Текст книги "Попаданец для драконши (СИ)"
Автор книги: Алиса Рудницкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 39 страниц)
Была, правда, у меня тайная надежда, что леди из совета маскарада нагрянут ко мне мне – из чистого интереса – сами. Но надежда эта была такой призрачной и ненадежной, что я даже удивился, когда она оправдалась.
Полчаса заучивания совместно с Альти имен главных дам замка – и в дверь постучали.
– Да, войдите! – попросил я.
– Не ждали, сон Розалинд? – в дверь хитро просунула мордочку маски лиса.
– Не ждал так скоро, – не сдержав улыбки, согласился я. – Но в общем-то ждал. Вы ведь обещали зайти.
Лукреция сона Инги – ее имя я выучил в первую очередь – буквально просочилась в комнату. Надо сказать имя ей как-то не шло, а вот фамилия – шла и еще как. Девушка была низкого роста и больше походила по телосложения на парнишку-подростка. Узкие бедра, грудь почти плоская, из-под маски торчали колючками песчанного цвета волосы. Ее женственность спасало только то, что она носила обтягивающие кожаные брюки и плотно облегающий мальчишечью талию синий корсет поверх просторной белой сорочки.
– Смотрите, какую красоту я принесла с собой, – сказала она своим вкрадчивым голосом, и сняла лисью маску. Сняла, одной рукой, а второй почти тут же надела вторую – заячью. Только если ее привычная маска была из металла – судя по цвету из меди – то эта, красивая и узорчатая, была сделала из фарфора. – Как вам?
– Красиво, – кивнул я, завороженно осматривая симпатичную поделку. – Но вам не идет. Вы слишком лиса, сона Инги.
– Просто Лука, – девушка сняла маску и улыбнулась в ответ одним – правым – уголком рта. – Лисе всякая маска к лицу, так у нас говорят. И вот парадокс – мы единственные, кто носим какие угодно маски, да только не свои.
– Но вы же носите лисью? – озадачился я, с интересом рассматривая простое лицо с длинным остреньким носом. Этот нос – наравне с губами и глазами – участвовал в выражение эмоций гостьи, и это было так необычно.
– Только ради вас, сон Розамунд, – шутливо поклонилась она мне шутливо, а потом протянула маску зайца.
– Просто Ганс? – предложил я.
– А вы молодец, – неожиданно похвалила она меня, дернув носом будто принюхиваясь. – Мне нравится, как вы держитесь. Другой бы на вашем месте бился в панике, а вы не только права свои отстаиваете, так еще и шутите. Знаете свое место, но умеете быть наглым, дерзите – но не раздражаете. Я знаю вас с совета, но у меня чувство, будто вы всю жизнь прожили в замке. Будто, знаете...
Она пощелкала пальцами, пытаясь подобрать нужные слова.
– Вот! Будто в витраже не хватало одного стеклышка. Оно вдруг нашлось и, когда его вставили на его законное место, картина стала целой.
– Вы мне льстите, – смутился я. – Я хожу по краю... и ненавижу себя за то, что повис на ваших шеях.
– Давайте-ка я расставлю в вашей милой головке все на свои места, – сказала лиса, усевшись на край моей постели. – Вот как вы думаете, в каком вы сейчас положении?
– Я еще не определился, – потупился я. – Я слишком мало знаю о вашем мире, чтобы что-то понимать. Действую наобум...
– Тогда я открою вам глаза, Ганс, дорогой, – лиса с хитрой улыбкой накрыла мое лицо фарфоровой маской. – Вы – интересная игрушка двора и ничего более. Знайте это, примите это и пользуйтесь этим. А теперь давайте, наденьте эту вычурную маску и поговорим с вами как лиса и заяц.
– Боюсь, как бы вы меня не съели, – не удержался я от нервной шутки, бросив испуганный взгляд на Альти.
От мыши ждать помощи не приходилось – она уже тихо, не обращая на нас никакого внимания, уткнулась в вышивание. Вскользь я подумал, что, наверное, это какой-то особый талант прислуги – уметь не слушать разговоры господ. Хотя к господам причислять себя было бы глупо.
