Текст книги "Последний ключ (СИ)"

Автор книги: Анна Шведова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 41 страниц)

Для запада был выбран Дэрнил-мореход и это было удивительно: если идти на восток, то до моря было куда ближе, но именно этому человеку я была обязана жаждой к странствиям. Море, горечь, соль, ветер, буйство стихии, живое трепетание предельно натянутого паруса... Ничего этого не было на витраже, был только стройный седой мужчина в синем и сером, из-под руки глядящий куда-то вдаль, бесконечно заглядывающий через времена и пространства на что-то, недоступное нам, простым смертным. Лакит не выходит к морю, у него нет своих кораблей и тем более флота, но Дэрнил Лакитский будто этого и не знал, прославив свою маленькую горную страну далеко за ее пределами. Его книги о путешествиях ценились на вес золота, его труды о мореплавании и прекрасно составленные карты помогли не одному мореходу преодолеть опасные рифы и мели. Но еще он был умелым купцом, сумевшим обогатить не только свою семью, и истинным искателем приключений. Диковинные вещи, которые он привозил из стран, считавшихся легендой или вымыслом, сделали легендой его самого самого. Говорят, именно он воздрузил на главной площади Шелвахары Маятник, странный механизм, способный показывать время, календарь, предсказывать землетрясения, а в некоторых случаях – даже будущее. Китты, народ, большей частью населяющий долины Большого Лакита, к магам особой приязни не питали, предпочитали держаться на расстоянии, а вот разными механическими штучками баловаться не брезговали. И этому их научил именно Дэрнил.

И наконец север. Ребенком я боялась смотреть туда, ибо черный человек, сурово смотревший сверху вниз с высоты витражных стекол, был страшен. Лишь потом я стала понимать, что черный – не обязательно злой, а суровый и неулыбчивый – не всегда плохой. Ристен Рудокоп был тем, кому Лакит обязан своими богатствами. Нет сомнений, и до Ристена в Туманных горах добывали железо, олово и даже медь. Но он нашел большее – золото, потасское серебро и самоцветы. И даже не это так прославило его, а созданная им Тутарла. Знаменитый перевал был проходим в любое время года вне зависимости от погоды, что для капризного и изменчивого Туманного хребта было исключительно важно, и причина была проста: проход Тутарла был проложен внутри гор. Это был длинный широкий тоннель, тянущийся на много миль в толще скал и соединяющий две стороны хребта. За сотни лет тоннель превратился в настоящий подземный город, заполненный лавками, складами, мастерскими, кузнями, домами и настоящими дворцами, здесь жило не одно поколение оружейников и ювелиров, резчиков и горняков, через эти дороги перекочевала не одна гора товаров с севера на юг и с юга на север. Захватить Тутарлу, вгрызшуюся в окрестные скалы подземными улицами и чертогами, означало примерно то же, что покорить целое государство.

Куда меньше было известно о том, что Ристен положил начало катакомбам под Шелвахарой, расширив и удлинив естественные пустоты в каменистом плато, на котором стоял Шел. О тоннелях знали многие горожане, однако пользоваться ими редко кто отваживался...

– Итак, почему мы не можем идти напрямую через Думхерг? – встрепенулась я, отгоняя несвоевременные воспоминания, а еще пуще – неожиданную тоску по дому, – Разве не сюда мы и шли?

– Шли-то мы сюда, только на карте всего не увидишь, – задумчиво-рассеянно ответил Паллад, внимательно всматриваясь в порыжевший кусок пергамента. Повисшее после его ответа молчание было столь многозначительным, что он удивленно поднял на меня глаза и пояснил:

– Я никогда не был в Лаките, леди Оливия. Мне доводилось часто бывать в горах Бутта, Заповедных горах, не раз приходилось спускаться в долины Хемсок, Сулем и Прунт. Я неплохо знаю восточное побережье и всю Ламу. Но в Лаките я не был. И в Думхерге не был. После Хосакка мы шли по карте на север с намерением при случае повернуть на восток, и вот здесь, как видите, есть указание на дорогу, ведущую через Думхерг. Ею я и собирался воспользоваться, потому что считал наилучшим путем до Лакита. Но увидев эту дорогу воочию, предпочел бы отказаться.

