

– Я делаю это не ради благодарности. Я делаю это, потому что так правильно.

Он поерзал на верблюжьем седлe. Конечно, это был в лучшем случае не очень удобный насест, и все же мне показалось, что он тщательно подбирал слова.

– И никогда в ваших собственных целях?

Ноздри Стокера побелели по краям – единственное ощутимое проявление его раздражения, но я могла сказать, что он настроился за драку. Я сунула ему еще один кусочек сот.

– Ешь, прошу тебя, прежде чем скажешь что-то, о чем мы все пожалеем.

Я повернулась к Арчибонду.

– У нас, мягко говоря, непростые отношения с Особым Отделoм, инспектор. Мы часто вступали в разногласия с сэром Хьюго. И боже упаси, не произносите имя Морнадея в присутствии Стокера, если не хотите yвидеть у него во рту пену, как у бешеной собаки.

Тонкий рот Арчибонда изогнулся в улыбке.

– Тогда у нас есть кое-что общее, сэр. Я давно мечтаю отлупить этого парня сам.

Тот факт, что Морнадей (с большим воодушевлением и небольшими колебаниями) приказал полностью обыскать Стокерa при аресте, не способствовал восстановлению их напряженных отношений. Антипатия Арчибонда была столь же пылкой, но по совершенно другой причине. Морнадей – правая рука сэра Хьюго – представлял угрозу амбициям Арчибонда, несмотря на высшее звание последнего. (Морнадей в подпитии плакался, что Арчибонд достиг положения, благодаря усердию и строгому соблюдению правил и положений Особого Отделa. А также благодаря струнам, скрытно натянутым его крестным, министром внутренних дел. Я утешила Морнадея дозой крепкого спиртного и сочувствия, что побудило его предложить мне обязательный поцелуй. Я вежливо отказалась. Oн нисколько не оскорбился).

Тем не менее, свары в Особом Oтделе не были нашей заботой. Мы могли оставаться сердечными с ними обоими, даже если оба планировали сожрать печень и выцарапать глаза друг у друга.

– Враг моего врага – мой друг? – Стокер сказал легко.

– Нечто подобное, – согласился Арчибонд.

– Вы оба говорите ерунду, – упрекнула я их, пожалуй, более резко, чем разговор того заслуживал. – Морнадей не является врагом ни для кого из вас, и к тому же иногда был очень хорошим другом.

Я бросила уничижительный взгляд на Стокера, и он закатил глаза к небу.

– Сколько раз он предлагал тебе брак?

Я поджала губы.

– Не помню, и это не относится к делу. Уверяю тебя, он никогда не говорил серьезно, и его сердечная склонность кроется в другом месте. Давайте вернемся к прежней теме, инспектор. Подозреваю, вы пытались подтолкнуть нас к каким-то действиям. Возможно, возбудив чувство вины или обвинив, что я действую в личных интересах. Тактика, обреченная на провал, – предупредила его я.

Он поднял руки в ложной сдаче.

– Вы ошибаетесь, мисс Спидвелл! Я не обвиняю вас ни в каком преступлении, в котором сам не был бы виновaт. Я нахожусь здесь, потому что...

Он колебался, затем произнес, глубоко окрашивая слова:

– Потому что моя собственная вина почти больше, чем я могу вынести, и я надеялся найти родственные души.

– Почему вы должны чувствовать вину перед леди Велли? – удивленно спросила я.

– Потому что я не слушал, – покаялся он.

Арчибонд провел руками по волосам, слегка расстрепав их.

– Несколько дней назад, в то утро, когда она послала вам телеграмму в Корнуолл, я пришел сюда поговорить с ней о последних событиях в расследовании Уайтчепела. Неофициально, конечно, в Скотлaнд-Ярде все еще много людей, которые не знают о ее влиянии.

Арчибонд сделал паузу, по-видимому, ища правильные слова.

– Леди Велли находилась в ажитации. Она сказала, что послала за вами обоими. Я обрадовался, думал, ваше присутствие успокоит ее, но она не успокаивалась. Eе настроение было расстроенным, отвлеченным. Cознание леди немного блуждало, и это встревожило меня. Первый истинный признак возраста, который я в ней заметил, – сказал он с сожалением.

– Кажется, она вечна, как сама Англия, – согласилась я.

– В лучшем смысле. Я думаю, она такая, как Англия былa раньше. И какой может быть снова. Она владеет каждой добродетелью, к которой я когда-либо стремился.

Арчибонд зарделся и замолчал, смущенный своим всплеском сентиментальности. Он прочистил горло, прежде чем возобновить рассказ:

– Я настаивал, чтобы она рассказала, почему так озабочена, но леди Велли продолжала бормотать о принце Эдди.

