Текст книги "Последний ключ (СИ)"

Автор книги: Анна Шведова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 41 страниц)

– Догадалась? – перехватывая мое предплечье, Лион с силой тряхнул меня, молниеносно развернул и спиной прижал к своей груди, не давая возможности вырваться, но защищаясь от моих прикосновений одеждой. От его невозмутимости не осталось и следа.

– Что ж, ты сама решила свою судьбу, – шипел он на ухо, – Я думал заняться тобой попозже, женщина крови Дуэрна. Но так даже и лучше.

Я брыкалась и извивалась, насколько позволяли тисками сжавшие меня руки, я пыталась кричать и звать на помощь, но чужое предплечье, удавкой сдавившее мою шею, позволяло лишь невнятно сипеть и лихорадочно заглатывать воздух... А люди вокруг как ни в чем ни бывало проходили мимо, скользя по нам равнодушным взглядом, но ничего не замечая. Или не желая замечать? Эй, да как вы можете? Неужели вы ничего не видите? Помогите же!

Мой обреченный взгляд зацепил стоявшую поодаль Шему – пальцами она сосредоточенно рисовала в воздухе какие-то невидимые знаки, недовольно-хмуро поглядывая в нашу сторону, а больше – в сторону обходящих нас людей, потом перед моими глазами поплыли черно-зеленые круги, в голове зашумело... Ноги подкосились, тело затяжелело. И я потеряла сознание.

Внизу бесконечная лестница терялась в темноте, а сколько ее уже пройдено – я не считала. Поначалу место, куда мы попали, вызывало острое мое любопытство и толику страха, теперь во мне осталось только равнодушие, вызванное бездумным пересчитыванием полустертых ступеней, мелькающих под ногами в скудном свете факелов.

Ночь без сна (связанная, я до утра не сомкнула глаз и пролежала на жесткой постели в какой-то глубокой норе на окраине Грейла – вот тебе и надежды на чистую постель в гостинице!), монотонный быстрый топот двух десятков человек, идущих в полном молчании, однообразные картины похожих друг на друга скал – я устала и засыпала на ходу, однако наше путешествие никак не заканчивалось.

Мы шли по широкой лестнице, такой широкой, что дюжина человек могла бы идти рядом рука об руку, не задевая друг друга. Лестница спирально заворачивала влево и вниз, словно следуя изгибам ходов гигантского каменного червя, и оставалось только дивиться, кто и зачем проложил ее в недрах гор. Иногда ступени с двух боков подпирали стены – едва обработанные каменные бока, словно у строителей не было ни малейшего желания обустраивать удобствами путь безумцев, решивших спускаться в бездну; иногда стены и потолок расширялись, теряясь где-то в необозримой темноте, и лишь по эху наших шагов можно было догадаться о величине пещеры, где проложена дорога; иногда лестница, казалось, и вовсе висела в кромешной пустоте – края ступеней без перил круто обрывались с двух сторон, исчезая в беспросветной пропасти, и глаз тщетно искал хоть что-нибудь за пределами пятна света от факелов, чтобы зацепиться за него взглядом.

Никто не говорил мне, куда мы идем. Лион в ответ лишь загадочно улыбнулся, Шема наградила меня хмурым неприязненным взглядом. И я покорно шла рядом, не делая ни малейших попыток сбежать. Признаться, сбегать я и не торопилась. По крайней мере не раньше, чем узнаю, что ищет в недрах гор Лион, а вот он явно спешил, и делиться секретами не хотел. Нетерпение подгоняло его, он шел широким, размашистым шагом, за которым другие едва поспевали. Иногда он бросал назад короткие отрывистые команды, немедленно исполняемые, иногда приостанавливался, сверяясь с мятым пергаментом в своих руках, но с тех пор, как мы ступили на эту бесконечную лестницу, он не сказал ни слова. Напряженное молчание висело над нами, с каждым шагом оно становилось все тягостнее и тяжелее, а потому когда наши ноги ступили, наконец, на ровный каменный пол, вздох облегчения вырвался не только у меня.