– Камни, леди, – в ответ на мое недоумение с улыбкой пояснил Лион.

– Там много камней? – удивилась я.

– Как раз наоборот. Их там нет, – сдержанно ответил Паллад, – Заметили ли Вы вчера, когда смотрели вниз со скал, что от края, где мы стояли, на многие мили на восток простирается пустошь? Голая, плоская как блин, безлесая равнина? Это и есть наша беда, леди. Даже загони мы лошадей, пустив их галопом по камням, нам все равно потребуется не один час, чтобы пересечь пустошь. И у нас не будет никакого укрытия, чтобы спрятаться от чужих глаз. Эти два дня мне удавалось отрываться от Писцов только потому, что они нас не видели – скалы скрывали нас, а заметать следы среди камней не трудно. Но выйди мы на открытое пространство – и никакая иллюзия не спасет нас.

– А они идут за нами, Вы уверены?

– Нет сомнений. И они близко. Будь это обычная погоня, вроде людей Вашего дяди, я бы не беспокоился, но спрятаться от колдунов Шолха не так-то просто. Магия в этом не поможет, а только помешает, они почуют ее, как осы сласти. Нам пришлось положиться лишь на мой опыт охотника, но он будет бесполезен, если придется несколько часов скакать по открытой равнине. Этот путь не годится.

– Тогда на юг?

Мне нужно было в Шел, на север, мое сердце рвалось именно туда, а не просто в Лакит, я понимала это. Но еще я понимала, что прямой путь не всегда скорейший.

– Думхерг на юге граничит с Сулемом, который, насколько я знаю, всегда прекрасно сносился с Шолхом и никогда не ладил с Лакитом, – Паллад вопросительно приподнял бровь, я уныло кивнула, – Не думаю, что у Ла-Ренейды в Сулеме найдутся ярые противники, они одного поля ягоды. Так что соваться туда сейчас вдвойне опасно. Можно попытаться пройти по Угойским горам, что между Думхергом и Сулемом, обогнуть Сопренту и вдоль Кэйкитского хребта спуститься к южной оконечности Лакита. Это займет недели две, а то и больше.

Паллад вопросительно-выжидательно посмотрел на меня. При мысли о Сопренте мне сразу же вспомнились слова дяди – ренейды хозяйничают там. Но где они не хозяйничали? Весь Лакит под их пятой. И есть ли вообще хоть один безопасный путь, если конец дороги ведет ровнехонько в гнездо стервятника? Не все ли равно, сколь долго мы сумеем уклоняться от опасности, если наша цель там, где опасность есть правило, а не исключение?

– Если мы прямо сейчас пойдем на север, по Малиборскому хребту, – продолжил Паллад, не дождавшись от меня ответа, – дорога будет куда длиннее, зато, полагаю, безопаснее. Правда, не могу пока предугадать, что ждет нас в конце хребта, в Субейских горах. Я их не знаю, а по слухам они коварны. Зато оттуда рукой подать до Шелвахары.

Субейские горы... Я смотрела на беспорядочное нагромождение волнистых линий, означающих на карте горы, которые будто свившийся клубок змей, отделились от огромного и внушительного Туманного хребта и вклинились в Лакит. Два хвоста, ведущих на юг, были у этого клубка – Малиборы и Кэйкиты. Между ними лежала долина Думхерг. За ними был Лакит. На карте расстояние от того места в начале Малибор, где мы стояли, до Субейи было не больше моей ладони – всего ничего. Но только на карте. А в жизни нам придется пройти по горам не одну неделю, чтобы попасть туда.

Я осторожно покосилась на лорда Лиэтта, который в задумчивости склонился над картой. Так ли уж я спешу, чтобы жертвовать жизнью Лиона, спросила я саму себя. Последние несколько дней дались ему с трудом и в немалой степени благодаря мне. Я ничем не могу ему помочь, мои титулы и мнимое богатство бессильны поддержать его в битве, в которой приходится сражаться один на один. Зато мое присутствие дает пищу для страсти угнездившейся внутри него твари. Чем быстрее он избавится от иффиша, тем будет лучше. Или чем быстрее мы расстанемся, тем проще будет всем. Да, так и нужно поступать. Разве не так я решила еще совсем недавно?

