Текст книги "Попаданец для драконши (СИ)"

Автор книги: Алиса Рудницкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 39 страниц)

Старик потупился, тяжело вздохнув.

– Что-то не так? – спросил я удивленно.

– Знаете, принц... – он задумчиво хмыкнул, – такие вещи как этот артефакт обесценивают радость от открытия. Кажется, будто это они а не ты сделал всю работу.

– Не думайте так, – покачал головой я. – Это всего лишь удача, она ничто без ума и расчета. Не думаю, что я бы, даже бесконечно пробуя варианты, добился бы такого эффекта.

– Ганс прав, – вмешалась Кая. – Артефакты на удачу только направляют в нужное русло мысли, но знаний они не дают. Так что когда вы наконец приручите молнии – это будет ваше открытие. Ваше и только ваше. А главное только вы потом без всякой удачи сможете повторить все то, что сделали.

– Спасибо вам обоим за поддержку, – улыбнулся нам старик. – Если вы позволите – я продолжу работу. Хочется провести еще несколько опытов и выяснить достоверно природу гула.

– Удачи вас с этим, – я, улыбнувшись, поднялся. – Напоследок спрошу еще кое-что. Сколько?

– Три за месяц, – ответил ученый. – Всего каких-то жалких три энергокристалла наполнила моя мельница за месяц, но этого до сих пор мало, сон Розалинд. Слишком мало, слишком дорого.

– Ну, в прошлом месяце был всего один, – вздохнул я. – Даже если так – это очень ценно. Да и громоотводы принесли нам за сезон дождей целых сорок кристаллов. Пока что они ваши. Они ваши до тех пор, пока вы не разберетесь. А разберетесь – они будут уже королевские. А там...

– Вы действительно в это верите? – с некоторым сомнением спросил старик честно. – Что мы сможем с одной мельницы получать сто кристаллов в месяц?

– Я знаю, что мы сможем, – хитро улыбнулся ему я. – Это реально, надо просто больше времени, сонор Тенбрук. Старайтесь, работайте, и вскоре мы увидим с вами сундук, набитый этими камушками. Я верю в то, что этим сундуком Ласла расплатится перед Конкори. Верьте и вы.

– Хорошо, раз вы так думаете, – кивнул, потерев подбородок, ученый, и тут же принялся снова разбирать катушку. – Тогда я тоже буду с закрытыми глазами представлять, что на следующих выходных все увидят прирученную молнию в банке. Может, это поможет мне достигнуть цели.

– Непременно, – одобрительно улыбнулся ему я. – А теперь мне пора. Удача у вас теперь уже есть, так что... успехов и вдохновения. И да помогут нам белая и черная птицы в наших начинаниях.

80. Самый богатый сторонник

Мельница стояла рядом со своими сестрами словно старая служанка в окружение молодых принцесс. От времени ее деревянная общивка посерела, лопасти крутились неохотно, кое-где на них виднелись крупные заплаты. Вокруг недружелюбно торчали из земли высокие железные столбы-громоотводы – местные уже успели окрестить их «ловцами молний». Закономерно, молнии в них часто били, потому трава вокруг стояла выгоревшей. Внутри мельницы что-то устрашающе шумело.

Эллиот первым выпрыгнул из невзрачной кареты, запряженной такими же невзрачными лошадками, и тут же подал руку Ласле. Ласла сегодня оделась довольно просто – в дорожное коричневое платье и бежевую, короткую накидку с капюшоном. Из капюшона, блестя на беспощадном солнце, высовывалась золотая драконья маска. Мы с Каей тоже выбрались на воздух и тут же утонули в выгоревшей траве, которой заросшая дорожка.

– Смотрите-ка, не одни мы приехали с проверкой, – проворчал Эллиот, кивнув в сторону мельницы. – Неприятная неожиданность, надо сказать.

– Это неожиданность только для тебя, – подняла гордо подбородок королева. – Я сама пригласила сона Жейра сюда. Решила убить двух зайцев одним ударом – и посмотреть на чудо, которое сулит мне мой любимый брат, и узнать, как дела у владельца почти всех мельниц центральной части Вадгарда.

– Тихушница, – поругался я на нее, опираясь на костыли. – Впрочем, я тоже не сказал тебе, зачем я тебя сюда притащил.

