Текст книги "Неравный брак"

Автор книги: Анита Берг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 41 страниц)

Глава 4

Утром Джейн с трудом оторвала голову от подушки. Ощущение было такое, словно ночью кто-то засунул ей в черепушку несколько кусков необтесанного мрамора, и эти куски теперь все время перекатывались, вызывая жуткую боль. Джейн охватила настоящая паника: ей почудилось, что она умирает. И лишь после того, как в памяти всплыли события прошлой ночи, она поняла причину своего отвратительного самочувствия.

– Господи… – простонала Джейн, – какой ужас!

Девушка обвела взглядом незнакомую комнату. Повсюду разбросаны чемоданы и ящики, крышки некоторых откинуты, словно от взрыва. Вместо штор на окне простыня, а из мебели только огромная двуспальная кровать, на которой и лежала Джейн. Что же произошло? О, если бы припомнить, что же произошло!.. Превозмогая головную боль, она уселась на постели, откинула теплое одеяло и суетливо проверила простыню под собой. Боже, она оказывается спала не раздеваясь! С чувством огромного облегчения девушка повалилась на подушку. Было бы ужасно, если бы самое важное в жизни событие прошло незамеченным и неосознанным. Но к ее мыслям тотчас примешалось легкое разочарование. «Да, – мысленно сказала она себе, – ты сама не знаешь, чего именно хочешь». А вдруг это все-таки произошло?! Ведь Алистер вполне мог потом одеть ее. Вряд ли, ей, наверное, было бы больно. Как бы то ни было, она обязательно чувствовала бы себя иначе, не так, как всегда.

Джейн медленно, осторожно выпростала из-под одеяла ноги, встала с постели. В вертикальном положении ей стало еще хуже: в висках отчаянно стучало. С трудом отыскав щетку для волос, Джейн еле-еле причесалась. Жаль, что нечем почистить зубы.

Алистера она нашла на кухне. Он так сосредоточенно готовил завтрак, что даже не заметил, как Джейн появилась в дверях.

– А, привет! Давно наблюдаешь? – Он сопроводил свои слова широкой улыбкой.

– Недавно. А ты давно проснулся?

– Да уж давненько. Ненавижу валяться в постели, как проснусь, сразу же встаю. Слушай, ты мне помешала, я хотел принести тебе завтрак в постель.

– Мне не нравится завтракать в постели, потому что тогда я вспоминаю о своих болезнях. И потом повсюду одни крошки…

– Ну, как бы то ни было, а ты поднялась, и, стало быть, вопрос отпал сам собой.

– Алистер…

– Да?

Джейн вдруг показалась себе столь же неуклюжей, сколь неуклюжи были ее мысли. Алистер между тем все еще возился с едой.

– Так что там? – переспросил он и посмотрел на Джейн.

– Алистер, я… – Она не знала, как спросить у него о том, что сейчас более всего занимало ее.

– Я тебя понял, Джейн, и отвечаю: нет. Меж нами ничего не было. В эту ночь мы спали, как малые дети.

– Вот как? А я-то решила… – Она вдруг задумалась о том, почему он не проявил инициативы. Может быть, он не хотел ее – в этом все дело? Боже, ну и ну! Джейн была ужасно смущена.

– О чем сейчас думаешь? – спросил он.

– Да вот, думаю, какая же я нерешительная дура на самом-то деле. – Она виновато улыбнулась.

– Ну, это не совсем так, – мягко сказал Алистер и, резким движением разбив яйцо, вывалил его на сковородку. – Садись и приступай к завтраку.

– Знаешь, я сейчас не в состоянии что-либо есть.

Увидев ее печальное лицо, Алистер не смог сдержать улыбки.

– Гарантирую, после завтрака ты почувствуешь себя совершенно другим человеком. Лучшее средство от похмелья – это еда. Можешь мне поверить, в этом деле я большой дока.

– Сам-то ты выглядишь отлично!

– Мне надо набраться куда сильнее, чтобы наутро чувствовать дурноту. А ты вдобавок ко всему еще и смешала спиртное, и потому тебе сейчас так плохо. Урок номер один: пей всегда только что-нибудь одно. – Алистер хохотнул, так что и Джейн не удержалась от улыбки. – Бедненькая моя, мне так тебя жалко! – Юноша подошел к Джейн и поцеловал ее.

– Алистер, ты извини меня за эту ночь.

– Нечего даже извиняться.

