Текст книги "Новая философская энциклопедия. Том второй Е—M"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 132 страниц)

231

КАТЕГОРИИ генции (ума), репрезентируемые бессознательно в природе и рефлексивно в развитии духа. Гегель развертывает учение о категориях в «Науке логики», выделяя категории бытия, где мышление мыслит 1) нечто определенное и представлено в таких категориях, как качество (бытие, наличное бытие, для-себя-бытие), величина (количество, определенное количество, количественное отношение) и мера (специфическое количество, реальная мера, становление сущности), 2) в соотношении с собой – рефлексивные категории (видимость, рефлексивные определения, основание, явление, действительность), 3) в единстве субъективности и объективности, которое и есть абсолютная идея. Абсолютная идея – это совокупность и система всех категорий, воплощающихся и в природе, поскольку абсолютный дух отчуждается в природу, и в конечной субъективности, освобождающейся от предметности и достигающей подлинного самосознания. В западноевропейской философии 19 в. явно прослеживаются тенденции к построению замкнутой системы категорий, и к дифференциации систем категорий в соответствии с различными областями бытия и научного знания. При этом происходит нередко смешение онтологического, психологического и гносеологического понимания категорий, возрастает интерес к генезису и истории категорий, хотя нередко возникновение категорий объясняется сугубо психологически. Так, Гербарт видит в категориях психические регулярности опыта, в которых использованы понятия. Категории выполняют функцию стабилизации душевных актов. Наряду с категориями внешнего мира (вещь, свойство, отношение, единое) он выделяет и категории психических процессов (восприятие, знание, воля, действие). По сути дела Гербарт отождествляет категории с общими понятиями, которые используются в естествознании и в психологии. Эта линия психологизации категорий представлена и в учении Файхингера, для которого категории – это субъективные представления, выполняющие мнемоническую функцию и служащие способом рубрикации чувственно данных. Категории, согласно Файхингеру, – это понятийные логические фикции, которыми руководствуется мышление и по сути представляющие собой аналогии, позволяющие достичь познания объектов. А. Тренделенбург, проанализировав историю учения о категориях, проводит различие между реальными и модальными категориями: первые – это формы, благодаря которым мы постигаем сущность вещей и которые представлены в категориях математики, физики, биологии, этики, вторые – понятия, формирующиеся в актах познания и характеризующие наше познавательное отношение и его ступени (цель и др.). Э. фон Гартман рассматривает категории как бессознательные интеллектуальные акты, имеющие надындивидуальный характер безличного разума. Он выделяет категории чувственности и категории мышления (отношение, пять видов рефлектирующего мышления и категории спекулятивного мышления). Применение категорий осуществляется благодаря категории цели. Ч. Пирс, характеризуя типы фундаментальных отношений (монада, диада, триада), выделяет три категории – качество, отношение и репрезентация, и в соответствии с ними – типы научных знаний. В неокантианстве учение Канта о категориях в противовес психологизму логизируется. Для Г. Когена категории – это выражение закономерностей чистого мышления, которое соотносится благодаря суждениям с предметом. Сами суждения различны в математике, математическом естествознании, методологии. Будучи способом утверждения суждений, экспликацией их единства, категории получают у Когена статус законов мысли. В познании нам дано лишь то, что категориально оформлено, получило форму категорий. Творческое мышление и вообще опыт невозможны без категорий. Суждение создает категории, которые являются целью суждения. Категории характеризуют синтетическое единство опыта (его конструирование, или генезис). Для Э. Кассирера формы суждения развиваются в ходе человеческого познания и предполагают новые формы категорий. П. Наторп, подчеркивая открытость системы категорий, видит в категориях стратегию конструирования предметов мысли и развертывания форм мысли, жизни, бытия. Если вначале он ограничивал категории законополагающими