Текст книги "Попаданец для драконши (СИ)"
Автор книги: Алиса Рудницкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 39 страниц)
– Думаю, студенты академии Жеиса возведут тебя за это в ранг бога еще при жизни, – улыбнулась Кая. – Я серьезно. У них там есть доска студенческих божеств. И, кстати, там до сих пор висит портрет Эрика сон Теагана. Пусть он и предатель короны, но написанная им энциклопедия заклинаний до сих пор считается чуть ли не букварем для магов. И написана она без всякой философии – коротко, четко и по существу. Правда, кое-где с юмором, но это книге, я считаю, только на пользу.
– Ого, – удивился я, – а я до нее еще не успел добраться. Надо обязательно посмотреть. Только вот случится это не раньше, чем я разберусь с этими ужасными, раздутыми пустословиями!
– Нашел что-нибудь полезное? Прости, что не интересовалась раньше... эти смотры все силы из меня вытягивают.
– Ничего страшного, – успокоил ее я. – Да, нашел. На самом деле очень много чего полезного нашел! Пусть философия, пусть много воды, но зато в этой воде много важных дня моего дела рассуждений, которые навели меня на некоторые мысли и подтвердили некоторые мои опасения. Ты... училась ведь магии, общий принцип знаешь?
– На самом деле я не считала это полезной информацией для себя, – смутилась Кая. – Меня больше интересовала география водного плана и сбор заклинаний. К тому же проклятия проходят на последнем курсе и очень кратко, так как они на данный момент причислены к списку запрещенной магии. Это была тема из разряда: выучить, сдать и забыть. Так что рассказывай, рада буду послушать.
Я вздохнул и пустился в объяснения.
– Итак, проклятья – это те же бусины с заклинаниями, только одноразовые, так как в момент снятия они уничтожаются. Всего их семнадцать. И четыре из них определяют условие снятия проклятья.
– Постой, но разве условие не назначает проклинающий маг? – Кая заинтересованно склонила головку к плечу.
– Да, так оно и есть, – согласился я. – Но маг может менять лишь нюансы, в общем же условий четыре. Первые два относятся к приобретению и уничтожению в себе какого-либо качества характера. Так маг может сказать – не снимешь ты проклятье, пока не победишь свой эгоизм, или напротив, сказать – ты не снимешь проклятье пока не станешь добрее к людям. Эти два условия самые скользкие и неприятные, так как нет никакой четкой планки для достижения конечной цели. Именно поэтому Ласла считает, что она не сможет снять проклятье – ей все время кажется, что она – злая и жестокая, что она в чем-то виновата. Оставшиеся же два условия связаны с какими-нибудь делами. Приведу примеры. Например маг может сказать – ты будешь проклят до тех пор, пока не примиришься со своей матерью. Это первый вид проклятья, связанный с каким-либо делом. Второй же будет звучать примерно так – проклятье спадет с тебя, если ты десять лет не будешь смотреться в зеркало. То есть ты либо должен что-то сделать, либо должен определенное время ничего не делать. Такие проклятья снять гораздо легче, и именно такое проклятье на мне – я освобожусь когда сниму проклятье с Ласлы.
– Хорошо, это я поняла, – хмыкнула рыцарша. – Но я не совсем понимаю, как это нам поможет.
– О, это как раз самая полезная информация из всего, что я узнал, – улыбнулся ей я, и продолжил. – В общем, из семнадцати бусин проклятия четыре отвечают за условие, двенадцать – за те эффекты, которые будет испытывать проклятый, и последняя оставшаяся бусина – это исключения. Например Эрик сон Теаган сказал, что действовать проклятье Ласлы будет только на тех, кто родился под небом кеты, потому на меня оно не распространяется. А теперь самое интересное. Чтобы кого-либо проклясть маг делает отдельные бусы, на которые цепляет от двух до ста бусин проклятья. После этого он встречается с жертвой на ледяном плане и, при помощи определенного заклинания с перечислением всех условий, исключений и эффектов, накладывает проклятье. И, когда оно уже наложено, маг обычно сбегает, выходит на водный план и прячет активированные бусы проклятья как можно тщательнее. По остаточным же следам на ауре и заклинанию порой бывает очень и очень сложно определить, что именно наложил проклинающий. Так вот, я уточнял – бусы Ласлы так и не были найдены.