– Нет, кроме шуток. Я такая дура. Навоображала себе бог знает что…

– Например?

– Ну… что ты меня не хочешь, – едва слышно пролепетала она.

– Ничего подобного, я хотел тебя, и хотел гораздо сильнее, чем ты думаешь.

– Тогда почему же ты ничего не предпринял?

– «Не предпринял»?! – повторил он и рассмеялся. – Надо же, какое удивительное архаичное выражение! Откуда ты его только узнала? Нет, Джейн, ты ровным счетом ничего не смыслишь в этом вопросе. Секс – ни с чем не сравнимое удовольствие. А чтобы научиться этим наслаждаться, нужно приложить немало усилий. Что же касается прошлой ночи – даже если бы между нами что и произошло, ты все равно ничего бы не почувствовала. О наслаждении я уж и вовсе молчу.

– Наверное, ты прав. Да, я действительно ни черта не смыслю в сексе.

– В таком случае я тебя научу. – И Алистер сдержанно улыбнулся. Совсем не так, как прежде. В этой его улыбке было столько интимности, что у Джейн холодок пробежал по спине. – Но сначала поешь как следует, а потом мы отправимся по магазинам.

Возникшая было интимная атмосфера вмиг улетучилась. А может быть, ничего и не было?

После завтрака Джейн с Алистером впервые отправились на мебельное сафари – как впоследствии они стали называть совместные походы за покупками.

Они с удовольствием приобретали в лавках старьевщиков какие-нибудь допотопные, чем-то потрафившие их вкусу лампы, стулья, консоли… Джейн немало изумило совпадение их вкусов: то, что нравилось одному, почти всегда вызывало восторг другого.

Наконец Алистер предложил Джейн перекусить в итальянском ресторанчике.

– Только я терпеть не могу спагетти с «хайнцем», – доверительно прошептала она и вспыхнула, когда Алистер в ответ громко рассмеялся.

– Извини. – Взяв девушку за руку, он усадил ее за столик. – Джейн, дорогая, ведь я вовсе не собираюсь кормить тебя итальянской пищей. Позволь, я закажу сам. Уверен, тебе понравится.

Никогда прежде ей не доводилось есть ради гастрономического удовольствия, и потому нынешний ленч явился для нее приятным новшеством. Она прямо-таки светилась от удовольствия.

– В один прекрасный день я свожу тебя в Италию, – пообещал он. – Мы сядем на солнышке и будем уплетать свежие фиги, пить «Фраскати», а все остальное время заниматься любовью.

– Ой, как здорово! Я никогда еще не была за границей.

– Знаешь, ты самая восхитительная девушка в мире. О чем с тобой ни заговоришь, ты ничего не знаешь, нигде не была. Позволь мне быть твоим Свенгали.

– Мне кажется, Свенгали должен быть злой.

– Ничего, я буду добрым Свенгали. – Алистер счастливо рассмеялся и отпил вина. Он так часто и так охотно смеялся, что Джейн засомневалась, бывает ли у него минорное настроение, знакома ли ему депрессия. Глядя на Алистера, ей трудно было представить его в сумрачном состоянии духа. Она не сомневалась только в одном: пока он с ней рядом, она всегда будет счастлива.

– А откуда ты родом? – спросила она.

– С Запада. А ты?

Она назвала свой родной город и презрительно скривилась:

– Ужасно, конечно. Забавно то, что я не осознавала всего этого до тех самых пор, пока не уехала оттуда. Я всего лишь год как уехала, и тем не менее, когда возвращаюсь, все мне кажется таким чужим, словно бы я и не жила там никогда.

– А я вот не представляю никакой другой родины, кроме своей. И умирать поеду именно туда.

– И что же, твоя семья долго там прожила?

– Мы вообще оттуда, весь наш род.

– Наверное, это здорово… А вот вчера на семейном ужине ты разве не ощущал себя дома?

– Ну, скорее так: я приехал в один из фамильных домов, не более.

– Большой дом?

– Пожалуй. Вообще-то я не задумывался. С тех пор как я впервые там побывал, это просто был дом, всегда один и тот же.

– Интересно, чем занимается твой отец?

– У него свои земли, он сдает их в аренду, сам кое-что выращивает. Фермер, в общем.

– Наверное, он бы мне понравился. Все фермеры – очень веселые и хорошие люди. А?

