Текст книги "Неравный брак"

Автор книги: Анита Берг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 41 страниц)

Глава 6

К концу первого месяца обучения, присовокупив к своим скромным сбережениям еще и небольшую стипендию, Джейн отправилась по магазинам. Она точно знала, что именно хочет купить. Не прошло и часа, как она уже сделалась счастливой обладательницей красной фетровой юбки, плотно облегающего джемпера, двух нижних юбок с оборками, благодаря которым фигура приобретала желательную округлость. В обувном магазине она приобрела легкие кожаные туфли без каблука, а остатки денег решила истратить в выходные, потому как намеревалась съездить домой.

– Боже праведный, доченька! И во сколько же обошлись эти твои обновки? – Мать всплеснула руками. Джейн игриво повернулась, чтобы складки разлетелись веером и оказалась видна нижняя юбка.

– Да у нас так все девчонки носят, мам!

– В таком наряде танцевать – это я еще понимаю, а вот ходить по городу?.. С этими оборками ты похожа на страусиху. С тылу.

– Кто бы говорил! Можно подумать, ты когда-нибудь видела страусих?!

– Но воображение-то у меня на что? – И мать с раздражением поставила на плиту чайник. – А что случилось с тем превосходным костюмчиком и туфлями, на которые ты грохнула столько денег, а? Ты ведь и тогда говорила, что именно это сейчас все и носят?

– Ничего не случилось. Надеваю время от времени. Просто мода несколько изменилась.

– Хочется верить, что еще не выбросила на помойку. Надеюсь, ты не собираешься и впредь так бездумно швыряться деньгами? – Мать, кипя от негодования, принялась заваривать чай.

– Ну могу же я себя побаловать? А, мам? Я в первый раз получила стипендию и решила себе позволить… – ответила Джейн, досадуя на то, что в этой естественной ситуации она еще и чувствует себя виноватой.

– Ну что ж, изредка побаловать ты себя, конечно, можешь, кто же против. – Мать помешала чай ложкой. – Ты уже видела покойников? – неожиданно переменила она тему разговора.

– Господи, нет, конечно! Я еще и больного-то ни одного в глаза не видела. – Джейн, впрочем, испытала некоторое облегчение, поняв, что вопросов про одежду более не предвидится.

– И чем же, в таком случае, ты там занимаешься целыми днями? Болтаешься по магазинам и покупаешь себе тряпки?

– Нет, мам. – Джейн тяжело вздохнула. – У нас занятия всякие, уроки анатомии… Учимся делать перевязки.

– Надеюсь, не бесполезно? Хотя, сказать по правде, слушаю тебя, и такой скукой веет. Я-то думала, ты приедешь и расскажешь массу интересного.

– Сожалею, мам, – виновато обронила Джейн.

Мать отпила из чашки чай, посмотрела на стену напротив, где на ржавом гвозде висела ванночка.

– Ванна начала протекать. Ума не приложу, когда можно будет купить новую.

Джейн посмотрела на свою новую юбку и поняла, что все удовольствие от обновы начисто испарилось.

– Извини, мам, я ведь даже и не подумала.

– Не подумала о чем?

– Нужно было отдать тебе часть стипендии, а не покупать тряпки.

– Я тебя что – просила? – резко сказала мать. – Какие деньги! Да я и не рассчитывала на это! Хочешь тратить деньги на тряпье, что ж, твое право.

– Да нет же, мам, – машинально сказала Джейн.

– Ладно, теперь поздно говорить об этом. Ничего, как-нибудь выкручусь. – Мать попыталась изобразить на лице улыбку и встала из-за стола. – Я пообещала миссис Грин заглянуть к ней вечерком. Не ждала тебя.

– Ну, тогда я схожу в «Пале».

– Конечно, сходи, о чем речь.

Джейн осталась сидеть в кухне. Какая же она недогадливая! Надо было хоть что-нибудь купить матери с первой стипендии! Например, цветы или шоколад. Это, конечно, ничего бы не изменило. Возникшая было между ними перед отъездом Джейн духовная близость напрочь исчезла. Впрочем, возможно, ей тогда просто показалось.

Джейн отправилась в местный танцевальный клуб, однако никого из одноклассников там не застала. Места былых подруг заняли девушки из младших классов. Теперь Джейн вступала на их территорию и воспринималась как чужак. Родной город на удивление быстро сделался совершенно чужим.

