Текст книги "Трагедия капитана Лигова"
Автор книги: Анатолий Вахов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 43 страниц)
Он не находил слов. Лигов успокоил его:
– Будет так, как ты хочешь.
– О, спасибо, мистер, спасибо. Я буду молиться богу за вас.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
1
В большом камине, сложенном из валунов и обломков скал, весело потрескивали сухие поленья лиственницы. Иногда звонко рассыпались пурпурные угли, и искры, вылетая из камина, падали на распластанную по полу шкуру медведя, на толстые шерстяные носки Дайльтона. Но президент не обращал на них внимания. Он полулежал в низком кресле, принесенном со шхуны, и, вытянув к огню ноги, наслаждался отдыхом и теплом.
В хижине, срубленной из могучие стволов лиственницы, было тихо. Большая лампа под потолком освещала еще не успевшие потемнеть стены из свежей древесины, на которых было развешено оружие, платье и связки меха. Здесь висели белоснежные с черными пятнами шкурки горностая, темно-коричневые выдры, красноватые лисицы… Постели Дайльтона и Хогана были покрыты медвежьими шкурами.
– Подбросьте еще пару поленьев, – нарушил молчание Дайльтон. Он сидел, откинув голову на спинку кресла. Глаза президента компании были закрыты, а спокойное лицо поразило Хогана мечтательным выражением. Никогда Хогану не доводилось видеть своего хозяина в таком безмятежном состоянии. Куда девались обычная резкость, собранность, напряжение и все подчиняющая себе требовательность, решимость в каждом движении, в каждом взгляде, в каждой черте лица, положении рук.
Хоган встал из-за грубо сколоченного стола, на котором лежали карты и бумаги, подошел к поленнице дров у двери, выбрал два крупных полена, положил их в камин, заслоняя лицо от жара.
Багровые языки пламени, обхватив дрова, шумно забегали по ним, забились. Из камина в лицо ударила волна горячего воздуха; Дайльтон потянулся к столу за трубкой и медленно проговорил:
– Вы заметили, Хоган, какой приятный запах у здешних дров, ароматный?..
– Я больше предпочитаю запах сандалового дерева, – ответил Хоган, возвращаясь к столу. – У него вечный аромат. Полено…
– Лучше поговорим о будущем, – перебил его Дайльтон, и его голос зазвучал строже, деловитее, лицо приняло более энергичное выражение: – Поговорим о будущем, запах которого я уже чувствую, и запах этот неплохой.
Хоган опустился на скамью, посмотрел на хозяина, который, с удовольствием затягиваясь дымом, говорил неторопливо, но твердо, убежденно:
– Да, Хоган. У этих Шантарских островов приятный запах. Запах золота высшей пробы… И его не надо мыть, не надо бить шурфы. Оно плавает в этих водах, бегает и растет на этом архипелаге.
Хоган, вначале слушавший хозяина с недоумением, сейчас понял, о чем тот ведет речь.
– Острова очень богаты, – продолжал Дайльтон, – и нужно быть идиотом или таким же плохим хозяином, как эти русские, чтобы не заметить, не воспользоваться этими богатствами.
– О себе мы этого сказать не можем, – улыбнулся Хоган. – В этот промысел мы будем бить китов больше, чем в прошлые годы.
– Плохо, очень плохо! – рывком поднялся с кресла Дайльтон. Сейчас он был, как всегда, подтянут и решителен, будто воплощал в себе волю и натиск. Глаза его, как показалось Хогану, смотрели сердито, в них появился хищный блеск. – Мы мелкие браконьеры. А я хочу, чтобы эти острова были нашими.
Дайльтон уже почти кричал:
– Я хочу быть их хозяином! Не пожимайте плечами, Хоган. Я и без вас знаю, что купить их у русских невозможно. После продажи Аляски в России едва ли кто отважится даже внести подобное предложение. Ха-ха-ха! Русские долго не простят своему царю потери Аляски! Но и ходить сюда нам вскоре будет очень трудно. Как бы мне ни помогал Мораев, здесь есть свои губернаторы, свои командиры кораблей, наконец, люди, подобные капитану Лигову, которые могут доставить нам очень большие неприятности и даже, не задумываясь, вздернуть на рею.
