Текст книги "Аритмия (СИ)"
Автор книги: Анна Джолос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 40 страниц)
Глава 11. Свидетель
Дарина
Конец октября
Жизнь в гимназии идет своим чередом. Уроки, консультации, подготовка к ЕГЭ, тренировки. Каждый день забит до отказа, но мне по-прежнему все нравится. Я даже записалась в бассейн. Плаваю трижды в неделю после занятий по волейболу. Красота.
– Дарина, почему ты стала хуже учиться? – отчитывает меня папа в один из вечеров.
– Здесь, в Москве, программа сложнее. Требования выше.
Кажется, что я просто оправдываюсь, но это совсем не так. Я ведь и правда делаю все возможное. И мне непросто.
– Ты же у меня отличницей была! – расстроенно хмурится он, пододвигая к себе блюдце с чашкой. – Три четверки намечается: биология, химия, физика.
– Бать, хватит уже песочить Дашку, она итак носа от учебников не поднимает, – вмешивается в наш диалог младший брат.
– И тебе стоило бы, – грозно глянув на Лешку, отвечает отец. – Оболтус! Одни тройки…
– Да кому нужны эти ваши оценки! В жизни они никак мне не пригодятся, – фыркает он.
– Оценки, Леш, – отражение ваших знаний, – обращается к нему мама.
– Чушь, – спорит он, закидывая в рот пряник.
– Чушь – то, чем ты занимаешься днями напролет.
Это родители так про Лешино увлечение отзываются. Они далеки от того, что связано с интернетом, и совсем не поддерживают его желание развивать свой канал на ютуб-платформе.
– Мужчина обязан освоить достойную профессию.
– Ага, и получать за нее копейки, – брат закатывает глаза. – Вот ты, бать, работаешь на заводе, а толку? Всю жизнь живем от получки до получки.
– Алексей! – брат получает строгий взгляд от матери.
– Ну а че, не так? – невозмутимо пожимает плечами. – И пока, тут в Москве, не особо наше положение улучшилось.
– Не гневи бога! Мы живем неплохо.
– Ага. Неплохо, Дарин. Ты в одних и тех же вещах годами ходишь. Про твой убитый телефон вообще молчу. Тебя там не травят, случаем, в этой твоей пафосной гимназии?
– Не травят. И не в новом телефоне счастье, Леш…
– Зачем ты так, сынок? Мы ведь не нищие, – расстраивается мама.
– Почти нищие, – усмехается он. – Перебрались в Москву. Столько надежд было! А что в итоге? Ну кредиты платите, свои и бабкины. Ну за съемную квартиру отдаете. За продукты. И больше ни на что не хватает.
– Мы переехали совсем недавно. Скоро станет гораздо легче.
– Скоро станет легче? Да я все время это слышу, ма. Новый компьютер обещаете с прошлого года.
– Остановись уже, нельзя так, – смотрю на него осуждающе.
Младший сегодня прямо в ударе. И причем не в хорошем смысле этого слова.
– Я для себя такой судьбы не хочу. Копейки сидеть считать. Вот вы говорите чушь, а между прочим, блогеры столько денег поднимают, что вам и не снилось!
– Иди к себе, Алексей. Позже поговорим.
Папино лицо багровеет от злости. Желваки ходят туда-сюда, над бровью проступает пульсирующая венка.
Провожает сына рассерженным взглядом, а потом его внимание снова возвращается ко мне.
– Пап, вы на него не обижайтесь. Это возраст такой… сложный.
– Сколько тебе нужно добавить денег на телефон? – вдруг интересуется он.
– Ничего мне не надо! – отказываюсь я поспешно. – И со старым неплохо.
– Я знаю, что ты собирала на него. Давай купим.
Бледнею. Краснею. Начинаю разглядывать поверхность кухонного стола. Выходит, мама ему тогда не сказала…
– Я потратила деньги, пап, – решаю признаться честно.
– На что? – кустистые брови сходятся на переносице.
– Подарок купила. Еще тогда, давно, когда вы меня наказали.
– И кому же?
Прямо настоящий допрос с пристрастием устроил.
– Однокласснику.
– Однокласснику, – повторяет он следом, постукивая пальцами по столу.
– Да.
– Тому, кто провожал тебя в субботу? – уточняя, прищуривается отец.
Вот же блин… Неужели из окна нас заметил?
– Нет. Это Рома, мой друг.
Друг, который в последнее время активизировался не на шутку. Пытается за мной ухаживать, но я об этом, естественно, молчу.
