Текст книги "Новая философская энциклопедия. Том второй Е—M"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 125 (всего у книги 132 страниц)

МО ДИ(Мо-цзы) [468 (или 478, 480, 490 и др.) до н. э., царство Лу (или царство Сун) – 376 (или 403, 392 и др.) до н. э.] – древнекитайский мыслитель, политический деятель, основатель философской школы и организации моистов (мо цзя). Разработал философское учение, противостоящее взглядам ранних конфуцианцев. Вел подвижническую жизнь, проповедуя свое учение, побывал во многих древнекитайских царствах. Имел сотни учеников, славился ораторским искусством, проявил себя тонким дипломатом, был сведущ в фортификации. Взгляды Mo Ди изложены предположительно в десяти главах трактата «Мо-изы». Социально-этическое учение Mo Ди основано на принципе «всеобщей любви и взаимной выгоды» (цзянь сян ай, цзяо сян ли), подразумевавшем соизмерение человеком своих действий с «пользой для Поднебесной». Выдвинутые им принципы «экономии в расходах», «экономии при захоронениях» и «против музыки» нацелены против знати и конфуцианства, ритуализм которого потакает тяге к роскоши и дорогостоящим церемониям с исполнением ритуальной музыки. В ре-

600

МОКША зультате государственные дела приходят в упадок, народ нищает. Согласно тезису Mo Ди о «почитании талантов» (шан сянь), «мудрые люди» должны выдвигаться на высокие посты независимо от их происхождения. Он предложил концепцию происхождения государственной власти, перекликающуюся с идеями Эпикура и Лукреция: хаос в обществе прекратился с избранием правителя – Сына Неба – и его помощников. Образцом «справедливого» правления для Mo Ди являются древние полумифические «совершенномудрые» правители (см. Шэн). Разделение обязанностей в обществе Mo Ди рассматривал как причину существования сословий, при этом утверждая равенство политических возможностей: «сановники не вечно должны быть знатными, простолюдины не вечно должны быть незнатными». Отвергая агрессивные войны как аморальные, мыслитель сам со своими учениками приходил на помощь государствам, подвергшимся агрессии. Критикуя конфуцианский буквализм в следовании традиции, философ указывал, что «древние принципы... в свое время тоже были новыми». Отвергая конфуцианское отношение к судьбе (см. Мим), Mo Ди считал, что те, кто утверждает веру в «предопределение», – «разрушители справедливости», ибо лишают смысла творческую активность и труд человека. Вместе с тем понятие Небо (см. Тянь) имеет у Mo Ди теистический смысл. «Волю Неба» (тянь чжи) он рассматривал как критерий разграничения добра и зла, подобный инструментам ремесленника – циркулю или угломеру. В развитие тезиса о «воле Неба» Mo Ди выдвинул положение о «духовиде– нии» (мин гуй) как связующем звене между людьми и Небом. «Духовидение» предполагает различение «небесных» духов, духов и демонов рек, гор, земли и духов предков, поклонение им и осознание того, что за добрые дела люди вознаграждаются духами, за проступки – наказываются. Источник этических норм, по Mo Ди, – «совершенномудрые» правители, берущие Небо за образец «всеобщей любви и взаимной выгоды». Оно желает от человека поведения, соответствующего этому принципу. Причина общественных неурядиц – отсутствие «всеобщей любви». «Любовь к людям», имеющую градации в зависимости от степени родства и социального статуса, определяемую конфуцианством как «гуманность» – жэиьу Mo Ди называл «отдельной любовью» (бе ай). Идеал личности для Mo Ди – «совершенномудрый» правитель древности Юй (см. Шэн), не жалевший себя в борьбе с наводнением, поразившим Поднебесную. В воспитании ведущую роль Mo Ди отводил личному примеру: силой примера правитель может изменить и природу человека, и обычаи народа. Учение Mo Ди о познании противостоит учению Конфуция о «врожденном знании» (шэн чжи). Предмет знания, по Mo Ди, – «дела совершенномудрых правителей», впечатления и наблюдения современников, принципы управления страной, отношения между людьми и правила логических рассуждений (бянь, см. Ммн бянь). Сущность процесса познания – раскрытие «причинности» (гу), определение «сходства и различий» (тун и) между ними, а также разделение вещей и явлений по «родам» (лэй), т. е. анализ и обобщение. Mo Ди предложил учение о «трех критериях» (сань бяо) истинного знания: 1) основание – «дела совершенномудрых правителей древности»; 2) источник – «факты, которые слышали или видели массы людей»; 3) применимость – возможность применения «в управлении страной». Социально-политические аспекты учения Mo Ди нашли развитие в идеологии легызма, преломились во взглядах Оонь– цзы, Хань Фэя (3 в. до н. э.), Ван Чуна, мыслителей Нового времени Тань Сытуна, Сунь Ятсена и др. Идеи Mo Ди послужили основой для логической системы поздних моистов. Соч.: Из «Мо-цзы».– В кн.: Из книг мудрецов. М., 1987. См. также лит. к статье Mo иря. M. Л. Титаренко