– Думаю, вы не в моем вкусе чтобы вас есть, – сказала лиса, хитро улыбнувшись. – К тому же вы нужны нам – пока что – живым. А теперь наденьте маску, Ганс. Для вашего же блага.
Я надел. Крепилась эта красота на голову при помощи двух эластичных ремешков, и стоило ее надеть, как она будто прилипла к лицу. Обзор, сначала ограниченный кружками прорезей, неожиданно начал расширяться, пока мой родной охват зрения ко мне не вернулся. А еще через секунду я и совсем перестал чувствовать, что на моем лице что-то надето.
– Удобно, – пробормотал я. – А я-то думал, как вы их носите.
– Замечательно, раз так, – кивнула Лука, и сама облачившись в свою лисью маску. – А теперь задавайте.
– Задавайте? – не понял я.
– Да, вопросы, – кивнула она. – У вас ведь их много. Так что задавайте. Простенькая легенда, сочиненная нами, подождет.
– Хорошо, – с благодарностью кивнул я.
Я уже пытался расспросить Альти, но она многого не знала. То же, что мне поможет разобраться сама глава шпионов, радовало донельзя – если бы я выбирал из всех дам совета маскарада кому задавать вопросы, то выбрал бы именно ее.
– Где все мужчины? – задал я первый, самый остро стоящий вопрос.
– Война только кончилась, – ответила Лука. – Сначала воевали мужчины. Мужчины проиграли. Пришлось воевать женщинам. Женщины, что удивительно, выиграли. Так что все наши мужчины сейчас – это дети, старики и калеки. К тому же Ласла – первая королева-женщина в нашей стране, да и в мире в общем, и она старается всячески подчеркивать это, держа при себе лишь сильных женщин. Она хочет укрепить права женщин в Вадгарде, да и в целом. Потому при всей своей жесткости она весьма популярна у народа – как ты понимаешь преимущественно женского на данный момент. Старики умрут, а новые мужчины впитают с молоком те законы поведения, что она заложит. А заложит она равноправие мужчин и женщин.
Ага, торжество феминизма значит, эмансипация женщин. Ну ничего, это, кажется, в каждом мире случается. Ярых, радикальных феминисток дома я недолюбливал... но у здешних женщин, кажется, не было никакого выбора, кроме как выполнять мужские функции.
– Почему все носят маски? – продолжил я свои расспросы.
– Таков этикет, – коротко ответила Лука. – К тому же так проще определить, кто есть кто. Да не все ли равно?
– Хорошо, – удовлетворился я таким ответом. – Почему... почему ее величество вдруг так резко поменяла свое решение? И почему назначила меня советником? Слабо мне что-то вериться, что королева будет прислушиваться к советам ничего не понимающего в управлении страной парня.
– Мне нравится что ты не дурак, Ганс, – улыбнулась Лука. – Совет вынудил ее. Некоторые из дам, которых она пригрела под своими теплыми драконьими крыльями, любят ее слишком сильно, и слишком сильно желают ей счастья. Помни об этом и никогда не говори о Ласле соне Розалинде ничего плохого за ее спиной.
– Я так понимаю глава этих дам – Элла сон Тонильф, – не сдержал язвительности я. – Только что-то я ей не особенно нравлюсь.
– Сона, а не сон, она же не мужчина, – сказала Лука, склонив голову чуть на бок. – Сона и сон – холостые мужчина и женщина, сонора и сонор – состоящие в семейных узах. Выучи этикет, Ганс, не поленись. А Элла... нет, тут ты не прав. Она, несомненно, больше других любит королеву, но в отличие от других она и не хочет ее ни с кем делить. Не связывайся с ней. Она пусть и профессионал в своем деле, но совершенная дура во всех делах личных. Опасная и неуправляемая дура.
– Спасибо за предостережение, – кивнул я, а потом, чуть подумав, спросил: – Скажи, как мне лучше держаться с королевой?
– А вот тут я тебе не помощница, – весело ответила мне лиса. – Раньше бы я посоветовала тебе не быть с ней наглым, но вишь как – ты ей таких гадостей наговорил, а она перед тобой извинилась. Я еще не разнюхала, что у нее в голове твориться, но подозрения есть.
– Поделишься? – с надеждой спросил я.
– Да, запросто, – кивнула она. – Ну перво-наперво она тебя ненавидит, но хорошо это скрывает.
