Текст книги "Неравный брак"
Автор книги: Анита Берг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 41 страниц)
Не без труда Алистер сумел-таки выпроводить своих гостей на улицу и пригласил всех в отель «Коннот», на обед по такому торжественному случаю. Счастливые, улыбающиеся молодые охотно позировали фотографам. Наконец все газетчики схлынули, и под приветственные крики новобрачные забрались в салон апноровского «роллс-ройса».
– А кто все это организовал, такси и «роллс»?
– Папа постарался. И обед тоже он, между прочим. Он рассудил так: раз уж твоих родителей на церемонии не будет, то и ему лучше в Регистрационную палату не приходить. Иначе станут потом в печати мусолить его одинокое присутствие…
– Да, с прессой бороться нелегко.
– Невероятно трудно, леди Редланд.
– Прошу тебя, не зови меня так. Мне очень неловко. – Джейн виновато улыбнулась: пусть даже теперь это и ее имя, но должно пройти какое-то время, чтобы она привыкла.
К тому моменту, когда они подъехали к отелю, все уже допивали шампанское. Сандра первая, раскрыв объятия, бросилась к подруге.
– Сандра, слава Богу, ты здесь! Я так переволновалась, что из-за дежурства ты не успеешь к началу! – воскликнула Джейн, в свою очередь обнимая подругу.
– Я решила во что бы то ни стало приехать! А в больнице-то сейчас, представляешь? Умора да и только! Сестра-хозяйка вчера бегала, как сумасшедшая, по этажам, каждому встречному-поперечному совала в нос газету и кричала: «Она не может, не имеет права этого делать! Ведь через неделю она станет старшей в ночной смене!»
– Ой, даже не вспоминай о больнице. Видеть ее больше не хочу! Я все объяснила в письме сестре-распорядительнице.
Миссис Эванс тем временем быстро сошлась с теткой Джейн. Обе женщины выглядели как два раскрашенных галеона у причала; впрочем, они нашли общий язык и принялись чрезвычайно оживленно болтать.
По мере того как гостей обносили шампанским, лица женщин делались пурпурными, друзья Алистера по Кембриджскому университету уже флиртовали с медсестрами, а дети Эвансов, впервые отведав шампанского, носились как угорелые. Все происходящее доставляло огромное удовольствие лорду Апнору. Обед получился на славу. Джейн раз десять благодарила его за этот праздник, чем немало смущала старика. Она так боялась выглядеть неблагодарной, что отдельно благодарила его за обед и отдельно – за то, что он, так сказать, почтил своим присутствием.
В салоне «роллс-ройса», выдержанном в серой цветовой гамме, Джейн наконец ощутила, до какой степени переменилась ее жизнь. Откинувшись на мягкую кожаную спинку, она улыбнулась. Прежний дом без ванной комнаты, прежняя убогость, постоянные заботы – вся жалкая прежняя жизнь навсегда закончилась. Об этом, впрочем, Джейн ни капельки не сожалела.
– О чем размышляем?
– О том, что ты теперь мой муж и что никто и никогда не сможет нас с тобой разлучить, – вот о чем. – Она ликующе поцеловала Алистера. – И мы всегда теперь будем с тобой мыться вместе, до конца наших дней! – Джейн от полноты чувств даже всплеснула руками.
– А, вот теперь-то я понимаю, почему ты вышла за меня!
– Именно. Из-за ванной. Ну и еще потому, что люблю.
Он заключил Джейн в объятия, и молодые люди весь остальной путь до аэропорта более никого и ничего не слышали.
Около девяти вечера они уже приближались к вилле Онор. Прислуга в ожидании гостей высыпала на крыльцо. Возглавлял чинную церемонию мажордом Гвидо. Именно он, словно суетливая нянька, проводил молодых в дом.
Белизна! Все было белым, даже пол выложен белым мрамором. Все, на что хватало глаз, – стены, полы, мебель, цветы, занавески, шторы, декоративный орнамент – все было белого цвета. Разве что развешанные на стенах полотна являли собой некоторый диссонанс. В спальне Джейн обнаружила розовые туберозы, наполнявших комнату дивным ароматом. Боясь ненароком обидеть Гвидо и повара, Алистер и Джейн сели ужинать. Подавали на белой мраморной террасе. Далеко внизу плескалось море; в воде отражались огни какого-то поселка. Теплый воздух ласкал Джейн, подобно легчайшей шерстяной шали. На черном небе полыхали мириады звезд: никогда прежде Джейн не видела такого обилия светил.