– Ты хочешь сказать, что Ласла и маги не так поняли проклятье и пытаются снять его не тем способом? – пораженно распахнула глаза сипуха.
– Да, я уверен, что это так, – улыбнулся я. – А еще я думаю, что Эрик сон Теаган был пусть и жестоким, но очень умным и расчетливым добродетелем. Чем больше я думаю о всем произошедшем, тем больше я вижу четкий, умело выстроенный план. Пусть не лишенный погрешностей, пусть кое-где слишком сильно уповающий на удачу, но план человека, который что-то очень важное задумал. Я пока только предполагаю... но если мои предположения верны, Эрик сотворил далеко не зло. И если это так, если он действительно старался во благо Ласлы, Вадгарда и кеты в целом – то он обязан был оставить мне подсказку где-то.
– Потому ты... – Кая замялась, – пытаешься узнать побольше о Ласле, да?
– Вроде того, – улыбнулся ей я. – На самом деле я чувствую себя слепым котенком, который шарит вокруг себя лапками, пытаясь найти хоть что-нибудь, да что угодно! Хотя после нашего с тобой гадания я хотя бы знаю, в какую сторону ползти.
– Ты все же в него веришь? – смутилась рыцарша. – А что, если это – пустые слова? Что, если оно заведет тебя не туда?
– Не узнаю, пока не попробую. К тому же мне все равно больше нечем заняться. Особенно сейчас, когда вы сдаете экзамены и проходите проверки.
– Кстати об этом, – улыбнулась Кая. – Хочу сообщить тебе радостную весть – осталось два дня. Послезавтра вечером будет большой пир в честь окончания сборов.
– Я знаю, – кивнул я, и, хитро улыбнувшись, шепнул ей еле слышно. – И это значит, что у меня наконец появится шанс поймать за хвост хитрую лису Лукрецию сону Инги. У меня уже есть план. Осталось только предварить его в жизнь...
70. Пять пальцев
К кабинету Луки я подъехал держа в руках две бутылки лучшего кизильного вина и бутылку жутко крепкой, раритетной рисовой водки – местного аналога земного саке. Первое мне подарил по доброте душевной кофейник – у них этого вина много осталось еще со времен распавшегося союза. Второе мне в благодарность прислал рисовый кронпринц, которому я, посредством письменных советов, помог таки с шальной кизильной принцесской. Однако на алкоголе моя своеобразная «экипировка» не заканчивалась – на водном плане я нацепил на свои бусы одолженную у Ласлы бусинку заклинания, не дающего опьянеть. Было и еще кое-что, что пряталось в складках пледов, что устилали кресло. Кое-что особенное, магическое, о чем никто – я был в этом уверен – не знал кроме меня. Так что к разведению главы шпионов на откровенности я был готов на все сто процентов! И весьма обрадовался, когда услышал доносящийся из кабинета смех.
Постучавшись и получив громкое разрешение войти, я въехал в кабинет и буквально утонул в сигаретном дыму. А вот это стало для меня большим сюрпризом, не ожидал я как-то, что пьяная компания решит курить в таком тесном помещении без окон. Вдохнув крепкий дым, я невольно кашлянул, вызвав у собравшихся веселые смешки.
– Что, ваше высочество не привык нюхать что-то настолько отвратительное, как Вадгардский табак? – весело оскалился Эллиот, сжимая в зубах папиросу.
– Сон принц? – густым басом спросила Джус. – Ну ничего себе! Лапонька, ты бы шел в свою комнату, а то мы тут немного того... набрались.
– Не-не-не-не-не! – словно решившая стряхнуть с себя воду собака, замотала головой Лука. – Вы смотрите, что наш умный, замечательный, во всех отношениях отличный принц принес! Добавка! Ооооо, Ганс, сама свет-птица привела тебя сюда. Потому, как хозяйка этого прокуренного кабинета, повелеваю – садись, располагайся, чувствуй себя как дома. Упс, ты уже и так сидишь, и вроде как дома! Ну да ладно, подъезжай, давай-давай!
