Текст книги "Попаданец для драконши (СИ)"

Автор книги: Алиса Рудницкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 39 страниц)

– Спасибо за поздравления, – ответила Ласла, и грациозно села во главе стола. – Присаживайтесь, господа. Начнем наше заседание.

Все кроме меня сели – я-то уже сидел. Попробуй постой с больной спиной и еле-еле шевелящимися ногами. Увы, мое состояние с момента снятия проклятия с Ласлы никак не изменилось. Не ухудшилось, слава свету, но и не улучшилось.

Первый час мы активно решали внутренние проблемы графств и центра, но в конце-концов закончили. С кухни пришло несколько мышек, они притащили закуски на больших серебряных подносах, и за едой потек уже совсем другой разговор.

– Как дела с летучим газом? – спросил первым граф Шенорк, вытряхивая из бороды крошки. – Нам все еще никто не верит?

– Да, все без изменений, – раздраженно отмахнулась Ласла, отпив поданного ей чаю. – Это какой-то маразм, господа! Хорошо, что мы пока не стремимся торговать кристаллами. Сколько уже прошло? Года два? А кета до сих пор считает, что мы каким-то немыслимым образом обдираем магов или вытягиваем магию прямо с водного плана. Или что мы нашли клад, зарытый предками во времена магического рабства. А королевская сокровищница перегружена кристаллами. И это при всего одной мельнице!

– Наверное дело все же в мельнице, – хмыкнул восточный граф Шук.

– Но должны же быть пределы предрассудкам, – возмутилась Ласла. – Мы буквально хватаем шпионов за шкирку и тащим их смотреть на эту самую мельницу. Но, посмотрев, они отчего-то только еще больше убеждаются в том, что мы блефуем.

– Просто правда не укладывается в их систему мира, – покачал головой я. – А что до предрассудков, связанных с мельницей Гила... я не понимаю, почему бы нам не избавиться от них? Может, если вся кета увидит, что мы накормили прожорливую мельницу, совершили невозможное, то они наконец откроют глаза?

На меня уставились как на сумасшедшего, и я от этого подавился водой. Альти, которая давно стала моим секретарем, милостиво похлопала меня по спине. Откашлявшись и утерев выступившие на глазах слезы, я осипшим голосом продолжал:

– Ну а что, у меня есть план.

– Очередной безумный план? – осведомилась Ласла.

– Так точно, – улыбнулся ей я.

– Излагайте, сонор Рыбуш, – благодушно попросил меня граф Порк. – Все во внимании.

Я вздохнул. Ну да, я сменил фамилию. Это было необходимо, так как я отрекся от титула принца и стал графом, не мог я оставаться Розалиндом. Дома у меня была фамилия Рыбушкин... ну я и укоротил ее на местный манер. Кая долго надо мной потом потешалась. Ну и что, что «рыбуш» – это на языке Вадгарда звучит близко к их «риубуш», что переводится на наш как «нахал». А мне вот даже нравилось такое значение.

Благо, мое становление графом никак не отразилось на драконьем благословении. Решила большая красная ящерица оставить меня при себе. И Каю тоже. Хорошо жить на свете зная, что у тебя в запасе еще лет двести, а рядом – любимая жена, которая обежала нарожать кучу детей. И даже уже приступила к реализации этого своего обещания.

– Маги Вадгарда ведь все еще носят кристаллы, – напомнил я. – А что, если мы предложим им снять их навсегда... но лишь заплатив за это крупную сумму в бликах?

***

Гил – коротышка с вороньим лицом и всклокоченной бородой – ворчал уже три дня не переставая. Казалось тот факт, что к нему выстроилась огромная очередь из магов, желающих за так покормить мельницу, его совсем не радовал. Может, правда, он просто по-привычке ворчал? Кто его знает.

Мы с Ласлой заняли почетное место в окружившем мельницу вереске. Моя огромная великанша-сестра едва помещалась в гроте, потому бегал посмотреть, насколько наполнилась мельница, преимущественно я. Шел третий день избавления от кристаллов, маги старались как никогда в жизни.

