Текст книги "Последний ключ (СИ)"

Автор книги: Анна Шведова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 41 страниц)

Эльяс "просил" о жене, особе древней королевской крови, способной дать начало новой династии уже не Лакита, а нового Маэдрина, который вот-вот покорится великой Ла-Ренейде и станет еще более великой Империей.

Отдайте мне дочь Риардона Каскора, заявлял Горностай, и Лакит станет свободным как прежде. Это единственное условие для заключения мира, в чем он ручается и готов принести публичные клятвы. В противном же случае... В противном случае выбора ему не оставляли – непокорившийся Лакит придется смести с лица земли полностью и заселить всегда охочими до плодородных земель северными племенами... Ну, а тому счастливцу, кто лично приведет девушку, обещана и личная награда.

Тишина. Застывшая, мучительная тишина, готовая взорваться долго сдерживаемыми эмоциями. Кто рискнет начать первым?

– Вы совершенно правы, Магистр-распорядитель, впервые я с Вами полностью согласен, – кряхтя, Нор-Крахт чуть приподнялся, будто собирался дотянуться до всех и каждого своими сухонькими цепкими пальцами, хищно и неприязненно огляделся и кивнул, – Предложение непристойно и обсуждению не подлежит. Горностай Ренейдский никогда не станет нашим Надорром. А у нас есть о чем договариваться сегодня и без этой дрянной писульки.

Возразить не посмел никто. Но напряжение не спадало. Камень-то брошен, и круги хочешь не хочешь, а должны всколыхнуть ровную до поры до времени гладь приличий. Разоренная и униженная знать Лакита уже давно готова была рассмотреть любое предложение о мире, вот только раньше этого никто не предлагал. И некоторым верноподданным Надорра понадобится совсем не много времени, чтобы уговорить собственную совесть и забыть о достоинстве...

– До нас дошли известия о том, сколь тяжким было Ваше возвращение в Лакит, Надорра. Надеюсь, с Вами не случилось ничего дурного? – губы Нор-Скалита еще выбрасывали холодно-вежливые ядовитые слова, а глаза уже прищурились в неодобрении. Меронец не стал перечить всеми уважаемому Нор-Крахту, но, как оказалось, к Оливии Каскор у него были свои счеты. И этим он собирался воспользоваться. Не станем говорить о том, как неприлично продавать собственную королеву человеку, уничтожившему королевство? Тогда давайте обсудим то, что эта самая королева из себя представляет и стоит ли она того, чтобы умирать за нее...

Я понимала, к чему ведет речь меронец. Еще бы! Надорра Лакита, как последняя простолюдинка, если не сказать куда хуже, сама добиралась через горы в сопровождении такого малого числа слуг. Ей приходилось спать под открытым небом, носить грубую одежду... При встрече с Эмайо я вдохновенно слепила байку о трех добрых слугах моего дяди, сопровождавших меня в пути и вынужденных вернуться в Харвизу, дабы скрыть свое инкогнито, и эта байка, обросшая по пути в Субейю подробностями, избавила меня от дальнейших распросов. Мне совсем не с руки были рассказы о том, что я путешествовала в обществе двух холостых мужчин, о которых только и знала, что имена.

Я достаточно изменила этикету, усевшись во главу стола, а еще больше тем, что отказалась от услуг придворных дам (на время Совета Меча, разумеется. Разве могла я без них обойтись в любое другое время? Они облепили меня стайкой растерянных домашних гусынь, как только я появилась в Аруне. И откуда только взялись? Кроме Маттии Нор-Нуаввы я и видеть никого не хотела), но обвинение в нечистоте могло бы пошатнуть мое и без того неустойчивое положение. Закон весьма суров к женщинам, уличенным в прелюбодействе, им грозило по меньшей мере заточение, однако у меня не было мужа, способного обвинить меня в чем-то подобном, да и оснований для обвинения не было. Но кому нужны веские улики? При умении и правдоподобных намеков может оказаться достаточно, а женщину, в чистоте и порядочности которой вы сильно сомневаетесь, продать Эльясу куда проще... и самим не так оскорбительно...

