Текст книги "Последний ключ (СИ)"

Автор книги: Анна Шведова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 41 страниц)

– Руки затекли, нельзя ли развязать? На время? Или ты ренейдов боишься?

Сердитое сопение.

– Тогда просто ослабить?

Я стояла рядом, близко, потрясая связанными руками и чуть пританцовывая. А потом случилось совершенно для Крифора неожиданное: мой башмак наступил на камень, нога подвернулась и я упала прямо на грудь мужчине. Нор-Кобб растерялся, его руки непроизвольно обняли меня, а лицо оказалось слишком близко к моему.

– Эйо!

Окрик Рагнальда, стоявшего позади Крифора в нескольких шагах, заставил илара отпрянуть и резко оттолкнуть меня назад. К счастью, мне удалось устоять.

– Зачем госпожа делать такое?

Рагнальд еще пару минут занимался упряжью своей лошади, пока Нор-Кобб не отошел достаточно далеко к другому краю плато, и только тогда подошел ко мне и задал этот вопрос. В маленьких глазах ренейда, жестко сощуренных до темных щелочек, тепла было не больше, чем в Блейнрэхтских ледниках.

– Хороший слуга никогда не позарится на вещь хозяина, даже если вещь сама упадет к нему в руки, – медленно проговорила я, не отрывая дерзкого взгляда от рослого седовласого ренейда, – А хороший ли слуга твоему хозяину тот, кто предал собственного хозяина? И не позарится ли он на чужое, когда твой глаз смотрит в другую сторону? Ты хотел бы это знать?

Рагнальд замер. Потом кивнул. Подумал. И еще раз кивнул. Уважительно.

– Госпожа понимать честь, – в этот раз его кивок поразительно походил на поклон.

Семена брошены, травы всходят, коса наготове...

Вскоре вернулись разведчики – тогда и случилась первая серьезная стычка между союзниками. Пока я разминала затекшие ноги, попутно незаметно заглядывая за край круто обрывающегося вниз каменного плато, среди приглушенного чужеземного говора и привычных звуков располагающихся на отдых людей и животных, я услышала чрезмерно резкие ноты. Речь Нор-Кобба была раздраженной, если не сказать больше, ему отвечал Рагнальд, но понять о чем говорят, я не могла – говорили по-ренейдски.

Крифор надменно выпрямился, гневно потряс какой-то тряпкой и махнул ею в сторону. Рагнальд лишь презрительно рассмеялся и отвернулся. И тогда Нор-Кобб не сдержался. Стремительно подскочив, он нагнал ренейда, одной рукой развернул того за плечо. Во второй руке китта оказался кинжал и Крифор демонстративно замахал лезвием перед носом противника. Но Рагнальд не испугался, а лишь нехорошо улыбнулся, одним рассчитанным движением ладони отбил кинжал и отбросил Нор-Кобба назад. Я поспешно отвернулась. Унижение Крифора видели слишком многие, я же могла пока делать вид, что остаюсь в неведении.

– Что случилось?

Недоумение на моем лице убедило Нор-Кобба, что я ничего не заметила.

– Они хотят идти по верхней дороге, глупцы.

– А что здесь странного?

– Лошади там не пройдут. В одном месте тропа сужается так, что пройти можно только человеку и только по одному. Там опасно, леди. Я предлагал идти по нижней, вон там, видите, где арка в скалах? Прошлый раз мы пошли поверху, дошли до того перевала, свернули и оказались здесь. Сейчас нам надо под арку. Другого пути нет.

– Тогда почему они настаивают?

– Разведчики донесли, что заметили там кого-то. Разглядеть не успели. Подозревают, что это дозорные киттов. Если впереди армия или хотя бы большой воинский отряд, там не пройти. Рагнальд считает, что я заманиваю их в ловушку.

– Когда я стану женой Эльяса, то первым делом избавлюсь от этих варваров в красных куртках. Их глупость и самомнение меня раздражают.

Крифор хмуро и недоверчиво покосился на меня, но ничего не сказал.

