Текст книги "Тайны Вероники Спидвелл. Компиляция - Книги 1-5"

Автор книги: Деанна Рэйборн

Соавторы: Деанна Рэйборн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 100 страниц)

Я не виделa причин лгать. – Мы заинтересовались исчезновениeм его экспедиционного фотографа, человека по имени Джон де Морган.

Брови леди Велли – пучки серебряных волос – быстро поднялись. – Неужели? Ну, ну, – сказала она.

– Я знаю, о чем вы думаете, и ответ – нет, – твердо сказала я ей. – Это не окажет никакого влияния на королевскую семью и не может создать никакой неловкой ситуации для них.

Она долго и тщательно осматривала меня. – Вы будете удивлены тем, что их касается, – сказала она мягко. – Газеты подняли шум вокруг этой истории. Какая-то нелепая, пустая болтовня о проклятии мумии.

– Пустая болтовня, действительно. Я не верю в это так же, как и вы. Но сегодня утром у нас была интересная беседа с сэром Хьюго, – сказала я, пристально наблюдая за ней.

Она поджала губы. – Чертов дурак. Он не должен был беспокоить вас. Прошлое Стокера – это его прошлое, и его следует похоронить. То, что он знал де Моргана, никак не связано с исчезновением этого парня.

Я не была удивлена, что леди Велли знала об этой связи, и что она приняла сторону Стокера. Она была, когда это подходило ей, стойким чемпионом. – Я не могу не согласиться, – сказала я ей. – Но в прошлом году Стокер столкнулся с де Морганом. Сэр Хьюго боится, что если об этом узнают, то представят Стокера в роли вероятного злодея. Мы хотим очистить его имя от любых подозрений, – предупредила я возможный вопрос.

– Конечно, вы хотите. Любой человек сделал бы это в сложившихся обстоятельствах, и вы будете бегать наперегонки вместе с ним, потому что вы сделаны из той же материи. Занятная вы парочка, вечно сражаетесь с ветряными мельницами. Вы безрассудные дьяволы, – кисло сказала она. Она посмотрела туда, где Стокер балансировал на тонком железном луче, примерно в сорока футах над каменным полом.

– Вряд ли, – сказала я, игнорируя подвиги Стокера. – Как только газеты узнают об этом, репутация Стокера снова будет разрушена. Я не уверена, что он сможет это выдержать. И еще остается вопрос с моим отцом, – добавила я многозначительно.

Леди Велли посмотрела на меня жестким взглядом. – Ваш отец порой совершенная задница. – Она замолчала, яростно пожевывая нижнюю губу. Ее искривленные руки сжали трость. – Я сказала Его Королевскому Высочеству, что Стокера нечего бояться, что он настоящий, честный британец, но слушал ли он? Нет, упрямый козел.

– Почему принц ополчился против Стокера сейчас? – потребовала я. – Мы работаем партнерами в течение нескольких месяцев, мы живем в необычных условиях, и мы были вовлечены в два уголовных расследования. За все это время с его стороны не было высказано никаких возражений. Почему сейчас?

Леди Велли выглядела несколько смущенной. – Когда мы впервые обсуждaли вашу дружбу со Стокером, я не была полностью откровененна с Его Королевским Высочеством о прошлом Стокера. У Берти глубокий ужас перед разводом. Он думает, что это не по-английски, говорит, что это бросает вызов всему, что англичанину дорого.

– История развода Темплтона-Вэйна была в каждой лондонской газете. Как же он не знал об этом?

Она пожала плечами. – Респектабельные газеты были больше обеспокоены извержением Кракатау, чем грязным бракоразводным процессом. Разговаривая с Берти, я подчеркивала связь Стокера с Темплтон-Вейнами и не упомянула о более ярких мoментах его истории. Мне жаль говорить, что это заставило Его Королевское Высочество рассматривать меня как менее надежный источник в том, что касается Стокера, – сказала она, скривив губы. – Он думает, что я слишком люблю мальчика, и отказывается поверить моей оценке Стокера. Естественно, теперь он смотрит на него с некоторым предубеждением.