– Согласен, – кивнул хладнокровно Хоган. – Но им нужно еще поймать нас.
– Мы в их водах! – подчеркнул Дайльтон. – Но надеюсь, что этого не произойдет. Золото этих островов должны собирать для нас сами русские.
Дайльтон бесшумно заходил по хижине. Высокий, сутулый, он напоминал сейчас крадущегося разведчика во вражеском лагере. Худое, загорелое лицо, чуть подергивалось. Последние две недели Дайльтон объезжал острова, осматривал их, и во время этой поездки у него окончательно созрел план, который зародился еще в Сан-Франциско.
– Шантарские острова должны стать моим штатом, пусть и под русским флагом, – продолжал Дайльтон. – Он даст мне не только китовый жир и ус, но и пушнину, лес, рыбу!
Дайльтон всегда трезво оценивал обстановку, и сейчас он безошибочно решил, что грабеж островов долго продолжаться не может. Рано или поздно русские могут нагрянуть и принести ему большие неприятности. Нужен был иной выход, иное решение вопроса. Нужна подставная фигура. И она, по мнению Дайльтона, была: это Лигов.
– Капитан Удача? – не скрывая своего удивления, переспросил Хоган, когда Дайльтон произнес имя знаменитого русского китобоя.
– Именно он, – улыбнулся Дайльтон, довольный эффектом, произведенным его словами. – Лигов, капитан Удача… Вот кто мне нужен. Да-да, именно он, отказавшийся у меня служить, он, напугавший вас…
Дайльтон рассмеялся, подошел к камину, выбил трубку и, взяв с полки бутылку с вином, налил себе в бокал. Глядя на струю вина, он говорил:
– У Лигова в жилах течет такая же красная кровь, как этот виноградный сок, и она такая же горячая, как угли в этом камине! Лигов – человек дела. Но в этой дикой стране он никому не нужен! Здесь его не ждет удача, попомните мое слово, Хоган. А он может быть и сильным, и богатым, и известным, как все люди. И я ему все это дам, если он станет служить у меня. Бить здесь китов, рубить лес, ловить рыбу, добывать пушнину… – Дайльтон говорил быстро, отрывисто. – Все здесь будет считаться промыслом Лигова, а продукцию он будет передавать мне через Ясинского. Все втайне. Все скрыто. Лигову я открою кредит, и он станет крупнейшим дельцом на востоке России.
Президент залпом выпил вино и возбужденно зашагал по комнате:
– Пиратство отжило свое время, Хоган. Вот почему вы бьете китов, и вот почему я хочу пригласить Лигова. Он должен пойти. Без моей помощи его промысел зачахнет.
– Ну а если Лигов откажется и не только не будет больше бить китов, а будет мешать нам? – спросил Хоган.
– Его китовый жир и ус я уже покупаю, – усмехнулся Дайльтон. – Но если он попытается мне, мешать – я его уничтожу.
Последние слова Дайльтон произнес ровно, спокойно, но Хоган понял, что это не пустое обещание.
…Уэсли, чертыхаясь и сплевывая в костер, ожесточенно хлопал себя по шее, по лицу, рукам. Укусы бесчисленной мошкары доводили до бешенства. От нее не было спасения. Дым костра помогал мало. Уэсли подбросил несколько еловых веток в огонь. Они зашипели, повалил густой дым, от которого запершило в горле; отхлынувшая мошкара вскоре снова, точно получив подкрепление, ринулась на капитана.
Он, с распухшим от укусов лицом, с налитыми кровью глазами, вскочил и, ругаясь во все горло, бросился к мелкой быстрой речушке. Сквозь прозрачную ледяную воду хорошо были видны каменистое дно, мелькавшие рыбы.
Мимо проплыла выдра, держа в пасти рыбу. Зверек повернул в сторону человека усатую морду. В глазах выдры был не испуг, а скорее любопытство. Она еще никогда не видела такого медведя. Забившаяся в зубах рыба отвлекла внимание выдры, и зверек быстрее поплыл к береговым зарослям.
Но Уэсли не обращал на нее внимания. Он рухнул на колени и сунул голову в воду. Сразу стало легче. Напившись холодной воды, отчего свело горло, Уэсли вернулся к костру.