Алистер и Джейн вместе приняли ванну; в некое подобие бассейна вода наливалась из двух кранов, декорированных под позолоченных дельфинов. В шкафчике было припасено охлажденное шампанское, и молодые, нежась в ванне и вдыхая запах дорогого ароматизатора, тихонько потягивали напиток.
– Алистер, дорогой, смотрю я на все это и поверить не могу! Неужели это не сон? Такое чувство, будто я среди каких-то голливудских декораций.
– Да, тут действительно классно. Хотя мать моя считает, что у тетки довольно вульгарная обстановка.
– А мне, так очень даже нравится. Очень, хоть это несколько экстравагантно.
– Проклятый декаданс. – И Алистер рассмеялся.
Они забрались в просторную постель, застланную белоснежным бельем из чистого льна. Вся обстановка и здешняя атмосфера, пропитанная ароматами южных цветов и растений, лишь добавляли остроты чувственности. Когда Алистер уснул, Джейн вдруг остро почувствовала, что никогда и никого больше не полюбит так же сильно, как его. Она сама нашла Алистера и теперь намерена была сохранить любовь на всю оставшуюся жизнь.
Месяц вышел идиллический. В Лондоне, мечтая об Италии, они строили всевозможные планы, рассчитывали, что будут ездить, любоваться достопримечательностями, – но из этого ровным счетом ничего не получилось. Они лишь занимались любовью, попивали «Фраскати», ели недозревшие фиги, как и обещал Алистер, и нежились на солнышке. Всякий день им приносили новые блюда, да в таких неимоверных количествах, что молодые заметно прибавили в весе. Прислуга стремилась исполнить всякое их желание, так что Алистер с Джейн чувствовали себя этакими избалованными детьми.
Уезжать не хотелось. За месяц Джейн полностью отрешилась от былых проблем, привыкнув к постоянной опеке Алистера. Но пришло письмо из Англии, и Алистер здорово расстроился, что из-за матери все его планы летят к черту.
– Потрясающе! – воскликнул он, подняв глаза от письма. – Ты только послушай, дорогая, что матушка пишет: «Полагаю, ты прибудешь в Драмлок как обычно, в августе. Сообщи, приедет ли твоя жена. Сообщи непременно…» Ну, как тебе это нравится?! – гневно воскликнул Алистер, сверкнув глазами. – Стало быть, в конце этой недели нам нужно отбывать. Вернемся в Триник, начнем приводить в порядок наш дом. А остановиться сможем у отца. – Джейн недовольно скривилась. – Ничего, дорогая, все будет хорошо, вот увидишь. Мать в это время будет в Шотландии. Она всегда готовит дом к приезду остальных. Так что, поживем втроем: ты, я и отец.
Джейн слушала Алистера и одновременно обдумывала свои планы на ближайшее будущее.
– Знаешь, так бы хотелось всегда жить здесь, – со вздохом призналась она.
– Само собой, Джей, но погоди: увидишь Шотландию, обязательно полюбишь тот край.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ 1957–1969
Глава 1
Не видя Бланш, Джейн чувствовала себя в Респрине достаточно счастливо. Руперт (он настоял, чтобы она именно так его называла) трижды помогал им подниматься на чердак и подбирать мебель для дома в Тринике. Джейн с Алистером как будто расхаживали по большому антикварному магазину, с той лишь разницей, что здесь ни за что не нужно было платить.
Несколько дней они провели в Лондоне – подбирали обои в комнаты и материал для штор. Супруги заходили лишь в те магазины, где продавались авторские изделия. Джейн с удовольствием и даже с наслаждением выбирала рисунок, фактуру ткани для мебели и штор: прежде она и представить себе не могла подобного разнообразия материалов. Внимательные и услужливые клерки готовы были предложить ей массу идей относительно целесообразности и моды. Однако все их советы Джейн напрочь отметала: перед ее мысленным взором давно уже вырисовался ее дом, таким, каким ей хотелось его видеть. Заказав ковры и шторы, Алистер с Джейн возвратились в Респрин с краской и обоями.