– Как ты там недавно сказал? – припомнила Ласла. – Око за око, зуб за зуб?

– Именно так, – пыхтя, согласился я. – Ну, пошлите скорее. А то моя тайна так распирает меня изнутри, что я вот-вот взорвусь.

Кое-как, проклиная мешавшую идти траву, я добрался до мельницы. Жалея меня, сестра шла медленно, величественно, то и дело бросая задумчивые взгляды на ряды зеленых, только-только наливающихся колосьев пшеницы, виднеющихся в отдалении. Рядом с мельницей и правда стояли на привязи четверка белых лошади и с наслаждением объедали уцелевшие в пожарах сорняки. Стражницы в лошадиных масках, охранявшие вход в мельницу, поклонились нам и молча пропустили внутрь.

– О, господа, добрый день, – радостный и суетливый ученый поклонился, и от этого чуть не свалился с сундука, на котором сидел. – Ваше высочество королева, я счастлив, что вы почтили меня своим присутствием. И я во сто раз счастливее от повода, по которому сон принц пригласил вас сюда.

Его громкий, радостный голос еле пробился через шуршание каких-то мудреных механизмов, что вращались в мельнице вместо жернова. Был Тенбрук тут не один – его окружала целая делегация. Круглый мужчина с пухлым лицом все время поглаживал свой живот, за его спиной стояла еще пара стражников и девушка с пером и толстой книгой в руках. Последняя, макая перо то и дело в висящую на поясе чернильницу, что-то писала.

– Ваше величество, – поклонился круглый мужчина – видно тот самый сон Жейр. – Сон принц, сама судьба вас сюда привела. Я почему-то не сомневался, что увижу здесь вас.

– Рад с вами познакомиться, – насторожившись от этих слов, я принял и пожал протянутую мне потную ладонь.

– Мы уже знакомы, вы просто не помните, – обрадовал меня мужчина. – И вообще у меня к вам будет дело. Только выйдем отсюда, а то от шума голова уже болит.

– Давайте к делу, светские беседы будем вести под открытым небом. – прервала нас Ласла. – Сонор Тенбрук, чем порадуете?

– Вот этим, – похлопал по сундуку рукой ученый.

– Прошу вас, он на него сел и не показывает, злой человек, – весело пожаловался нам сон Жейр. – Мы уже и так, и этак его уговаривали... но он не захотел слезать с него до вашего приезда!

– Правильно, молодец, – я заговорщицки улыбнулся ученому и, порывшись в кармане, протянул ему ключ. – Хотя он и не мог открыть крышку. Мы перестраховались и надежно, на магический замок все заперли.

Ни говоря ни слова, сонор Тенбрук спрыгнул, словно мальчишка, с сундука и принялся его отпирать. За месяц, что прошел со дня, когда я подарил ему яйцо, он будто помолодел. Да, счастье и удача окрыляют. Казалось, даже спина его уже не так сильно горбилась как раньше, сил прибавилось, ворчаний убавилось. А все потому, что дело сдвинулось с мертвой точки. И вот, спустя месяц, я готов был показать Ласле, что не зря мы доверили старику мельницу.

Замок упал на пол, крышка откинулась и собравшиеся испустили синхронный, почти испуганный вздох. Все, кроме королевы, конечно. Она выдвинулась вперед, подошла, наклонилась и погрузила пальцы в сияющие прозрачные кристаллы, которыми сундук был набит всклень. Выудила один, осмотрела со всех сторон, покачала головой, будто не веря своим глазам. Потом, распрямившись, повернулась к нам.

– Все вон отсюда, мы с уважаемым сонором Тенбруком обсудим кое-какие детали.

Мы послушно вышли, оставив королеву с ученым наедине. Оказавшись снаружи я выжидающе уставился на сона Жейра. Тот от моего взгляда несколько растерялся, но все равно, махнув своим, двинулся ко мне уверенным шагом.

– Вот мы и встретились снова, сон Розалинд, – сказал он. – Как вы и предсказывали – в момент великой радости.

– Дайте угадаю, – улыбнулся я. – Поверьте мне, я не помню вас. Но я предполагаю, что прислал вам запечатанный пакет незадолго до своей смерти. И помог в прошлом. И велел отдать его себе же самому при определенных обстоятельствах.

