Текст книги "Неравный брак"

Автор книги: Анита Берг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 41 страниц)

Глава 9

Джейн уже не поражали огромные залы, потому как в этом доме практически любая вещь производила впечатление монументальной. Но тем не менее она вздрогнула от неожиданности, впервые увидев большой обеденный стол в центре, тянущийся на много ярдов в длину. Джейн уселась таким образом, чтобы по одну ее руку находился Алистер, по другую – его отец, но в силу общих размеров стола тот и другой оказались на значительном отдалении. Не было никакой возможности вести с соседом доверительный тихий разговор. Собравшиеся чуть ли не кричали, и казалось, только так здесь и можно разговаривать.

По осевой линии через равные промежутки располагались огромные серебряные канделябры, сплошь уставленные свечами. Весь стол прямо-таки сверкал: яркое пламя свечей отражалось в серебре, играло в хрустале. У каждого был свой собственный прибор, сигаретница, пепельница, перечница, солонка, – причем все это с искусным орнаментом и инициалами хозяина. Джейн успела только подумать, что в больнице ножи и вилки тоже помечены, с той целью, чтобы больные не крали приборов. Неужели же здешние хозяева опасаются, что кто-то из обслуги или даже гостей может что-нибудь стащить? Вряд ли, решила Джейн, должно быть, инициалы призваны напоминать хозяевам, кто они такие.

Дворецкий и слуги начали обносить гостей яствами. От внимания дворецкого не укрывалась ни единая мелочь: он проверял и перепроверял, чтобы всем всего хватило. Тарелки и бокалы то и дело наполнялись как бы сами собой. Слуги незаметно появлялись и так же незаметно исчезали, искусно притворяясь, что ничего не слышат. Это придавало им вид бесстрастных роботов.

Внешне стол напоминал площадку, где ожидалось настоящее пиршество. И Джейн даже удивилась тому, насколько невкусными оказались подаваемые блюда. Все казалось только чуть подогретым, овощи были пережаренными (Джейн тотчас вспомнила свою мать, которая обыкновенно грешила этим). Вся без исключения снедь сдабривалась липким белым соусом, совершенно безвкусным. Лорд Апнор ел шумно, с видимым удовольствием. Джейн же скорее возила вилкой по тарелке. Она так нервничала, что едва ли проглотила бы и что-то вкусное.

А вот вина оказались очень даже неплохими. Каждый новый глоток придавал Джейн уверенности. Отец Алистера равно как и сидевшая напротив тетка постоянно втягивали ее в разговор. Так что Джейн чувствовала себя уже много лучше.

– Но это ведь жуткая трата денег, Джеймс, – раздался с противоположного конца стола голос Родерика Плэйна.

– О какой трате ты говоришь, Родди? – заинтересованно переспросил лорд Апнор.

– Я про деньги, затраченные на обучение. Мы с Джеймсом никак не можем прийти к единому на сей счет мнению.

– Если бы люди не получали образования, мы сидели бы сейчас в страшной заднице, Родди. Я имею в виду врачей, банкиров, ветеринаров, словом, всех тех, без кого не обойтись, – возразил ему лорд Апнор.

– Я, возможно, не вполне ясно выразился, лорд Апнор. Хочу сразу же извиниться перед вами, – сказал Родерик Плэйн. – Я не против того, чтобы люди получали образование. В том, разумеется, случае, если они способны платить. Но я решительно против того, чтобы давать образование народу. Именно это я и называю пустой тратой времени и денег. Твоих, моих – наших денег.

– А что вы имеете в виду под словом «народ»? А, мистер Плэйн? – недоуменно поинтересовался Алистер.

– Ну, в первую очередь – это представители рабочего класса. Кстати, если хотите знать, термин «рабочий класс» является примером научной архаики, потому как все эти люди понятия не имеют, что значит «работа». Прошу простить меня, леди Апнор, но мое мнение на сей счет непоколебимо, и едва ли я смогу изменить точку зрения.

Леди Апнор наклоном головы дала понять, что всецело разделяет точку зрения собеседника.

Джейн приходилось читать о том, что в иные минуты в голове людей раздаются предупредительные звоночки. Сейчас она это чувствовала. По мере того как возрастал ее гнев, шум в голове делался почти что оглушительным.

– Отец наверняка согласен с вами, – поспешила высказаться Аманда. – У него жуткие проблемы с профсоюзниками. Не раз он говорил, что теперь мы словно бы живем где-то в России.