Неприятная новость. Я, наверное, побледнел и впервые понял, зачем придворным нужны эти маски. Они замечательно прятали эмоции.
– Да-да, она тебя ненавидит, и у ненависти этой много корней, – продолжала Лука. – Перво наперво насколько я ее знаю – она плохо переваривает мужчин в принципе, хотя и не до такой степени, чтобы их притеснять. Второе – она не любит, когда кто-то сидит на ее шее и ничего не делает. Третье – твое появление обрушило все ее надежды по поводу поимки Эрика.
– Неприятно, – хмыкнул я. – Но это хотя бы подсказывает мне, в каком направлении двигаться.
– И еще кое-что, – сказала лиса как-то особенно, почти тихо. – Ты действительно похож на ее брата. Очень сильно похож. И внешне, и характером, и разговорами. Наверное, потому ты все еще и жив, маленький зайчонок Ганс. Не вороти нос от его тряпок, продолжай шутить и, авось, приживешься. Но, мниться мне, от того, что ты давишь на ее больное место – ей еще хуже.
– Учту, – кивнул я, а потом вздохнул. – Вроде вопросов больше нет. Спасибо, что предоставили мне возможность разобраться, Лука. Я действительно это ценю.
– Как мило, – протянула лисица. – Наверное потому ты всем так понравился – ты умеешь благодарить и просить прощения в отличие от многих. Говорят, такой подход и младший Розалинд пропагандировал... Ну да не будем об этом. Слушай теперь меня, навостри свои заячьи ушки.
– Весь во внимании, – кивнул я.
– Итак, ты ничего совершенно не помнишь, – сказала Лука. – Ты очнулся позавчера в темной пещере и начал звать на помощь. Тебя подобрали какие-то крестьяне, признали в тебе младшего принца и доставили во дворец. Ты не знаешь ни как ты в этой пещере оказался, ни где был до этого, но смутно помнишь лицо человека – Эрика – который был с тобой долгое время. Проще простого, правда? Особенно при том, что ты видел самого мага.
– Да, – кивнул я. – Проще простого.
– Так же зажигалка уже была у тебя, когда ты очнулся, – продолжала Лука. – И еще кое-что. Я разнюхала, что старая нянька Ганса еще жива, живет в городе. Так что королева решила не привозить ее сюда а напротив – отвезти тебя к ней для беседы. Так мы покажем всему городу, что принц действительно существует, а заодно и ты посмотришь на Фрит. Это, кстати, название города. в котором ты теперь живешь.
– Хорошо, – кивнул я, тяжело вздохнув. – Надо бы мне засесть за этикет и географию... а то если я проколюсь на каких-то банальных вещах...
– Ты не проколешься, – покачала головой Лука. – Твою путаницу в голове можно оправдать проклятием, а о других мирах известно лишь обитателям нашего замка – по дурости Эллы – да узкому кругу магов. И да, последнее. Этот пир устраивается не только с целью обосновать твое появление при дворе. Ты должен будешь так же публично отказаться от права на трон. Это укрепит Ласлу на ее месте королевы. Грех было не воспользоваться таким случаем, раз ты похож на принца.
– Понял, – кивнул я. – А эта ерунда с рыцарем, она зачем?
– А это уже больше для развлечения, да и по этикету положено, – махнула рукой лиса. – Но я все же посоветовала бы тебе выбрать себе рыцаря не по победе, а по душе. Такую, которая будет на вашей стороне не только потому, что ей так сказали и это почетно. Ловите суть?
– Ловлю, – я приподнял маску на макушку, убрал ее с лица и улыбнулся лисице. Улыбнулся не через силу а искренне и хотел, чтобы она эту улыбку увидела. – Ты очень мне помогла, Лука.
– Еще бы, – рассмеялась она, вставая. – Я поставила на то, что ты продержишься больше года три своих жалования. Так что парень, не подведи меня.
– Постараюсь, – вздохнул я. Да уж... а я -то думал что она просто такая добрая. – Скажи, а хоть кто-нибудь поставил на то, что я сниму с королевы проклятье?
– Неа, таких дураков не нашлось, – беззаботно сказала Лука.