Лион, не оборачиваясь, резким жестом послал двух мужчин вперед. Сопровождаемые лишь легким треском горящих факелов, те бесшумно и быстро скрылись в узком горлышке-арке ведущего вперед тоннеля. В нетерпеливом ожидании прошло несколько минут, прежде чем мы услышали шаги. Вернулся один из ушедших.

– Мой господин, там все спокойно, – негромко сказал он, обращаясь к Лиону, и склонил голову в легком поклоне. Лорд безразлично скользнул по нему пустым взглядом и стремительно сорвался с места, скоро исчезая за поворотом стены и не дожидаясь, пока остальные последуют за ним. Неожиданно вспышка света заставила всех настороженно замереть, а потом броситься вдогонку, но тревога оказалась напрасной.

Это было странное место. За последние дни, спустившись под горы, я видела много пещер, иногда настолько больших, что стены и своды их невозможно было разглядеть, а только угадать чем-то иным, не зрением. Я видела пропасти, теряющиеся во мгле, я пересекала реки, в которых живут белесые безглазые рыбы, похожие на скользких червей, я видела каскады каменных водопадов и причудливые каменные леса сталактитов, я видела извилистые ходы-туннели, непонятно кем проделанные, да и проделанные ли... Подгорная страна меня удивила и не переставала удивлять, но то, что я увидела здесь, поставило меня в тупик.

На дне необъятной каменной чаши под нами лежал огромный лабиринт. Ровные гладкие стены его почти в два человеческих роста были слишком искусно обработаны, чтобы выглядеть природным явлением, а то, как мудрено они извивались, то заканчиваясь тупиком, то заворачиваясь в петлю, говорило о незаурядном уме создателя сего строения. Зачем он здесь?

На верху стен лабиринта был желобок, заполненный маслом. Масло подожгли – именно эту световую вспышку мы видели всего несколько минут назад, в нос шибанул резкий запах прогорклости, который вскоре исчез, оставив после себя тонкий аромат кисловато-терпких благовоний. Огонь разбежался по желобкам, оттого нам, стоявшим у края каменного творения на возвышении (от наших ног вниз уходили ступени), был прекрасно виден каждый поворот этой бесконечной, похожей на клубок перепутавшихся светящихся змей, стены.

Лион колебался недолго. Внимательно окинув взглядом убегающий к краям лабиринта огонь, он коротко махнул рукой, отправляя вниз четверых. Один из них обнажил меч и на кончик клинка намотал яркий красный шарф – что это означает, я поняла не сразу.

Как только четыре фигуры торопливо скрылись за поворотом стены, Лион принялся нервно выхаживать по краю возвышения. Нетерпение подгоняло его, а он подгонял людей, отправившихся в лабиринт.

– Не вижу, – раздраженно крикнул он в переплетение светящихся стен и в ответ на его окрик впереди над стеной взвился кончик алого шарфа.

– Теперь влево, – рявкнул стоявший рядом с Лионом рослый детина с исполосованным шрамами лицом. Его звали Кузнецом, но отнюдь не из-за рода его занятий. Любимым оружием Кузнеца была булава, одного удара которой было достаточно, чтобы снести человеку голову. Ради развлечения наемник любил плющить тем несчастным, что попались ему, пальцы на руках и ногах, – уже в самом начале нашего похода об этом мне поведала Шема, с явным интересом наблюдая за моей реакцией. Преимуществом Кузнеца была сила, обычная физическая сила, против которой редко кто мог устоять. А вот хитер наемник не был. Он был достаточно умен, чтобы держать в повиновении дюжину отчаянных головорезов, но хитер настолько, чтобы противостоять Писцам, не был. Правда, сам он об этом еще не знал.