– Вам ведь нужно на юг Лакита, лорд? – спросила я Лиона, и тот удивленно вскинулся, – Где то место, которое Вы ищете?

– Мы не знаем, леди, – не задумываясь, ответил он. И опасливо оглянулся на Паллада.

– Не знаете?

Лицо Паллада непроницаемо застыло.

Во мне медленно, но верно, начал закипать гнев. Если он сейчас опять начнет про то, что большего мне знать не полагается, что это ради "Вашей же, леди, безопасности", клянусь, не сдержусь, и плевать на приличия и разницу в силе.

Наверное, он прочел это в моих глазах, потому как взгляд его внезапно дрогнул, ресницы несколько раз быстро хлопнули, а уголок губ странно дернулся.

– Да, леди Оливия, в конечном итоге нам совершенно неизвестно место, куда мы должны попасть, – голос Паллада был холоден, спокоен и тверд, – Оно, это место, очень опасное, особенно для непосвященных. Случайный человек погибнет там сразу, подготовленный имеет небольшой шанс выжить. Тот, кто знает об этом месте, не станет кричать на каждом углу о том, где оно. Иначе нашлось бы немало дураков, которые бросились бы на его поиски, прельстившись неограниченной силой, что дает это место. И погибли бы. Человек, побывавший там, – а мне известно только об одном таком человеке и было это не одну сотню лет назад – вернулся совершенно седым и сломленным. Он вожделел силы, заключенной в этом месте, но ушел, так и не воспользовавшись ею. Только потому он и остался жив. Этот человек оставил нам смутные указания о том, как попасть туда. Рассказал, что шел по цепочке подсказок, ключей, каждый из которых приводил к другому, но обойтись хотя бы без одного из них нельзя. Именно так и мы собираемся туда попасть, – маг поднял на меня глаза, безмолвно уверяя в твердой решимости сказать "нет", если мое любопытство перейдет за грань дозволенного.

Я задумалась. Теперь становился понятным странный маршрут их движения. Но спрашивать я не собиралась. Мне достаточно было самой сделать кое-какие выводы.

– Один из ключей вы взяли в Харвизе, другой – на Хосакке, – скорее утвердительно, чем вопросительно сказала я, – Подозреваю, что еще один – в Шолхе.

Красноречивое молчание подвердило мои догадки.

– Но Шолх? – с некоторым сомнением продолжила я, воодушевленная тем, что мне никто не перечил и не остановил, – Украсть ключ у Писцов? Как вам это удалось?

Паллад долго молчал, а потом ответил просто и бесстрастно:

– Я сам был Писцом.

Впервые я не нашлась, что сказать. В первый момент мне нестерпимо захотелось отодвинуться, спрятаться, укрыться. Страх и интерес, всегда определявшие мое отношение к Палладу, быстро превратились в один страх. И я понимала, что моя интуиция никогда меня не подводила – подспудно я с самого первого взгляда боялась этого человека, волею судеб оказавшегося моим проводником. Все эти дни я дразнила змею-погремушку и только сегодня обнаружила, что это не безопасный ужик. Про Писцов ходили разные слухи, но никогда – хорошие. Обычные маги по сравнению с ними были что спаниели против волкодавов. Люди боялись их куда больше любой другой твари, бродящей по земле, даже больше иффишей, и молили богов, чтобы внимание колдунов Шолха никогда не обратилось на них самих и их близких. Отец, сколько мне помнится, на эту тему предпочитал не говорить вообще. Скрытая угроза с юга, которую представляло братство колдунов, всегда беспокоила его, она была подобно горшку с кипятком, опасно накренившимся на краю стола, но пока горшок не опрокинулся, пока старинный договор, скрепленный во времена Найсала-колдуна, еще держался, отец предпочел ничего не предпринимать. Неужели это придется делать мне? Я видела воочию всего троих из Писцов, не считая, само собой разумеется, самого Паллада, но успела понять, какой силой они обладают. До той памятной стычки в узкой скальной горловине маги для меня были равнозначны обычным фокусникам – обман, ловкая иллюзия и ничего более. На Саванном озере Паллад впервые заставил меня задуматься над тем, что магия куда более действенна, чем я представляла, а Писцы быстро убедили в том, что магия – лучшее оружие, которое мне доводилось видеть. После этого я безропотно принимала все, что делал Паллад для нашей безопасности, потому что понимала: если за нами идут Писцы, помешать им может лишь тот, кто обладает подобной же силой, пусть и меньшей. Но то, что Паллад может быть или был одним из них, привело меня в ужас.