– Ты полагаешь, я не хочу быть женой Эльяса? Но я не против, Крифор. Эльяс не может быть хуже тех слизняков, которых прочат мне в мужья все эти дорры и илары. И уж точно он лучше Нетопыря, – Нор-Кобб неожиданно дернулся, а я с трудом спрятала улыбку, – Я всегда мечтала уничтожить заносчивого короля Катуара, я хотела разделаться с Маэдрином, рядом с которым Лакит выглядит таким жалким и ничтожным. А если мой брак с Эльясом этому поможет, что ж, значит, будет брак. Так что у нас с тобой одна цель, Крифор, добраться до Эльяса живыми и невредимыми. Ты получишь свою награду, я стану королевой. Возможно, ты мне пригодишься и потом, так что нам лучше держаться вместе.

Нор-Кобб был тертым калачом и не выжил бы, будь он наивным и доверчивым. Ему нужна была власть, его снедала зависть к более родовитым и богатым, он жаждал преклонения, если не за совесть, то хотя бы из страха, а боязнь, как известно, доверительности не добавляет. Нет, Нор-Кобб никому и никогда не верил, каждое слово он взвешивал и выворачивал наружу, каждый жест просеивал на сите недоверия, был осторожен, как голодный волк на охоте. И мне он не верил. Было бы странным верить тому, кого сам же похитил и кому причинил боль. Но мое поведение ставило его в тупик, озадачивало и заставляло сомневаться. Среди ренейдов он был одинок и вполне готов был принять, что полезнее считать меня союзником, чем противником. А вот это было на руку уже мне.

– Как ты думаешь, сможем ли мы добраться до Эльяса? – невинно заглядывая ему в глаза, продолжала я, – Мне показалось, ренейды не слишком жалуют чужаков, Крифор. И если ты обернешься, то заметишь, как странно они на нас смотрят, чуть не за мечи хватаются. А что если они решили, что их королевой не может быть чужеземка? Может, они решили убить меня, а тебя выставить убийцей? Я хочу выжить, Крифор, любой ценой выжить. Надеюсь, ты меня понимаешь?

Капля камень дробит. Раз за разом я повторяла одно и то же, только разными словами. Раз за разом брешь в самообладании Крифора становилась все больше. Я не старалась его переубедить. Мне вовсе не нужен был такой союзник. Но мне нужно было, чтобы в определенный момент он среагировал так, как угодно мне. Этого было бы достаточно.

Вот только время жалости не знает. День повернул к вечеру и мы по-прежнему были пленницами.

Рагнальд поднял руку вверх и отряд остановился. Он гортанно выкрикнул несколько слов, и четверка всадников сорвалась с места, быстро исчезая за угрожающе нависшим скальным выступом впереди. Ренейды подтянулись ближе к главарю, слушая его резкие объяснения и приказы, рядом со мной и Дирсеной оставались лишь двое из них.

Да, в таких местах удобно устраивать засады. Правда, я не знала, кто мог бы это сделать. Магистр-распорядитель? Все зависит от того, считает он мое исчезновение похищением или бегством. Если Нетопырь решил, что я сбежала именно от него, что, впрочем, было недалеко от правды, то искать меня он будет где-нибудь недалеко от Дернойи, ибо разве придет кому в голову, что знатная девица умеет хорониться в горах, как заправский охотник?

Так что рассчитывать на умелую погоню мне не приходилось. Скорее всего, мы наткнулись на отряд киттов, ехавших своим путем. И в тот момент, когда Рагнальд обеспокоенно остановил отряд, во мне на мгновение вспыхнула безумная надежда... Но что бы там ни было впереди – это был именно тот шанс, которого я так долго ждала. Мы только что миновали одно ущелье, проехали узкую горловину, а впереди тропа резко уходила вниз. Неумолимо наступающие сумерки опустили в чернильную темноту корявые вымоины по левую сторону тропы, но глаз еще мог разглядеть удобные скальные ступени и расщелину вдали. Я всматривалась в нее до рези в глазах, стараясь запомнить все ее извивы. Если добраться до расщелины...

