Текст книги "Последний ключ (СИ)"

Автор книги: Анна Шведова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 41 страниц)

– Я бывал здесь раньше, – уклончиво ответил шут, – Доводилось. Расскажу как-нибудь потом.

Тишина, сопровождавшая нас из тоннеля в тоннель, из едва обработанной пещеры в другую или величественный зал неизвестного назначения, от моста к мосту и от расщелины к расщелине, осознание удивительной и неповторимой естественной красоты этих мест и грандиозности созданного руками человека подавляли нас. Мы шли, то глядя себе под ноги, то с удивлением разглядывая искусную обработку камня на теряющихся в беспроглядной темной выси колоннах, то, затаив дыхание, вслушивались в причудливость эха, многократно печатающего наши шаги... И все это молча. Говорить не хотелось. И вопросы здесь казались неуместными.

Все изменилось как-то в одночасье: мы перебрались через очередной узкий мост с угрожающе выщербленными каменными перилами, прошли вдоль отвесного края темного провала, свернули в тоннель такой узкий, что идти приходилось по одному, и наконец уперлись в обитую железом дверь, которую долго никто не хотел открывать.

А когда она распахнулась – мы выслушали положенное по случаю ворчание дюжих стражников, которых оторвали от беседы с двумя хорошенькими молодками... Шум десятков голосов, криков, смеха, скрипа, стука, цокота копыт, шипения огня оглушил нас. После томительной тишины, темноты и безлюдной пустоты вид обычного города с домами, площадями, улицами и рынками, полный огней и жизни, приводил в изумление, и только чернильная чернота над головой – свод пещеры терялся где-то в высоте – напоминала о том, что мы под землей.

Дирсена громко охнула и прикрыла ладонью рот, Граер рассмеялся, вертя головой во все стороны, Махтир с размаху хлопнул его по плечу, отчего тот пошатнулся, один Тирдал остался невозмутим. Блистательный лишь привычно настороженно осмотрелся и повернулся к Орфику.

– Постоялый двор "Рысья лапа", – в ответ на невысказанный вопрос ответил старик и пожал плечами.

– Веди.

Улочки были узкими и извилистыми, мало того, они то поднимались вверх, то опускались. После многочасового пути эта короткая дорога до постоялого двора, дорога до отдыха, оказалась самой трудной. В какой-то момент мы поднялись на высокий горбатый мост, перекинутый через ручей с каменными берегами, и тогда я смогла рассмотреть поселение целиком.

Город лежал на дне огромной каменной чаши, края которой обозначались лишь далекой россыпью огней. В первый момент селение поразило меня размерами и многолюдностью, но приглядевшись, я поняла, что ошибалась – городом это место можно было назвать с большой натяжкой. Три небольшие круглые площади и десяток-другой недлинных улиц, беспорядочно расходящихся подобно клубку перепутанных щупалец – вот и все селение, но это и не было Катуллой, как я вначале предположила. Катуллой называли пять небольших селений, цепью расположенные друг за другом, а это, Вероница, было четвертым, если считать с востока. Или вторым – если с запада. Войдя через ворота с сидящими крылатыми рысями, мы повернули направо, но если бы пошли налево, очень скоро столкнулись с похожим на Вероницу подземным селением – Стизой. Однако наш путь лежал на восток, и я до сих пор не знала почему.

Постоялый двор с медной кованой вывеской, с трудом напоминающей контуры кошачьей лапы, затерялся среди приземистых каменных домов на левом берегу ручья и найти его оказалось непросто. Улочки петляли, пересекались одна с другой, тонули в полутьме – в этой части селения людей было поменьше, зато теней и темноты – побольше, а потому мы не скоро обнаружили то, что искали.

Войдя в низкую дверь, из-за которой даже мне пришлось нагнуть голову, а Тирдалу и вовсе согнуться калачом, мы окунулись в водоворот запахов и звуков. Правда, посетителей здесь было не так уж много, да и сама приземистая харчевня размерами не отличалась.

Хозяин подождал, пока мы войдем, привычно оглядел нас на предмет весомости кошельков, и только тогда неторопливо подошел.

– Я ищу своего приятеля, милейший, – сразу же взял быка за рога шут, – Орфик имя мое.