– Соль земли, тоже мне… Я бы лучше сказал, грязь, накипь, пена, – произнес Родерик Плэйн. Джейн от негодования вмиг сжалась, как сжимается взведенная пружина, ей казалось, она вот-вот задохнется. Взглянув на стоявшего неподалеку слугу, она чуть ли не возненавидела его за бесстрастность, как если бы он решительно ничего не слышал. Впрочем, ее гнев был обращен и на самое себя. Джейн вспыхнула и посмотрела по сторонам, поймала на себе взгляд Клариссы, исполненный холодного презрения. Интуиция подсказала девушке, что именно Кларисса каким-то образом затеяла этот разговор.

– Да, но если то, что вы сейчас говорите, правда, в чем, однако, я очень сомневаюсь, но если, повторяю, это правда, тогда, отказывая народу в праве на образование, мы сами спровоцируем еще большую леность. Ведь мы в таком случае гасим у людей все амбиции, – резонно возразил Алистер.

«Странно, что он столь спокоен и так вежлив с этим ужасным человеком», – подумала Джейн. Вежливость Алистера лишь подлила масла в огонь.

– Видите ли, уважаемый молодой человек, вы не затрагиваете основного. Когда народ не мог получать образование, у нас не было проблем с этим самым народом. Люди прекрасно знали свое место, вполне довольствовались им. И дети их также вполне довольствовались наследством родителей. В результате же полученного образования их пустые головы заполнились ненужной информацией, тогда как они рождены исключительно для того, чтобы очищать мусорные корзины. И в этом вот смысле полученные знания – пустая трата сил и денег.

– Но Родди, далеко ведь не каждый рождается мусорщиком! – перебил его лорд Апнор.

– Не каждый, вы правы. И все те, кто не забивает себе голову избыточным знанием, не склонны пересматривать исторически сложившийся порядок вещей. Однако мы выбрали опасную дорожку и давно уже по этой самой дорожке идем. Стоит ли удивляться, если впереди у нас – ничего, кроме серьезных неприятностей. Тем более что мы, общество, и не думаем что-либо предпринимать, дабы остановить опасные тенденции.

– Папа говорит, что давать народу образование – это в некотором смысле даже жестоко, – вставила Аманда. – Ибо мы посылаем детей в замечательные школы, вроде тех, что сейчас открывает правительство – огромные, светлые, со специальным покрытием на полу, – а после уроков ученики вынуждены вновь возвращаться в свои жуткие халупы. Папа считает, что подобный контраст лишь усиливает социальное недовольство в стране.

– Твой отец совершенно прав, – елейным голосом произнес Родерик.

– Галиматья! – само по себе вырвалось у Джейн.

В ту же секунду над столом повисла неловкая тишина.

– Вы что же, мисс Рид, не только специалист по викторианским садам, но еще и специалист в области образования? – спросила леди Апнор вполне миролюбивым тоном, что затушевывало содержащийся в словах сарказм.

– Нет, леди Апнор, я не специалист, но знаю кое-что о государственном образовании и необходимости развивать просвещение, а также о желании простых людей учиться.

– Что-то я не замечала у своей служанки особого рвения к учебе. При всем том, со слугами в наше время куда больше хлопот, чем прежде, когда служили их родители. И все это – благодаря образованию. Полагаю, что в словах Родерика содержится немалая доля истины.

Гнев придал Джейн сил и уверенности, и она, не сморгнув, продолжила:

– Если бы ваши доводы были неоспоримы, леди Апнор, тогда все мы до сих пор жили бы на деревьях, как обезьяны.

– Жаль, что иные с этих деревьев поспешили спуститься, – едко заметила Кларисса.

– И вы все время говорите про «них», как если бы эти самые «они» являлись совершенно другим биологическим видом по сравнению с вами. Однако мы точно такие же, мы тоже люди и имеем те же самые права, что и вы, что и все остальные.

– Господи, мисс Рид, вы часом не коммунистка?! Как ужасно все то, что вы говорите! – Леди Апнор улыбнулась своей холодной уничижительной улыбкой.

– Нет, я вовсе не коммунистка. Но полагаю, что всякий человек должен иметь свой шанс в жизни. Другое дело, что не все могут этим шансом воспользоваться. А отказывать огромному большинству населения в самой возможности получить этот самый жизненный шанс – по-моему, глупо и вообще преступно.

– А так ли уж нужно хамить за столом? – посмотрела ей прямо в глаза Кларисса.

– Мне казалось, что тот, кто называет представителей рабочего класса «грязью», – тот и хамит в первую очередь, – резко ответила Джейн, в голосе которой слышался неподдельный гнев.