Он достал бутылку с ромом, сделал несколько больших глотков и с ненавистью осмотрелся. Вот уже несколько дней, как он с группой матросов, принятых Дайльтоном из-за своего умения метко стрелять, и шкипером – бывшим охотником, забрался в этот далекий глухой уголок острова, который кишел зверьем. В низинах и на склонах гор, поросших еловыми и лиственничными лесами, почти на каждом шагу встречались лисицы, медведи, ласки… Будет с чем вернуться к Дайльтону. С каждой экспедицией группа охотников Уэсли приносила все больше пушнины. Правда, некоторые шкурки были мелковаты. Охота велась не по сезону, но Дайльтон требовал бить все подряд. Откуда было знать Уэсли, что президент пытался таким путем выяснить запасы пушного зверя на островах. Несколько таких же групп охотников бродило по острову Большой Шантар и другим островам архипелага.
Уэсли звонко шлепнул себя по шее, убив сразу добрый десяток насекомых, и прислушался к доносившимся выстрелам. Одни из них звучали близко, другие были приглушены расстоянием. Лагерь охотников был разбит на границе леса. Дальше, за рекой, начинались кустарниковые заросли из кедрового стланика. Они шли до самых вершин хребта, часто расступаясь перед длинными темно-коричневыми языками каменистых осыпей.
Над рекой шумно проносилась стая белоснежных лебедей, но Уэсли проводил их равнодушным взглядом! Он с тоской думал о море, о его просторах, чистом воздухе, без донимающего его и доводящего до бешенства гнуса.
Становилось холодно. Уэсли поплотнее застегнул на себе куртку, подкинул в костер хворост. С севера ползла плотная стена, тумана, она пахла морем. Ветер, влажный, холодный, неприятно забирался под одежду. Руки и лицо стыли, как зимой.
– Эй ты, аллигатор! – раздался над рекой голос. Уэсли оглянулся. По обросшему зеленым мхом стволу лиственницы, упавшей поперек реки, быстро перебегал один из охотников.
– Дурак! – бросил Уэсли. – Нашел место веселиться. – Он отвернулся, не обращая внимания на приближавшиеся шаги.
– Капитан! – Голос охотника прозвучал взволнованно-радостно.
– Ну что? – недовольно откликнулся Уэсли.
– Соболь!.. – На колени Уэсли упала золотистой мягкой лентой тушка убитого зверька, рядом легла вторая, третья, четвертая… – Соболь, соболь, капитан! Много соболя!
Голос охотника дрожал. Глаза алчно поблескивали. Французский каторжник Пьер Демур еще никогда не был так взволнован: ни в лучшие дни своей жизни в Канаде, когда убивал одиночек-золотоискателей, ни в долгие годы богатой охоты у Великих озер.
– Соболь! – забыв о матросе, говорил взволнованно Уэсли, поглаживая мягкий, нежный мех зверька. Сколько же сейчас стоит такая шкурка? Этот Пьер за день заработал больше, чем он смог бы иметь за три месяца, если топил бы жир китов. Уэсли вскинул голову: – Где убил? Много, говоришь, соболя?
Француз, захлебываясь, рассказывал о том, как он спустился вниз по речке и сразу же наткнулся на соболей.
– Много, очень много! – кивал Демур. – Такого множества я не видел в Канаде!
– Хозяин будет доволен тобой! – сказал Уэсли и решил возвращаться в бухту, где жил Дайльтон. Предлог был удобный, чтобы покинуть этот ненавистный лес.
…Когда Дайльтон увидел перед собой шкурки соболя и подробно расспросил охотников (кроме Демура соболя добыли еще несколько человек), он решил не терять больше времени и встретиться самому с Лиговым. Дайльтон был уверен, что он сможет добиться того, перед чем спасовали его помощники, – прибрать к рукам капитана Удачу.
