Текст книги "Попаданец для драконши (СИ)"

Автор книги: Алиса Рудницкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 39 страниц)

Попаданец для драконши
Алиса Рудницкая

Пролог

Инвалидная коляска по только выпавшему снегу двигалась еле-еле, буксовала и все время застревала. Я печально вздыхал, но вперед все же ехал. Из чистого упрямства.

На улице стояло начало января, однако у моей любимой сестры в душе царил март. Причем, царил он еще с прошлого марта. Вот уже который месяц она лишь на выходных забегала ко мне, сваливала на стол многочисленные покупки и убегала обратно к своему парню. Дело неумолимо шло к свадьбе, и я с одной стороны радовался за нее... а с другой – не мог не обижаться.

Конечно же, она не обязана была со мной возиться, с калекой. Да я и сам всячески ее от этого отговаривал – не хотелось взваливать на ее плечи такую ношу. Но... могла бы хотя бы раз в две недели со мной гулять. А так – приходилось колесить по ближайшему парку в гордом одиночестве.

Став инвалидом я начал ценить солнышко и свежий воздух гораздо, чем раньше. Едешь себе по асфальту, наблюдаешь как суетится народ. К тому, как на меня все пялятся, я давно уже привык – люди просто не могут не смотреть, и это, в общем-то, нормально. Летом было хорошо... но лето прошло, как и теплая осень. Пришла зима, и жестокая реальность напомнила мне о том, что в природе существует такая досадная зараза как снег. И прогулка превратилась в пытку.

Промучившись один круг, я плюнул. Спина разболелась – не новость, конечно, но я все же надеялся, что обезболивающее подольше протянет. Решил – припаркуюсь у лавочки. Постою немного, покурю, и домой поеду. Припарковался. Достал пачку, зажигалку, и тут неожиданно...

– Молодой человек, закурить не найдется?

Надо мной нависла высоченная тень. Когда у тебя не работают ноги, порой чувствуешь себя ребенком: – люди вокруг такие высокие, а ты вроде как всем по пояс. Но этот дядька, даже стой я на ногах, возвышался бы надо мной. Был он бледноват, лопоух, лыс и крупно-морщинист, носил строгий костюм, а поверх него – легкое фетровое пальто и синий шарф. Неплохой, вроде, дядька, интеллигентный... но ко мне вот так запросто на улице давно никто не обращался.

– Держите, – я торопливо достал сигарету и протянул незнакомцу. – Прикурить надо?

– Нет, у меня есть, – ответил он, достав из кармана зажигалку. Вещица оказалась необычной. Железная, с гравировкой – дракон, разинувший пасть ровно над тем местом, откуда вырывался огонек.

– Крутая безделушка, – решил сделать комплимент я.

А что мне, собственно... язык не отвалится. Дядька сделал мне приятно, отнесся как к нормальному, полноценному человеку – вот и я решил ответить той же монетой.

– Да? – удивился он, примостившись на краешек рядом стоящей лавочки и закурив. – А мне она никогда не нравилась. Подарок от бывшей девушки.

– А, понимаю, – кивнул я, тоже прикурив и затянувшись. – А я все, что мне моя бывшая дарила повыбрасывал. Обидно было, конечно, но зато легче стало.

– Как говорится – с глаз долой, из сердца вон, – согласился дядька, затягиваясь. – Ммм.... хорошие сигареты, молодой человек. Даже неожиданно как-то.

– Еще бы, – усмехнулся я. – Так и так здоровье порчу, так хотя бы надо это с удовольствием делать.

– Хорошо подмечено. Вот теперь, знаете... сижу я и думаю – а не подарить ли мне эту зажигалку вам, раз она так приглянулась. Тоже... “из сердца вон” сделать. Уже три года никак не могу выбросить ее из головы.

– А как расстались? – поинтересовался я, а потом, спохватившись, добавил. – Это, конечно, не мое дело. Извините.

– Я сам напросился на этот разговор, – махнул рукой дядька, чуть поморщившись. – Не буду кривить душой – сам сбежал. Далеко сбежал, в другой... в другую страну.

– Ничего себе, – удивился я. – Так далеко...