Наутро она солгала матери, сказав, что к обеду нужно вернуться в Лондон. Бессмысленно было продлевать свое пребывание дома.

Выходные дни в общежитии тянулись очень долго. Большинство девушек уезжали к себе домой. В субботу и воскресенье Джейн старалась наверстать упущенное за неделю, кроме того, ходила по музеям, художественным салонам и вообще знакомилась с Лондоном. Конечно, прогулки в одиночку не доставляли большого удовольствия. Без компании Джейн скучала, и потому когда Сандра пригласила ее в гости, Джейн охотно согласилась.

Дом Сандры в Баттерси располагался рядом с дорогой, так же, как и дом Джейн. Разница заключалась лишь в том, что у родителей Сандры было на одну комнату больше, да еще в крохотном саду находилась пристройка, где была устроена ванная. И тем не менее теснотища была жуткая: в семье было шестеро детей, и только старшей, Сандре, удалось вырваться из родительского дома.

Все свободное пространство в комнатах занимали веревки, на которых сушилось выстиранное белье. Повсюду валялись газеты и журналы, всякие игрушки. Сандре долго пришлось рыться в груде грязной посуды, прежде чем она отыскала две более или менее приличные чашки. Затем она по-хозяйски согнала со стула кошку.

– Ширли, а ну давай-ка сюда! – шикнула на сестру Сандра. – У нас есть часок времени, покуда мать не вернулась… Вот сучка ленивая, стоило только мне уехать, как она сразу почувствовала здесь себя старшей, начала гонять малышей.

– А как зовут остальных?

– Значит, так – Ширли, ей семнадцать, Шерон, ей пятнадцать. Шерри двенадцать лет, Шине пока только восемь. Шон и вовсе шесть.

– Все имена сплошь на «Ш».

– Это так наша мамочка деньги экономит. Заказала ленты с именами, на лентах сплошь теперь «Ш.Эванс». Любому подойдет.

– А вот скажи, тебе нравится, что у вас такая большая семья?

– Ну, так сразу и не ответить, да и вряд ли ответишь однозначно. – Сандра улыбнулась. – Вечно у нас не хватает денег даже на самое необходимое. Если бы ты только знала, как я ненавижу пользоваться вещами вместе с другими сестрами! Поэтому в общежитии, в отдельной комнате, я просто кайфую, хотя, с другой стороны, в большой семье не знаешь, что такое одиночество. А если вдруг возникли какие проблемы, всегда есть кому рассказать, излить, что называется, душу. Так вот, я и говорю: по-разному бывает.

– По-моему, большая семья – это замечательно. Я имею в виду, что не боишься одиночества. Скажи, а вы все принадлежите к римско-католической церкви?

– Нет. И почему все нас об этом спрашивают? Может, пытаются этим объяснить многодетность? Сомневаюсь, что родители планировали столько детей, просто так уж у них получилось. Мамаша по этому поводу любит повторять, что у моего папочки чрезмерная потенция, и стоит только ей начать раздеваться, как он уже тут как тут, поджидает.

– Что, мать так прямо тебе про это и рассказывала?! – Джейн от изумления даже привстала. – Неужели она так вот, запросто, обсуждает с тобой вопросы секса?! И даже шутит?!

– А что такого?

– Ну, не знаю. Я о таком впервые слышу.

– В самом деле? А разве тебе мать ничего подобного не рассказывала?

– Что ты, у моей матери и в мыслях такого не было. Более того, я почти уверена, что у нее и половой жизни-то никакой нет. – Джейн рассмеялась.

– Да брось ты! Все мужья занимаются сексом со своими женами.

– Но только не мои родители. Они даже спят поврозь.

– Но я и сама терпеть не могу так называемые супружеские постели.

– Нет, я имела в виду, что они спят в разных комнатах, – пояснила Джейн.

– Бог ты мой! И что же, всегда спали в разных комнатах?!

– Нет, не всегда. Когда папаша вернулся с войны, они спали вместе. Я хорошо помню, как он по вечерам прогонял меня из постели, где я уже, бывало, пригреюсь… Ох, как же я его за это ненавидела! Но так продолжалось совсем не долго. Вскоре он стал спать в другой комнате, а я опять перебралась к матери.

– Грустно, что и говорить.

– Не скажи. Думаю, мать была очень даже рада. Мы с ней, по-моему, лишь однажды говорили о сексе, и все, что она мне сообщила, это то, что секс отвратителен. И всякая женщина, которая выходит замуж, должна мириться с необходимостью заниматься сексом. Что, дескать, такова цена брака.

