Текст книги "Аритмия (СИ)"

Автор книги: Анна Джолос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 40 страниц)

Они громко смеются, и Мирзоев толкает его в плечо.

– А че, зачетная ж баба. Заценил ее бампер?

– Ром… – беспомощно смотрю на одноклассника.

– Какого дьявола вы тут разорались? – слышу голос Абрамова и почему-то именно в этот момент наконец ощущаю себя в безопасности.

– О, именинник! А мы тут птичку поймали. Никак в клетку не загоним, – говорит Глеб, наматывая на палец прядь моих волос.

– Руки отваливаются, – бугай, нецензурно выразившись, первым движется в сторону Яна.

– Захлопнитесь уже и свалите все в квартиру, – командует он недовольно.

– Пошли, Глеб, – рыжий тащит товарища наверх. А за ним поднимается и Камиль, перед этим бросив на меня обеспокоенный взгляд.

– Брателло, хэпи бездэй!

Рома виснет на друге, но тот не особо настроен на объятия. Даже руки не удосуживается достать из кармана.

– Ясно. Не в духе, как обычно… Дахача не обижай, понял?

– Исчезни уже.

Рома, хохотнув, идет вслед за друзьями, и уже через минуту хлопок тяжелой металлической двери отгораживает нас от шумной компании. Оставляя наедине.

– Привет, – дрогнувшим голосом здороваюсь я.

Пока Ян спускается по ступенькам, пытаюсь успокоиться. Честно сказать, меня очень напугала эта случайная встреча с ребятами.

– Что ты тут делаешь, Арсеньева?

Последняя ступенька – и вот он стоит напротив. Мрачно взирает сперва на меня, а потом на ни в чем не повинные шарики.

– Я… – сглатываю. В горле страшно пересохло, как в пустыне. – Пришла тебя поздравить.

Как сложно-то. Трясусь словно осиновый лист на ветру, но заставляю себя выдержать его взгляд. Недобрый. Острый. Обжигающий холодом.

– С днем рождения, Ян…

Сердце колотится как ненормальное, но я, поборов стеснение, поднимаюсь на носочки и осторожно касаюсь губами его щеки. Совсем по-дружески и всего на секунду… но волнение тут же захлестывает меня жаркой волной.

Отодвигаюсь, хотя очень не хочется, и, смущенно улыбнувшись, протягиваю ему подарок.

– Надеюсь, тебе понравится.

– Зачем ты пришла сюда?

Его недоброжелательность снова сбивает с толку, но если в день нашего знакомства она была объяснима, то сейчас… мне этого не понять.

– Я просто…

– Уходи, – хладнокровно бьет своим равнодушием.

Неотрывно смотрю в его глаза и не могу поверить, что слышу это. Молчу, не в силах что-либо сказать. Да и что тут скажешь…

– Оглохла, Арсеньева? – прищуривается, внимательно вглядываясь в мое лицо. – На выход.

– Зачем ты грубишь мне? – опешив, спрашиваю я тихо, ощущая, как его слова ядом отравляют кровь.

– Тебя никто сюда не звал.

– Знаю, я лишь хотела тебя поздравить, – оправдываюсь поспешно.

Я к нему со всей душой, а он…

– Дьявол, Арсеньева, лет тебе сколько? – кривит красивые губы в усмешке и качает головой, еще раз взглянув на шары.

Стыд больно жалит щеки, и я все-таки опускаю глаза, ведь слезы-предатели сдержать не получается.

– А там что? – забирает коробку из моих ослабевших рук. – Пазл, наверное? Будем вместе собирать, м?

Откровенно насмехается надо мной.

– Что еще с тобой делать…

Хватает за куртку в области предплечья и дергает на себя. Так, чтобы мы оказались близко-близко друг к другу.

– Не надо так со мной, – шепчу, задыхаясь от обиды, осколочной гранатой разорвавшейся в груди.

– Проваливай. Иначе я передумаю и отведу тебя туда, к ним, – кивает в сторону квартиры. – Только учти, невредимой и запакованной ты вряд ли оттуда выйдешь.

Резко отпускает пальцы, и я, выпустив из кулака ленты, устремляюсь вниз.

Униженная. Растоптанная. Разбитая.

Внутри все огнем горит, полыхает… И так сильно болит в том самом месте, где, стукаясь о ребра, грохочет глупое сердце.