Пока у меня было единственное маленькое преимущество над мужчинами, сидящими в зале, – неожиданность. Большинство из них были столь шокированы моим появлением во главе стола, что предпочли сначала подождать, посмотреть, что будет дальше, полюбоваться тем, как я сяду в лужу. Они пока не понимали, глупостью ли вызвано мое поведение, вздорностью женщины, возомнившей себя правителем... или силой, холодной расчетливостью и умом. Неизвестно было и то, кто стоит за мной, и стоит ли его (их) опасаться. Они пока предпочитали молчать. Но это не надолго. Если я позволю собой хотя бы раз помыкнуть, эта свора диких псов разорвет меня на клочья...

– Тяжким, светлейший? – я позволила хорошо дозированному гневу заморозить мой голос, – Не более тяжким, чем пребывание здесь. Или Вы полагаете, мне не по силам простое путешествие? Мы не на мягких коврах Шела, светлейший, не забывайте этого, а ждать жалоб от Надорры даже Вам не простительно.

– Я... не это хотел сказать, – несколько растерявшийся из-за моего высокомерного тона меронец тщетно пытался восстановить свой гонор, – Мы беспокоились...

Хотелось бы верить.

– Беспокоиться стоит о том, что действительно важно. О том, например, что лично Вы можете предложить против ренейдов.

– Вы знаете, каково положение Мерона, Надорра, – гневно взвился илар. Его расстерянность прошла слишком быстро, последнее слово Нор-Скалит произнес сквозь зубы, но контроля над собой не утратил. Он слишком хорошо понимал, в чьем обществе находится и наживать врагов больше, чем нужно, не желал, – Мы разбиты и разорены, Надорра, Эльяс пустил нас по миру с сумой, а Вы спрашиваете, что я могу предложить?

– Так Вы прибыли сюда побираться и жаловаться? Достойнейшие и светлейшие, вы только на это способны?

От моего ледяного презрения у Нор-Скалита нервно дернулась щека, он отпрянул и с обидой осмотрелся по сторонам. Вся скорбь неправедно осужденного застыла на его крупном холеном лице. Но продолжить он не успел.

– Вы несправедливы к нам, Надорра, – Элевдар Нор-Аднон своим спокойствием и невозмутимостью резко контрастировал с пышущим негодованием меронцем. Его уверенность и некая покровительность в тоне, с какими он обратился ко мне, некоторых из присутствующих заставили удивленно переглянуться, – Мы не сидели сложа руки все это время. Мы собирали силы, чтобы ударить по Шелвахаре в нужный момент, вместе и слаженно. И это время пришло. Мы готовы. Нужно принять только одно решение – кто поведет в бой эти силы. Нужна голова, моя Надорра...

Собравшиеся еще не успели осознать всю важность сказанного и далеко идущие последствия заброшенной Нетопырем словесной сети, как над столом медленно и слегка неуклюже приподнялся владелец Пурлиты, граничащей на юге с Прунтом. Илар был худ и долговяз, однако его нескладность никак не помешала присутствующим увидеть жесткую складку у губ и острый пронзительный взгляд светлых глаз, почти спрятанными под нахмуренными бровями. Мужчина выпрямился, но не конца, упираясь ладонями в столешницу и выгнувшись дугой. В любое другое время такая поза показалась бы комичной, но не сейчас. Сейчас илар выглядел хищной птицей, выглядывающей добычу.

– Очень хорошо, что Вы вспомнили об этом, Магистр-распорядитель, – Нор-Ласса не скрывал неприязни, – У меня как раз есть что сказать на этот счет. Пурлита, как и Локона, как и Прунт, всегда добросовестно исполняли свой долг. Год назад, как только стало ясно, что войны не избежать, мы снарядили для короны десять нумерий, почти полный мерос, три тысячи воинов, отправили четыре аллагиона по полторы сотни отлично вооруженных всадников. Мы отдали табуны своих лучших лошадей, наши оружейные наполовину опустели, в наших кладовых и амбарах гуляет ветер. Мы знали – враг силен, мы знали, врага нужно сломить сразу, мы не жалели сил и средств. Но посмотрите, как вы распорядились этим? Где теперь великие армии, собранные на наше золото? Почему остатки армии Севера и Короны до сих пор бродят в горах Туманного хребта, а не идут на юг, к нам, где так нужна помощь? Почему мы должны защищать позорно быстро павший Шел, разве там есть что спасать? Спасать нужно тех, кто еще борется, как мы, кто не сдался. Если вы сейчас пойдете на север – вы погубите себя и тех, кого собираетесь вести за собой. Это говорю я, Генор Нор-Ласса, и я знаю, что говорю. Когда-то мы отдали все, что у нас было, на защиту Шелвахары и сами остались беззащитны. С вами будет то же самое, – илар обвел присутствующих тяжелым взглядом.