– Ох, Дарина… Гуляешь с одним, поздравляешь другого! Не тем ты занята, дочка, – качает головой. – Отсюда и проблемы с учебой.
Мои щеки вновь становятся пунцовыми.
– Дорогой, они просто дружат, – робко встает на мою защиту мама.
– А ты будто не знаешь, что парням ее возраста от девочек нужно только одно.
Боже.
Не знаю, куда себя деть. Как стыдно…
К счастью, нашу неловкую беседу прерывает телефонный звонок. Но радоваться, оказывается, рано. Мама уходит в комнату, и мы с отцом остаемся наедине.
– Ты у нас девочка не глупая, и я очень надеюсь на твое благоразумие…
– Пап. Не надо.
Думаю, нам обоим некомфортно обсуждать подобные вещи.
– Я не в восторге от школы, в которой ты учишься. Контингент там еще тот! Сплошь избалованные дети. В таких семьях вседозволенность не знает границ.
– Да не все там такие, пап.
– Большинство. Поэтому и говорю, будь осторожна. – Ты у меня доверчивая, и кто-нибудь может этим воспользоваться. Понимаешь, о чем речь? Лишнего никому не позволяй.
– Я и не позволяю. Мы просто дружим… – тихо произношу я.
Исчезнуть бы. Под землю провалиться.
– С матерью поговоришь на эту тему, – тоже смущается. Вздыхает и устало потирает переносицу.
– Ну я пойду? – встаю со своего стула.
– Иди. Занимайся.
– У меня новость! – сообщает мама, забегая на кухню. – Саш, звонила Элеонора Андреевна. Даринку в составе школьной группы отправляют на каникулах в Санкт-Петербург. Представляешь, всего семь человек отобрали для участия в научно-практической конференции, и наша девочка попала в их число!
Я, конечно, слышала об этой поездке. И учительница по английскому говорила мне о том, что даст свою рекомендацию, но… Поверить не могу. Неужели я и правда поеду? Увижу Питер своими глазами? Не может быть!
– Поездку полностью оплачивает школа. Едут на четыре дня.
Целых четыре дня!
– Не нравится мне эта идея. Я против.
– Ну пап!
Так обидно становится. Разве я не заслужила?
– Саш…
– Не поедет и точка, – отставляет пустую чашку и тянется за пультом от телевизора. Ясно давая понять, что разговор окончен.
* * *
Мама, на пару с классным руководителем, Элеонорой Андреевной, долго и методично уговаривает папу отпустить меня в Петербург. В итоге, он сдается и соглашается. Но только потому что видит, как сильно меня огорчает его отказ.
Закручиваю вентиль, выжимаю волосы. Хватаю с вешалки полотенце и оборачиваю его вокруг себя.
Видимо, из раздевалки я сегодня уйду последней. Тренер нарочно задержал меня после урока для того, чтобы поговорить о грядущих соревнованиях. И о том, что собирается сделать меня капитаном сборной.
Разумеется, я сразу отказалась, потому что это предложение прозвучало очень некстати. Ведь только-только все наладилось в плане общения. И пусть я не смогла найти контакт с девочками своего класса, зато у меня сложились вполне дружеские отношения с командой. На днях мы даже все вместе ходили в кино.
Залезаю в кроссовки и выхожу из душевой.
Так и есть. Последняя. Все ушли… Еще бы! Время уже, наверное, часов пять. Быстрей бы тоже оказаться дома, на завтра столько всего нужно приготовить.
Резко останавливаюсь. Мне показалось или…
Прислушиваюсь. Не дышу. Вроде тихо. Только слышно, как вода в душевой капает из-под крана.
Делаю несколько шагов по направлению к шкафчикам и снова замираю.
Нет, не показалось. Теперь я точно слышу голоса и чьи-то стоны.
В чем дело? Кому-то делают больно?
Поправляю узел на полотенце и направляюсь в сторону выхода. Поворачиваю за угол и тихо крадусь к мужской раздевалке. Судя по всему, звуки доносятся именно оттуда…
– Так а че ты потерялся, мы так и не поняли… – слышу я голос Ромы. – Сдрейфил?
– Так не поступают с друзьями, в курсе?
А это уже Камиль.
– Я… Мне просто… надо было домой, – отвечает кто-то, тяжело дыша.
– Пока мы пытались оказать первую помощь пострадавшему, ты втихаря свалил с места преступления.
С места преступления?
Мои брови ползут вверх.
– Слился. Типа тебя там и не было вовсе, – наезжает на него Рома.
– Он не дышал, да? Он умер?