2
Совет Лиги гарпунеров еще не помнил такого бурного заседания, какое было на этот раз. Выборы нового, пятого члена Совета прошли спокойно. Джон Причард, хотя и был самым молодым из кандидатов в члены Совета, но за ним утвердилась репутация опытнейшего гарпунера и хорошего знатока всех правил китобойства. Уже не раз ему приходилось выступать арбитром между китобоями на промысле, когда возникали споры из-за мест охоты, из-за потерянных и найденных туш. Причард не был замешан ни в одной подозрительной сделке, и если бы кто сейчас сказал, что Джон уже порядочное время находится на службе у Дайльтона, тот многим бы рисковал. Гарпунеры не прощают обид, наносимых их самолюбию. После выборов, когда съехавшиеся на заседание и отдых в Гонолулу гарпунеры направились в ресторан, чтобы солидной выпивкой, за которую должен был платить новый член Совета Лиги, отметить это событие, голландец Герст обратился к Яльмару:
– Рюд, нам перед выпивкой надо поговорить об одном деле.
Гарпунеры, сидевшие в зале, повернулись в сторону членов Совета, занявших места за отдельными столиками. У многих на лицах выразилось недовольство – о чем еще говорить, чего заседать? Председатель Совета уловил в голосе Герста обеспокоившие его нотки и торопливо сказал гарпунерам:
– Идите, ребята, в ресторан, вас там ждет ямайский ром. А мы тут обсудим, что надо, решим. Вы ведь для этого нас и избрали в Совет.
– Конечно! Молодец, Рюд! Ребята, в ресторан! – раздались одобрительные возгласы. – Ты, Рюд, действуй сам.
Яльмар следил за Герстом. Что задумал этот голландец, о чем он хотел говорить? У председателя Совета возникли тревожные мысли. Уж не пронюхал ли Герст о каких-нибудь его делах?
– Ну, выкладывай, Герст, – сказал он как можно добродушнее и с деланным спокойствием начал раскуривать сигару.
Вообще-то Герст поступает неправильно. Он должен был предварительно сказать председателю, что собирается выносить на Совет, не ставить его, Яльмара, в затруднительное положение. Есть, правда, хороший признак – Герст не возразил против закрытого заседания Совета.
– Главная задача нашей Лиги, – начал Герст, – охранять привилегии гарпунеров.
– Конечно! – не выдержал Рюд. Другие члены Совета молчали. Харольд Хальверсен беспокойным жестом расправил свои рыжие баки.
– Мы наказываем всякого, кто попытается стать гарпунером без нашего согласия, – продолжал Герст. – Так поплатился жизнью Рогов.
– Выкладывай главное, – потребовал Рюд. – Это мы и так знаем!
– Знаем, но не выполняем, – вскипел Герст. – Я получил письмо, в котором друзья сообщают, что капитан Удача бьет китов где-то в Охотском море.
Герст окинул всех взглядом. Члены Совета были заинтригованы. Англичанин Стэйкс даже вытащил изо рта дымящуюся трубку. Лицо Рюда покрылось пятнами, а Хальверсен нахмурился, спрятал глаза под лохматыми бровями. Причард подался вперед, не сводя глаз с Герста.
– Капитан Удача наплевал на все наши законы, – все больше возмущался Герст. – Он продает жир и ус японцам и американцам. Это его дело. Но гарпунеров он не мог назначать без нас.
– Твоя правда! – грохнул кулаком о стол Рюд. – Видно, он забыл урок с Роговым.
– Надо проучить его! – поддержал Хальверсен.
– Не только его и гарпунеров, – вскочил с кресла Герст, – но и тех, кто продал ему гарпунную пушку.
– Что? – воскликнул Причард. – Гарпунную пушку? Это же предательство!
– На каком судне она установлена? – спросил Стэйкс. Рюд и Хальверсен встревожились.
– Не знаю! – развел руками Герст. – Но что знал – сказал.
Он сел в кресло, красный, злобный. Герст чувствовал, что Лигов приобрел пушку не без участия кого-то из членов Совета Лиги. Но кого? Рюд едва ли будет рисковать. Хальверсен вообще ненавидит русских. Когда-то в молодости он плавал у них на рыбачьем судне в Белом море, и русские рыбаки избили его до полусмерти. Хальверсен объяснял это его отказом принять православную веру, но вряд ли это было так. Скорее всего Хальверсен пытался что-то стащить. Ведь ходили слухи, что он в молодости был нечист на руку. Может быть, эта привычка осталась у него и сейчас.
– Герст прав! – Рюд сурово смотрел на гарпунеров. – Мы должны оберегать свои права и законы!