– Именно так, – кивнул, вовсе не удивившись, сон Жейр. – Но прежде, чем я отдам вам его, хочу кое-что сказать. То письмо, которое было приложено к пакету, увы, не сохранилось. Но я помню, что вы просили меня передать вам кое-что на словах. Прозвучит загадочно, я и сам не понимаю смысла, но...

– Что же, это? – улыбнулся ему я. – Поверьте, я готов к любым странностям.

– Роза правдивая легла в руку власти, – процитировал сон Жейр. – Гвоздика смелая легла в руку богатства. Мак опьяняющий лег в руку нищеты. Такая вот странная фраза там была.

– Хм, – сказал я, а потом заинтересовался. – Так вы, получается, рука богатства?

– Можно и так сказать, – улыбнулся сон Жейр, от чего на его пухлом подбородке прорезалась ямка. – Правда, графы да наместники побогаче будут. Но из нетитулованных да, я – самый богатый человек Вадгарда. И все это – благодаря вам.

– Что же я такого сделал?

– О, все очень просто, сон Розалинд, – сон Жейр требовательно помахал рукой своей секретарше, и та тут же кинулась искать что-то в седельной сумки одной из белых лошадок. – Мой отец был владельцем почти всех пшеничных полей Вадгарда. Его в шутку звали пшеничным королем. Нас, сыновей, у него имелось двое и я, увы, ничего не родился первым. Старший брат был пьяницей и разгильдяем, жадным до денег. Отец много раз говорил, что не отдаст ему свои земли в наследство, но... брат был хитер и беспощаден. Он сжег завещание, нанял тихий нож, чтобы тот убил поручителей отца, и таким образом завладел наследством. Тогда я подал прошение о королевском суде.

Да, было тут такое. Я уже пару раз участвовал. Обычно королевский суд, где Ласла выступала в роли судьи, устраивали ради того, чтобы поделить наследство или наказать богатого преступника, погрязшего в махинациях. Там вела расследование сама Лука, которую, к слову, я не видел с тех самых пор, как умерла старая сона Лони. Видно, лиса считала, что я ненавижу ее за смерть няньки. Я... честно, сначала ненавидел. Сейчас, спустя четыре месяца, уже нет, но лиса все равно старалась не попадаться мне на глаза.

– Однако в те времена правил ваш отец, – продолжал сон Жейр. – И ему было недосуг вдумываться в наши мелкие проблемы. Брат получил свое наследство, но... тут вмешались вы. Вы присутствовали тогда на суде совершенно случайно и убедили моего брата в том, что он не должен быть столь жаден по отношению к своему кровному родственнику. Брат тогда отмахнулся от меня и, как кость голодному псу, кинул мне эти мельницы. Пусть из десятка осталась как была лишь одна – я не сношу ее только доброй памяти ради – именно благодаря им я поднялся. Поднялся настолько, что у собственного пропившего почти все состояние брата выкупил все поля до единого. И вот, кто бы мог подумать, что именно эта мельница вдруг вместо муки станет молоть магию.

– Да, интересное совпадение, – удивился я.

– Это вам, – сон Жейр принял из рук своей секретарши сверток и протянул его мне. – Я хранил его как зеницу ока... и честно сказать мне интересно, что там. Не покажете?

– Запросто, – согласился я, приняв подарок. – Кая, открой-ка.

Сипуха быстро разрезала ножом оберточную бумагу и достала на свет шкатулку. Точно такую же длинную шкатулку-пенал, какая уже лежала у меня на каминной полке, храня внутри невянущую розу. Открыв крышку, я, как и ожидал, увидел гвоздику. Цветок выглядел свежим, будто только что сорванным.

– Поразительно, – удивился купец. – Потрясающая вещь, а ведь она несколько лет лежала! Поверить не могу, что все это время хранил такое чудо.

– Ну, это чудо обещает мне очень интересный сон, – я осторожно вынул цветок из шкатулки и понюхал его. Понюхал, а потом пробормотал сам себе. – Значит, остался мак. Ничего, Эрик... я верю в то, что ты все хорошо спланировал и я просто двигаюсь по намеченному тобой плану. Только бы ничего не сорвалось...

