Текст книги "Попаданец для драконши (СИ)"
Автор книги: Алиса Рудницкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 39 страниц)
– Да-да, иди, – разрешил ей я.
Мышка-птичка Альти чирикнула мне что-то еще на прощание и унеслась чуть ли не бегом. Что до меня – я со вздохом подъехал к окну, подоконник которого располагался довольно низко. В комнате было душно и я решил, что открою его, сделаю глоток влажного воздуха и тут же закрою. Однако стоило мне перебраться на подоконник, потеснив стопку чистых белых сорочек, как я увидел кое-что интересное.
На большой площадке во внутреннем дворе стояли две фигуры. Хотя нет, не просто стояли, а, видно, махали мечами – то ли дрались, то ли тренировались под проливным дождем. Это меня заинтересовало и я, отложив в сторонку полную цветастых брошей шкатулку, вернулся в свое кресло и направился к двери.
В коридоре стояла лишь одна стражница в собачьей маске. Увидев, что я высунулся из комнаты, она весело поприветствовала меня.
– Че, не сидится вам перед пиром, а, сон? – спросила она, и по голосу я опознал свою болтливую любимицу. Узнал и смекнул, что, видимо, ее как-то, не оповещая об этом меня, ко мне приставили – уж больно часто она мне попадалась.
– Да душно, – пожаловался ей наигранно я, подергав рубашку за кружевной воротник. – Может быстренько, пока Альти за короной убежала, свозишь меня на первый этаж, в галерею?
– Да не вопрос! – стражница, кажется, возможности смыться с поста страшно обрадовалась. – А в какую галерею вам приспичило? Во внутреннюю или во внешнюю?
– В ту, что у тренировочной площадки, у рыцарского корпуса, – улыбнулся ей я.
– Щас мигом вас туда довезу, – ухватившись за ручки кресла, сказала она, и мы двинулись.
14. О врагах и рыцарях
Когда мы въехали в галерею, я слегка удивился. На самом деле почему-то мне казалось, что я обнаружу под дождем Джус и Эллу. С одной из вояк я угадал, а вот вторая стала для меня большой неожиданностью.
На тренировочной площадке сона Тонильф схлестнулась на шпагах с Лукой.
– Ничего себе, – присвистнула тихонько моя провожатая. – Во дают... вы на них хотели посмотреть, а, сон?
– Ага, – не стал спорить я. – Хотел выяснить, кому в такую погоду взбрело в голову подраться.
Видно услышав мой голос, Элла зыркнула в нашу сторону, отвлеклась, и Лука тут же свалила ее на землю. Свалила и красиво, прогнувшись в спине и тяжело дыша, приставила шпагу с толстеньким наконечником к ее подбородку. Сцена была достойна какого-нибудь красивого, исторического фильма.
– Тебе бы... Элли... уф... поторопиться, – отдувалась, поругала ее лисица. – Через два часа пир... а ты вся в мыле.
Сона Тонильф фыркнула – весело, а не как обычно презрительно – и быстро подсекла Луку ногой. Хохоча, лиса грохнулась за ней в лужу. После этого Элла с достоинством поднялась, отряхнулась и помогла встать своей сопернице. Я улыбнулся и похлопал в ладоши.
– Нечего... было по сторонам глазеть, – сказала Элла шпионке.
– Я хотела сказать тебе то же самое, – мило улыбнулась ей Лука. – А теперь иди уже. Ласла и так тебя буквально прожигает в окно взглядом.
Элла подняла голову и глянула на одно из верхних окон. Я тоже поднял глаза, но увы, ничего не увидел. На внутренней стороне замка была добрая сотня окон и витражей – попробуй разбери, если не знаешь, за каким из них комната королевы. А вот Элла, кажется, увидела что хотела и тут же торопливо вручила Луке свою шпагу, кивнула мне – сдержанно, но вроде не зло как обычно – и поспешила к замку. Лисица же подошла к нам, одной рукой на ходу отжимая свою белую, приставшую к телу рубаху.
– Ух, какой ты симпатяга, Ганс, – похвалила она меня, сунув шпаги моей провожатой. Та все без слов поняла и ретировалась. – Сбежал от воркующей над тобой служанки?