– Бедная она женщина! Моя мамаша совершенно иначе рассуждает. Секс ей очень даже нравится. Слышала бы ты, какие звуки в иную ночь доносятся из родительской спальни…

Джейн не знала, что и ответить. С идиотской улыбочкой на лице она лишь разинула рот от изумления.

– А ты случаем не думала о том, что, может, именно поэтому твой отец тебя и ненавидит? – мягко поинтересовалась Сандра. – Может, он считает, что именно из-за тебя он спит один. Пришел, дескать, с войны, а постель-то и занята… В таком примерно роде. Бедняга! Наверное, он чувствовал себя очень одиноко. Может чаю подлить, Рид?

Джейн была потрясена услышанным. Она молча протянула свою чашку. Как же так? Столько лет жила с родителями и все эти годы оставалась такой вот бесчувственной идиоткой?! Ведь если только Сандра права, то все сходится один к одному. С учетом того, что мать считала секс отвратительным занятием, Джейн и в голову не приходило, что в действительности все может быть иначе. Конечно же, ее весьма интересовала эта тема, да оно и понятно, но Джейн всегда считала, что отношение матери к сексу совершенно нормальное. Но раз миссис Эванс так любит заниматься сексом, почему же мать Джейн этим заниматься не любит?! Неужели с матерью что-то не то? Или, может, отец был неопытным мужчиной? Но поскольку раньше Джейн о подобном не задумывалась, сама мысль о том, как ее родители занимались любовью, – сама эта идея казалась ей нелепой и не подлежащей рассмотрению.

– Чего это ты вдруг притихла, Рид?

– Задала ты мне задачку, вот чего… Кстати, а не пора ли нам прибрать, ведь скоро твоя мать появится?

В этот миг в дверях появилось живое зеркальное отражение Сандры – Ширли. Девушка преувеличенно широко зевнула.

– Ой ты Господи, проснулась никак?! Так устали, сладкие? – с явной издевкой произнесла Сандра.

– Хавальник-то поприкрой. Двух минут не прошло, как приперлась, а уже начинаешь! – не осталась в долгу младшая сестра. И покуда сестры препирались, скучно выясняя, кто же из них самый ленивый, Джейн скоренько перемыла чашки. Час спустя, когда было установлено перемирие, все вокруг прибрано, овощи почищены, а чайник уже закипал по второму разу, появилась миссис Эванс, маленькая полная женщина, одна из тех, про кого обычно говорят «поперек себя шире». Она радушно поприветствовала Джейн и тотчас принялась готовить обед.

– Да посиди ты, мама. Мы все сами приготовим. Ты и так уже наверняка устала.

– Это я-то устала? Не говори глупости, впрочем, чаю, пожалуй, выпью.

Усевшись за стол, она с удовольствием вдохнула аромат чая. Казалось, она рта никому не дает раскрыть, однако минут через десять миссис Эванс уже знала, как Джейн относится к больнице, каковы ее отношения с родителями, что она думает о политике нынешнего правительства и о моде носить туфли на шпильках.

– А у тебя, Сандра, как прошла неделя? – Она повернулась к дочери.

– Прекрасно. Мы с Рид опять были лучшими по результатам опроса. Скажу тебе прямо, этим мы здорово кое-кому из спесивых нос утерли.

– Так ты больше ни с кем и не подружилась?

– Нет, конечно. И не собираюсь. Если бы ты только видела их, мам! Этакие надутые клуши. Уверена, подохни я у них на глазах, упади буквально на пол, они равнодушно перешагнут и пойдут дальше.

– Главное, не унижайтесь.

– Что ты, и речи быть не может о том, чтобы позволять всем этим смотреть на нас свысока. Мы ведь сумеем и отпор дать.

– Увы, девочка моя, очень часто в жизни так и бывает: кто побогаче – смотрят сверху вниз. Жизнь – это тебе не Сент Катбертс. Впрочем, нужно уметь уживаться и с такими. Не конфликтовать в открытую, но давать понять, что они глубоко ошибаются на твой счет. А грубостью дело не наладишь, Сандра.

– Я вообще с такими стараюсь не иметь ничего общего. Их как бы для меня не существует, – откликнулась Сандра.