Это его люди сейчас шли по лабиринту и повернули влево по его команде. Это его людям предстояло стать убойным скотом, если в лабиринте что-либо случится. Чем держал их Лион, я не знала и знать не хотела, но полюбовного согласия между союзниками не было. За утро, пока мы не спустились к лестнице, я успела наслушаться взаимных придирок: люди Кузнеца при каждом удобном случае задирали Писцов, те вяло огрызались в ответ, однако руки распускать не спешили. Писцы (а что это именно они, я понимала даже без привычных рисунков на их щеках: у колдунов Шолха была некая характерная только им привычка двигаться и говорить, ее я заметила еще в Палладе, отмечала и в Шеме – чуть замедленная, осторожная, плавная, полная скрываемой силы и превосходства. Надменностью и высокомерием обычно страдает знать, но полдюжины людей Шемы, сопровождавших нас в лабиринт, знатными не были, а высокомерия им было не занимать. Единственное, что меня искренне удивляло, так это их негласное признание Лиона старшим над собой и безоговорочное ему повиновение. Это Писцы-то – и повинуются постороннему?) посматривали на головорезов Кузнеца снисходительно и со скукой, ни разу не явив своих истинных сил и умений. Догадывались ли наемники, что перед ними маги? Вряд ли. Писцы не дали им ни малейшей возможности узнать это. Кузнец, а за ним и его люди, побаивался лишь Лиона, и то неявно: я догадалась о его опасениях только по хмурым неприязненным взглядам, которые изредка бросал здоровяк на лорда, когда думал, что тот ничего не замечает. Лион замечал. Но предпочитал делать вид, что ничего не видит, и лишь криво ухмылялся в сторону.

Так зачем же еще лорду Лиону нужны союзники, которых он ни в грош не ставит? Только в качестве ягненка, которого выпускают погулять, дабы привлечь внимание волка. И пусть себе ягненок блеет до посинения – охотник уже наготове.

Лабиринт был огромен. Мы долгое время стояли и смотрели вдаль, а огонь все еще бежал и бежал по тонким линиям куда-то вдаль, рисуя замысловатые узоры. Край лабиринта был так далек, что отсюда мы видели лишь подрагивающее световое переплетение, столь тонкое, что различить отдельные нити было невозможно.

...Красная тряпка рваными рывками плыла у края стены, погружаясь все глубже и глубже в водовороты лабиринта, почти достигнув середины. Ведомые громкими окриками Кузнеца, люди неуклонно продвигались вперед, но в какой-то момент они зашли так далеко, что звук человеческого голоса хоть и долетал до них, но был слишком неразборчив, чтобы следовать его указаниям. А вскоре наемники, шедшие по лабиринту, заблудились.

– Пошли еще четверых. Пусть лезут на стены, – хмуро рявкнул Лион, когда Кузнец в сердцах выругался, устав кричать. Наемник покосился на лорда, неприязненно и слегка боязливо, но перечить не стал. В проеме между высокими гладкими стенами, разрисованными мятущимися тенями от колеблющегося на гребне огня, исчезли еще четверо. Поначалу их продвижение вперед было куда быстрее, ибо шли они по знакам, оставленным первой группой, но только до тех пор, пока обе группы не объединились. С возвышения еще было видно, как наемники пытаются взобраться на стену, чтобы, оглядевшись сверху, понять, куда им идти дальше. Но на деле сделать это оказалось невозможно – стена сужалась кверху так, что лишь тонкий желобок в ладонь шириной проходил на ее гребне, а полыхающий там огонь не позволял зацепиться за этот гребень. Несколько бесплодных попыток – и люди Кузнеца побрели дальше, плутая в извилистых коридорах, поворачивая и разворачиваясь назад, уткнувшись в очередной тупик, и лишь клочок красной ткани наверху говорил о том, что они не стоят на месте.

– Тиор, – взгляд Лиона, казалось, приклеился к этой алой тряпке, но рука качнулась в недвусмысленном жесте, – Масло догорает.

– Да, мой господин, – бесстрастно качнулся в поклоне один из Писцов – худощавый жилистый мужчина с проседью на висках и живыми темными глазами.

Спустя мгновение трое колдунов мягко скользнули в проем между стенами и быстро исчезли в лабиринте.

Масло и вправду догорало. Впереди еще разливалось море огней, но здесь, ближе к нам, свет стал тусклым, синеватым. На стены ложились глубокие тени, а пол и вовсе потонул в темноте. Сколько же времени осталось до того, как лабиринт опять погрузится во тьму?

– Нет времени, – вторя моим мыслям, внезапно сказал Лион, – Надо идти.