81. Поддельное мужество

Стоило вернуться домой, как я с жадностью накинулся на цветок. Я даже не стал дожидаться ночи – попросил у Альти снотворное, переломил черенок, сунул гвоздику в шкатулку, положил шкатулку под подушку. Было страшновато – за Земле гвоздики на похоронах дарили, или на день победы. Но здесь, в Вадгарде, такого суеверия не имелось, и это придавала надежды на то, что второй контракт будет не таким страшным, как первый.

Хотя, если учесть, что душа Ганса каким-то образом оказалась в моем теле... на что я вообще надеялся?

На этот раз кафельная плитка была ярко-алой, а в воде то и дело скользили красные разводы, будто кто-то пролил в бассейн кровь и она так и не смогла раствориться толком. Это пугало и настораживало, вызывало чувство тревоги.

– Как вы, мой принц?

Голос как всегда раздался из-за спины, и я быстро обернулся. Ганс лежал на постели, накрытый ярко-красным одеялом. Он лежал на спине с закрытыми глазами, будто спал. Однако его руки теребили ткань задумчиво, почти раздраженно, скручивали ее и дергали. Рядом же с постелью, на изящной деревянной тумбе, стояла ваза со злополучными гвоздиками.

– Молчите? – спросил Эрик, подойдя ближе к постели у усевшись на ее краешек. – Уже пожалели о том, что заключили со мной контракт?

– Нет, – неуверенно сказал принц. – Не пожалел. Оно того стоило. Теперь мои глаза открыты, а значит...

– Позвольте, мой возлюбленный принц, – насмешливо сказал Эрик. – Перебью вас немного. Если вы говорите, что ваши глаза открыты, так отчего же вы держите их закрытыми уже неделю? Вы очень пугаете этим свою сестру, а ведь она очень любит вас и беспокоится.

– Она мне не сестра, – зажмурился Ганс еще сильнее, а потом, нехотя, открыл глаза и неуверенно посмотрел на мага. – Вы знали о том, что здесь творится?

– Знал, – согласился Эрик.

– Как давно?

– Все время, мой принц, – чуть насмешливо ответил маг. – Я знал об этом еще до того, как Розалинды сделали меня придворным магом.

– Так почему же вы ничего не исправили, – в голосе принца просквозила ненависть. – Почему?!

– Потому что Ласла не хочет, чтобы я вмешивался, – невозмутимо улыбнулся Эрик.

– Но разве в таких вопросах... вообще стоит... спрашивать?...

Эти слова Ганс почти прошипел, глядя на Эрика прожигающим взглядом. Его пальцы сгребли ткань, сжали ее, зубы скрипнули. Он выглядел как маленький, но очень злой котенок – тощий, слабый, но готовый кинуться на большую добрую овчарку и выцарапать ей глаза. Эрик тоже заметил это и обезоруживающе взял его за руку. Ганс опешил от такой вопиющей фамильярности, засопел, но гнева в нем поубавилось.

– Вы же энох, – сказал он. – Хаях всех богов, сильный маг. У вас столько силы, так почему же вы не поможете моей сестре? Ведь вы ее любите, Эрик, я вижу это...

– Именно из-за то, что люблю, я ей и не помогаю, – покачал головой маг. – Видите ли, Ганс, хотя вы меня и не на много старше, почему-то вы так и не выросли. Может потому, что вечно жили с повязкой на глазах и не особенно смотрели по сторонам, может – просто вы такой человек. Я же видел многое, многое понял. Достаточно, чтобы знать, что если я помогу Ласле, то это ничего не изменит. Она найдет себе другого деспота просто потому, что ей так привычнее.

Ганс с некоторым ужасом вжался в подушку, вцепился в руку мага.

– А если она его не найдет, то примется бичевать себя сама, – продолжал маг, отведя глаза. – Подумайте сами. Пятьдесят с лишним лет она терпит это унижение и не пытается ничего сделать. Люди ко всему привыкают, а от привычки не так-то просто отказаться, даже от ужасной. И пока Ласла не попытается решить эту ситуацию – сама, без посторонней помощи и подсказок, без давления со стороны – ничего не изменится. И даже то, что она справится сама, не станет гарантией ее избавления от мучений. И она это прекрасно понимает...