Пора. Я нагнулась к шее лошади, закрывая полами плаща веревку. Очень осторожно, почти не дыша, вытащила кинжал, который я стянула у Крифона, когда "подвернула ногу" и упала в его объятия. Перерезала веревку. Перегнулась к Дирсене и незаметно передала ей кинжал. Та на мгновение широко распахнула глаза, но тут же скромно их потупила. Девочка быстро учится, это хорошо. "Прыгнешь вниз, когда скажу", негромко, тоном уставшей путницы, осведомляющейся, долго ли до харчевни... Слава Создателю, ренейды плохо понимают наш язык, а Крифор далеко.

А вот теперь долой рассудок. Ибо то, что я собиралась сделать, благоразумным назвать было трудно.

Я наклонилась набок, медленно, но верно соскальзывая с лошади вниз наподобие куля с мукой. Сидевший рядом в седле молодой ренейд на мгновение недоуменно замер, потом резко спохватился, перегнулся и перехватил падающее тело. На лице его застыло удивление, но я не дала ему возможности понять.

Я закричала. Точнее, завизжала.

Как и ожидалось, увидев, как меня откровенно лапает ренейд, ко мне на защиту с гневным ревом бросился Нор-Кобб: он не стал разбираться, что к чему, а походя рубанул по толстой шее даже не успевшего удивиться мужчины. Бешеные тотчас взвыли и рванули назад, к подлому китту, на ходу обнажая оружие. Для пущей суматохи я кольнула лошадей, до которых смогла дотянуться, кинжалом и они помчались навстречу ренейдам, сшибаясь грудь в грудь...

А мы с Дирсеной, с риском переломать ноги и шеи, скакали отнюдь не грациозными горными сернами вниз, по камням, расшибаясь, вскакивая и снова скача.

У нас была всего пара минут, пока Рагнальд не разберется, что к чему. Если не меньше.

У нас была всего пара минут, чтобы достичь низа черной извилистой расщелины, только что полностью накрытой одеялом сумерек, и под защитой ее спасительной темноты уйти дальше, спрятаться, забиться в угол, уподобиться бесшумной мыши, пока вокруг рыскает разъяренная кошка... Слабая надежда, если подумать о том, что расщелина на самом деле никуда не ведет, и я приведу нас в тупик. Неразумная надежда, если вспомнить, что достаточно бросить вниз десяток факелов, и здесь будет светло, как в пиршественном зале. Увы, мои надежды были еще призрачнее, если представить, кто мне противостоит – опытные воины, натасканные сражаться с любым противником, загонять любую дичь днем или ночью.

Но скача по камням, о надежде я не думала. Хаос побери, да я вообще ни о чем не думала! Хрипло дыша, намертво вцепившись пальцами в юбки, высоко подбрасывая ноги, я бежала и бежала вперед и вниз, огибая валуны, только когда налетала на них. Рядом негромко, в такт своим диким прыжкам, подвывала от ужаса Дирсена. Мы задыхались, но бежали. В полной темноте.

А потом все закончилось. Сзади нас догоняли резкие крики и они приближались быстрее, чем удалялись мы. На каменном откосе впереди показались тени – значит, ренейды разожгли, наконец, факелы. Теперь нельзя бежать сломя голову. Теперь надо тихо и спокойно уходить, прячась, и прятаться надо с умом.

Я остановилась и резко перехватила Дирсену, жестом приказав ей сохранять тишину. Правда, расслышать что-либо удалось не сразу – наше хриплое дыхание вырывалось из груди огненными вспышками, а гулко стучащее сердце отдавалось в голове частыми ударами храмового колокола.

Мы укрылись за кучкой валунов, внутри которой по счастливой случайности образовалась полость. Вот там-то мы и сможем переждать погоню... Я затолкала Дирсену внутрь, а сама осторожно поднялась наверх. Следовало посмотреть, где ренейды.

Я встала, прислушиваясь...

От внезапного резкого головокружения земля передо мной закачалась, пустой желудок подскочил горлу, ноги предательски подкосились... я не удержалась и рухнула вниз. Чудом сумела сдержать крик, но под ногами зашелестели посыпавшиеся вниз камешки. Головокружение было очень неприятным, болезненным и странно знакомым. Но разбираться с собственными ощущениями было некогда – опираясь руками на валун, я медленно поднялась... и увидела их: трое ренейдов замерли передо мной всего в десятке шагов. Они еще не видели меня, но их позы говорили о том, что свет им и не нужен, а идут они на шум, на шуршащие под ногами камешки, на чужое дыхание, на гулко стучащую кровь... Я прикрыла ладонью рот, стараясь приглушить все еще хриплое дыхание, бесшумнее змеи перед прыжком соскользнула с валуна...