структурами опыта, формами мыслительного единства, то позднее Наторп трактует категории как элементы жизнеформирования и творчества. В. Виндельбанд проводит различие между рефлексивными и конститутивными категориями: первые характеризуют соотнесенность нашего сознания с предметами (различие, равенство, количество), а вторые – определяются действительными соотношениями между вещами (субстанция, причина, пространство). Если первые категории связаны со значением, то вторые – с существованием. Категории для Внндельбанда – это способы соотнесения чувственно данного или с мышлением, или друг с другом. Г. Риккерт в своем учении о категориях исходит не из анализа форм суждения и предицирова– ния, а из предмета познания, который конструируется в актах познания. Тем самым он существенно расширяет область категориального синтеза, рассматривая категории не как чистые понятия рассудка, а как принципы трансцендентального конструирования предметов познания. Категории обеспечивают переход от долженствования к сущему, постигаемому благодаря категориальному оформлению чувственно данного. Риккерт проводит различие между конститутивными и методологическими категориями. В отличие от Виндельбанда, который связывал предметы естествознания и истории с конститутивным категориальным синтезом, Риккерт объясняет предметы познания естествознания и истории как формы методологического категориального синтеза. Так, причинность есть конститутивная категория, а закон – методологическая категория. Различение конститутивных и методологических категорий пытается преодолеть Й. Кон, вводя понятие постулата: методологические категории выполняют функцию постулата, важного для познания действительности, конститутивные категории – постулатов, обладающих реальной значимостью (постулаты сравнимости, субстанциальности, каузальности). Действительность не может быть категориально осмысленна целиком, всегда остаются иррациональные области в познаваемых предметах. В философии конца 19 в. происходит расширение области анализа категорий. Предметом категориального анализа становятся не только суждения и научное знание в его различных формах, но и область долженствования, т. е. этика и эстетика. Э. Ласк проводит различие между областью долженствования и сущего и, соответственно, между двумя видами категорий – категориями долженствования и категориями бытия. К. В. Христиансен использует категории при анализе оценки в искусстве, характеризуя категории как принципы возможности эстетической оценки. В философии жизни центральным понятием становится категория «жизни», понимаемой как целостность отношений и процессов, отдельные односторонние моменты которых и характеризуют категории. Сущность жизни, заключающаяся во временности, или дли-

232

«КАТЕГОРИИ» тельности, неподвластна категориям рассудка, а предполагает такие формы, как переживание (В. Дильтей), интуицию (А. Бергсон), понимание (М. Вебер, Г. Зиммель). При этом в структуре переживаний, поскольку они имманентны мыслительным актам, Дильтей выделяет ряд формальных категорий (единство, множество, равенство, различие, отношение), соотносимых с реальными категориями, дифференцируемыми по областям природы и культуры. Для понимания жизни существенным оказываются модусы времени – настоящее, представленное в ценности; будущее, выраженное в цели; и прошлое, связанное с категорией «значение». В философии жизни происходит радикальная трансформация учения о категориях – на первый план выдвигается категория «значение», которая объясняет высказывания о жизни и истории. Тем самым категории историзируются, лишаются своей вневременной формы и локализуются в конкретно-исторических формах жизни. Подобная трактовка категорий существенно подорвала логическую значимость и универсальность категорий, усилила тенденцию к регионализации категорий, к выделению региональных онтологии со своими категориями. Эта линия нашла свое выражение в феноменологии Э. Гуссерля, который различает формальную и материальную онтологию, рассматривает категории как независимые от особенностей предмета познания априорные структуры. Различия между категориями значения и формальными предметными категориями (предмет, единство, отношение и др.), он определяет как чистые логические понятия, которые выражают безусловно