Я, не сдержав улыбки, подъехал поближе и с чувством водрузил на стол подношения. Каждая новая оказавшаяся на столе бутылка вызывала искренние, восхищенные ахи. Краем глаза я заметил, как Джус ненавязчиво задвинула подальше под стол деревянный ящик, полный разнообразных бутылок. Уж не знаю, что они тут до меня пили, но явно что-то подешевле.
– М... – Лука схватила бутылку рисовой водки и любовно потерлась щекой об ее прозрачный бок, – да ты маг, милый Ганс. Такая красота, такая прелесть, сколько блаженных минут подарит мне эта замечательная бутылочка.
– У тебя все замечательное, – хохотнул Эллиот. Удивительно, но сейчас, при тусклом свете желтой лампы под потолком, в просторной белой рубахе навыпуск и с распущенными светлыми волосами до плеч, он все же выглядел как парень. Такой же хрупкий, мелкий и смазливый парень, как я. И этот самый парень сцапал со стола жестяной портсигар и сунул мне одну из сморщенных самокруток.
– Спасибо, – улыбнулся я ему благодарно.
Испытывая ни с чем не сравнимую ностальгию, я сунул сигарету в рот, достал зажигалку с драконом, с которой не расставался с тех пор как попал на кету, и попытался закурить. Однако когда я открыл крышку, пламя почему-то не загорелось. Я попытался еще раз, и еще, но вещица то ли заклинила, то ли сломалась. Странно – только вчера я ей щелкал, и все нормально было.
– Ха! – развеселилась Джус. – А Ласла-то видать не хочет, чтобы ее любимый братец гробил свое здоровье!
– Да ладно? – фыркнул я, беспомощно убрав зажигалку обратно в карман. – Тогда дайте мне кто-нибудь прикурить, иначе умру от тоски!
– Иди сюда, зайчик, – Лука низко ко мне наклонилась и подставила свою сигарету, зажатую в зубах.
Надо сказать, мне всегда не нравилось, когда девушки при мне курили... но не смотря на это если удавалось вот так прикурить, я всегда получал от этого удовольствие. Девчонок это обычно приводило в восторг, и они сразу начинали вести разговоры о том, что романтичные мужчины вымирают, а посему я – вымирающий вид. Потому, прикурив от сигареты Луки и затянувшись, я остался доволен. Пусть табак был просто отвратительный – хуже самых дешевых земных сигарет -пусть у меня сразу запершило в горле и захотелось запить, но зато я положил хорошее начало разговору.
– Мы тут того, играем в кости, – махнула Джус на разложенные на столе монетки и игральные кубики. – Будешь с нами, сон принц?
– Да ты чо, у него денег поди с собой нет, – поморщился Эллиот. – Если они вообще есть у этого прихлебателя.
– Да-да, я бедный, несчастный, почти нищий принц, куда мне до вас, о первые леди королевства, – оскалился я, одновременно и подмазавшись к Джус с Лукой, и подколов Эллиота. – Да и к тому же я не люблю азартные игры.
– Но просто пить не весело, – сложила губы бантиком лисица. – И попахивает алкоголизмом.
Я тихонько фыркнул, сделав вид, что чешу нос. Да, имелась в Вадгарде такая странная причуда у людей – они обязательно старались пока пьют чем-либо заняться. Если ты пьешь и ничего не делаешь при этом – значит ты пьяница, просто посидеть и поболтать здесь было не принято. А вот выпить за делом или игрой бутылку алкоголя для вадгардца было так же нормально, как для нас, россиян, опустошить бутылку пива после работы. Исключение составляли всякие званные обеды и пиры.
– Тогда предлагаю поиграть в одну игру с моей родины, – хитро предложил я. – Правда ты, Лука, все равно будешь постоянно выигрывать.
– Так-так-так! – потерла руки лисица. – Давай сюда свою игру, Ганс!
– Интересная идейка, ваш высочство, – икнула Джус. – Вся во внимании.
И я принялся объяснять этой подвыпившей, но еще далеко не пьяной компашке, как играть в пять пальцев. Когда я закончил Эллиот только фыркнул и сообщил:
– Бесполезно. Кто больше знает про других – тот и выиграет. А больше всего знает о нас всех Лука.
– Да ладно тебе ворчать, – хитро улыбнулся ему я. – Все мы знаем парочку грязных секретов друг друга. А так – узнаем еще больше. К тому же на деле выигрывают не те, кто больше знают о других, а те, у кого меньше грязных секретов.