И оглянулся. Его темные глаза поочередно окинули взглядом четверых оставшихся на возвышении наемников, троих Писцов, Шему и меня. Тени легли на его лицо, делая его резче и старше, тени смотрели из его глаз, холодных и непроницаемых.

– Шема, любовь моя, – полупрезрительно сказал Лион, не отрывая от меня глаз, – Головой за нее отвечаешь.

– Но... Лион...

Растерянно-яростный вопль магички потонул в мягком шуршании сапог по мелким камешкам, осыпавшимся на ступени. Спустя пару минут на возвышении остались только мы вдвоем и это отнюдь не добавляло Шеме хорошего настроения.

От долгого перехода я устала, а потому не без облегчения привалилась к стене, вытягивая вперед ноги в толстых башмаках. Да уж, год назад я и помыслить себе не могла, что с наслаждением буду сидеть в пыли, на голых камнях, с трудом расправляя мятую и порядком замызганную юбку, пальцами загребая назад и заплетая в косу спутанные волосы, и радоваться передышке. Я и помыслить не могла, что запросто смогу обходиться без сдобренной благовониями воды для умывания, без служанок, предупреждающих каждый твой жест, без усыпанных драгоценностями гребней и ароматических масел, без изящной обуви, без... Но я обходилась. И даже не вспоминала об этом. Прошлая жизнь показалась мне далекой и нереальной, как те иллюзии, которых я по своей природе никогда и не замечала...

– Что вы здесь ищете, Шема?

– Заткнись, леди, – пробурчала магичка, мягко присаживаясь у стены на корточки с готовностью тут же вскочить, если потребуется, и с тоской посматривая на центр лабиринта, куда уже наверняка добрался Лион. В отместку за то, что ее оставили не у дел, Шема обыскала меня и, не найдя ни ножа, ни чего иного острого и опасного, связала мне руки, а конец веревки закрепила высоко на металлическом штыре для факелов, вбитом рядом со входом. Теперь ей не нужно было бояться моего бегства, и она могла спокойно наслаждаться тем, как другие добывают победу без нее. Без нее! Высказать свои претензии Лиону она не могла, а потому вынуждена была отыгрываться на мне.

– Разве у магов нет каких-нибудь магических штучек, чтобы проходить лабиринты? – с издевкой спросила я, поглядывая вдаль. У нашего края лабиринта огонь уже едва тлел лижущим синеватым пламенем, скрывая стены в полутьме, зато дальний край ярко полыхал резным кружевом замысловатого огненного рисунка. Пламя осветило противоположные стены пещеры и я, к немалому своему удивлению, увидела там, где заканчивается лабиринт, множество точеных каменных колонн, упирающихся в потолок, и две гигантские сидящие фигуры в углублении между ними. Свет падал неравномерно, на выпуклых боках колонн можно было бы, если постараться, рассмотреть резьбу и какие-то знаки; на подоле длинной одежды каменных фигур были заметны не просто глубокие, очень правдоподобные складки, но и сложные затейливые узоры, зато лица гигантов прятались в тени, и не только из-за того, что были они укрыты капюшонами... Я видела кисти их рук, лежащих на высоких подлокотниках, унизанные каменными кольцами пальцы лежали спокойно и уверенно, словно поглаживая... оскаленные рысьи морды. Что это за место? Зачем здесь рыси? К чему век за веком взирают на путаницу лабиринта те, кто занял Рысий трон? Для чего в этой пустоте... Впрочем, пустоте ли? Я насторожилась и прищурилась: в складках широких каменных одежд мне почудилось движение. Либо глаза меня подводят – а это немудрено после почти бессонной ночи, либо там кто-то есть, звери или люди... Не статуи же вдруг воскресли?

В переплетении огненных узоров на другой половине лабиринта трудно было понять, где находятся люди, которые пытаются его миновать – красная метка-тряпка давно перестала показываться над стенами, да и для кого? Признаться, мне вообще было неясно, шли ли люди к центру лабиринта или туда, где на рысьих тронах восседали каменные великаны?

– В лабиринте нельзя использовать магию. Вот выйдем из лабиринта – там пожалуйста, – задумавшись, я непроизвольно вздрогнула, когда Шема неожиданно ответила на мой вопрос. Магичка хмурилась и с досадой цокнула языком, – Навязалась ты на мою голову...

