Текст книги "Новая философская энциклопедия. Том второй Е—M"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 132 страниц)

178

ИСТОРИЯ значение развитию вещественных средств и условий жизни общества. Существенное влияние на трактовку процесса истории оказало в 19 в. осмысление исторического познания как особого рода научной деятельности, как совокупности научных дисциплин. В конце столетия заметно снизился авторитет философско-исторических объяснений истории, построенных на абстрактно-общих определениях общественного процесса, его причин, условий, законов, целей, смыслов и т. п. Зато заметно возросло влияние научной методологии, ее норм и стандартов на исторические исследования. Поскольку стандарты научной методологии этого периода имели естественнонаучное происхождение, они и в части исторического познания стимулировали ориентацию на предметности, которые могли быть исчислены, измерены и взвешены. Эта ориентация была также подкреплена развитием таких дисциплин, как археология, экономическая история, история материальной культуры и т. д. Изучению подверглись общества, весьма далеко отстоящие от европейского типа: потребовались конкретные методики изучения разнообразных способов воспроизводства общественной жизни, культур, социальных взаимодействий. Происходила резкая дифференциация исторических дисциплин по предметам и методам: изучались отдельные аспекты истории как процесса, развернутого во времени (истории техники, искусства, языка), отдельные общества в их эволюции, отдельные подсистемы общества в их изменениях. Помимо причин внутреннего характера на формы исторического познания оказывали воздействие и внешние причины, поскольку знание об истории реально функционировало в связи с др. социально-гуманитарными дисциплинами. Во 2-й пол. 19 в. оформилось большинство ныне существующих общественных наук, установились их взаимоотношения и взаиморазграничения. Поскольку классическая философия утрачивала функцию общего «определителя» истории, взаимоотношения исторического познания с др. социальными и гуманитарными дисциплинами основывались не столько на единстве социального процесса, сколько на логике разделения труда. Так сложилась ситуация, предполагающая определение исторической науки как эмпирической в противовес философии, как конкретной в противовес социологии, как «науки о духе» (В. Дильтей) в противовес экономике. Эта же ситуация сделала приемлемым для исторического познания Методологический дуализм (Г. Риккерт, В. Виндельбанд), когда одни и те же исторические явления – скажем, исторические памятники – могут трактоваться и в смысле «наук о природе», и в смысле «наук о культуре», т. е. и как элементы абстрактных рядов, связей, регулярностей, и как уникальные воплощения человеческого опыта. Эти различные, часто не согласуемые друг с другом подходы, вполне оправданные в рамках частных исследований, на уровне методологического анализа исторического познания свидетельствовали об отсутствии его внутренней связности, о недостаточности – и в смысле нехватки, и в смысле неопределенности – цельных представлений об истории как процессе человеческого бытия. В кон. 19 в. идея единства человеческой истории, опиравшаяся в значительной степени на схемы классической философии истории, в связи с кризисом была поставлена под сомнение. В 20 в., с его глобальными социально-политическими, экономическими, экологическими потрясениями, под вопросом оказался весь классический схематизм истории, с его идеями направленности, закономерности, целей, смыслов и т. п. Распространились навязчивые идеи гибели культуры, «заката Европы» (О. Шпенглер), смерти социального, «конца истории» (Ф. Фукуяма), т. е. идеи об исчерпании тех возможностей, которые прежде позволяли говорить о прогрессе истории. В плане социальном и культурном переоценка схематизма истории указала не только на его (схематизма) границы, но и на практические пределы экстенсивного использования обществом природных и человеческих ресурсов, а стало быть, и средств экономики, культуры, науки, технологии. Вместе с тем более четко обозначилась культурная функция линейного понимания истории как формы, обеспечивающей событие людей во времени и пространстве, как социальной связи между поколениями и как схемы взаимодействия между различными социальными системами. У схематизма, понимаемого таким образом, сохранялись перспективы, пока человеческое сообщество могло преобразовывать природную среду и свободно оформлять ее в своих деятельностях и связях. Поскольку дальнейшие преобразования этого рода оказались сопряженными с катастрофическими изменениями человеческих условий, постольку встал вопрос об истории как процессе, протекающем в практически замкнутых границах социального пространства, т. е. об истории как бытии во времени, об интенсивном развитии человеческих деятельностей и взаимодействий между социальными системами. Эта тема была намечена в нач. 20 в. Л. Бергсоном и M Хай– деггером. В середине века она стала разрабатываться как конкретно-научная проблема «социальной истории», теоретической экономики, социальной психологии, этнографии (Ф. Бродель). На рубеже 21 в. она конкретизируется в совокупности вопросов: о простраивании связей современного социального мира (И. Уоллерстайн), о поиске форм взаимодействия между разными цивилизациями, вступающими во все более плотные контакты, о выработке баланса между схемами накопленного и живого исторического опыта, между историзмом общества и полифонической динамикой природных процессов. Новый смысл приобретает мотив единства истории и природы. Так или иначе это единство признавалось всегда, но его конкретная, меняющаяся (т. е. историческая) форма до середины 20 в. не была особой проблемой человеческого бытия и познания. Более того, в классической науке схематизм природы, выражавший устойчивость естественных процессов, противопоставлялся схематизму истории как выражению изменчивости общественной жизни. Отсюда и попытки, с одной стороны, противопоставить теоретическое и историческое познание, с другой – свести историческое исследование к логике вещей, и в прямом и в переносном смысле (см. Логическое и историческое). Конкретное усмотрение единства истории общества и истории природы связано с отчетливым пониманием того, что история творится не «в общем виде», а в разных зонах и точках социального пространства, в формах особых взаимодействий между различными природными и общественными системами. Дальнейшая история общества сопряжена с преодолением прежнего абстрактного схематизма природы, с освоением истории природы в ее конкретных формах и их сочетаниях. См. также ст. Историзм, Прогресс, Смысл истории. Лит.: История (Кон Я. С). – Философская энциклопедия. М., 1962, 1. 2, с. 368—376; Поршнев Б. Ф. О начале человеческой истории. М, 1974; Гердер И. Г. Идеи к философии истории человечества. М., 1977; Лосев А. Ф. Античная философия истории. М., 1977; Ерофеев К А. Что такое история. М., 1978; Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. М., 1984; Фукуяма Ф. Конец истории?– «ВФ», 1990, № 3, с. 134—148; Тойнби А. Дж. Постижение истории. М, 1991; Бродель Ф. Время мира. М., 1992; Уоллерстайн И. Общественное развитие