– Да, есть такое дело, – улыбнулся я ей, а потом спросил. – С чего вы вдруг сцепились?
– Мы? Сцепились? – удивилась Лука. – Да брось, мы с Эллой частенько так развлекаемся. Она очень хороша в бою. Конечно шпага – это скорее мой конек, а не ее, но и с ней она иногда умудряется надавать мне тумаков. Фух... ну и загоняла же она меня... дай хоть сяду.
И она, обогнув меня, буквально упала на лавочку под крышей. Я смутился. Кажется, лифчик здесь еще не изобрели, и теперь под мокрой белой рубашкой явственно проступала пусть маленькая, но от того не менее красивая грудь.
– А что, Элла действительно не только... хмн... сквернословить умеет? – поинтересовался я. – Ты, вроде, говорила, что она – профессионал.
– Элла рыцарь, – дернула плечами Лука. – Причем одна из лучших учениц Джус. Она еще до войны ее подобрала и воспитала... правда, тогда они были еще наемницами. Наемницы, которые стали рыцарями, генералами и личными охранниками королевы... боже, что за времена, а? Еще года два назад сама мысль о том, что девушка может махать мечом вызывала какие-то сомнения, а теперь за тебя через дня два-три придет биться вместо мужчин толпа девчонок, вчерашних охотниц за головами и сокровищами.
– Ну... я не думаю, что девушки чем-то хуже мужчин, – хмыкнул я, пытаясь на нее не смотреть. – В нашем мире девушки занимают очень высокие должности. И странами тоже управляют. Но вот ты мне скажи... вот зачем мне рыцарь? И вообще... что это? Профессия, привилегия?
– Это – самая опытная армия, Ганс, элита, – сказала Лука. – Пока нет войны – они служат щитом для тех, к кому приставлены. Каждый месяц у них смотровой день, и каждые полгода – очень строгий экзамен. Если не прошел – выпинывают, ведь лентяем там не место. К тому же это да, это очень почетно и зарплата у них огого какая. Даже у меня, и то меньше. Впрочем, у меня в отличие от них поинтереснее работенка. Я хотя и тоже в общем-то рыцарь, тоже экзамены сдаю, но... я бы свою лисью долю не променяла бы на это унылое сидение на поводке у ног хозяина.
– Ясно, – вздохнул я, а потом вспомнил о вчерашнем происшествии в порту. – А о рысях что-нибудь скажешь?
– О рысях? – хмыкнула Лука. – Хорошо, что ты решил побольше разузнать. Сейчас при Ласле клан псов, который возглавляет Элла. Отца Ласлы охранял клан шакалов. А вот деда как раз сторожили снежные рыси. Говорят великие мечники были. Причем они не только деда охраняли, но и еще предыдущие поколения три-четыре Розалиндов. Их чуть ли не пророчили в постоянную королевскую стражу. А потом, при отце Ласлы, они так и не смогли завести наследника мужского пола и как-то у них все развалилось. Однако, как видишь, благодаря нашей революции, рыжуха смогла прийти и продолжить дело предков. Красивая история...
– Так она все же пришла? – обрадовался я.
– Да, еще как пришла, – улыбнулась мне Лука. – По дождю же сегодня притащилась с утра, дуреха такая, вымокла вся до нитки. И уже успела отличиться.
– Что сделала? – живо заинтересовался я.
– Да сделала девок Джус, – весело оскалилась лиса. – Такими темпами она и победить может, так что ты молодец. Вспомнил мой совет и решил в должниках ее оставить?
– Ага.
– Умница, – похвалила меня лиса. – Тебе повезло такую к себе цацу расположить, аж страшно от такого везения. Так вот... Сначала эта Камилла сделала нескольких особо талантливых девок Джус, потом она сделала несколько свободных рышарш, что у нас тут в казармах кукуют без работы в ожидании турнира, а потом еще и наподдала Эллиным собачкам. Я пришла посмотреть, и была весьма приятно удивлена. Но вот в чем проблема – Элла когда кем-то впечатлится, всеми силами пытается этого кого-то «поставить на место». В общем надавааааааала она тумаков твоей рыси по самое не балуйся. Но соне Тонильф не хватило этого, и она предложила еще и мне с ней потренироваться. И мы увлеклись, кажется. Девки на нас смотрели-смотрели, а потом плюнули и разошлись. Ты это уже самый конец застал.