– А, Орфик! Наконец-то, – просиял дородный дядька, вскидывая руки в неожиданном приветствии. Хмурость и подозрительность тут же сошла с его лица, – Пройдите, пройдите вон туда.

За высокой перегородкой угадывалось небольшое помещение, почти полностью утонувшее во тьме. Мы шагнули туда под равнодушные взгляды немногих посетителей.

За длинным столом сидело несколько человек. Свет одинокой свечи бросил круг на стол, коснулся рук и чуток – тел, но оставил в темноте лица. Шестеро, быстро подсчитала я, ощущая, как неприятный холодок страха пробежал по моей спине. Нас тоже шестеро, но в сидящих, в их настороженных позах угадывались напряжение и собранность, а руки некоторых из них привычно отпрянули к рукоятям кинжалов. Воины? Здесь? Скрытно? Зачем?

Тирдал и Орфик прошли вперед, открывая меня, я на мгновение колебалась, прежде чем сделать шаг... В конце концов, если меня привели в ловушку, то изображать сопротивление в этом каменном мешке с двумя вооруженными Хранителями за спиной, было уже поздно. Если меня предали, мне оставалось лишь принять это с чувством собственного достоинства...

Пять быстрых фигур гибко соскользнули со своих мест и склонились в поклоне, насколько им позволяло ограниченное пространство между столом, лавками и стенами.

– Надорра, – едва слышным шепотом прошелестело сдержанное, но искреннее приветствие.

И я с удивлением и немалым облегчением узнала в незнакомцах гвардейцев, тех самых пятерых Блистательных из охотничьего Соколиного отряда, которые провожали нас в Субейю.

Но сюрпризы на этом не закончились. Шестым человеком, скрывавшимся в полутьме харчевни, был Ктобу.

– Как? Как ты здесь оказался? – удивлялась, похоже, не я одна. Молодой Граер, широко распахнул глаза и подсел на краешек лавки, изумленно вглядываясь в колдуна, – Ты же остался в Раззануе!

– Ну, как видишь, не остался, – Ктобу казался немного смущенным, – Великая леди, – уважительный поклон в мою сторону, – посчитала возможным отправить меня в Арун еще до того, как вы туда прибыли.

– Зачем? – молодой хранитель был так удивлен, что на остальных, на их ухмылки и легкое хмыканье внимания не обращал.

– Предупредить Великого архонта Бавара, – вместо колдуна ответила я, – Заранее было ясно, что Магистр-распорядитель постарается оградить меня и тех, с кем я прибуду, от любых частных бесед. По крайней мере, не позволить нам уединяться с теми, кто мог бы помешать планам Нор-Аднона. А Бавару должен был донести мое предложение человек, уверенный в том, что я не фальшивка. Но эту часть истории я и сама знаю, – улыбнулась я светловолосому великану, – А как ты оказался здесь?

Ктобу отделался шутками, кивками на то, что без него мы пропадем, и прочее, прочее, прочее... но рассказ о его путешествии я все-таки услышала. И не только о путешествии. И мой мир, только-только нашедший точку равновесия, опять пошатнулся.

– Великая леди пусть простит мне назойливость, но что она собирается делать дальше? – колдун спрашивал осторожно, деликатно, но глаза его в желтом свете свечи поблескивали остро и испытующе.

За харчевней нашлись приготовленные комнаты, в которые услужливый хозяин заведения провел нас по первому же не то кивку, не то намеку Ктобу. На маленьком столике меня дожидалось горячее влажное полотенце, над которым еще поднимался ароматный парок, кувшин воды и миска. Я стерла с лица и рук въевшуюся за время путешествия пыль и грязь, не без труда отбившись от помощи услужливой Дирсены, и с удовольствием растянулась бы на постели, но время отдыха еще не наступило.

– А сам-то ты что здесь делаешь, маг?

Ктобу еще несколько секунд молча смотрел мне в глаза, затем кивнул. Просто кивнул.

– Вам понадобится моя помощь, Великая леди.

– В чем? Ты ведь даже не знаешь, каковы мои планы.