Маг, бесстрастно наблюдавший за мной, отвел глаза, делая вид, что рассматривает карту. Он молчал, но молчание было красноречивым. Непроницаемый взгляд, застывшее лицо – ни следа эмоций. Он не собирался ни оправдываться, ни сожалеть о сказанном, и теперь представлял мне возможность самой сделать выбор – как относиться к нему дальше.

Паллад мог бы не говорить о своем прошлом, раньше он без усилий обходил мои попытки узнать о нем или Лионе побольше, но теперь сказал. Намеренно, сознательно. Акт доверия? Предупреждение? Я не знала, что и думать.

– Леди Оливия, – внезапно сказал Лион, недоуменно и озабоченно переводя взгляд с Паллада на меня и обратно, – Это было давно. Паллад был молод и стал Писцом по незнанию, но ушел, как только...

– Лион, – резко оборвал его маг, – Мне не нужна твоя защита. Леди сама способна решить, как ей поступать.

– Так где находится очередной ключ? – спросила я, подивившись хрипоте в собственном голосе. Тряхнула головой, невозмутимо и гордо встретила взгляд серо-голубых глаз, черные точки зрачков которых на мгновение расширились.

– В Молсе, если мы правильно разгадали, – радостно ответил Лион, опередив Паллада, – Нет, Паллад, выслушай меня! – вдруг быстро и почти испуганно заговорил он, наткнувшись на ставший чрезвычайно жестким и недружелюбным взгляд мага, – она имеет право знать. Она повязана с нами, неужели ты этого не видишь?

– Я вижу, – вкрадчиво, тихо-мрачно проговорил Паллад, глядя только на Лиона. Меня как будто и не было рядом, – И всеми силами пытаюсь удержать ее в стороне, хотя, видит Бог, мне это удается с трудом. Леди слишком умна, чтобы не понять, куда и зачем мы идем, и чем все это может обернуться. Но ее догадки – всего лишь догадки. Если она смогла сделать такие выводы, смогут и другие. То, что я рассказал, знают в Шолхе. Это тайна, но не такая, чтобы о ней не узнали несколько человек, а этого достаточно для начала поисков. А вот то, что только что сказал ты, может стать для нее смертным приговором.

Лицо у Лиона непонимающе вытянулось. Да и мне, надо сказать, стало не по себе.

– Ты полагаешь, Писцы идут по нашему следу только из-за тебя? – Паллад скривил губы в презрительной усмешке, но презрение относилось вовсе не к Лиону и тем более не ко мне, – Неужели тебя не удивило, почему нас так легко отпустили из Шолха? Они знают, куда мы идем. Куда, понимаешь? Заполучить тебя, точнее, иффиша в тебе, – хорошо, но куда лучше найти Холхару, легендарное место силы. Это стоит любой охоты. В Шолхе хранился только один ключ, часть информации, часть, которая сама по себе мало что дает. Но соединенная с тем, что нам удалось заполучить раньше, она давала подсказку, куда двигаться дальше. Так мы с тобой попали в Харвизу. Так мы узнали о Хоссаке, так мы узнали о новом месте, куда следует идти – в Молс. Вот почему Писцы не слишком старались нас схватить. Они просто дали понять, что охота на нас объявлена, и смею заверить – это серьезно, они не отступят. Значит, и мы вынуждены будем торопиться, искать, а не залечь на дно. Писцам достаточно только не упускать нас из виду, чтобы заполучить и то, и другое – и тебя, и место силы. Поэтому из-за того, что леди связалась с нами, она подвергается куда большей опасности, чем если бы шла одна. Но теперь действительно слишком поздно отпускать ее одну. Ее могут перехватить. В глазах Писцов мы заодно, заполучить леди означает заполучить все, что она знает или догадывается. А теперь она знает и то, куда мы идем.