– Что же ты предлагаешь, светлейший? – чуть растерянная озабоченность в голосе и мягкая извиняющаяся улыбочка на пухлых губах Нор-Пунара никак не вязалась с жестким колючим взглядом его светлых глаз, – Каждый сам за себя?

– Да, – будто удивленно кивнул Нор-Ласса, – именно так. Прунт, Пурлита и Локона заявляют вам, что намерены отложиться от короны. Отныне мы сами по себе. Так велел передать этому совету нынешний хозяин Прунта. Он еще не успел забыть, как несколько месяцев назад его отец был убит – здесь, между прочим, под стенами этого замка. Он не доверяет вам. И я не доверяю. Хотите губить себя – губите, но без нас.

– Это неслыханно! – вскочил Нор-Скалит, – выходит, Мерон отдал короне меньше?

– Да кто спрашивает про ваш Мерон, светлейший?

– А Утварг тоже, между прочим, Утварг...

– Отчего ж вам не отложиться, светлейший, у вас там Армия Юга сражается, а еще слухи ходят, наемников из Маэдрина прикупили...

– Милостивый Создатель, даруй благоразумие...

– Хаос побери, илар, Вы головой думаете или задницей...

– ...а нам собирать нечего – ренейды все отняли. Раз делиться – мы тоже свою долю хотим...

– И это лучшие люди королевства? Опора трона и все такое? – в неожиданно наступившей в словесной баталии паузе прорезался едкий и саркастичный голос Урлиха. Молодой человек не скрывал презрения, – Грызетесь за косточку, как свора тощих псов. Похоже, вы уже забыли, что любая добыча здесь принадлежит Рыси? Разве псы не присягнули ей в вечной верности? Кто здесь "делится" или "не делится"? По какому праву так решили? – Урлих рычал, – Выбор у нас мал, светлейшие: или Рысь – или Горностай. И никаких тявкающих псов. А Эльяс любит поваляться на чужих косточках, если вы забыли.

Хлесткая речь карлонца отрезвила присутствующих лучше бадьи ледяной воды. Все еще разгоряченные перепалкой знатные дорры и илары опускали взгляды и выравнивали дыхание, подправляли гордую осанку... Те же, кто не поддался на соблазн выпустить пар, молча ожидали продолжения. И оно не замедлило последовать.

– Раз уж речь зашла о царственной Рыси, не окажет ли нам честь драгоценная Надорра объявить о своем избраннике? – полным медово-мятных сластей голосом Валисс-ард задал наконец тот вопрос, ради которого все и собрались, – Наши разногласия все отсюда, ибо только лишь отсутствие крепкой руки знатного мужественного Надорра мешает нам объединиться.

Я знала, что так будет. Это было неизбежно. На краткий миг мое самообладание ухнуло вниз, в пятки...

Законы Лакита просты – женщина не правит, власть переходит к ее мужу. Кто женится на мне, тот получит Лакит в свое полное распоряжение. А кто правит, тот и принимает решение. Решение, которое никому не под силу оспорить.

Я не собиралась занимать чужое место. Я вернулась в Лакит с тем, чтобы отдать власть тому, кто сможет распорядиться ею разумно и с достоинством. Тому, кто способен любить эту землю столь же беззаветно, как любил ее мой отец, и думать о ее благе столь же трепетно, как и о своем собственном теле. Но в речах окружавших меня людей, в их глазах, в их поступках я видела одну лишь заботу о самих себе, о собственной выгоде или достатке. Кому я могу довериться? Когда-то я собиралась отдать свою руку Алессу Но-арду – тогда мне казалось, он вполне отвечает моим требованиям. Но он мертв и, признаться честно, я не знаю, не стоит ли мне порадоваться этому. Алесс был неплох в мирное время, а вот был бы он настолько тверд, силен и умен, окажись он нынче в этом зале? Смог бы устоять и не поддаться чужому влиянию? Не знаю. Сомневаюсь.