– Гарпунеров Лигова – так! – провел Стэйкс мундштуком трубки по своему горлу. – А кто продал ему пушку – заплатит штраф в пять тысяч фунтов!
– Да будет так! – согласился с ним Причард, и остальные гарпунеры повторили его слова.
Теперь, когда был вынесен приговор, нужно было решить: кто же приведет его в исполнение? Здесь слово было за председателем. Яльмар сидел задумавшись. Но мысли его были не о кандидатуре наемного убийцы, а об опасности, правда, пока еще очень относительной, – потери места председателя и уплаты штрафа – если узнают о продаже им пушек.
– Мы ждем твоего предложения, Яльмар, – сказал Причард.
Джон уже вел себя не как новичок, а как давний член Лиги. Это несколько покоробило всех.
– Да, да, – оторвался от своих дум Рюд, – туда надо послать умного человека. Работа будет трудная.
– Пуэйля, Фердинандо Пуэйля, – назвал имя Стэйкс. – Он ненавидит Лигова. Он сделает все, что надо!
– Правильно, – поддержал Хальверсен. – Пуэйль выполнит поручение Совета Лиги.
– Да будет так! – утвердил решение повеселевший Рюд. – До возвращения Пуэйля никому ни слова!
Все встали и подняли правые руки, торжественно произнесли:
– Да будет так!
– А теперь не мешает иглотки промочить, – улыбнулся Рюд.
Все направились в ресторан. Рюд на секунду задержал голландца и с наигранной сердечностью сказал:
– Спасибо, Герст. Я ребятам скажу о тебе. Они не любят, когда на их привилегии кто-нибудь покушается.
Лицо голландца просияло. Обещание Рюда значило сбор среди гарпунеров солидной суммы за честную службу в Совете Лиги. Это были как бы единовременные премии членам Совета.
– Ты можешь всегда на меня положиться, Яльмар, – с благодарностью ответил Герст.
Они подошли к ресторану. Из широко раскрытых дверей доносился гул голосов, который почти заглушал звуки гавайского оркестра. Смуглолицые люди в красных куртках играли на туземных инструментах, среди которых были барабаны, дудки, похожие на свирели, и гитара; музыканты выводили грустные мелодии, под которые танцевали три девушки с распущенными волосами, одетые лишь в короткие юбочки из травы. Пышные венки из белых цветов на бронзовой груди каждой танцовщицы казались особенно нежными.
Девушки почти стояли на месте, ритмично покачивая бедрами и присаживаясь. Руки их в браслетах округло и плавно двигались в такт мелодии.
Но на музыкантов и танцовщиц никто не обращал внимания. Гарпунеры, съехавшиеся на отдых в Гонолулу, пировали. Они на несколько дней откупили ресторан и теперь были здесь хозяевами. Посторонние могли войти только с разрешения гарпунеров.
Гавайский ром давал себя чувствовать. Лица побагровели, галстуки и крахмальные воротнички были сняты и небрежно засунуты в карманы.
На длинном столе, в центре, лежал огромный торт в форме кита с воткнутым в его спину ножом, похожим на гарпун. Из раны непрерывно текли струйки рома, под которые лакей подставлял бокалы и, наполнив, раздавал гарпунерам.
При появлении членов Совета Лиги поднялся гвалт. Каждый приглашал выпить с ним. Яльмар Рюд сел на почетное место и поднял свой бокал. Все смолкли, жалобно зазвучала, замирая, струна на гитаре.
– Ребята! – начал Рюд традиционный тост. – Пусть никогда ваш гарпун не пролетит мимо кита!
Все подняли бокалы и, осушив их, разбили об пол. Хрустальные осколки льдинками засверкали в пурпурном ворсе ковра. Разгул начался. Рюд хитрыми глазками следил за гарпунерами и в душе посмеивался над ними, хвалил сам себя за ловкость, за ум. Как он ловко занял место председателя Совета Лиги, заработал на гарпунных пушках, успокоил Герста. Весь Совет Лиги он всегда сумеет провести!..
Не знал Рюд, что в этот же день из Гонолулу Причард отправил Дайльтону письмо с решением Совета о Лигове а гарпунерах.
3
Успехи последних лет укрепили в Дайльтоне убеждение, что он все делает безошибочно, правильно, и всегда его ожидает удача там, где он хочет ее добиться. Средства достижения цели при этом, конечно, в счет не идут.