– Но разве нельзя никак облегчить ее страдания? – мучительно закрыл глаза Ганс. – Как можно жить в этом столько лет, не понимаю...

– Или не хотите понять? – лукаво улыбнулся Эрик.

Принц обиженно вырвал из его цепких пальцев свою руку.

– К тому же я много раз предлагал Ласле помощь, – вздохнул, будто извиняясь, маг. – Но даже в самых критических ситуациях она от нее отказывалась. Да, она позволяет помогать себе но только без контрактов. Это так... потрясающе.

На лице Эрика появилась улыбка. Влюбленная улыбка, улыбка восхищения. Меня это остро кольнуло. А ведь не смотря на то, что для Ласлы маг был просто хорошим другом, для него самого она, пожалуй, была не просто любовью, а некоим объектом обожания – вот такое у него было лицо.

– Вы только представьте себе, сколько в вашей матери силы воли, – продолжал Эрик. – Перед ней – я, готовый заплатить за нее любую цену, исполнить любое ее желание, помочь ей с любой проблемой. Человек, что стал лучшим из лучших магов только ради нее одной. Люди приходят ко мне со всей кеты, я заключал контракты даже с королями. Но вот нонсенс – та, ради кого я взращивал в себе эту силу воротит от нее нос и говорит, что справится со всем сама. Разве это не достойно уважения, мой принц?

– Это тупое, баранье упрямство, а не сила воли, – разозлился Ганс. – А вы, сон Теаган – просто ослепший от любви идиот. У вас обоих не хватает смелости взглянуть правде в глаза. Настало время что-то менять. Потому... потому, как бы не была велика цена, заключите со мной еще один контракт.

Тяжело вздохнув, маг потрепал волосы принца, но тот поймал его за руку и уставился с ненавистью.

– Почему бы вас не попытаться справиться со всем самому? – предложил Эрик. – Прошла всего неделя, принц. Вы даже и не думали попытаться сделать что-то без магии.

– А почему нельзя пользоваться магией? – зло спросил Ганс. – Если есть короткий путь – почему нужно идти длинным?

– Потому что короткий путь вас убьет, – бесстрастно ответил Эрик. – В прямом смысле этого слова, Ганс.

– Цена? – если принц и испугался, то не подал виду.

– Ваш череп, – маг ткнул пальцев в лоб Ганса и тот замер, открыв рот. – Разумеется, я не буду отрубать вам голову, мой принц. Видят боги напрямую, при помощи оружия или боевой магии, я не убил еще ни одного человека... другое дело, что люди частенько умирали, не выполняя условия контракта. Верите или нет, а девять из десяти почему-то решали забыть о предостережениях. Люди... такие жадные.

– Значит... я умру, – как-то жалко выдавил из себя Ганс. – Умру сам, и мне отрубят голову?

– Не сам, и не отрубят, – пожал плечами Эрик. – Но да, вы умрете раньше меня. Не сегодня, не завтра, и даже не через неделю. Но ваш череп я получу до того, как отправлюсь к двум великим птицам на суд.

Ганс закусил губу. На секунду мне показалось, что на его глаза навернулись слезы, а потом он выпалил:

– С меня это все началось, мной и закончится. Эрик... я... принимаю этот контракт.

– Подумайте еще раз, – настоял маг. – Подумайте хорошенько, Ганс. Есть много вариантов будущего, где все счастливы. Сформулируйте свое желание. Подумайте, чего вы хотите.

– Я хочу, чтобы моя... мама освободилась из этого кошмара, – сказал Ганс, закрыв глаза и все же, кажется, заплакав. – Я не могу смотреть на нее теперь. Не хочу ничего видеть. Не хочу... мне больно от этого, Эрик. Не переубеждай меня. Просто... сделай что я прошу и все.

– Подумай о Ласле, – сделал еще одну попытку переубедить его Эрик. – Она только ради тебя это все терпела. Она любит тебя, ведь ты – ее кровь, ее плоть, Ганс. Что она скажет если узнает, что ты заплатил такую цену?

– Она поймет, – шмыгнул носом принц. – И терпела она все это не ради меня, а из-за меня. Я – причина всех ее бед. Так зачем мне жить? Мне ведь так больно, так страшно теперь, что хочется выйти в окно... Так что забирайте. Ко мраку все!