А-а-гх! Удар! Новый удар, новый приступ головокружения заставил меня вскрикнуть, резко выпрямиться и тут же упасть. И за мгновение падения я успела увидеть, как невидимая волна отбрасывает ренейдов немилосердной рукой, ломая их тела, подобные хрупким тростниковым куклам...

Темнее не стало, но мир все равно померк. Я потеряла сознание.

* * *

Первыми вернулись звуки. Я еще плыла в зыбкой дреме, где смешивается сон и явь, но сквозь ровный и мерный шум, поразительно напоминающий стенания прибоя, прорезалось явное и вполне распознаваемое всхлипывание и шморгание. Женское, где-то совсем рядом.

А потом до меня донеслись обрывки ругательств. Я прислушалась.

– Дурья башка, ты понимаешь, что чуть ее не убил? – произнес надтреснутый мужской голос, привыкший измываться и доводить собеседника до белого каления..

– Так я... это... увлекся, – понуро сообщил второй мужчина. Оправдываться он не пытался.

– Ежели при своем увлекательстве ты всегда голову теряешь, в следующий раз воспользуйся моей. Она не только круглая, но еще и умная.

Только один человек во всем Лаките мог без зазрения совести распекать любого другого, от знатного до простолюдина, как будто у него есть на это право, и верить, что ему все сойдет с рук. А если не сойдет, он все равно выкрутится.

– Орфик? Как ты здесь оказался? – встать я пока не пыталась, головокружение чувствовалось даже лежа. Но глаза открыла. Надо мной был низкий свод пещеры, по которому плясали сполохи огня. Передо мной маячило зареванное лицо Дирсены.

– О-о, милая, – старик молодцевато подскочил и присел передо мной на корточках. Его сухие узловатые пальцы бережно сжали мою ладонь.

– Мне послышалось, или здесь Махтир? – я попыталась подняться, и перед глазами все поплыло.

– Нет, нет, не надо, – руки Орфика и Дирсены бережно уложили меня обратно, – Ты еще слаба, благодаря этому несчастному оболтусу, не вставай.

– Домени..., – жалобно простонал Хранитель. Видеть обычно самоуверенного Махтира понурым и жалким было непривычно, – я не думал...

– Это обычное твое состояние, милейший, так что не оправдывайся.

– Что случилось? – улыбнулась я.

– Я забрал от Вашего Дара чуток больше, чем надо...

– Это я сразу поняла. Как вы здесь-то оказались? Мы же в Аруне расстались.

– Э, дражайшая моя Надорра, сие повествование особых условий требует, – привычно подхватился Орфик, – чтобы в красках и лицах, неторопливо, с подпевкой на лютенке моей заветной, да с глоточком крепкого винца...

– Офрик, – устало прервала я, – Просто сейчас расскажи покороче, а героическую сагу о занимательных и несомненно опасных похождениях двух доблестных героев обещаю послушать позже...

– Четверых. Граер и Тирдал отошли присмотреться, вдруг кто ошивается рядом.

– Тирдал? – удивилась я, – Но рассказывайте. И учтите, историю о предательстве Нор-Кобба в изложении Нетопыря я уже знаю.

– Э-эх, – звучно хлопнул старик ладонями по коленям, – Ну, ежели коротко, дело было так...

Коротко все равно не вышло. Как только Орфик заявил, что сии доблестные мужи – бывшие Хранители – отправились следом за Надоррой исключительно из корыстных побуждений, подобно пиявкам, ищущим как бы присосаться к молодой горячей крови, Махтир не на шутку вспылил и затребовал извинений.

Они препирались, а я устала. Я просто закрыла глаза и терпеливо ждала, когда рассказчики соизволят обратить на меня внимание. Случилось это не скоро, да и потом повествование густо перемежалось взаимными придирками и колкостями.