– Возможно, их не так трудно угадать, – уклончиво ответил колдун, – И я полагаю, Великой леди будет легче их осуществить, когда она услышит мой рассказ. Я не осмеливался рассказать обо всем раньше, надеясь, что Великой леди не придется во все ввязываться лично. Я рассчитывал, что ее сумеют надежно укрыть и она сможет пережить тяжелые времена в безопасности. Но все изменилось, леди Оливия, когда Вы ушли из Дернойского храма. Опасность идет за Вами по пятам и я не вправе молчать о том, что знаю давно.

Ктобу замолчал, собираясь с мыслями. В комнате мы были одни. Динен Тирдал, негласно ставший главой нашего маленького отряда, столь непререкаемым и строгим, что даже я не всегда решалась с ним спорить, окинул колдуна крайне неприязненным взглядом, когда тот попросил о приватной беседе, однако уединиться нам позволил, выставив у дверей с обратной стороны караул. Окон в комнатушке не было, пол был сплошным каменным монолитом, а на краю крыши, сложенной из привезенной извне дранки, на всякий случай сидел молодой Забарья. Такие меры предосторожности в другое время меня бы позабавили. Но сейчас я стала куда осмотрительнее – если Тирдал чего-то опасается, нужно прислушаться к его чутью. А безоговорочно доверять Тирдалу я стала давно, даже не заметив, когда и как это случилось.

– Несколько лет назад, хм..., – Ктобу смущенно прочистил горло и неожиданно я поняла, что он волнуется. Это меня удивило: что такого страшного собирался поведать колдун, раз даже мысли об этом вызывают его тревогу?

– Несколько лет назад на один далекий храм на севере, у Волчьих скал, что на самом побережье Северного моря, напали. Даже для севера это редкость, Великая леди. Север – Улдиб, Вадрон и Талдея – живет не так, как Лакит или даже Маэдрин, он живет по другим законам, законам силы. Северянин не считает для себя зазорным подчинить себе более слабого соседа, взять себе его добро, его семью и его самого. Он без колебаний нападет на чужеземца, чтобы забрать его теплую одежду и обувь. Нам кажется это жестоким, но жизнь на суровом севере заставляет быть безжалостным. Северянин превыше всего ценит силу и мощь, прежде чем научиться говорить, он учится себя защищать. Говорят, северяне рождаются с клинком в руке. Но и у них есть свои запреты. Храмов на севере мало, и они неприкосновенны. Ни у одного коренного северянина не поднимется рука взять из храма хотя бы каплю жертвенного масла или горсть зерна даже в самый голодный год. Стены храмов обычно укреплены не хуже самых мощных крепостей, но ни один северянин не посмеет проверять их на прочность. Поэтому когда несколько лет назад Вулесский храм в Улдибе подвергся не просто нападению, но насилию и разграблению, север содрогнулся от неверия и гнева. Улдибцы поклялись отомстить обидчикам, однако их клятвы оказались пустыми. Не дольше, чем через несколько месяцев ренейды напали на Улдиб и уничтожили его. Потом пришла очередь Талдеи, потом – Вадрона. След напавших на храм затерялся в дорогах боли и страха, протоптанных захватчиками. Но не переживайте за них, Великая леди, – неожиданно усмехнулся Ктобу, заметив, как непроизвольно сжались в кулаки мои пальцы, – северяне признают силу и только силу, так что Белый Горностай очень скоро пришелся им по душе. Сейчас улдибцы и талдейцы сражаются в армии Эльяса и преданны ему едва ли не больше самих ренейдов. Но речь не о них. Речь о храме. Чуть больше года назад, с большим опозданием услышав о нападении на храм, я побывал в нем. Не удивляйтесь, моя леди, но когда-то я был там жрецом и ушел несколько лет назад посмотреть мир. С тех пор многое изменилось, но оставить без помощи храм я не мог. Я вернулся на побережье Улдиба, на Волчьи скалы, и обнаружил там лишь следы запустения. Оскверненный храм был покинут. Его мощные каменные стены были окружены валом из мелких камешков, которые принесли люди, поклявшиеся отомстить за его осквернение. Но не отомстили и с тех пор храм обезлюдел...

– Это Эльяс разорил храм?