– С чего бы тебе жаловаться, – пожала я плечами, отрывая взгляд от мелькнувших вдали теней, – пленница ведь не ты. Это ведь я сижу, связанная, а не ты. Да и никогда я не была для тебя опасной. Драться не умею, с оружием обращаться – тоже, причинить тебе вред не могу, даже если захочу, а соперница я неважная, ты сама об этом говорила. Так почему бы нам не поболтать? Когда Лион вернется, я все равно узнаю, зачем он туда ходил. Он ведь захочет поделиться со мной успехом? Наверняка. Вот только я была и остаюсь пленницей, потому как если он меня отпустит, я сбегу, а ты – нет. Ты с Лионом добровольно, так ведь? И если ты хочешь оставаться с ним и дальше, я мешать не буду.

– Не будешь мешать? – вдруг расхохоталась Шема, – Хотела бы я посмотреть, как у тебя это получится!

Я молча пожала плечами, магичка вдруг запнулась, бросила на меня хмурый, неприязненный взгляд и отвернулась.

– Так что вы здесь ищете? – настойчиво продолжала я расспросы и Шема не выдержала.

– Седьмой ключ! Последний ключ к Холхаре и у нас будут все! И могу поспорить, что ты об этом уже догадалась.

– Догадки все равно остаются догадками, пока не подтверждены фактами, – примирительно сказала я, – Я могу, например, только догадываться, как ключи попали к Лиону. Помню, они были у Паллада.

Когда Шема ничего не ответила и поспешила отвернуться, я продолжила:

– Раз этот ключ последний, он укажет на место, где находится Холхара?

Шема бросила на меня быстрый пристальный взгляд и вдруг рассмеялась, забавляясь моей неосведомленностью.

– Карта в Холхару перед тобой, леди. А сумеешь ли ты ее прочесть?

Карта? Мой взгляд оторвался от насмешливых черных глаз магички и медленно переместился на сверкающую огнями узорчатую сеть лабиринта. Карта? На что может указать ТАКАЯ карта? В причудливой вязи линий трудно предположить подобие реального места, которое нужно искать, это, скорее, загадка, требующая решения...

– Что, леди, ты тоже решила поискать Холхару? – Шема насмешливо скривила в усмешке губы, наблюдая, как пристально я изучаю и пытаюсь уложить в памяти рисунок где-то затухающих, а где-то и ярко горящих линий.

– Нет, Шема, Холхара мне ни к чему, – задумчиво ответила я, краем глаза заметив недоверчивое удивление магички, – А... что там происходит?

Подножия далеких каменных скульптур неожиданно осветились прыгающими огненными шарами. Шема резко встала, подалась вперед и выругалась.

"...без меня", – донеслось ее рассерженное бормотание. Женщина стояла на краю выступа перед лабиринтом, в ярости сжимая кулаки. На меня она, казалось, совсем перестала обращать внимание, ругаясь, подпрыгивая от нетерпения и вытягивая вперед шею, силясь что-либо рассмотреть.

Я тоже присмотрелась. Там, вдали, освещая рваным пламенем каменную резьбу, метались люди. Да-да, скачущие огненные шары оказались людьми, горящими словно факелы, но пока я, остолбенев в ужасе, наблюдала за ними, дикая пляска прекратилась.

Зато началась новая: между гигантскими ногами статуй замельтешили другие люди, отражаясь в огне, засверкали клинки, сталкивающиеся в схватках; мне показалось, что я даже слышу крики и звон стали...

– Что случилось? – крикнула я. Шема рассеянно отмахнулась и ответила, не оборачиваясь:

– Ловушки. В свитке было сказано о семи ловушках, и я не знаю, какую они сейчас проходят – первую? Шестую? А-аа-а, – она с досадой помотала головой.

– А что это за люди? – спросила было я, но чья-то сильная крупная ладонь в перчатке неожиданно закрыла мне рот.

Ктобу? Откуда?