Эрик тяжело вздохнул.

– Зря я пришел... – сказал маг, а потом взял из вазы гвоздику. – Наверное, вы считаете этот поступок очень мужественным. Что ж, не буду вас разочаровывать, мой принц. Сохраните этот цветок, он станет печатью нашего контракта. Ведь мужество, пусть и поддельное, оно как гвоздика. Засыхает со временем, как и все другие цветы, но не теряет своей цвет.

Ганс вырвал из рук Эрика гвоздику и, прижав его к себе, расплакался окончательно. Маг развернулся и уже хотел уходить, но Ганс остановил его.

– Послушай, Эрик, – спросил он тихо, упавшим голосом. – Скажи, зачем тебе это? Я понимаю, что... по законам магического равновесия энох не имеет право исполнить такое большое желание без соответствующей платы, но... зачем тебе мое водное тело? Зачем тебе мой череп? Куда они пойдут? Или, они просто исчезнут?

От этих слов маг вздрогнул и обернулся.

– Нет, – сказал он с неохотой. – Твое тело я поместил в альков, называющийся колыбелью Цехеса. Оно послужит позже одному человеку. Я пока не встречался с ним лично, но когда он выйдет на сцену, в нашем мирке произойдут большие изменения. Ты использовал свое ледяное тело только ради развлечений, он же пустит его в дело, так что боги рассудили, что оно ему нужнее, чем тебе.

– Это... для него мы строили альков? – спросил осторожно Ганс.

– Да, – кивнул Эрик.

– Я встречусь с ним?

– При жизни – нет.

Ганс поник от этих слов, вытирая слезы, а Эрик, улыбнувшись, добавил:

– Однако от него будет зависеть выполнение ни одного, и даже не двух контрактов. Пусть он мне несколько неприятен, но... его глупый юношеский максимализм и самоуверенность сослужат нам хорошую службу. Я бы мог долго рассказывать об этом человеке, да не могу. И так слишком много сказал. А теперь я ухожу, Ганс. Поспи, и завтра выходи уже из своего самовольного заточения. Не заставляй Ласлу переживать еще больше.

С этими словами Эрик все же ушел, растворившись в воде. Пропал и принц. А я... я просто стоял еще какое-то время на полу бассейна, полного чужих воспоминаний и думал о том, как мне ко всему этому относиться. Одно я знал точно – мне придется рассказать обо всем Ласле. Придется... но как подобрать слова?

82. Стимул

Сидя в своем летучем кресле у двери комнаты Ласлы, я откровенно говоря оттягивал момент и в последний раз обкатывал в голове заготовленные слова. Нужно было как-то ненавязчиво узнать об алькове Цехеса, а потом осторожно рассказать об увиденном. Разумеется, новость королеву порадовать не могла... но кто ее знает? Тот факт, что Ганс знал о ее проблемах, она приняла без проблем. Вроде бы. Может и здесь не сильно расстроится? Наивная такая надежда.

Я уже хотел постучаться, как вдруг дверь сама распахнулась и, чуть не налетев на меня, из нее вылетел Эллиот. Среагировал рыцарь быстро – успел обойти меня, только ногу мою задел острой коленкой.

– Привет, – удивленно поздоровался я, хотя мы уже виделись сегодня. – Ты чего это?

Эллиот зыркнул на меня уничтожающим взглядом и, ни сказав ни слова, быстро дернул к выходу из королевского крыла. Вообще обычно к нам сюда он предпочитал не ходить, а предпочитая коротать время со стражницами у входа. Я проводил парня долгим взглядом и удивленно хмыкнул, заподозрив неладное – слишком уж быстро рыцарь смылся, и слишком уж непривычный у него был взгляд. Так-то мы с ним в последнее время поддерживали вполне дружеские отношения. Ну, насколько они вообще могут быть дружескими между подставным принцем с королевским рыцарем, переодевающимся женщиной.

Чуть поразмыслив, я толкнул дверь комнаты Ласлы, въехал и застал картину, достойную пера какого-нибудь именитого художника.