179

«ИСТОРИЯ АНТИЧНОЙ ЭСТЕТИКИ» или развитие мировой системы? – «Вопросы социологии», 1992, № I, с. 77—89; Хайдеггер М. Время и бытие. М, 1993; Шпенглер О. Закат Европы. Очерки о морфологии мировой истории. М., 1993; Философия истории. Антология. М., 1994; Моисеев H. H. Современный рационализм. М., 1995; Рашковский Е. Б. Историк как свидетель, или об источниках исторического познания. – «ВФ», 199S, № 3, с. 35—42. В. Е. Кемеров «ИСТОРИЯ АНТИЧНОЙ ЭСТЕТИКИ» – фундаментальный труд А. Ф. Лосева в 8 т., систематический свод философских и эстетических учений античности на всем тысячелетнем протяжении ее существования. Т. 1 (1963): «Ранняя классика» (Гомер и натурфилософы); т. 2 (1969): «Софисты. Сократ. Платон»; т. 3 (1974): «Высокая классика» (Платон); т. 4 (1975): «Аристотель и поздняя классика»; т. 5 (1979): «Ранний эллинизм» (стоики, эпикурейцы, скептики); т. 6 (1980): «Поздний эллинизм» (неопифагорейцы. Филон, Плотин); т. 7 (1988): «Последние века» (неопифагорейцы и неоплатоники, Прокл); т. 8, кн. 1 (1992): «Итоги тысячелетнего развития» (раннехристианский неоплатонизм, халдаизм, герметизм, гностики, общая характеристика античной эстетики; т. 8, кн. 2 (1994): «Итоги тысячелетнего развития» (эстетическая терминология античности). Вместе с примыкающими работами «Эстетика Возрождения» (1978) и «Эллинистически-римская эстетика 1—2 вв. н.э.» (1979) все десятитомное собрание общим объемом около 465 печатных листов не имеет аналога в мировой гуманитарной науке по широте охвата фактического материала, степени его систематизации и единства проводимых методологических принципов. Кропотливое накопление деталей сочетается с обязательным формулированием краткого итога того или иного учения, а логицизм обобщений – с художественными характеристиками. В основе лосевских типологий лежит неприятие дуализма идеи и материи, понимание неразрывной связи выражаемого (социально-исторического), выражающего (структурно-логического) и выраженного (собственно эстетического) моментов, представление о цельности, организменности изучаемых культурных явлений, причем их физиономика (фактичность) выводится как специфическое отражение текущих изменений общесмысловых категорий, лежащих в основе фактов культуры, а сами изменения базированы на смене общественных отношений. На этом обосновывается знаменитое «приземление» античности, соматичность (телесность) мира платоновских идей и античный аперсона– лизм и пантеизм. Для Лосева характерен постоянный интерес к переходным явлениям с обязательным поиском рудиментов прошлого и ферментов будущего в сочетании с выявлением системных ориентиров, позволяющих в разнообразии культурных феноменов усмотреть скрытые иерархии и параллелизмы. Отсюда понимание сходств и различий античной триадологии и христианской тринитарной проблематики, отсюда же бережное отношение к «второстепенным» фактам и обоснованию внутренней правомочности культурных «казусов». На фоне фронтальной систематизации эстетических и рассудочных категорий прошедших эпох прослеживаются тенденции и вырабатываются новые предложения как для научно-понятийного оснащения современности, так и для заострения вероисповедных проблем, а типологизация культуры смыкается с задачей пересмотра «относительных» мифологий на фоне «абсолютной» мифологии Богообщения. В. П. Троицкий