– Я не собираюсь ничего им рассказывать, – фыркнула я.

– Вас никто не станет уговаривать, леди, – сухо произнес Паллад и от мрачного холода его глаз я поежилась, – поверьте, у них много способов развязывать языки.

– Магия? – еще вызывающе, но уже немного неуверенно уточнила я.

– Нет, что Вы, – сожалеюще произнес Паллад, вот только в глазах не было сожаления, только сталь и обреченность, – Обычные пытки. Зато изощренные.

Лион сокрушенно покачал головой:

– Зачем ты так?

– Зачем? Я хочу, чтобы она выжила, – вдруг страстно ответил маг, – Я хочу, чтобы она понимала, с чем столкнулась, и перестала геройствовать. Чтобы перестала относиться к тому, что происходит, как к шараде, в которую можно поиграть. Чтобы позволила защитить от опасности, с которой ей самой не справиться. Жизнь не перепишешь заново, леди! Я сожалею, что не проявил достаточно твердости, чтобы не брать Вас с собой. Даже в предрекаемом Вам замужестве Вы не были бы в большей опасности, чем сейчас. Уверен, Вы нашли бы способ избежать его и переиграть своего дядю, у Вас хватило бы ума.

Заботливый. Только от этой заботы у меня почему-то сводило скулы, а наружу неудержимо рвался гнев. Несколько долгих секунд я уговаривала себя не закричать, не залепить ему пощечину. Да что он себе позволяет? С какой это стати решает за меня, как мне поступать? Я не его покорная женщина, которой соизволяется дожидаться, пока ее спасают и оберегают. И... выходит, когда несколько часов назад Паллад остановил меня, не дав в одиночку уйти в Думхерг, он беспокоился прежде всего о своем драгоценном секрете?

– Я буду поступать так, как посчитаю нужным, – холодно ответила я, властно вздернув подбородок, – А сейчас я пойду к следующему ключу. Полагаю, Молс – это уже Лакит?

Пауза.

– Да, леди Оливия, – неожиданно покорно и бесцветно ответил маг, – Ключ указал на место слияния на равнине двух рек, начинающихся в одном горном озере. И единственное место, подходящее под такое описание – здесь, – Паллад почти не глядя ткнул пальцем на восточный склон Кэйкитского хребта южнее Авты, главного города Думхерга. Там и вправду была подпись "Молс", но о таком раньше я не слышала.

– Молс – это древнее название, – устало пояснил маг, будто услышав мои сомнения, – сейчас этот город называют, если я не ошибаюсь, Панкар.

– Тогда не будем терять времени, – тихо сказала я, собираясь.

Несколько часов спустя мы уже ехали на юг, почти полностью повторяя собственный путь, но только по восточной стороне горного кряжа.

В горах легко скрыться, говорил Паллад, но я этого не чувствовала. Мне казалось, с каждой вершины за нами наблюдают сотни глаз, за каждой скалой или деревом притаился враг, каждый упавший вниз камень – свидетельство того, что мы здесь прошли. Однако маг был спокоен. Куда более спокоен, чем раньше. Внешне он смирился с неизбежным, отбросил излишнее недоверие, стал мягче. Но не забыл. Я часто ловила на себе его странный пристальный взгляд – не оценивающий, не осуждающий, а так, изучающий, – но никак не могла понять, что за этим стоит.