МОДУС(лат. modus – мера, способ, образ, вид) – философский термин, обозначающий случайное, несущественное свойство предмета, присущее ему не постоянно, а лишь в некоторых состояниях, способ бытия, действия, переживания, мышления. В схоластике различались modus intelligendi, modus sigriincandi, modus punis, modi absoluti. Декарт называет модусами атрибуты и качества, которые «воздействуют на субстанцию или вносят в нее различные оттенки» (Соч., т. 1. М., 1989, с. 336). Порядок, число и длительность – модусы мышления (modi cogitandi). В логике Пор-Рояля модусом называется «субстанция, когда она рассматривается как определенная известным способом» (АрноА., Николь П. Логика, или искусство мыслить. М., 1997, с. 32). Субстанцию можно ясно и отчетливо помыслить и без модуса, но не наоборот. Для Спинозы модус – это «состояние субстанции», «то, что существует в другом и представляется через это другое» (Этика. М.– Л., 1932, с. 1), это необходимое следствие атрибутов (теорема 23), а отдельные вещи – состояние или модус атрибутов Бога (теорема 25); интеллект и воля – модусы мышления (теоремы 31 и 32), Д. Локк называет модусами понятия, которые, не обладая самостоятельным существованием, зависимы от субстанции. Он проводит различие между простыми и смешанными модусами (напр., красота). Лейбниц причисляет к смешанным модусам понятие «отношение». Брентано говорил о модусах представлений (modus rectus, modus obliquus) в зависимости от их чистоты и смешанности с предметом. Понятие модуса выражает зависимость единичных вещей от субстанции; модус, т. о., трактуется как состояние, единичное проявление субстанции, этото, что существует в другом и представляется через это другое, в отличие от субстанции, существование которой не зависит ни от какой другой вещи. Каждый модус включен в бесконечную цепь причин и следствий. Постижение вещей как модусов означает постижение необходимых проявлений единой и вечной субстанции. Модус отличают от атрибута – неотъемлемого свойства предмета, без которого предмет не может ни существовать, ни мыслиться. В формальной логике модусами называют возможные разновидности фигур силлогизмов, отличающиеся друг от друга по количеству и качеству суждений, составляющих его посылки (modus ponens, modus tollens). О. А. Останина

МОИЗМ– см. Mo изя.

МОКША(санскр. moksa, от глагольного корня «тис» – оставлять, покидать, освобождаться, через дезидератив «мокш»– желать освобождения) – в индийской религиозно-философской традиции – окончательное освобождение от сансары, т. е. дурной бесконечности все новых и новых рождений. Мокша как одна из четырех целей человеческой жизни (см. Пурушартха) превосходит три остальные (артху, или материальное благополучие, каму, т. е. чувственные радости, и дхарму, или морально-религиозный закон) и тем самым отменяет их; она предполагает выход из-под власти кармы. Представление о мокше сложилось уже в Упанишадах, а затем было окончательно оформлено в философских даршанах.