– Эльяс? Да, храм осквернил Эльяс, – рассеянно ответил колдун, хмуро кивнув головой, – Я не стал бы рассказывать Вам об этом, Великая леди, если бы не одна вещь, издревле хранившаяся в том далеком храме. И к Вам она имеет непосредственное отношение. Будучи жрецом в сокровищнице, я имел доступ ко всем реликвиям храма и тогда меня заинтересовала одна из них – старый свиток, бережно укрытый подальше от любопытных глаз. Я знал о его существовании, но не знал, где он хранится. Однажды в хранилище треснула часть стены и обнажила нишу со свитком. Его не присыпало каменной крошкой, как остальные предметы в подземелье. Так я узнал, что свиток зачарован, а я был любопытен. Признаюсь, я снял заклятье и прочел написанное в нем. Я освободил только один свиток, Великая леди, но в нише хранилось кое-что еще, связанное со свитком, и это что-то было замуровано в стену и запечатано более сильными чарами, которые тогда распустить я не успел... Впрочем, сейчас не это важно. Важно то, что когда я вернулся в храм год назад, тайник был пуст, и я не уверен, что это жрецы опустошили его, покидая храм.

– Что же было в свитке? – спросила я, порядком заинтригованная.

– Послание Найсала своему потомку, Великая леди.

– Найсала?

– Да, легендарного Найсала Белоголового. Мага, равных которому не было и нет во всем мире. Мага, создавшего Жилу и обезопасившего Лакит от жестоких колдунов Шолха. Человека, магией украсившего Шел. Друга великого Инаса. Так, кажется, его величают в наше время?

Я кивнула, не понимая.

– Если бы Вы прочли тот свиток, Вы бы узнали, сколько правды скрыла история, сколько боли, страха и страданий исчезло за словами героических саг. Найсал был могучим магом – этого оспаривать я не могу, но человеком он был гордым и невоздержанным. Вот что я узнал из свитка. Найсалу не было преград в магии, он постигал все с удивительной простотой, походя, легко. Чем дальше, тем скучнее ему становилось в жизни, тем меньше оставалось недосягаемого. Он любил рисковать, был смелым до безрассудства и однажды эта смелость вышла за пределы разумного. Найсал захотел проверить свои магические умения в той их части, что всегда была под строжайшим запретом – в некромантии. Он решил вызвать иффиша, сторожевого пса с границ Бездны Забвения. Ради развлечения. Чтобы проверить, так ли он силен, так ли он удачлив, чтобы в одиночку держать тварь на поводке. Но все пошло не так. Некое существо действительно появилось в нашем мире, но не в теле одного из слуг мага, а в своем собственном, и это был не иффиш. Найсал так и не нашел для него названия, в своем послании просто именуя его Существом. Существо оказалось умным и расчетливым, а хуже всего – оно владело магией намного лучше самого Найсала. Прошло совсем немного времени, и человек стал понимать, что не он управляет Существом, а Существо им. Потом Существо замахнулось на всю Ла-Китту, собираясь обосноваться в Шеле и создать собственную могучую империю, благо порабощать глупых людей для него оказалось легче легкого. И Найсал испугался. Он корил себя за безрассудство, но понимал, что если кто и должен исправить содеянное, так это он сам. Маги Ла-Китты, Инас и сам Найсал придумали и в конце концов загнали Существо в ловушку, в месте, называемом Холхара. Увы, они не смогли его изгнать из нашего мира, они даже не смогли его убить, но им удалось разделить душу Существа на две части. Одну часть замуровали в Холхаре, а другую вывезли далеко за пределы Ла-Китты на юг, в пустыню, где вселили в камень. И чтобы никто и никогда не смог соединить обе части Существа и воскресить его, Найсал и Инас создали Жилу, отсекающую магию и не позволяющую любому человеку, обладающему магической силой чуть больше самой примитивной, войти внутрь Ла-Китты... Великая леди, что с Вами? Вам плохо?

– Н-ничего, – я с трудом перевела дух, отгоняя дурноту.

Лион... где-то на юге... вселился иффиш... Холхара... Трудно не сложить все, что я услышала за время путешествия с Палладом, и рассказанное Ктобу воедино. И вывод, который напрашивался сам собой, был пугающим.