– Мне всегда нравилось это место, – ответил он. – Давно хотел приехать погостить, а вот видите как получилось – приехал ненадолго и решил остаться насовсем. А что до девушки... вы уж простите, что говорю это вам так прямо, но я сбежал из-за ее болезни. Из-за страшной болезни, которая разъедала ее изнутри.

– Да и правильно сделали, – потупился я. – Не обидели, не новость. Я свою сам выгнал. Видел, что она только из жалости со мной в последнее время оставалась. Но ведь сколько ей? Всего двадцать лет. И, блин, она может крутую жизнь прожить, а не нянчаться со мной. Так что правильно вы все сделали.

– Неправильно, – покачал головой незнакомец. – Одно дело если бы она меня прогнала... и совсем другое – то, что я бросил ее и сбежал. Я это понимаю... и очень себя за это корю. Вот, наверное, потому я к вам тут и прицепился, что никак не могу со всем этим смириться.

Я ощутил к этому незнакомцу острый приступ симпатии. С каждым словом он нравился мне все больше и больше. Пусть он и говорил вещи болезненные, но зато не прятал их и не заворачивал старательно в абстрактные термины, как остальные. Не отводил глаза, но и не пялился на безжизненные ноги. Говорил, как есть. И откровенность подкупала. Пусть то был разговор с первым встречным, но... он не раздражал.

– Однако, – продолжил он, – спасибо за слова утешения. Очень приятно знать, что остались еще на свете люди, которым небезразлична судьба незнакомцев. Так что, примите подарок? Зажигалка, правда, не новая, но сослужит вам хорошую службу.

– Да ладно вам, – попытался отвертеться я. – Как-то неудобно...

– Тогда я в мусорку ее выкину, – решительно сказал мужчина, снова с наслаждением затягиваясь. – И все же какая прекрасная сигарета...

– А почему бы вам ее не продать? Жалко же... такая красота – и в мусорку...

Дядька тяжело вздохнул, а потом, зажав сигарету губами, решительно пододвинулся ко мне. Пододвинулся, взял мою руку и вложил в нее вещицу. Потом улыбнулся заговорщицки, подмигнул.

– Считайте, что вы сегодня выиграли в лотерею, молодой человек, – сказал он бодро вставая на ноги.

– Спасибо, – не сдержал улыбки я.

– Ну, всего доброго, – шутливо поклонился дядька. – Спасибо за приятную беседу и простите, что побередил душу. Я, может, не предсказатель... но, знаете – я верю в то, что вскоре найдется девушка, которая примет вас со всеми вашими недостатками.

– Мечтать не вредно, – весело ответил ему я. – Но спасибо за пожелание. И вам всего хорошего.

Дядька кивнул, развернулся и, насвистывая, ушел. Я долго смотрел ему вслед, докуривая сигарету. Смотрел до тех пор, пока он не скрылся за деревьями и не мелькнул, выходя из парка. И только, когда он ушел, я вдруг осознал, что произошло.

Совершенно случайный, незнакомый человек поговорил со мной нормально и сделал подарок.

Воистину, чудеса случаются!

Правда, если бы я знал, чем обернется для меня это «чудо», я бы еще трижды подумал, прежде чем взять зажигалку у незнакомца.

***

Лежа в своей постели, я  осторожно щелкал в темноте зажигалкой. Открывал, смотрел, как пляшет над драконьей головой язычок пламени, а потом захлопывал снова и погружался в раздумья. В такие минуты начинаешь себя ощущать маленьким ребенком, в руки которого попала интересная, и, можно сказать, опасная для человека вроде меня игрушка. Встать-то я не смогу. Если уроню и загорится ковер – никто меня не спасет. Но ведь так хотелось рассмотреть получше, наиграться.

И дядька вспоминался.

Я не мог заснуть и все размышлял о том, что же у него случилось. Развлечения ради придумал пару историй на эту тему – как он, после долгого своего отсутствия, возвращается в свою страну и видит, что его девушка здорова. Меня всегда развлекали такие мечты – хотелось, чтобы хотя бы в голове у меня кто-то был счастлив. Но это мимолетное, иллюзорное счастье было так же недолговечно, как и огонек над зажигалкой – исчезало, стоило лишь перестать мечтать.