– А мне нравится, – прогудела Джус. – Я даже придумала уже несколько вопросов чтобы вас завалить. Сон принц, начинай ты первый, раз предложил.
– Идет.
Я вытянул вверх руку с растопыренными пальцами, Лука и Джус, посмеиваясь, повторили за мной это дурацкое движение. Пока они паясничали, Эллиот пододвинул ко мне чистый бокал и налил кизильного вина всклень.
– Я никогда не пытал людей, – сказал я.
Компашка испустила протяжный вздох и все трое загнули пальцы. Я почему-то тоже расстроился. Ну ладно Лука... но остальные-то куда?
– Как вообще можно этим заниматься, – спросил я. – Живому человеку, иголки, под ногти...
– На самом деле это такая бородатая шутка, сон принц, – сказала Джус. – В мирное время никто ничего такого не делает, магическое и химическое дознание гораздо эффективнее. Но на войне... на войне не до сантиментов.
– Простите, – вздохнул я. – Напомнил о плохом...
– Моя очередь, – рявкнул, мгновенно сменив тему, Эллиот. – Я никогда не спал с мужиками.
Лука с Джус загнули по второму пальцу, а мы с парнем весело переглянулись. Меня удивило то, как Элли быстро просек фишку с полом. Жаль, что мне нельзя было позадавать какие-нибудь веселые вопросы... это бы затянуло мой план и, увы, могло бы спугнуть удачу.
– Я следующая, – сказала Джус. – Отвечаю вам тем же, парни – я никогда не спала с девчонками.
Мы с Эллиотом загнули пальцы. Но к моему удивлению вслед за нами последовала и Лука. Выглядела она при этом так, будто ее заставили в одиночку чистить десяток казарм.
– Ха! – развеселился рыцарь. – Я знал, знал, что все лисы спят с кем попало! Сдавайся, грешница, с кем?!
– Не твое собачье дело, – поджала губы Лука.
– Тебе хоть понравилось, детка? – не удержалась и Джус от зубоскальства.
– Нет, – непреклонно вздернула нос лисица. – К тому же моя очередь. Я никогда не...
И она осеклась, глубоко задумавшись.
– Тяжко, тяжко, – пододвинула к ней полный бокал вина Джус. – Плохо быть человеком с девизом «попробуй в жизни все».
– М... – промычала Лука, у которой было загнуто уже три пальца. – Плохо, не плохо... вот, придумала! Я никогда не брила усы!
– Ах ты тварь ты рыжая, – фыркнула Джус, загибая палец вместе с нами. – За больное же кусаешь!
– Эллиот, ее надо срочно валить, – развеселился я.
– Ага, щас, – бреснул на меня глазами этот пес, многозначительно покосившись на Джус. – У меня тут свой враг. Давай уже свой вопрос, не тяни.
– Если вы не с нами, то вы против нас, – заключил я, отпив из своей кружки добрую половину сладкого вина. – Джус, как насчет союза между зайцем и лошадью?
– Только за, сон принц, – ответила женщина.
– Я не пытал Норлейва, – сказал я.
– Ах ты предатель! – загибая палец вместе с Лукой, разозлился Эллиот. – Ну все, конец тебе.
– Эк тебя задело, – цокнула языком Джус. – Все про пытки да про пытки...
– Ай-яй, – расстроилась лиса у которой как и у рыцаря палец остался не загнутым всего один. – Меня не убей в порыве праведного гнева. Добрый песик, лучший друг, пощади!
– У меня после войны не осталось ни одного увечья, – с чувством сказал разозленный Эллиот.
Джус тяжело вздохнула и загнула палец. Таким образом Элли, конечно, сократил ее запас до единственного пальца, но ничего особенно ему это не дало.
– Это было подло, – хмыкнул я. – Сочувствую, Джус.
– Да... ладно, – отмахнулась тетя лошадь. – Подумаешь, два пальца на ноге, велико увечье. Но тебе, Эллиот, конец. Как и тебе, Лука. Я никогда не бывала в других мирах.
Мы трое загнули пальцы, и таким образом проигравших оказалось целых двое – Эллиот и Лука.