Алистер сдержанно хохотнул:

– Не знаю, не знаю, где это ты встречала веселых фермеров. По мне, так эти люди всегда и всем на свете недовольны. Он, к сожалению, не из тех, кто сажает что-то своими руками, выращивает, собирает урожай. – Алистер чуть усмехнулся. – Хотя скорее всего он действительно тебе понравится. Он самый честный человек на свете, я бы и сам хотел быть таким.

– Ты, наверное, его очень любишь?

– Ну, пожалуй.

– Я тебе и Сандре очень завидую: вы любите родителей, для вас это само собой разумеется. – И прежде чем Алистер успел что-либо уточнить, Джейн спросила: – А твоя мать?

– Ну, тут все очень сложно. Она, конечно, хочет мне только добра, но постоянно влезает в мою личную жизнь. Похоже, ей и в голову не приходит, что я давным-давно вырос. Вчерашний случай – самый что ни на есть типичный. Мне ведь, собственно, незачем было туда приезжать. Мать, очевидно, уверена, что я маюсь от безделья.

– Наверное, любой женщине непросто осознать, что ее ребенок вырос. Особенно если в семье все друг друга любят.

– Если? А разве не все родители любят своих детей?

– Не все, – ответила она. – Скажи, твои родители в разводе?

– Нет, с чего ты взяла?

– Ну, потому что у вас с сестрой разные фамилии.

– А, вот ты о чем… Понимаешь, у нас такая странная семейка, у каждого своя фамилия. – Алистер улыбнулся. – Ну ладно, закругляемся. А то привезут мебель, а мы еще не вернулись. Если хочешь, придем сюда сегодня поужинать.

– Поужинать?! Да ты шутишь? После всего того, что я сейчас съела, вряд ли это возможно. И потом, Алистер, тут ведь все немалых денег стоит.

– Ну, на один-то ужин я как-нибудь наскребу. С другой стороны, мы вполне можем что-нибудь купить и приготовить все дома. – Джейн не покидало ощущение, что он подтрунивает над ней.

Они вышли из ресторана и направились на Кингз-роуд, купили продукты на ужин и возвратились домой как раз в тот момент, когда рабочие уже выгружали мебель.

Время пролетело незаметно – Алистер с Джейн занимались уборкой, мыли комнаты, расставляли мебель. К вечеру они чертовски устали, и Алистер предложил Джейн джин с тоником. Девушка уселась за кухонный стол, расположилась поудобнее и стала наблюдать за тем, как ловко Алистер готовит ужин. Вечер выдался прохладным, пришлось затопить камин. Усевшись на полу у огня, они принялись за еду, сдабривая ее кларетом. Джейн впервые наслаждалась неповторимым букетом. Затем откинулась на подушку. Вино, сытный ужин и каминное тепло позволили ей полностью расслабиться. Алистер, сидя рядом, гладил ее по голове, затем поцеловал в шею, пощекотал языком у нее за ушком. Он нарочито медленно расстегнул пуговицы на блузке и, коснувшись груди девушки, начал ее ласкать. Джейн тотчас же откликнулась на нежные прикосновения, придвинулась ближе, прикрыла глаза. Неожиданно Алистер стремительно сорвал с нее блузку и, ругаясь от нетерпения, попытался расстегнуть неподатливый бюстгальтер. Наконец он нежно впился в сосок. Именно этого Джейн и ожидала, именно этого и хотела. Джейн прижимала к себе его голову, жаждая прикосновений там, где желание давало себя знать особенно сильно. Она выгибалась, теряя контроль над собой…

Быстро скинув одежду, Алистер мгновение помедлил. В его глазах горел огонь желания. Джейн колебалась: не снять ли ей сейчас юбку и носки? Или не спешить? О Боже, что он о ней подумает?! Алистер сам раздел девушку. Как во сне, Джейн протянула к нему руку и с удовольствием ощутила его страждущую плоть.

– Вот молодец, – каким-то странным, сдавленным голосом произнес он. Джейн счастливо улыбнулась, обрадованная, что сумела доставить ему удовольствие. Глаза его словно остекленели: создавалось такое ощущение, будто он, глядя на Джейн, ее не видел. Она даже испугалась.

– О, Джейн, – выдохнул вдруг он; дыхание его участилось.