И вот, когда я уже почти заснул, опустив руку с безделушкой на грудь... в дверь моей комнаты постучались.

Именно не квартиры, а комнаты, что напугало меня до чертиков. Пороги мы убрали еще тогда, когда у меня началась эта ерунда с позвоночником, и теперь в широкую щель под дверью лился тусклый свет.

– Анька? – позвал я испуганно поднимаясь на локтях. – Ты чего, издеваешься? Хочешь, чтобы у меня еще и сердце отказало?

Стук повторился, и мне стало еще страшнее.

– В... войди, черт тебя подери! – крикнул я, толком не понимая, что происходит. – И хватит пугать!

То, что произошло дальше, походило на какой-то неприятный, неизвестно кем подстроенный и тщательно спланированный розыгрыш. Дверь открылась и в комнату  – маленькую, тесную, в которой кроме кровати едва-едва помещался шкаф – вбежало шестеро людей в пышных, старинных нарядах и с трубами. Рукава и штанины – фонариками, на головах – береты с перьями, на ногах – сапоги с длинными, закрученными носами, все это – темно-синее с желтым. На лицах – маски, изображающих птиц с длинными клювами.

– Вы еще кто такие? – ошарашенно спросил я. – Как вы попали в мою квартиру?

Незнакомцы, не обратившие на меня ровным счетом никакого внимания, выстроились по трое с обоих сторон от двери, подняли свои инструменты, сунули их под птичьи клювы масок и протрубили так, что я дернулся от неожиданности.

Сразу после этого в комнату вошла девушка. Стройная, потрясающая девушка в облегающих черных брюках, в сапогах до колена без каблуков и в темно-синем мундире с лампасами, цепочками и двумя рядами пуговиц. Правда, женский ее пол я определил в тусклом, пробивающемся из-за двери свете, исключительно по телосложению и груди – лицо же незнакомка тоже скрывала под металлической маской. Вытянутая собачья морда смотрелась жутковато реалистично, на ее челюсти отражалась мигающая лампочка притулившегося на стуле ноутбука.

– Что вы тут делаете? – беспомощно просил я, потянувшись к припрятанному под подушкой мобильнику. – Это преступление. Я вызову полицию.

Девушка мои слова проигнорировала. Она подняла руку, в которой сжимала настоящий бумажный свиток. Размотав его под моим недоумевающим взглядом, она откашлялась – звук получился глуховатый из-за маски – и зачитала:

– Уважаемый граф Эрик сон Теаган, хранитель северных лесов Вадгарда, выпускник академии магических искусств имени Жеиса, вы обвиняетесь в причинении вреда здоровью ее королевскому величеству Ласлы соны Розаланды Второй, а также в покушение на убийство, применение незаконной магии и преступлении против короны. В связи с обвинениями вам предписывается немедленно снять с ее королевского величества наложенные заклинания, после чего вы будете показательно казнены через повешение на центральной площади Фрита..

– Вы ошиблись адресом, – чувствуя себя стремительно ухнувшей в кроличью нору Алисой, растерянно сказал я. – Я никакой не Эрик какой-то там, не хранитель никаких лесов и учился я всего полтора года в юридическом...

– Не пытайтесь задурить мне голове, граф Теаган, – вздернула подбородок чудная пришелица. – Все мы прекрасно знаем, как хорошо вы умеете лгать и притворяться. Я так понимаю, вы не хотите добровольно пойти и расколдовать ее величество?

– Простите, но я банально не могу. Ни идти, ни расколдовывать. Я вам еще раз повторяю – я никакой не Эрик...

– А это тогда что такое? – два быстрых, чеканных шага – и она уже выхватила с силой у меня из пальцев злосчастную зажигалку с гравировкой дракона. – Его величество подарила эту вещицу вам!

– Эту зажигалку мне на улице отдал незнакомец, – торопливо объяснил я. – Наговорил мне всяких глупостей и...

– Бросьте, какая позорно-неправдоподобная ложь! – гавкнула девушка, щелкнув зажигалкой. – Да, ошибки быть не может, эта та самая зажигалка!

– Послушайте, – сделал я последнюю попытку разрешить ситуацию, – я не знаю, кто вы такие и что вам от меня надо, но...