– Ну вот, принц, – расстроилась лисица. – А ты говорил – я буду постоянно выигрывать! Однако игра мне понравилась. Надо будет с моими лисками так поиграть... при каком нибудь артефакте, распознающем вранье. Заменит скучные, однообразные интриги...
– Джус, нам надо придумать, как их наказать! – весело сверкнул я глазами.
– Во, – тетя лошадь наклонилась, достала из ящика две бутылки белого вина и поставила их перед проигравшими. – Пейте.
– А не слишком ли? – вытаращился я. – Вам плохо не будет?
– Чтобы было плохо, надо вот это выпить, – засмеялась Лука, пододвинув к себе поближе бутылку с рисовой водкой. – А это – легкое. Так что нам будет хорошо, да, Элли?
– Из горла, – внесла корректировку Джус. – До дна.
У меня по спине побежали мурашки. Нет. Я им точно не проиграю. Потому что если я проиграю – меня никакое заклинание не спасет! А Элли и Лука – вот луженые глотки-то! – как ни в чем не бывало вытащили пробки, чокнулись и выпили. Я смотрел на них с некой смесью восторга и ужаса.
– Ну всеее... – протянул Эллиот, неуклюже убрав пустую бутылку под стол. – Щас я вас всех нафиг выиграю. Это уже вопрос рыцарской чести!
– Ага, разбежался, песик! – оскалилась тоже сильно захмелевшая (или сделавшая вид?) Лука. – Вам тут всем конец. И тебе, лошадь, конец в первую очередь!
– Какой энтузиазм, – улыбнулся весело я. – Что ж, тогда объявляю второй круг. И начну-ка я с козырей...
– Вот кому тут действительно легче всего, – фыркнула Джус. – Мало того что играл раньше и знает все хитрости, так еще и из-за своего происхождения не делал кучу местных вещей...
– Да-да, я такой, хитрый, – развеселился я, сделав вид, что опьянел, и пододвинул Эллиоту пустой бокал за добавкой. – В общем, я никогда не участвовал в войне.
– Да ну тебя, – застонал Эллиот, загнув палец. – Когда у нас там начинается сезон охоты на принцев?
– Все, кто на этого зайца охотились, плохо кончили, песик, – промурлыкала Лука. – Синяя птица – мертва, Норлейва – пинком под зад к гречам... еще неизвестно, кого постигла участь хуже.
– Не скажи, – улыбнулся ей я. – Одной милой сове поймать меня все же удалось.
– Женись на ней, а, – буркнул Эллиот. – Порадуй старшего товарища...
– О, наш мальчик хочет, чтобы сон принц протоптал ему дорожку к руке и сердцу возлюбленной королевы? – засюсюкала Джус.
– Я придумал вопрос! – не стал отвечать на это разомлевший от выпивки Эллиот. – Мне никто никогда не предлагал вступить в брак, и я тоже никому не предлагал.
Девушки загнули пальцы, ну и я следом за ними.
– Эй, у тебя там что, была невеста что ли? – удивилась Лука, глядя на меня. – Ну... там, дома?
– Не, – улыбнулся ей я. – Но я вечно в шутку обещаю Ласле жениться на ней. Думаю, это считается.
– Э не, брат, – подергал бровями Эллиот. – Королева моя и только моя. Иди гладь перышки свой сипухе.
– Чтобы заполучить королеву ее еще расколдовать надо, а чет ты, Элличка, этим не занимаешься, – хихикнулая Лука, ухватив рыцаря за щеку. – Вот хорошо быть тобой! Свалиииииииил всю работу на Ганса и радуешься!
– Я придумала вопрос, – будто проснувшись, вклинилась Джус, а рыцарь стряхнул раздраженно руку лисицы со своего лица. – Я никогда не переодевалась в противоположный пол!
– Кажется мы с тобой, Элли, опять останемся в дураках, – загнула Лука палец.
– Мда... – согласился я, загибая палец. – И я с вами.
– Ганс! – аж облизнулась от радостного возбуждения лисица. – Каких еще ваших грязных тайн мы не знаем?!
– Меня на спор переодела компания, в которой я пил, – потупился я. – Это было на какой-то праздник, вроде.
– Я бы на это посмотрела, – оскалилась Лука. – Эллиот, Джус, предлагаю союз.