Стоп! Я ведь могу и ошибаться? Не стоит делать выводы, пока рассказ Ктобу не окончен. Да и мне не мешало бы кое-что прояснить.

– Выходит, колдуны Шолха вовсе не были врагами? – спросила я с легкой улыбкой. Улыбка вышла, наверное, кривоватой, потому как Ктобу пристально на меня посмотрел. И ответил не сразу:

– Да, колдуны Шолха тогда были верными слугами Найсала. Большая часть их погибла в тот самый час, когда Найсал и Инас пленили Существо, а остальные, вероятно, переселились в Шолх позже, придумав себе в оправдание изгнание.

– Что еще было в том свитке?

– Раскаяние, – пожал плечами Ктобу, – Найсал сожалел о содеянном, но еще больше он сожалел о том, что вынужден взвалить на собственного потомка обязанность исправить его ошибку. Существо не уничтожено, а значит, когда-нибудь оно попытается вырваться из ловушки. Рано или поздно это случится.

– И что же должен сделать потомок Найсала, если сам Найсал сделать ничего не смог?

– Точно этого я не знаю, Великая леди, – губы Ктобу дрогнули в невеселой улыбке, – В послании Найсал только рассказывал о случившемся и предупреждал о том, что может произойти в грядущем, но он не давал советов.

– Ты полагаешь, Существо может возродиться?

– Да, Великая леди, боюсь, что так. Я подумал об этом, когда услышал, что Эльяс взял Тутарлу и прошел сквозь Жилу. Но когда Жила исчезла полностью... Хотелось бы мне ошибиться, леди Оливия, но боюсь, готовится воскрешение Существа.

– Готовится? Ты считаешь, кто-то намеренно возрождает Существо?

Колдун бросил на меня пристальный взгляд и покачал головой.

– Нет, Великая леди, пока я этого не утверждаю. Но человек, укравший свиток и уничтоживший Жилу, знал, что делает. Трудно разобраться в сложнейшем магическом заклятьи ограждения от магии и не обратить внимание на то, от чего это самое ограждение было поставлено. Человек, укравший свиток, опасен, Великая леди, и я даже не знаю, что страшнее – считать его безумцем, не осознающим, что делает, или хитрым и умным негодяем, способным на все ради достижения своих целей.

– Это Эльяс?

Ктобу заколебался.

– До меня дошли кое-какие слухи, Великая леди. Не так давно Эльяс во всеуслышанье похвалялся тем, что скоро сами боги будут служить ему. Глупец!

– Выходит, Эльяс тоже колдун, – в задумчивости я водила ногтем по столу.

– То-то и оно, Великая леди, я этого не понимаю..., – понурился Ктобу, – Да, Эльяс маг, но по слухам – маг посредственный. Ему не под силу справиться с теми заклинаньями, что оставил Найсал. Но он прекрасно умеет пользоваться чужими талантами.

– Значит...

– Значит, что в его окружении есть маг посильнее.

– И кто же этот маг или маги? – меня удивило то, с какой неохотой Ктобу говорил об этом неизвестном. Будто прячась за слова, он пытался оттянуть тот момент, когда будет произнесено это имя.

– Ледяная ведьма, – наконец выдавил он, – Ее зовут Ледяная Лиран.

Страх и отвращение – вот что я услышала в речи колдуна. Что же она такое, если даже имя ее произносится со страхом и трепетом?

– Это она потомок Найсала?

– Потомок? О, нет, не знаю. Говорят, у Найсала больше не осталось потомков. Но Лиран, она сильна, Великая леди, очень сильна, пожалуй, сильнее всех, о ком я слышал, – вдруг скороговоркой заговорил Ктобу, словно заглушая нечаянно высказанный страх, – И совершенно безжалостна. Если она идет к цели, ничто не способно ее остановить – ни Ваши жалобы, ни слезы, ни сила. В последнее время, говорят, ее часто видели рядом с Горностаем.

– Зачем же ей Существо? Она думает, что может его контролировать?

Ктобу пожал плечами.

– Я не знаю, чего ожидать от Ледяной Лиран, Великая леди. Я не понимаю ее намерений. Но если она решила, что для достижения каких-то своих целей должна воскресить Существо, она это сделает.