601

МОЛЕШОТТ С точки зрения ньяя-вайшешики мокша, называемая также «апаварга», представляет собой отказ от каких бы то ни было свойств или характеристик опыта; душа при этом освобождается от всяких уз, связывающих ее с телом, т. е. от любых ощущений и переживаний. К мокше можно прийти через постижение сущности категорий и следование этическим нормам, вместе с тем мокша здесь отнюдь не означает полного разрушения индивидуального «Я». Для пурва-мимансы мокша – это «высшее благо» (нихшреяса), обычно отождествляемое с достижением «неба» (сварга); обретение такого блага зависит от неуклонного следования предписаниям Вед (видхи), более того, движение к мокше уже заранее определено внутренней энергией становления (бхавана), проявляющейся в императивных командах ведического откровения. В учении санкхьи мокша понимается как разделение сознания (см. Пуруша) и первоматерии (см. Пракрити); это возвращение Атмана, или Пуруши, в свое изначальное чистое (кайвалья) состояние, когда он перестает ложно отождествлять себя с образованиями Пракрита, в т. ч. и с эмоционально-психическими особенностями личности. Наиболее последовательно трактует мокшу в духе учения Упа– нишад адвайта-веданта Шанкары. Мокша здесь – это реализация истинной сущности Атмана, иначе говоря, внезапное постижение адептом абсолютного тождества Атмана и высшего Брахмана. Подобно пурва-мимансе, адвайта также считает опору на Веды принципиально важной для освобождения, однако в учении Шанкары акцент смещается с непреложных команд и ритуальных предписаний на т. н. «великие речения» (маха-вакья): «Ты еси То» (Брихадараньяка-уп. III.9; Чхандогья-уп. VI.8.7), «Этот Атман есть Брахман» (Брихадараньяка-уп., 2.5.19) и др.; эти речения лишены прагматической ценности, они никуда не ведут и никого не воспитывают, они лишь помогают сменить угол зрения, подводя адепта к моменту, когда для него окажется возможным внезапный переворот и прорыв к истинной реальности. С точки зрения адвайты накопление «благой заслуги» (пунья) – это всего лишь предварительное условие, необходимое, ноотнюдь не достаточное для достижения мокши. Тот, кто платит аскезой, благочестием или любовью, получает всего лишь «благую долю» (бхага) в новом рождении, это не более чем способ ориентации в мире кармы, не выводящий за ее пределы. По словам Шанкары, «все эти обряды и средства, ношение священного шнура и тому подобное, полностью отделены от постижения единства с высшим Атманом» («Упадеша-сахасри», 1.30). Если в вишишта-адвайте Рамануджи душа постепенно продвигается к освобождению, накапливая знания, опираясь на собственные благие поступки и помыслы, а также на любовь и помощь персонифицированного Бога-творца Ишвары, то в адвайте любые вспомогательные средства оказываются недостаточными и ущербными, ничем не помогая адепту в достижении мокши. Потому-то, с точки зрения Рамануджи, даже после выхода из сансарного круга перерождений душа преображается, но сохраняет свою индивидуальность – своего рода сжатую историю своих прежних рождений, между тем как для Шанкары мокша, тождественная высшему Брахману, абсолютно противопоставлена эмпирическому миру, а реализация освобождения предполагает снятие индивидуальных особенностей личности. Мокша в адвайте определяется лишь апофатически, через снятие всех свойств и характеристик; она «не-двойственна» (адвайта) и «лишена качеств» (ниргуна). Вместе с тем, в отличие от буддийской нирваны, обретение мокши в адвайте – это «достижение уже достигнутого» (праптасья прапти), иными словами, освобождение не просто задано как «цель человека» (пурушартха), к которой следует стремиться; мокша, тождественная высшему Брахману и чистому Атману, «предшествует» эмпирическому миру и предполагает его. В отличие от относительной реальности вселенной, освобождение реально абсолютно, и потому оно существует до и помимо всей иллюзорной игры творения (см. Лила, Майя). Несмотря на крайний радикализм санкхьи и особенно адвай– та-веданты в их подходе к мокше, именно эти два учения разделяют идею, касающуюся практической реализации освобождения. В отличие от прочих ортодоксальных школ индийской философии, они допускают возможность т. н. освобождения при жизни (дживанмукти). Согласно этому представлению, мокша отменяет действие всей кармы, связывающей данного индивида, за исключением той, что уже начала «приносить плод» (прарабдха-карма), иначе говоря, той кармы, инерция которой уже действует. В этом случае адепт, достигший освобождения, сохраняет свое тело вплоть до естественной смерти, вместе с тем уже не чувствуя себя связанным этим телом. На этой стадии атман уже осознает себя как сакшин, т. е. внутренний свидетель актов восприятия и действия, отличающий себя от соответствующих ментальных функций. Ему больше не приходится заботиться о сообразовании своего поведения с моральными и религиозными нормами: те не имеют над ним никакой власти, но теперь чистота и благо сопровождают его без каких-либо специальных усилий. Прочие ортодоксальные школы полагали, что полное освобождение возможно лишь при «сбрасывании тела» после смерти (концепция видеха-мукти – освобождение без тела). Лит.: Panikkar R. The Vedic Experience. Poona, 1958; Ramachandra Rao S. K. Jivanmukti in Advaita. Candinagar, 1979; Oberhammer G. La Delivrance, des cette vie (jivanmukti). P, 1994. H. В. Исаева