– А чего вы под дождем-то? – спросил я, кивнув на небо. – Простынете еще.
– Ой, ну ты и умора, Ганс, – засмеялась Лука. – Знаешь что, мы втроем – я, Элла и Джус вот по такой погоде воевали. В дождь воевали, в ураган – воевали, в грозу – воевали. Так что запомни раз и навсегда – если рыцари тренируются лишь в хорошую погоду да под крышей, они не рыцари, а дети. Потому что враг – настоящий враг, а не соперник с набалдашником на конце шпаги – он не будет тебя спрашивать, а не хочешь ли ты дождаться окончания дождичка. Нет, он придет и убьет тебя, если ты не умеешь сражаться в слякоть или грозу
– Я как-то об этом не подумал, – смутился я. – У нас все же более мирный мир. Нет, всякое, конечно, бывает... но воевать нам нельзя.
– Нельзя? – удивилась Лука. – Почему нельзя?
Я уже хотел ей рассказать про ядерные боеголовки и оружие массового поражения, как в галерею вбежала легкая на ноги Альти.
– Ох мой милый сон, вы бы хоть записку оставили! – поругалась она. – Давайте быстрее, последние приготовления – и поедем. Ее величество просила привести вас пораньше!
– Да, прости, – улыбнулся ей я, а потом кинул Луке. – Ты мне напомни, я тебе потом расскажу. И кое о чем расспрошу. Идет?
– Ну ты интриган, сердца у тебя нет, – засмеялась лиса. – Иди уже. И смотри, не дай всем этим большим рыбинам тебя слопать. А то это же такое упущение – умру от любопытства!
– Хорошо, большие рыбины останутся голодными, – пообещал ей я, и поспешил к Альти.
15. Принимая гостей
Когда мне еще только в самый первый раз сказали о пире, я представил себя такую обычную для средневековья картину. Длинный-длинный стол, за которым едят и пьют, переругиваясь, великие короли и королевы. Дополняли эту унылую фантазию унылые танцы, живая официальная музыка и скучные, многочасовые расшаркивания друг перед другом.
О, слава местной свет-птице и заодно нашему привычному земному богу, что я ошибся.
Потащила меня Альти в гостевой зал – так это здесь называлось – без пятнадцати шесть, тогда как сам пир должен был начаться аж в семь вечера. У меня это вызвало справедливое недоумение – и чем, собственно, заниматься целый час?! Однако уже когда она на лестнице почему-то не вниз поехала, в тронный зал, а вверх, я начал подозревать, что скучно мне не будет.
Гостевой зал расположился на крыше. Нет, серьезно. Это был самый настоящий пентхаус, спрятанный под стеклом. И походила она вовсе не на зал для средневекового пира, а на самый настоящий изысканный ресторан в историческом стиле.
Ласла уже меня ждала. Одели королеву в потрясающее золотисто-бежевое платье из тяжелой ткани – строгое, но с юбкой солнцем, сложившейся в большие, плавные складки. По низу этой самой юбки, спускающейся до самого пола, шла искусная вышивка в виде крупных, золотых колосьев пшеницы. Строгий высокий воротник облегал тонкую шею, рукава закрывали запястья, а темные волосы были заплетены в тугую, лежащую по позвоночнику косу до самой талии. Ну и, разумеется, голову ее венчала золотая корона с пятью крупными, ромбовидными зубцами, каждый из которых украшала композиция из драгоценных камней. Лишь золотая маска-шлем ее портила, и я не впервые искренне пожалел, что ей приходится ее носить.
– Здорово выглядишь, – не удержался я от комплимента. – Я, конечно, не специалист... но мне кажется, что ты всех затмишь, Ласла.
– Ты мне льстишь, кому нужно такое страшилище в маске? – королева пусть и сказала это вроде как спокойно, почти осуждающе, но тень удовольствия в ее голосе я все же поймал. – К тому же мне не по силам тягаться с лавандовой принцессой.
– А что, она так хороша? – заинтересовался я.
– Сам все увидишь, – загадочно сказала мне королева.