Глаза этой троицы нехорошо заблестели и я понял, что влип! Хотя... какая уже разница. Мне осталось задать всего один наводящий вопрос, ради которого все и затевалось. И это нависшее надо мной наказание сейчас мне только на руку.
– На меня никогда не накладывали проклятья, – сказала Лука, и я тут же загнул палец.
– Кстати о проклятье, – улыбка сама собой заиграла у меня на губах. – Есть у меня одна идея по поводу того, как расколдовать Ласлу.
– О! – оживился Эллиот. – И когда? И как?
– Пока не знаю точно, – я повернулся к Луке. – И, раз уж ставки так поднялись, скажу вот что. Я никогда не скрывал от принцев важную информацию о королеве.
– Ой, да ладна тебе, – сказала весело лисица, но палец не загнула. – На-ка, выкуси. Я не скрывала от тебя ничего полезного, Ганс. Уймись, а то станешь таким же параноиком, как...
Договорить она не успела, так как из-за моей спины раздалось пронзительное, свистящее шипение. Лука то ли протрезвела, услышав его, то ли просто, как в тот раз, перестала притворяться. Глаза ее прояснились и она уставилась на меня колюче, заинтересованно. А я достал из складок пледа подаренную мне кофейным кронпринцем статуэтку – змею в наряде стражника – и поставил ее на середину стола.
– Загибайте палец, Луреция сона Инги, – сказал я, хитро ей улыбнувшись.
– Как жаль, как жаль, – поджала губы Лука. – А я так надеялась что ты чуть подольше останешься добрым, не способным на хитрости ребенком...
– В лисьей норе и самому недолго хвост отрастить, – ответил ей на это я, а потом сложил руки в замок, положил на этот замок подбородок и уперся локтями в стол. – А теперь скажи, что я упустил? Какую еще грязную историю прячет от меня моя возлюбленная, не желающая чтобы я лишнего волновался, сестрица?
Лука подняла руки раскрытыми ладонями ко мне.
– Я сдаюсь, ваше высочество, – сказала она. – Хорошо, ты все узнаешь. Но цена будет высока, Ганс. Ты сам захотел, и видит свет-птица, не из моих губ ты услышишь так желанную тобой правду. Тебе не понравится.
– Там нечто настолько отвратительное? – спросил я осторожно.
– Весьма, – кивнула Лука, а потом, опустив руки на стол, добавила. – Через пять дней съезди, навести свою старую няньку. Она так ждет твоего визита, а ты уже полгода не едешь.
Я прикусил губу. Да уж, я так и не нашел в себе сил повстречаться во второй раз со старой соной Лони. Значит, пришло время?
– А теперь давайте играть дальше, – Лука загнула палец и хитро улыбнулась Эллиоту. – Давай, мелкий, я на тебя надеюсь. У него всего-то два пальца осталось!
– Я никогда не носил лисью маску, – сказал Эллиот невозмутимо.
– А я никогда не не состояла в Вадгардской гильдии воров, – добила лису Джус.
– Ах ты заяц! – подскочила Лука, не забыв загнуть последние два пальца. – Ты с ними сговорился!
– Нет, подруга, – ухмыльнулся Эллиот. – Просто этот парень слишком красиво тебя уделал, чтобы не переметнуться на его сторону. К тому же это мужская солидарность...
71. Сказка замка Лэд
К дому старой няньки я ехал с плохим, просто ужасным предчувствием. Передавалась моя нервозность и Кае, что тряслась в седле гнедой лошадки впереди меня. Потому ехали мы до остервенения быстро, не сговариваясь решив покончить со всем этим поскорее. Коляску даже с собой не взяли, чтобы не мешалась. В конце-то концов ноги все еще меня держали, хотя ходить я мог только по стенке или держась за кого-либо. Одно время я подумывал костыли выпросить, да не решился. Все боялся, что перегружу слабые нижние конечности и они снова откажут.
Двухэтажный дом стоял в окружении луж – не так давно начался сезон дождей, что-то наподобие нашей осени. Листья с деревьев облетали, хотя бы раз в неделю лило как из ведра и частенько громыхало. Не смотря на это все равно было жарко, а в связи с повышенной влажностью – еще и душно как в парилке. Кая, правда, обещала, что скоро похолодает, но не на долго – всего месяца на два-три. А потом природа обновиться и снова повиснет над континентом адское драконово пекло.