Улица… Практически бегу, не разбирая дороги. Слезы застилают глаза, катятся по щекам и оседают привкусом горечи на губах.

Налетаю на кого-то по неосторожности.

– Смотри, куда прешь, дура!

– Простите ради бога, я не хотела…

– Растыка, – доносится мне вслед.

Только мне плевать на эти оскорбления. Они не ранят меня так, как жестокие слова другого человека, все еще звучащие навязчивым эхом в ушах.

«Дьявол, Арсеньева, лет тебе сколько?»

«А там что? Пазл наверное? Будем вместе собирать, м?»

«Проваливай. Иначе я передумаю и отведу тебя туда, к ним».

Неужели он так поступил бы?

Кручу головой по сторонам. Осматриваю незнакомые окрестности. Не понимаю, где нахожусь, но к счастью, вижу автобус, чей номер мне знаком.

Перехожу дорогу и по пути достаю настырно вибрирующий телефон.

Мама.

Брат.

Рома.

Убираю старый смартфон в карман, так никому и не ответив. Дожидаюсь на скамейке следующего автобуса. Сидя в котором беспрестанно реву…

Домой прихожу в начале десятого, где сразу с порога меня встречает вся семья и запах валокордина.

Родители усаживают меня за стол и начинается долгая воспитательная беседа. Они задают один вопрос за другим, ругают, но так и не добившись от меня продуктивного диалога, отправляют в спальню, сообщив, что я наказана…

Той ночью уснуть мне так и не удается. Глядя в темный потолок и вспоминая эпизод в подъезде, я думаю о парне, чей насмешливый взгляд все еще стоит перед глазами.

За что он так со мной?

Откуда такая откровенная агрессия и злоба?

Что я такого сделала?

Увы. Ни на один вопрос ответа нет…

Как бы то ни было, я решаю, что впредь не подойду к нему.

Ни слова больше. Ни единого взгляда в его сторону.

Нет, так нет! Навязываться не стану!

По крайней мере, очень надеюсь, что уязвленная гордость не позволит…

Глава 10. С Днем Рождения, Ян

Ян Абрамов

Закидываю коробку на верхнюю полку шкафа. Хлопаю дверью, и лай в квартире тут же стихает.

Бараны знают, что не стоит громко блеять, когда на горизонте появляется пастух.

– Быстро ты. А зайчишка где? – интересуется Мирзоев.

– В лес со страху ускакал, – гогочет Дикий.

Все понятно с ними…

– Не самая лучшая идея, – ухмыляется Глеб. – В лесу бывает довольно опасно, правда Ян?

Игнорирую его недвусмысленный намек.

– Не понял, Абрамыч… – Рома с третьей попытки принимает сидячее положение. – А ты че без шариков?

– Ян и шарики – это полный кабздец, – хохочет Сидор. – Мне кажется, у него их и в детстве не было.

Натыкается на мой взгляд, и его смех прекращается так же резко, как начался.

– В том смысле, что… ну… они тебе не идут как бы. Ты ж весь такой суровый и… Ну ты понял короче, что я хотел сказать.

Его жалкие потуги объясниться вызывают у меня рвотный рефлекс. Дубиноголовый, что с него взять. Там природа капитально отдохнула по всем пунктам.

– Какого дьявола, Беркутов?

– Че?

– Адрес. Мой. У нее. Откуда? – зло спрашиваю, усаживаясь в кресло напротив.

– Ну я дал и че…

– Чекало картонное, на кой икс ты это сделал? – прищуриваюсь.

– Девчонка возжелала лицезреть твою мрачную морду именно сегодня, – поясняет он, потирая красные глаза. – Потому что я проболтался про твою днюху.

– Длинный язык укорачивает жизнь, ты в курсе?

Иногда Рома как несмышленое дитя, и от этого бывают лишние проблемы. Вроде той, что нарисовалась передо мной сегодня.

– Ой да расслабься, че такого? Ну пришла и пришла. Я вообще думал, что Арсеньева струсит и соскочет с этой темы.

Сомневаюсь, что он в принципе думал в тот момент.

– Уже даже забыл про нашу с ней договоренность и тут с пацанами поднимаемся по ступенькам, а она на лестничной клетке стоит.