– Я бы тоже поспорил, – хмыкнул я. – На всякий случай. Знаешь, я и так в такой странной ситуации – либо все получу, либо ничего... и к этому “все” хорошо было бы добавить три жалования главы шпионов.
– Да тебе ставить нечего, – отмахнулась лиса. – Даже жизнь свою поставить не можешь!
– Но у меня есть это, – повинуясь минутному порыву, я вытащил из под подушки зажигалку. – Она же вроде дорогая...
– Заманчиво, но ты не знаешь что ставишь, – хмыкнула лиса. – В этой штуке частица души королевы. Все еще хочешь ее поставить?
Внутри у меня все сжалось – ничего себе зажигалка! Подумав, что я, в общем-то, не дьявол, чтобы ставить на кон чужие души, я покачал головой.
– Нет... пожалуй больше не хочу.
А для себя взял на заметку – надо расспросить магов об этой самой вещице. Раз все так круто, может, она мне как-то поможет? Или, что еще лучше, попытаться как-то отдать ее королеве. А то мало ли... может ей без частички души плохо живется?
– Вот и чудно, – кивнула Лука весело. – Однако есть кое-что, что ты в общем-то можешь поставить. Частицу своей собственной души.
– И зачем она тебе? – удивился я. – И что будет со мной, если я ее тебе отдам?
– Да ничего особенного, – пожала плечами Лука. – Просто когда твоя душа уйдет, от тебя останется здесь маленькая искорка. Живое воспоминание. А уж что с тобой будет после смерти... да кто бы знал, а? Тем не менее ты будешь уже мертв, не все ли равно?
– Ну тогда я ставлю, – кивнул я, логично рассудив, что живет же Ласла без той частички, что заключена в зажигалке.
– Замечательно, – потерла руки Лука. – Ну все, ушла я. Бывай, зайчонок. Как маги сделают тебе какое-нибудь средство передвижение – приезжай в гости. Порассказываю тебе о скучных буднях шпионских как ты и хотел. И сплетнями поделюсь. Давно у нас мальчиков милых в замке не водилось.
– Обязательно приеду, – пообещал ей я. – И еще раз спасибо тебе, лисичка-сестричка.
На это она лишь подняла маску, весело оскалилась мне в ответ и ушла, только что хвостом не махнула. А я жадно повернулся к Альти.
– Ты поможешь мне с этикетом и географией? – спросил у нее я. – Мне очень нужно...
– Конечно-конечно, мой милый сон, – тут же отложив свою вышивку, закивала мышь. – Ох, вы такой хороший, такой удивительный! Вы очаровали саму Лукрецию сону Инги, поверить не могу, поверить не могу!
– Да ладна, она просто деньги поставила, – отмахнулся я.
– Но милый сон Ганс, ведь чтобы поставить деньги надо в вас верить, – удивила меня мышь. – А чтобы верить – надо быть очарованной. Но это и не удивительно, что вы всем нравитесь. Вы ведь мой сон, самый-самый лучший.
Я на это только хмыкнул. Да уж... кажется у этих девчонок так давно хоть какого-нибудь мужика рядом не было, что они перестали разбирать что хорошо, а что плохо.
4. Пошлина
Скучать мне оказалось некогда. Лука не врала, назвав меня «игрушкой двора». Чем дальше, тем более очевидным становился для меня этот факт. Пока мы с Альти пытались читать книги по этикету, которые она добыла для меня в дворцовой библиотеке, нам не давали покоя. То змея приползет меня осматривать и массировать:
– Пришло время пить микстуры, сон Розалинд.
То свинья с кухни принесет пирожков:
– А мы тут напекли, а вы наверное кушать хотите.
То собаки заглянут по какой-нибудь странной причине:
– У вас тут все впорядке? Ничем помочь не можем? Ну ладно.
То мыши еще какие-то шмотки кружевные младшего принца притащат:
– Ой, да они в сундук не помещаются, мы сейчас еще один принесем.
То еще кто-нибудь что-нибудь в мою комнату притащит или притащится сам поинтересоваться: а не сбежал ли я, а все ли у меня хорошо, а не хочу ли я с ними ни о чем поговорить?