Вот почему у Дайльтона за все время перехода от острова Большой Шантар до бухты Счастливой Надежды ни разу не возникало мысли о возможной неудаче. Он спокойно сидел в каюте Хогана, который остался за него на острове. Шхуна «Генерал Грант» на всех парусах полным ходом приближалась к колонии Лигова.
В дверь постучали, и на оклик Дайльтона вошел вахтенный. – Капитан приказал доложить, сэр, что подходим к бухте Лигова.
Президент компании кивком отпустил вахтенного и, сбросив со стола ноги, встал, потянулся, привычным движением проверил пистолеты за поясом под курткой, с которыми никогда не расставался, и вышел на мостик. Сейчас Дайльтон чувствовал себя собранным, сильным, готовым к борьбе, к любым неожиданностям. Небрежно ответив на приветствие капитана, он, опершись о поручни мостика, осмотрел море. Была тихая зыбь. Ею всегда славилось это Шантарское море, и моряки настолько к ней привыкли, что перестали замечать. Лицо Дайльтона было спокойно, только в глазах появилось новое для капитана выражение. Президент сейчас думал о том, что он, подобно капитану Ройсу, открыл второй китобойный Клондайк, который должен быть только в его руках. Неважно, что Шантарское море и острова открыли русские и что они ими владеют. Хозяином станет сильнейший! А сильнее русских – мы, предприниматели Нового Света. Дайльтон пристукнул ладонью по деревянным поручням мостика, будто ставя точку под окончательным решением.
– Справа по носу бухта, – доложил капитан.
Дайльтон протянул руку, и капитан вложил в нее подзорную трубу. В окуляре рельефно, отчетливо возник берег, то уходящий полого к горизонту, то поднимающийся обрывистыми скалами. Суровый, дикий край! Темнела вдали синева леса, у берега по ветру причудливо изогнулись одинокие деревья. Над белой полосой прибоя реяли стаи чаек и кайр.
Дайльтон не замечал своеобразной мужественной красоты этой земли, которой так же не чужда лирическая наивность, мягкость картин русской природы, как растительности жарких стран свойственна разнузданная, почти непристойная пышность. Здесь леса, скалы, море – все походило на борца, который, сбросив с себя лишние одежды, вышел на поединок, прекрасный в своей решимости отстоять свою честь, великолепный своими мускулами.
– О! – только и проговорил Дайльтон, когда увидел вход в бухту Счастливой Надежды. В его возгласе прозвучали уважение и восхищение капитаном Лиговым, который умело выбрал место для своей колонии. Капитан Удача был стоящий человек, моряк, командир. Дайльтон всегда ценил в людях их лучшие качества, такие люди нравились ему, он всегда пытался привлечь их к себе, использовать. В нем вновь с большой остротой поднялось желание заполучить Лигова к себе.
«Генерал Грант» входил в бухту, которая в этот час была пустынна. «Лигов, наверное, на охоте», – подумал Дайльтон и вновь оценил удобную стоянку для судов. «Дом и барак на склоне сопки можно хорошо оборонять», – продолжая осмотр, почти машинально отметил про себя Дайльтон. Затем он пересчитал салотопные печи, у которых сновали люди, обратил внимание на две наполовину разделанные туши китов, целого кита у берега, окинул взглядом туземный поселок. По всему было видно, что люди здесь обосновались прочно, надолго, по-хозяйски. Это и понравилось Дайльтону, и кольнуло его. Так было с ним всегда при виде преуспевающего соперника, конкурента. Не отнимая от глаз подзорной трубы, он приказал капитану:
– Поднять приветственный сигнал, а также спросить разрешения высадиться на берег.
Удивленный необычной для Дайльтона вежливостью, капитан отдал команду. Вверх поползли цветные сигнальные флаги. На берегу, возле высокой мачты, собралась толпа людей. Они сбежались из поселка, от салотопных печей.
Шхуна бросила якорь и, лишенная парусов, застыла на месте. Дайльтон прохаживался на мостике. Он ждал, что к нему приедет кто-нибудь из колонии. Но на берегу не было заметно приготовлений к спуску шлюпки на воду. Люди вновь вернулись к разделке туш и печам.