Вдоль спины ползет холодок, а мелкие волоски на коже встают дыбом.
– А тебе вдруг стало интересно? – насмешливо спрашивает Беркутов.
– Мы все виноваты.
– Ты слился! Как самое последнее трусливое чмо!
– Какая вам разница? Вас предки всегда отмажут при любом раскладе, а меня бы за такое в колонию отправили.
– Где ты был, полудурок?
– Ааай. Больно… У бабки был… в Подмосковье.
– А труба почему недоступна?
– Номер… просто сменил номер, – поспешно оправдывается парень.
– Петух.
– Пацаны, да я… я ж… просто подумал, что… что все улеглось и мы вроде как… Ааа…
Глухие звуки и сопровождающие их стоны, вынуждают меня непроизвольно вздрогнуть.
– Ты тупо свалил, Князев.
– Это твоя благодарность за то, что дерьмо пришлось расхлебывать другим? – ледяным тоном произносит Ян.
– Я… парни, я… Ян… вы… все не так поняли.
– Да что ты! – звенит сталью голос Абрамова.
– И сколько по времени ты собирался скрываться и отсиживаться в лесах Подмосковья?
Камиль.
– Я… по состоянию здоровья… Вы же знаете, у меня была сломана нога, а потом… начались осложнения.
– Осложнения начнутся с этой самой секунды, – обещает ему Ян.
И снова этот страшный звук…
Ну все с меня хватит! Это же просто ужас какой-то! До смерти забьют.
Спешу на помощь бедолаге. В раздевалке пусто. Значит, туалет.
– Падаль трусливая…
Я забегаю туда как раз в тот момент, когда Абрамов наносит парню удар ногой в живот. А потом еще один.
– Перестань его бить! – дергаюсь к пострадавшему, но по пути к нему меня неожиданно перехватывает Рома.
– Арсений, ты че тут забыла?
– Пусти меня. Что вы здесь устроили? Трое на одного? – брыкаюсь и в ужасе смотрю на пол, испачканный кровью. – Эй, парень, ты как?
– Позови… кого-нибудь… – гундосо отвечает он, держась за нос.
– Отпустите его!
– Дашкет, иди домой, а! Или на улице меня подожди, я провожу.
– Я сейчас учителя позову!
– Да успокойся ты! – пыхтит Рома, пытаясь меня удержать. – Так надо, понимаешь? Воспитательная работа.
– Вы одурели? Разве можно?!
– Он сам виноват! – объясняется Ромка.
– Это не повод устраивать самосуд!
– Да убери ты ее уже отсюда, – недовольно командует Ян. – Хотя стой. Она ведь слышала наш разговор. Запри на время где-нибудь.
Запри на время где-нибудь.
– Чего? – в ужасе распахиваю глаза.
Но Беркутов уже куда-то меня тащит.
– Ром, ты с ума сошел?
– Даш, ты сейчас не очень в тему. Посиди здесь немного, ладно?
– Рооомааа.
– Пригнись.
Сопротивляюсь, но он все равно заталкивает меня в большой шкаф, в котором хранятся швабры и прочая хозяйственная ерунда. Захлопывает дверь и запирает снаружи.
– Рома! Выпусти меня! – барабаню по металлической поверхности.
– Дашкет, не срывай голос. Физкультурник уже свалил, ключи от зала у нас.
Замечательно!
Я все равно кричу и пытаюсь открыть чертову дверь, но она ни в какую не поддается.
Поверить не могу! Закрыл меня в шкафу! Совсем уже!
– Отпустите его! Слышите, отпустите!
Прислоняюсь ухом к прохладной стенке шкафа. Похоже, они продолжают свое гадкое дело. И как же странно видеть там Камиля! Я думала, он не такой! Но, видимо, ошибалась.
Минут через пять прекращаю свои безуспешные попытки выбраться из шкафа. Приседаю, потому что выпрямиться во весь рост нереально. Закрываю нос рукой. От навязчивого запаха сырости и хлорки прямо-таки тошнит.
Прокручиваю в голове их разговор. Меня он напугал, если честно.
«Пока мы пытались оказать первую помощь пострадавшему, ты втихаря свалил с места преступления».
«Он не дышал, да? Он умер?»
Они что-то совершили. Нечто серьезное и страшное. И, видимо, все вместе.
– Эй.
Дергаюсь от резкого стука.
– Арсеньева, ты там не задохнулась?
Ян. Чтоб его…
Ни слова. Пусть думает, что задохнулась.
– Сделаешь вид, что ничего не слышала и не видела. Поняла меня?