Вкраце все выглядело так. Махтир и Граер и вправду уехали тотчас, как кавалькада с Баваром во главе отбыла из Аруна. Им не было нужды идти по следу, который тщательно убирали за собой двое толасков, взятых в свиту Верховного архонта. На расстоянии в несколько миль Хранители чувствовали домени, как раньше чувствовали присутствие Жилы, только сейчас их ощущения были слабыми и неявными. И все-таки они были, эти ощущения, а чуток практики помог превратить смутные сомнения в уверенность. Несмотря ни на что, Махтир и Граер сумели достичь Дернойи, используя лишь свой "нюх". Прибыв и взглядом проводив отъезжающий от храма отряд, который сопровождал илара Габора Нор-Нуавву, они спокойно обосновались неподалеку от Дернойского храма, в небольшой пещерке, где обычно прятались пастухи от непогоды. Они собирались ждать до тех пор, пока я не выйду – будь это день, месяц или год.

Но ожидание оказалось короче, чем они рассчитывали. Не прошло и недели, как в Дернойскую долину пожаловали ренейды, а если точнее, то отряд Бешеных. Каково было удивление Хранителей, когда они разглядели среди врагов самого илара Нор-Кобба! Прибыв, ренейды спрятались, но причины их скрытности стали понятны не сразу, хотя причины появления здесь сомнений не вызывали – Надорра. Крифор же наоборот в открытую отправился в храм, и неизвестно, чем дело бы закончилось, если бы следом за Нор-Коббом в Дернойю не въехали Магистр-распорядитель и отряд Блистательных. Сомнительно, что Бешеные испугались противника. Скорее всего они не хотели рисковать добычей, ибо запертая в храме, среди вырезанных в камне келий, узких переходов и толстых стен Оливия Каскор была в буквальном смысле как за каменной стеной – скрытая, защищенная, неузнанная. Следовало лишь дождаться, пока китты сами не выведут девушку наружу, и только тогда нападать. Но Крифор не собирался отдавать победу другим, даже своим соратникам-ренейдам. Пока Нетопырь терпеливо и неспешно описывал мне произошедшее и уговаривал ехать, Нор-Кобб тем временем столь же аккуратно уговаривал настоятельницу Туаппу. Появись он в храме двумя часами раньше, ему пришлось бы потратить немало времени, чтобы уговорить меня уехать, да и к старой жрице нужен был особый подход. Появись он в храме двумя часами позже, ему пришлось бы столкнуться с Блистательными и неизвестно, чем бы дело закончилось. Но он прибыл как раз вовремя. Ему потребовалось лишь слегка исправить ложью чужой рассказ – уж кто-кто, а Крифор доподлинно знал, что произошло с Верховным архонтом Баваром. Вот так и случилось, что Бешеные заполучили добычу, Оливию Каскор, не проронив ни капли крови – ни своей, ни чужой, как бы им ни хотелось другого.

Да и история Орфика была занятной. Старый шут увязался за Крифором в тот самый миг, когда предатель пробирался через стены Аруна, осажденного ренейдами. Заподозрил неладное давно, еще с Раззануя, но хотел разузнать побольше. Орфик видел все – и встречу с Бешеными, и торг, и долгое ожидание предателя. Не зная, что предпринять, решил вернуться в Арун, тогда и столкнулся с Тирдалом. Это их, Орфика и Тирдала, стараниями Нетопырь бросился в погоню за Нор-Коббом. Это их стараниями Нетопырь успел хотя бы к последнему вздоху Бавара. Но когда Магистр-распорядитель поспешил в Дернойю догонять Крифора и Бешеных, места для Тирдала и старого Орфика в его отряде не оказалось. Возвращайтесь назад, надменно заявил Нетопырь, и не суйтесь не в свое дело. Но кто он такой, этот Нетопырь, чтобы указывать королевскому шуту, что ему следует делать? Естественно, и Орфик, и Тирдал двинулись следом. А с Хранителями их свел не случай, отнюдь, а острые глаза Граера и звериное чутье Махтира. Вот только уберечь свою домени от ренейдов они так и не сумели. Бешеные действовали быстро, четко и бесшумно, умело путая следы не только как охотники, но и как маги. Да-да, Надорра, у них есть свой толаск, умный стервец, показывать себя не спешил, только дал чуток искажающих иллюзий, чтобы сбить со следу, направить возможную погоню в другую сторону, и малость заклятий, отводящих взгляд.