МОЛЕШОТТ(Moleschott) Якоб (9 августа 1822, Хергоген– бос, Нидерланды – 20 мая 1893, Рим) – немецкий философ, медик, популяризатор естественнонаучного знания. Изучал медицину в Гейдельбергском университете, с 1847 – приват-доценттамже.С1856—эмигранте Швейцарии, преподавал физиологию в Цюрихе. По ориентации – материалист; преувеличивал значение медико-физиологических процессов для объяснения феноменов духовной жизни, мышления. Познавательный процесс понимал как индивидуальное свойство. Благодаря прогрессистским установкам, культу науки, антиклерикализму сочинения Молешотта были популярны в Европе, а также и в России во 2-й пол. 19 в. Соч.: Fur meine Freunde. Lebens-Erinnerungen. Giessen, 1894; Der Kreislauf des Lebens. Giessen, 1852 (рус. изд.: СПб., M., 1867); Причины и действия в учении о жизни. М., 1868. Лет.: Бакрадзе К. С. Вульгарный материализм.– В кн.: Бакрадзе К. С. Избр. философские труды, в 4 т. Тбилиси, 1973, т. 3, с. 17—39. А. Б. Бамаев

МОЛИНА(Molina) Луис (1535, Куэнка – 14 октября 1600, Мадрид) – испанский католический богослов. Закончил Колледж в Коимбре (Португалия), где затем был профессором. В 1553 стал членом Общества иезуитов. В течение 20 лет преподавал теологию в Эворе (Португалия). Последние 10 лет – педагогическая деятельность в Коллеже в Куэнке. За полгода до смерти занял кафедру моральной теологии в Мадриде. Автор сочинения «Согласование свободы воли с дарами благо-

602

МОЛИТВА дати, божественным предзнанием, провидением, предопределением и осуждением в свете некоторых положений первой части божественного Фомы» (Concordia liberi arbitra cum gratiae donis, divina praescientia, Providentia, praedestinatione et reprobatione ad nonullos primae partis divi Thomae articulos. Lisbonne, 1588), в котором дано иезуитское обоснование учения о благодати, получившее название «молинизма». В соответствии с постановлением Тридентского Собора и 17-м правилом ортодоксии И, Лойолы Молина стремился доказать, что божественное предопределение не устраняет свободы воли человека, вопреки взглядам протестантов (см. Лютер, Кальвин). Молина оптимистически оценивает возможности человека в деле своего спасения (почти в духе осужденного Церковью Пелагия), что и не преминули отметить его противники – не только протестанты, но также доминиканцы, а позднее янсенисты. Согласно Молине, Бог, создавая людей, имеет условную волю к спасению всех. С этой целью после грехопадения на землю был послан Иисус Христос, чтобы искупить всех людей без исключения. Поскольку «всеобщая благодать» дарована каждому, то от свободной воли человека зависит, как ею воспользоваться, способствуя или мешая своему спасению, в зависимости от чего Бог одних спасает, а других осуждает. Молина придерживался принципа «сотрудничества между Богом и человеком»: хотя воля Божия и человеческая воля принадлежат к разным уровням бытия, но обе необходимы в деле спасения, ибо человек должен трудиться для этого, как больной – для своего выздоровления. В противовес протестантскому «спасению только верою», Молина утверждает важное значение дел человеческих и других заслуг, принимаемых во внимание Богом. Вместо идеи предопределения Молина делает акцент на идее «божественного предзнания», в силу которой Бог, заранее зная о будущих поступках человека, не мешает ему, однако, действовать самостоятельно, реализуя свою свободу. В конечном счете условно спасаются и неумолимо осуждаются Богом те, о которых он заранее знает, что одни будут сильны в добродетели, а другие умрут во грехе. Формально не отрицая ни Благодати, ни божественной детерминации, Молина настаивает на их действии через посредство человеческой свободы, как бы «минимизируя» их роль с целью сделать человека властителем своей судьбы. Эту тенденцию подвергли критике несколько теологических факультетов: Лувенский, Дуэский, Парижский, – указав на несоответствие молинизма учению о благодати Августина, Фомы Аквинского и вообще католической Церкви. Созданная в 1598 папой Климентом VIII «Конгрегация в поддержку Благодати» так и не разрешила спора и в 1607 была упразднена папой Павлом V. Но полемика вокруг молинизма продолжалась и особенно обострилась в связи с борьбой янсенистов против иезуитов. Паскаль в «Письмах к провинциалу» (1656—57, см. Письмо 18-е) и в «Сочинениях о благодати» (1657—58) резко выступил против «нечестивых воззрений» как кальвинистов, так и молинистов, считая их равно далекими от учения о благодати Августина и Фомы; кроме того, Паскаль указывает на Молину как на одного из теоретиков «ослабленной, или про– бабилистской морали» иезуитов (печально известное кредо которой – «цель оправдывает средства»). Споры о благодати, потрясавшие 16 и 17 столетия, сошли на нет в эпоху Просвещения, когда запрещен был и орден иезуитов. Соч.: Commentaria in primam divi Thomae partem. Guenca, 1592; De justitia et jure. Guenca, 1593; On divine foreknowledge. Part 4 of the Concordia. L., 1988. Лит.: Amton C. P. Molina and Human Liberty, in: Jesuit thinkers of the Renaissance. Milwaukee, 1939; Romeyer B. Libre arbitre el concours selon Molina. – «Gregorianum», 1942, p. 169-201; Laporte J. La doctrine de la grace chez Arnauld. P., 1982. Г. Я. Стрельцова