– Я не стану молчать, ясно?!
За избиение парня им придется понести наказание. Я поддержу пострадавшего, если потребуется.
– Ты будешь держать рот на замке, Дарина. Иначе сама пострадаешь.
Это, кстати, первый наш диалог после месяца игнора и молчания.
– Угрожать мне вздумал?! Я тебя не боюсь.
– Очень зря… – раздается по ту сторону.
– Бить будешь? – фыркаю насмешливо.
– Есть вещи куда страшнее, Арсеньева…
– Да пошел ты! – с досады ударяю по двери в ответ.
– Так и сделаю. А ты пока посиди, подумай. Скажем, до утра.
Что?
– Дальнее крыло. Уже вечер. Завтра часов в семь тебя обнаружит поломойка.
– Ты спятил? – возмущенно кричу, вставая. – Ай.
Ударяюсь головой о полку.
– Сладких снов.
Глава 12. Пленница в шкафу
Ян
– Стой! – доносится до меня звонкий голос Арсеньевой в тот момент, когда я уже собираюсь уходить из раздевалки. – Смысл держать меня здесь до утра? Я все равно сдам вас директору!
Угрожает. Забавно…
– Ты избил несчастного парня до полусмерти!
Останавливаюсь.
До полусмерти.
Куда там… Князев, можно сказать, отделался легким испугом. Ему повезло, что он пропустил начало учебного года. В тот период я был очень зол.
– Вы не имеете права вот так обращаться с людьми! Отморозки! Что ты, что Рома! Не удивлюсь, если вы действительно кого-то убили. Колония по вам плачет.
– Все сказала? – делаю пару шагов в сторону «говорящего шкафа».
– Выпусти меня! – требует она, барабаня по металлической стенке. – Слышишь, Ян? Немедленно выпусти!
– А ты попроси как следует, и я, возможно, подумаю, – ухмыляюсь, опираясь плечом о дверцу.
Слышу, как тягостно она вздыхает.
– Мне нужно домой, – начинает давить на жалость.
Что ж. Ожидаемо…
– Родители будут переживать, если я не вернусь.
Родители будут переживать.
– Мне плевать, – отзываюсь равнодушно.
– Тебе, наверное, не понять, – тихо мямлит девчонка, но я все слышу. – Ты живешь один. Почему?
И все-таки Беркут – то еще трепло. Эту информацию она могла получить только от него.
– Почему, Ян? Один, отдельно от семьи. Разве это нормально?
Слово «нормально» и я – априори антонимы.
– Не твоего ума дело.
– Не моего конечно. Просто это так… странно. У вас в семье какие-то проблемы?
Всерьез решила, что я стану отвечать на ее вопросы? Просто смешно.
– На данный момент проблемы у тебя, – напоминаю я ей.
Замолкает, правда ненадолго.
– Из-за тебя меня снова накажут. Я только-только отсидела три недели домашнего ареста.
– Тебе полезно, – потираю висок.
Опускаюсь на пол. Прислоняюсь спиной и затылком к дверце шкафа. Меня снова донимает головная боль. Пока еще умеренная, но уверен, по традиции, к ночи она перерастет в мигрень.
– Что значит полезно?! – возмущается, дважды чихнув. – Кстати, здесь ужасно воняет хлоркой. Ты в курсе?
В курсе. Оно и к лучшему. Перебьет твой навязчивый запах…
– И еще мне холодно. Очень холодно.
А в этом сама виновата. Явилась спасать Князева фактически в чем мать родила, но жаловаться не буду, Арсеньева без одежды выглядит весьма недурно.
– Ян… Выпусти, пожалуйста.
Уже «пожалуйста». Все становятся сговорчивее, стоит лишь немного припугнуть.
– Если не вернусь до утра, меня не отпустят в Питер, – сокрушается она.
То, что надо. Еще там мне тебя не хватало. Итак достала уже перед носом маячить. На пару с Беркутовым.
– Привезу тебе магнит на холодильник, – обещаю я.
С досады опять лупит по стенке шкафа.
– Ладно, путеводитель, Арсеньева. С фотографиями, – улыбаюсь.
– Лучше выпусти. Хочу своими глазами увидеть этот город.
– Увидишь. Когда-нибудь. Если переживешь эту ночь, – добавляю я.
– Ты не оставишь меня здесь.
– Да ну…
– Ты… не станешь поступать так со мной!
– Как самонадеянно с твоей стороны. С чего бы?
– Не станешь, – повторяет упрямо.