Мы на очи свои да на слух не полагались, нет, рассказывал Орфик. Граер шел по следу домени своим чутьем и никакая магия ему помехой не была. Полдня выжидали, в открытую ведь на две дюжины умелых бойцов не полезешь – чистое самоубийство, а для ловушки никак нужное место не находилось. До тех пор, пока Орфик не понял, что ренейды заблудились и кружат на одной дороге. Рано или поздно их путь должен был пройти по горной тропе, что идет по скальному гребню между двумя ущельями и мимо уходящей вниз расщелины – месту, безоговорочно признанному всеми, как самое удобное для засады. Тирдал и Граер взялись отвлекать внимание Бешеных впереди, засев наверху со стрелами и устроив несколько каменных пирамид наверху – это их внезапный обвал, заваливший двоих из ренейдов, вызвал тревогу Рагнальда; Орфик отрезал путь назад, разбросав по пыльной дороге горсть острых железных колючек в самый раз для лошадиных копыт. Оставалось только как-то предупредить меня. Вот только ждать я и сама не стала. Орфик и Махтир хотели перехватить меня сзади, пока не улеглась тревога впереди, но я неожиданно рванула вниз и в сторону. Ну, а дальше и так все понятно. Махтир шел вниз наобум и в конце концов учуял меня в темноте, но и ренейды меня нашли, и Хранителю ничего не оставалось делать, как воспользоваться моим Даром и вернуть ренейдскому толаску его же заклятье... Ренейды отступили, меня и перепуганную Дирсену быстро перенесли через узкий лаз в пещеру, а оттуда – на другую сторону горы, где дожидались оседланные лошади, обвалили переход и что есть мочи поскакали прочь, пока ренейды не разобрали завал.

– Мы от них оторвались? – глухо спросила я, до сих пор не веря в освобождение.

Орфик кивнул.

– Через день-два нам вообще ничего не будет угрожать, а пока нужно поостеречься.

– А что будет через день-два? – подозрительность в моем голосе заставила шута хитро прищуриться и озорно блеснуть глазами.

– Увидишь, моя госпожа. Сама увидишь. Мы идем на север.

– Нет, Орфик, – покачала я головой и откинулась на заботливо сложенный валиком чей-то плащ, – Мы возвращаемся в Арун.

– В Арун? Это еще зачем?

– Бавар мертв, а значит...

– Есть еще архонт Седрик Маравский, Оливия, – я не обиделась на то, что Орфик резко перебил меня: шут отбросил свой всегдашний насмешливо-задиристый тон и говорил непривычно серьезно, – Понимаю, о чем ты беспокоишься. Бавар был хороший человек. Знал все, а о нем – ничего. Всегда был в тени, и только глупцы считали, что он не у дел. Он никогда не навязывал своего мнения, но его слушались беспрекословно, даже Надорр. Он-то как раз никогда не гнушался снизойти до мудрости Верховного архонта. Легкой дороги им в Бездны Забвения... Да, Бавар был незаменимым. И все-таки заменить его придется. Седрик – не Бавар, оставаться мудрым и молчаливым советником он не станет, скромность – не его талант. Но он честен, и власть удержит любой ценой до тех пор, пока не придет твоя пора вернуться. Ему по силам сдерживать Нетопыря и не дать разбежаться слабым. Нет, Оливия, тебе не нужно возвращаться в Арун. Не нужно давать повод Седрику заточить тебя в другой храм, помощнее и поглубже в горах. А что будет именно так, не стоит и сомневаться. Тебе нужна свобода? А если придется пойти против Храма? Тебе нужен новый раскол? А это будет, когда ты появишься в Аруне. И что делать Магистру-распорядителю? Пока тебя нет, у него одна цель – найти тебя, но что будет потом? Мы обвели его вокруг пальца, но разве у него не было времени придумать что-нибудь? А ренейдский Горностай, он тоже будет искать тебя в Аруне. Будет подкупать тех, кто способен на предательство, а такие там найдутся. Хотелось бы думать, что нет, но глупо тешить себя призрачными надеждами. Нет, Оливия, в Арун тебе пока нельзя. Поверь моему чутью.