Но его нет, и сейчас я заключила бы брачный союз с любым мужчиной, будь он стар, хром или уродлив, если у него достало бы чести, ума и воли взять на себя бразды правления, но такого я не находила.

Зато вдоволь было других. Мне с трудом удалось сохранить равнодушное выражение лица, когда взгляд мой в очередной раз скользнул по аскетически худому лицу Нетопыря. Его глаза прожигали во мне дыры, но уголки губ чуть приподнялись в обещании торжествующей улыбки. О, он не сомневался во мне, ибо знал, что загнал меня в угол, из которого есть только один выход... Вчера, неужели это было только вчера?

* * *

– Моя Надорра..., – голос Элевдара чуть дрогнул в нерешительности, отчего я удивленно подняла глаза. Поток его наставлений о том, как следует мне себя вести на завтрашнем заседании Совета Меча, уже почти иссяк, я уже почти успокоилась, решив, что у меня все же есть время на раздумья и маневры, но его странное обращение заставило сердце испуганно затрепетать.

– Моя Надорра, – повторил Элевдар, медленно подходя ближе, – Нам следовало оговорить еще один вопрос, прежде чем кто-то задаст его Вам. И не поставит Вас в неловкое положение.

Он замолчал, подойдя так близко, что даже малейшее движение вперед сделало бы наше положение неприличным. Он молчал, стоя передо мной, сцепив руки в замок на животе и без стеснения разглядывая меня. Его обращение было слегка нерешительным, но во взгляде не было ни стеснения, ни снисхождения. Наоборот. Я опустила глаза так медленно, как только смогла.

– Вы уже поставили меня в неловкое положение, магистр-распорядитель, – холодно сказала я, скользнула мимо застывшего мужчины и опустилась в кресло, – Что это значит?

– Вы думали о том, за кого выйдете замуж?

Я знала, что это неизбежно, но беспочвенно надеялась оттянуть решение на потом.

– Конечно, магистр-распорядитель. Мое положение обязывает думать о таких вещах.

– Очень хорошо, что Вы заговорили о своем положении, Надорра, – энергично подхватился Нетопырь, – Вы ведь понимаете, что Ваше положение не таково, чтобы ставить условия?

– Почему бы и нет, илар Нор-Аднон? – рассмеялась я, – Что мешает мне ставить условия и ожидать от окружающих меня людей подчинения если не мне лично, то крови Каскоров?

Нетопырь бросил на меня долгий задумчивый взгляд. Удивительно, но Элевдар был красивым мужчиной. Чуть за сорок, смуглый, темноволосый, элегантный, с чертами лица резкими, а оттого очень выразительными, с глубоко посаженными темными глазами, темные круги вокруг которых делали взгляд еще более загадочным и пронзительным. Всегда собран, всегда энергичен, всегда под рукой. Умный, хитрый, скрытный и поразительно скучный. Раньше я его не замечала, как не обращают внимания на собственную тень. Теперь боялась – в его руках оказалось слишком много власти.

– А Вы сможете доказать, что в Вас течет кровь Каскоров?

Сколько лет Нор-Аднон был тенью моего отца? С ранней юности, едва пройдя испытания на Блистательного. Сколько лет тень не имела собственного тела? Сколько лет Элевдар лелеял мечту самому занять место Надорра? Знал ли об этом отец?

До моего сознания не сразу дошел вопрос Нетопыря. Я недоуменно нахмурилась: к чему это он ведет?