– Ты в этом так уверена? – уточняю насмешливо.
Да, знала бы ты, с кем имеешь дело. В своей жизни я сделал столько дерьма, что тебе и не снилось…
– Дочитал книгу? – неожиданно переводит тему. – «Пролетая над гнездом кукушки» Кена Кизи – очень странный выбор, не находишь? И как тебе?
Молчу.
– А я сейчас читаю Рэя Брэдберри.
Закатываю глаза. Трещит как сорока. Ей и собеседник ни к чему.
– Что именно?
Зачем спрашиваю и поддерживаю этот нелепый диалог – не имею ни малейшего понятия.
– «451 градус по Фаренгейту»…
Не менее странный выбор, чем мой.
– Мне нужно поговорить, а слушать меня некому. Я не могу говорить со стенами, они кричат на меня. Я не могу говорить с женой, она слушает только стены, – цитирую я.
– Очень злободневно. Но сперва мне казалось, что я зашла в темный лес без фонаря, – делится впечатлениями девчонка.
Нашла тоже время…
– Пожарные, которые не тушат, а поджигают. Мир, в котором нет места чести и любви. Думать запрещено. Представляешь, уже тогда Брэдберри фактически предсказал наше будущее. Я про общество потребителей и массовую деградацию.
Девочка, заинтересовавшаяся антиутопией, а не бабским глянцевым журналом, продолжает приятно удивлять.
– Зачем миру читающие люди? Ими сложно управлять, ведь книги пробуждают разум, – пожимаю плечом. – Брэдберри напечатал этот роман на арендованной пишущей машинке. За девять дней. Сидя в полуподвальном помещении библиотеки Лос-Анджелеса, – рассказываю я.
– Ты читал его?
– Естественно.
– Так я и думала.
– Хватит мне зубы заговаривать.
Начинаю злиться. Какого дьявола она заводит со мной светскую беседу? Условия, как бы, к этому не располагают.
– Я и не заговариваю. Просто страшно… что ты уйдешь.
Дура. В этом твое счастье.
– Так и не сказал спасибо за подарок, – расстроенно щебечет спустя пару минут.
Все еще ждет благодарности? Ну-ну. Держи карман шире.
– Я оставил его в подъезде. И твои идиотские шары тоже.
Молчит. Обиделась. Бьюсь об заклад, мой ответ оскорбил ее до глубины души. Почти уверен в том, что подарок она выбирала долго и тщательно.
– А что там было? – интересуюсь максимально безразлично.
Не отвечает. Молодец. Все-таки остатки гордости дают о себе знать.
– Много денег потратила? Я верну.
Сопит от недовольства, но держится.
– Мне пора. Проболтаешься кому-нибудь об увиденном или услышанном – пожалеешь. Вывезу в лес. Или брат твой пропадет после занятий. Посмотрим по обстоятельствам.
Встаю. Осматриваю шкаф. Не задохнется точно, по собственному опыту знаю. Да к тому же, зазоры наверху с пол пальца. Исключено.
– Советую включить мозги и не вибрировать понапрасну. Надеюсь, ты меня услышала.
Выхожу из раздевалки и выключаю свет. Девчонка по-прежнему храбро молчит. Не ноет, не истерит, не рыдает. И это в какой-то степени заслуживает уважения. Хотя, возможно, все гораздо проще, и она просто пытается проверить меня на человечность.
Точно мимо.
Ее шмотки нахожу на скамейке в женской раздевалке. Бросила все и побежала на помощь. Вообще не предусмотрительно с ее стороны.
Забираю себе кое-что из одежды и замечаю мерцающее пятно в шкафчике. Допотопный мобильник. И да, он и впрямь разрывается от входящих. А время-то еще детское. Семь.
Ромка.
Мамочка.
Папуля.
До тошноты эта сладко-приторная карусель, клянусь…
Последний абонент особенно настырный. И я решаю ответить.
– Алло.
– Кто вы? И почему у вас телефон моей дочери? – тревожно басит папуля.
А он довольно вежлив… Обращается ко мне на «вы».
– Добрый вечер. С Дариной все в порядке. Волноваться ни к чему.
– ГДЕ МОЯ ДОЧЬ? НЕМЕДЛЕННО ПЕРЕДАЙТЕ ЕЙ ТРУБКУ! – громогласно требует ее отец.
– Она сейчас в душе, перезвонит вам позже. Когда оденется…
Батя Арсеньевой подвисает, а я тупо сбрасываю. И совсем не удивляюсь, когда он начинает трезвонить снова.