Наш путь был заковырист и труден, и ехали мы куда медленнее и осторожнее, чем раньше. Паллад часто отлучался, чтобы взобраться на высоту и оглядеть окрестности, часто возвращался по нашим следам, чтобы проверить, насколько хорошо они убраны. Мы ехали так скрытно, как только это было возможно, и так скоро, как позволяла скрытность. Ехали молча и мрачно, говорить не хотелось. Я все чаще возвращалась в мыслях к Шелу, к отцу, пыталась представить, что ждет меня впереди, смогу ли я быть достойной имени Каскоров, и не находила ответов. Мое громкое ночное заявление о чести и долге сейчас выглядело просто глупой бравадой, а твердость – ничем не обоснованной самонадеянностью. Я не была уверена, что ноша, к которой я так упорно стремлюсь, чтобы взвалить на себя, была мне по плечу. Мне очень не хватало отца, его советов и поддержки.

Я могла всем и каждому демонстрировать свою уверенность и неустрашимость, но в душе моей царили хаос и смятение. С каждым шагом домой я все чаще думала о своем избраннике – Алессе Но-Арде, в который раз взвешивала все его достоинства и недостатки. Если он жив и с честью вышел из бойни, устроенной ренейдами в Тутарле, он будет прекрасным Надорром – преданным Лакиту, сильным, крепким; его родословная безупречна, его тело атлета и умения воина вызывают восхищение, люди пойдут за ним. Рассудок говорил мне – он будет достойным мужем, зато сердце... Сердце ныло от непонятной тоски. Заткнулось бы ты, сердце!

От малодушных мыслей меня отвлекали только разговоры с Лионом. Рыская по окрестностям, Паллад все чаще оставлял нас одних, и мне не верилось, что это по недосмотру: обычно из-под своего контроля он не упускал ничего, даже мелочи, а рассказы Лиона, способные приоткрыть мне кое-какие секреты, мелочью не были. То, что маг не бросал больше на Лиона предостерегающих взглядов, говорило о многом, то, что позволял мне выпытывать (ведь не настолько Паллад наивен, полагая, что будет иначе?) у лорда подробности его пленения, было ощутимой уступкой мне. Маг переменился, пусть совсем чуть-чуть, едва заметно, но переменился. Он снисходительно закрывал глаза на наши разговоры, и я понимала это как молчаливое поощрение моего любопытства. Чем я и пользовалась, предпочитая не задумываться о причинах такого снисхождения.

– Лорду-наследнику нелегко оставаться вдали от дома, – в один из тех благоприятных моментов, когда на лорда Лиэтта накатила меланхолия, а Паллада поблизости не было, я начала разговор издалека. Лион удивленно покосился, но не нашел и следа насмешки на моем лице. Я и не думала насмехаться. Я его очень хорошо понимала.

– Уж лучше быть вдали, чем вернуться... таким, – мрачно ответил мужчина, и глаза его всполыхнули отблеском прежней ярости, – Я больше не знаю, кто я. Вся моя прежняя жизнь закончилась там, в пещере. У Скарда больше нет лорда-наследника.

– Это всего лишь распутье, лорд Лион, – мягко сказала я, – Оно случается в жизни каждого человека и не раз. Каждый когда-нибудь ищет дорогу к себе, кто раньше, кто позже.

– Леди, – недоверчиво-снисходительно усмехнулся Лион, – Я не хочу Вас обидеть, что Вы можете знать о том, каково это – терять себя? Каково быть врагом самому себе? Каково это – носить в себе то, что может стать ужасной и мучительной смертью для тех, кто тебя окружает? Как бы Вы поступили, будь Вы заражены страшной болезнью? Разве вернулись бы в родной дом? Разве хотели бы, чтобы те, кого Вы любите, смотрели, как заживо разлагается Ваше красивое молодое тело? Но даже это не так страшно. А что, если Ваша болезнь заразна? – свистящим шепотом добавил Лион, лихорадочно всматриваясь в меня. Мне стоило немалых усилий не отшатнуться.

Лорд устало-болезненно прикрыл глаза, чуть отодвинулся назад, на расстояние, приличное для вежливого общения, и с кривоватой усмешкой сказал:

– Не бойтесь, к Вам зараза не прилипнет. Даже не будь у Вас этого Дара... Я с первого взгляда понял, что Вы особенная...

– Как Вы встретились с Палладом? – перебила я, возможно, слишком поспешно, но жаркие откровения Лиона меня смущали, – Лорд-наследник и бывший колдун из Шолха редко встречаются просто так.