В конце-концов я решил, что с этим пора что-то делать. А то такими темпами у этих ста семи нянек я определенно останусь не то что без глаза, а без обоих. Потому, чуть подумав, я подманил к себе Альти и попросил:
– Послушай, можешь написать кое-что на листке бумаги и на дверь повесить?
Я бы, впрочем, и сам написал... да только оказалось, что не все так просто. Разговорный язык я знал черт знает каким боком, а вот письменность для меня оставалась немыслимыми закорючками. Подозревал я, конечно, что это – дело рук вездесущего мага Эрика сон Теагана... но подтверждений у меня не было. Разумеется, читать и писать я намеревался научиться, но на это требовалось время. Пока же приходилось напрягать Альти.
– Да-да, что написать, мой господин? – спросила мышь, тут же суетливо кинувшись к столу-секретеру и достав из его ящиков перо, чернила и лист желтоватой бумаги.
– Напиши, что приемные часы... в какое время змеи к нам приходить обещали? – уточнил я.
– Утром, часов в десять, сон, – охотно припомнила мышь. – И вечером часов в семь.
– Вот и напиши, что приемные часы с десяти до одиннадцати и с семи до восьми, – сказал ей я. – А если кто хочет вне времени – то пусть платит пошлину в казну.
– Размер пошлины? – осведомилась служанка.
– Ну... – хмыкнул я. – Ты мне про деньги местные расскажи – и я решу.
– А, это я мигом, – Альти тут же вывернула свои карманы и из них, громко звякнув, на пол вывалилось несколько монет. – Ой-ей-ей! Сейчас-сейчас я их подберу, сон! Подождите! Больших денег у меня нет, конечно, но какие есть – покажу! Или мне к соноре Эрго сбегать, чтобы она нам для примера дала крупные? Или может даже в библиотеку за энциклопедией...
– Нет, ты пока давай вкратце, – утихомирил ее я.
Вот ведь деятельная-то, а! Но тем не менее моей просьбе Альти вняла и, подобрав монетки, притащила их мне. Местные деньги оказались не круглыми, как я привык, а квадратными, с дырочкой в середине, как у японской йены. И цвет у них тоже был интересный – зеленый, как у сильно окислившейся меди. А вот достоинства были те же, какие и у нас в обиходе – единички, двойки, пятерки и десятки. С местными цифрами я шустро разобрался из-за того, что они походили на символы “книги перемен” и там достаточно было палочки посчитать. Чем больше достоинство – тем меньше дырочка в середине, а вот размер самой монеты не менялся.
– А более крупные деньги бывают? – спросил я у Альти, разглядывая диковинные монеты.
– Да-да, конечно, только они уже из другого металла! – сказала мышь. – Эти – кеты, а побольше – лойсы. Один лойс равен ста кетам.
Ага, ну что-то вроде наших рублей и копеек.
– И сколько стоит буханка хлеба, например? – спросил я.
– Смотря какого, о, смотря какого, мой милый сон, – запричитала мышь. – Иной хлеб стоит целого лойса, а иной – кеты три-четыре.
– А вот тебе, например, сколько было бы не жалко отдать за какое-нибудь простенькое развлечение? – пошел я другим путем.
– Понимаю, понимаю, к чему вы клоните, сон Ганс, – закивала мышь. – Я бы поставила цену в десять кет на вашем месте. Это не достаточно мало, чтобы каждый день столько отдавать, и не достаточно много, чтобы вообще в вашу комнату во внеурочный час не входить.
– Тогда так и пиши – пошлина десять кет, – с благодарностью кивнул я. – Будем за счет развлечения местных пополнять дворцовую казну.
– А не заругают нас? – опасливо спросила мышь.
– А вот и посмотрим, – заговорщицки улыбнулся ей я.
Следующие часа два мы спокойно учились. Ну как спокойно – охи, смешки и ворчание из-за двери периодически отвлекали и заставляли хихикать в кулачок, но в общем-то нас никто не тревожил вплоть до семи часов вечера. А в семь по нашу душу пришла грозная глава мышей Жанна сонора Андро. За ее маской было совершенно непонятно, что она чувствует в отношении нашей проделки. Я даже грешным делом пожалел о том, что решил выпендриться... но соблазн был слишком велик. Наскоро же накинутая на лицо маска кролика исправно скрыла мое беспокойство.