Заметив мой рассерженный взгляд, великан поспешно убрал руку и приложил палец к губам в жесте молчания. Когда я понимающе кивнула, колдун мягко подался вперед и неожиданно легким для его крупной фигуры движением приблизился к Шеме. Та, вероятно, почуяла опасность, ибо попыталась обернуться, но Ктобу молниеностно набросил на ее шею свое костяное ожерелье и резко потянул прочную нить на себя. Шема захрипела и попыталась вывернуться, я закричала, прося не причинять ей вреда, но колдун, казалось, ничего и никого не слышал до тех пор, пока тело женщины не обмякло в его руках и не осело на пыльный камень.

– Она жива?

Странное дело, я ненавидела Шему, но смерти ее не желала.

– Жива, – нехотя пробормотал Ктобу, выпрямляясь, – хотя зря. Она не заслуживает жизни. Уходите, Великая леди, быстро уходите.

– А ты? – нахмурилась я.

– А я... чуть позже, – рассеянно ответил он, снимая веревку со штыря и развязывая мне руки, – Чем дальше Вы уйдете, тем лучше. Идите, прошу.

Я послушно скользнула за угол... но не ушла. Я хотела знать, что будет делать Ктобу.

А колдун стал на колени, снял с шеи все свои ожерелья, нанизал нити на плотный шерстяной шарф, связав их концы узлом. Затем несколько долгих секунд он держал руки над переплетением – губы его шевелились, но ни звука не донеслось до меня. Касаясь только шарфа, будто прикосновение к костяным фигуркам стало опасным, Ктобу завернул ожерелья в свободные концы шарфа, потом еще и еще, пока в его пальцах не остался плотный аккуратный узелок, тщательно скрывший свое содержимое за множеством узлов и слоев ткани.

Колдун задумчиво взвесил узелок на ладони, неожиданно широко размахнулся и изо всех сил бросил его в глубь лабиринта. Я содрогнулась от режущего слух острого раската грома, еще успела увидеть, как ветвистым многохвостым разрядом вверх и вниз ударили молнии, дикий клубок молний – камни вздыбились, повисели мгновение в воздухе и с грохотом опали вниз, – когда мощная фигура Ктобу сбила меня с ног. Рука колдуна рывком подняла меня вверх, а спустя мгновение мы уже мчались прочь, в тоннель под низкой длинной аркой.

Тоннель вывел нас к лестнице. Ктобу чуть помедлил, глядя на бесконечную череду теряющихся во тьме ступеней, обернулся, бросив мрачный взгляд на покинутый нами тоннель, затем снял с подставки горящий факел и решительно шагнул на первую из тысяч ступеней, что вели вверх.

– Что ты сделал? Там, в лабиринте?

– В этом месте применение магии слишком опасно. Никто не знает, как и чем обернется самое простое заклинание, никто не может заранее сказать, к каким последствиям это приведет. Я рассчитывал, что последствия будут более разрушительными.

– Почему ты хотел его разрушить? Шема сказала, что лабиринт – это карта, ведущая к Холхаре. Разве тебе не интересно узнать путь?

Колдун на ходу повернул голову, бросил на меня суровый взгляд.

– Нет, Великая леди, не интересно. Лабиринт – еще не путь. Чтобы лабиринт стал картой, в руках ищущего должны быть все ключи. Их нужно соединить воедино и уложить в особое место у подножья каменных статуй. И только тогда лабиринт укажет место Холхары и безопасный путь, ведущий к нему.

– Откуда тебе это известно, Ктобу? – тихо спросила я, – Раньше ты говорил иначе.

Колдун не ответил, а лишь ускорил шаг. Я едва за ним поспевала и с ужасом думала о том, на сколько хватит моих сил, прежде чем я рухну на эти проклятые ступени? Но куда больше меня беспокоил человек, идущий рядом со мной.

Ктобу был хмур и не смотрел мне в глаза. Его шаги были резки и излишне нервны, пальцы до неестественной белизны сжали рукоять факела, губы упрямо сжались в прямую линию. Это заставило меня присмотреться к колдуну повнимательнее. За то время, что мы путешествовали вместе, великан всегда был мягок и улыбчив, и произошедшая с ним сейчас перемена меня насторожила.

– Что случилось, Ктобу?

Колдун долго медлил, прежде чем ответить. Ступени мелькали под нашими ногами.