– Странное какое-то определение: «рабочий класс». В конце концов, какой вкладывается в него смысл? Рабочий класс – это те, кто работает. Но всякий, кто работает, кто занят каким-то делом, должен сначала получить образование, Родди. Если уж кого и не следует обучать, так это старых идиотов, вроде нас с вами, – вставил свое слово лорд Апнор, пытаясь как-то снять возникшее за столом напряжение.

– Наверное, Джейн – единственный человек за столом, кто может обсуждать эту тему со знанием дела. Ведь как бы то ни было, но только одна она занята какой-то конкретной работой, разве не так? – Леди Онор мило улыбнулась Родерику. – Если, конечно, вы, Родди, не устроились куда-нибудь? – И она озорно подмигнула ему.

– Поскольку разговор приобретает такой грубый оттенок, полагаю, дамам лучше было бы покинуть залу, – заявила леди Апнор и поднялась со своего места.

– Я вовсе не уверен, что Джейн кому бы то ни было нагрубила, мама, – вступился Алистер. – Она просто отстаивала свою точку зрения.

– Не уверен, мой дорогой? – И опять она улыбнулась своей холодной улыбкой. Джейн с удивлением подумала, что улыбка, оказывается, бывает столь грозной. Жаль, что все так получилось, однако теперь, судя по всему, ничего уже не изменишь. Впрочем, она никогда не простит себе, если не выскажет сейчас все, что у нее на душе. Пусть даже этот разговор – не более чем западня, специально подстроенная Клариссой и ее приятелями. И плевать, если после этого Джейн никогда более сюда не пригласят. Главное, чтобы все эти люди не думали, будто ей так уж нужна их компания. Конечно, очень жаль, что она никогда больше не увидит леди Онор и отца Алистера, – но терпеть из-за этого оскорбления и подделываться под взгляды ее светлости?!

Дамы уже потянулись из обеденной залы, а Джейн все еще сидела на месте. Алистер нагнулся к ее уху и шепнул:

– Дорогая, ты должна идти вместе с дамами.

– Но я хочу подождать тебя.

– Нет, дорогая, тебе не следует меня ждать. Я подойду позднее.

Джейн пришлось присоединиться к дамам.

В гостиной на втором этаже Джейн с интересом стала наблюдать, как все прочие засуетились возле леди Апнор. Женщины, сами того не сознавая, двигались с удивительной грацией: все они были такими высокими и стройными, что всякое производимое ими движение выходило на удивление красивым. Джейн также заметила, что у всех у них очень длинные шеи. Рассевшись по местам, дамы принялись разговаривать, всякий раз обращая взгляды в сторону той из них, кто в данную минуту говорила, – и эта вот слаженность движений напомнила Джейн о великолепии балета. Как же ей было не по себе в такой компании! Уже одно то, что она была невысокого роста и достаточно пухлой, – уже одно это делало ее здесь гадким утенком.

Леди Апнор усердно ухаживала за девушкой, предлагая ей лучший шоколад в серебряной вазочке. Хозяйку словно подменили, до такой степени не походила она на грозную даму, каковой была в обеденной зале. Джейн в ответ мило улыбалась, чувствуя определенную неловкость от столь резкой перемены настроения хозяйки. Все сейчас наслаждались кофе, и, воспользовавшись тем, что гости при деле, леди Апнор уселась рядом с Джейн.

– Скажите, мисс Рид, а как вам удалось познакомиться с моим сыном?

– Он устроил у себя вечеринку. И кто-то из его друзей, работающих в нашей больнице, пригласил меня. Вечеринка тогда удалась на славу.

– Интересно, что же это за друг такой был?

– Ну, собственно, два друга, Джон и Дэвид. Фамилий я не знаю.

– Ах, вот каких друзей вы имеете в виду! Жуткие, вульгарные молодые люди.

– Мне они показались весьма симпатичными, – не желая поступаться истиной, заметила Джейн.

– И как вы нашли дом Алистера? – поинтересовалась у нее леди Онор. – Я все собираюсь как-нибудь съездить к нему в гости.

– Жуткое место, что-то вроде склада старой мебели, – откликнулась леди Апнор. – Никогда не понимала, почему он так настойчиво стремится покупать себе всякую рухлядь? Такие замечательные комнаты, там столько места, а он упорно обставляет дом рухлядью. Впрочем, он всегда делает так, как считает нужным.