ИСТОРИЯ ФИЛОСОФИИ– 1) процесс развития философии с ее зарождения в древних Китае, Индии, Греции и до сегодняшнего дня; 2) возникшая еще в древности часть философского знания, со временем превратившаяся в особую философскую дисциплину, предметом которой является реконструкция, описание, теоретическое осмысление как данного процесса в целом, так и отдельных его этапов и формообразований.

ИСТОРИЯ ИСТОРИИФИЛОСОФИИ. Некоторые авторы считают, чтоисторияфилософиикакособыйраздел зародилась вместе с самой философией и воплотилась уже в первых размышлениях древних мыслителей о своих предшественниках. Однако до Платона и Аристотеля «историко-философские» экскурсы не были ни обширными, ни сколько-нибудь упорядоченными. Появившиеся в диалогах Платона размышления о философах прошлого тоже играли еще вспомогательную роль. Да и у Аристотеля, которого считают одним из первых историков философии, экскурсы в историю мысли (в кн. I, 3—10 главах и в кн. III, 4—5 главах «Метафизики»), при всей их беспрецедентной для древности систематизированнос– ти, вряд ли были самостоятельной историей философии. Ее начало условно можно отнести ко времени появления специальных историко-философских сочинений, первым из которых считается работа Диогена Лаэртия (1-я пол. 3 в.) «О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов» в 10 книгах, содержащая множество полезных эмпирических данных об античной философии, но лишенная теоретических, концептуальных рефлексий; это характерно и для других докеографов древней философии – Секста Эмпирика, Цицерона, Тертуалиана, Стобея и др. В средневековой философии также еще не сложилась история философии как самостоятельная дисциплина. Интерес к историческому мыслительному материалу был обусловлен почтением средневековых авторов к «авторитетам», т. е. наиболее крупным мыслителям-теологам, в т. ч. и к философам. Проблеме аутентичности текстов уделялось мало внимания (так, долгое время оперировали сводом сочинений, приписываемых Аристотелю, не вникая в вопрос об их подлинности); сохранялась значительная свобода в интерпретации и критике текстов предшественников, определяемая содержательно-проблемной стороной дела; при обращении к историческому материалу средневековые мыслители – за исключением, возможно, Фомы Аквинского – не проявляли склонности к его систематизации; собственно история философии почти не отделялась от истории теологии. В «эпоху переводов» (12—13 вв.) вводятся в оборот многие тексты античной и ранней средневековой мысли (знакомство с историко-философскими разделами сочинений Аристотеля ощущается в исторических экскурсах многих средневековых авторов). Расцветисторико-философскогознания приходится на Новое время. При этом в отношении к истории философии в 17 в. можно различить три основных подхода: 1 ) для Декарта не имеет самостоятельного значения; ссылки на сочинения других авторов немногочисленны; позиции предшественников излагаются в предельно обобщенном виде. Таково же положение истории философии в основных сочинениях Канта; 2) главное сочинение Лейбница «Новые опыты...» строится как своего рода антитеза к тезисам «Опыта о человеческом разумении» Локка; 3) собственно историко-философские сочинения становятся все более основательными, и количество их постоянно растет; наиболее заметные среди них в 17 в.: Г. Фосс, «О философии и школах философов» (1658); Т. Стэнли, «История философии» в 3 т. (1655—61); Г. Хорн, «История философии» ( 1655). Эти произведения име-