– Все не так просто, миссис Эванс, – вмешалась Джейн. – Поверьте, мы хотели бы дружить со всеми девушками, но дело не только в нас.

– Предательница!

– Не кричи, Сандра, дай подруге высказаться.

– Сандре в некотором смысле даже проще, потому как она видит мир в черно-белых тонах, тогда как… Ну, в общем, я не считаю, что в жизни все так просто и однозначно.

– Вздор! Но как бы там ни было, а я приехала домой вовсе не для того, чтобы потратить выходной на такого рода разговоры.

– Ладно, не кипятись. Боже, как же у меня болят ноги. Есть в чайнике еще заварка? – спросила миссис Эванс, сбрасывая под столом туфли. – Сегодня, только представьте себе, у нас было шесть послеоперационных пациентов. Суббота, ничего не поделаешь! Я так измучилась…

– Сандра говорила мне, что вы работаете медсестрой, миссис Эванс, – с интересом откликнулась Джейн.

– Частная клиника – это другое дело. Так ведь, мам? – встряла Сандра. – Сплошные стоны «несчастных» женщин, у каждой из которых явно выраженная истеритомия.

– Да не слушай ты ее, Джейн. Мне нравится моя работа. Пару раз, правда, я уходила из клиники, но пройдет какое-то время – чувствую, опять к пациентам тянет. – Женщина словно пела мягким журчащим голосом, казалось, что рядом звенит водопад.

– Не представляю, как вам удается справляться со всем этим? Я имею в виду, что у вас и семья большая, да еще и работа… – протянула Джейн.

– Если постараться, то все успеешь. Ну а то, что не успеешь, как правило, и не стоит того, чтобы делать, так я считаю.

Джейн с некоторым восхищением посмотрела на женщину, у которой всегда работы на шестерых, но при этом она выглядит счастливой и жизнерадостной. С ней так приятно и легко разговаривать. Сравнивая миссис Эванс с собственной матерью, Джейн с отвращением вспомнила, как мать обычно ныла и всегда пыталась оскорбить своего собеседника. При этих воспоминаниях Джейн передернуло.

Вернулся домой и отец Сандры. Высокий, поджарый, полная противоположность жене, он казался огромной килькой. Во всяком случае, именно такое сравнение пришло в голову Джейн. Она внутренне напружинилась: этот человек сейчас все испортит. Но мужчина очень мягко, очень по-доброму улыбнулся Джейн: он явно был рад гостье. Ясно, что в этом доме на него никто не орет. Он поддержал разговор и между делом починил игрушку младшего сына. К концу вечера у Джейн сложилось впечатление, что она всю свою жизнь знала эту семью. Уже засыпая, Джейн позавидовала Сандре: как же ей повезло с родителями!

На следующий день, перед отъездом девушек, миссис Эванс отвела Джейн в сторонку.

– Имей в виду, Джейн, в этом доме тебе всегда рады. Если тебе не с кем будет посоветоваться, приезжай, считай, что здесь у тебя вторая мама и ты всегда можешь на меня положиться.

– Спасибо вам огромное, миссис Эванс, вы так добры ко мне.

После отъезда Джейн крепко призадумалась. Сандра все-таки не права: будучи такой нетерпимой по отношению к другим, она ведь, по сути, ничем не отличается от тех самых напыщенных клуш, которые ее так сильно раздражают. Конечно же, Джейн и под страхом пытки не призналась бы Сандре, что завидует остальным и что ей очень хотелось бы походить на них. Джейн теперь все время раздумывала и о том, чем именно объяснить жуткие отношения своих родителей. Версия Сандры, во всяком случае, очень многое проясняла. Отвращение, копившееся в душе Джейн многие годы, постепенно исчезло, уступая место грусти и даже симпатии по отношению к своим несчастным старикам.

Глава 7

Сколько бы ни длился теоретический курс обучения, Джейн все равно бы не подготовилась к тому, что открылось ей за дверью настоящей больничной палаты. Набившие оскомину практические занятия, все эти перевязки на куклах и друг на друге ни в какое сравнение не шли с тем ощущением, когда вместо куклы в рост человека перед Джейн вдруг оказался живой пациент во плоти, с которым срочно нужно было что-то делать. Куклы на занятиях не испытывали никакой боли, они не умели браниться, от них не исходило зловоние.

Она почему-то раньше считала, что пациенты окажутся сплошь людьми благодарными. Оказалось же, что большинство больных – нытики, которые постоянно стонут и жалуются на судьбу. Порой Джейн даже чувствовала, что они лично ее считают виноватой во всех своих бедах.