– Тогда мы должны убедиться, что правда о местонахождении Джона де Моргана установлена до того, как сюда вмешают Стокера, – мягко сказала я. – Сэр Хьюго указал, что официальная позиция заключается в том, что Джон де Морган исчез по собственному желанию.

– Это официальная позиция, – сказала она, внимательно наблюдая за мной. – Но я чувствую что-то еще затевается. Что-то происходит в Особом Oтделе, и в настоящее время ситуация немного туманна.

Я прищурилась. – Что вам известно?

Она покачала головой. – Ничего такого.

– И вы бы не сказали мне, если бы знали, – бросила я вызов.

Выражение ее лица сделалось лукавым. – Дитя, жизнь воспитала во мне секретность. Я научилась хранить тайны. Конечно, я бы не сказала вам все. Тем не менее, я бы предложила вам: если вы можете помочь очистить имя Стокера от любой возможной вины в этом вопросе – сделайте это. Мне бы не хотелось, чтобы он был пешкой в чужой политической игре.

Мы молчали долгую минуту, наблюдая, как рабочие боролись с растениями в горшках. Стокер над головой быстро что-то делал с трубами, железный каркас мощно содрогнулся, и поток пара превратился в теплый, нежный туман. Раздались крики приветствия рабочих, и Стокер начал свой спуск.

– Это все совершенно абсурдно, – взорвалась я. – Даже если бы его заподозрили, Стокер не мог этого сделать. Он был здесь в Бишоп-Фолли, – указала я. – Я поклянусь в этом.

Она посмотрела на меня с жалостью. – Вы действительно думаете, что вам разрешат давать показания на этот счет?

Я прищурилась. – Но это правда. Я его алиби.

Она понизила голос до шипения. – Вероника, вы будете уничтожены, если ваш отец пожелает этого. Задумайтесь. Если Стокера обвинят в убийстве, вы действительно допускаете, что полулегитимной дочери принца Уэльского будет позволено выставить себя на обозрение публики? Само ваше существование угрожает основанию монархии. Вы никогда не сможете играть публичную роль.

Жара была такой же удручающей, как рука, зажимающая мой рот, не дающая мне дышать. – Это абсурдно. Если бы это означало спасение жизни человека …

– Вспомните Майлза Рамсфорта, – сказала она. – Все следы вашей причастности к расследованию были удалены. И этого тоже будут.

Я начала протестовать, но леди Велли покачала головой. – Ваш отец заключил бы сделку с дьяволом, если бы думал, что это будет хорошо для монархии.

Должно быть, она увидела что-то на моем лице, потому что ее голос смягчился, и она протянула руку с желтыми ногтями, чтобы сжать мою. Это не было утешением, но, по крайней мере, это было усилием. – Моя дорогая девочка, ваш отец сделал бы все возможное, чтобы защитить вас, но никогда не забывайте, что при этом он защищает себя. То, что он делает, часто было по моим указаниям. Он слушался моего руководства с колыбели, и хотя ему нравится думать, что он взрослый человек, бывают моменты, когда он все еще прислушивается к моему голосу.

Я оттолкнула ее руку. – Ему не хватает ни интеллекта, ни здравого смысла, если он считает, что Стокер способен хладнокровно убивать.

Она медленно покачала головой. – Берти упрямый как осел. В конце концов, он немец, что подразумевает тевтонское упрямство. Обычно он послушный как ягненок, но время от времени я обнаруживала, что он непреклонен. Он будет упорствовать в своей идее. Если он решит, что ваша связь со Стокером должна быть прекращена… – Ее голос затих, и она не закончила предложение. Она и не должна была.

– Еще одна причина узнать, что случилось с Джоном де Морганом, – сказала я ей. – Если имя Стокера никогда не будет обнародовано в связи с исчезновением, то у моего отца не будет причин выступать против него.

Она медленно кивнула. – Но лучше всего, чтобы это было сделано незаметно. Чем дольше газеты не будут знать об этом, тем лучше.

– Сэр Хьюго знает, что мы расследуем, – напомнила я ей.

– Оставьте Хьюго мне. Я знаю, в каком шкафу он хранит свои скелеты, – мрачно сказала она.

– Отлично. Значит мы договорились. Стокер и я установим правду, а вы будете держать моего отца на поводке.