– Беркут хотел синичку сюда притащить, но птичка расчирикалась. Очканула, – продолжает повествование Мирзоев.

– Реакция нормального человека, – подает голос Камиль. – Вы себя иной раз как животные ведете.

Сидор снова ржет, имитируя дикую лошадь. Собственно, подтверждая его слова. А я тем временем внимательно смотрю на поехавшего головой Рому.

«Беркут хотел синичку сюда притащить…»

– Зачем пришли? – осведомляюсь сухо. – Я не праздную, и вам это прекрасно известно.

– Не ну а че тухнуть одному в такой день? – не одупляет Сидоров. – Ромыч предложил собраться и поздравить тебя. Типа сюрприз сделать. Мы и согласились.

– Я смотрю, Рома у нас чересчур инициативный сегодня. И явно не в себе. Чем вы его накачали?

– Он же не пьет, – они, посмеиваясь, переглядываются.

Кретины.

– Мы тут затарились по мелочи, ща еще десерт тебе подгонят, – сообщает Пашу, поигрывая бровями.

– Неоднократно повторял. Не привозить всякую шваль ко мне в квартиру, – недовольно напоминаю я.

– Так это подарок от нас. Там такой улет… – он пытается изобразить в воздухе изгибы женского тела. – Мы долго выбирали. Тебе понравится.

– Мне понравится, если все вы свалите отсюда.

– Ян, ну какого лешего! Давай немного потусим, – ноет поплывший Рома.

– Не сегодня.

– Че зазря ехали? Кидалово жесткое…

– Я никого не приглашал, так что катитесь к дьяволу.

– Его сын итак здесь, может, останемся? – хохочет Беркут, и к нему присоединяются все остальные.

Читай по губам.

– А че, жрачку и «подзарядку», тогда можно забрать с собой? – пожевывая нарезку из вскрытой упаковки, спрашивает Сидор.

Закатываю глаза.

– Все забирайте и на выход. Я не в настроении.

– Ща, перетереть кое-че надо.

– А я предупреждал вас, – поднимаясь с дивана, говорит Камиль. – Егор, дай ключи, мы вас в машине подождем.

– Кэмэл, по-братски, подгони тачку поближе. А то не прет так далеко возвращаться.

Юнусов кивает и, проходя мимо, хлопает меня по плечу. Единственный адекват в нашей стремной компании…

Сидор поднимает пакеты с пола и молча семенит за ним следом.

– Слышь, Ян, а эта блаженная из коридора, – Мирзоев кивает головой в сторону захлопнувшейся двери, – течет по тебе, что ли?

С какой целью интересуется догадаться нетрудно. Школьницы для двадцатитрехлетнего Глеба – особый фетиш. Он уже был в одном шаге от того, чтобы загреметь за решетку, но выводов не сделал.

– Арсений на него жестко запала, – усмехается Беркутов.

Рот-помело. Заткнись.

– А я запал на нее, – продолжает веселиться, глядя на меня с вызовом.

В его глазах пляшут черти. Пытается вывести на эмоции, но это – дохлый номер. Его провокации ничуть меня не трогают.

– О, да тут у нас намечается кое-что занятное, – присвистывает Глеб. – А я и думаю… конец сентября, а зарубы нет. Непоряяядок!

– Моя ж очередь выбирать, – беззаботно пожимает плечами Рома, и в эту самую секунду отчего-то хочется вломить ему с ноги.

– Ты спятил?

– А че нет? Дашка мне нравится. Красивая, спортивная, ноги от ушей.

– Дерьмовый ты друг, Рома. Она ж тебе типа доверяет.

Дура.

– Много ты понимаешь! Тактика у меня такая. Я бы с ней и так, и так замутил, – сообщает он. – Безо всякого спора. У нас, кстати, совместный проект, причем по демографии. Чуете, к чему идет?

Эти долбоящеры улюлюкают.

– Ника тебе кокушки оторвет, – хохочет Пашу.

– Ника пусть расслабится. Я человек свободный, – ерепенится тот в ответ. – Что хочу, то и делаю. Ну так что, Ян?

– Мути на здоровье.

– Сливаешься? – удивленно уточняет Мирзоев.

– Она меня не интересует.

– То-то ты постоянно на нее пялишься, – ухмыляется Рома.

– Тебе проспаться надо, Беркут. Ты бредишь, – холодно отзываюсь я.