– Взять его, – не слушая меня, рявкнула незнакомка в сторону двери, а потом, повернувшись снова ко мне, сказала суховато. – Ничего, пара игл под ногти  – и вы вспомните, как расколдовать ее величество. Но сначала королева хотела видеть вас лично. Радуйтесь, что у вас есть этот последний шанс перед ней извиниться. Я бы на ее месте сразу вас вздернула.

– Да не заколдовывал я никого! – запаниковал я, представив себе, как из меня будут выпытывать то, чего я не знаю и заставлять сделать то, что я делать не умею в принципе.

– Да-да, конечно, разумеется, – совершенно не веря мне, фыркнула девушка. – А еще, разумеется, вы не прятались в этом мире от королевского гнева три года.

И тут все у меня в голове встало на свои места. Три года. Тот дядька – вот ведь хитрая, действительно лживая скотина – говорил, что три года назад сбежал в другую страну. Поверить, что под другой страной подразумевался другой мир было сложно, все происходящее напоминало бред. Но у меня еще оставалась маленькая надежда на то, что вот-вот в комнату войдет Анька, решившая устроить мне квест в реальности и поразвлечь таким странным образом.

Увы, в комнату вошла вовсе не злополучная сестра, а еще двое девушек – тоже в собачьих масках, только уже картонно-тканевых и не таких внушительно-детальных. Форма на них тоже была синей, но без лампасов и гораздо более бедная. Они стащили меня с постели – голого, в одних трусах – подхватили под руки и замялись, пытаясь поставить на ноги. Разумеется, у них ничего не получилось – свои нижние конечности я не чувствовал уже год.

– Сона Танильфа, у него что-то не так с ногами, – подала голос одна из девушек. – Они будто не работаю...

– Они уже год как отказали, – пробормотал я. – Еще бы они работали...

– Да придуривается он, – гавкнула их командирша. – Тащите его к королеве, не занимайтесь ерундой.

Девушки послушно потащили меня к двери. Ноги беспомощно носками собрали ковер.

Я думал – точнее, мечтал и надеялся – что вот сейчас они вытащат меня на лестничную клетку и поволокут к машине. Хотел начать кричать, попытаться разбудить соседей хоть как-то. Но... к моему удивлению, за дверью комнаты оказалась вовсе не тесная прихожая, а широкий сводчатый коридор. Совершенно незнакомый, надо сказать, сводчатый коридор – в моей квартире, да и во всей девятиэтажке, однозначно такого не имелось. Стены были серые, облицованные шероховатым камнем или сложенные из него – кто знает. По одну сторону тянулись витражи, по вторую чередовались с мощными деревянными дверьми ростовые портреты дам и господ в средневековых нарядах. Здесь тоже была ночь, и помещение освещали лишь стеклянные шары с вьющимися внутри светляками, свисающие с потолка.

Как в средневековый замок попал, ей богу. Тут бы порадоваться и повосхищаться красотой, но время было неподходящее. Если до этого все еще можно было списать на глупую шутку – то теперь я четко осознал, что влип. Причем влип настолько, что мне действительно – если они не разберутся – могут начать всаживать иголки под ногти. Оставалось надеяться только на благоразумие королевы этого странного маскарада.

– Закрыть портал, – велела двум людям в совиных масках, стоявшим у двери, командирша.

– Но сона Танильф... – начала одна из сов тоненьким, девичьим голосом.

– Я сказала закрыть! – рявкнула командирша. – Если он сбежит – то королева нам всем головы с плеч снимет.

– Хорошо, сона... – ответила вторая сова – тоже, как оказалось, девушка. – Мы закроем его прямо сейчас.

– Вот и замечательно... Айда. Порадуем нашу возлюбленную королеву.

Меня поволокли дальше. Надо сказать мои ноги собрали волнами все ковровые дорожки, прежде чем меня дотащили до конца коридора. Командирша шла впереди, то и дело оборачиваясь на нас. Давно я не видел девушек с такой красивой фигурой и, надо сказать, мне большого труда стоило смотреть на ее раскачивающийся хвост из светлых волос, а не на задницу. Как на зло она еще и шла невообразимо грациозно – словно дикая кошка.