В этот же момент приходит сообщение от «Ромки».
«Даш, ты дома? Ян отпустил тебя? Я переживаю».
Переживает. Не ушел бы, если бы это было так.
Печатаю «да» и отправляю.
Телефон без пароля – зло. Все равно что открытая нараспашку парадная дверь. Заходи и бери все, что хочешь.
Скидываю многочисленные вкладки, и палец замирает над экраном, когда на глаза неожиданно попадается мой аккаунт в инстаграм.
Еще и шпионит.
Прекрасно.
Ну ничего. Совсем скоро желание интересоваться моей жизнью отпадет само собой…
Глава 13. Да придет спаситель
Дарина
Странное дело. Вот он оставил меня одну в кромешной темноте, бросив напоследок несколько ядовитых фраз, а я вместо того, чтобы обидеться и начать тихо ненавидеть, чувствую нечто совсем иное. Сочувствие. Искреннее и неподдельное. Потому что по ощущениям ситуация куда печальнее, чем кажется на первый взгляд…
Встаю и выпрямляюсь во весь рост. (Насколько это позволяет верхняя полка). Ощупываю все углы и думаю о том, что предпринять. Мне надо выбраться из этого шкафа, чтобы попасть домой.
Вот интересно, а где, собственно, Рома? Сам же меня здесь закрыл! Да еще и по указке Яна. А это, между прочим, совсем не красит его в моих глазах…
– Эй!
Что есть сил стучу по железной махине.
– Я здесь! Выпустите меня!
Пытаюсь навалиться на дверцу тяжестью своего тела, но это, увы, ровным счетом ничего не дает.
Несколько раз, изловчившись, пробую ударить по ней ногами.
Тщетно… Такое ощущение, что я непросто заперта на ключ. Кажется, будто снаружи еще что-то мешает…
– Выпустите меня! Ау!
Мой крик эхом отскакивает от стен.
Ну и где охранник?
– Помогииите! Кто-нибудь! Я здесь! Выпустите!
Активно надрываю связки еще минут пятнадцать-двадцать, а затем, тяжело дыша, опускаюсь вниз и стискиваю от досады зубы. Надо бы кричать без устали и перерыва, но я больше не могу. Выдохлась.
Черт… До последнего думала, что он не уйдет. Однако прогадала.
Немного отдохнув, снова принимаюсь шуметь. В школе сейчас идеальная тишина, и меня по-любому должны услышать, даже учитывая тот факт, что я нахожусь в дальнем крыле и на цокольном этаже.
Или не должны?
По спине ползет мерзкий холодок. Только сейчас до меня доходит тот факт, что ночной сторож сидит там, при въезде, в помещении КПП, а не в самой школе.
Нет. Нет. Нет.
Прислоняюсь лбом к холодной, гладкой поверхности.
Получается, что охранник может меня услышать только при условии, что начнет совершать обход.
«Супер».
Но ведь начнет же? Рано или поздно…
В общем, только этой мыслью я себя и успокаиваю. Потерявшись во времени, по очереди впадаю то в стадию злости, то в стадию отчаяния.
Я охрипла от крика. Глаза устали от темноты. Тело ноет и ломит из-за неудобной позы. И, честно говоря, надежда на то, что я выберусь отсюда до утра, тает подобно пломбиру на солнце.
Смирившись, устраиваюсь поудобнее и роняю голову на колени. Не замечаю, как засыпаю, а в какой-то момент у меня явно начинаются галлюцинации.
Спросонья мне кажется, что я кого-то слышу, да и дышать вдруг становится значительно легче.
– Даша! Дарин!
И голос этот совсем близко-близко…
– Даш! Тебе плохо?
Разомкнув веки, с удивлением обнаруживаю, что дверцы шкафа открыты.
Чудеса!
– Даш. Ты в порядке?
Щурюсь от яркого света. Растерянно моргаю и лишь спустя несколько долгих секунд фокусирую взгляд на однокласснике.
– Хочешь воды? – протягивает мне маленькую пластиковую бутылку.
– Да пошли вы к черту! – выбиваю ее из его рук и предпринимаю попытку подняться.
Сделать это удается не сразу. Ноги затекли и гудят, а голова как-то странно кружится.
– И все-таки я тебе помогу. Иди сюда.
Отказываться от предложенной помощи глупо, потому и не возражаю, когда меня, словно тряпичную куклу, достают из шкафа и усаживают на скамейку.
– Сколько…
– Что?
– Времени сколько? – хватаю парня за руку и устремляю встревоженный взгляд на циферблат.