– Мне надо подумать, – хмуро ответила я. Хотя на самом деле думать было не о чем. Я была растеряна, чего не случалось со времени моего пребывания в Харвизе. Да, именно, растеряна. Впервые за многие дни и даже месяцы я не знала, что делать. Когда я бежала от дяди Эмиса, единственной мыслью было – оторваться от погони. Затем я знала, что мне во что бы то ни стало нужно добраться до Лакита. И я добралась. И не задумываясь отправилась на север, в сторону Шелвахары. Потом пришел черед избавления от "опеки" Нетопыря – мне казалось, окажись я свободной, все изменится. Так я оказалась в Дернойе. Было бегство, были ренейды, было единственное, что меня тогда занимало – побег. А теперь что? Когда-то я лелеяла мысли о мести, о том, как я найду того подонка, что предал отца, как я поквитаюсь с ним. Но постепенно куда более важные намерения вытеснили мою жажду мести на задний план. Есть подонок поизощреннее того, которому адресована моя месть, так почему бы не заняться именно им? Почему не вспомнить, что именно Эльясу мы обязаны своим нынешним положением? С предателями можно разобраться и потом, когда будет уничтожен главный враг. Вот только по моим ли силам его уничтожить? Не возомнила ли я о себе слишком многое? Какими силами я располагаю, чтобы уязвить Эльяса? Что вообще могу сделать? Возможно, союз с Нетопырем и вправду был бы предпочтителен? По крайней мере, у него сила, а что у меня? Армия в четыре человека?

Увы, я была растеряна и не уверена в себе. А потому мне было совершенно безразлично, куда меня поведут. К тому же оставаться свободной было куда предпочтительнее. Хотя бы потому, что так у меня будут развязаны руки. На всякий случай.

– А что на севере?

Шут растянул блеклые губы в хитро-довольной улыбке, но ответить не успел.

В пещеру бесшумной тенью скользнул Тирдал. Бросил на меня невыразительный взгляд, на краткий миг согнулся в привычном поклоне-приветствии особе королевской крови, и ровно сказал, не обращаясь ни к кому конкретно:

– Уходим. Путь свободен.

Странное дело, возразить ему я почему-то так и не решилась.

Три дня спустя я стояла у запертых ворот в три человеческих роста, тщетно пытаясь скрыть изумление. Трудно не удивиться, узнав о том, что хранят пещеры под скалами с восточной стороны Барстайской долины, долины, от которой рукой подать до Шелвахары – всего три дневных перехода. Трудно не удивиться, обнаружив многолюдный подземный город, о существовании которого ты даже не подозревал.

Пока Орфик яростно препирался у ворот с невысоким коренастым крепышом, затянутым в латы с ног до головы, я осматривалась.

Пещера была длинной, узкой, зато высокой – ее своды терялись в темноте, несмотря на то, что вдоль стен стояли высокие светильники с чахло горящим маслом. Посреди пещеры проходила настоящая дорога; тщательно вычищенная от камней, заметная даже в полутьме, она вела от скрытого от посторонних глаз, но укрепленного входа до этих самых ворот, которые я с удивлением разглядывала. Дорога несла на себе следы множества людей, животных и колес – свежие выбоины, серые полосы недавно пробитой колеи, сбитая в клубки пыль и шерсть, все еще дурно пахнущий навоз... А ведь в двух шагах от дороги валялись нетронутые камни, обросшие пылью и полуприсыпанные пещерным мусором и песком, и редкие следы шагнувшего в сторону человека отпечатались с точностью слепка башмачника. Эта узкой и длинной пещерой давно не пользовались, зато теперь, судя по всему, времена забвения с лихвой искупились. Дорога упиралась в стену и ворота, которые заслуживали того, чтобы перед ними восхищенно застыть. Эта стена, в отличие от других в пещере, была не просто тщательно обработана. Она была словно обрезанной гигантским тесаком, идеально ровной и гладкой, за исключением разве что некоторых щербин – примет времени, да выпуклых барельефов, расположенных рядами сверху донизу. Стена была ярко-синей, вечный полумрак подземелья и отсутствие солнечного света надолго сохранили поразительную сочность красок, и лишь в некоторых местах фрески осыпались, явив серую каменную основу. Но взгляд приковывал не столько неожиданный среди серо-коричневых тонов камня цвет вечернего ясного неба, сколько выпуклые фигурки сидящих крылатых кошек-рысей, терпеливо застывших в ожидании. Барельефы были ослепительно белыми, чистыми, с локоть величиной. Их безмерное число, их удивительное точное расположение правильными рядами, теряющимися в полутьме потолка, напоминало замершую перед сражением армию. Или готовых к битве стражей. Что скрывалось там, за стеной? О чем предупреждали изображенные на воротах две рыси, оскалившиеся и угрожающе приподнявшие передние лапы?