– Да что ты за заноза-то, а? – пропыхтела одна из девушек, что тащили меня, в очередной раз запнувшись об скомканный ковер.

– Я уже говорил – мои ноги не работают, – с надеждой начал я. – Я не тот, кого вы ищете, и...

– Заткнись и не выпендривайся, – огрызнулась командирша.

«Сука, – мысленно высказал я свое веское мнение. – Красивая сука. Хотя кто ее знает, что у нее с лицом».

Но вслух ничего не сказал.

Когда ты инвалид на тебя частенько накатывает ощущение бессилия. Когда ты, например, заезжаешь в магазин и видишь, что товар на верхней полке и ты не дотянешься. Или когда ты видишь, что у магазина нет такого нужного ската для коляски. Или когда ты приезжаешь из этого самого магазина и видишь, что лифт не работает. Или когда перед тобой стоит и скалится собака и ты понимаешь, что не сможешь убежать. Ты просто... не можешь ничего с этим поделать. Отвратительное чувство, но постепенно с ним смиряешься. Смиряешься с тем, что тебе доступно гораздо меньше, чем другим. Но сейчас мое бессилие показало себя с новой стороны.

Коляска осталась дома, обезболивающие – тоже. Меня никто не считал за человека, принимали за какого-то идиотского графа, обещали пытки, хотя мне и так было в последнее время достаточно плохо и больно.

Плакать хотелось.

Но мужчины вроде как не плачут. Бред конечно – плачут и еще как. Но только когда никто не видит.

***

Пока я справлялся с собственными чувствами, меня все же дотащили до следующей двери. Оказались мы в просторном сводчатом зале. У дальней стены стояло три деревянных трона с высокими спинками, и кроме них больше никакой мебели не имелось. Стены украшали бежевые гобелены с вышитыми на них золотистыми драконами и золотистыми же пшеничными колосьями.

– Где ее величество? – громко и недовольно осведомилась командирша. – Мы наконец-то поймали и привели сюда этого негодяя!

Из-за трона высунулись две девушки в масках мышей. На них были синие платья с белыми передниками, из чего я заключил, что передо мной – служанки. Но не это меня взволновало.  Я вдруг понял, что не видел здесь пока еще ни одного мужчины. Только, может, пол трубачей я никак не мог определить... но в остальном – сплошные девушки. Желание местных жителей прятать лица удивляло все больше и больше.

– Сона Тонильф, не гневайтесь, – сказала тихо, почти шепотом одна из мышей.

– Ее величество сказала, что вы все равно скорее всего вернетесь ни с чем, как каждый год бывает, и ушла принимать ванную, – продолжила чуть погромче, но тоже полушепотом, вторая мышь.

– Ох, дерьмо, – закатила глаза командирша. – В какой она из купален?

– Сона...

– В какой? – рявкнула дамочка.

Мыши испуганно спрятались за троном, но тут же выглянули снова.

– В своих покоях, сона, – ответила тихо-тихо первая мышь.

– Айда туда, – махнула командирша своим подчиненным. – Порадуем ее.

– Сона Тонильф, не стоит, – пискнула испуганно одна из мышей. – Этот юноша совсем не похож на сон Теагана...

– Да-да, Эрик сон Теаган был высоким и лысым, – вторила вторая мышь. – А этот...

– Этот ублюдок – маг, – вздернула голову командирша. – Он мог запросто принять другой облик. А я чую, чую нюхом, что это он!

– Аааааа, – протянули мыши почти хором.

– То-то же, провел он вас, да! – бахвалясь, сказала она, а потом поторопила девушек в масках собак. – Быстрее, что встали.

– Сона, но разве мужчину, в женские покои... в ванную... – промямлила одна из них.

– К тому же, это ведь ее величество, разве ему пристало видеть ее голой?... – сказала вторая так же осторожна.

– Вы хотите, чтобы я вас кнутом выстегала? – задохнулась от возмущения командирша. – А ну бросили скулить, я знаю что делаю. Живо-живо.

Меня опять потащили – да сколько же можно-то! Коридор, еще один коридор, лестница. Тащившие меня девушки уже начали, кажется уставать – их сопение становилось все более и более прерывистым.