Двенадцатый час. Мне конец.
– Даш… С тобой все нормально? – Камиль приседает напротив и внимательно всматривается в мое лицо.
– Нормально. Только голова болит, – потираю переносицу.
Снова предлагает мне бутылку, и на этот раз я решаю глотнуть воды. Так кричала весь вечер из места своего заточения, что в горле пересохло просто ужасно.
Закручиваю крышку. Жадно вдыхаю прохладный воздух и пододвигаю к себе кроссовки. Они с меня попадали, когда я боролась с Беркутовым.
Обуваюсь, смущенно поправляю узел на полотенце. Встаю с лавки и, минуя коридор, плетусь в сторону раздевалки для девочек.
Мой спаситель идет следом, но предусмотрительно останавливается за дверью.
– Как ты здесь оказался? – спрашиваю, первым делом проверяя свой телефон.
Сел, конечно. Заряда оставалось совсем мало, уже тогда, когда я уходила в душ…
– Вернулся, как только узнал, что ты еще в школе.
– И как же ты об этом узнал? Уж не от Абрамова, ли? – хмыкаю, перекладывая свои вещи.
– От него, – слышу я в ответ.
Ну надо же! Любопытно… совесть проснулась или случайно обмолвился?
Заглядываю в шкаф. Не могу кое-что найти.
Что за ерунда…
– Ты прости, Дарин, – извиняется Юнусов. – Я пришел бы раньше, но Роман уверил меня в том, что ты дома.
– Замечательно! Выходит, Беркутов с ним заодно? – приходится надеть блузку на голое тело. – Это он так мстит мне за то, что я не хочу с ним встречаться?
Застегиваю пуговицы до самой шеи и приподнимаю в беспорядке высохшие волосы. Присаживаюсь, бросаю взгляд на дверь и закидываю ногу на ногу.
– Нет. Рома сказал, что ты прислала ему сообщение.
В этот момент я напрягаюсь и перестаю возиться с колготками.
Сообщение?
Зачем он врет? Или…
Каков подлец!
Осознание того, что Ян вот так хладнокровно и жестоко все продумал, вызывает волну острого разочарования.
Порывистыми движениями натягиваю капрон, быстро ныряю в юбку и бросаю полотенце в шкаф.
– Я все. Можешь войти.
Камиль осторожно выглядывает из-за двери.
– Дай, пожалуйста, свой телефон. Мне нужно позвонить родителям.
– Конечно. Сейчас…
Подходит ко мне и достает из кармана смартфон.
– Держи.
– Как нам выйти из школы? – спрашиваю, по памяти набирая номер матери.
– Через окно.
– А камеры?
– Та, что установлена на углу заднего двора, не пашет. Остальные работают, но будем надеяться, что нас не заметят.
Почесываю нос. Назойливый запах хлорки до сих пор живет в моих ноздрях.
– Алло, – в трубке раздается взволнованный голос родительницы.
– Мам.
– Дарина! – восклицает она. – О Господи! Где ты?
– Все нормально, я скоро приеду.
– Зачем ты выключила свой телефон? Мы ведь с отцом места себе не находим! – отчитывает меня она, срываясь в слезы. – Уже собрались идти в полицию. Дарина, что же ты такое вытворяешь!
– Дай сюда телефон!
А это уже папа. И, судя по всему, он страшно зол.
– Немедленно приезжай домой!
Не кричит нет, но так только хуже… Потому что та интонация, с которой он произносит эти слова, не предвещает ничего хорошего.
– Со мной все в порядке, я скоро буду, – обещаю я, совсем сникнув.
В трубке раздаются короткие гудки, и я, тяжко вздыхая, возвращаю Камилю айфон.
Что говорить дома? И как оправдываться…
– Влетит?
Скорее утверждение, чем вопрос.
– Разумеется, – стаскиваю с вешалки куртку.
Не надо было забирать ее заранее, глядишь, гардеробщица начала бы выяснять чья. Она у нас женщина громкая. Докопалась бы до истины. Каждый уголок бы тщательно проверила и непременно нашла того, кто остался в школе…
– Ты готова идти?
Понуро киваю. Я страшно не люблю огорчать родителей, и сейчас мне невероятно стыдно за то, что я в очередной раз делаю это.
Камиль проходит к стене, подпрыгивает и толкает большую фрамугу, выходящую на улицу.
Наблюдаю за тем, как он ловко подтягивается и выбирается в окно.
Застегнув куртку, тоже залезаю на лавку.
– Давай, держись, – подает мне ладонь.