необходимые и конститутивные определения предмета как такового. В основе категорий лежит «созерцание сущности». М. Хайдеггер проводит принципиальное различие между категориями и экзистенциалами. Если категории – это априорные определения сущего, то экзистенциалы эксплицируют структуру понимающего бытия (Хайдеггер М. Бытие и время. М., 1997, с. 44). Категории и экзистенциалы – две возможности определения бытия. Категории – это высказывание бытия в логосе сущего, причем этот способ определения бытия неадекватен жизни, а экзистенциалы – способ бытия в мире. Экзи– стенциал оказывается здесь уже смыслопорождающей структурой даже по отношению к познанию. Тем самым в фундаментальной онтологии и философской герменевтике трансцендентальная логика, которая и была учением о категориях, прекратила свое существование и превратилась в экзистенциальную герменевтику самопонимающего бытия. В марксистской философии сложилась традиция анализа категорий как отражения объективной действительности, как обобщения предметов, процессов и отношений, как формирующихся и развивающихся всеобщих форм бытия и мышления, как ступеней познания мира, как исторических форм процесса познания. Категории трактуются в ней как элементы системы, причем подчеркивается открытый характер системы категорий, дополняемых вместе с каждой новой ступенью человеческого познания. В отечественной литературе широко представлен анализ различных категорий – качества, количества, меры, субстанции, материи, пространства, времени, движения и др., однако решающей трактовкой категорий была трактовка их как всеобщих форм бытия. Эта натуралистическая онтологизация категорий приводила к тому, что учение о системе категорий превращалось в мировую схематику, в описание форм бытия как такового безотносительно к его познанию. Такого рода схематика навязывалась естествознанию и гуманитарным наукам, развитие которых подчинялось несвойственной им логике. Эта наивно-реалистическая трактовка категорий обусловлена тем, что не был осмыслен фундаментальный смысл учения о категориях – связь категорий с формами предицирования и с типами категориального синтеза в познании. Лнг.: Аристотель. Категории. М., 1939; Кант И. Критика чистого разума. – Соч., т. 3. М., 1965; Гегель. Наука логики, т. 1—3. М., 1970—1972; Тренделенбург А. Логические исследования. М., 1868; Риккерт Г. Границы естественнонаучного образования понятий. СПб., 1903; Библер В. С. О системе категорий диалектической логики. Душанбе, 1958; Розенталь M. M. Принципы диалектической логики. М, I960; Котин П. В. Логические основы науки. К., 1968; Кедров Б. М. Проблемы логики и методологии наук. М., 1990; Trendelenburg А. Geschichte der Kategorienlehre, 1846; Cohen H. Kants Theorie der Erfahrung. В., 1871; Natorp P. Die logischen Grundlagen der exakten Wissenschaften. В., 1910. А. П. Огурцов «КАТЕГОРИИ» (Katrryopim, от капгуоре© – высказывать; лат. Praedicamenta) – первый трактат в составе «Органона» Аристотеля. Одно из самых ранних его сочинений (работа над ними велась параллельно с «Топикой», с которой они связаны содержательно). Заглавие трактата не принадлежит Аристотелю, в своих сочинениях он ссылается на него как на охпцята тт|с кстууорихс (формы высказывания). Согласно хронологии написания текст делится на две части: Kat. 1-9, до 11Ь8 (более ранняя) и Kat. 10-15, 11Ь9-15Ь32 (относительно самостоятельные главы, т. н. postpraedicamenta). То, что это более позднее добавление, показывает переходная формула 11Ь8—15. По сообщению Симпликия, уже Андроник Родосский, первый издатель Аристотеля, рассматривал эту часть как дополнение. Ряд крупных аристотелеведов 19—20 вв. считали неподлинными или весь трактат (А. Брандис, В. Розе, Р. Шпенгель, К. Прантль, А. Герке, Э. Дюпреэль, В. Йегер), или только главы 10—15 (Ф. Вайтц, Э. Целлер, Г. Гомперц). Со времени дискуссии между И. Хусиком и У. Д. Россом в «Journal of Philosophy» 36 (1936), pp. 427—433 новые аргументы приведены не были, и вопрос о подлинности можно считать решенным положительно. Сторонники подлинности трактата: Л. Минио-Палуэлло, И. Хусик, У. Д. Росс, Дж. Экрилл, И. Дюринг. Текст трактата представляет собой анализ слов (в качестве определений понятий) и семантической функции различных типов слов. Фон для «Категорий» составляет