– Однако русские не очень гостеприимны, – проворчал Дайльтон и послал на берег одного из помощников капитана: – Разыщите старшего русского и узнайте, где капитан Лигов и когда я смогу с ним говорить.
Вельбот с «Генерала Гранта» встретил Северов.
Встревоженный приходом чужой шхуны, он приказал всем незаметно проверить оружие и быть наготове. Неизвестно, с какими намерениями прибыли сюда эти люди. Алексей посмотрел на часы. Было три часа пополудни. Лигов и Белов вернутся только к вечеру. Помощи ждать неоткуда, нужно рассчитывать только на свои силы. Одного рабочего Алексей послал к Марии и Лизе с наказом быть готовыми в случае опасности уйти в лес.
Посланному судна Алексей ответил сдержанно:
– Благодарю за приветствие. Какая причина вашего прихода в наши воды?
Ему хотелось оттянуть время: возможно, Лигов вернется с охоты раньше. Однако пришельцы, как видно, не хотели терять времени даром. Посланный доложил:
– Президент китобойной компании мистер Дайльтон желает, встретиться с капитаном Лиговым!
– Капитан Лигов будет вечером, – ответил Северов и потребовал: – Прошу ждать его возвращения на шхуне.
– Есть, сэр! – Моряк приложил руку к козырьку своей фуражки и прыгнул в вельбот: – На шхуну, ребята!
Глядя вслед уходящему вельботу, Северов напряженно думал о цели прибытия незваных гостей. За этой их необыкновенной вежливостью наверняка таится какая-то уловка.
Настроение на берегу было неспокойное. Люди работала напряженно.
– Очень хорошо! – проговорил Дайльтон, узнав от посыльного об отсутствии Лигова. – Русские убедятся в нашем джентльменстве. Хотя…
Он не договорил и, прищурив один глаз, осмотрел берег. Лигов был несказанно удивлен, когда при входе в бухту увидел чужую шхуну.
С тревогой он осмотрел берег, постройки. Все было в порядке. Над печами поднимались столбы дыма. Когда «Мария», ведя на буксире две китовые туши, проходила мимо «Генерала Гранта», Дайльтон приказал поднять сигнальные флаги. Он приветствовал капитана Удачу и поздравлял его с хорошей охотой.
«Мария» стала между берегом и шхуной Дайльтона. Северов поднялся по шторм-трапу и торопливо доложил о происшедшем.
– Что ему надо? Олег Николаевич так сжал зубы, что было слышно, как они скрипнули. Нахмуренный, он посмотрел на «Генерала Гранта». От шхуны отвалил вельбот; на корме его сидел Дайльтон.
– К нам… – Северов вопросительно посмотрел на Лигова: – Что думаешь делать?
– Примем, узнаем, что ему нужно, – тряхнул головой Лигов и, подозвав Ходова, приказал: – Пока я с гостем буду беседовать в каюте, глаз со шхуны не сводить, что заметите неладное, сразу же сам докладывай, Фрол Севастьянович! Дайльтон по-русски не разумеет. Понятно?
– Ясно, Олег Николаевич!
– А теперь спусти парадный трап.
Ходов сбежал с мостика. Послышались его команды. В летних сумерках зазолотились огни на берегу. Там были люди, там были близкие и любимые, которые вверили Лигову свою судьбу, и он обязан охранять их, оберегать от всех опасностей. Олег Николаевич перевел взгляд на шхуну «Генерал Грант». Большая по тоннажу, она черным силуэтом вырисовывалась на вечернем небе. Морской горизонт за нею был в лилово-сиреневых тучах, прослоенных кровавыми мазками закатного пожара. Его отсвет падал на лица китобоев, делая их бронзовыми.
– Пошли, что ли, гостя встречать? – сказал Лигов, когда вельбот подошел к шхуне.
Моряки встретили Дайльтона у трапа. Президент, широко улыбаясь, дружески крепко пожал им руки, делая вид, что не замечает, как неохотно отвечают они на его приветствие.
Президента сопровождал только один моряк с хмурым взглядом черных глаз. По ширине его плеч, по тому, как он держался, подозрительно косясь по сторонам, можно было определить, что это телохранитель.