Спрыгнув с лошади, Кая подвела ее за уздцы к нужной нам двери. Дверь была все такой же зеленой и такой же облезшей, только теперь она еще и перекосилась, отчего не закрывалась. Это меня чуть испугало – в Вадгарде открытыми двери домов оставляли когда кто-то умирал. Здесь считалось, что душа не может проходить сквозь стены, и чтобы она ушла в следующую жизнь ей нужно обязательно открыть дверь, иначе она может остаться злобным призраком.
В общем, сложно было придумать примету хуже, чем входная дверь, которая не закрывается.
– Я стучу? – спросила Кая.
– Да, – кивнул я, собрав остатки храбрости. – Да, стучи. Что бы не случилось – я чувствую, что должен знать...
– Крепись, мой принц, – вздохнула сипуха. – И готовься к тому, что узнавать правду будет не у кого.
Придержав дверь, Кая громко по ней постучала. Как и в прошлый раз с косяка посыпались опилки, и сразу же вслед за ними раздались торопливые шаги. Открывшая нам сиделка, которую я худо-бедно помнил по прошлому разу, окатила меня неожиданно холодным, почти ненавидящим взглядом. Окатила, но тут же собралась и учтиво поклонилась в пояс.
– Ваше высочество принц, добрый день. Что привело вас в наше скромное жилище?
– Я пришел к соне Лони, – сказал я. – Могу ли я увидеться с ней?
– Сона Лони совсем плоха, – холодно ответила девушка. – А после визита ваших людей ей стало еще хуже, ваше высочество. Так что я не уверена даже, что она сможет с вами поговорить.
Сердце у меня сжалось, я закусил губу. Лука-Лука, что же ты наделала? Про эту ли высокую цену ты говорила? Да, впрочем, поворачивать было поздно и я кивнул.
– Ничего, я хотя бы увижусь с ней.
– Тогда проходите, – буравя меня ненавидящим взглядом, безропотно отошла в сторонку от двери сиделка.
Кая спустила меня с лошади и я, опершись на нее, похромал к двери. Лестница, пятнадцать высоких ступеней – настоящая пытка для ног. Пытка, которую я заслужил отчасти за свое эгоистичное желание узнать очередной мерзкий секрет Ласлы. Однако я подозревал, что настоящая пытка ждет меня выше, в комнате старой няньки.
Из комнаты соны Лони пахло духами смерти. Запахи старости, застиранных тряпок, мочи, пота и гнилых зубов чуть перебивал душный, чадящий дым зажженных на тумбочке благовоний и Вадгардских травяных микстур. Грудь старухи вздымалась под тонким одеялом, на белом пододеяльнике красовалась россыпь красных и желтых пятен. Сона Лони глубоко, хрипло дышала, будто спала. Однако стоило нам подойти ближе, как я увидел ее опухшие, красные глаза. Эти глаза, полные влаги, обрамленные складками морщин, поймали меня и тут же из них потекли по бугристым щекам слезы.
– Мой дорогой... – еле слышно прохрипела она. – Мой маленький принц пришел ко мне... перед смертью...
Сердце у меня сжалось. Сиделка принесла мне стул со спинкой и поставила его близко к кровати, но я отмахнулся и попросил Каю усадить меня на постель, к старухе. Сипуха спорить не стала, хотя украдкой сжала мое плечо, будто пытаясь поддержать. Старая нянька тут же вцепилась в меня дрожащими, но неожиданно сильными пальцами.
– Как вы? – спросил я невпопад. – Простите, что так долго не приезжал.
– Мой принц... – прохрипела женщина слабо. – Я ничего не слышу, мой принц, так что... не говорите... Велите этим женщинам нас оставить... видит свет-птица, мне... недолго осталось, а сказать нужно много. Прошу....
– Подожди меня на улице, – тут же попросил я Каю, а потом неуверенно повернулся к сиделке. – Я... знаю, вам тяжело. Но не могли бы и вы нас оставить? Те люди приходили не по моей просьбе, так что...
– Вам не стоит оправдываться, ваше высочество, – погрустнела и как-то сдулась сиделка. – Соне Лони уже девяносто семь, и... простите меня.