– Вы уж простите, – в конце-концов не выдержал я, тихо пробормотал моим несуньям. – Нехорошо как-то получается, что вам приходится меня таскать...

– Так и шел бы ногами, – простонала так же тихо одна из них.

– Да не могу я, – ухватился я за возможность. – Честно. Мог бы – шел бы. Но вы не того поймали. Никакой я не граф. Я вообще бедный, живу на одно пособие по инвалидности...

– Уж не знаю, что ты там за слова мудреные бормочешь, но мы тебе не верим, – сказала тихо вторая. – Вот так вот... потому что вы, сон Теаган, всех всегда ловко вокруг пальца обводили. Так что помолчите. Королеве будете свои сказки рассказывать.

Ну что ж... я замолчал.

Я молчал, когда меня проволокли по последнему коридору, молчал когда затащили в обставленную в красно-золотых цветах шикарную женскую спальню, молчал, когда командирша постучалась в закрытую дверь, из-за которой слышалось журчание воды. Я вообще решил помалкивать, пока не спросят. А что толку?

– Да? – донесся из-за двери властный голос.

– Ваше величество, я его поймала, представляете! – как-то слишком даже жизнерадостно, сообщала командирша, потирая руки в кожаных перчатках. – Он правда другой облик принял, но...

За дверью с минуту было тихо, а потом раздалось требовательное:

– Тащите его сюда.

И меня заволокли в  полную жаркого пара ванную. На стенах и полу, облицованных гладким белым мрамором, играли блики от россыпи светильников. В центре же стояла белоснежная ванна на львиных ногах.

В пенной, зеленоватой воде возлежала королева. Лежала она расслабленно, развалившись, ничуть не стыдясь своей выставленной на показ упругой груди. Ее тело, еле-еле прикрытое белыми пузырьками, облепили темные волны волос. Женщина была чуть в теле в отличие от тоненькой поджарой командирши, и все бы ничего... но лицо ее тоже скрывала маска. Золотая драконья голова смотрелась на нагом теле инородно, вызывала недоумение.

Она что... мылась в ней!?

– Ну, и где же граф Теаган? – спросила она, прожигая меня сквозь прорези в маске темными глазами. – Я вижу тут лишь испуганного парня, который совершенно не понимает, что происходит.

– Ваше величество, я чую – это он! – запальчиво сказала командирша.

– Прости, Элла, но твоему чутью давно уже веры нет, – со смешком сказала королева. – Отпустите уже этого несчастного.

Меня отпустили. Отпустили, надо сказать, грубовато, и я упал на пол – беспомощно, как мешок с мукой, на спину. Упал, поморщился, осторожно попытался сесть, но плитки под руками оказались слишком влажными и скользкими и предательски разъехались, заставив меня еще и затылком приложиться..

– Что за ужасное зрелище, – цокнула языком королева. – Где вы взяли этого жалкого червя?

– Ваше величество – это было у него, – командирша, не сдаваясь, протянула женщине зажигалку.

Я бросил попытки сесть – просто приподнялся на локтях, чувствуя себя отвратительно. Женщина тем временем осмотрела зажигалку, щелкнула ей и, покачав головой, спросила у меня.

– Украл?

– Нет, – буркнул я, а потом добавил – чтобы ее не злить: – Нет, ваше высочество, не украл.

– Рассказывай, как она тогда к тебе попала? – попросила королева.

Ну я и рассказал. Наконец-то меня слушали и не перебивали. Я даже начал надеяться на то, что эта королева проникнется и поможет мне. Вернет домой. Это было бы чудесно, я даже подумал бы – вот ведь крутое приключение. А еще забеспокоился бы – а вдруг галлюцинации. Но, увы, королева меня расстроила.

– Замечательно, – сказала она, саркастически похлопав в ладоши, когда я закончил. – Просто прелестная сказка на ночь. Не верю ни единому слову. Где это видано, чтобы такие вещи дарили первому встречному? И все же кое-что меня смущает...

– Что именно, моя королева? – спросила командирша осторожно.

– Почему вы на этого великого мага не надели антимагический браслет, раз считали, что это – сон Теаган? – небрежно спросила женщина. – Легко бы и проверили, накинул ли он на себя иллюзию, или вы обознались.