Я был бы готов поклясться, что под маской она спрятала улыбку. И от этой улыбки, пусть и надуманной, внутри у меня как-то сладко защемило. Я мысленно поблагодарил того, кто придумал традицию прятать лица – моя маска тоже была на мне и скрыла все мои эмоции.
На этом наши личные расшаркивания – весьма приятные, надо сказать – закончились, и следующие пятнадцать минут Ласла изображала из себя строгую учительницу, рассказывая мне о правилах проведения пира.
Итак, в большом зале установили множество круглых столов с разноцветными скатертями – под цвет расы гостей, что будут этот стол занимать. Помимо этого в центре стоял еще один стол – квадратный. На каждую сторону этого стола поставили по три стула, итого за ним могло сидеть дюжина гостей. Четыре стула – те, которые стояли посередине сторон стола, были спинками выше других. Их обычно занимали по словам ласлы король, королева, кронпринц и королевский советник. Каждый из этих четверых мог пригласить на свою сторону стола двух людей из зала – любого статуса и возраста.
– Обычно, – пояснила Ласла, – моя семья приглашала за этот стол тех, с кем хотела заключить какие-либо выгодные связи, но сейчас нам это не особенно было нужно. Так как нас двое, каждый мог пригласить не по два человека, а по пять.
– Слушай, но если за столом сидели четверо, то где же вы с Гансом раньше пировали? – спросил я осторожно.
– Для нас и наших приближенных ставили отдельный столик с золотой скатертью, – пояснила Ласла. – Но сейчас в этом нет необходимости.
– Хорошо, – улыбнулся ей я. – И... кого же мне пригласить?
– Во-первых, и это не обсуждается, лавандовую принцессу, – кивнула Ласла. – Оди Лиа Гот – весьма интересная личность, к тому же отказать ей было бы невежливо – слишком уж они были с Гансом дружны.
– Будем ей врать? – потупился я.
– Нет, не будем, – неожиданно покачала головой Ласла. – Лаванды – наши ближайшие союзники. Им уже было сказано, что ты – не настоящий Ганс. А вот остальным придется врать до конца, даже если они будут в лоб уличать нас во лжи.
У меня отлегло от сердца после этих слов.
– Не думал же ты, что я второй раз подвергну твои нервы такому испытанию? – почти обиделась Ласла. – Помни, я – против потопа.
– Да-да, – не сдержал я улыбки. – Спасибо, любимая сестрица.
– Не за что, любимый братец, – в тон мне, почти весело, ответила Ласла.
Потом, спохватившись, мы испуганно переглянулись и королева, вернувшись к серьезному тону, поспешила продолжить свои объяснения.
– Помимо Оди Лиа Гот, – сказала она, – пригласи четырех принцев, которые тебе больше всего понравятся. По какой причине понравятся не важно – хоть за красивые глаза их рядом с собой сажай. Не приглашай королей или королев, не приглашай принцесс, не приглашай советников и рыцарей. Первое растолкуют так, будто я решила передать тебе трон, второе – так, будто ты ищешь себе жену, третье – так, будто ты показательно готовишь заговор. Так же не зови за стол гречей. По традиции мы обязаны пригласить их на пир, но, как ты понимаешь, водить с ними дружбу после двух войн – ниже достоинства Розалиндов.
– Хорошо, запомнил, – кивнул я, а потом осторожно добавил. – Ласла... мне все эти фиолетовые и синие кожи в диковинку. Ты, если я буду слишком на них пялиться, осади меня, пожалуйста.
– Не переживай об этом, – успокоила меня королева. – Вадгард – довольно изолированный континент, у нас тут мало иностранцев. То, как ты будешь на них пялиться, вовсе их не удивит, даже польстит их самолюбию. На знать вообще долгие, рассматривающие взгляды действуют очень хорошо. А сегодня еще и случай особый – ты чистый лист, и они будут буквально драться за твое внимание. Будь морально к этому готов.
Я сглотнул. Все меньше и меньше мне нравилась перспектива отобедать с сильными мира сего.