платоновский анализ понятия «бытие» (eivm): бытие как «существование» и бытие каким-то образом или в каком-то качестве (eivm в функции связки – копулы – в предложении); ср. различения между ovoia, noiov и лрос тл в «Пармениде» и «Софисте». Противопоставление бытия самого по себе (ка0' агяо) и бытия относительного (ярбс т!) играло значительную роль в философских дискуссиях 370—350-х гг. «Бытием самим по себе» для Платона были «идеи», для Аристотеля им стала «сущность» (ouaia), а «бытие в отношении» стало отправной точкой для создания учения о различении значений слов. Выбор слова «категория» в значении «высказывание» (представленное у Платона в таком значении только один раз) показывает, что Аристотель сознательно дистанцировался от онтологических спекуляций своих старших товарищей по Академии, подчеркивая, что речь идет о языковом семантическом анализе. Аристотель избегает также платоновского метода диэрезы: ни одна из категорий не может быть выведена из другой. Метод Аристотеля таков: он рассматривает отдельного человека и спрашивает, какие осмысленные высказыва-

233

КАТЕГОРИЧЕСКИЙ ИМПЕРАТИВ ния можно сделать об этом человеке? Так он выделяет 10 категорий: 1) он человек («сущность ri eon, oikria, лат. essentia); 2) он такого-то роста («количество», nooov, quantitas); 3) он образован («качество», noiov, qualitas); 4) он старше/младше другого («отношением, лрос ri, relatio); 5) в Ликее («место», яог>, ubeitas); 6) сегодня («время», лоте, quandeitas); 7) сидит («положение», KeioGat, situs); 8) у него есть сандалии («обладание», exeiv, habitudo); 9) он говорит («действие», 7roi?iv, actio); 10) о нем говорят («претерпевание», rcaoxsiv, passio). T о., категории представляют собой типы предикатов, которые могут быть высказаны о каком-либо предмете. Содержательно текст делится на 3 части. (1): главы 1—3. Вводные терминологические замечания. Здесь важно разделение сущности (огхшх) на первую (конкретная единичная вещь) и вторую (вид и род). Напр., конкретный человек и понятие «человек». Общее (род и вид) обладает только логическим существованием, объективным же существованием обладают единичные вещи. (2): главы 4—9. Анализ первых четырех категорий. Все качества разделяются на устойчивые и неустойчивые, т. е. такие, при потере которых объект перестает быть самим собой, и такие, которые легко теряются без ущерба для объекта (в «Топике» и «Метафизике» за ними закрепился термин «привходящие» – oi)u?e?T|KOTa, accidens). Учение о категориях получает дальнейшее развитие в «Метафизике», кн. XII, где исследуется структура сущего. Термины, имеющие в «Категориях» исключительно логико-семантическое значение, там приобретут онтологический смысл (см., напр., Met. XII, 1, 1069а20). (3): главы 10—15 (в схоластике получили название postpraedicamenta). Собрание статей, содержащих: анализ четырех видов противолежания (получает развитие в Тор. II, 7—8; Met. V, 10), различение пяти видов предшествования (получает развитие в Met. V, 11), анализ понятия «одновременно» (aua) (ср. Phys. V), анализ видов движения (ср. Phys. III-VI) и понятия «обладание» (ср. Met. V, 23). «Категории» – чрезвычайно популярный у античных комментаторов текст; сохранились комментарии Порфирия, Дексиппа, Аммония, Симпликия, Олимпиодора, Иоанна Филопона и Анонимный комментарий. Текст: лучшее издание греческого текста: L. Minio-Paluello (1956); англ. пер. с комментарием: J. L. Ackrill (1963). Рус. пер.: А. В. Кубиц– кого (1939, редакция 1978 менее удачна). Лит.: Ryle (7. Categories. – Idem. Collected Papers, vol. 2. L., 1971; Frede M. Categories in Aristotle. – Idem. Essays on Ancient Philosophy. Oxf., 1987; Husik I. The Categories of Aristotle. – Idem. Philosophical Essays. Oxf, 1952; Rijk L. M. de. The Place of the Categories of Being in Aristotle's Philosophy. Assen, 1952; Frede M. Titel, Einheit und Echtheit der Aristotelischen Kategorienschrift. – Zweifelhaftes in Corpus Aristotelicum, eds. P. Moraux, J. Wiesner. В., 1983. E. Г. Парфенова