– Засунь свою грамотку знаешь куда? – окрик стоявшего у ворот не то стражника, не то сборщика податей, напоминал рык, и я с улыбкой обернулась. Что бы ни скрывали крылатые кошки, людям на то было начхать. На крик из натужно приоткрытых створок огромных ворот выскочили еще трое латников и угрожающе наставили на нас пики. Как бы Орфик не сопротивлялся, а подать кем-то установленную въездную пошлину пришлось. Выковыривая из кошеля монетки, старик громогласно ворчал, на всякий лад костеря несговорчивых стражей, их родителей и прочих родственников. Граер и Махтир на всякий случай схватились за рукояти ножей, зато Тирдал взирал на ощетинившихся стражей равнодушно и спокойно.

– Не пойму, это вольное селение или нет? – возмущался Орфик, звеня серебром, – Кто это вздумал въездную устанавливать? Век такого не бывало, что б вольному китту в Катуллу хода не было. С чего бы это?

– А с того, чтоб всякие тут не шлялись, – низкорослый латник умудрился оглядеть новоприбывших странников сверху вниз с чувством несомненного превосходства, – Приходють, толкутся, житья от всяких таких не стало. Кажный в Катуллу лезет, как медом им тут намазано.

Орфик гневно напыжился, но Тирдал неожиданно скоро и крепко перехватил его руку, вытряс из нее монеты, со звоном шлепнувшиеся в раскрытую ладонь стражника, и потащил возмущенного старика в узкую щелку приоткрытых ворот, не забывая поглядывать, идем ли мы следом. Двери со скрежетом захлопнулись.

Так мы вошли в место, называемое Катулла, расположенное глубоко под землей в бесконечной сети пещер и тоннелей. По словам Орфика, это был город, но пока ничто не указывало на то, что это так. Мы вошли с запада, входом, используемым нечасто, ибо большинство его жителей и гостей прибывали с юга или востока; именно туда, под защиту остатков лакитских войск и мощных укрепленных бастионов у ворот стремились изгнанные с насиженных мест войной люди. А запад посещали нечасто. Добираться сюда было непросто – не знаю, как умудрялись здесь проезжать повозки, но лошадям на эти высоты, по узкой опасной горной тропке, взобраться было очень трудно, разве что специально приспособленным для хождения в горах, вроде тех, что были у Паллада и Лиона... Да, поэтому лошадей нам пришлось оставить внизу и пересесть на коротконогих крепеньких мулов. От западного входа до основных жилых пещер расстояние приличное, добираться приходится долго. Не раз и не два наш путь раздваивался и растраивался – во тьму уходили многочисленные боковые тоннели, ведущие неизвестно куда, мы пересекали пустые гулкие залы, единственным освещением которых были факелы в наших руках, мы спускались и поднимались по длинным пологим лестницам, слушая вторящее нашим шагам эхо где-то далеко вверху. Мы шли по каменным мостам, под которыми едва слышно клокотала вода; миновали глубокие скальные расселины и провалы, утопающие в непроглядной тьме... Я шла и не верила, что где-то здесь живут люди. За несколько часов похода под землей нам встретилась в лучшем случае дюжина человек и большинство из них были стражами, требовавшими подорожную, а потом долго провожавшими нас подозрительными взглядами. Но Орфик уверенно вел нас вперед и я не могла не поинтересоваться, как ему это удается.