Сначала заявление о том, что любой, уплатившей в казну миллион бликов, получит разрешение не носить кристалла, вызвало у народа Вадгарда шок. Еще больше шокировал их тот факт, что чтобы накопить нужную сумма Ласла открыла для всех желающих пограничную башню. Чуть отойдя, буквально на следующий день, маги сначала по одному, а потом и целыми компаниями, начали стучаться в наши двери. Еще через день, когда первому набравшему миллион сумасшедшему выдали грамоту о полной свободе и отобрали кристалл, к нам повалила такая толпа, что нехов уже на всех не хватало. Кто-то терпеливо копил с нуля, кто-то дополнял свою «заначку», но все старались как помешанные.

Были и те, кто хотел сжульничать и просто прикарманить магию себе. Их ждал жестокий облом, так как Ласла наняла целую кодлу секретарей-магов, которые регистрировали всех входящих в башню.

– Сходи, посмотри, сколько там еще осталось, – нетерпеливо попросила Ласла в очередной раз.

– Хорошо, сейчас, – кивнул я и быстро зашагал в сторону мельницы.

Маги почтительно расступились, пропустив меня внутрь. Ну что ж... я, честно говоря, не думал, что мы соберем так много за каких-то три дня. Колба была почти заполнена и стремительно пополнялась раз за разом. Маги приносили и все сразу, и по частям – все это так же фиксировалось еще одним магов, что сидел за столом у самой колбы. Именно из-за того, что ему все приходилось записывать, очередь и двигалась так медленно.

– Немного еще осталось, – сказал я, возвратившись к Ласле и опустившись в заросли изрядно помятого нами вереска. – Такими темпами и часа не пройдет, как мы закончим.

– Что будем делать с остальными магами? – спросила Ласла хитро.

– Ну, на что там можно еще потратить эти блики? – отмахнулся я. – Не знаю. Артефакты?

– Добро, – кивнула Ласла. – Я уже даже знаю на что мы все это пустим. Однако сегодня однозначно образуется небольшая давка. Ничего... я хочу посмотреть уже, к чему приведет заполнение мельницы.

– Не боишься, что оно приведет к концу света? – весело фыркнул я.

– Это будет на твоей совести, – ткнула в меня пальцем королева.

– О нет! – я картинно схватился своими пушистыми пальцами за сердце. – Пощади, мельница, у меня жена вот-вот родит! Кстати завтра я уеду. Идет?

– Идет, – согласилась Ласла, а потом спросила. – Ты говорил, что Кая о чем-то там трясется? О чем же? Что-то не так со здоровьем?

– Нет, – улыбнулся я. – Вовсе нет. Просто... предсказание сбылось еще не полностью.

– А, ты про то предсказание, которое привело вас к Эрику? – припомнила Ласла. – Помню-помню, расказывал. И что же? Маг до сих пор жив?

– Да, – пожал я плечами. – По крайней мере Альти изредка чувствует, как он использует ее глаза, чтобы наблюдать за нами. Я даже передаю ему новости. Жаль, связь только в одну сторону работает и мы понятия не имеем, как у него дела. Но Эрик однозначно жив и умирать не собирается, кажется. И... никого важного после встречи с ним не умерло. И вот эта смерть очень пугает Каю. Она боится, что умрет ребенок, так как Эрик не оплатил свое желание.

– Мда... – пробормотала Ласла. – Неприятно. Но, может, в будущем что-то изменилось из-за того, что на тебе осталось проклятье? Или могла иметься в виду фигуральная смерть. Ты ведь умер теперь для своего мира.

– Ну, фактически да, – улыбнулся ей я. – Или, может, имелось в виду, что я на кете и умру рано или поздно. Кто его знает. Я предпочитаю не особенно заморачиваться по этому поводу. Но Кая...