– Когда полгода назад погиб Надорр, тела его дочери так и не нашли, – Нетопырь склонил холеную голову и насмешливо скривил тонкие губы, – Ее следы не нашлись нигде. Никто из слуг, окрестных крестьян или знати не видел девушку, пробирающуюся через горы. Могла ли одинокая, не привыкшая к тому знатная девушка без чужой поддержки и без собственных умений продержаться в горах? Сомневаюсь. Но ее тело не нашли, хотя два отряда Блистательных обшарили каждую скалу, каждый камешек вокруг места, куда вел подземный ход из Шела. Вывод был один – если она выжила, ей помогли. Но кто? Ущелье Равлит с единственным выходом к равнине Укмара – королевские охотничьи угодья, ни один нобиль, а тем более простолюдин не посмеет войти туда без разрешения. А если войдет – наверняка заблудится. Единственные люди, хорошо знающие те места – Блистательные из Соколиного отряда да королевские егеря. Но никто из них не встретил в долине никого, кроме ренейдов. А вот и вторая возможность. Ренейды. Если варвары стерегли выход из подземелей, что уже само по себе наводит на размышления, почему бы им не забрать и единственную наследницу Каскоров? Несколько месяцев мы ожидали худшего – что Эльяс возьмет Вас в жены и тем самым станет полноправным королем по законам Лакита. Но время шло, а известие о вашем браке так и не было обнародовано. Мы спрашивали себя: почему? Мои соглядатаи в Шеле доносили, что Эльяс держит взаперти какую-то знатную женщину, но добраться до нее так и не смогли. Могла ли это быть молодая Надорра? Вполне. Но мы не оставляли надежды, что дочери Риардона Каскора все же удалось спастись. А затем стали появляться поддельные Оливии Каскор, творения магов Эльяса. Первая из них нашлась в Мероне, прямо под носом у светлейшего Нор-Скалита, точнее, у его базарных ищеек. Андран Нор-Скалит, да будет Вам известно, Надорра, сдал Мерон Эльясу, но от Лакита никогда не отрекался. Как многие из тех, кого Вы увидите завтра на Совете. Помните об этом, когда Вам вздумается обвинить их в измене.

– Я должна умильно кланяться тем, кто предал Лакит?

– Если ждете умного совета, то да. Большинство нобилей сумели уйти в горы или вниз по Дестре и увести своих людей. Но не все. Кто-то оборонялся до последнего, а кто-то решил, что сохранить жизнь своим людям предпочтительнее. Мертвый, ты ни на что не годный. Мертвый, ты никого не спасешь, не соберешь силы для ответного удара, не перехитришь врага. Поэтому многие приняли власть Эльяса. Тем более что другой власти не было. Риардон Каскор погиб, а его единственная дочь исчезла неизвестно где. Или я не прав, моя Надорра? Если Вы ждете поддержки тех, кто еще верен Лакиту, глупостью будет заявлять о нечистоте их белья.

Я промолчала. За время моего путешествия черное и белое, бывшее доселе понятным и однозначным, неожиданно смешалось, явив столько оттенков серого, что заставляло неметь мой язык.

– Поддельная Оливия Каскор, которую нашел Андран Нор-Скалит, – между тем продолжил Нетопырь, – оказалась девицей бойкой и решительной. Совсем как Вы, Надорра. Была ли она как две капли воды похожа на Вас? Сказать не могу. Светлейший Андран подвоха не заметил, однако он не так часто Вас видел, особенно в последние годы, мог и обознаться. Но тогда он принял все за чистую монету и был готов услужить своей госпоже всем сердцем и душой, и даже больше. Он привез ее в тщательно скрытый военный лагерь, где зализывали раны и горечь поражения остатки армии Короны. Привез для поднятия воинского духа, так сказать. Чтобы армия сумела подняться и дать достойный отпор ренейдам. Великая цель, Надорра, за что же его судить? Вот только не знал светлейший Андран, кого на самом деле он по-отечески опекал. Спустя два дня лагерь, надежно укрытый скалами и стенами, неожиданно накрыли несколько отрядов ренейдов. Очень умело, грамотно, слаженно. Ночью, под прикрытием темноты и магии, они знали куда бить, где слабые места защиты, где укрытия. Из окружения сумели вырваться лишь две неполные нумерии киттов. Зато теперь они прекрасно знали, кому обязаны такой честью. Именем Оливии, новой королевы ренейдов, резали во сне их товарищей. Мне продолжать дальше, моя Надорра?