Джейн казалось, что все делается очень уж медленно. Рабочие не торопились: закончив одну комнату, переходили в другую, затем в третью… Леди Редланд тотчас начинала обставлять комнаты мебелью, вытирать пыль, развешивать картины, распаковывать фарфор, целые залежи которого обнаружились на бездонном чердаке респринского особняка.
Возбуждение Джейн не имело границ, как не имела границ ее новоявленная буржуазная гордость. Она с удовольствием бы довела дело до конца. Однако Алистер был непреклонен.
– Когда вернемся из Шотландии, у нас еще будет достаточно времени, чтобы все тут завершить. А за это время выветрится запах краски. Как бы то ни было, а шторы, которые мы заказали, все равно будут готовы только к нашему приезду.
Джейн обнаружила на чердаке одну из любимых игрушек Алистера. Она вытащила Фреда из темного угла, вымыла и насухо вытерла лошадку, осторожно расчесала гриву, хвост и поставила игрушку в холл.
– Странное место ты нашла для Фреда.
– А мне кажется, тут он очень даже смотрится.
Алистер отошел на пару шагов, внимательно присмотрелся.
– Впрочем, знаешь, а ведь ты права. Должен признаться, что тебе удается каким-то образом все вещи ставить на свои места.
– Тут и удивляться нечему.
– А тебе нечего нос задирать.
– Мог бы быть повежливее. Если я из рабочей семьи, это не значит, что у меня нет вкуса или что я не разбираюсь в цветовой гамме.
– Джейн, ради Бога, не взвивайся.
– А ты думал, я буду молчать?
– Если ты, дорогая, будешь такой скрипучей, я стану называть тебя колючкой. – Он улыбнулся, однако она насупилась.
– Извини, дорогая, я вовсе не хотел становиться ментором. Я так горжусь тобой. – Алистер вернул-таки Джейн хорошее расположение духа. Впрочем, она и сама испытывала такой прилив радости, что попросту не могла долго сердиться.
В эти две недели Джейн заметно сблизилась с отцом Алистера. Она чувствовала, что пришлась ему, что называется, по душе.
Но две недели пролетели стремительно, и пора было ехать в Шотландию. Настроение Джейн резко упало.
Ехать пришлось в спальном вагоне. Вообще-то Джейн любила ездить поездом, любила милый железнодорожный комфорт, мчащийся в ночи состав, гудок локомотива… На каждой остановке, пока в багажное отделение загружали почту, она высовывалась из окна, пытаясь определить их местонахождение. Ей нравилось, как паровоз пускает пары и сдавленно свистит, когда в тендер заливают воду, и клубы густого пара заволакивают перрон. По мере того как состав продвигался на север, менялись местные диалекты. И вот Джейн услышала шотландскую речь, а взору ее предстала величественная панорама севера. Тут преобладали невиданные ранее оттенки пурпурного, желтого, ярко-красного. Именно эти цвета прихотливо смешал Господь, расцвечивая ландшафты Шотландии. В Инвернессе они вышли из вагона, и Джейн вдохнула полной грудью.
«Роллс» с Такером за рулем поджидал их на станции. Над узкими проселочными дорогами деревья смыкали свои кроны, так что, поднимая голову, не всегда можно было разглядеть небо. Подобно жидкому серебру, со скал падали водопады, стремительные речушки торопливо куда-то несли свои желтые воды.
– А почему здесь вода такого цвета?
– Из-за торфа.
– А что это такое, торф? – спросила девушка. Ей объяснили. Внезапно на небе, над горизонтом, показался великолепный тетерев. Такер даже остановил машину, чтобы лучше его рассмотреть.
– Пап, ты только полюбуйся на это чудо. Эх, было бы сейчас ружье!..
– Да, это, наверное, королевский тетерев, – сказал Руперт. – Превосходно смотрится!
– Алистер, неужели у тебя рука поднимется убивать такую красотищу?! – спросила Джейн.
– Очень даже поднимется, дорогая, – сказал он твердым голосом.
Спустя два часа они прибыли наконец на место. Этот дом обыкновенно называли «домиком» или «пристанищем», и потому Джейн ожидала увидеть какую-нибудь маленькую постройку, вроде флигеля. Когда же на горизонте вырос Драмлок, его величественный вид потряс Джейн. Узкие окна, подобно бойницам, шли не сплошными рядами, а располагались весьма причудливым образом. Входная дверь оказалась такой огромной, что через нее без труда сумел бы пройти крупный слон.