Меня перебил неожиданный звук бьющего колокола. Одна часть магов испуганно ринулась прочь из мельницы, вторая напротив высыпала из коридора чтобы понять, что происходит. Образовалась давка и суета. Ласла, легко меня подхватив и подняла насколько это позволяла высота грота. Поднявшись над толпой я увидел, что мельница начала светиться. Гил бегал вокруг нее как ошалелый, хватаясь то за голову, то за сердце, и не знал, что ему делать.

Толпа испустила потрясенный вздох, когда мельница неожиданно начала изменяться. Лопасти вытянулись, превращаясь в две пары крыльев, крыша перетекла в длинную шею, увенчанную маленькой птичьей головой. На голове красовалась тонкая, хрустальная корона. Когда превращение завершилось, перед нами предстала огромная, красивая птица, источающая мягкий белый свет. Ее голубые глаза смотрели на собравшихся добро, заинтересованно.

Колокол ударил ровно двенадцать раз, и затих.

– О свет... – прошептала Ласла.

– Кто вызвал меня, дав силы на то, чтобы соткать себе водное тело? – спросила птица голосом, похожим на перезвон колокольчиков.

– Мы все вызвали тебя, – Ласла неуклюже перешагнула через толпу и тут же опустилась на колени перед явившимся нам божеством. А в том, что к нам спустилась из парового плана сама Свет-птица у меня почему-то сомнений не было. – Не гневись, богиня. Прости, что мы потревожили твой сон.

– Тебе не стоит извиняться, дитя, – прозвенела птица, махнув двумя парами крыльев. – Я счастлива, что мои дети способны объединиться ради общей цели. Пусть это и не совсем так, но... я рада всем, кто отдал мне крупицу своей водной крови. Скажите, с какой целью вы накормили мою мельницу?

– Мы хотели доказать всей кете, что невозможное – возможно, – сказала почтительно Ласла.

– Но разве же накормить мельницу невозможно! – развеселилась птица, и голос ее зазвенел добро, ласково. – Вы, мои пшеничные дети, уже не раз доказывали мне, что способны творить чудеса куда большие, чем вызов дождя или молний. Вспомнить хотя бы нашего последнего эноха. А ведь единственной невозможной для мага вещью является изменение характера другого человека. Но посмотрите друг на друга, милый Ганс, милая Ласла – его проделки превратили вас в совершенно других людей. Разве это – не настоящее чудо, куда более чудесное, чем моей появление?

Мы с сестрой удивленно переглянулись. Ну... да, птица была права. От меня прошлого, от жившего на земле Влада Рыбушкина ничего не осталось. Как и от вечно несчастной принцессы, а потом и проклятой королевы Ласлы.

– А теперь, я, повинуясь давнему своему обещанию, должна исполнить три любых желания! – прозвенела Свет-птица. – Так, кого бы мне выбрать из вас всех? Ох, вы все такие хорошие, среди вас нет ни одного злобного существа, которое я не приняла бы в паровой альков света, как вы его называете. Но надо выбрать лишь кого-нибудь одного, как жаль. Хотя... кажется я знаю, кто пойдет со мной сегодня.

Неожиданно потемнело. Испуганно дернувшись, я принялся оглядываться. Птица приподнялась на своих длинных тонких ножках, расправила две пары крыльев и взлетела чуть, зависнув в полнейшей, кромешной тьме.

– Почему ты выбрала именно его? – раздался будто отовсюду другой голос – торопливый, каркающий, полный птичьих криков. – Он же чужак.

– Разве тебя не позабавили его приключения? – спросила Свет-птица переливчато. – Мне они очень понравились, и я считаю, за это он заслужил небольшую награду.

– Не обольщайся, гость, – проскрипел голос, который, видно, принадлежал второй богине, Тьме-птице. – Все не так просто, ибо тебе выпала честь загадать три желания. Одно подари врагу своему, второе – другу, третье – семье.

– Конечно, любое из них ты можешь забрать себе, – зазвенела весело Свет-птица.