– И какие же это могут быть цели?

– Наверняка не знаю, – колдун удрученно покачал головой, – я давно покинул Север и перестал питаться слухами, но догадываюсь, что Лиран ищет власть. Я не верю, что она служит Эльясу верой и правдой. Скорее это он ей служит. Даже если они сейчас союзники, это ненадолго. Зачем ей Существо? Возможно, чтобы держать всех в страхе и повиновении.

Я кивнула.

– Выходит, она сильнее Найсала? Это она уничтожила Жилу?

– Да, она, в этом я убежден, – колдун откинулся назад и шумно выдохнул, – Но ее мощь и сила здесь не при чем. Найсал сам оставил все объяснения вместе с посланием – ключи, карты, описание магического ритуала, которым он остановил Существо, как была установлена магическая граница. Это было замуровано в храме вместе со свитком. И оно исчезло вместе со свитком...

Ключи, ключи, ключи... Стоило только заговорить о ключах, как перед моим внутренним взором явился странный камень-яйцо, слепленный из семи рубиновых, будто напитавшихся кровью частей. Я видела их во сне, я видела их в руках Паллада. Они слепили багровым сиянием, туманили мне разум и наполняли меня страхом.

Я до боли сжала руки в кулаки. Затем несколько секунд молча смотрела на ровное пламя одинокой свечи, стоявшей между мной и колдуном на столе, и перевела взгляд на синюшно-красные полукружья следов от ногтей, впившихся в мою ладонь. Полукружья медленно темнели.

– Зачем ты мне все это рассказал, колдун? Ты чего-то от меня ждешь? Тебе прекрасно известно, я не маг и воевать с магическими созданиями не умею. У меня нет армии, которая пойдет за мной, у меня нет ни имени, ни власти, чтобы повелевать другими. К тому же... Разве это не дело магов? Если ты ищешь помощи от Лакита, тебе стоило остаться в Аруне или уходить с иларом Габором. Там ты по крайней мере нашел бы толасков...

– Магов? – задумчиво покачал головой Ктобу. Мой резкий тон его не удивил, но заставил еще больше нахмуриться, – Верно, Великая леди, это дело для магов. Но где они, эти маги, что спасут нас от Существа? Маги Севера и шагу не могут ступить без соизволения Ледяной Лиран, а что у нее на уме, я не знаю. Маги Маэдрина или Ламы? Они слишком самоуверены и прежде всего начнут торговаться, теряя драгоценное время. Писцы Шолха? Да, они могли бы помочь. Если бы прекратили склоки и договорились между собой, у нас был бы шанс. Но я не стал бы рассчитывать, что это случится скоро. Кто еще? У Лакита магов нет, а та жалкая горстка толасков, которая у вас есть, и так разрывается на части, пытаясь воевать с магами Эльяса. Так кто же остановит Существо, леди Оливия?

– Неужели все так плохо?

– Хуже некуда, Великая леди, – мрачно усмехнулся Ктобу, – Встать против Существа мало кто способен, но и те, кто мог бы это сделать, ничего не знает об опасности, что нам грозит. О послании Найсала мало кто знает, леди Оливия, а о том, что оно украдено – и того меньше. Да и Существо для большинства не более чем сказка.

– А ты сам? Что собираешься делать ты?

Ктобу не отвел взгляд. Его светлые, опушенные пшеничного цвета ресницами глаза смотрели на меня прямо и не мигая.

– Я буду делать все, что в моих силах, Великая леди. Но я не ровня Ледяной Лиран, если Вы это хотели услышать.

– Ты хочешь сказать, что готов заранее отступить?

– Нет, – он покачал головой с легкой, грустной улыбкой, – Это означает, что в прямом бою с ней я скорее всего проиграю. Если рассчитывать только на меня, то шансы на победу очень невелики. Не стоит рисковать, рассчитывая только на меня.

– Мы можем с ней... как-нибудь договориться?

– Плата, которую она потребует, – осторожно ответил Ктобу, – может оказаться выше наших возможностей, Великая леди. Но Вы правы, это единственный наш выход.

– Чего она хочет?

Колдун поджал губы и медленно покачал головой.

– Так узнай. Я пойду на сделку, если сумеем договориться.