– Ну как тебе? – с улыбкой поинтересовался Алистер.
– Надо же, какой он здоровенный!.. – нерешительно проговорила она.
– Мне всегда казалось, что Людвиг Баварский построил его в недобрый день. – И Руперт рассмеялся.
Еще не переступив порог, Джейн почувствовала, что здесь ей не понравится. Слишком уж дом огромен да и выглядит совершенно нелепо на фоне местного пейзажа. Джейн еще подумала о том, сколько работников, причем явно за нищенскую плату, таскали черт знает откуда строительные материалы, и многие из возводивших это грандиозное сооружение наверняка умерли от истощения. Какой-нибудь из лордов Апнорских в прошлом веке заказал, должно быть, себе замок, выбрал архитектурный проект и ткнул пальцем: «Строить здесь!» Этот замок должен был свидетельствовать о влиянии и мощи владельца, отсюда и размах строительства.
При появлении «роллса» навстречу выскочили несколько собак, радостным лаем приветствуя автомобиль. При виде Бэнкса у дверей Джейн радостно улыбнулась.
– Мистер Бэнкс, как я рада снова вас видеть!
– Леди Редланд, – поклонился в ответ дворецкий. Джейн ненавидела свое новое имя, как если бы этот титул был ей не по чину, и теперь вот вновь смутилась.
Холл дома напоминал просторный банкетный зал. Казалось, что каждый квадратный дюйм на стенах покрыт головами убитых животных: стеклянные взгляды провожали Джейн буквально повсюду. Устилая пол, под ногами во множестве лежали шкуры животных. Иные из них были снабжены головами, так что требовалась известная ловкость, чтобы пройти по полу, не поскользнувшись.
Бэнкс проводил молодых в отведенную им комнату. Они двинулись по длинной скрипучей лестнице, затем вдоль узкого коридора, по обе стороны которого висели портреты каких-то грозных мужчин. Их покои, подобно многим другим комнатам этого странного дома, были круглой формы. Сразу же в глаза бросалось огромное, четырехколонное ложе из дубовой рамы, занавешенное балдахином из шотландки. Окно оказалось маленьким, утопленным в толстенной каменной стене, потому в комнате было темно и Джейн поискала глазами выключатель.
– Тут нет электричества, только керосиновые лампы, – объяснил Алистер. – Есть лишь небольшой генератор, чтобы подавать напряжение для холодильников на кухню, а так, больше ничего. Забавно, не так ли?
– Да уж, – без особой, впрочем, радости согласилась Джейн. Нет, ей никогда не полюбить этот дом. Она уже всем сердцем ненавидела эту темную холодную спальню, ненавидела обилие шкур убитых животных.
– Я пойду погуляю. Ты со мной? – поинтересовался он.
– Нет, спасибо. Я пока распакую вещи.
– Это сделает служанка. Пойдем подышим.
– Нет, уж лучше я сама распакую и разложу по местам.
Алистер пожал плечами и вышел. Как только дверь за ним закрылась, Джейн тотчас пожалела о своем решении. Через толстые стены не проникало ни единого звука, кроме того, в спальне стоял довольно ощутимый холод. Джейн принялась распаковывать вещи, но ее раздражала тишина, казавшаяся какой-то слишком уж неестественной. Внезапно оставив чемоданы, она схватила пальто и, выскочив из комнаты, сбежала по длинной лестнице, надеясь, что ей удастся догнать Алистера.
Она огляделась, но мужа, похоже, и след простыл. По обеим сторонам ведущей к дому дорожки рос самый что ни на есть настоящий лес, как бы желая поглотить человеческое жилье. Лишь перед фасадом тянулась аллея, проложенная по небольшому лужку в сторону серо-стального озера, за которым вздымались величественные горы. Потрясающе! Покинув дом с его давящей атмосферой, Джейн почувствовала себя свободнее и счастливее. Усевшись на невысокую каменную ограду, она невольно залюбовалась захватывающим дух видом.