– Желай, – продолжила Тьма. – Мы можем исполнить все, что угодно. Например – дать тебе крепкого мальчика в сыновья. Снять проклятье. Утопить тебя в золоте. Сделать королем, энохом, даже богом. Все, что пожелаешь. И тебе за это ничего не будет. Никакого подвоха, принц.

– Начинай, – зазвенела Свет-птица. – Первое желание подари врагу, или оставь себе.

Я уже открыл рот, чтобы забрать себе желание и пожелать избавления от проклятия... но остановился. Мне вспомнился мой поход в храм тьмы-птицы. Вспомнилось, как я силился всю ночь найти хоть одно доброе дело, которое я совершил в своей жизни. И эти воспоминания заставили меня задуматься. Крепко задуматься.

Птицы ждали, а я висел перед ними в пустоте как последний дурак, и во мне боролись благородство и корысть. Боролись страшно и на смерть. И, спустя добрую минуту, благородство победило.

– Я хочу чтобы гречи наконец примирились с пшеницами, – сказал я. – Чтобы больше не было войны между Вадгардом и Форгейтом.

После того, как шакал Норлейв убил гречневого кронпринца, Хего Шора, гречи попытались напасть на нас. Но это нападение было подобно тому, как голодная собака из последних сил набрасывается в безумии на своего обидчика. Ласла и так душила их данями, а потом – такая пощечина. Но нападение Вадгард отбил. Голова гречневого короля покатилась по земле пшениц. Любой другой на месте Ласлы пошел бы да и захватил Форгейт, но наша королева плюнула и оставила их в покое. И не потому, что ей не нужны были деньги и территории, а потом, что она прекрасно понимала, что чтобы захватить материк гречей придется устроить полный геноцид целого народа... а на это она не собиралась идти ни при каком раскладе.

– Хорошо, – с какой-то особой любовью сказала Свет-птица, взмахнула крыльями и осыпала меня белыми искорками. – Обещаю, что это желание исполнится. Желай же дальше! Отдай желание другу или оставь себе.

– Я хочу, чтобы Арлейв оттаял, – не колеблясь попросил я. – Это можно сделать?

– Мы можем все, – отозвалась окружающая меня тьма. – Я лично займусь этим желанием.

– И последнее отдай семье или оставь себе, – от полного любви голоса Свет-птицы сладко защемило сердце.

– Я хочу чтобы Ласла исцелилась от своего бесплодия, – попросил я, чуть пришибленный таким влиянием.

– Неужели ты не хочешь чего-нибудь для себя, глупый мальчишка? – спросила Тьма раздраженно. Мы может все, только пожелай!

– Нет, – ответил я. – Видят... боги от жизни я и так получил слишком много подарков. Теперь же я хочу помочь кому-нибудь, чтобы мне было что сказать тебе, Тьма, когда я снова приду в твой храм. Потрать я эти желания на себя... я бы жалел о том, что не помог людям до конца дней своих. Что истратил на пустое... во мрак мои ноги. Во мрак позвоночник. Я неплохо живу и так.

– Дитя, мы услышали все твои желания, – сказала Свет-птица. – А теперь иди. Тебя уже все заждались.

***

Вокруг бушевала страшная гроза, но я все равно несся на лошади вперед, крепко пристегнутый к седлу. Ветер раздувал теплый походный плащ, хлестал по лицу. Если бы не защитный купол, я давно бы вымок – лило как из ведра. Хорошо хоть лошадь попалась такая же бесстрашная, как и я. Я даже подумывал, а не выкупить ли мне эту гнедую, с таким рвением бегущую галопом по грунтовке, идущей по жиденькому подлеску. Ее не пугали ни гром, ни сверкающие молнии. Хорошее животное.

Буря бушевала над столицей северного графства и над его окрестностями, потому на моем личном кораблике, Луне, добраться туда было невозможно – как на зло щиты накрылись прямо перед самым вылетом из Вадгарда. Еще с утра мене глодало какое-то плохое предчувствие. Именно поэтому я не стал пережидать бурю в ближайшем городе, а, взяв лошадь, стремглав кинулся на ней домой. Отна, заменившая Каю на посту моего личного рыцаря после нашей свадьбы с сипухой, неслась за мной на жеребце похуже. Бедолага то и дело норовил скинуть девушку со своей спины, фыркал и дергался от каждой вспышки молнии.