Моя любимая сестра возлежала на постели, уткнувшись лицом в подушку. На ней было совершенно непривычное для меня платье из легкой, пышной, полупрозрачной ткани, наслоенной так, что ничего сквозь нее не просвечивало. И это платье было красиво спущено до талии. Темные, волнистые волосы рассыпались по голой спине. Один гольф, снятый со стройной ноги, висел на спинке стула, второй валялся на полу рядышком. Окно было настежь открыто, и ветерок нежно гладил занавески.

– Огого, – поднял я брови, чуть испугавшись. – Ласла, эм... все в порядке?

– Нет, – устало сказала сестра, а потом все же повернула ко мне голову. Вид у нее был расстроенный и растрепанный, прядь спутанный волос прилипла к губам. – Закрой дверь, Влад, и если будут стучать – спаси меня ото всех этих людей. Скажи, что королева не в духе и боится кого-нибудь покусать, потому с королевскими делами к ней лучше пристать чуть позже. А пока что его величество Ласла сон Розалинда – всего лишь расстроенная, обиженная на жизнь женщина, которой...

Она осеклась, потеребив свое платье.

– И да, отвернись, – добавила королева. – Хоть платье поправлю...

Я тяжело вздохнул, отвернулся и закрыл ногой дверь. Ласла за спиной зашуршала юбкой, вставая с постели.

– Знаешь, мне тут по-глупому вспомнилось, что когда я впервые тебя увидел, ты была совершенно голой, – хмыкнул я. – Если, конечно, не считать пену... которой, кстати, было мало.

– Ну, тогда я тебя за человека не считала, – ответила Ласла все тем же грустным, слегка ироничным голосом. – Да и Эллиота тоже. Ох, мрак... Влад, я тебя ненавижу!

Последнее она сказала с чувством, но без злости.

– Чем же я заслужил такую немилость, о великая? – подыграл ей я.

– Тем, что ввел его величество королеву Вадгарда во искушение, – тяжело вздохнула Ласла, у меня за спиной скрипнул стул. – Можешь обернуться, я уже закончила.

Глянув на сестру, я невольно улыбнулся. Мда, королева, не королева, а выглядела моя названная родственница действтельно как простая, очень расстроенная женщина. Эдакая опытная, умудренная временем женщина, которой в очередной раз не повезло с мужиком. Под моим заинтересованным взглядом она сидела и катала по столу пальцем красную, возможно драгоценную бусинку.

– Что у вас тут случилось? – спросил я осторожно.

– Ну, мы сначала мило поговорили, – начала Ласла, и в каждом ее слове сквозил сарказм. – Потом мы так же мило развлеклись. А потом мы весьма не мило поругались, и Элли в сердцах выкинул в окно мою маску. Кстати, попал по голове кому-то, судя по крику. Сказал, что запрет меня в комнате до тех пор, пока я не придумаю способ снять с себя проклятье, а в это время ты прекрасно справишься с моими обязанностями. Потом этот... гаденыш испугался собственной дерзости и позорно дал деру. И виноват во всем этом ты, Влад.

– А я-то тут при чем? – хитро улыбнулся я.

– А кто крутит у меня на глазах со своей рыцаршей роман? – лукаво прищурилась королева.

– А кто меня подбил начать этот роман? – в тон ей спросил я.

– Но мне ведь завидно, – с каким-то блаженным выражением лица сказала королева, возведя взгляд к потолку. – К тому же Эллиот милый.

– Ну, только так нас с ним и можно охарактеризовать, – хмыкнул я.

– О, прошу, в наше нелегкое время не сыщешь днем с огнем мужчины, который не был бы похож на женщину или не был бы калекой! – покачала головой королева. – Последним таким был южный граф, но ты сам присутствовал на его свадьбе вместе со мной. А ведь любви-то хочется! Ох.... какой же кошмар... я чувствую себя какой-то лесбиянкой из-за этого дурня Эллиота...

Ласла закрыла лицо руками и шумно вздохнула.

– Ну, все не так уж и плохо, – заметил я миролюбиво.