– Похоже, сбываются самые страшные мои опасения, Великая леди, – хмуро сказал он, – Существо просыпается.

– Ты уверен в этом? – мы бежали по ступеням и гул наших шагов и голосов раздавался глухим многократным эхом.

– Когда Вы вчера внезапно исчезли, Великая леди, мы бросились на Ваши поиски. Я не мог применить свой магический дар, чтобы найти Вас, Хранителей с нами не было, потому мы просто разделились. Тирдал со своими Блистательными решил прочесывать дом за домом, расспрашивать прохожих, а я... я подумал, что искать нужно магов, любых магов. Если Вы были правы и в Грейл понаехало много магов, то наверняка Вы среди них. Вас я не нашел, зато сумел поговорить с одним из тех Писцов, кто приехал одновременно с Великим лордом Лионом. Много интересного я узнал от него. Вы ведь давно знали о том, что Лион одержим?

Пришла моя очередь медлить.

– Я знала лишь о том, что лорда Лиона захватил иффиш. О другом я могла лишь догадываться, но до вчерашнего вечера не была уверена ни в чем. Лион ведь ничем не отличается от любого другого человека, Ктобу. Или мага, если быть точнее. Да, он сильно изменился за то время, что я его знаю. Но с тех пор, как Горностай вторгся в Лакит, мне пришлось видеть куда худшие перемены в людях. Я перестала верить в людей. И я перестала верить на слово. Так почему же ты так уверен, что Существо в Лионе? Почему ТЫ поверил какому-то Писцу?

– Боюсь, он не мог соврать, когда я его спрашивал, – мрачно ухмыльнулся Ктобу, и от его циничного тона у меня пробежали мурашки по коже, – Я умею убеждать, Великая леди, хотя эти свои способности давно уже не использовал. А Писец оказался не из низших, потому и знал многое. Он рассказал мне, что несколько лет назад Братство отправило на поиски Холхары четверых искателей. Двое странным образом сгинули уже в первый год, но двум другим удалось найти след. Они оба нашли по ключу. Первый сразу же принес ключ в Шолх, чтобы сообща с братьями решить, что делать дальше. Позже и второй тоже принес свой ключ в Шолх, но помимо этого привел и человека, который попался в ловушку в месте, где был спрятан ключ. Человека захватил иффиш, как решил искатель, и только собратство магов могло помочь несчастному освободиться. Этих двух искателей звали Ипарт и Паллад, Великая леди, а человека, захваченного иффишем – Великий лорд-наследник Лион Лиэтта. Полагаю, большую часть этой истории Вы и без меня знаете.

– Продолжай, – сухо кивнула я, тщательно спрятав удивление. Не так уж полно я, оказывается, была осведомлена о роли Ипарта в этом деле. А значит, и Шемы. И – само собой разумеется – Паллада.

Ктобу бесстрастно продолжил рассказ.

– Братству Шолха прежде не раз доводилось сталкиваться с иффишами. Пожалуй, подлинные знания о том, как следует обходиться с этими созданиями и людьми, которых они захватили, только у Писцов и сохранились, а за века практики еще и приумножились. Так вот, очень скоро наиболее опытные из Писцов заподозрили, что иффиш, захвативший Великого лорда Лиона, не совсем обычен. Его внешние проявления – приступы злобы и ярости, подавление чувств человека, все это сомнений не вызывало. Странным было то, что этот иффиш умел контролировать свои приступы. Лион мог выворачиваться от бессильной безумной злобы, а в следующее мгновение становиться трезвомыслящим и холодным, как лед. А ведь иффиши не настолько умны и сообразительны, решили старейшины Братства. Так иффиш ли это? Найсал был не единственным, кто оставил предупреждение о Существе, Великая леди. Братство Шолха тоже тщательно хранило древние предания о некоем божестве, Рубейт Се'заане, которого иначе называли Мойн-Иннера, Держащем-Нити-Жизни, или Дергающем за нити, и эти предания поразительно напоминают откровения Найсала. С одной только разницей – в изложении Писцов Рубейт Се'заан был убит, а сожженный прах его развеян, но когда-нибудь наступит день и он возродится из крови и пепла. Братство должно быть готово к тому, чтобы совершить то, что однажды было уже сделано, и опять уничтожить Существо. На этот раз окончательно.