КАТЕГОРИЧЕСКИЙ ИМПЕРАТИВ– в этике Канта синоним морального императива, обозначение нравственной нормы как формально независимой в своих основаниях от каких бы то ни было фактических условий человеческого воления и потому безусловно обязательной к исполнению при любом составе наших фактических целей. Ему противоположен гипотетический императив как условная форма воления, при которой нравственная обязательность данного действия основана на предпосылке фактического или возможного желания субъекта. В отличие от гипотетического императива категорический императив выражает чистое нормотворчество морального разума. Критерий законности желания состоит поэтому в возможности для этого желания стать необходимым принципом воли вообще и ни в чем более: должно быть возможно желать субъективного принципа своей юли как закона всякой воли разумного существа. Этический формализм Канта состоит в акценте на форме воления; «формулой» же этой приемлемой формы воления является именно категорический императив, но не закон морали. Категорический императив запрещает ставить ценность воления в зависимость от его содержания, но тем самым отнюдь еще не ставит воления в зависимость от его же собственной формы: воля, подчиняющаяся категорическому императиву, подчиняется разуму, но не предмету; воля, форма ценностного определения которой описывается категорическим императивом, нравственна при любом конкретном содержании. Воля же, определение ценности которой обусловлено ее содержанием, при любом содержании своем во всяком случае внеморальна: ценность, движущая ею, не есть моральная ценность. Таков пафос кантианского формализма. Т. о., место субъективной цели (при всей антропологической ее значимости) в этике заступает объективная цель, ценная не по личной прихоти полагающего ее, но совершенно независимо от содержания любого произвола – цель, метафизически самобытная и потому ценная сама по себе. Такова, по крайней мере, цель сохранения самого субъекта всех целей – человека в его всеобщем, или родовом бытии, как человечества в человеке. Эта разумная природа человечества и всякого вообще разумного живого есть цель сама по себе. Поэтому формальное качество всякой нравственной юли должно быть таково, чтобы в этой воле всегда и необходимо полагалась ценность разумной человечности как цель самой этой воли и условие принятия всех прочих целей, которые в отличие от этой цели приходится признать лишь субъективными. Итак, содержание или материя нравственного целеполагания определяется из соотнесения реального целеполагания с его модальной формой. Это подведение есть суждение, и потому нравственная действительность юли опосредуется моральной способностью суждения. Формальный принцип этой способности, определяющий отношение ее субъекта к нравственной форме юли (к категорическому императиву), дает завершающее определение нравственной воли, в котором признается компетенция субъекта повиноваться лишь тому, что он сам свободно признал за чистую ценность (не иметь иных законов личной воли, кроме удостоверяемых судом совести); этический закон с такой позиции предстает как категорический императив автономии (см. Автономия и гетерономия) Формулировки категорического императива: «Поступай так, чтобы максима твоей воли могла в то же время иметь силу принципа всеобщего законодательства» {Кант. Соч. в 6 т., т. 4, ч. 1. М., 1965, с. 347). «Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого также как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству» (там же, с. 270); каждый должен относиться к самому себе и к другому в соответствии с «идеей человечества как цели самой по себе» (там же). Для совершенной в добродетели воли категорический императив, по признанию самого Канта, силы не имеет: из нормы воли он превращается в описание естественной для нее формы воления. См. лит. к ст. «Критика практического разума». Л. К. Судаков

КАТКОВМихаил Никифорович [1(13) февраля 1818, Москва – 20 июля (1 августа) 1887, с. Знаменское Подольского у. Московской губ.] – русский философ, публицист, обществен-

234