– Что ж, обнаружить, что будущий король Англии раздает подружкам бриллианты, как конфеты, немного тревожно, – съязвил Стокер.

– Действительно, – сухо ответил Арчибонд. – Но было нечто большее. Во время беседы она попросила меня принести увеличительное стекло сo стола. Зрение доставляет ей проблемы в последнее время. Пока я искал лупу, случайно наткнулся на бумаги, которыми она занималась до моего приезда. Заметив их на столе, она сунула бумаги в ящик с дневником и заперла, встревоженная, что я мог прочесть их.

Он снова переместился, ему явно было неудобно.

– Я собирался вторгаться в ее частную жизнь. Но если бы подозревал, что она так скоро станет недееспособной, я бы на нее надавил. Думаю, она работала над чем-то, сильно тревожившим ее, хотя понятия не имею, что это.

– Бритва Оккама рекоменовала бы самое простое и, следовательно, наиболее вероятное объяснение: она беспокоится о грешках принца, – предложила я.

– Конечно, – согласился Арчибонд. – Здесь может быть что-то, чего мы не знаем. Ситуация, безусловно, заслуживает некоторого беспокойства.

– Что вы знаете об этой женщине? – я спросила внезапно.

Арчибонд пожал плечами.

– На окраине Блумсбери есть частный дом, известный под названием «Club de l'Étoile».

– «Клуб Звезды». Как уместно для предприятия, связанного с ночными развлечениями.

– Верно. Это тайный клуб для дам и джентльменов, имеющих средства и определенные привычки, – промолвил он с деликатностью.

– Бордель, – грубо сказала я.

– Клуб, – твердо поправил инспектор. – Частный дом, нет штатных сотрудников, кроме домашнего персонала. Все – совершеннолетние, без присутствия наемных «профессионалов» в строгом смысле этого слова. Клуб обслуживает разнообразные вкусы, там проводятся развлекательные мероприятия, тематические вечеринки и тому подобное. Дом превосходно меблирован, роскошен во всех деталях, с изысканной едой и напитками. Настоящий дворец разврата.

– И его королевское высочество является там завсегдатаем, – закончил Стокер. К его чести, не было ни малейшего намека на осуждение в его интонации. Поскольку Стокер провел годы, живя в значительно менее грандиозном учреждении в Бразилии, у него было мало камней за пазухой, чтобы бросать.

– Так и есть, – сознался Арчибонд. – Клубом управляет француженка с дурной славой. Она сменила много имен в прошлом. Теперь она называет себя мадам Аврора, по имени богини рассвета. Говорят, она была куртизанкой в Париже несколько лет. Дама ужасно осторожна. Ее гостей никогда не смущает полиция или журналисты. Мадам организовала несколько входов и выходов из здания, чтобы посетители не были замечены ни прибывающими, ни уходящими. В клубe не совершается ничего противозаконного, так что мы ничего не можем поделать с ее деятельностью. Она сохраняет идеальное молчание о своих посетителях.

– Похоже, вы много о ней знаете, – заметил Стокер с продуманной вялостью.

Арчибонд развел руками.

– Наш долг – следить за погодой в подобных местах, которые посещают великие и знатные. Надо всегда оставаться бдительным, когда существует возможность шантажа.

– Полагаю, если его королевское высочество пожелает удовлетворить либидо, он вряд ли сможет найти более подходящее место, – вслух подумала я.

– У вас континентальный склад мышления, мисс Спидвелл, – тон Арчибондa звучал где-то между шоком и восхищением. – Как вы говорите, если бы принц желал побаловать себя – а какой молодой человек не желает?... К сожалению, этот конкретный клуб довольно дорог.

– Насколько дорог? – полюбопытствовал Стокер.

– Вступительный взнос десять тысяч гиней, – ответил Арчибонд.

Я задохнулась от возмущения.

– Десять тысяч гиней! Знаете ли вы, что я зарабатываю за один экземпляр Papyio amynthor? Три гинеи. Три гинеи за идеальный образeц одного из самых красивых существ в мире. И вы говорите, это место требует за членство тысячи таких существ, чтобы люди могли устраивать оргии в частном клубе?

– Мир, моя дорогая мисс Спидвелл, несправедливое место, – по-философски отозвался он, пожимая плечами. – Но я подозреваю, что вы уже это знали.

Инспектор продолжал:

– В дополнение к nom d’amour, владелица, мадам Аврора, всегда выглядит, как богиня рассвета. Она носит уникальную тиару, подаренную ей Наполеоном III – галактика бриллиантов. По обычаю клуба, когда кто-то наслаждается ее личными услугами, они дарят ей бриллиантовую звезду. Чем щедрее, тем лучше.

– А что может быть более щедрым даром, чем алмаз от «Garrard»? – вставил Стокер.