– Добрый вечер, – почти весело поприветствовал я распахнувшую дверь и застывшую на пороге уперев руки в боки женщину. – Рад вас видеть.
– Сон Ганс, объясните-ка мне, что за объявление висит у вас на двери? – спросила она и я с облегчение понял по ее голосу, что она едва-едва сдерживает смех.
– Понимаете, – не сдерживая под маской улыбки, начал я страдальческим голосом, – я ведь все равно что новорожденный ребенок здесь сейчас. Мне учиться надо. А мне все мешали. Вот я и подумал – а может вы не обидитесь, если я как-то ограничу доступ в свою комнату? Вы уж простите, что не предупредил... дойти-то я до вас не мог, а Альти была очень мне здесь нужна. Если вы хотите – я тот час же сниму объявление...
– Ну вы артист, – весело покачала головой Жанна. – Вот ведь же насколько вы меня в тупик поставили-то, а! Я ведь два часа сидела, и ждала когда у вас начнется приемный час, чтобы вас поругать, потому что мне смешно было самой себе выписывать квитанцию на пошлину!
Я не удержался и фыркнул. Мышь сняла с двери мое объявление, прошла в комнату и села на край постели. Когда она подняла маску я увидел пожилую, действительно женщину, почти бабушку, у которой от улыбки лицо все разошлось морщинками. Добрые голубые глаза смотрели на меня ласково, как на провинившегося, но любимого внука.
– Давай-ка я тебе это объявление перепишу, чудо мое, – сказала она. – А то по твоей логике ты есть, кажется, собрался всего два раза в день. Лучше сделай час вечером приемный, но всего один, а змеи да свиньи пускай приходят к тебе когда им нужно. И члены совета тоже. А то смешнее чем себе, мне только королеве такую квитанцию выписывать.
– Думаете, она не разозлится, если узнает? – спросил я осторожно.
– Нет, это вполне может прийтись ей по вкусу, – махнула рукой Жанна. – Она тоже не любит, когда ее отвлекают бесполезной трескотней и всегда говорит, мол, время – деньги. Да я ей сама скажу, не переживай. К тому же – вы бы видели, какие эти охальницы теперь ходят расстроенные! То-то же, а то взяли моду вместо работы к вам захаживать. А уж то, что вы в казну деньги велели сдавать так и вообще прекрасно. Вот если бы себе – да, разозлилась бы наша Ласла.
– Ну и отлично, – вздохнул я с облегчением, а потом, вспомнив, попросил. – А вот у меня просьба. Мне бы цены узнать – так, для общего развития. Ну, что-сколько стоит.
– Я попрошу своих мышек вам список составить, – кивнула пожилая дама и тяжело поднялась. – Ну ладно, не буду отбирать вас у остальных страждущих. Смотрите, как бы они вас не растащили на радостях. И во внеурочный час без квитанции никого к себе не пускайте. Пускай вам отдают, а вы складывайте и мне сдавате. А то они ведь уже напокупали, только стесняются, видно.
– Хорошо, – улыбнулся ей я. – Спасибо вам.
– Не за что, – улыбнулась она в ответ, возвращая маску на лицо. – Но в следующий раз прежде чем что-то такое делать – все же ко мне Альти пришлите.
– Всенепременно.
На том и порешили. И следующий час в моей комнате в замке галдеж не утихал.
5. Королева на завтрак
Я чувствовал себя, откровенно говоря, не в своей тарелке. Или... не важно в какой тарелке, своей или не своей, но главное – именно в тарелке. Наверное, этому способствовала тушка зайца, распластавшаяся на вытянутом блюде посреди стола. Надо сказать зайца есть искренне не хотелось – взыграли у меня к нему, из-за маски видно, родственные чувства. А вот королеве явно нравилось.
Это такой способ устрашения что ли?
– Так и будете считать звезды? – спросила она у меня, по-королевски прожевав очередной кусок крольчатины. – Или вам не нравится дичь?
Интересно, она и меня вот так же однажды слопает?
– Извините, задумался, – натянуто улыбнулся ей я и осторожно принялся за свою порцию зайца, выложенную на тушеную капусту.