Внимание ее привлек звук водопада. Она спустилась на землю и двинулась на звук через лес. Изредка Джейн останавливалась, любуясь пахучими лесными растениями и цветами. Гниющие прошлогодние листья добавляли сладкий привкус к и без того сильным лесным ароматам. Присев на корточки, Джейн вдохнула полной грудью и почувствовала приятное тепло земли-матушки.
Звук падающей воды сделался громче. Пройдя еще несколько шагов, Джейн обнаружила, что оказалась на невысокой каменной гряде, за которой текла река. Бурый пенистый поток осторожно огибал прибрежные валуны, как бы стараясь не беспокоить их, и так уже изрядно подточенных за прошедшие века. Неподалеку, вверх по течению располагался водопад. Джейн осторожно приблизилась. Как ни странно, но в месте падения вода образовывала темное и практически бездвижное озеро, которое далее проливалось вниз стремительной рекой. Зачарованная этой красотой, Джейн присела на берегу.
Краем глаза она уловила какое-то движение. Подняв голову и ничего не заметив, Джейн собиралась уже было отвести глаза, как вдруг увидела огромную рыбину, которая, сверкнув чешуей, легко выпрыгнула из темного потока, описала в воздухе дугу и, рассыпав множество брызг, упала в воду чуть ли не рядом с водопадом. Почти тотчас и вторая рыбина выскочила из воды, попыталась запрыгнуть на порог, не преуспела, но возобновила попытки: казалось, она несколько мгновений простояла на хвосте, сделавшись похожей на острый боевой клинок, затем сильно оттолкнулась и достигла желаемого порожка. Весь темный бассейн так и кишел рыбой: иные из рыбин легко запрыгивали на пороги, тогда как другим приходилось предпринимать несколько попыток, чтобы одолеть трудную высоту. Одна незадачливая «прыгунья», не рассчитав усилий и направления, выскочила на берег как раз у ног Джейн. Джейн осторожно притронулась к ней пальцем, ожидая, что чешуя будет липкой и противной на ощупь. Однако ничуть не бывало; Джейн, взяв бившуюся на берегу рыбину за хвост, швырнула ее обратно в воду. Рыба, подобно мощной торпеде, тотчас же ушла на глубину.
Часа два сидела Джейн у водопада, любуясь красотами ландшафта. Впрочем, время подходило к обеду.
Она вернулась в дом. На переднем дворике Джейн заметила несколько подъехавших автомобилей. Среди прибывших оказалась Кларисса, она в упор посмотрела на Джейн, затем, ни слова не говоря, демонстративно отвернулась. Джейн подняла голову и гордо прошествовала сквозь толпу молодежи, чувствуя, что все, как по команде, посмотрели на нее.
В холле она встретила Бэнкса. Поинтересовавшись у него, куда идти, Джейн вошла в большую гостиную. По сравнению с респринской мебель тут была сравнительно непритязательная, старенькая. Большие, обтянутые вощеным ситцем диваны с продавленными сиденьями имели весьма непрезентабельный вид. Впрочем, в гостиной было достаточно уютно, видимо, домочадцы проводили тут много времени.
– Ну вот и ты, наконец. Где изволила гулять? – поинтересовался Алистер.
– Обнаружила тут неподалеку красивейший водопад и озеро. Дорогой, как же это все здорово!.. Там, знаешь, такие огромные рыбины, они так смело выпрыгивают и оказываются за порогом… – Глаза Джейн сверкали, она захлебывалась от переполнявшей ее радости. – Исключительно красивые рыбы. Как хоть они называются?
При этих ее словах Кларисса и ее друзья, вошедшие следом, громко расхохотались.
– Лососи, бестолочь, – услышала она презрительный голос Клариссы. Джейн стремительно обернулась: стало быть, никакого примирения, эта особа так и намерена ее унижать?!
– Да, я никогда ранее не видела лосося и поэтому не знаю, как, черт побери, этот самый лосось выглядит. Не у всех же были такие стартовые условия, – твердо произнесла она.
– Могла бы не говорить, это и так понятно!
– Одно из двух, Кларисса, или ты будешь себя вести как положено, или сейчас выйдешь отсюда, – заявил ей отец. Когда он отвернулся, она скорчила рожу. – Ты совершенно права, Джейн, рыбы эти исключительно красивы, – обратился к ней Руперт. – Завтра я переговорю с Мэком. Алистер, наверняка молодые лососи идут вверх по течению, а значит, в ближайшие дни мы можем славно порыбачить.