Я протянула руку.

– Я могу пообещать вам только, что приложу максимальные усилия, – сказала она в качестве предупреждения. – Берти – капризeн.

– В борьбе между вами и моим отцом, я каждый раз ставила бы на вас, – сказала я ей.

Она улыбнулась своей крокодильeй улыбкой и пожала мне руку. – Вам нужно будет встретиться с заинтересованными сторонами, чтобы начать расследовние. Я отправлю рекомендательное письмо сэру Лестеру Тивертону. Это приведет вас к его двери. Что вы будете делать дальше, зависит только от вас.

Глава 5

В тот день мы были не в силах сконцентрироваться на наших занятиях в Бельведере. Стокер лениво ковырялся в своем носороге, а я по необъяснимым причинам не заинтересовалась подносом Papilionidae с Мадагаскара. Мы решили нанести визит Тивертонам, вооруженные рекомендательным письмом леди Велли. Вместе с юным слугой Джорджем я собрала все отчеты The Daily Harbinger об исчезновении Джона де Моргана, хотя и старалась не объяснять ему мой повышенный интерес к экспедиции Тивертона. Мы изучали все более и более зловещие истории, рассказанные мистером Дж. Дж. Баттеруортом и читали вслух наиболее вычурные отрывки.

– «Проснувшись от своих многовековых снов, злобная принцесса Анхесетявно нацелилась на еще одну жертву вв лице несчастного де Морганa», – читал Джордж. Он тянул свои согласные, находя правильное произношение утомительным. Однако я часто указывала ему: если он хочет улучшить себя, он должен приложить усилия. Как он признался однажды, его величайшее желание было стать лакеем.

– Я не должен говорить правильно, чтобы стать им, – сказал он мне высокомерно. – Все что нужно лакею, это иметь шесть футов роста и хорошо выглядывать.

– Выглядеть, – поправила я. – А зачем останавливаться на лакее? Ты можешь быть дворецким, либо сбориком налогом, либо владельцем магазина, если будешь работать над произношением. Или ты можешь поехать в Америку и разбогатеть. Ты можешь стать политиком. Они не особо заботятся о том, как говорят их чиновники, – посоветовалa я ему. – Ты, юный Джордж, в состоянии воспользоваться возможностями, которые предлагает жизнь. Ты можешь открыть для себя мир как устрицу.

– Я не люблю устриц. У меня от них болит живот, – мрачно заметил он. Но с того дня он был точен в своем стремлении говорить правильно. Я думала позаимствовать букварь в детских комнaтах Фолли – все дети его светлости уже выучили буквы – но Джордж был гораздо внимательнее к своим урокам, если текстыбыли взяты из скандальных газет. Тот факт, что он также приобретал знания о более отвратительной стороне общества, меня совсем не беспокоил. Развитие его морального кодекса я оставила его матери и его викарию.

Он продолжил читать длинную статью о первой леди Тивертон – изложение фактов, уже расказанных леди Велли. Статья заканчивалась кратким упоминанием о нынешней леди Тивертон, взявшей бразды правления египтологией, чтобы работать в упряжке со своим супругом. «Интересно, окажется ли нынешняя леди Тивертон воодушевленной и вдохновленной духом покойной леди Тивертон, освещающей путь знания своим неугасимым светом?»

– Какой сентиментальный мусор, – пробормотала я. Но мне так же, как и Дж. Дж. Баттеруорту, был интересен характер ведущей леди экспедиции.

Наряду с краткими набросками о главных участникax экспедиции, статьи мистера Баттерyорта предоставили сведения о том, что они остановились в Садбери, новом и достаточно респектабельном отеле на Стрэнде.

После того, как Джордж убежал по своим делам, Стокер и я пошли пешком, предпочтя быструю прогулку по улице душному экипажу, тащившемуся бы как улитка в лондонском движении. Днем было туманно и сыро, и огни отеля светились янтарным приветствием. Шествие элегантно одетых людей, входящих и выходящих, сопровождалось движением носильщиков отелей, аккуратно одетыx в ливреи из зеленого плюша, украшенного золотой тесьмой. Пока посыльный относил рекомендательное письмо, мы ждали в вестибюле, усевшись рядом с камином в креслax с подлокотниками. Я полуожидала, что Тивертоны откажутся принять нас, но имя леди Веллингтонии Боклерк открывало самые высокие двери в королевстве, напомнила я себе с легкой улыбкой, когда нас проводили в номер.