Когда с утра пораньше меня растолкала Альти и объявила, что ее величество пригласила меня на завтрак, я, честно, растерялся. С королевой Ласлой отношения у меня за эти два дня скакали из стороны в сторону, как вот этот несчастный заяц, пока был жив и жевал травку. И я никак не мог определиться по поводу нее – какая она, собственно, хорошая или плохая? Сначала хотела упечь меня в темницу, потом – чуть ли не сделала членом семьи, теперь вот хмуро, молчаливо ела, сняв маску и поглядывая на меня с еле сдерживаемым негодованием.
Я посмотрел наконец на нее, а не на злосчастного зайца. Она была... прекрасна, пожалуй. Настоящая королева в своем красном платье со шлейфом. Настоящая королева со своей короной из кос на голове. Настоящая королева со своим надменным выражением на лице.
– Жанна рассказала мне, как ты выдворил вчера болтливую прислугу, – холодновато сообщила она, поймав мой взгляд.
– Да? И что вы об этом думаете?
– В следующий раз советуйтесь, прежде чем принимать такие решения.
– Хорошо, обещаю, что буду советоваться.
И все. И опять напряженная тишина. И что я почерпнул из этого диалога? Что она хотела этим сказать? Зачем она завела разговор, если не хотела его продолжать? В небольшой столовой с круглым столиком на трех-четырех человек не было никого кроме нас. И это так угнетало.
– На совете маскарада, с вами было куда проще... – промямлил я невпопад. – Уж простите мне мою бестактность...
– Я пригласила тебя по делу, а не чтобы вести светские беседы, – отшила меня королева, тем не менее как-то незаметно перейдя на «ты».
– Беседа по делу тоже может быть приятной, – подобрав для нее улыбку потеплее, ответил на это я.
Королева нахмурилась, закусила пухлую губу и уставилась на меня свирепо.
– Я не обязана тебя развлекать... Ганс, – имя брата она выдавила из себя с трудом, и я взял это на заметку.
– Тогда почему вы не прислали ко мне кого-нибудь с запиской или сообщением, а пригласили на завтрак? – спросил я как можно более непосредственно, хотя сердце в груди буквально подпрыгивало. – Вы уже несколько раз так делали, чтобы не общаться со мной лично...
– Заткнись, – королева стукнула рукой по столу.
Я испуганно отпрянул, а потом, опустив голову, вздохнул.
– Хорошо, как скажете. Больше ни единого лишнего слова. Простите меня, я зашел слишком далеко...
Королева почему-то расстроилась. Глянула с какой-то потаенной надеждой на свою маску. Что ж, привыкла она, видимо, в ней все прятать, а теперь боится, что покажет мне лишнего.
Время шло. Молчание давило. Еды на тарелках становилось все меньше и меньше.
– Пожалуй, мне нужно принести свои извинения, – пробормотала она, когда я справился со своей порцией. – Мне не стоило на тебя кричать.
– Я и не обижался, ваше величество, – хмыкнул я, отложив вилку и посмотрев на нее.
– Ласла, – с некоторым сожаление попросила она. – Будет странно, если мой брат будет называть меня по титулу. Хотя мне это и не особенно нравится, все это очень важно для дела.
– Хорошо, Ласла, – кивнул я.
– И не сутулься.
Я послушно выпрямил спину. Ну что ж... может так оно даже и лучше? Но как мне ее расколдовывать, если нельзя с ней даже лишним словом перемолвиться? Хотя... сначала нужно, пожалуй, побольше о ней разузнать. А раз она сама рассказывать не хочет – буду трясти двор.
– Ты уже начал изучать этикет?
– Да.
– Что-то еще?
– Деньги, география, история. Пока что самое основное.
– Тебя все устраивает?
– Более чем, – не стал кривить душой я.
– Лука говорила, что она ввела тебя в курс дела. Ты все из разговора с ней запомнил? – осведомилась королева.
– Не дословно, но да, все или почти все.
– Отлично.
Ласла отставила в сторону пустую тарелку и откинулась на спинку своего высокого стула, попивая воду.
– Кажется я тебя запугала, – вздохнула она. – Как же это раздражает...
– Я тебя не понимаю, – хмыкнул я. – То я тебя раздражаю лишними разговорами, то – излишней сухостью. А ведь сама мне условие поставила, чтобы я снял с тебя проклятье...