180

ИСТОРИЯ ФИЛОСОФИИ ют ярко выраженный теологический характер: развитие философских учений до возникновения христианства как бы подчинено движению к христианству, а после его возникновения – служению христианскому вероучению. И хотя такова же основная идея ряда историко-философских сочинений 18 в., в них присутствуют и новые моменты, акцентирующие «светские» культурно-мировоззренческие идеи и учения; история философии начинает увязываться с историей человеческого сознания и познания. Наиболее известные работы 18 в.: Я. Бруккер «Критическая история философии от сотворения мира до наших дней» в 5 т. (1742—44); Деланд, «Критическая история философии» в 3 т. (1737); И. А. Эберхард, «Всеобщая история философии для использования в академических лекциях» (1788). Оформившиеся на рубеже 18 и 19 вв. и развившиеся в начале XIX в. историко-философские учения воплотились в следующих работах: Буле, «Учебник по истории философии и ее критической литературе» в 8 т. (1796—1804); Д. Тидеманн, «Дух спекулятивной философии» (1791), В. Теннеман, «История философии» в 11 т. (1798– 1819); Ф. Act, «Очерк истории философии» ( 1807); Т. Рикснер, «Руководство по истории философии» в 3 т. (1822—1823); X. Риттер, «История ионийской философии» (1821); Ф. В. Шеллинг, лекции «К истории новой философии» (1827). В эти историко-философские сочинения, написанные современниками Гегеля, начинает вторгаться дух историзма, проникает идея развития; оформляется требование тщательно исследовать источники и прослеживать зависимость каждого философского учения от предшествующих и современных ему идей. Теннеман и Тидеманн (на которых ссылается Гегель) подчеркивали роль логических принципов для оценки истории философии Act и Рикснер считали, что в каждой философской системе имеется зерно вечной истины. Самым значительным явлением в ряду этих поисков стала история философии Гегеля, наиболее глубоко разработанная им в Берлинский период. История философии органично включена в процесс развития абсолютного духа и его проявления в истории в качестве «мирового духа». Историко-философский процесс предстает у Гегеля как порождение определенного духа времени (Zeitgeist), как выражение духа своей эпохи, «духа народа» (Volksgeist), как завершение определенной эпохи (образ совы Минервы, вылетающей в сумерки); как интегральная часть культуры наряду с искусством и религией. В силу единства логического и исторического порядок следования систем философии в ее истории у Гегеля тот же, что и логическое следование понятийных определений идеи; более поздние учения, особенно широко дифференцированные и систематизированные, предстают как диалектическое «снятие» предыдущих. История философии у Гегеля – это и восхождение по ступеням научности, и подобно тому, как «спекулятивная логика в диалектическом смысле указывает на идеальные конституенты этой науки вплоть до самопознания идеи, так и история философии обнаруживает – и тоже диалектически – становление этой науки во времени» {Dusing К. Hegel und die Geschichte der Philosophie. Darmstadt, 1983, S. 28). История философии Гегеля оказала глубокое стимулирующее воздействие на все последующее развитие философской мысли. Философы гегелевской школы создали ряд ценных историко– философских трудов: Э. Целлер написал «Философию греков» (1844—52); К. Прантль – «Историю логики» (т. 1—2, 1858—70); К. Фишер создал фундаментальный труд «История новой философии» (т. 1—8,1854—77); Л. Фейербах, придерживавшийся гегельянских взглядов при написании «Истории новой философии от Бэкона до Спинозы», затем подверг критике всевластие панлогизма в гегелевской философии, в т. ч. и его истории философии. Во 2-й пол. 19 и в 20 в. история философии становится всеболееконкретнымисистематизированнымзнанием.Усили– вается внимание к первоисточникам, создается специализированная текстология и герменевтика текстов античной и средневековой философии, издаются: собрание фрагментов досократиков Г. Дильса («Die Fragmente der Vorsokratiker», 1903; с 1934—37 редактируется и переиздается В. Кранцем); тексты стоиков (собрание фон Арнима в 3 т., 1903—05) и др. Значительные успехи делает история средневековой философии (работы Э. Жильсона). Усиливается интерес к истории восточной философии (индийской, китайской, арабской), которая с кон. 19 и нач. 20 столетия становится самостоятельной областью историко-философского исследования (работы П. Дойссена, С. Дасгупты, С. Радхакришнана, Ф. И. Щер– батского, П. Хакера, К. Поттера, Макса Мюллера, Дж. Легга, Э. У. Грэма, Дж. Нидэма, Ю. К. Шуцкого). Российская мысль начинает осмысливать собственную историю: в 1890 Я. Колубовский прилагает к переводу популярного западного пособия Ибервега-Гейнце «История ноюй философии в сжатом очерке» свой текст «Философия у поляков и русских». Е, Бобров в 1899—1902 публикует четыре выпуска работы «Философия в России. Материалы, исследования и заметки»; в 1907 Р. Иванов-Разумник опубликовал двухтомную «Историю русской общественной мысли».В 20 в. русские мыслители написали ряд ценных работ по истории отечественной философии (Г. Г. Шпет, В. В. Зеньковский, Н. О. Лососий и др.). Активно разрабатывается история отдельных областей философского знания (Э. Кассирер, «Проблема познания в философии и науке нового времени», т. 1—2, 1906—07; упомянутая ранее работа К. Прантля по истории логики; Ф. Йодль, «История этики в новой философии» т. 1—2, 1882—89 и др.). Специальной областью истории философии становятся текстология (научная атрибуция текстов, выявление точной хронологии, оценка традиционных версий и комментариев), историко-философская герменевтика, проблематика перевода философских текстов с одного языка на другие. Характерно, что многие ведущие представители важнейших философских направлений в 20 в. стали авторами специальных и, как правило, фундаментальных историко-философских сочинений (В. Виндельбанд, П. Наторп, Э. Кассирер, В. Диль– тей, К. Ясперс, Б. Рассел, Э. Гуссерль, Ф. Коплстон и многие другие). В настоящее время история философии – одна из самых разветвленных областей философского знания.