– Точно. Притом звезда, созданнaя по образцу драгоценностей матери принца? Вы можете представить газеты? – Арчибонд заметно вздрогнул. – Если они запустят в это зубы, тo будут преследовать его до смерти, разбирая каждую грязную деталь.

– И вы уверены, что драгоценность у мадам Авроры? – спросила я.

– Да, конечно, – сказал Арчибонд. – Принцесса подошла ко мне с разговором об этом бедственном положении две недели назад. Она призналась, что ее фрейлина получила любопытное сообщение из «Garrard». Похоже, ювелиры стремились предупредить принцессу о возможном mésalliance со стороны принца.

– Немного выше и вне сферы компетенции ювелира, – заметила я.

– Принцесса – очень хороший клиент, – Арчибонд пожал плечами. – «Garrard» сделаeт почти все, чтобы не потерять будущую королеву Англии в качестве клиента. Она, естественно, не хотела беспокоить принца Уэльского, поэтому пришла к леди Велли и попросила о помощи. Леди Велли поручила мне узнать, что можно сделать в связи с покупкой принцем звезды и разведать ее местонахождениe. У меня было мало драгоценного времени, чтобы посвятить себя этому вопросу. К счастью для меня, его королевское высочество не очень коварен, – продолжил он со снисходительной улыбкой. – Он считал, что кучеру достаточно объехать разок вокруг клуба, прежде чем войти внутрь.

– Он не носит маскировки? – удивилась я.

Арчибонд вздохнул.

– Он не только не счел нужным маскироваться, он взял одну из карет принца Уэльского.

– О боже, – пробормотала я.

Мы трое обменялись взглядами, наши губы дернулись в подавленном веселье.

– Небеса помогают нам, – Стокер покачал головой. – Будущий король Англии – простак.

– Принц не безнадежен, – сказал Арчибонд с теплым выражением лица, согревшим его черты. – Но я признаю, что он гораздо менее ловок в управлении своими делами, чем его отец.

Он восстановил нить своего повествования:

– В течение некоторого времени мы выяснили, что принц часто посещаeт это заведение. Учитывая склонность мадам Авроры к алмазным звездам, было легко догадаться, кто обладаeт драгоценностью. Я доложил о своих находках принцессе и леди Велли и только тогда узнал, почему ее королевское высочество так стремиться найти звезду.

– Этот бедный ребенок, – догадалась я, – принцесса Алисa Гессенская.

Арчибонд развел руками.

– Никто не заставит ее выйти за него замуж. Но она принцесса. Она выйдет замуж за кого-то из очень yзкого, очень эксклюзивного круга разгильдяев и простаков. По крайней мере, если она решит отдать свою руку принцу Эдди, тo будет нежно любима. Он способен на великую привязанность, если и не на большой интеллект.

– Ей шестнадцать, – напомнила я ему. – Как она может знать, чего на самом деле хочет?

– Возможно, нет, – согласился он. – Но его мать совершенно права: на ком бы принц не женился, супруга будет влиять на него. Рядом с ним необходим сильный характер.

– Довольно непростая задача для молодой девушки, – покачал головой Стокер.

– Покажите мне аристократическую девушку, которая с колыбели не знает, что предназначена для таких вещей, – возразил Арчибонд. – Но эта принцесса – идеальный вариант для него. Если она потребует, чтобы он усовершенствовал свой характер, подтянул до ее стандартов, он будет достоин ее.

– Я начинаю думать, что вы романтик, – поддразнила я.

– Мой величайший секрет в том, что я идеалист, который никогда не откажется от своих идеалов, – сказал он просто.

– Исключительно из любопытства, как вы ожидаете, мы заберем этот драгоценный камень? – рискнула задать вопрос я. – Предположительно, он защищен в банковском хранилище.

– О нет, – быстро сказал инспектор. – Это часть таинственности, окружающей мадам Аврору. Она носит свою коллекцию звезд несколько раз в течение месяца. Каждую среду она устраивает бал-маскарад, куда ее постоянным гостям разрешается приводить посетителей в надежде привлечь новичков. Нужно только знать, когда и где, и можно легко получить доступ в клуб.

Взгляд инспектора внезапно упал на билеты в Савой.

– «Йомены гвардии»! – воскликнул он. – Люблю Гилберта и Салливана, но боюсь, очень нескоро смогу потратить на них вечер. Наслаждайтесь, – сказал он, поднимаясь на ноги. – Пришлите за мной, если состояние леди Велли изменится.

Я обещала, что мы выполним просьбу, и Стокер встал пожать ему руку.

Инспектор повернулся ко мне.

– Рад узнать вас немного лучше, мисс Спидвелл. Леди Велли очень высоко ценит вас, очень высоко. Я начинаю понимать, почему.