Мое горло пересохло от волнения и ужаса, но я нашла в себе силы ответить.

– Разве я несу ответственность за то, что враги пользуются моим именем? Это могло случиться и с Вами. Разве Ваше имя, Элевдар Нор-Аднон, прозванный Нетопырь, неприкосновенно?

– О да, Оливия Каскор, – темные глаза впивались в меня холодным погибельным пламенем, – у меня много недоброжелателей. Но куда меньше, чем у Вас. Еще две поддельные Оливии сумели навести ренейдов на расположение наших лагерей, прежде чем мы догадались, в чем дело. В четвертый раз нам удалось выловить ее до того, как она успела нанести нам вред, но она успела себя убить. Так кто же Вы? Еще одна подделка Эльяса? Почему я должен Вам верить?

– Вы знаете, почему, – неожиданно мой ответ прозвучал сердито и обиженно, совсем как у маленькой девочки, обвиненной в том, что она не делала. Элевдар победно улыбнулся и выпрямился.

– Да, Оливия, я знаю. Я ВАС знаю. Очень хорошо знаю, хотя Вы даже не догадывались об этом. Я следил за Вами не день и не два, Вы росли на моих глазах и при мне превратились в очаровательную женщину. Но другие этого не знают. Они будут сомневаться в каждом Вашем слове, каждом жесте. О Вашем даре неприятия магии известно очень немногим и не в Ваших интересах оповещать о нем всех и каждого. Возможно, когда-нибудь эта скрытность Вам поможет. Но чем еще Вы способны доказать свою подлинность?

– За меня могут поручиться...

– Андран Нор-Скалит тоже мог поручиться, что перед ним настоящая Оливия Каскор, – довольно грубо и напористо перебил меня Нетопырь. Его речь из размеренной и насмешливой превратилась в резкую и хищную, – Поддельная Надорра появлялась именно перед теми, кто знал ее в лицо, а потому никто не посмел усомниться в ней. Ей доверяли безоговорочно и за это слишком дорого платили. Поддельная Надорра знала о Шеле и Риардоне Каскоре достаточно, чтобы ее сочли за подлинную, а ее неосведомленность в делах военных и политических ни у кого не вызвала сомнений – она ведь женщина. Что может понимать женщина в политике?

Элевдар смотрел прямо, не моргая. Я хотела отвести взгляд, но не могла. Этот человек меня подавлял. Я его боялась, а теперь – куда больше, чем раньше.

– Но Вы не обычная женщина, Оливия. Вы обладаете неженским умом и сообразительностью, я не раз мог в этом убедиться. Я ведь не был ни слеп, ни глух, мне не раз доводилось слышать Ваши разговоры с отцом. Вы достаточно умны, чтобы понять, что без посторонней помощи Вам не вернуть собственное имя и положение.

– Вы предлагаете мне эту помощь? – в моих словах было немного больше издевки, чем обычного вежливого холода, и Нетопырь неожиданно вскинулся.