Джейн не могла избавиться от ощущения, что она поселилась в огромной луже мочи.

Как только она заканчивала обходить всех, поставив каждому судно, как только она завершала мыть и вычищать все то, что можно было вымыть и вычистить, – наступало время обносить суднами по-новой. Когда же она не обносила больных суднами, ей приходилось либо отмывать те же самые судна, либо изучать их содержимое. Казалось, она насквозь провоняла испражнениями множества пациентов. Причем сами пациенты оставались где-то на заднем плане, а перед ее глазами оказывались одни только их испражнения. Сейчас ей трудно было поверить в то, что некогда она не могла заставить себя вынести ночную посудину за собственным отцом. О, если бы только отец мог видеть ее сейчас! Он скорее всего умер бы от хохота.

Голос сестры звучал с момента начала дежурства и вплоть до самого его окончания. Сестринский голос вселял неописуемый ужас в сердца практиканток. Казалось, медицинскую сестру решительно все не устраивает. Ну, спрашивается, какая разница для пациентов, повернуты колесики больничных кроватей под одинаковым углом или не повернуты? И спущены ли простыни именно на пятнадцать дюймов ниже среза кровати? И находятся ли затычки в ваннах и куски мыла на строго определенных местах? Больным до всего этого не было решительно никакого дела. Больные скорее всего даже и внимания не обращали на подобные мелочи. Однако медсестра почему-то непрестанно гоняла практиканток, заставляя их исправлять эти мелочи.

Все было таким однообразным: бесконечные больничные коридоры, скучные холодные стены зеленого цвета; длинные палаты, такие же зеленые; ряды одинаковых больничных кроватей… Куда ни кинь взгляд, всюду, казалось, смерть и гниение. Всюду десятки несчастных раковых больных. Невероятно, что в такой гнетущей атмосфере пациенты вообще умудрялись выздоравливать!

Джейн испытывала постоянную усталость: как ни старалась заснуть пораньше, она не чувствовала себя наутро отдохнувшей. И не только потому, что уставала физически, нет, девушка, скорее, не находила душевного успокоения. И это ее состояние проистекало от постоянного страха, что она в любую минуту сделает что-то не так, что в любую минуту на нее могут наорать, что в любой момент могут вообще выгнать из больницы.

Только сейчас она поняла, как замечательно, что у нее не было и нет призвания к сестринской работе, ибо в противном случае реальность стала бы для нее чем-то сродни шоку. Более того, Джейн чувствовала, что она, собственно говоря, и не нужна-то никому из пациентов клиники.

– Слушай, Эванс, а какого черта мы тут все делаем? – спросила Джейн подругу. Обе они, с наслаждением вытянувшись на постели Эванс, лениво покуривали.

– Ничего, потом будет получше. Это пока на нас всю грязь сваливают, а как только мы станем настоящими медсестрами и подпишем контракт, пойдут дела поинтереснее. Будем одевать больных, уколы делать…

– Одевать! Уколы! Смеешься?! Мне даже банное полотенце не дозволяют выстирать!

– Ну, сестра Филд и среди персонала-то слывет несколько эксцентричной особой.

– Да мне плевать! Я просто не вынесу больше всего этого: крики, вонь этих чертовых больных, глаза бы мои на них не глядели. Не-на-ви-жу! – воскликнула Джейн.

– Ладно, не принимай все так близко к сердцу. Вот когда узнаешь жизнь, когда появится возможность сравнивать с чем-то поинтереснее – тогда и будешь говорить. Короче говоря, глупо бросать учебу лишь потому, что побывала в одной вонючей палате, разве нет? А может, в соседней почувствуешь себя совершенно иначе. Например, в моей палате такие чудесные мужики и так мне за все признательны, что уже за одни только их улыбки я готова в лепешку расшибиться.

– Тебе повезло. Поглядела бы ты на моих женщин! Вечно всем недовольны, вечно стонут…

– Не зря же говорят, что гинекологическое – самое паршивое отделение.

– Вот именно. Половина больных ноют, потому что никак не могут забеременеть, а другая половина – потому что самостоятельно пытались прервать беременность. Дурдом какой-то! Да еще и конфликтуют: желающие забеременеть терпеть не могут тех, кто делал аборт. Ну а я ненавижу их всех вместе.