КАТОЛИЦИЗМ ный деятель. Из семьи мелкого чиновника. В 1834—38 учился на словесном отделении Московского университета. В середине 1830-х гг. вошел в кружок Н. В. Станкевича. Увлечение мистицизмом сблизило его с М. А. Бакуниным. Увлекался философией Шеллинга и Гегеля. Сотрудничал в «Московском наблюдателе» (1838—39) и «Отечественных записках» А. Краевского ( 1839—40). В первых статьях «О русских народных песнях», «Об истории древней русской словесности Максимовича», написанных в патриотическом духе, пытался применить основные принципы философии истории Гегеля. В конце 1840-х гг. уезжает в Берлин, где посещает лекции Шеллинга. По возвращении в Россию в 1843 происходит его разрыв с В. Г. Белинским. В 1845 защитил диссертацию «Об элементах и формах славяно-русского языка», до 1850 – адъюнкт на кафедре философии Московского университета, преподавал логику и историю философии, построенную на основных идеях философии откровения Шеллинга. С 1851 – редактор «Московских ведомостей». Эклектичность, стремление связать идеи Гегеля и позднего Шелл инга характерны для его основного философского сочинения «Очерки древнейшего периода греческой философии» (М., 1853). С 1856 вместе с А. В.Станкевичем, Е. Ф. Коршем, П. Н. Кудрявцевым, П. М.Леонтьевым, ас 1858 самостоятельно издавал журнал «Русский вестник» умеренно либерального направления. В этот период Катков – дворянский либерал, англоман, убежденный сторонник буржуазных реформ: выступал за отмену крепостного права, судебную реформу и свободу печати. В то же время возрастало его враждебное отношение к философскому материализму и революционному демократизму; его оппоненты – Н. Г. Чернышевский, А. И. Герцен. Катков полемизирует с журналом «Современник», обвиняя его в нигилизме. В «Русском вестнике» (апрель 1861) поместил статью П. Д. Юркевича «Из науки о человеческом духе», содержавшую резкую критику материализма и в частности работы Чернышевского «Антропологический принцип в философии», что явилось началом философской дискуссии 1860-х гг. В 1863 совместно с П. М. Леонтьевым возглавлял «Московские ведомости». Во время Польского восстания 1863 занял шовинистическую позицию. С этого времени отходит от позиции умеренного либерализма в сторону консерватизма, а с конца 1870-х гг. занимает реакционную позицию. Обвинил в убийстве Александра II1 марта 1881 демократическую интеллигенцию и поляков. Выступал с резкой критикой либерализма и либеральных реформ. Соч.: Собр. статей по польскому вопросу, в. 1—2. М., 1887; Наша учебная реформа. М., 1890; Собр. передовых статей «Московских ведомостей» (1863-87). М, 1897-98. Лит.: Любимов H. A. M. H. Катков и его историческая заслуга. СПб., 1889; Сементковский Р. И. M, H. Катков. Его жизнь и литературная деятельность. СПб., 1892; Зайончковский П. А. Российское самодержавие в кон. 19 столетия: Политическая реакция 80 – нач. 90-х гг. М., 1970; Твардовская В. А. Идеология пореформенного самодержавия (М. Н. Катков и его издания). М., 1978. Архивы: РГАЛИ, ф. 262; ГАРФ, ф. 1718; ОР РГБ, ф. 120. И. Ф. Худушина

КАТОЛИЦИЗМ(от греч. каОоАжос; – всеобщий, вселенский) – одно из трех (наряду с православием и протестантизмом) направлений в христианстве. Окончательно оформился после разделения христианства в 1054 на два направления – западное и восточное. Католическое вероучение основывается на Священном Писании и Священном Предании. В качестве канонических католицизм признает все книги, включенные в латинский перевод Библии (Вульгата). Священное Предание образуют постановления 21 собора, официальные решения Римских пап. Признавая Никео -Константинопольский символ веры, принятый на I и II Вселенских соборах (325 и 381), другие решения первых семи обшехристианских Соборов, католическая церковь ввела ряд новых догматов. Так, уже на Толедском церковном соборе (589) в символ веры было внесено добавление об исхожде– нии Святого Духа не только от Бога Отца, но и от Бога Сына (лат. Filioque – «и Сына»), которое и послужило формальным предлогом к разделению. Католическое вероучение провозглашает церковь необходимым инструментом спасения, т. к. только она может восстановить утраченную вследствие первородного греха сверхприродную способность людей стремиться к высшей цели – Богу. Церковь может возместить эту утрату с помощью т. н. сокровищницы сверхдолжных добрых дел, совершенных Христом, Богоматерью и святыми. Католическая экклезиология (учение о церкви) рассматривает церковь как божественное установление, сущность которого составляют единство, святость, католичность (всеобщность). Единство церкви покоится на учении Христа о Церкви как едином Теле Господнем, святость ей дает божественное происхождение. Будучи вселенской (католической), церковь распространяет свое влияние на весь мир. Учение