Все три собаки сглотнули. Одна из тех, что волокли меня сюда, достала запоздало этот самый браслет и грубовато защелкнула его у меня на запястье.

– Неплохо, – фыркнула королева. – А теперь опустите-ка головы, соны. Сейчас мы немного накажем этого вруна...

Девушки послушно уставились в пол, а королева неожиданно взялась за свою маску. Взялась... и сняла ее, став первой женщиной, лицо которой я увидел в этом странном мире. Я бы не сказал, что она была такой уж выдающейся красавицей, но... в ее внешности определенно имелась своя изюминка. Пухлые губы, правильные черты лица и глаза темные, лишенные блеска. И эта грандиозная женщина уставилась на меня с недоумением. Даже, кажется, с испугом.

Прошла долгая минута, мы молча пялились друг на друга.

– Так ты... ничего не чувствуешь? – спросила она, растеряв весь свой пафосный гонор.

– А должен? – забыв, что она королева, уточнил я.

– Элла, глянь-ко на меня, – властность тут же вернулась.

Командирша подняла голову, неожиданно вскрикнула и кулем упала на пол ванной. Королева тяжело вздохнула и вернула маску на прежнее место.

– Приведите Эллу в чувства, – сказала она, не скрывая сожаления в голосе. – А парня верните в его мир, нечего ему здесь делать.

Сердце у меня радостно екнуло. Ну вот, не такая уж она и плохая. Спина предательски ныла от нелестного со мной обращения и требовала новую порцию обезболивающего.

– Ваше величество, по приказу соны Тонильф маги закрыли портал, – сказала одна и девушек, поднимая лишившуюся чувств командиршу.

– Ну бросьте тогда в темницу это недоразумение, – отмахнулась королева. – Толку-то от него.

Внутри у меня, кажется, от этих слов что-то сломалось. Смерти я не боялся... а вот боли – боялся страшно. Этот страх так сильно пугал меня, что когда у меня кончалось обезболивающее и сестра не успевала принести мне новую порцию, я мог начать звонить ей и закатывать скандал. Даже если понимал, что у нее дела. Даже если понимал, что у нее нет денег. Потому, повинуясь нахлынувшей панике, прежде, чем меня подняла вторая девушка, я с надеждой обратился к этой королевке:

– Мне скоро будет очень плохо. У меня болит позвоночник, а обезболивающее дома осталось...

– Это не мои проблемы, – отмахнулась женщина, напряженно сев в ванне. – Мне не до тебя, червяк...

Страх и бессилие накатили с новой силой. Нет, эта королева – не моя сестра. Она вряд ли проникнется. Так раз уж мне предстоит боль и, возможно, голод в темнице, то я хотя бы выскажу ей все, что я о ней думаю.

– Тот мужчина, что дал мне зажигалку, – вырвалось у меня, – сказал, что вы были больны, потому он вас и бросил. Он сказал, что сожалел о том, что поступил так с вами. Но я бы на его месте не сожалел.

– Да что ты понимаешь, жалкое ничтожество! – зашипела королева. – Ты хоть знаешь, что он со мной сделал? Он проклял меня...

– Нет, я не знаю, – разозлился я в ответ, одновременно и испугавшись самого себя. В голову вдруг пришло, что злить ее опасно – она ведь и казнить может. Но мне было все равно, страх затмил разум и заставлял меня говорить все, что я думал. – Не знаю, но что бы он с вами не сделал – вы это заслужили! Нельзя же быть такой жестокой! Я не могу ходить, у меня болит позвоночник, я ни в чем не виноват, а вы сначала похитили меня из дома, потом поиздевались, втоптали в грязь, а теперь бросаете меня в темницу. Мучайся, конечно, парень, который ничего не сделал...

– Какое мне до тебя дело? – возмутилась королева. – Ты говоришь без почтения, ты пялишься на меня, ты дурно пахнешь и ты калека. Что я еще должна с тобой сделать? В люльку тебя положить и из груди молоком кормить?

– Да пошли вы, – на глаза мне навернулись слезы. – То, что я калека – еще не значит, что я не человек. А вы просто ядовитая гадюка.

– Пристрелите его, – приказала королева зло.