Когда Алистер оказался сверху, она застонала от удовольствия, но тут же разочарованно смолкла, ибо юноша прекратил свои ласки. Джейн против желания почему-то зажалась, однако Алистер вмиг овладел ею. Резкая боль пронзила все тело Джейн, но она лишь слабо охнула. Алистер двигался мощными толчками, дыхание его стало прерывистым и громким. Он атаковал ее все сильнее и сильнее, так что девушка тоже начала задыхаться. Она полностью потеряла контроль над собой, и на какое-то мгновение ее охватил животный ужас.

– Алистер! – выкрикнула она и выгнулась дугой, пытаясь высвободиться.

– Джейн, – с усилием выдохнул он, но вместо того, чтобы остановиться, стал двигаться с каким-то невероятным ожесточением.

– Джейн! – еще раз выкрикнул юноша, моментально вышел из нее и, обессиленный, рухнул рядом. Из груди его вырвался сдавленный стон, пот градом катился по лицу.

Ей вдруг показалось, что Алистер потерял сознание, так неподвижно он лежал. Однако через мгновение он ожил: поцеловал ее в губы, в шею… Приятный холодок пробежал по телу Джейн.

– Ты замечательная, – нежно улыбнулся Алистер.

– Правда?! – В голосе Джейн чувствовалось неподдельное удивление.

– Потрясающая! – Он крепко обнял ее. – Знаешь, мне ни с кем прежде не было так хорошо! Такое сильное, глубокое чувство… – Он с удовольствием потянулся и уставился на каминный огонь. Затем посмотрел на нее. – Джейн, дорогая, тебе следовало бы предупредить меня, что ты девственна, я был бы осторожнее. Тебе не было больно?

– Разве что самую малость, – призналась она, прикрывая юбкой ноги с потеками крови. – Мне казалось, ты и сам все понимаешь.

Она улыбнулась и прижалась к Алистеру. Сообразив, что он задремал, Джейн призадумалась. Вот странно, он говорит, что все было потрясающе, однако в момент кульминации она испытывала лишь страх – и ничего более. Хотя начиналось все и вправду здорово, чего уж там… Может, она сама сделала что-то не так? Ничего, она всему обязательно научится.

В эту ночь они еще дважды занимались любовью. И всякий раз, когда он кончал, Джейн выдыхала его имя, полагая, что именно это от нее и требуется. Хотя в конце концов она несколько разочаровалась. После этих разговоров с Сандрой, после всех ожиданий и страхов секс не произвел на нее должного впечатления.

Глава 5

Летние каникулы Алистера были наполнены вечеринками, ужинами, посещениями выставок и бесконечной болтовней с приятелями по телефону.

Джейн приходилось тратить немало сил на перекраивание графика своих дежурств, с тем чтобы побольше времени проводить с Алистером. В палате она постоянно поглядывала на часы, более того, научилась непростому искусству почти мгновенно переодеваться, научилась догонять автобусы. Именно на автобусе она ездила к Алистеру, и на автобусе, с утра пораньше, спешила с бьющимся от волнения сердцем в общежитие, желая остаться незамеченной. Казалось, подобного темпа Джейн не выдержать, но, странное дело, она не чувствовала никакой усталости. Как будто любовь к Алистеру давала заряд энергии, стимулировала ее.

Всему, к сожалению, приходит конец. И настал день, когда Джейн со слезами на глазах застыла на платформе Ливерпул-стрит Стейшн, провожая взглядом поезд, уносивший Алистера. Поезд словно увозил не только его, но и все их восхитительное, беззаботное лето.

Лишь проводив Алистера, Джейн поняла, как устала. Теперь, закончив очередное дежурство, она подчинялась одному-единственному желанию: спать. Сон помогал ей пережить жуть одиночества, но Джейн не спалось. А вдруг телефон? Вдруг Алистер позвонит, а она и не услышит? Ожидая его звонка, она даже перестала ходить с подругами в «Кошачьи усы», то самое кафе, которое пользовалось огромной популярностью у медсестер больницы. Вместо этого в свободное от работы время она часов до десяти лежала не смыкая глаз и лишь потом позволяла себе уснуть.

Всякий день Джейн с волнением выстаивала в длинной очереди, дожидаясь почты. И каждый день отправляла письма Алистеру. Он, однако, радовал ее нечасто. Джейн просто испепеляла привратницу ненавидящим взглядом, если среди почты не оказывалось писем от него, – словно несчастная женщина была повинна в их отсутствии.