А потом я узнал, для чего во дворце, полном красивых женщин, имелся гарем. Фигуристые девицы в кошачьих масках под предводительством великолепной Шоны соны Онтерн, наполнили зал, разнося кушанья по столикам. Ласла пояснила, что они будут вместе с нами встречать гостей, помогать им рассаживаться, решать все проблемы с едой и вообще развлекать и разбавлять серьезную атмосферу – петь и танцевать. Помимо кошек пришел целый оркестр девушек в птичьих масках – им выделили небольшой постамент-сцену, и они шустро принялись расставляться.
Гости начали прибывать, как сказала мне Ласла, чуть с опозданием – в пять минут седьмого. Началось все с громкого взрыва, раздавшегося издалека. Я испугался честно говоря, подумав, что вездесущие страшные гречане, которыми меня все так старательно пугали, приехали воевать. Как бы не так! В воздухе за стеклом красивой нежно-голубой лилией расцвел салют. Даже на фоне истощивших свои запас воды туч его было плохо видно, но я все равно впечатлился.
– Сейчас они выпустили всего один, чтобы показать, кто едет, – пояснила мне Ласла. – Но когда пир кончится будет уже темно, и тогда небо просто утонет в фейерверках.
– Они его что, прямо с кареты запускали? – уточнил я, представив себе это.
– Зачем с кареты? С корабля.
– С какого корабля?
– С летучего разумеется. А ты думал просто так мы на крыше собираемся?
И тут до меня дошло, что происходит. Дошло, когда я увидел в небе множество приближающихся точек. И я не выдержал – как маленький ребенок подъехал к стеклу и прижался лицом. Поняв мое желание посмотреть на корабли, Ласла скомандовала, чтобы открыли ворота. Сражницы живо раздвинули в разные стороны стекла и раскатали перед открывшимся широким входом ковер с изображением дракона среди колосьев.
– Пошлите кто-нибудь за Эллой, что она там копается? – раздраженно кинула назад Ласла. – Совсем обнаглела.
– Ваше величество! – раздался как по заказу голос запыхавшийся командирши от двери. – Прошу меня простить!
– Времени нет, давай уже сюда, – позвала ее Ласла. – Но на прибавку к жалованию больше не надейся. Я понимаю, если бы ты занималась чем-то важным, но доказывать Луке что ты лучше ее дерешься на шпагах перед таким важным мероприятием – это уже перебор.
– Простите меня, ваше величество, – пропыхтела Элла. Она подошла поближе и устроилась по левую руку от королевы, я же замер в своем кресле по правую. – Такого больше не повториться.
Небо снова окрасили салюты разных цветов, а потом гости по одному начали пришвартовываться. Корабли – маленькие, совсем не такие громадины как в порту – поворачивались боком к замку, устанавливали трап, выпускали своих пассажиров на твердую землю, а потом отлетали в сторонку и замирали, давая простор для маневра остальным. Надо сказать, что корабли эти отличались не только размером от тех, что я видел. Каждый из них был маленьким произведением искусства, способом выделиться.
– Где же вся эта красота стояла? – тихонько подергав Ласлу за юбку, спросил я.
– В загородном дворце, у которого свой воздушный порт, – так же тихо ответила королева. – Они туда все съехались перед пиром, а потом оттуда летели сюда. Это в некотором вроде соревнование – кто первее доберется. Как видишь, победили льняники. Как и всегда, впрочем.
Следующий час мы встречали гостей. Под конец у меня скулы заболели от улыбок.
Правители, к моему удивлению, оказались не напыщенными дядьками и тетками, как я думал, а... вполне нормальными людьми. Нет, и среди них попадались зазнайки, но большая часть меня буквально покорила.
Сначала пришвартовались на – о боже господи, как они его вообще сделали? – стеклянном корабле льняники. Серьезные, сосредоточенный, высоченные люди с длинными носами, узкими глазами и нежно-голубой кожей. Белые волосы их чуть напоминали седину, а вот улыбками они нас одарили вполне дружелюбными. Одарили и ушли к своему столу, скользя за собой длинными шлейфами синих, просторных одежд.