МОЛИТВА(греч. щр, лат. oratio) – обращение человека к Богу, богам, святым, ангелам, духам, персонифицированным природным силам, вообще Высшему Существу или его посредникам. Молитва является элементом религиозного культа и индивидуальной религиозности, как таковая она характерна для всех религий. Молитва имеет место там, где налицо сознание или чувство зависимости человека от высшей по отношению к нему бытийной инстанции, обладающей личностными или квазиличностными чертами, т. е. способной внимать человеку и реагировать на его молитвенное обращение. В отличие от магических заклинаний, в теистических религиях, исповедующих личного Бога-Творца, любящего свое творение, молитва является способом установить контакт с Богом, вступить с ним в общение. Основные типы или аспекты молитвы: поклонение. Богу как Высшему Существу, от которого в конечном счете зависит духовная судьба человека; благодарение – за дар жизни, ее блага, а также за водительство Божие; покаяние в грехах и отступлении от указанного Богом пути; прошения, касающиеся каких-либо сторон человеческой жизни, а также божественной милости и благоволения в целом. В христианстве, как и в ряде других религий, молитва является сердцевиной религиозной практики: через молитву человек выражает свою веру, которая т. о., будучи мировоззренческой установкой, становится выражением отношения к личному Богу. В этом смысле она есть актуализация доверия и верности, без которых невозможны межличностные отношения, стремящиеся не к противостоянию, а к взаимопониманию, согласию и любви. Как правило, молитва имеет словесное выражение (канонические молитвословия или свободная молитва «своими словами»), однако она не тождественна произнесению некоторой формулы или текста: молитва предполагает прежде всего интенцию, т. е. душевное и умственное движение, цель которого – достижение открытости Богу и готовности воспринять его ответное воздействие. Будучи не только обращенной к Богу «внутренней речью», но и выражением глубокого религиозного переживания, молитва может принимать различные формы: речитатива, песни, плача, танца или молитвенного молчания. Общая, или общественная, молитва совершается во время богослужения, в присутствии религиозной общины и от лица всех ее членов. В христианской литургии наиболее важное место занимают исповедание веры (произнесение Символа веры) и евхаристическая («благодарственная») молитва, во время которой происходит «претворение хлеба и вина в Плоть и Кровь Христа»; молитва сопровождает совершение всех церковных таинств, священнодействий и обрядов. Индивидуальная молитва состоит в произнесении специальных молитвенных текстов, предназначенных для разного времени дня (напр., молитвы правоверного мусульманина), или частом повторении кратких молитвенных формул (напр., «Иисусова молитва» в христианстве: «Господи Иисусе Христе, помилуй меня грешного»). Молитва может сопровождаться особыми жестами (поклоны, коленопреклонения, воздевание рук и т. д.); иногда она требует определенной позы (стоя, сидя, на коленях, распростершись ниц). Молитва может произноситься громко или шепотом, а