апостолов о церкви и факт основания ее апостолом Петром придают ей апостольский характер. Католическая церковь представляет собой особый социальный институт, построенный по принципу строгой иерархии власти. Основу ее составляют три ступени священства (диакон, священник, епископ); низший уровень организации образуют установленные церковью субдиаконат и др. институты. Наряду с этим внутри церковной иерархии существует подразделение на два ранга: высший, состоящий из тех, кто получает свою власть непосредственно от папы (кардиналы, папские легаты, апостолические викарии), и низший, включающий тех, чья власть исходит от епископа (генеральные викарии, которые представляют епископа в выполнении его юрисдикции, и синодики, т. е. члены церковного трибунала). Главой католической церкви является римский епископ – папа, избираемый пожизненно специальным собранием коллегии кардиналов; одновременно он является главой города-государства Ватикан. Для всех католических священнослужителей обязательно безбрачие (целибат). Роль церкви как непременного посредника в деле спасения обосновывается также учением о таинствах, при совершении которых верующему передается божественная благодать. Католицизм, как и православие, признает семь таинств (крещение, миропомазание, причащение, покаяние, священство, брак, соборование), но в их понимании и совершении существуют различия. Таинство крещения в католичестве производится путем поливания водой головы крещаемо– го или погружения его в воду, в то время как в православии только погружением. Таинство миропомазания (конфирмация) совершается не одновременно с крещением, а по достижении детьми 7—12-летнего возраста. Помимо общего для христианских течений признания существования ада и рая, в 15– 16 вв. в католичестве сформулирован догмат о чистилище – промежуточном месте пребывания душ умерших до окончательного решения их судьбы. В 1870 I Ватиканский собор провозгласил догмат о непогрешимости папы в делах веры и морали. Догмат о непорочном зачатии Девы Марии был при-

235

КАУЗАЛЬНОСТЬ нят в 1854, а в 1950 – догмат о Ее телесном вознесении. Подобно православию, католицизм сохраняет культ ангелов, святых, икон, реликвий, мощей. Католицизм практикует пышный театрализованный культ, включающий различные виды искусства (росписи, фрески, скульптурные изображения, органную музыку и пр.). Важные позиции в католицизме занимает монашество, организованное в конгрегации и братства. В настоящее время насчитывается около 140 монашеских орденов, деятельностью которых руководит ватиканская Конгрегация по делам институтов посвященной жизни и обществ апостольской жизни. Философию католицизма составляет комплекс разнообразных школ и течений, таких, как неотомизм, католический спиритуализм, учения Ф. Суареса и Д. Скота, католический экзистенциализм, персонализм, тейярдизм и др. По своему генезису они представляют два направления: католический спиритуализм, экзистенциализм, персонализм своими корнями восходят к платоновско-августинист– ской традиции, а т. н. неосхоластические течения – суарези– анизм, скотизм и неотомизм – к аристотелево-томистской. Наиболее влиятельным течением в католицизме является томизм – учение Фомы Аквинского, сумевшего на основе «христианизации» аристотелизма создать приспособленную к нуждам средневековой католической церкви универсальную философско-теологическую систему. Его главная особенность – стремление рационально обосновать католическую веру. Энцикликой папы Льва XIII «Aeterni patris» (Отцу вечному, 1879) обновленная философия Фомы Аквинского (неотомизм) была провозглашена вечной и единственно истинной. Отличаясь рядом преимуществ схоластической философии – системностью, синтетичностью, концепту– альностью, широким арсеналом категорий и логических аргументов, неотомизм мог довольно конструктивно реагировать на новые явления современной культуры. Однако на II Ватиканском соборе (1962—65) монополия неотомизма в католицизме не была подтверждена, поскольку она препятствует использованию других, более дееспособных и современных философских систем. Сегодня неотомизм выступает преимущественно как «ассимилирующий неотомизм», т. е. активно воспринимающий и приспосабливающий к потребностям католицизма идеи феноменологии, экзистенциализма, философской