Вслед за ними лихо причалили и быстро сбежали с борта кораблика с красными парусами и алыми щитами по бортам кизильники. Ярко-красные, веселые, зубасто улыбающиеся – ну демоны или черти, ей богу, только рогов и трезубцев не хватало. Они привезли с собой, пожалуй, больше всех детей – аж целых пятерых крепких мальчишек и одну юную леди лет пятнадцати. Мужчины все голые по пояс, обе женщины в воздушных платьях, желто-оранжево-красные юбки которых своей многослойностью напоминали цыганские.
А потом все как-то закрутилось, и я совсем потерял счет разноцветным людям. Я все пытался как-то провести для себя аналогии с народами своего мира и фэнтазийными расами чтобы запомнить всех, но этого у меня не получалось. Широкоглазые, дружелюбные рисы, несмотря на тонкие длинные уши, вовсе не тянули на эльфов, а чернокожие хрупкие кофе – на негров. Высоченные крапивники толкали витиеватые тихие речи, высоченные, черные как эбонитовые статуи лакрицы вообще не выражали никаких эмоций, а коренастые, широкоплечие гречане не стали с нами даже здороваться – молча зло утопали к своему столу. От разнообразных тряпок разного кроя у меня начинало рябить в глазах. Однако даже это не помешало мне впасть в некоторый ступор, когда подъехал последний корабль с двумя фиолетовыми шарами и фигурой ангела на носу.
Потому что лавандовой принцессе действительно удалось всех затмить.
16. Лавандовая принцесса
– Знаете, за что я вас любила, люблю и всегда буду любить, сон Ганс?
Я вздрогнул, с трудом оторвав от девушки взгляд. Я немой рыбой пялился на нее уже минут десять, позабыв об остальных гостях. И вовсе не потому, что она была такой уж выдающейся красавицей. О нет, куда там. Личико лавандой принцессы вообще под слоем косметики было невозможно разглядеть. Зато как она оделась! Я в жизни не видел ничего более потрясающе-безумного, чем ее наряд! Ничего!
– За что же, Оди? – как можно более уверенно спросил ее я.
– За то, что вот все тут смотрят на меня как на местную сумасшедшую, но только к вашему взгляду всегда примешивалось восхищение, – одарила она меня милой улыбкой.
О да, здесь было чем восхититься.
Оди Лиа Гот выглядела как фанатка и прямая последовательница Леди Гаги. Ее стройные ножки, затянутые в кружевные, полупрозрачные колготки, были обуты в туфли со стеклянными платформами в добрых двадцать сантиметров. Ее ярко-розовые волосы украшал водруженный на макушку аквариум с живыми фиолетовыми рыбками. Ее платье состояло из корсета, явно сворованного из какого-нибудь кабаре, а газовая юбка, короткая спереди, уходила назад метровым шлейфом, похожим на пышную мочалку. На ее тонкой шее висело больше цепочек и кулонов, чем на каркуле Джус. Все ее тонкие руки были испещрены татуировками. Каждый длинный синий ноготь украшала крошечная бабочка с крыльями на пружинках. И я все продолжал и продолжал подмечать детали! Да я о том, что у нее была нежно-лавандовая кожа, просто напросто забыл!
– Слушай, скажи по секрету, а ты сама этот костюм разрабатывала? – спросил я у нее заговорщицки-тихо.
– Разумеется, – гордо кивнула девушка. – Вам нравится?
– Самое потрясающее, что я когда-либо видел. Нет, серьезно!
– Ну значит я не зря старалась, и меня это радует. Когда я услышала новость о том, что вы буквально воскресли из мертвых, на меня накатила такая волна вдохновения!
Девушка весело крутанулась на месте, демонстрируя мне наряд со всех сторон. Ее юбка-мочалка взлетела от этого в воздух и хлестнула по ногам мимо проходившего гречанина. Тот зыркнул злобно, но увидев Оди развернулся и ушел торопливо по своим делам.
Гости пришвартовались за полчаса – удивительная скорость для такого действа – и теперь маленькими компаниями болтали о том, о сем. Ласла, сдав меня невероятной лавандовой принцессе, ушла с ее отцом и матерью, прихватив заодно с собой и еще пару правителей, и теперь они, весело жестикулируя, о чем-то болтали. “Пир” все больше и больше напоминал мне банальную светскую вечеринку!
– Давай уже на ты, – попросил ее я, удивляясь, как при такой одежде Оди может настолько грациозно двигаться.