Лион рассмеялся:

– Что верно, то верно. Спас он меня. Лорду-наследнику в отчем доме не сиделось, мир повидать решил, себя испытать. Кто из нас не желает побыть героем хотя бы денек? А жизнь, как оказалось, не похожа на подвиги из преданий. И разбойников, если они на вас нападают, щелчком пальца не отгонишь. Если бы ни Паллад, висеть бы мне с вывороченными кишками на ближайшем дереве.

– Он вступился?

– Можно сказать, что и вступился, – сумрачно покачал головой Лион, – Случайно или нет, но он мимо проезжал, разбойники и его надумали ограбить, так он походя прирезал полдюжины человек, остальных не успел – остальные разбежались. Когда он добрался до меня, я думал, мне не жить. А он рассмеялся. Уходи, говорит, мальчишка, и о том, что видел, никому не сказывай.

– Почему? – удивилась я.

– Он не просто хороший фехтовальщик, леди Оливия. Он лучший воин, которого я встречал и до того, и после. Без магии, сам по себе. Немного найдется людей, равных ему. Но тогда он скрывался, и такая слава сразу бы привлекла к нему внимание.

– Как же получилось, что вы пошли вместе? Паллад не из тех, кто нуждается в компании.

– А я на дуэль его вызвал.

– На дуэль?

– Да, на дуэль. Обрезав веревку, которой разбойники привязали меня к дереву, он заодно обрезал и мои кошели. Плата за освобождение, как он сказал. Я был оскорблен и вызвал его на поединок.

– Судя по тому, что Вы живы, он не принял это всерьез?

– Да, – рассмеялся Лион, – он дрался с откровенной скукой на лице, что меня бесило еще больше. А потом он стал подсказывать мне, что нужно делать. Так наш поединок стал первым уроком фехтования. И потом их было немало.

– Похоже, вам немало довелось пройти вместе. Паллад что-то искал или вы путешествовали без цели?

Лион удивленно вскинул на меня глаза, но ответил.

– Сначала я не думал об этом. Мы шли из города в город, не задерживаясь на месте, но и не торопясь, а была в этом какая-то цель? Возможно. Только Паллад совсем не спешил к ней.

– Как же Вы попали в место, где был... иффиш?

Лорд покачал головой и нахмурился – воспоминания, очевидно, были не из приятных.

– Дурацкие сокровища. Я решил, что там спрятаны сокровища, – мрачно улыбнулся Лион, – У Паллада был клочок пергамента с какой-то картой и дурацким стишком, я помню его как сейчас:

"Когда звезды увидишь свет,

У стража испроси совет".

Время от времени Паллад доставал его, разглядывал и опять прятал. Не сомневаюсь, он знал все наизусть и все равно смотрел. Я спрашивал, что это такое. А он только отшучивался, мол, загадка, которую нужно разгадать. Иногда мы даже вместе обсуждали карту, гадали, что могут означать стихи. Пергамент стар, значит, искать нужно что-то такое, что было построено очень давно, говорил Паллад. Наверное, у него было что-то еще, какие-то догадки, чьи-то указания, потому что по таким скудным подсказкам невозможно найти место. Но он нашел. Однажды я заметил, как он написал на клочке пергамента – Катрайн, четвертая башня, соль на алтаре. Бессмыслица, правда? Я был уверен, что он нашел сокровища, и хотел опередить его. Нет, его сокровища мне были не нужны, я просто хотел быть первым, хотел быть хоть в чем-нибудь лучше него, – лорд нерадостно хихикнул и опустил голову. А ведь он молод, невпопад подумалось мне, очень молод, всего на пару-тройку лет меня старше или даже мой ровесник, – Написанные слова не выходили у меня из головы, я думал, что разгадал их смысл, особенно когда спустился в подземелье четвертой башни Катрайна. Катрайн – так назывался замок, в том городе, куда мы однажды забрели. Я все-таки знатен, так что мне нетрудно оказалось попасть внутрь замка, нетрудно было найти ту злосчастную башню и спуститься в подземелья. Я долго бродил там, пока не обнаружил заброшенный храм. Там было пыльно и грязно, люди не появлялись там не просто годы, а десятилетия. Стены, покрытые странной резьбой, и такой же алтарь посреди круглого зала. Вот и все, что там было. Где искать звезду или стража, я не знал. Но все оказалось куда проще. Стражем оказался вырезанный на основании алтаря воин – он выставил вперед алебарду и угрожающе оскалился. А после полуночи в маленьком отверстии на потолке показались звезды. Мне оставалось лишь дождаться, пока не увижу Трагол – я решил, что единственная звезда, которую можно так и назвать, это красный Трагол, самый яркий на ночном небе. Потом я нажал на язык стража на алтаре – его каменный язык торчал так недвусмысленно, что трудно было его не заметить. Я ожидал, что после этого откроется какая-то дверца, какой-нибудь проход. Однако в камне оказалась заноза, она до крови проколола мой палец. И что случилось после этого – я не знаю. Темнота, пустота, страх, – Лион помотал головой, отгоняя неприятные воспоминания, – Когда очнулся – надо мной стоял Паллад. Знаете, что он сказал? "Ты забыл про оплату, друг мой. Если собираешься разгадывать загадки, помни – за все надо платить".