антропологии, неопозитивизма и др. Громадное воздействие на становление философии католицизма оказало творчество Аврелия Августина (4—5 вв.). Августинизм, игравший в 5—13 вв. ведущую роль, сегодня представлен рядом неоавгустианских школ: философия действия (М. Блондель), философия духа (Л. Лавель, М. Ф. Шок– ка), католический экзистенциализм (Г. Марсель), активизм, персонализм (Э. Мунье, Ж. Лакруа, М. Недонселъ). Эти школы объединяет признание достаточности внутреннего человеческого опыта для постижения окружающего мира; убеждение в непосредственно переживаемой связи человека с Богом; акцент на эмоционально-интуитивных средствах познания мира; особое внимание к проблемам отдельной личности. Что касается теологической системы католичества, то она первоначально также формировалась на основе трудов Августина, соединившего традиции патристики с идеями неоплатонизма. Со временем в католической теологии выявились новые тенденции: мистическое обоснование концепции Бога (Бернар Клервоский, Ф. Бонавентура), предельная рационализация процесса богопознания (П. Абеляр), теория «двойственной истины» (Сигер Брабантский и др.). Противодействуя этим тенденциям, Фома Аквинский в качестве дополнения к «сверхразумной теологии» (теологии откровения) разработал естественную теологию. Своеобразной формой эволюции католицизма стало появление т. н. «новой теологии», которая, с одной стороны, связана с пересмотром традиционной догматики, созданием нового теоретического обоснования вероучения, с другой – с обновлением церковного социального учения. В рамках первой тенденции ряд ведущих теологов (П. Шооненберг, И. Борос, А. Гульсбош) при объяснении происхождения человека принимает за отправную точку не традиционную концепцию моногенизма (все люди ведут свое начало от одной пары людей – Адама и Евы), а теории эволюции и полигенизма. Вторая тенденция нашла свое выражение в появлении т. н. социальных теологии (теологии труда, теологии свободного времени, теологии культуры, теологии освобождения и др.); «социальные» теологии пытаются преодолеть традиционное для католичества противопоставление «земного» и «небесного», а потому осуществляют поиски «сакрального» в различных сферах жизни социума. Официальное социальное учение католицизма, закрепленное в папских энцикликах, конституциях и в решениях соборов, стало формироваться в конце 19 в., и процесс этот продолжается. Его специфическая особенность проявляется не только в обосновании с позиций философии, социологии и этики, но и в обязательной теологической аргументации, апеллирующей к библейским текстам. В социальной доктрине католицизма отмечаются многочисленные проявления кризиса цивилизации: угроза существованию окружающей среды, разгул истребительных вооруженных конфликтов, терроризма, наркомании, кризис института семьи и т. д. Источник кризиса усматривается прежде всего в отрыве человека от Бога, предопределяющем ложное понимание Его сущности, в восприятии современной цивилизацией ценностей светской, а не христианской культуры. Церковь волнуют земные проблемы. Подчеркивая сугубо религиозную природу своей миссии, она расширяет свое участие в их решении, о чем свидетельствует создание социальной программы, многочисленных институтов, обществ, комиссий. Современная католическая церковь (свыше 1 млрд верующих) имеет своих приверженцев в Италии, Испании, Португалии, Франции, Австрии, Польше, Венгрии, Литве, странах Латинской Америки. На территории СНГ католики проживают преимущественно в западных областях Украины и Белоруссии. Католические приходы действуют и в России. Лет.: КазановаА. Второй Ватиканский собор. М., 1973; Тейяр де Шар– ден П. Феномен человека. М, 1987; Биффи Д. Я верую: Краткое изложение католического вероучения. Милан, 1992; Любак А. де. Католичество: социальные аспекты догмата. Милан, 1992; Мунье Э. Что такое персонализм. М., 1994; Жильсон Э. Философ и теология. М., 1995; Марсель Г. Трагическая мудрость философии. М., 1995; МаршпенЖ. О человеческом знании. – «ВФ», 1997, № 5, с. 106—117; Blondel M. Le Probleme de la philosophie catholique. P., 1932; Kiing H. Strukturen der Kirche. Freiburg, 1963; Lavelle L. Science. Esthetique. Metaphysique. P., 1967. См. также лит. к ст. Августин, Фома Аквинский, Неотомизм. Ф. Г. Овсиенко