– Без проблем, Ганс, – согласилась она. – Но... ну что ты за злодей такой! Ну покажи мне лицо, чтобы я убедилась, что ты и правда мой дорогой принц!
– С огромным удовольствием.
Я снял маску и лаванда, изящно нагнувшись, заинтересованно меня осмотрела. Рыбки в аквариуме панически метнулись.
– Потрясающе! – поразилась она звонко. – Не вериться даже. Ты...
– Мы с тобой еще потом поговорим, – заговорщицки улыбнулся ей я, возвращая маску на место. – Что скажешь?
– Дали бы нам наедине поговорить – я бы поговорила, но увы, вряд ли получится! Но ничего! Кстати, я ведь тебе привезла подарок. Привезла, но не хотела отдавать. Но теперь, так уж и быть!
Она слазила в маленькую, висящую на уровне колен круглую сумочку, обшитую крупными пуговицами, и вручила мне два непонятных брикета, завернутых в бумагу и перевязанных фиолетовыми ленточками. Я подарок принял, прикидывая, что эта экстравагантная особа может мне подарить.
– Ничего такого, просто – письма, – пояснила она. – Ты ведь не помнишь ничего, а они – напомнят. Почти как читать чужой дневник, только он не чужой. Тут и те письма, что ты мне слал, и те, что писала я тебе. Последние мне передала Ласла после восстания чтобы скрасить мое горе. Я хотела их выкинуть, но рука не поднялась. И вот видишь, пригодились же!
– Огромное спасибо, – улыбнулся ей я. – Ты просто не представляешь, насколько это ценный подарок!
– А ты? – уткнула руки в боки девушка. – Подари мне что-нибудь в ответ, Ганс!
Я растерялся. У меня ведь ничего не было. Совсем ничего.
– А... может ты чего-нибудь сама хотела бы? – спросил я осторожно.
– Разумеется хотела бы! – развеселилась принцесса. – Возмести мне эти письма! Моя душа жаждет переписки! Надеюсь, рука у тебя не отвалится?
– Хорошо, – кивнул я, обрадовавшись ее непосредственности.
– И не смей заставлять служанку писать их за тебя, – погрозила мне пальцем Оди.
– С этим небольшие проблемы, – смутился я. – Проблемы с языком. Я помню как говорить, но совсем не помню ни как писать, ни как читать. Если тебя устроит, что я начну заново учиться языку на твоих письмах – я могу попытаться.
– Конечно меня устроит, – она улыбнулась хитро-хитро, почти зло. – Я специально буду выбирать слова посложнее чтобы ты не скучал!
– Умаляю, прекраснейшая из женщин, пощади, – засмеялся я.
– Ну ладно, только ради тебя!
И она, наклонившись, чмокнула меня в щеку. Пара гостей неприязненно на нее покосилась, но Оди это вовсе не впечатлило.
Наверное в этот момент до меня и дошло наконец, неожиданно, почему Гансу она нравилась. В зале было множество других принцесс – нежных и жестких, серьезных и сексуальных, красивых и просто симпатичных. Но не смотря на мнимую разность все они были чертовски похожи друг на друга. Одинаковая вежливость, хотя и по разному выражающаяся. Одинаковые улыбки – хоть и на разных губах. Одинаковые наряды, хотя и разный крой. И у всей этой одинаковости было название – этика. Мертвая этика, превращающая девушек в однотипные манекены, разряженные в цветные тряпки. И если и есть в них что-то интересное – то оно внутри, и попробуй до него еще доберись.
– Знаешь, за что я тебя всегда любил, люблю и буду любить? – в тон ей спросил я, хотя едва ли подразумевал под этим действительную влюбленность.
– За... что же? – она неожиданно удивленно запнулась.
– За то, что твой наряд – это не просто красивый маскарад, – сказал я ей честно, – а продолжение тебя внутренней. И пусть тут все, кроме меня, Ласлы, Эллы и кошек без масок, пожалуй ты единственная действительно ее не носишь.
Подняв глаза я встретился с растерянным, ошарашенным взглядом. Попал в точку, значит? Впрочем, мне не нужно было угадывать, что думал о ней настоящий принц. Мне столько твердили о том, как сильно я на него похож, что я решил теперь просто быть собой. Так получалось натуральнее.