– Ян, вопрос не по теме, – Пашу снимает кепку с головы. – Мой отчим… он где? Его уже ищут с работы. Надо бы вернуть его.

– Завтра поедем заберем.

Я и забыл о нашем «пленнике».

– Зря ты не захотел присутствовать, – обращается к нему Мирзоев. – Это было то еще шоу!

– Он мог узнать меня.

– Ага, с мешком на голове, – хохочет Дикий. – Ты просто струсил, признай. Боишься его до трясучки.

Тот сжимает челюсти до хруста, но молчит.

– Егор, – предупреждающе сверкаю глазами.

– Затыкаюсь, – примирительно вскидывает ладони.

– Так и я реально сдрейфил, когда Ян полил его бензом и достал зажигалку, – качает головой Мирзоев. – У него тот еще взгляд маньяка был в ту секунду.

Чередов в ужасе округляет глаза.

– Я же просил просто навалять ему и припугнуть.

– Наваляли и припугнули, – отчитывается Рома.

– Не дергайся, – успокаиваю я Пашу.

– А если он к ментам пойдет? – проводит рукой по короткостриженному затылку.

– Ага, ему там только рады будут. Пришьют че-нить новенькое, – смеется Глеб.

– Он никуда не пойдет. Шмотки его собери. Твою мать он больше беспокоить не станет, – обещаю ему я.

Кивает.

– Играем в воскресенье? – Мирзоев улыбается точно Чеширский кот. – Только лес, мы, пейнтбол и один нехороший, продажный зайчишка…

– Если дождя не будет, – потираю висок.

Чертова мигрень второй день подряд отравляет жизнь.

Внезапно раздается звонок в дверь.

– О, Машенька подъехала.

– Забирайте ее и в закат.

– Ладно, зануда.

Но ключ, проворачивающийся в замочной скважине, вдруг ясно дает понять, что по ту сторону явно не девка для утех.

Даже не двигаюсь с места. Вскинув бровь, наблюдаю за тем, как суетятся пацаны, заметая следы.

– Окно открой, фан стоит жуть, – командует Дикий Чередову.

– Я это сюда спрячу, лады?

– Да уймитесь вы, – призываю их успокоиться.

Этот все равно уже здесь. Стоит, наблюдает за их бессмысленной возней.

– О, дядь Игорь, привет, – здоровается Рома с моим донором.

– Спустись в машину и помоги Марьяне.

– Иду, дядь Игорь, щас обуюсь только.

Пашу толкает его в плечо и показывает на кроссовки.

Дебил. Палится по-страшному.

– К вам скорая помощь пожаловала? – предок подталкивает вперед девицу.

– Ага. Презент от друзей на совершеннолетие, – отвечаю я, равнодушно разглядывая брюнетку, упакованную в костюм медсестры.

Идиоты…

– Нравится? Можешь себе забрать, – предлагаю я породившему меня на свет. – Она вроде в твоем вкусе.

Чем-то смахивает на его секретаршу.

Наблюдать за тем, как темнеют от гнева его глаза – одно удовольствие.

– А кого нужно полечить? Кто из вас именинник? – хлопая ресницами, робко вклинивается в нашу беседу «мясо».

– ВСЕ ПОШЛИ ВОН! – Игорь Владимирович сверлит меня ненавидящим взглядом.

– Мы как раз собирались уходить. Машенька… – Мирзоев разворачивает медсестру лицом к выходу.

– До свидания, – Егор идет следом, по-джентльменски прикрывая своей курткой ее полуголую пятую точку.

Цирк…

– Развлекаешься? – Абрамов-старший скидывает мои ноги с журнального столика.

– Да как всегда, ты все веселье обломал.

– Устроили притон! – начинает орать. – Почему мне опять звонят соседи?

– Мнительные.

– Я просил не собирать здесь этот мусор! – дергает меня за джемпер на себя. – Еще раз позволишь себе высказаться при посторонних в подобном ключе и я…

– Руки убери от меня.

– Игорь, что такое?

Из-за его спины выглядывает обеспокоенная мать.

– Твой ублюдок совсем нюх потерял.

– От худого семени не стоило ждать доброго племени, – отзываюсь я, зная, как его бесят все эти фразы.

– Перестаньте, не надо. Игорь…

Сбрасываю ладонью его руку и встаю.