– Да досталось тебе. – Сандра сочувственно улыбнулась.

– А когда приходишь после дежурства, того хуже. Еда – прямо помои какие-то. Думаешь, почему нас пичкают всеми этими витаминами?! – Джейн рассерженно закурила. – Ты только посмотри, какие у нас руки! И эта чертова униформа. А сами мы выглядим так, будто нас на помойке откопали! Одежда неудобная, шапочку эту чертову я все никак не научусь надевать. – Джейн сорвала с головы шапочку и швырнула в дальний угол комнаты. Сандра тотчас подобрала колпак и аккуратно его сложила. – И ведь ни один человек еще не умер! – Последняя мысль прозвучала как-то запоздало.

– Как это гнусно со стороны больных! – Сандра улыбнулась, глядя на порозовевшее лицо Джейн. Как ни странно, Джейн ничуть не подурнела: прилившая к лицу кровь делала ее еще привлекательнее.

– Заткнись, я вовсе не шутки шучу! Я хочу посмотреть на покойника, чтобы понять, смогу ли я… Если нет, значит, лучше сразу уйти из госпиталя.

– Только не думай, что как только кто-нибудь из пациентов умрет, ты сможешь этим воспользоваться в качестве предлога, чтобы дать деру. Мать говорит, что всегда неприятно иметь дело с трупом, сколько бы ты этих трупешников ни перевидела.

– Твоя мать настоящий профессионал. Думаю, мне профессиональной медсестрой не стать никогда. Я просто уверена в этом.

– Глупости! Еще минуту назад ты плакалась, что, по сути, ни разу по-настоящему не ухаживала за пациентами. Подожди, покуда дадут хорошую палату или пока ты не увидишь труп в анатомичке.

– Боже! Про анатомичку я даже думать не могу. Знаю, что у меня сразу из рук все повалится. Вообще где бы я ни появлялась, все тотчас ломается и бьется. Сегодня вот, например, стерилизатор. Стоило мне только взглянуть на него, как он тут же и взорвался. Сестра была вне себя, пришлось занимать стерилизатор в соседней палате, – добавила Джейн удрученно.

– Брось, не можешь же ты взглядом сломать стерилизатор.

– Это ты сестре Филд скажи. Она сказала, что именно я во всем виновата. Как будто я и впрямь нарочно. Корова несчастная…

– Она что, и вправду такая вредная?

– Вредная?! Да это сущий дьявол в юбке! Вечно она всем недовольна! Сексуально неудовлетворенная старая перечница! Если хочешь знать, она заставила Тайлер-Смит стоять на стуле прямо в палате. Только за то, что та случайно уронила поднос с бинтами. Она и стояла – совсем как сиротка в «Джен Эйр». И самое главное, эта сука не позволила ей слезть со стула, даже когда начался обход.

– Ну, наверное, эта Филд просто ненормальная. У нее, должно быть, что-то с головой.

– Ненавижу! Всех этих сук, которые смотрят на тебя, как на кусок дерьма. И потом, ты обратила внимание, что у них всех какие-то дурацкие двуствольные фамилии?

При этих словах Сандра расхохоталась.

– Что в этом смешного?

– А мне казалось, что ты хочешь с ними подружиться! Но, кажется, я ошибалась.

Сандра подошла к окну, высунулась наружу и принялась изучать покрытый копотью карниз.

– Черт, ну и туман нынче. Не туман даже, а туманище!

Джейн безо всякого интереса посмотрела в окно.

– Ну и что?

– А то, что те, кто болеет хроническим бронхитом, побегут за нюхательным табаком. Папаша мой будет очень рад.

– Интересно почему?

– Разве я не говорила? Он ведь гробы делает.

Джейн расхохоталась, раздражение вмиг улетучилось.

– Слушай, ты это сейчас придумала, чтобы меня рассмешить, а? Ты ведь раньше говорила, что отец у тебя плотник.

– Он и есть плотник. И если в такую вот погоду будет много трупешников, он неплохо заработает и потом сможет заниматься любимым делом: мебель изготавливать. Просто гробы делать прибыльнее. – Она скосила глаза на Джейн, которая уже зашлась от хохота. – Не думай, он хороший плотник.

– Ох, Сандра, я и не сомневаюсь. Я просто подумала о том, как это забавно: сидит себе человек дома, слушает прогноз погоды, а сам мысленно переводит температуру и влажность воздуха в количество гробов. Это ведь так потешно!