603

МОНАДА также безмолвно, в уме («умная молитва», распространенная в христианской монашеской практике). Требования к положению тела во время молитвы призваны способствовать созданию особого душевного настроения и выражать духовно-материальное единство человеческого существа. В мистико-аскетической традиции христианства молитва понимается как главное «духовное делание», а описанию ее правил и внутренних законов посвящена огромная литература. Молитва подвижника в пределе должна стать непрестанной и достичь своей высшей, «созерцательной», степени. Согласно восточноправославной традиции, во время безмолвной молитвы внутренним усилием «ум сводится в сердце», чем достигается состояние максимальной сосредоточенности. В за– паднохристианской (католической) традиции существует молитвенная практика, в которой активно используется воображение (напр., переживание страданий Христа). Христианская молитва отлична от медитации – сосредоточенного духовного размышления на религиозные темы. Вместе с тем, несмотря на то что медитация остается в рамках рефлексивного опыта, тогда как молитва направлена к Богу как собеседнику – Другому, трудно провести четкую границу между этими формами религиозной практики. А. И. Кырлежев

МОНАДА(от греч. цслюс, родит, падеж цслюоос – единица, единое; лат. monas)—неделимое несоставное единство, мера и прообраз числа. Монада – начало бытия, материей которому служит другое, «неопределенная двоица», диада (Диог. JI. VIII 25); но материю можно считать также ее аспектом. С монадой связана проблематика неделимой несоставной точки (там же, III107; Аристотель, «Метафизика», X1,1953а 27; XTV 2,1089b 25; Марциан Капелла IX). Трактат Аристотеля «О монаде» не сохранился. Неоплатонизм развернул теологию монады в благочестивом мифологизирующем ключе: четно-нечетная, она есть самопорождающее семя всех логосов, начало и предел, божественная связь противоположностей, ум, истина (Ямвяих. Теологумены арифметики 1). Монада «не знает начала и конца» (Макробий. Сон Сципиона 6), молниеносно проблескивает прежде всех вещей (ante cuncta vibrantem, Марциан Капелла VII). У Николая Кузанского монада – простой минимум, совпадающий с абстрактным максимумом («Наука незнания»), сродни точке («Простец об уме» 4, 74– 75). Его мысль развертывает Дж. Бруно («Книга о монаде, числе и фигуре»). Возрождение теории монады в монадологии Г. В. Лейбница непосредственно и через Хр. Вольфа имело огромный резонанс в философии (И. Ф. Гербарт, Р. Г. Лотце, Ш. Ренувье, Э. Гуссерль) и различных науках от психологии и генетики до математики (Н. В. Бугаев). Jbrr.: Pai Е. II problems delia monadologia da Leibniz a Husserl. Mil., 1978. В. В. Бибихин