Цепляюсь пальцами левой руки за край стены и выталкиваю корпус наверх, немного помогая ему.
– Почти… Еще немного… Не дави на стекло. Отлично. Есть.
Не без труда вытаскивает меня из огромной форточки и тут же прикрывает ее. Полагаю, проделывая это далеко не впервые.
– Нормально все?
– Будешь задавать этот вопрос каждые пять минут, и я тебя тресну, – угрожаю, поднимаясь с асфальта.
– Нам направо. К той детской площадке.
К Винни-Пуху и компании. Какая ирония!
– Подсажу тебя, там уступ есть и дерево. Осторожно перелезешь.
– А ты?
– И я.
– Надеюсь, там нет колючей проволоки?
Прямо побег из Шоушенка, ей Богу.
– Нет, проволоки точно нет, – смеется Камиль. – Ну что, погнали? Только капюшон накинь на всякий случай.
Делаю так, как он говорит. Поворачиваюсь, и пару секунд мы пялимся друг на друга.
– Идиотизм чистой воды, – шепчу я.
– Даш, показаться сейчас на КПП – не самая лучшая идея. Нас могут отчислить за ночное рандеву, организованное на территории гимназии.
– Лучше бы у вас тут садистов отчисляли. Одного давно пора, – ворчу себе под нос.
– Побежали, – резко хватает меня за руку, и мы трусцой пересекаем задний школьный двор.
Отдышаться удается только тогда, когда добираемся до стены, изрисованной Абрамовым.
– Твою Машу… Дарин, там какая-то движуха. Давай, залезай, – подгоняет меня, сцепив пальцы обеих рук в замок.
Оборачиваюсь. Действительно. Там вдали виднеется фигура человека. И она, вне всяких сомнений, направляется к нам. Видимо, на какой-то из камер мы все-таки отсветили.
– Блин, быстрее, Дарин.
Дрожащей ладонью придерживаюсь за стену, прикрывая глаза Пятачку. Камиль приподнимает меня вверх, и я едва не теряю равновесие.
– Стоять. Ищи уступ. Давай-давай-давай! Пошустрее. Там по дереву слезешь!
Ой мамочки! Как же высоко…
Стараясь не смотреть вниз, встаю на уступ и хватаюсь за края бетонного ограждения. Подтягиваюсь. Ложусь на живот и перекидываю одну ногу через забор.
– Слезай и езжай домой! Моя трубка в кармане твоей куртки!
– Что?
В растерянности смотрю на парня, оставшегося внизу, однако голос охранника быстро приводит меня в чувство.
– Ну-ка, стоять! Собаку спущу.
Я уже подумываю о том, чтобы вернуться на территорию школы (ведь так было бы правильно), но Юнусов, резко рванувший в сторону стадиона, ясно дает понять, что другого шанса сбежать у меня попросту не будет.
Охнув, быстро перелезаю на дерево и трясущимися руками цепляюсь за ветки. Спускаюсь, пребывая в состоянии некоторого шока. И страшно сорваться вниз, и за Камиля нервничаю… Ладони без конца потеют, а в ушах ритмично стучит кровь, перекачиваемая грохочущим сердцем.
В себя прихожу только спустя пять минут. Когда ноги устают бежать, а дышать становится нечем. Прислоняюсь к афише остановки и сгибаюсь пополам. Так и стою, рассматривая разодранные в хлам колготки.
Чтоб тебе хорошо спалось, Абрамов! Все это по твоей милости! Сволочь…
Вспоминаю об обещании, которое дала родителям. Достаю из кармана телефон.
И когда только умудрился подложить?
Только сейчас замечаю, что пароля или этапа идентификации хозяина на дорогом смартфоне нет. Это… довольно странно. А что если Юсунов изначально знал о том, что вдвоем забор нам не преодолеть?
На душе становится гадко. С одной стороны, Камиль тоже косвенно виноват в том, что я сидела взаперти, но с другой, по итогу он оказался самым порядочным из этой троицы. Вернулся за мной несмотря на то, что уже фактически ночь.
Захожу в приложение Яндекс-такси и забиваю данные для заказа машины. Опасливо осматриваюсь по сторонам, но редким прохожим, к счастью, до меня нет никакого дела.
Дергаюсь от вибрации и вскидываю бровь, когда вижу имя абонента. Входящий видеовызов от Ромы. Сперва думаю проигнорировать, но потом все-таки провожу пальцем по экрану.
– Кэмэл…
Взлохмаченный Беркутов лупится на меня во все глаза. «Принимает», видимо, картинку.