– Ну, во всяком случае, у тебя хоть настроение улучшилось. – Сандра уселась на постели. – А знаешь, что тебе нужно, чтобы освободиться от рутины? Тебе мужик нужен, вот и все.

– Ну, только здесь об этом и мечтать!

– Не вполне уместная ирония. Здесь встречаются очень даже красивые мужчины. Ты просто слишком занята. А уж с твоей-то внешностью…

– И где же все эти красавцы? – с интересом спросила Джейн.

– Ну, начнем с того, что тут немало докторов, студентов-медиков…

– Докторов! Скажешь тоже… Они все такие важные. То же самое относится и к студентам-медикам. Они если и разговаривают, то только с врачами. Здесь, в больнице, как в монастыре.

– А бар «Кошачьи усы»?..

– От капучино меня уже мутит. К тому же, студенты-медики такие же халявщики, как и мы.

– Есть несколько грузчиков из Христианской ассоциации молодых людей. Одного ты, кажется, уже видела в «Кэжуалти».

– Признаться, только грузчика мне и не хватало.

– Да ты на себя-то посмотри, сестра Рид! Тоже мне, королева нашлась. – Сандра рассмеялась. И неожиданно серьезно продолжила: – Не паникуй, Джейн. Все образуется само собой. Кроме шуток. Если ты отсюда уйдешь, мне будет очень тебя недоставать.

– Будь что будет, Сандра. Думаю, после испытательного срока больничное начальство и само попросит меня отсюда. Тогда – конец проблемам.

Как бы то ни было, три месяца Джейн продержалась. Все это время она проводила в палате среди стонущих женщин.

Наконец час пробил – Джейн вошла в кабинет сестры-распорядительницы. Со времени собеседования тут ничего особенно не изменилось. Казалось, дама даже не покидала своего места за рабочим столом.

– Прошу садиться, сестра Рид. – Как и в прошлый раз, на лице сестры-распорядительницы не было и тени улыбки. Джейн принялась терпеливо ждать, тогда как шефиня углубилась в чтение отчета.

– Полагаю, нам нужно поговорить. Не так ли, сестра Рид?

– Да, наверное, – тихо откликнулась Джейн.

– Сестра Рид, ваш внешний вид иначе как ужасным не назовешь. Посмотрите только на свою обувь! Туфли грязные, подошва вот-вот оторвется. – Джейн опустила глаза и машинально попыталась поджать ноги. – Носки гармошкой, на одном носке чернильное пятно. Может, вы думали, что я не замечу? Нет, я прекрасно все вижу. А передник? На нем тоже чернильное пятно. И шапочка у вас на голове сидит как черт знает что! Что вы на это скажете, сестра Рид?

– Прошу прощения, что не почистила обувь, сестра-распорядительница. Обувь у меня дешевая, а возле шлюзов полно воды, вот ноги и промокли. Ну а что касается носков, я, конечно же, все знаю, но дело в том, что, к сожалению, другой пары у меня нет… А шапочка – да, это сплошное мучение, все никак не научусь ее надевать. Я пытаюсь… – Джейн задохнулась от волнения и замолчала.

– Нужно скопить денег и приобрести новые туфли и, кроме того, запасные носки. Что же касается шапочки, то пусть вам помогут ваши подруги.

– Да, сестра-распорядительница, разумеется, – потерянно ответила Джейн.

– За исключением этого, сестра Рид, других замечаний у меня нет. Ваш отчет просто великолепен. Сестра Филд очень высоко отзывается как о вашей работе, желании и способностях узнавать новое, так и о вашей природной жизнерадостности. А ведь вам довелось работать, прямо скажем, далеко не в самом легком отделении нашей больницы.

Джейн от удивления даже рот раскрыла.

– Мне приятно вам сообщить, что руководство госпиталя приняло решение подписать с вами контракт, в случае если вы сами не передумали. Контракт охватывает весь курс обучения.

– О, да, сестра-распорядительница, конечно, мне бы очень этого хотелось… Я так вам благодарна!

Когда Джейн поднялась со своего места, сестра-распорядительница улыбнулась ей.

– Придет время, сестра Рид, и вы поймете, что растворитель лака очень хорошо стирает чернильные пятна.

– Большое вам спасибо за совет.

– Да, между прочим, сестра Рид, дверь налево. – Сестра так широко улыбнулась, что Джейн едва могла поверить собственным глазам.