Джейн настолько переполняли эмоции, что она не сразу заметила сидевшую в высоком кресле с подушечкой для головы леди Апнор. Поздоровавшись со свекровью, Джейн извинилась за свою рассеянность, однако леди Апнор сделала вид, что ничего не слышала. Она обратилась к Алистеру:
– Не мог бы ты проследить, чтобы твоя жена в этом доме не опаздывала к столу?
Алистер чуть было не взорвался, но счел за благо сдержаться. Джейн при этих словах испытала привычный уже животный ужас, который эта женщина нагоняла на нее. Подобно многим представителям ее генерации, леди Апнор была исключительно властной, высокомерной особой. И поскольку ее собственная свекровь умерла, именно слово леди Апнор в Респрине считалось законом: никто не мог бы припомнить каких-либо возражений хозяйке. Если кто иногда и отваживался спорить с ней, так это лишь собственный ее супруг. И потому леди Апнор, будучи по природе женщиной грубой и недальновидной, самодурствовала, своими словами и поступками зачастую обижая ближних. Впрочем, домочадцы, видимо, воспринимали ее поведение как вполне допустимое и даже совершенно нормальное.
Джейн кое-как вытерпела обед, и то главным образом потому, что сидела справа от Руперта. Она уже усвоила, что может занимать это место благодаря тому, что Алистер является обладателем своего титула. Странной все-таки женщиной была леди Апнор: грубо игнорировала Джейн, однако строго соблюдала в отношениях с ней те правила поведения, которыми надлежало руководствоваться при общении с той, чей социальный статус был полностью определен. Будучи второй замужней женщиной за столом, Джейн получила возможность занять место рядом с Рупертом. Сие лицемерие лишь усугубляло общую ситуацию, расширяя и без того непреодолимую пропасть между Джейн и свекровью.
Прибыло еще несколько гостей, зазвучали нестройные приветствия, и Джейн незаметно выскользнула из гостиной. Лучше уж пойти в свою неприятную спальню, нежели оставаться рядом с леди Апнор.
Алистер, пребывающий в прекрасном расположении духа, присоединился к жене. Он намеревался переодеться к ужину. Джейн с интересом и восхищением наблюдала за тем, как муж облачается в одежды северного края. В новом наряде он выглядел совершенно иначе, более мужественным, что ли. Изменилась даже его походка, шаг приобрел этакую горделивую тяжесть.
– Ты выглядишь просто потрясающе, Алистер!
– Говорят, у меня идеальная задница для шотландской юбки. Ты не находишь?
Наблюдая за тем, как он вертится перед зеркалом, Джейн улыбнулась.
– И что это с тобой сегодня, Алистер? С чего бы это вдруг ты решил так разодеться? – спросила она.
– Обычно в первый вечер здесь устраивается торжественный ужин. Так у отца заведено, собираются его здешние друзья. Но ты можешь лечь спать, когда захочешь. Женщины обычно так и поступают, ну а мужчины, как правило, пьют всю ночь напролет и режутся в бильярд. Здорово!
На сей раз холл выглядел совершенно по-иному. Помещение освещали огромные свечи, в камине трещал огонь. На столе коптили шандалы.
Понемногу съезжались друзья лорда Апнора. Мужчины все в юбках; женщины тоже в юбках, только кашемировых, и джемперах. Появился волынщик и сыграл приглашение к ужину. Блюда оказались превосходными: за все время, что Джейн гостила у Апноров, ей не доводилось отведывать столько действительно вкусных угощений. Тут было и сочное оленье седло с прекрасно прожаренным картофелем и ярко-красным желе из рябины. Как чета женатых людей, Алистер и Джейн оказались разделены. Джейн сидела между старым генералом, который отчаянно старался расслышать то, что она говорила, однако беседа с которым была абсолютно невозможна, и прилизанным молодым человеком, другом Клариссы, который приехал из Лондона.
– Жаль, вас не было на Майском балу, – без преамбулы заявил молодой человек.
– Что еще за Майский бал? – поинтересовалась она.
– По случаю первой июньской недели. Было клево. Алистер был в ударе, ему тоже понравилось. Он такой занятный, когда напьется, правда ведь? – Молодой человек рассмеялся.