– А я рад, – выплюнул я ей в лицо, чувствуя, как слезы по щекам катятся. – Да, убейте меня. Давно пора мне сдохнуть чтобы я никому не мешался. Так гуманнее будет, чем бросать меня в темницу без обезболивающего.

– Я передумала. Бросьте его в темницу и пускай гниет там, пока не сдохнет от голода.

Я закусил губу, а потом вдруг – не знаю, откуда в голове у меня взялись эти слова – сказал:

– Сердце у вас черное. А может и вовсе нету. Неудивительно, что вас прокляли...

Повисла вдруг тишина. Королева застыла, девушки застыли. А потом она сказала зло, чеканя каждое слово:

– Знаешь, ты прав. Сердце у меня черное. Он мне так и сказал три года назад. Дорогая моя, любимая Ласла. Сердце твое больно, и если ты что-то не сделаешь – не станет тебя совсем. Потому я проклинаю тебя, любовь моя, для твоего же блага. И с этого дня каждый, родившейся под небом нашего мира, только увидев твое лицо – упадет от страха без чувств, а каждый, кто вкусит твое тело – тут же и умрет. И так будет до тех пор, пока сердце твое не очистится от этого яда.

– Так что же вы и дальше зло-то творите? – шмыгнув носом, спросил ее я. – Слабо хоть раз сострадание проявить?

Она помолчала, поворчала, словно кот, у которого отнимали еду.

– Ладно, хорошо, я поняла, – выплюнула королева в конце-концов, вылезая из ванны. – Отнесите его в гостевые покои и приведите ему доктора. Пускай вылечит этого убогого, поставит на ноги. А потом гоните это ничтожество плетьми отсюда на улицу.

И меня, ошарашенного но победившего, утащили наконец подальше от этой злыдни, чему я был несказанно рад.

***

Спустя полчаса я лежал на красивой мягкой постели – не то что моя жесткая кушетка дома – и чувствовал себя не в своей тарелке. В комнате собрался целый консилиум, состоявший целиком из девушек в масках. В составе имелось: две собаки – те самые, что таскали меня туда-сюда по замку, две спорящие друг с другом змеи – видимо медики, две совы – как я понял маги, и добрая дюжина мышей. Присутствие собак здесь, правда, не особо требовалось, но они не спешили уходить, разглядывая меня как какое-то чудо природы. Еще бы... Я нагрубил самой королеве и остался жить. Как я понял из их разговоров – я должен был бы уже в петле висеть у въезда замок, но почему-то не висел.

– Ну ты вообщееее, – периодически восхищенно говорила одна из собак. – Ну ты даешь!

– Защемление! – шипела одна змея. – Защемление позвоночного змея, и точка! Все факты на лицо!

– Нет, это капсульный взрыв позвоночной змеи, – отстаивала свое мнение вторая. – У, змеища, да что ж ты не видишь что ли из-за своей маски ничего?!

– Вы кушайте, кушайте, – пищала мышь, подкладывая мне в тарелку какой-то сладкой, незнакомой каши. – А то вы такой худой и болезненный...

– Да, тупая ты кобра, защемление я тебе говорю!

– Мы же уже сказали – пока проклятье не снимем, не вылечите вы его, чем бы он там не болел, – устало, флегматично вздохнула одна из сов.

Да, на мне оказалось проклятье, хотя в это слабо верилось.

Когда меня притащили в гостевую комнату – богато обставленную и вкусно пахнущую – я хотел только покоя. Куда там – меня тут же затолкали в теплую ванную и принялись отмывать. Занимались этим, переругиваясь смущенно, собаки и мыши. Собаки, правда, больше перетаскивали с места на место, а мыши как раз приводили в порядок. Как я понял не так просто они эти маски носили – мыши явно были прислугой а собаки – охраной.

Я бы порадовался внезапной “головомойке”, если бы она не предварялась такой страшной нервотрепкой. Да и то, что меня купали как маленького незнакомые девушки смущало. Смущала и запущенность моего несчастного тела – я еле-еле обтирался дома сам да голову мыл кое-как раз в неделю, за собой почти не следил. Смысла не видел – кто меня видит? А тут оттерли меня, голову тремя шампунями промыли, всякими кремами намазали, духами обрызгали. Как в салоне красоты, честное слово.