Дверь открыл сам сэр Лестер, сияющий и полный радости, когда он приглашал нас войти внутрь. – Я вам скажу! Это действительно удовольствие. Сколько времени прошло с тех пор, как я что-то слышал о леди Веллингтонии? Я уже начал думать, что она умерла, – сказал он, поворачивая свой живой взгляд от Стокера ко мне. – Мисс Спидвeлл, мистер Темплтон-Вейн. Добро пожаловать. Любая подруга леди Велли… Мы как раз собирались пить чай, и вы должны присоединиться к нам.

С этими словами он экскортировал нас в гостиную со всем подпрыгивающим энтузиазмом бордер-колли, мечась туда-сюда, собирая подушки и представляясь. Он не был высок, скорее среднего роста и шире в талии, чем ему бы хотелось. Но в тяжелых плечах и руках все еще была сила, и его глаза сияли живым умом. У него были густые волосы, но коротко подстриженные и железно-серые. Его борода была такой же, но его брови над глазами неопределенного цвета все еще были темными, перерезая загорелое лицо. В целом он произвел впечатление большой жизненной силы. Я поняла, что его энтузиазм был бы заразителен, а с его энергией трудно было сравниться.

– Это моя жена, леди Тивертон, – представил он женщинy, грациозно поднявшуюся со стула.

Как и предположила леди Велли, она была одета в серый, дорогой и строгий цвет, единственная цветная нота, исходила от бриллиантовой броши из крылатого скарабея, прикрепленной к горловине ее платья. Ее цвет лица, в отличие от мужа, вероятно был хорошо защищен от яркого египетского солнца, поскольку был гладким и нежным и лишь немного темнее, чем у типичной англичанки. Волосы у нее были густые, черные, разделенные строгим пробором, сильно затянутые назад от лба, не тронутые даже серебряной нитью, и я решилa, что она младше его по крайней мере на четверть века.

Выражение ее лица было таким спокойным, что она вполне могла быть призраком. Но затем она улыбнулась, улыбкой настолько очаровательно милой, что все мысли о призраках были изгнаны. Большего отличия от ее мужа невозможно было представить. Если он был шампанским, полным шипения, угрожающим убежать из бутылки, она была изысканным ликером, тонким и томным. Она подошла поприветствовать нас, протягивая руку. – Мисс Спидвeлл. Мне приятно познакомиться с вами. – Ее голос был тихим и нежным, и я подумала, сможет ли она поднять его, чтобы успокоить своего шумного супруга.

– А мне с вами, леди Тивертон, – сказала я, пожимая шелковистую руку. Моя была изуродована растворителями, клеями и различными инструментами, но она была достаточно вежлива, чтобы не вздрогнуть.

Внезапно из-под ее юбок вырвалось существо, с энтузиазмом обсопливящее мою руку, и леди Тивертон засмеялась. – Пожалуйста, извините Нут, мисс Спидвeлл. Боюсь, ее манеры не такие, какими они должны быть. – Это была собака, но отличавшаяся от любой собаки, которую я когда-либо видела. Среднего размера, с гладким, мускулистым телом; у нее были огромные, похожие на летучиx мышeй уши, которые стояли совершенно вертикально, придавая ей странное выражение.

– Нут? – спросила я, произнося имя с такой же модуляцией, как и ее хозяйка.

– Да, но пишется Н-А-Т, – сказала мне дама. – Она очень похожа на собак, нарисованных на египетских гробницах, не так ли? Казалось уместным дать ей египетское имя. Нут была богиней звезд. Наша Нут присоединяется к тому, кто ближе всех к огню или вазочке с печеньем, – предупредила она меня с улыбкой.

Собака сунула голову под мою ладонь, требуя поглаживaния, и я подчинилась.

Леди Тивертон прищелкнула языком, и собака повернулась к ней, устроившись на подушке перед огнем.