– Этой платой и был иффиш?

Лион молча кивнул.

– И теперь, чтобы избавиться от него...

– Нам придется пройти весь путь до самого конца.

История оказалась поучительной и для меня. Теперь я смогла понять, почему Паллад так не хотел, чтобы я ее услышала. Он боялся вывода, который я могу сделать. Он боялся, что я решу, будто он намеренно подогревал в Лионе соперничество, намеренно толкнул его на поиски мифического сокровища, понемногу заманивая в ловушку благодаря любопытству молодого лорда, доверившегося ему. Ведь никто не заставлял его демонстрировать перед Лионом карту, никто не принуждал делиться секретом. А когда любопытство оказалось достаточно подогретым, довольно было и того, чтобы немного помедлить, прежде чем пойти по следу возбужденного азартом юноши и найти его в тот момент, когда уже ничего нельзя исправить.

Да, Паллад боялся, что я так и подумаю – он сам виновен в том, что иффиш оказался в Лионе, или же намеренно вселил духа в Лиона. И правильно боялся. Именно такой вывод я и сделала.

И теперь не знала, что мне с этим выводом делать.

В походе в обход Думхерга прошло еще четыре дня. Мы успешно миновали перевал, ведущий в Сулем, по дороге не встретив ничего, заставившего нас поволноваться. Два раза пришлось прятаться от больших отрядов ренейдов, направлявшихся на юг, но их разведчики нас не заметили и мы без труда обошли врагов стороной. Ренейды так шумели, так дружно топали и гремели доспехами, что мы могли бы и не подходить ближе, услышав их издали, однако наш путь лежал на те же высоты, которые они только что покинули, а терять время на ожидание, пока они уйдут подальше, мы не желали.

Успех ударил нам в голову, противник показался слишком глупым и неповоротливым, а потому третья встреча стала для нас сюрпризом. По крайней мере для меня.

Тропинка вела вверх, огибая скальный уступ с одной стороны и рядом каменных пальцев – с другой. Проход был узким, опасным, идеальным для ловушек и засады. Паллад долго колебался, прежде чем идти этим путем, однако в обход пришлось бы пробираться слишком долго. Пришлось рискнуть. День склонился к вечеру, легкий сумрак спускался в низины... Странные вещи порой творят время и ветер, думалось мне, пока мы проезжали мимо причудливых нерукотворных колонн. В них я замечала лица, фигуры, силуэты... Здесь скалил зубы бородатый воин, там согнулся под ударом меча юноша, здесь заламывала в горе руки женщина. Вон птица, хищно кружащая над добычей, здесь змея, свернувшаяся клубком...

Внезапно впереди едущий Лион поднял руку в жесте внимания и мягко соскользнул со спины лошади, бесшумно приземляясь. Тонкий металлический звук вдруг больно резанул по слуху – лорд обнажил меч. Секундная заминка – и Лион зашагал к узкому проходу в скалах, легко передвигаясь скупыми движениями охотящегося хищника.