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ. Исторически данные формы философии, воплощенные в уникально-личностной форме, не «снимаются» последующим процессом и вряд ли сводимы к кратким безличным формулам наподобие математических. История философии как особая дисциплина, имеющая своим предметом объективный исторический процесс развития философии, издавна задается вопросом: является ли данный процесс закономерным, и если является, то каковы эти закономерности? К их числу многие исследователи (вслед за Гегелем и Марксом) относят: 1) рождение и развитие философии в целостном контексте цивилизации и культуры; зависимость этого развития от характера той или иной эпохи и обратное воздействие философии на эпоху, ее ценности и культуру; 2) способность идей и

181

ИСТОРИЯ ФИЛОСОФИИ ценностей философии перешагивать границы времени и социального пространства их рождения. Эти закономерности имеют вид своего рода неснимаемых живых антиномий, пронизывающих весь исторический процесс развития философии. Рождаясь в первоначальном единстве с протонаучным знанием, философия затем и обособляется от науки в относительно самостоятельную область знания, и находит пути к более прочному союзу с наукой. Начиная с Нового времени, философия весьма часто мыслит и конституирует себя в качестве науки, но в ее составе постоянно возникают и существуют формы знания, сознательно строящие себя в отличие от науки и даже в противоположность ей. Поэтому история философии как процесс отличается множеством форм: к ним относятся и научно-сциентистские формы, и философии религиозного типа, и мистико-иррационалистические концепции.