– Что вы здесь забыли на ночь глядя?

– Буду спрашивать у тебя, когда мне приезжать? – кричит, брызжа слюной, и снова делает шаг в мою сторону.

– Ты же помнишь, квартира не твоя, а деда. Так что… не мешало бы, – невозмутимо бросаю через плечо.

– Ян, пожалуйста…

– Да ты только послушай его, Марьяна! Вырастили дерьмо на свою голову.

– Сдали бы в детдом, я же не возражал. Все лучше, чем наблюдать за тем, как вы изображаете из себя жалкое подобие семьи.

– Не возражал он! На всем готовом живешь, а благодарности ноль. Додуматься! Уличную девку сюда вызвать! Опозорить решил на весь дом? Меня! Известного по всей Москве адвоката!

– Я тебя умоляю, – усмехаюсь. – Расслабься. Кому ты здесь интересен, адвокат?

– Щенок паршивый! – клацает зубами от ярости.

– Тебя девка смутила? Серьезно? Помнится ты…

– Закрой свой поганый рот! – прожигает взглядом, отравленным черной ненавистью.

В принципе я всегда плачу ему тем же. И, кстати, если бы не мать, мы бы уже точно вцепились друг другу в глотку.

Изображаю подобие улыбки.

– Игорь… Пожалуйста, успокойся. Подожди меня внизу, я быстро.

– Одевайся, ты едешь с нами, – горе-воспитатель тычет пальцем в Беркутова.

– Куда? – испуганно лупится тот.

– К врачу. Думаешь, по глазам не вижу, что сожрали какую-то дрянь?

– Дядь Игорь, да не надо, я ж почти нормальный…

– Иди давай! Живо! – раздраженно машет головой. – И ты поторопись, Марьяна. Я не намерен тратить вечер впустую.

Минута – и входная дверь в очередной раз оповещает о том, что очередные нежданные гости покинули мой дом.

Направляюсь на кухню, мать, естественно, идет следом.

– Ян… ты бы… помягче с ним…

– Помягче? Лучше даже не начинай, – достаю бутылку воды из холодильника.

– Почему ты так и не приехал? – расстроенно произносит она. – Я ведь праздничный ужин приготовила и позвала гостей. Восемнадцать – особенная дата.

– Это мой день. Имею право провести его так, как пожелаю.

– Ян… – обнимает меня за плечи сзади и тяжело вздыхает. – Ты навещал Алису, да?

Молчу.

На кладбище я бываю гораздо чаще, чем в родительском доме.

– Мог ведь заехать к нам. По пути…

– Не мог.

– Я привезла тут тебе всего понемножку, – начинает вытаскивать из сумок кастрюли и контейнеры.

– Не стоило. Я моральный инвалид, а не физический. От голода не подохну.

– Поужинаешь, – продолжает заставлять стол едой. – Здесь и салаты есть, и котлеты. Торт… Только не забудь убрать все в холодильник, чтобы не пропало.

Какая забота!

Смотрим друг на друга.

– Иди, орать будет.

– Проводишь? – вытирает слезы.

– Да.

Снимаю с вешалки ее пальто, помогаю надеть.

– Приезжай домой, прошу тебя. Хотя бы иногда, – немой укор в глазах, но внутри даже не отозвалось.

– Пошли уже, мам.

* * *

Пару минут спустя из подъезда выходим вместе, но к отцовскому гелику я не подхожу.

Беркутов опускает стекло и вскидывает руку. В ответ получает от меня недвусмысленный жест. Указание по тому маршруту, куда следует идти.

– Добрый вечер, – здоровается со мной молодая мамаша. – Вы не подержите дверь? Неудобно с коляской.

Один мелкий соплежуй стоит рядом, а второй сидит у нее на руках. Пялится на меня, не моргая.

Не сказав ни единого слова, открываю дверь и закатываю коляску.

Рожают, а потом не могут с ними справиться…

– Спасибо огромное. Оставьте вон там у стены, если можно.

– Мам, я писать хочу.

– Потерпи, немного, Кирюша. Почти дошли.

Пока поднимаюсь по ступенькам, вынужден слушать этот чудесный диалог.

– Не могу терпеть, – хнычет он.

По ходу конкретно пацану на клапан давит. Остановился. И вся делегация вместе с ним.