Перед самым Рождеством Алистер приехал в Лондон, и они провели вместе два великолепных дня. Алистер никому не сообщил о своем приезде, и потому телефон его молчал. Они ели, пили, занимались любовью и болтали, за все это время практически ни разу не сомкнув глаз. На Рождество Джейн подарила ему ярко-красный джемпер. Алистер преподнес ей сборник стихов поэтов-метафизиков в кожаном переплете. Взяв в руки изящную книжку, девушка устыдилась своего подарка. Да, нужно было связать самой, хотя, судя по реакции Алистера, подарок ему пришелся по душе.

Но вот Джейн вновь застыла на платформе со слезами на глазах. На сей раз он отправлялся к родителям, чтобы всей семьей справить Рождество. У Джейн возникло ощущение, что так всегда и будет: толпа провожающих, грязная платформа – и необходимость расставаться с Алистером…

На Рождество ей пришлось дежурить, отрабатывая прежние выходные. Из-за этого настроение у нее было совсем не праздничным: какой уж тут праздник без любимого? Впрочем, хлопот в больнице хватало, и Рождество пролетело настолько стремительно, что Джейн даже не заметила. По телефону Алистеру девушка чистосердечно ответила, что все у нее хорошо и она счастлива.

Но когда праздники миновали, когда Джейн вновь стала простаивать в очередях за почтой, подолгу ожидать его телефонных звонков, – время почти остановило свой бег. Порой Джейн даже стыдилась того, с каким равнодушием она относилась к уходящим дням своей жизни.

В конце января Джейн получила недельный отпуск и тотчас поспешила в Кембридж.

Студенческая жизнь явилась для нее полной неожиданностью. Казалось, вся учеба Алистера состояла в том, чтобы, развалившись в кресле, пить кофе и болтать часами напролет. Когда подходило время ленча, они шли в местный кабачок – «Щучку», где студенты пили пиво, играли в дартс и все так же болтали друг с другом. Затем они возвращались к нему на квартиру в Мадлен-колледж, в его комнату, окно которой выходило на Бенсон-корт. Алистер закрывал внешнюю дверь, и, согласно обычаю, хозяина никто уже не беспокоил ни при каких обстоятельствах. Профессура же считала, что студент занимается. Выходили Алистер с Джейн лишь к чаю. В Кембридже существовала священная традиция: по некоему неписанному графику студенты собирались в комнатах то у одного, то у другого, и Джейн у каждого из приятелей Алистера попробовала едва ли не все виды пирожных кондитерской Фитцбиллиз. Одних только сдобных пышек она съела столько, что чуть не лопнула.

По вечерам Алистер оставлял Джейн на попечение хозяйки «Щучки» Мюриэл, тогда как сам уходил ужинать в Холл. Мюриэл давно уже смирилась с необходимостью занимать молодых леди, пока их молодые люди решают свои дела. Она следила, чтобы никто из посторонних не приставал к девушке и, поскольку питала симпатии к медицинским сестрам, тарелка с деликатесами для Джейн никогда не пустовала.

Когда студенты возвращались, пьянка возобновлялась с новой силой, разговоры становились громче, а маленький паб тонул в клубах табачного дыма. Подчас студенческие беседы делались столь глубокомысленными и наукообразными, что Джейн казалось, будто молодые люди нарочно пытаются дать ей понять, кто она на самом деле. Впрочем, в душу Джейн не раз закрадывались сомнения относительно того, понимают ли сами студенты, о чем ведут речь. Она с изумлением выслушивала формулировки жгучих мировых проблем и пути их решения. При этом Джейн не оставляла уверенность, что молодые люди в действительности понятия не имеют о проблемах современности. В итоге она укрепилась во мнении, что Кембридж представляет собой искусственный мирок, отделенный забором от всего живого.

Алистер здорово рисковал, поселив у себя Джейн. Если бы об их сожительстве в кампусе узнала администрация, его немедленно отчислили бы. Чтобы хоть в какой-то степени обезопасить себя, Джейн с Алистером каждый вечер разыгрывали спектакль расставания: они громко прощались у будки привратника, после чего Джейн выходила и незаметно возвращалась через боковую дверь. Иногда Алистер помогал ей перелезть через забор, так чтобы Джейн сразу оказывалась у него в саду. По утрам приходилось вставать очень рано, прятать все то, что говорило бы о присутствии Джейн, а ей самой – скрываться в платяном шкафу, пока прислуга убирает комнаты. В душной, пыльной темноте шкафа Джейн больше всего боялась чихнуть. Сердце ее так стучало от страха, что казалось странным, почему его не слышит служанка, которая, как назло, оказалась исключительно медлительной и подолгу торчала в каждой комнате.