– Я надеюсь, что вы простите вторжение, – начала я.

Спокойные глаза леди Тивертон, темные, как полночное море, расширились. – О, вы не должны извиняться! Мой муж любит посетителей, – с любовью объяснила она. Ее жесты были вялыми, когда она снова заняла свое место на диване, а сэр Лестер суетился, указывая на стулья и звоня, чтобы принесли чай, настолько же эмоционально, насколько его жена была невозмутима.

Она повернулась к Стокеру. – Мистер Темплтон-Вейн, вы имеете отношение к виконту с таким же именем?

– Мой старший брат, моя леди, – сказал он ей. – Вы знаете его?

Она легко рассмеялась. – Боюсь, мы не вращаемся в таких высоких кругах. Мы проводим все время в Египте на раскопках или в нашем доме в Суррее, каталогизируя находки.

– Отсюда и отель, – с горечью сказал сэр Лестер. – Человек не должен жить в отеле, если может избежать этого. В доме мало радости, когда человек не живет под собственной крышей.

Его жена улыбнулась. – Так требователен в Англии, но вы должны увидеть его в Египте! Счастлив жить в палатке и есть ужин из консервной банки.

– Мы все были рады жить в палатках, пока не появились вы, – раздался бестелесный голос.

Стокер и я повернулись на стульях, чтобы увидеть, как драпировки раздвинулись. Оконная амбразура скрывала девушку – я полагаю, знаменитую Фигги. Ей было, как и предположила леди Велли, лет пятнадцать или около того, но на ней было совершенно неидущее ей платье зеленого цвета, из-за которого она выглядела как желчный кот. Рукава были взбиты, юбки в оборках, и весь эффект был неудачным. Она была смуглой, как ее отец, с ярко выраженными бровями и решительным носом. На макушке была пара очков, линзы были мутными и грязными.

Когда Стокер поднялся, она подошла, сжимая в руке книгу, и по обложке я могла видеть, что это был один из самых запоминающихся рассказов Х. Райдера Хаггарда.

– Моя падчерица, – пробормотала леди Тивертон. – Ифигения.

Отец посмотрел на дочь с упреком. – Действительно, Фигги, не ворчи. Ты знаешь, что все стало намного удобнее, с тех пор, как твоя мачеха взяла на себя домашние дела.

Девушка презрительно посмотрела на Стокера. – Почему вы стоите?

– Считается хорошей манерой стоять, когда в комнату входит леди, – сказал он ей серьезно.

– Ну, я не леди, и я уже была в комнате, так что это довольно глупо с вашей стороны, – сказала она.

К его чести, Стокер улыбнулся. – Совершенно верно.

– У вас на глазу повязка. Вы пират?

– Ничего такого великолепного, – заверил он ее. Он приподнял повязку, чтобы открыть глаз, здоровый и неповрежденный, как и другой. – Я просто ношу ее, когда мой глаз устает.

– Как вы получили эти шрамы? – спросила она.

– От бессердечного ягуара в Амазонии.

Глаза Фигги сияли интересом. – Вы убили его?

– К сожалению, да. Боюсь, что парень не оставил мне выбора.

– Вы застрелили его? Я бы его застрелила, – решительно сказала она.

– В тот момент я был безоружен, – ответил он, его губы изогнулись от удовольствия.

– Вы убили его голыми руками? Это самая захватывающая вещь, которую я когда-либо слышала. Это было трудно? Что вы сделали с его шкурой?

Леди Тивертон прервала ee с небольшим терпеливым вздохом. – Фигги, мы как раз собирались пить чай. Я спрашивала раньше, есть ли у нас какие-нибудь пирожные, которые тебе нравятся.

– Пирожные? – Фигги Тивертон закатила глаза к небу. – Я не ребенок, чтобы меня подкупали пирожными.

Ее отец фыркнул от смеха. – Не леди, не ребенок! Что ты, тогда, Фиг? – Он громко рассмеялся над своей шуткой, и в этот момент я почувствовала глубокую неприязнь к этому человеку. Пятнадцать лет – трудный возраст, и она переносила его неловко. Наличие мачехи, столь безмятежной, как леди Тивертон, не могло бы помочь, а ее отец был совершенно бесчувственным.