– Это не я его тебе поставила, а двор, – поморщилась Ласла так, будто ей холодная вода затекла в больной зуб. – Не питай иллюзий – проклятье невозможно снять. Я это прекрасно понимаю. Двор тоже понимает... но цепляется за несбыточные мечты.
– Почему же это? – спросил я, заинтересовавшись.
– Подумай сам, – сказала она, посмотрев на меня уставшим взглядом. – Эрик хотел сделать меня добрее... наказал за злобность характера, за мое черствое сердце и жестокость. Но я королева. Я не могу быть доброй во всем. Недавно закончилась война, на которой я вела своих людей на смерть и сама лично убивала без сожаления тех, кто на нас напал. Но даже в мирное время королева не может быть доброй, как жрица света. Это разрушит страну.
Я озадаченно моргнул.
А ведь она права. Чертовски права.
Внутри поселилось сомнение. А может она не так уж и плоха? Может, в тот раз, да и сейчас, эти вспышки гнева была вызваны вовсе не жестокостью, а личной неприязнью, как и сказала Лука? Ведь она извиняется. Извиняется, черт ее подери, так ни один злодей не делает! Ей стыдно за свои поступки. Да и к тому же – будь она чудовищем ее бы не любили, как сказала Лука, придворные. Впрочем, лиса могла и лгать. Но пока у меня не было подтверждения того факта, что королева достойна своего проклятья.
– Вы... ты не могла бы рассказать мне, как это случилось? – попросил я осторожно. – Как он тебя проклял?
– Как-нибудь потом, – покачала головой она. – Да и зачем тебе знать?
– Просто хочу понять, чем я могу быть полезен.
– Ты будешь мне полезен, это я тебе обещаю, – сказала она, вернув себе свою привычную властность. – Сегодня вечером ты первый раз послужишь мне в качестве советника. Именно для того, чтобы это обсудить, я тебя и позвала.
– Да, я тоже хотел об этом поговорить...
– Думаешь, ты плохой советник? – кивнула она. – Да, Лука говорила, что ты чуть умнее, чем я подумала о тебе сначала. Не волнуйся об этом. Ты действительно можешь дать какой-нибудь хороший совет. Ты ведь из другого мира, просто используй свой личный опыт и знания, полученные там. К тому же – ты вроде не дурак, раз вчера такое... вытворил с пошлиной.
Я польщено улыбнулся, а королева разозлилась.
– Вот опять! Как ты это делаешь? Откуда ты берешь эти слова, эти улыбки, эти жесты?
– Какие? – испугался я.
– Да мне... в пору уже поверить, что мой брат действительно воскрес, – почему-то испугалась собственных слов Ласла. – Будто заколдованный!
– Может и так, – не стал спорить я. – И я заколдованный, и ты – заколдованная. Мы оба – заколдованные.
Королева на это неожиданно вымученно закрыла лицо руками, поставив локти на стол.
– Убирайся, – попросила она тихо.
– Но почему? – расстроился я. Расстроился, потому что разговор только-только начал клеиться.
– Убирайся, кому говорю, – она хлопнула по столу рукой так, что тарелки подпрыгнули. – Не испытывай судьбу, просто уйди.
– Прости, но не могу я уйти, – промямлил я. – Ты же знаешь...
Она посмотрела на меня так, будто была готова вот-вот расплакаться, и встала сама. Быстро надела на лицо свою маску и спешно направилась к двери.
– Ласла, прости, если я что-то не так сказал, – повернулся я вслед за ней, испугавшись. – Но если ты мне не скажешь, что я делаю неправильно – я ведь не пойму...
– Я вызову стражниц, чтобы они отнесли тебя в твою комнату, – холодно отрезала королева. – Через час за тобой зайдут маги, они сделали что-то для тебя, чтобы ты мог передвигаться. В шесть я жду тебя в тронном зале, будешь учиться, как нужно быть советником.
И она громко хлопнула дверь, оставив меня одного. Я вздохнул... и решил свою порцию все же доесть. Неудачный разговор с королевой вовсе не отменял того факта, что заяц с тушеной капустой оказался вкусным, хотя и жирноватым на мой вкус завтраком...