В субботу устраивались вечеринки. Джейн в сопровождении Алистера умудрялась посетить около четырех вечеринок сразу, причем всякая последующая почему-то оказывалась масштабнее предыдущей. Так они оказались в винном погребке студенческого союза, где происходило самое шумное сборище: оркестр делал немыслимыми какие бы то ни было разговоры. По мере того как вечеринка подходила к концу, Джейн с ужасом заметила, что все напились и почти не владеют собой.

– Эй, Джейн, что с тобой? – перекрикивая шум оркестра, спросил Алистер. – На тебя смотреть больно.

– Слушай, тут все перепились! Это уже перестает быть забавным, – крикнула в ответ Джейн.

– Но, мадам, насколько я припоминаю, вы ведь и сами не против пропустить стаканчик-другой, а? Получается, самой пить – это хорошо, а когда прикладываются другие – уже грех? – Покачиваясь, Алистер выжидательно смотрел на Джейн. – Брось выдумывать, глотни чего-нибудь, может, взбодришься.

– Нет уж, благодарю. Веселись сам. С меня хватит, – сухо откликнулась она.

– Ну и черт с тобой в таком случае! – гневно ответил он и, расталкивая собравшихся, двинулся в дальний угол зала.

«Как он мог?» – подумала Джейн с отчаянием. Ей ведь завтра уезжать. Ей так хотелось, чтобы сегодняшний вечер был особенно романтичным и удачным. И вот неожиданно все заканчивается самой что ни на есть банальной пьянкой.

Звук разбитого стекла оказался таким громким, что перекрыл даже грохот оркестра. У дверей раздался дружный гул одобрения. Джейн интуитивно подалась вперед и, пробившись через толпу, вплотную подошла к месту происшествия. В стекле входной двери зияло отверстие, через которое в подвальчик охотно залетал восточный ветер. В тусклом свете грозно посверкивали острые осколки.

– Что произошло? – взволнованно поинтересовалась Джейн, однако студенты не обратили на нее внимания. – Пожалуйста, скажите мне, что тут случилось, – повторила она, потянув за рукав ближайшего к ней мужчину.

– Этот урод Редланд только что вышел через закрытую дверь.

– Что?!

– Поспорил, что выйдет через закрытую дверь и вышел, – послышался рядом еще чей-то голос, исполненный искреннего восхищения.

Джейн закрыла рот ладонью, чтобы подавить крик, готовый вырваться из груди. Сейчас она смотрела на жуткие осколки в дверях, торчавшие подобно острейшим бритвам.

Кто-то распахнул перед нею дверь, остатки стекол посыпались на пол. Джейн как была, без пальто, двинулась в холодную темную ночь. Алистера нигде не было. Перегнувшись через парапет Круглой Церкви, она позвала его по имени. В ответ – тишина, разве что издалека доносились голоса студентов, предающихся разгулу. На Бридж-стрит лежал снежок. На белом фоне особенно ярким пунктиром выделялись капли свежей крови. Утирая слезы, Джейн двинулась по кровавому следу. Чуть погодя она ускорила шаг, затем побежала. Кровь осталась и на парапете; перегнувшись через перила, Джейн настороженно вглядывалась в черную воду. Раз, другой, третий она выкрикнула его имя. И с некоторым облегчением вдруг разглядела продолжение кровавых следов впереди. Они вели в сторону Бенсон-корт.

Джейн припустила бегом, забежала со стороны заднего двора и стала взбираться на стену, подолгу выискивая выемки, чтобы ухватиться или поставить ногу. От ночного холода ее трясло. Еще минут десять пришлось потратить на перелезание через стенку. В результате юбка порвалась, блузка пошла по швам. Наплевав на местные запреты, она припустила по газону и по лестничным ступеням взлетела к Алистеру.

Он лежал ничком на полу посреди комнаты. На лице его застыла довольная улыбка. Кровь запеклась в местах порезов.

Она спешно принесла воды, разорвала носовой платок на лоскуты и принялась осторожно вытирать любимому лицо. Слава Богу, раны неглубокие, так, обычные царапины. Правда, из порезов на руках до сих пор сочилась кровь. Будь ее воля, Джейн отвела бы его в больницу. Конечно, хорошо бы разбудить Алистера, но Джейн, попытавшись, поняла, что так просто его не расшевелить. А прибегать к помощи привратника не стоило, ибо это лишь добавило бы хлопот Алистеру. Сделав перевязку, девушка уложила его на подушку, повернув его голову чуть набок, чтобы он не задохнулся в случае рвоты. Затем Джейн накрыла его одеялом.