ТИПОЛОГИЗАЦИЯ ФОРМФИЛОСОФИИ. Имеются частные и общие типологии истории философии, опирающиеся на те или иные критерии и принципы. Так, Гегель в «Науке логики» выделяет в философии Нового времени «три отношения мысли к объективности»: 1) «прежняя метафизика», которая рассматривала мысли как основные определения вещей; 2) разделение мысли и основных определений вещей (кульминация – кантовская критическая философия); 3) философия «непосредственного знания», вновь пытающаяся связать мысли и определения вещей. Ф. Тренделенбург предложил при систематизации истории философии учитывать решение проблемы отношения субъекта к объекту и соответственно выделять материализм и идеализм как основные разновидности философского знания. Эта схема была заимствована Энгельсом и впоследствии перекочевала в учебники по диалектическому материализму. В. Дилыпей модифицировал схему Тренделенбурга, выделив три главные разновидности философских учений: натурализм (Демокрит, Гоббс, Гольбах, все сенсуалистические теории познания, релятивизм и скептицизм, материализм как метафизика), идеализм свободы (Анаксагор, Сократ, Платон, Аристотель, Цицерон, Кант, Якоби, Шиллер, Вольтер, Руссо, Бергсон, ряд христианских философов) и объективный идеализм (элеаты, Гераклит, Бруно, Спиноза, Шеллинг, Гегель, Шопенгауэр). Своеобразную историко-философскую типологию предложил К. Ясперс в книге «Великие философы». С его точки зрения, историко-философские классификации надо строить не вокруг отдельных проблем и методов, а принимать в расчет тесно связанные с личностью, с самой жизнью особенности философствования. Ясперс прежде всего выделяет группу мыслителей, оказавших на человечество наиболее глубокое влияние, – Сократ, Будда, Конфуций, Иисус. Их мысль тесно связана с их жизненным деянием. Не важно, считает Ясперс, были ли они философами в собственном смысле слова, но без них философия непредставима. Вторая группа – именно «великие философы», разделяемые на четыре подгруппы: а) мыслители типа Платона, Августина, Канта, чье влияние – в силе их идей и произведений; б) метафизики – Парменид, Гераклит, Плотин, Спиноза; «конструктивные головы» – Гоббс, Лейбниц, Фихте; в) создатели философских систем – Аристотель, Фома Аквинский, Гегель; г) «отрицатели», «радикальные изобретатели» – Декарт, Юм, Паскаль, Кьеркегор, Ницше. К третьей группе мыслителей-философов Ясперс относит тех, чьи размышления обращены к жизни и поэзии: греческие трагики, Данте, Шекспир, Гете, Гельдерлин, Достоевский и др. Обобщенные типологии истории философии строятся также а) сообразно временному членению истории: античная, средневековая философия, философия Нового времени и современности; б) сообразно региональному (а внутри него – национальному) членению: европейская, восточная (индийская, китайская, арабская и т. д.) философия.

ОБЩЕЕ И СПЕЦИФИЧЕСКОЕ В ИСТОРИКО-ФИЛОСОФСКОМ ПРОЦЕССЕ. Существенным является вопрос о том, как совмещаются друг с другом целостность истории философии как мирового процесса и региональные, национальные, эпохальные особенности тех или иных конкретных форм философского знания. Против идеи целостности мирового философского процесса выдвигаются такие, напр., аргументы, как 1) независимое друг от друга существование древнейших образцов философствования; 2) неповторимое своеобразие индийской, китайской, западной философий (отсюда – недопустимость европоцентризма); 3) специфика философии отдельных исторических этапов; 4) уникальность философских произведений и концепций отдельных мыслителей. Каждое крупное философское образование специфично и неповторимо и может стать «непроницаемым» для подхода, скроенного по меркам философий других эпох и регионов (предпринимались, напр., попытки искусственно «вестерни– зировать» восточную или русскую философию или, напротив, подогнать западную мысль под восточные образцы). Мировая философия если и существует, то только в форме преемственности, взаимовлияния неповторимо-своеобразных актов, результатов, методов и стилей философствования, всегда вписанных в уникальные исторические, региональные, национальные культурные контексты. Так, от античной мысли, при всем ее неповторимом своеобразии, тянутся, не прерываясь и сегодня, нити влияния или какого-то другого воздействия ко всем значительным философским поворотам последующих эпох. То же можно сказать о других великих философиях и философах прошлого. Однако такую связь и преемственность, благодаря которой существует относительно устойчивое единство, именуемое «мировой философией», неверно искать в деятельности каждого философа. Это – связи, существующие в укрупненно-исторических масштабах, так сказать, в целом. Те или иные философы Запада или Востока могут погружаться в философское творчество, не зная и не учитывая идеи других философских регионов. Но во времени и пространстве региональных культур и философий всегда найдутся такие «точки» – представленные, как правило, творениями выдающихся мыслителей, – где непременно завяжутся прочные узлы связей, взаимодействий и т. д. Мир античности был постепенно и целенаправленно введен в «пространство» последующей западной и восточной культур. Кто-то из философов всегда брал на себя миссию перевода одной из региональных философий на язык слов и понятий культуры другого региона, другой эпохи. Важным фактом является несомненный параллелизм развития философии, включающей и на Западе, и на Востоке некоторые архетипы (учение о мировом океане, о первоначалах, о мировых стихиях, о диалектике противоположностей и т. д.), которые скорее всего являются парадигмами начальных стадий философствования как такового. Они (может, в еще большей степени, чем непосредственное взаимовлияние) свидетельствуют о существовании мировой философии как непрерывного и относительно единого процесса, ибо показывают, что в философствовании есть своя внутренняя логика, всеобщие законы