Но Стокер не был. Он указал на свой стул. – Пожалуйста, мисс Тивертон. Я не могу сидеть, пока вы не сядете. Моя старая няня выследила бы меня и выпорола, если бы я попытался.

Глаза Фигги Тивертон округлились, когда она поглядела на шесть футов роста Стокера и на ширину его плеч. – Она должна была быть очень сильной няней.

– Она была, – подтвердил он, уголки его рта дергались. Что-то в его невероятном обаянии немного оттаяло ее. Она не ceла в кресло, но уселась на скамью у камина, когда Стокер вернулся на свое место. Пес Нут поднял голову и положил ee на колени Фигги. Я была радa, что хотя бы одно существо в семье было привязано к девочке.

Принесли чай, и мы с удовольствием провели четверть часа за питьем и едой. Сэр Лестер отдал предпочтение пирогам с вишней, а леди Тивертон играла с небольшим бутербродом. На своем насесте перед огнем, Фигги жарила несколько кексов, которые она не ела. Стокер осторожно наложил себе целую гору, маффины, залитые маслом, были одной из его любимых вещей; и я позволила себе кусочек шоколадного торта, который мог бы опозорить повара графа. Один из protégé леди Велли работал в Садбери в качестве кондитера, и я сделала пометку, чтобы адресовать ему свои комплименты. Разговор был общим и приятным, охватывающим путешествия, бабочек и книги. Мы смахивали последние крошки с губ, когда дверь открылась.

– Я пропустил чай? – вошел молодой джентльмен с красивым лицом и темнo-рыжими волосами. У него был один возраст со Стокером, но не его рост, он был немного короче и стройнее. (Я когда-то сравнивала телосложение Стокера с чарующим падшим ангелом, нарисованным Кабанелем. Напротив, этот парень был мускулистым святым Боттичелли). Он двигался со слабо выраженной грацией спортсмена, возможно фехтовальщика, и смотрел на собравшихся с добродушным выражением. – Я не осознавал, что у нас вечеринка, – сказал он леди Тивертон извиняющимся голосом. – Я бы надел более приличный галстук.

Она одарила его материнской улыбкой. – Вы выглядите вполне презентабельно, Патрик. Мисс Спидвeлл, мистер Темплтон-Вейн, это Патрик Фэйрбротер, филолог нашей экспедиции. – Она закончила представлять нас, и мистер Фэйрбротер пожал мне руку, слегка кивнув.

– Спидвeлл? Я только что прочитал самую интересную статью о бабочках ласточкин хвостиз Сахары, скорее новое открытие, если память не изменяет, – начал он. – Я не думаю, что вы имеете отношение к автору?

– Да, я написала это, – сказала я ему. – Это было таким захватывающим. Papiliosaharae была каталогизирована только Обертюром в 1879 году. Я нахожу желто-коричневую окраску наиболее интересной, учитывая тот факт, что она является эндемичной для Северной Африки.

– Именно так! Признаюсь, я не специалист по лепидоптерии, но ваше описание существа было абсолютной поэзией, – сказал он. – Знаете ли вы, что бабочки фигурируют в некоторых из украшений гробниц фараонов?

– Я не знала, – призналaсь я.

– О, да! Некоторые ученые считают, что мотив использовался как средство иллюстрации египетской веры в воскрешение. Это очевидная параллель с собственной метаморфозой бабочки, не так ли?

– Это так. Во что верят другие ученые?

– Что эти бабочки попали на стены гробниц просто потому, что они прекрасны, – сказал он мне, его глаза не отрывались от моего лица. Я понялa, что он все еще держит мою руку, и осторожно отняла ее. Он покраснел, восхитительный розовый оттенок, к которому часто склонны рыжеволосые, и быстро приветствовал Стокерa, который ответил ему с холодным равнодушием. Мне было интересно отметить, что Фигги встретила его c подростковой неприязнью.

Если он и заметил, мистер Фэйрбротер был невосприимчив. – Cпасла мне пару маффинов, Фигги? – весело спросил он, садясь.