– Все… – выдыхает с облегчением.

В штаны напрудил???

– О… ух ты! – замечает на лестничной площадке шары, бежит к ним и тянет свои загребущие лапы к лентам, покачивающимся от сквозняка.

– На чужой каравай рот не разевай! – каркаю сзади.

– Аа? – запрокидывает голову назад.

– Я говорю, мое это, сыкун, – сгребаю связку в кулак.

Один пролет. Захожу в квартиру, запихиваю шары внутрь и закрываю дверь. Толкаю их в зал под потолок.

Ну и на хера они тебе спрашивается?

С минуту осмысливаю свой идиотский порыв. Разглядываю мерцающие в полутьме шары и думаю, какого меня переклинило. Вспоминаю про подарок, который мне вручила девчонка. Возвращаюсь в прихожую, снимаю коробку с верхней полки шкафа и отправляюсь на кухню, чтобы закинуть что-нибудь в желудок.

– Сто процентов пазл, – срываю бант.

БАНТ!!! Это ж надо!

Достаю то, что лежит внутри.

Поздравительная открытка с персонажами Заходера. Та самая «вечеринка» осла у болота. Пух, Сова, Пятачок. Все в сборе.

«PS. Твои мне нравятся больше. Здесь художник явно подкачал)».

– Согласен.

Смотрю дальше. Беру в руки книгу, провожу пальцем по корешку. «История старых картин» – гласит название. Красивая… И такой у меня нет, что странно.

Листаю. Залипаю на одной из страниц, но потом все-таки откладываю в сторону. Забираю последнюю коробку и, нахмурившись, читаю название.

И нет, вопреки моим предположениям, это не пазл.

«Творческий оракул» от МИФ.

Покручиваю незнакомую вещицу в руках. Лезу читать инструкцию.

«Не знаете, как принять важное решение? Не дает покоя творческий кризис? Одолевает плохое настроение и осенняя хандра? Иногда чтобы сдвинуться с точки, нужно просто поиграть. Задайте вопрос и получите ответ».

– Да неужели…

Пытаюсь разобраться.

Чушь какая-то.

Или нет.

Набор из карт, похожих на таро. С предсказаниями, которые раздают величайшие художники: Да Винчи, Пикассо, Ван Гог, Кало. На каждой карте фразы о жизни и творчестве. Цитаты, изречения и остроумные советы. В дополнение к ним идет иллюстрированная брошюра содержащая краткую биографию каждого художника.

Заморочилась. Я такое не встречал.

Запах, доносящийся из кастрюль, ненадолго отвлекает меня от созерцания яркой брошюры.

Да тут прямо пир на весь мир.

Выкладываю на тарелку матушкины шедевры. С недавних пор она посещает кулинарные курсы. Думает, что это как-то поможет удержать дома отца. Вроде взрослая женщина, а столь наивная до сих пор…

Отрезаю кусок сочной отбивной, отправляю его в рот и откидываюсь на спинку стула. Смотрю на коробку и думаю про Арсеньеву. Возвращаюсь к тому моменту, когда увидел ее в подъезде. Смутившуюся до румянца на щеках. Улыбающуюся. С дурацкими, мигающими шарами в руках.

Ее интерес ко мне – просто недоразумение. Не глуха, не слепа, а все равно крыльями машет у самого костра. Инстинкт самосохранения отсутствует напрочь. Да и разум, видимо, в отключке, несмотря на то, что не тупая…

Целоваться полезла. Хотя «целоваться» – это слишком громко сказано. Ее губы на моей щеке – целомудрие в чистом виде. Впрочем, как и вся она…

В памяти всплывает картинка нашего знакомства. Солнечное утро. Запах краски…

Похоже, мои пальцы под коленкой – ее самое большое эротическое переживание в жизни. Задрожала вся, напряглась… покраснела.

Качаю головой.

Н-да…

– Ну давай поиграем, оракул.

Дожил… сам с собой разговариваю.

Отставляю тарелку, перемешиваю и раскладываю карты в несколько рядов.

Слушаю тишину. Давлю кривую усмешку.

И что мне с тобой делать, Арсеньева?

После недолгих раздумий выбираю карту. Левый верхний угол. Переворачиваю.

Энди Уорхол. «Иногда лучше желать, чем обладать».

– Вот и я о том же…