– Я тогда не могла, я работала, – ответила она, внутренне напрягшись.
– Да, Алистер говорил об этом. Жуткая работа, это ваше сестринское дело, должен сказать.
Голос этого парня, казалось, доносился откуда-то издалека. Разговаривать с ним Джейн совершенно не хотелось. Она чувствовала себя одинокой и потерянной среди застольного гама, ее раздражало и подавляло обилие свечей, в глазах рябило. Ей приходилось тратить немало усилий на то, чтобы просто осознать услышанное. Оказывается, Алистер был на балу, но при этом ни словом не обмолвился! «Этому должно быть какое-то объяснение», – подумала Джейн. Впрочем, сейчас ей не стоит размышлять на эту тему, иначе настроение ухудшится и весь вечер пойдет насмарку. Джейн заставила себя обернуться к соседу и поинтересоваться, чем он занимается.
После ужина они вернулись в холл, там тоже стоял большой стол с закусками. Вновь появился волынщик. Гости принялись внимать протяжным заунывным звукам. Казалось, все только этого и ждали, потому как, дождавшись соответствующего места, дружно пустились в пляс. Еще днем Джейн заметила в холле галерею и сейчас, взобравшись туда, сверху взирала на празднество. Внизу никто не сбивался и не портил строгий рисунок танца. Мужчины дружно вскрикивали в такт мелодии и притопывали, окружая партнерш. Весь же танец казался очень слаженным, в движениях танцующих чувствовались умение и большая энергия.
К часу ночи у Джейн уже слипались глаза. Она отыскала Алистера.
– Ну что, дорогой, может, пойдем спать?
– Прекрати, ночь только начинается. Иди, если хочешь, а мне совершенно неохота. – Издав громкий торжествующий вопль, он обвил руками талию оказавшейся рядом хорошенькой девушки и пустился в пляс.
Джейн выскользнула из холла и не без труда отыскала свою комнату. Отбрасывая по стенам длинные тени, тускло горели керосиновые лампы. Она опустилась на огромную постель и уставилась в потолок. До ее слуха доносились шум, легкое прихлопывание и притопывание. Было холодно, и Джейн натянула на себя джемпер и шерстяные носки Алистера. Ей так сейчас его недоставало! Как бы там ни было, всего-то семь недель прошло со дня их бракосочетания. Она пыталась себя урезонить. Алистер так превосходно развлекался, что ей следовало бы чувствовать себя счастливой по этому поводу. Однако счастья она не испытывала. Вдали от Алистера ей не может быть и не будет хорошо, хотя сам он, по всей видимости, отлично отдыхал без нее. Впрочем, Джейн же не виновата, что не умеет танцевать местные танцы. Но ничего, она научится, обязательно научится. Попросит служанку или еще кого-нибудь, и тогда ей не придется стоять в стороне и наблюдать за общим весельем. Но все же было в этом что-то странное: двое молодых, один из которых от души веселится, тогда как другая томится от одиночества в пустой постели. Джейн наблюдала за мерцавшим фитильком лампы и старалась не думать сейчас про Алистера, который танцует с другими женщинами. Она гнала прочь и мысли о том, что он, ни слова не говоря, пошел на Майский бал. Она поежилась. Видимо, не так-то просто уснуть в одиночку в этой жуткой спальне.
И все-таки она заснула. Пробудилась же Джейн оттого, что рядом на постель плюхнулся пьяный Алистер.
– Жаль, тебя не было, мы отлично повеселились, – загоготал он, срывая с себя одежду.
– О Господи, Алистер, ты так меня испугал! У меня от этой комнаты вообще мурашки по спине…
– Черт побери, Джейн, нельзя же быть такой, в самом-то деле! – грубовато бросил он.
В его тоне слышалось столько пренебрежения, что у Джейн было чувство, словно ей отвесили пощечину. Она с отвращением отвернулась, ибо, кроме всего прочего, от него противно несло перегаром. Впрочем, это не помешало ему грубо овладеть женой, да так, что Джейн вскрикнула от боли. Он, однако, или не расслышал, или сделал вид, будто не расслышал. А может, ему было просто наплевать. Наконец он отвалился и моментально заснул. Джейн же еще долго ворочалась с боку на бок.