– Да, разумеется, все не так уж и плохо, – иронично заметила Ласла. – Парень, который мне нравится прячется под женской личиной из-за закона о дизертирах, мало того – даже не может посмотреть на мое лицо из-за проклятья! Но и это еще не все, можно было бы завязать глаза, и... нет же, разумеется, мало тебе, Ласла, неприятностей. Потому если этот замечательный молодой человек тебя поцелует или решит удовлетворить твои сексуальные потребности, хмн, не при помощи своих нежных пальцев, то его ждет страшная, болезненная смерть. А теперь добавь к этому тот факт, что у парня взрывной характер а я – коронованная особа. Да... кажется корона слишком сильно жмет на мою голову, скоро совсем лишусь рассудка!

– Мда, неприятно, – нехотя согласился я.

– Но, – Ласла возвела палец к небу решительно, не дав мне и слова вставить. – Я счастлива хотя бы уже тому факту, что кто-то меня так сильно любит, что готов выбросить маску, которая дороже чем его годовое жалование, в окно.

В дверь постучали, королева закатила глаза. Я дернул плечами, подъехал поближе, открыл. В щель просунулась рука, держащая злосчастную драконью маску, которой было хоть бы хны от удара об землю. Я хмыкнул – зачаровали ее что ли? Рука к тому же была не Эллиота – маску мне протягивала Отна.

– Чего, вашество буянит? – спросила она тихо, глянув на меня в щель. – Может того, магам приказать приготовиться? А то вдруг пожар, или потоп, или еще чего...

– Нет, магов звать не надо, – улыбнулся я Отне, забрав маску. – Кому шишку набили?

– А да не бери в голову, – усмехнулась собачка. – Всего-то пришибли немного Луку. Но она там со смеху укатывалась и была так счастлива, аж целовалась с этой самой маской. Эллиот еле ее у нее отобрал.

– Ясно, понятно, – сделал скорбное лицо я, сдерживая смех из последних сил. – Ладно, Отна, ты свободна. Эллиоту привет передай, если увидишь.

– Есть, ваш высочство, – козырнула рыцарша и пропала.

Я повернулся к Ласле и, чувствуя себя идиотом, надел маску себе на голову.

– Знаешь, – сказал я, посмотрев на задумчивую сестру, – а Элли молодец. Ты бы не слишком над ним измывалась, он ведь тебя любит.

– Да, знаю, – ответила спокойно сестра. – Эх... Влад, Влад, Влад... как же это все... ужасно-то. Аж слов нет.

– И не говори, – сказал ей я, и уже хотел перейти к делу, как королева продолжила.

– А знаешь, что самое ужасно во всей этой идиотской, совершенно дурацкой, придурошной ситуации? – спросила она. – Мне впервые за почти четыре года хочется либо пойти и придушить Эрика собственными руками за проклятье, либо поднатужится и снять его уже наконец! И все из-за какого-то взбалмошного, худощавого, переодетого женщиной парнишки, который столько раз мою шкуру спасал, что я уже на пальцах посчитать не могу.

– Так попробуй, – улыбнулся ей я, радуясь такому неожиданному повороту событий. – А то ты все ныла – невозможно, невозможно... надо было давно тебе стимул найти!

– Вечно ты мне стимулы находишь, – фыркнула Ласла. – То в кошмар падать начинаешь, чтобы я освободилась и тебя поймала, то рыцарем интересным соблазняешь. Вот как брошу тебя в темницу – и будешь знать.

– Не надо в темницу, я тебе еще пригожусь, – улыбнулся я.

– Не могу я попробовать, – вздохнула Ласла. – Не помню я толком что там Эрик говорил про проклятье, а бусы мы так и не нашли.

– Постой, как же так?! – удивился я. – Ты же в тот раз, в ванной, в нашу первую встречу, так красочно мне его слова передала.

– Ой, брось! – отмахнулась сестра. – Я тогда была зла как собака на вас с Эллиотом обоих. К тому же когда Эрик меня проклинал я стояла в параличе как кукла восковая и прибывала в таком шоке, что слов-то не слышала толком. Если бы я все правильно поняла, если бы я правильно услышала, я бы давно уже сняла это треклятье проклятье, мрак его забери. Ведь я почти год никаких страшных смертных приговоров не подписываю, жертвую деньги храмам и вообще веду себя как самая настоящая добрая королева.

– Проблема, – хмыкнул я, а потом решил резко перевести тему. – Ласла, а ты случайно не знаешь, где находится на водном платье колыбель Цехеса?