– Да, но не только доброе к Вам расположение побуждает меня предложить Вам помощь, Надорра. Я бы хотел немного обрисовать Вам... э-э-э... расстановку сил в Лаките. Не знаю, чем потчевали Вас люди, в обществе которых Вы добирались сюда. Вряд ли я заслужил их лестные оценки, но мне они и не нужны. После гибели Надорра и Вашего исчезновения, после падения Шела и разгрома армии Короны Лакиту нужен был правитель, который способен удержать на плаву хотя бы остатки былого могучего корабля. Закон Лакита на сей счет прост: власть переходит к наследнику или мужу наследницы. В случае отсутствия таковых – местоблюститель трона избирается из числа Сапфироносных. Но сиятельные дорры никак не могли договориться, хотя бы на время. Юстиан-ард и Муктип-ард по уши завязли в войне, благодаря чему Наксены и Лонель до сих пор не сдались. Правда, это ненадолго, Надорра. Весна наступила, время перемен и военных походов, Эльяс будет дураком, если не выступит в ближайшие же дни, как только подсохнут дороги на юге. Это к слову. Четыре месяца назад мы решили созвать Сапфироносных на совет, чтобы избрать того, кто возьмется управлять Лакитом, пока не станет ясным, как жить дальше. Господарь Наксен Арнист Юстиан-ард и владетель Лонеля Уверн Муктип-ард посчитали более важным остаться дома и защищать свои земли, в чем я их не обвиняю, но прислали своих эмиссаров. Скажу откровенно, Надорра, только у дорра Арниста Юстиан-арда было достаточно смелости, ума и сил стать новым Надорром или его наместником, ведь даже по крови он ближе всего к Каскорам. Лонель и Прунт не в счет, Муктип-ард и Каэтир-ард фигуры не слишком надежные, а Валисс-ард, наместник покорившегося ренейдам Думхерга после поражения надеяться на победу не смел. От наместника Тутарлы Но-арда не было тогда ни слуху ни духу. Так что Юстиан-ард был единственным, кто имел реальные шансы на победу. Однако на удивление, голосовавшие не пришли к единому мнению и совет решено было продолжить утром. А ночью посланец Лонеля был отравлен. Тогда же исчез и наместник Прунта Каэтир-ард, много позже егеря нашли его тело в овраге, занесенное снегом и обглоданное диким зверем. Полагают, он упал с Колесной башни, самой дальней, нависающей над пропастью. Что он делал там среди ночи?

– Вы выяснили, кто это сделал? – не сдержалась я.

– Да, – чуть кивнул Нетопырь, изогнув губы в хищной улыбке, – Эмиссар Наксен. У него был недвусмысленный приказ сиятельного дорра Юстиан-арда устранить любые препятствия на пути к короне. Ему нужна была победа любой ценой. Еще лучше – чужими руками.

– Володарь Арнист не мог такого приказать, – яростно проговорила я, но голос мой дрогнул. Медведеобразый дядюшка Арнист, хотя приходился мне куда дальше, чем просто дядя, шумный и громогласный володарь Наксен не был добродушным увальнем, каким мог показаться на первый взгляд из-за своей излишне тучной громадной фигуры. Но его неуклюжесть была обманчивой. Движения Арниста были легки и удивительно изящны, оружие в его руках выглядело столь же естественно, как у лучших мечников Лакита. Взрывной и порой скорый на расправу, володарь Наксен умел быть справедливым и благодарным. Я часто ловила на себе его острый испытующий взгляд из-под густых пшеничных бровей, взгляд человека умного и проницательного, в этом обмануться я не могла. Он не был чудовищем, какого нарисовал Нетопырь. Арнист Наксенский был человеком Чести до мозга костей. Он никогда не опустился бы до подковерного убийства, тем более что победа была почти достигнута. Нет, что-то здесь не так. Неправильно.

– Возможно, Вы правы, Надорра, – неожиданно подтвердил мои раздумья Нетопырь, – в этом деле кое-что не сходилось. Но у дорра Арниста есть сын, Вы не забыли?

Забыла. Ардаст так отличался от отца, что порой я просто забывала, что он сын великого, шумного и надежного как скала Арниста Юстиан-арда. Невысокий, щуплый, незаметный... Было в наследнике Наксен нечто неприятное, пустое, змеиное, из-за чего хотелось тут же отойти или хотя бы отвести взгляд. А вот он взгляда не отводил. Тяжелого, мрачного, исподлобья взгляда... Мог ли он желать короны Лакита за спиной отца? Думаю, да.

– Так чем же закончилось избрание нового Надорра? – помедлив, спросила я Нетопыря.

– Думаю, Вы сами догадались, Оливия. Валисс-ард умчался в свои владения тотчас, как узнал о пропаже Каэтир-арда. Своя шкура была ему дороже короны Лакита. Сапфироносные и раньше не слишком доверяли друг другу, а после неудавшегося избрания и вовсе стали врагами. Им не удалось договориться, а Лакит остался без возницы. Колесницей, несомой четверкой спятивших жеребцов...

Ах, как поэтично, скептически подумала я. К чему такой слог? К какому выводу так старательно подводит меня Элевдар? От ссоры дорров в конечном итоге выиграл только один человек. И этот человек сейчас постарается передо мной оправдаться.