– Но это же естественно, Бланш: он пытается обставить свой дом в соответствии с собственным вкусом, – попыталась оправдать Алистера леди Онор.

– Ну теперь-то понятно почему. – Леди Апнор проницательно посмотрела на Джейн. Девушка смущенно потупилась и наткнулась взглядом на свои руки. По сравнению с руками остальных женщин руки Джейн выглядели сейчас еще краснее и ужаснее, чем обычно. Казалось, сколько бы Джейн ни пользовалась смягчающими кремами, они так и останутся сродни гусиным лапам. Джейн заметила, что и Кларисса смотрит в ту же точку, и поспешила их убрать. – Эх, дорогая Онор, вы бы видели, как у него там внутри! Сказать «жутко» – значит ничего не сказать. Я предложила ему взять любую мебель, какую он только пожелает, но нет, ему, видите ли, подавай старый, черт знает чем пахнущий хлам, который он скупает у старьевщиков. Кошмар какой-то!

– Но то, что Алистер покупает, выглядит очень стильно. Правда, правда, леди Онор. У него отличный вкус, и потому он привозит только изящную мебель, которая к тому же совершенно ничем дурным не пахнет, – вмешалась Джейн, чувствуя, что следует кому-то встать на защиту фулемского дома Алистера. Леди Онор понимающе улыбнулась, а леди Апнор зло сверкнула глазами.

– Насколько я понимаю, вы с моим сыном знакомы уже около года?

– Да, что-то вроде этого.

– Понятно, – протянула мать Алистера. – Что же касается вашей специальности… Вы, насколько я могу судить, еще не получили сертификат медсестры?

– Пока еще нет. Мне еще нужно целый год отучиться.

– Еще целый год? Ясно… И разумеется, вы намерены получить этот самый сертификат?

– Я толком и сама даже не знаю.

– Ужасная профессия, – встряла в разговор Кларисса. – Подумать только, копаться в заднице других людей! Потому и руки неизвестно на что похожи!

– Кла-рис-са! – оборвала ее мать. – Нельзя же быть настолько грубой!

– Но ведь это правда, мамочка. Профессия отвратительная. И почему только ты избрала именно ее? – брезгливо поинтересовалась она у Джейн.

– Так получилось. Мне ведь нужно было как-то жить, зарабатывать на хлеб.

– Разве нельзя было пойти в магазин продавщицей или выбрать что-нибудь поприличнее?.. – Кларисса сделала неопределенный жест рукой.

– Мне кажется, в больнице работать куда интереснее, чем стоять за прилавком. Мне по крайней мере приходится работать также и головой.

– В самом деле?! – Кларисса удивленно приподняла брови. – Ну, если, конечно, для того, чтобы подкладывать судно, требуется работать головой, тогда – да, разумеется. – В ответ раздался сдавленный хохот Аманды.

– Кларисса, ты перебарщиваешь! Но как бы то ни было, а я не раз слышала, что при получении сертификата нужно выдержать очень сложные экзамены, – сказала леди Онор, повернувшись к Джейн. – Вы не в курсе?

– Во всяком случае, я знаю наверняка, что для того, чтобы получить работу в нашей больнице, необходимо сдать все экзамены на «отлично».

– Вот видишь, Кларисса! Тебе бы это ни за что не удалось! – торжествующе воскликнула леди Онор.

– Но ведь есть и другие варианты. За врача замуж, например, можно выйти. Многие идут работать медсестрами именно поэтому, – заявила Кларисса, отмахиваясь от замечания тетки.

– Ну, этот вариант вовсе не для меня, – сказала Джейн, стараясь при этом не смотреть в сторону Клариссы. – Я, например, терпеть не могу тех сестер, которые липнут к студентам-медикам. Во всем этом есть что-то гадкое…

– Скажите, а чем занимается ваш отец? – продолжала выспрашивать леди Апнор.

– Он работает кладовщиком на фабрике.

– Понимаю… Очень интересно… – ледяным тоном протянула леди Апнор. Без сомнения, все свои выводы она строила исключительно на ответах Джейн. Но вот какие? Джейн много бы дала, чтобы узнать об этом.

– А может, сыграем в триктрак? – спросила Кларисса, которой, видимо, осточертел нудный разговор. – Как ты на это смотришь, Джейн?

– К сожалению, я не умею играть.

– Не умеешь?! Но это ведь так просто, все умеют играть в эту игру! – не унималась Кларисса.

– Если я не умею, стало быть, уже не «все», – резко заметила Джейн.

– А на велосипеде ты катаешься?