МОНАДОЛОГИЯ– концепция, согласно которой мир состоит из сущностей (монад), каждая из которых имеет все свойства целого. Атом Левкшиш и Демокрита, имея свойства семени, души, микрокосма, иногда считают монадой. Аналогично можно понимать атомы Эпикура, Лукреция, атомистов Шартрскош иасалы. Монадология прослеживается в неоплатонизме от Прокла до Николая Кузанского и современных идеологий всеединства, равно как в гносисе, христианском богословии, каббале, в восточной мысли. Каждое точечное осуществление первоначала, стремящееся к воссозданию его в меру своей дистанции от него, выступает как его индивидуальное выражение. У Пако делла Мирандолы мир состоит из независимых единиц, связанных между собой только одинаковым стремлением отобразить целое со своей «точки зрения»; исследователь природы и духа должен быть «синоп– систом», видящим во всяком предмете такой же микрокосм, каким является он сам. Микрокосмична медицина Парацель– са. Синтезом этого мироощущения, актуальным до сегодня, стала монадология Лейбница, наметившаяся у него около 1675 в связи с разработкой им интегрального и дифференциального исчисления, когда он перестал считать пространство субстанцией, и оформившаяся около 1695 (провозглашена в одноименном трактате 1714). Бытие состоит из метафизических точек, непротяженных, неделимых, но чутких. Состоя из перцепций, они суть зеркала Вселенной, взгляды Бога, бессознательные души, с которыми всегда связаны соответствующие им тела. Среди многочисленных реминисценций Лейбница можно назвать «Новую монадологию» (1899) персоналиста Ренувье, социологию Г. Тарда с его пониманием общественности в свете универсального закона повторения (имитации), русскую монадологию. В панпсихизме А А. Козлова материя осознается как функция взаимодействия духовных субстанций, иерархически упорядоченных монад, непосредственно зависящих от высшей монады Бога, телом которой служит весь мир. У Л. М. Лопатина за материальными процессами внешнего мира подлежат выявлению сверхвременные монады, по-разному способные к душевной деятельности. Московский математик Н. В. Бугаев в статье «Основные начала эволюционной монадологии» описал перспективу возвращения монад к мировой гармонии. Интуитивизм A О. Лосского с его принципом гносеологической координации, теорией стимулов познания, подсознательным восприятием бесконечного множества содержаний связан с философией Лейбница как в целом, так и в понимании субстанции – деятельного, сверхвременного и сверхпространственного существа, которое предшествует расслоению на психическое и материальное и исторически развивается, изобретая себе типы жизни от элементарных неорганических вплоть до человеческих и сверхчеловеческих. Естественная история переплетена с нравственной эволюцией, причем уже сейчас в подсознании каждого органического и неорганического деятеля наряду с памятью о прошлом есть предвосхищение всего будущего. С. Л. Франк вместе с «непостижимым» Николая Кузанского усвоил его протомонадологию. В. В. Бибихин

МОНАРХИЯ(от греч. nov-apxia – единовластие) – одна из форм монократии – единоправия и наименование государственного строя, во главе которого стоит монарх. От других форм монократии (диктатуры, президентского правления, партийного вождизма) монархия отличается наследственной (динамической) преемственностью власти (престола, короны) и семейно-родственным заполнением политического окружения. Культурно-исторической основой происхождения монархии был социально-биологический механизм вождизма – появления у человеческой группы, жившей по нормам стайных животных, вождя и иерархии подчиненного ему окружения. Впоследствии такой вождь возглавлял племя, затем союз племен, предгосударственные и государственные образования, и постепенно складывалось представление о стране и народе как собственности государя.

604

монизм Монархия находится в исторической оппозиции республиканской государственности и конкурирует с республиканской демократией, но может сочетаться с демократией монархической, т. е. с древнейшими формами племенной, военной, вечевой (в русских княжествах), городской (полисной) демократии (смешанное правление, по Аристотелю). Исторический смысл дилеммы «монархия – республиканская демократия», сформулированной еще политической философией античной Греции, объяснялся как проблема числа в политике: движение от 1 до множества (Платон. Республика, 29Id, 302с). Движение от 1 до n функционально, между монархией и демократией расположены все другие типы государственного строя, 1 и n – это крайности, поэтому они в истории то вытесняли друг друга, то сочетались друг с другом. В романской и средневековой традиции прочно удерживалась традиция титулярности монархии, т. е. правления, доверенного монарху народом – подлинным обладателем власти и права. Раннефеодальные монархии еще не обладали всей полнотой власти, которую они вынуждены были делить с племенными вождями и общинным самоуправлением в городах, нередко их функции были ограничены руководством военными операциями (выборные цари германских племен, новгородские князья на Руси). На Востоке и в Европе к началу Нового времени монархия постепенно абсолютно возобладала и приняла завершенную форму абсолютизма (в Европе) и самодержавия (в России) в процессе исторической концентрации и централизации власти. Абсолютизм получил теоретическое обоснование в концепции монархического суверенитета в сочинениях И. Санина («Просветитель», 1503) и ЖБодена («Шесть книг о республике», 1576). Монархия как форма правления постепенно пришла в упадок. Этот процесс начался с кон. 18 в. и продолжался в течение 19 и 20 вв. Монархии либо заменялись республиканским строем, либо принимали смешанные формы (конституционная, демократическая, парламентская), которые существенно ограничивали властные полномочия монарха, а зачастую сводили роль монарха в государстве к чистому представительству. Лет.: Mittels H. Der Staat des hohen Mitelalters. Grundlinien einer vergleichenden Vferfassungsgeschichte des Lehnszeitalters. Wsimar, 1968; Fichtenau H. Das Karolingische Imperium. Zurich, 1949. И. И. Кравченко