– Не понимаю, – я растерянно остановилась, уже занеся ногу на следующую ступеньку, но так и не сделав следующий шаг, – Если Писцы знали, что Существо настолько опасно, почему они сейчас ему помогают?

– Мы еще дойдем до этого, – уклончиво ответил Ктобу, бесцеремонно подхватил меня под локоть и поволок наверх. Ступенька за ступенькой, – Старейшины Братства заподозрили, что в их руках оказался сам Рубейт Се'заан. То, что Существо совсем недавно возродилось в нашем мире, делало его слабым и уязвимым, потому Шолх решил не терять времени зря и провести обряд очищения.

Я удивленно подняла брови. Ктобу заметил мой жест.

– Да, Великая леди, Шолх был уверен, что простым изгнанием он сможет уничтожить Существо или хотя бы выдворить его за пределы нашего мира. Но даже это ему не удалось сделать. Искатель по имени Паллад украл оба ключа и вместе с Лионом сбежал из Шолха.

– И как это объясняет твой осведомитель? – сухость в моем тоне заставила колдуна бросить быстрый взгляд в мою сторону.

– Паллад и Писцы, что его поддерживали, решили, что служить Существу, вернее, самому Рубейт Се'заану куда полезнее, чем его уничтожать. У каждого льва всегда найдутся свои прихвостни-шакалы. Существо не исключение. Откуда-то этот Паллад узнал, что Рубейт Се'заан возродится, если попадет в Холхару. Потому он и повел Лиона от ключа к ключу к Холхаре, поскольку вместе с ключом, добытым Ипартом, он украл в Шолхе и редкие манускрипты донайсаловых времен, повествующие о пути в Холхару. Это были единственные упоминания о ключах и окружавщих их ловушках, которые хранились в Шолхе. Именно по ним отправились когда-то в путь четыре искателя, но ни один из них не видел предание целиком и не мог бы самостоятельно достичь Холхары. Когда Шолх лишился своей реликвии, ему ничего не оставалось делать, как последовать за сбежавшим Палладом. Холхара – место опасное само по себе; неуравновешенного, неготового к избытку силы человека оно способно превратить в кровожадного монстра или опасного безумца, да и опытному магу не избежать искушений магической властью, а потому Братство Шолха не собиралось отдавать свои секреты кому попало и уж тем более не в руки обезумевшего Паллада, решившего полностью возродить Рубейт Се'заана.

Мои шаги сами собой замедлялись, ноги стали деревянными и непослушными, и не поддерживай меня Ктобу под локоть, я бы просто остановилась. Но я шла и шла, тупо глядя перед собой и не замечая мелькающих под ногами пыльных серых ступеней. Бесконечных ступеней. Я устала. Устала от бесконечного взбирания вверх, но еще больше – от бесконечной лжи и вранья. Неужели я могла настолько ошибиться в Палладе? Неужели я приписывала ему качества, которых у него отродясь не бывало? Когда-то я приняла его объяснения о том, что он искренне заботится о благе Лиона, и, похоже, ошибалась: он знал о Существе, но лгал мне. Когда-то я не рискнула задать ему вопрос о том, только ли для того, чтобы исцелить Лиона, он идет в Холхару. Не жаждет ли он той магической мощи, что по слухам спрятана в Холхаре? Теперь я этого не узнаю, как не узнаю, сказал бы он мне правду, если бы я спросила?

– Шема сказала, что Паллад погиб, – сухо и чуть насмешливо. Но по сердцу неожиданно резануло болью, – Значит, он и вправду лишился ума.

– Я его не знал, а теперь его место заняла Шема, – пожал плечами Ктобу, – полагаю, разница небольшая. Братство Шолха расколото, Великая леди. Если поначалу тех, кто шел за Палладом, было мало, то теперь они – большинство. Да, леди, большинство Писцов последовало за Великим лордом Лионом, вернее, за Существом, а тех, кто опасался и опасается возрождения Рубейт Се'заана, осталось в меньшинстве и они вынуждены скорее обороняться, чем наступать.