– У меня не оставалось другого выхода, Оливия. Блистательные поклялись мне в верности, ведь со смертью Каскоров их верность Рыси стала ненужной. Простите, Оливия, тогда мы считали, что Вы погибли. А я дал им то, в чем они нуждались больше всего – смысл существования. Блистательные искали и находили остатки лакитских войск, организовывали военные отряды, собирали ополчения. Закупали оружие, провиант. Я собрал армию, Надорра, мою армию, готовую в нужный момент слаженно ударить по врагу, армию, ожидающую одного моего приказа...

– Какого приказа?

Элевдар резко повернул голову и я с немалым ужасом могла наблюдать, как исчезает затуманеннность его взора: поглощенный картинами своего собственного величия, Нетопырь явно позабыл о моем существовании. И сразу же понял, какую ошибку совершил.

– Разбить врага, – мужчина холодно улыбнулся, – Или у Вас есть другие цели, моя Надорра?

– Ренейды не победили бы, не будь у них оружия посильнее мечей и копий. У Вас есть чем ответить?

– О, Вы говорите о магах, Оливия? – в темных глазах зажегся непонятный огонек, – я в Вас не ошибся, Вы прекрасно все понимаете. Да, Надорра, я нашел магов. Я собрал всех толасков с северных границ Лакита. Как Вы наверное поняли, в Тутарле Эльясу как-то удалось пробить магическую стену, окружавшую Лакит, сделать небольшой коридор, по которому мог пройти только один человек. Проход охранялся ренейдами и провести по нему наших толасков было очень трудно, погибали двое из троих. Но день за днем, месяц за месяцем проход сам собой расширялся, сначала на всю Тутарлу, потом по всей линии Туманных гор, пока стена не исчезла окончательно около месяца назад. Ведь Вы об этом знаете?

Я замерла, пораженная новым открытием. Месяц назад? У Нетопыря нет причин лгать в этом и вряд ли Нетопырь догадывался о моих терзаниях по поводу исчезновении Жилы, а значит... значит ли это, что и я, и Судда с ее старейшинами все же ошибались?

Понимание того, что случилось на самом деле, бросилось пожаром мне в голову и расцвело на щеках пунцовыми пятнами – я чувствовала их жар, даже не касаясь руками.

Выходит, виной исчезновения Жилы была все же не я, а маги Эльяса? Разрушив границу в одном месте, они постепенно уничтожили ее всю, как огонь оставляет лишь пепел на месте кольца из хвороста... Неужели все так просто? И я не виновна?

– И многих толасков Вы нашли? – хрипло спросила я. Не время сейчас раздумывать о собственной вине, нужно разговорить Нетопыря, пока это еще возможно...

– Достаточно, моя Надорра.

– Достаточно, чтобы нанести удар? Когда же это случится?

Нетопырь остановил на мне пристально-изучающий взгляд. Задав подобный вопрос, я ступила на шаткий мостик и понимала это. И еще с досадой осознала, что и мой собеседник это понимает.

– Оливия, я был достаточно откровенен с Вами, чтобы Вы доверяли мне? Или Вы желаете еще о чем-то спросить меня, чтобы удостовериться в моей преданности Вам?

– Преданности? – не поверила я.

– Я знаю, где Вы были по дороге сюда из Панкара. Я догадываюсь, в чем Вас убеждали люди, сопровождавшие Вас. Полагаю, Вам довелось услышать немало лжи, но сейчас я не стану эту ложь опровергать. Я позволил Вам самой разобраться в том, что происходит, услышать разные точки зрения и принять собственное решение. Но я не позволю кому бы то ни было стать у меня на пути. Вы или со мной – или против меня.

Страх холодным липким змеем прополз у меня по спине и подло ударил в живот. Нетопырь не шутил. Он даже не пугал. Так есть ли у меня шансы выиграть? Он не зря потчевал меня рассказами о силах, которые ему подчиняются – Блистательные, армия, толаски, многие нобили. И как я успела убедиться по дороге сюда, это не пустые слова.

Но если я перестану сопротивляться, кем тогда я стану? Его тенью?