МОНИЗМ(от греч. uovoc – один, единственный) – философская позиция, признающая единство мира, т. е., во-первых, субстратное сходство всех входящих в него объектов, во-вторых, их взаимосвязь и, в-третьих, саморазвитие образуемого ими целого. В традиции, идущей от гегелевского идеализма, дефинитивными признаками монизма считаются только взаимосвязь и саморазвитие явлений; сходство признается их несущественной характеристикой. Монизм противостоит плюрализму и его разновидности – дуализму. Различают мировоззренческий и конкретно-научный монизм. Задача первого – найти общую основу всех явлений, включая человеческое сознание, задача второго – найти ее только для конкретного класса явлений – математических, физических, химических, социальных и т. д. По характеру решения основного вопроса философии – вопроса об отношении мышления к бытию – различаются три разновидности мировоззренческого монизма: субъективный идеализм, материализм и объективный идеализм. Последовательный субъективный идеалист (солипсист) истолковывает мир как содержание собственного сознания и именно в этом усматривает его единство. Материалист признает объективный мир, все явления которого трактует как формы существования материи или ее свойства. Свойством материи объявляется и человеческое сознание – единственный вид сознания, признаваемый материализмом. Объективный идеалист, признавая и собственное сознание, и мир, существующий вне его, постулирует еще одну сущность – мировой дух, творящий и мир, и человека, и его сознание. Монизм стремится свести все многообразие мира к единой первооснове. Это стремление возникает в ходе размышления над закономерностью, обнаруживающейся при движении от целого к частям, частям этих частей и т. д.: множество открывающихся при этом объектов растет, а их разнообразие уменьшается. Так, клеток больше, чем живых организмов, но видов клеток меньше; атомов больше, чем молекул, но их разнообразие еще меньше и т. д. Методом предельного перехода заключают, что итогом этого уменьшения разнообразия при движении в глубь предмета будет абсолютно однородный первосубстрат. Поиск такой первоосновы был одной из главных задач философии с момента ее возникновения. Так, Фа– лес утверждал, что все состоит из воды, Гераклит – из огня, Демокрит – из атомов и т. д. Последнюю известную попытку конкретно указать первооснову мира предпринял в конце 19 в. Э. Геккель, предложивший на ее роль эфир: «Вначале в бесконечном пространстве нет ничего, кроме упругого, подвижного эфира, и среди него бесконечного числа однородных, раздельных частиц – первоначальных атомов, которые, может быть, сами по происхождению своему суть точки сплотившейся, колеблющейся субстанции – эфира. Возможно, что эти первоначальные атомы массы, группируясь в определенном числе, образуют наши элементарные атомы химии» (Геккель Э. Монизм как связь между религией и наукой. Лейпциг—СПб., 1907, с, 19). Далее, комбинацией атомов и их все более сложных ансамблей Геккель пытается объяснить все явления мира вплоть до человеческого сознания. В 20 в. от попыток конкретно назвать первосубстрат мира отказались. Напр., диалектический материализм определяет материю чисто феноменологически – через отношение к сознанию. Формы монизма различаются не только по решению основного вопроса философии, но и по тому, как понимается искомая первооснова мира – континуально или дискретно. Континуальный монизм описывает мир в терминах субстрата и формы, дискретный – элементов и структуры. Представители первого – Гераклит, Аристотель, Гегель и др., представители второго – Демокрит и Лейбниц и др. Нахождение первосубстрата или первоэлементов мира—не самоцель для мониста. Дойдя до искомого «первосходства», он получает возможность для движения в обратном направлении, от частей к целому. Знание сходства позволяет понять связь – сначала между первоэлементами, а затем между их все более сложными ансамблями. Движение от первоэлементов к целому осуществляется двумя способами – синхроническим и диахроническим. Геккель утверждает, что к эфиру мы придем, разлагая целое на части и двигаясь от настоящего к прошлому. Следовательно, начав с этой первоосновы и двигаясь в обратном направлении, мы, с одной стороны, воспроизведем историю мира, а с другой – его современную структуру. Монизм представляет собой не только мировоззрение, но и метод исследования. Напр., теория чисел выводит все многообразие своих объектов из натурального числа, геометрия – из точки и т. д. Успех монистического подхода в рамках отдельной науки пытались использовать при разработке миро-