182

«ИСХОД К ВОСТОКУ» рождения и развития философских идей, которые, как и любое всеобщее, пробивают себе дорогу через особенное (региональные и эпохальные единства) и единичное (конкретные философские идеи, концепции, произведения). С этой проблематикой тесно связана историко-философская компаративистика. Лит.: Богомолов Л. С. Ойзерман Т. И. Основы теории историко-философского процесса. М., 1983; Каменский 3. А. История философии как наука. М, 1992; BruckerJ. J. Historia critica philosophiae, 5 Bde. Lpz., 1742—44; Tiedemann D. Geist derspekulativen Philosophie, Bd. 1. Marb., 1791; Tenneman W. G Geschichte der Philosophie, Bd. I. Lpz., 1789; Buhle J. G Lehrbuch der Geschichte der Philosophie und einer kritischen Literatur derselben. 9 Bde. Gott., 1796-1804; Ast F. Grundri? der Geschichte der Philosophie, 2 Aufl., Landshut, 1925; Hegel G. W. F Vorlesungen uber die Geschichte der Philosophie. – Nachschriften von Hotho (1823/24), Griesheim (1825/26), Helcel (1825/26), Pinder (1825/ 26), Hueck (1827/28); Erdmann /. E. Versuch einer wissenschaftlichen Darstellung der Geschichte der neueren Philosophie. Lpz.—Riga– Dorpat, 1836; Hegel and the History of Philosophy, ed. by J. J. O'Malley etc. Den Haag, 1974. H. В. Мотрошилова «ИСТОЧНИК ЗНАНИЯ» (Щуп уусоашс) – главное догматическое сочинение преп. Иоанна Дамаскина. Состоит из трех частей; «Диалектика, или 68 философских глав»; «Против ересей»; «Точное изложение православной веры». «Диалектика» представляет собой философскую терминологическую пропедевтику (определение знания; девять определений философии; краткое изложение «Введения» неоплатоника Порфирия к «Категориям» Аристотеля; разбор в аристотелевском духе понятий «сущность», «ипостась», «природа» и др.). «Против ересей» содержит краткую историю ересей (первые 80 ересей излагаются по Епифанию, еще 20 – по другим источникам практически без изменений; оригинально в первую очередь изложение ереси № 100 – ислам и 102 – иконоборчество). Главная и самая большая третья часть – «Точное изложение православной веры» – наиболее полное систематическое изложение догматов христианской веры из всех к тому времени существовавших. В ней 100 глав, которые с 13 в. на Западе принято было делить на 4 книги (по аналогии с «Сентенциями» Петра Ломбардского). Первая книга (гл. 1—14) – о Боге, вторая (15—44) – о творении и Промысле; третья (45– 73) – о Воплощении; четвертая (74—100) трактует христо– логию, мариологию, учение о таинствах, почитание святых, икон и Св. Писания, понятия закона и греха, учение об Антихристе, конце света и воскресении. О необычайной популярности «Источника знания» свидетельствует количество сохранившихся рукописей: 218 полных списков «Диалектики», 237 – «Изложения», не считая многих сотен списков с сокращенными редакциями, выдержками и фрагментами. Уже в 10 в. «Источник» был переведен на языки: арабский, армянский, латинский (Иоанном Экзархом Болгарским) и церковнославянский. В 12 и 13 вв. появляются три новых латинских перевода – Цербана, Бургундия Пизан– ского и Роберта Гроссетеста. Соч.: MPG, t. 94; Точное изложение православной веры, пер. А. Брон– зова. СПб., 1894 (репринт: М., 1992). Лит.: Kotter В. Die Uberlieferung der iTnyrj yvcuoegoc des hl. Johannes von Damaskus. Enal, 1960. Т.Ю. Бородай