Украдкой смахнув слезу, девушка скрылась за дверью. За ней, обеспокоенно глянув на меня, ушла и Кая. Дверь закрылась, и старая нянька вдруг потянула меня к себе. Потянула, заставила наклониться так, что я почти прижался ухом к ее рту. Запах смерти стал практически нестерпимым.
– Я все знаю, – сказала старуха совсем-совсем тихо. – Знаю, что ты – не тот Ганс, которого я нянчила... знаю и про две души. Мой дорогой... мне все равно. Главное что ты пришел – живой или полу-живой. Главное, что это – ты. Понимаешь меня?
Я кивнул и, чуть отстранившись, заглянул ей в глаза. Сона Лони устало, но добро улыбнулась.
– Не вини себя, ты не мог сказать, я знаю, – продолжила она чуть погромче. – Эта девушка, что приходила ко мне... она сказала, что ты хочешь знать. Про Ласлу... про то, почему... почему Розалинды лишились благословения...
Последнее слово утонуло в хриплом кашле. Изо рта старухи полетели желтые и красные капли. Запоздало поняв, откуда взялись пятна на пододеяльнике, я отвернулся. Мне было больно даже смотреть на эту старую женщину, но я не мог сбежать. Все чувства притупились. Я был словно река, которая покрылась льдом, но под ним, где-то глубоко, продолжалось течение. Более того... в глубине что-то бушевало, кричало и билось... только это не достигало ни меня самого, ни старой няньки.
– Слушай, – после кашля голос соны Лони чуть разгладился. – Я расскажу тебе сказку. Последнюю. Эта сказка... ее придумали не для того, чтобы рассказывать детям. О нет... ее рассказывали друг другу... слуги замка Лэд. И она – о семье Розалиндов.
И поглубже, хрипловато вздохнув, старуха начала свой последний рассказ:
– Давным-давно, когда моя мать еще не вышла замуж за моего отца, король Вадгарда, Кобальт сон Розалинт, женился на прекрасной принцессе роз. Среди всех принцесс она была самой красивой и они действительно любили друг друга. Дракон принял ее, и тут же дал прекрасного сына. Король и королева были счастливы в браке... пока... не родилась Ласла...
Чуть отдышавшись, старуха отвела глаза и уставилась в стену.
– Я не знаю, правда то или нет, но говорят, королева страшно ревновала отца и сына к своей... кх... дочери. Ласла взяла ото всей семьи самое лучшее. Красоту от матери, рост и мудрость от отца... и талант к магии... от своей бабки... унаследовала, говорят, там какую-то особую силу... не знаю точно что, но что-то почетное...
Я подумал, что она вполне может говорить о пограничной башне, но засомневался. А сона Лони продолжала.
– И королева только и слышала отовсюду – Ласла, Ласла, Ласла. Отец любил дочь пуще ее самой, дарил ей подарки и платья, а на свою жену... и внимание обращать перестал. Брат тоже в ней души не чаял... И однажды королева так обезумела от ревности, что решила... погубить дочь. Уж не знаю, как ей это удалось... но она уговорила короля... отдать Ласлу замуж за гречневого кронпринца. Слуги видели, как королевская чета Розалиндов и этот принц, этот гречневый сукин сын Хего Шор удалились отпраздновать это событие впятером, в отдельную комнату. Потом королева ушла, заперев дверь на ключ... а потом из-за той двери всю ночь доносились страшные крики и плачь...
Не сдержавшись, я закрыл лицо руками. Ласла... что же они сделали с тобой? Как ты это пережила? И это – родные люди? Семья? Отец, брат, мама родная... как могли они сделать что-то настолько ужасное?
– После той ночи Ласла долго не выходила из своей комнаты, – продолжала безжалостно старуха. – Она выглядела страшно больной, совсем похудела и побледнела... А потом, неожиданно ее начало рвать. Король с королевой объявили, что она больна... отправили ее лечиться на горячие воды... на юг Вадгарда... но все мы прекрасно понимали, что это была за болезнь. И королева вдруг... забеременела и начала стареть. И король с принцем... как с цепи... кх... сорвались, начали кидаться на всех девушек подряд... а то и не на девушек... такая суматоха началась...