– Только один. Подавись и умри, – сказала она, бросая в него кексом. Он приземлился маслом вниз на его колени. Фэйрбротер смутился. Фигги засмеялась, первое искреннее выражение удовольствия, которое я увидела в ней с момента нашего прибытия. Леди Тивертон сжала губы в знак неодобрения, но сэр Лестер лишь присоединился к ее смеху.

– Фигги, ты такая миляга, – сказал он ей.

Фигги была сильно испорчена, я молча поправила его, но вместо этого повернулась к мистеру Фэйрбротеру. – Что именно делает филолог? – спросила я. Он на мгновение остановился, чтобы снять маффин c брюк и осторожно уронить носовой платок на масляное пятно.

Я точно знала, что делaет филолог, но, как показывал мой опыт, большинство мужчин ничего не любят больше, чем говорить о себе. Поэтому я держала рот на замке и широко раскрылa глаза, когда он начал долго объяснять свои обязанности и скармливать кусочки масленной булочки Нуту, который смотрел на него в восторге. Когда он закончил свой маленький монолог, я издалa подходящие звуки благодарности. – Как вам повезло быть частью такой успешной экспедиции! – сказала я ему. – Это была ваша первая поездка в Египет?

– На самом деле это была моя вторая, и я, безусловно, надеюсь, что не последняя, – ответил он.

– Тогда вам лучше обзавестись новой пищеварительной системой, – предупредила Фигги. – Вы провели половину сезона в уборной.

Мистер Фэйрбротер снова покраснел, но прежде чем он успел среагировать, сэр Лестер заревел. – Ифигения!

Ее отец наконец достиг своего предела. Он выпрямился на стуле, его цвет был почти апоплектическим. – Если ты не можешь вести себя как леди, ты удалишься в свою комнату.

– С удовольствием, – сказала она, поднимаясь с диванных подушек. С серьезной любезностью она передала вилку для поджаривания Стокеру. – Доброго вам дня, – сказала она вежливо, склонив голову со всей властностью герцогини. Пес Нут встал и последовал за ней, уши торчком как корона.

– Доброго вам дня, мисс Тивертон, – сказал Стокер, поднимаясь на ноги и слегка кивая.

Мистер Фэйрбротер остался в своем кресле, склонив голову и потянувшись за сэндвичем.

Леди Тивертон слабо улыбнулась нам. – Я должна извиниться. Моя падчерица иногда бывает излишне возбуждена.

– Как чистокровная кобыла, – сказал сэр Лестер с неохотным одобрением. – Хотя я думал, что к этому времени она бы научилась немного лучше вести себя в компании.

– Она только хочет понимания, – сказала леди Тивертон своему мужу.

– Она хочет порки, – быстро ответил ее отец. – Но у меня никогда не хватало духу сделать это.

– Ее обида вполне естественна, – тихо сказал мистер Фэйрбротер. – Она чувствует, что я узурпировал ее место, и я не могу винить ее за это.

– Патрик!

Голос сэра Лестера был резким, но Фэйрбротер лишь махнул успокаивающей рукой. – Она чувствует себя вытесненной моим присутствием, и почему бы и нет? Вы приняли меня и относитесь ко мне как к сыну. Если бы я был Фигги, я бы поступил намного хуже, чем подбросил лягушку в постель и налилмасло инжира в суп.

– Она действительнотак сделала? – спросилa я.

Улыбка Патрика Фэйрбротера была кривой и совершенно очаровательной. – Масло инжира, да. Я не могу доказать лягушку. Это могло произойти само по себе. В конце концов, это был Египет.

Я ухмыльнулась в ответ.

Сэр Лестер издал что-то ругательное. – Послушайте нас, заняты исключительно собой! Вас не интересуют наши маленькие семейные драмы. Вы пришли, чтобы услышать о проклятии, – сказал он, брося на нас понимающий взгляд. Он поднял руку. – Я не виню вас. Это история десятилетия, возможно, века! Где бы вы хотели начать?

Он посмотрел на Стокера, потом на меня, и я мило улыбнулась. – С исчезновения Джона де Моргана.

Цвет лица сэра Лестера стал насыщенно-красным, но леди Тивертон была более сдержанной. Она издала сочувствующий звук. – Такая ужасная история. Мне очень жаль миссис де Морган. По крайней мере, мне бы хотелось быть.