– Мы с вами старые друзья, капитан Удача! – говорил Дайльтон. – И я вот решил навестить вас, поговорить о наших делах. Мы ведь с вами коллеги!
– Не совсем так, – сухо ответил Лигов. – Мы бьем китов в своих водах, а вы в чужих.
– О! – словно умоляя Лигова, поднял руки Дайльтон. – Стоит ли об этом говорить, когда есть более серьезные дела.
Он оглянулся, точно присматриваясь, где можно присесть, чтобы обсудить эти важные дела.
– Прошу в каюту, – пригласил Лигов.
За Дайльтоном двинулся и его телохранитель, но президент бросил ему:
– Том, оставайся на палубе. Я у друзей.
В глазах Лигова мелькнула усмешка. Его забавляло поведение Дайльтона, этого сильного китопромышленника, держащего в руках чуть не весь промысел северных вод Тихого океана.
– Я вас слушаю! – сказал Лигов, когда они вошли в каюту и расположились в креслах. Олег Николаевич подвинул Дайльтону коробку с сигарами. Тот закурил и, оценив высокое качество сигары, приступил к делу.
– Мы с вами, господин Лигов, китобои, моряки, а не дипломаты. Будем говорить прямо, откровенно.
– Согласен, – кивнул Лигов. – Время позднее, а вам предстоит возвращаться ночью.
– Шантарское море мы хорошо знаем, – улыбнулся Дайльтон. – И каждый риф нанесен на наши карты.
– Но у каждого капитана есть свой риф, – улыбнулся на этот раз Лигов, напоминая собеседнику старую морскую поговорку о том, что рано или поздно моряк наткнется на риф и потерпит крушение.
– Пока таким являетесь вы, – голос Дайльтона зазвучал строго, даже сердито. – Да, именно вы, господин Лигов.
– Почему же? – не удержался Северов, но Дайльтон не ответил на его вопрос. Он вел разговор только с Лиговым. Олег Николаевич сказал:
– Мистер Северов здесь такой же хозяин, как и я.
– Очень рад познакомиться. – Дайльтон со скрытой иронией поклонился в сторону Северова и вновь обратился к Лигову: – Я действительно веду охоту в этих водах, они богаты китами.
– Это браконьерство, и вы рано или поздно уйдете отсюда или будете наказаны, – сказал Лигов. – Я же предупреждал ваших китобоев.
– Я сам хочу уйти из этих вод, – сказал Дайльтон удивленным морякам. – Но только в том случае, если вы, господин Лигов, и ваши друзья согласитесь заключить со мною контракт…
– На грабеж этих вод? – перебил его Лигов. – Работать на вас?
– Да… – начал Дайльтон, но Лигов остановил его и поднялся на ноги.
– Если вы только за этим пришли в мою бухту, то напрасно. – Голос Олега Николаевича зазвучал гневно. – Я никогда не буду служить у вас. Слышите вы, мистер Дайльтон, ни я, ни мои друзья не будут помогать вам грабить русские воды!
– Мистер Лигов… – порывался вставить слово Дайльтон, но моряк не слушал его.
– Вы сейчас сильнее меня, потому вы здесь и хозяйничаете. Но наступит время, когда вы за тысячи миль будете обходить эти воды.
– Тогда в них не будет китов. – На лице Дайльтона проступили пятна, и он повысил голос, но тут же взял себя в руки – Я предлагаю вам деловой разговор. Вы будете намного лучше жить, будете богаты, если согласитесь с моим предложением…
– Нет! – Лигов сделал резкий жест, точно что-то разрубил: – Мы не продаемся! Мы создадим свой, русский китобойный промысел!
– Я в этом очень сомневаюсь, – покачал головой Дайльтон. – Вас же никто в России не поддерживает. Вы одиноки. Ваша судьба никого не интересует. Это не так?
– Сейчас так, – кивнул Лигов. – Но скоро будет иначе. Все больше русских людей интересуется нашим предприятием.
Лигов заметил в глазах Дайльтона насмешливую искорку, но не понял, чем она вызвана.
– Капитан Лигов, вы упускаете самую большую удачу в своей жизни, – сказал Дайльтон.
– Вот она, не упущенная. – Лигов показал на иллюминатор, за которым виднелись багровые костры. – Колония бухты Счастливой Надежды существует!