Только после этого она позволила себе раздеться и прилечь, предусмотрительно оставив дверь открытой и свет включенным, так, чтобы со своего места ей было видно, как там Алистер.

Она не собиралась спать, однако в какой-то момент незаметно задремала.

– А, вот тут кто… Ну-ка, подвинься.

Джейн со сна никак не могла понять, откуда вдруг появился Алистер. Он начал осторожно оттирать ее к холодной стенке.

– Ну как ты, дорогой? Все нормально? – шепотом спросила она.

– Все будет нормально, как только я займусь любовью.

Джейн и пикнуть не успела, как он взгромоздился на нее, развел ей коленом ноги и тотчас грубо овладел ею. От страха она лежала ни жива ни мертва. Видимо, эта ее пассивность только распаляла его.

К счастью, все закончилось достаточно быстро. Через несколько минут Алистер отвалился и захрапел. Девушка же, тупо глядя в потолок, боялась пошевелиться, чтобы ненароком не разбудить его; слезы сами собой наворачивались ей на глаза. Больше всего Джейн хотелось, чтобы все происшедшее оказалось обыкновенным сном. Она оплакивала Алистера, которого очень любила и который, судя по всему, теперь для нее потерян. Что же произошло, отчего он так переменился? Раздумывая об этом, Джейн не сомкнула глаз до рассвета.

– Доброе утро, Джей, дорогая. – Алистер, как всегда, разбудил ее поцелуем. От неожиданности Джейн даже вздрогнула. – Эй, да что с тобой? – Он приподнялся на локте, застонал. – Господи, башка совсем раскалывается… Не представляю, что это вчера на меня такое нашло? Любимая, поцелуй меня…

С явным недоумением Джейн взглянула на него, на множественные царапины и порезы, на глубокую рану на щеке. Его глаза вновь светились мягкостью и добротой.

– Кажется, вчера я малость пошалил. – Он наивно, совсем по-детски взглянул на нее. Джейн поцеловала его исцарапанную щеку, мягко помассажировала виски. – Уже лучше, куда лучше, – вздохнул он, повернулся к Джейн, и они занялись любовью, как и прежде. И лишь некое болезненное ощущение доказывало Джейн, что все происшедшее накануне случилось наяву.

Алистер задержался у зеркала, разглядывая свое отражение.

– Черт, что же такое со мной приключилось?!

– Ты прошел сквозь застекленную дверь то ли на спор, то ли зачем-то еще.

– В самом деле?! Боже, ну и счет же мне теперь выставят! Да за это меня и из университета запросто исключат! О Господи! Что же ты меня не удержала?

– Ты сказал, чтобы я не болталась рядом… И только по кровавым следам я вообще смогла тебя отыскать.

– Дорогая, ты уж прости меня, пожалуйста. Я, наверное, был таким идиотом! Скажи, ты простишь меня?

– Ладно, чего уж там! – К Джейн сразу же возвратилось былое благодушие. Ей даже удалось улыбнуться. Она знала, что любит и всегда будет любить Алистера несмотря ни на что.

– Это все из-за виски. Не сумел вовремя остановиться. Представь, ни черта не помню из вчерашнего!

– Значит, не стоит так напиваться, – менторским тоном произнесла она.

– Вообще-то я стараюсь не перебирать. Но у Джона оказалась на удивление большая бутылка, ну и… В общем, все пришлось как-то к месту и ко времени… То есть мне так показалось… – Он виновато улыбнулся. – Тебе следовало бы меня хорошенько одернуть. Ты же наверняка видела, к чему дело клонится? Давай договоримся, что, как только ты увидишь у меня виски, тут же подойдешь и заберешь бокал.

– Непременно, дорогой мой, я так и буду теперь делать, – откликнулась она.

Алистер пересек комнату, распахнул внутреннюю дверь, захлопнул наружную.

– Хорошо, что сегодня воскресенье. Прислуги не будет, и никто нам с тобой не помешает. – Он забрался в постель, сдавил Джейн в объятиях.

Джейн решила выбросить вчерашнее происшествие из головы. Тот, кто взял ее ночью, не был ее Алистером. То был совершенно другой человек.