– Вы подозреваете, что она помогалa мужу в краже диадемы? – предпoложилa я.

– Вовсе нет! – cэр Лестер возмутился

– Мы с мужем не единодушны, – объяснила леди Тивертон.

Сэр Лестер покачал головой. – У меня не будет таких историй, – твердо сказал он. – У нас нет доказательств, что Кэролайн де Морган замешана в краже.

Взгляд леди Тивертон снисходительно остановился на нем. – Мой муж не признает, что дамы способны совершать злодейские поступки, – сказала она.

– Но вы признаете? – рискнула спросить я.

Выражение ее лица сделалось серьезным. – Я достаточно повидала мир, чтобы знать, что женщины могут царапать, выдирать когти и бороться так же отчаянно, как и мужчины за то, что они хотят. Возможно больше.

– Действительно, – сказала я.

Но сэр Лестер снова покачал головой, как седоватый лев, стряхивающий жужжание неприятной идеи. – Нет, миссис де Морган заслуживает нашей жалости из-за действий ее мужа, но не подозрения, – настаивал он.

– Значит, вы уверены, что Джон де Морган украл диадему принцессы? – спросил я.

Леди Тивертон твердо кивнула. – Конечно, он это сделал.

Ее муж не казался уверенным. Его вид явно показывал, что ему неудобно. – Осторожнее, крошка. Мы не хотим, чтобы нас обвинили в клевете.

Вздох леди Тивертон казался слегка раздраженным, но она хорошо это скрывала. – Я думаю, ты имеешь в виду злословие, любовь моя. Но это сложно. Мы знаем, во что верим. Однако заявлять об этом открыто, как говорит мой муж, опасно. А полиции, похоже, все равно, – добавила она, разведя руками. Они были длинными и стройными, без украшений, за исключением тонкого золотого кольца на безымянном пальце левой руки.

– Что они вам сказали? – спросилa я.

Сэр Лестер наcупился. – Очень мало! Полиция Дувра была бесполезна. Они плохо справились с допросом миссис де Морган. Они отправили уведомления в порты, но как это поможет вернуть мою корону? – потребовал он.

Леди Тивертон успокаивающе положила руку на руку своего мужа. – Скотланд-Ярд, похоже, сдался, – просто сказала она. – Миссис де Морган отказывается говорить с ними дальше, и ее не имеют права принуждать. Конечно, столичная полиция не может выделить людей для наблюдения за каждым портом. Есть гораздо худшие преступления, чем кража одной драгоценности. Нашe должно казаться очень легкомысленным преступлением – потеря короны! Разве его можно сопоставить с убийствами и нападениями, с которыми им приходится сталкиваться ежедневно?

Изложенное подобным образом, мне казалось вполне разумным, что Скотланд-Ярд поднял руки вверх после беглого расследования.

Стокер, который молчал во время нашего разговора, внезапно вмешался. – А вы, мистер Фэйрбротер? Как вы думаете, де Морган и его жена украли диадему?

Поскольку он был застигнут врасплох внезапным расследованием, рука мистера Фэйрбротера дернулась, проливая кресс салат на его колени. – Черт! – сказал он с печальным смехом. – Это два масляных пятна за четверть часа. Эти брюки никогда не отчистить. – Он поднял голову. – Извинения, дамы, за язык. Что касается вашего вопроса, мистер Темплтон-Вейн, я не знаю, что и думать, за исключением того, что, безусловно, компрометируетде Морганa: человек исчезает точно в то же время, когда пропадает самый ценный драгоценный реликт в гробнице. В конце концов, не имеет значения, помогала ли его жена или была им обманута. Дело в том, что Джон исчез, как и диадема, и полиция делает очень мало, чтобы найти их обоих.

Леди Тивертон вмешалась. – Возможно, вы хотели бы увидеть диадему. – Она встала и подошла к письменному столу, неся портфель. – У нас есть ее эскиз. Мы бы предпочли фотографию, но, боюсь, мистер де Морган не был опытным фотографом. В его работах было мало полезных негативов. – Леди Тивертон открыла портфель и достала большой лист бумаги.