– Нет.

– Ну ладно, а как насчет тенниса?

– Очень плохо.

– Господи, и чем же мы будем с тобой заниматься? Впереди целые выходные!

– Не переживайте за меня. Я найду себе занятие, – ответила Джейн.

– Ну еще бы… – саркастически протянула Кларисса.

Горячие слезы навернулись на глаза Джейн. Как бы ей хотелось сейчас оказаться в фулемском доме, а не сидеть рядом с этими женщинами, которые так и норовят уколоть ее побольнее. В другой обстановке она бы уже давно высказала Клариссе все, что о ней думает! Девушка вдруг с облегчением услышала гул мужских голосов и резко повернулась, надеясь увидеть Алистера. Тот подошел и уселся на подлокотник кресла, погладил Джейн по голове.

– Алистер, тебе так неудобно. Сядь как положено, – скомандовала мать.

– Очень даже удобно, мама.

– А я говорю, что не удобно! Так ты сломаешь подлокотник. – В голосе ее чувствовалось явное раздражение. Алистер поднялся и отошел.

– Может быть, кто-нибудь хочет выпить? – спросил лорд Апнор и, не дожидаясь ответа, принялся разливать вино по бокалам. – Мисс Рид, вы как? – И он улыбнулся.

– Я не отказалась бы от джина с тоником.

– Джин и тоник! – протянул Родерик Плэйн. – Боже правый, впервые в жизни слышу о джине с тоником после ужина! – И он, довольный, громко расхохотался, демонстрируя собравшимся свои желтые зубы и брызгая слюной.

– Но я предпочитаю это, – краснея, произнесла Джейн.

– Вполне законное желание, не вижу причин, почему бы его не удовлетворить. Более того, совсем неплохая идея, на улице чертовски жарко. Знаешь, Бэнкс, сделай-ка, пожалуй, и мне порцию, – распорядился лорд Апнор.

– Тогда уж три порции, Бэнкс, – поддержал Алистер.

– Со льдом, мисс Рид? – невозмутимо поинтересовался дворецкий.

До полуночи, покуда гости не начали расходиться, Джейн тихонько сидела в уголке, потягивая из бокала. Она решила лучше помалкивать. Тем более что речь шла о недвижимости и о земельных участках. Наконец лорд Апнор, извинившись, покинул гостиную, после чего тон общей беседы резко поменялся. Родерик, будучи явным мастером интриги, принялся сплетничать о друзьях – и говорил такие жуткие вещи, что Джейн чувствовала себя весьма неловко. Ей подобные разговоры представлялись совершенно неприличными, однако все остальные в ответ на слова Родерика дружно смеялись.

Наконец взрослые отправились по своим комнатам, и в гостиной остались лишь молодые люди. Джейн стало совсем не по себе. Самоуверенность молодежи ее подавляла, и она втайне злилась, что не может ответить тем же. У них даже шуточки и приколы были свои, «для внутреннего употребления», не рассчитанные на кого бы то ни было со стороны. И Алистер прекрасно вписывался в этот тесный кружок, тогда как Джейн чувствовала себя аутсайдером.

Кто-то предложил сыграть в бильярд, и девушка воспользовалась этим предлогом, чтобы отправиться к себе в комнату. Лежа на постели, прислушиваясь к разнообразным звукам незнакомого дома, она более всего сейчас хотела, чтобы рядом оказался Алистер. И, как по волшебству, дверь вдруг отворилась.

– Ну и ну, – протянул Алистер, закрывая за собой дверь. – Матушка сделала все возможное, чтобы наши с тобой комнаты отстояли друг от друга максимально далеко. Мне отвели комнату вообще в другом крыле.

Молодой человек тотчас забрался к ней в постель. Джейн с наслаждением расслабилась, почувствовав его руки.

– А где комната твоей матери?

– Да не волнуйся ты, здесь такие толстые стены, что при всем желании ничего не услышишь. Ну-ка, иди ко мне…

Джейн, впрочем, никак не могла отойти от событий сегодняшнего вечера.

– Что с тобой? – поинтересовался Алистер.

– Не знаю… Наверное, дело в том, что заниматься любовью в доме твоей матери… Ну, в этом есть что-то греховное.

– Но ведь здесь живет и мой отец. А уж он-то вовсе не возражал бы, чтобы его сын был счастлив под этой крышей, будь уверена. Но если ты и впредь не образумишься, я постараюсь пореже к тебе захаживать, – буркнул Алистер, поудобнее пристраиваясь на постели.