Произнеся это, я подавила тяжелый вздох. Неужели давать несбыточные обещания входит у меня в привычку? Но выбор у меня, судя по всему, невелик. Разве не за этим пришел сюда Ктобу? Разве не к этому подталкивал в своих речах? Или не только за этим?

Между тем колдун осторожно встал, с трудом умещаясь в маленьком пространстве убогой комнатушки своим большим телом, неловко поклонился.

– Постой, – великан остановился уже в дверях и послушно обернулся, – Последний вопрос.

Мужчина кивнул и замер в ожидании.

– Ты сказал, что опасность идет за мной по пятам. Что это значит? Ты ведь не имел в виду ищеек Эльяса?

– Я просто хотел предупредить Вас о Существе, Великая леди.

Я укоризненно покачала головой, а Ктобу, к удивлению, смутился.

– Ваш удивительный дар, Великая леди, это щит против магии. Кто-то захочет использовать его против Существа и тех, кто его поддерживает, но будут и те, кто решит защищаться им от магов, которые будут бороться с Существом. Выиграет тот, в чьих руках окажетесь Вы. Я говорю Вам об этом прямо и откровенно, потому что хочу защитить Вас. От друзей или врагов.

Я понимающе кивнула, затем устало прикрыла глаза и не видела, как Ктобу вышел вон и тихо прикрыл за собой дверь.

На утро Тирдал, Орфик и Махтир выслушали рассказ Ктобу в полном молчании. В этот раз колдун говорил сухо и очень кратко, но суть сказанного от этого не изменилась. Даже рассуждения Ктобу о том, что пока нет оснований говорить о стремлении Горностая (о Ледяной ведьме колдун почему-то умолчал и я пока не сочла нужным вмешиваться) воскресить Существо, не смягчили тягостного молчания присутствующих мужчин и не разгладили жестких складок на их разом помрачневших лицах.

Почему я умолчала о Палладе, Лионе и ключах Холхары? Почему не поделилась своей частью секрета? По тем же причинам, что и Ктобу: преждевременные страхи и подозрения ни к чему путному не приведут. К тому же я хотела сама во всем разобраться. Я хотела сама понять, чему и кому верить. Ведь если подумать хорошенько, в другое время рассказу Ктобу я бы просто не поверила. Действительно ли Существо таково, каким его описал колдун, или это плод чьей-то фантазии, чтобы заставить меня пойти на поклон к Ледяной Лиран, а точнее, к Эльясу? Ненависть Ктобу к ведьме была искренней, в этом я была убеждена, но был ли колдун откровенен со мной во всем? Не преследует ли он какие-то свои личные интересы? В эти последние месяцы я жила с неизменным ощущением погони за спиной, с непреходящим чувством загоняемого в ловушку зверя, а потому словно зверь была очень недоверчива и чутка к опасности, а теперь эта опасность вопила о себе на каждом углу. И я бы не поверила Ктобу, если бы не одно "но".

Этим "но" был Лион. Здравый смысл здраво предлагал не спешить с выводами, но если была хоть малейшая возможность, что это самое обозначенное Найсалом Существо, а вовсе не обычный иффиш (подумать только, не прошло и полгода, как злобный ужасный иффиш из моих детских кошмаров стал просто "обычным"!) завладело телом лорда Лиэтта, с этим следовало считаться. И второе. Паллад умышленно вел плененного Существом Лиона в Холхару, не совпадение ли? Мало того, именно его стараниями в тело Лиона и вселилась освобожденная душа Существа... Что мне об этом думать? В чем еще лгал мне Паллад? И как его остановить? Если я расскажу хоть кому-нибудь о Палладе, он станет общим врагом, его начнут искать и преследовать. После этого оправдания и объяснения ему – и мне – искать будет поздно. Но хуже всего – я не знала, хочу ли оправдать Паллада или покарать его. Для начала я должна была разобраться во всем сама.

Я размышляла обо всем этом всю ночь, но ночи оказалось мало, и утром я оказалась просто не готовой вынести вердикт. Я расскажу моим друзьям об этом всем... потом.

– А где эта самая Холхара находится? – разбил затянувшееся молчание Махтир.

Ктобу пожал плечами.