– Слово в слово... – пробормотала лавандовая принцесса, а потом снова превратилась в капризную девчонку. – Нет, все же не слово в слово! Ласла видно дурит нас всех – все-то ты помнишь, Ганс! О семеро кун, я впервые вижу такого живого мертвеца!
Я глянул в сторону королевы. Лавандовое семейство оставило ее, и теперь с ней разговаривал, все настойчиво пытаясь приобнять за талию, какой-то не запомнившийся мне кизильник. И я готов был поклясться, что ей это не нравится. Ласла держалась строго, неприступно, но он все лез и лез... раздражающе лез...
Нет... нет смысла мне соваться в ее дела. К тому же это напомнит ей о былом, а мы только-только примирились.
– Слушай, спаси меня, – повернулся я к Оди, чтобы отвлечься от этого неприятного зрелища. – Ласла попросила меня пригласить за стол четырех принцев. Я наметил кое-кого, но сомневаюсь. Ты же их лучше меня знаешь, помоги определиться. А то вдруг один из моих избранников окажется свиньей или занудой.
– Валяй, – соизволила помочь мне лавандовая принцесса, а потом захлопала в ладоши, загоревшись идеей. – Хотя нет, давай я угадаю! Можно? Это будет весело!
– Что ж, угадывай, – согласился я, а потом, заразившись ее азартом, предложил. – А давай так. Если ты ни разу не ошибешься – то я разрешу тебе сесть рядом со мной, по правую руку, и покормить меня с ложечки как маленького ребенка. Что на это скажешь?
– Охохо, какие ставки, Ганси, – закусила она накрашенную губу. – Готовься позориться! Тааааак...
Она сложила ладошки наподобие бинокля и осмотрела зал.
– Так-так-так, мной был замечен скромный, симпатичный рисовый кронпринц! – заявила она. – Он всегда тебе нравился, и я никогда не могла понять почему! Может просветишь меня?
– Да ты посмотри на него, – я кивнул на парня, который пытался спокойно болтать с кизиловой принцессой, но при этом его щеки предательски приближались по цвету к оттенку ее кожи. – О так старается. С его внешностью и низким ростом так сложно заставить всех воспринимать себя всерьез. А уж то, как он тщетно пытается сдерживать смущение, и как его же кровь его постоянно сдает, приливая к лицу. Нет, его упорство и то, как он стойко переживает неудачи, определенно заслуживает уважения.
– Говоришь о нем так, будто не впервые его видишь, – удивилась Оди, совсем забыв о том, что нужно поддерживать легенду.
– На самом деле я просто на него смотрел больше, чем на остальных, – хмыкнул я. – А еще он покраснел, когда пожимал мне руку, и я это запомнил. Так что я сделал выводы почти на пустом месте. Но, судя по твоей реакции, попал в точку.
– Да, попал, – согласилась Оди. – Так что, с ним я угадала?
– Разумеется. Поехали дальше.
– Так... дальше уже посложнее, – хмыкнула она. – Возможно ты бы хотел видеть за своим столом льняных братьев близнецов. Они довольно веселые и интересные. Они могли бы привлечь тебя своей необычностью.
– И опять угадала, – кивнул я, а потом делано ужаснулся. – Ну вот, я уже жалею, что предложил! Ты меня насквозь видишь. Но я позову их вовсе не из-за необычности.
– Тебя интересуют корабли и летучий газ, да? – спросила Оди. – Какой ты скучный... небось Ласла тебя заставила.
– Нет, она дала мне свободу выбора, – покачал головой я.
– Тогда почему тебе не позвать льняного кронпринца? – кивнула девушка на высокого, серьезного парня в белом наряде, похожем слегка на японское кимано, только более короткое и разрезанное на ленты внизу. Ноги льняника утопали в широченных, непонятно как держущих форму штанах.
– Он мне не нравится, – нахмурился я. – Надменный. К тому же я не нацелился на какую-нибудь сделку, нет у меня права на такие манипуляции. Но согласись, если я подружусь с его братьями, то, в нужную минуту он может быть ко мне чуть более благосклонным, чем к кому-нибудь другому.