– Где-то внутри бывшей Жилы. Иначе какой смысл ставить границу?

– Где проходила Жила? – хрипло спросил Тирдал.

– Горы, это удобнее всего. Тутарла и часть Туманных гор. Самсидские горы на границе с Наксенами. Переправа через Дестру у долины Ворсор, это на границе с Лонелем, – нахмурившись, перечислял Ктобу, – Ущелье Старма, это уже по правому берегу Дестры. Гвиноверы, на границе с Прунтом. Кэйкиты. Субейя. Опять Туманные горы. Вот полный круг. Жила окружала весь Внутренний Лакит, почти полностью повторяя его границы.

– Холхара может быть где угодно...

– Нет, не где угодно, – устало сказал колдун, – Это место тайное, будь это не так, о нем бы знали. Холхара – место силы, а хороший маг чувствует средоточие сил на расстоянии. Значит, оно скрыто либо на вершине горы, либо глубоко под землей.

– Или под водой?

– Да, или под водой...

– Значит, Холхара может быть где угодно, – жестко повторил Тирдал, – В любом подземелье. В любой пещере. В любом озере.

Повисло тягостное молчание.

– Что же нам делать? – не выдержал Махтир.

– Искать, – буркнул Тирдал.

– Зачем?

Недоуменное молчание.

– Зачем вы собираетесь искать Холхару, которую не могут найти четыреста лет? – повторил Орфик, – Разве это самое Существо уже наступает нам на пятки? Что мы о нем знаем, кроме рассказа Ктобу? Да и как вы собираетесь его остановить? Судя по тому, что сказал Ктобу, эту тварь просто так мечом не проткнуть или дубинкой не огреть. Да и как вы собираетесь его искать? Вот скажи, колдун, как ты узнаешь Существо, когда его встретишь?

Колдун согласно кивнул.

– Да, ты прав, это непросто. Признаки одержимости не всегда проявляются открыто...

Они спорили и ссорились, обсуждали и ругались, так ни к чему путному и не придя. Трудно бороться с ветром, если о его буйстве знаешь только по согнутым вдали верхушкам деревьев. Трудно опасаться того, что еще не случилось. Поэтому все, к чему мои друзья пришли – рассказать всем о Существе. Такое нельзя держать в секрете, решили они. Больше нельзя. Нужно разослать послания тем магам, кто способен здраво мыслить и придти на помощь. Появится враг – будем бороться, а пока будем настороже...

Я же большей частью молчала. Как и Ктобу. Каждый из нас оставил кое-что при себе, кое-что важное, личное, но именно это сокрытие и делало бессмысленным любое обсуждение того, что следует делать дальше. Не знаю, о чем думал колдун, а вот я могла лишь откровенно признать, что не имею ни малейшего понятия о том, куда могли отправиться Паллад и Лион после Панкара.

В конце концов рассказ Ктобу о Существе ничего не изменил в наших планах, мы лишь задержались на день, чтобы написать послания и найти гонцов. Через горы мы собирались пройти в северные долины Субейи, туда, где по слухам скрывались отряды не принявших присяги Нетопырю Блистательных.

О Ледяной Лиран Ктобу больше не вспоминал, но жесткая складка, появившаяся у его губ в последние дни, говорила о том, что о нашем разговоре он не забыл.

К полудню, который в лишенной солнечного света Веронице обозначался звоном колокола, вернулась Дирсена. Девушка была весела и возбуждена, ее глаза горели, губы приоткрылись в улыбке, на щеках загорелся румянец. К чему бы это? Ветра, который мог бы раскрасить щеки Дирсены в ярко-розовое, в подземельях отродясь не было... За последние дни девушка неожиданно похорошела. Она не была красоткой, на которой невольно останавливается взгляд, но и дурнушкой не была: круглое лицо миловидно, кожа чиста и бела, а небольшая россыпь веснушек ее вовсе не портит, пухлые губы готовы в любой момент приоткрыться в робкой полуулыбке. Но Дирсену всегда портила излишняя застенчивость. Девушке из бедного захудалого рода не пристало козырять надменностью и высокомерием, но ведь и излишняя скромность вредит, как скупой свет подземелья чахлому цветочному ростку.