– Ты сумасшедший, высочество! – орала мне Отна. – Че тебе не сиделось в доме наместника! Ниче не случится с твой женой!

– Отстань! – отозвался я. – Все равно назад поздно поворачивать! К тому же меня что-то беспокоит!

– Великий, мрак, пророк! – огрызнулась Отна. – Да не несись ты так, будто у тя там замок горит или жена рожает! А то шею свернешь!

По земле прокатился еще один раскат грома, но какой-то странный, похожий на рычание. Мы с Отной испуганно закрутили головами, ища источник звука, но, не найдя, помчались дальше. Лошади вынырнули из подлеска и побежали по открытой местности. По правую сторону тянулось засеянное пшеницей поле – уже желтое, налившееся, готовое к сбору урожая перед сезоном дождей. По левую же раскинулось поле отдыхающее, на котором правили бал ярко-красные маки. Сейчас они закрыли свои бутоны, но все равно ярко горели среди темной травы словно раскаленные угли, брошенные на зеленый ковер.

Странный звук повторился, и мы все же остановились. Лошади испуганно заржали, норовя встать на дыбы.

– Не к добру это, – как-то испуганно сказал Отна. – Будто какой-то огромный зверь рычит. Высочество, давайте поднажмем что ли...

– Да, поднажмем, – согласился я, всматриваясь в низко нависающие тучи. – Давай... поехали...

Однако двинуться с места мы не успели. Будто огромный летучий корабль, из туч вдруг вынырнул дракон – ярко-красный на фоне сизых туч. Ничего страшнее я в своей жизни не видел. Словно коршун, увидевший свою добычу, он выставил вперед когти и полетел прямо на нас.

– О боги... – пробормотала Отна, и тут же дав мой лошади под зад, направила свою вперед. – Бежим!

Да уж, попробуй убеги от дракона. Зверюга обрушилась на нас с досмерти перепуганной лошадью, и мы в мгновение ока оказались зажаты в мощных когтях. Кобылка взвыла дурным голосом и, кажется, умерла от разрыва сердца. Я был близок к тому же. Сердце забилось в горле, перекрывая мне доступ к кислороду.

И вот, глядя, как крошечная из-за набранной высоты Отна уносится в даль, я с ужасом понимал – все. Кранты. Сейчас нами с лошадью однозначно пообедают, только до гнезда донесут. И предсказание сбудется – настанет моя смерть.

Однако мы все летели и летели неизвестно куда, и мысли, первое время испуганно метавшиеся, чуть прояснились. И я запоздало вспомнил, что на кете всего один дракон и он, как бы, на моей стороне. Ну, по крайней мере должен быть. Однако зверюга на мое желание пообщаться никак не прореагировала. Она просто несла меня над Вадгардом мрак знает куда вместе с лошадью.

Буря осталась далеко позади, и на горизонте неожиданно показался силуэт Красной горы. Давно потухший вулкан приветствовал нас своим широко распахнутым жерлом. Дракон снизил скорость, и вскоре мы уже опустились внутрь горы. Я был брошен на твердую породу, лошадь – немедленно съедена. А потом к моему удивлению дракон неожиданно поднялся в воздух... и улетел.

Оставшись в полном одиночестве я недоуменно уставился вверх. Небо стремительно темнело, на нем начинали проступать первые звезды. В жерле же вулкана имелось три больших провала, похожих на входы в пещеры. И вот, когда ночь окончательно опустилась на землю, во всех трех зажглось по паре глаз. Одни глаза были красные, вторые – карие, и третьи – желтые.

Я решил сидеть молча, ожидая, что же мне скажут похитившие меня боги. Оставалось только гадать, кто именно из них почтил меня своим появлением. Ну, один-то в любом случае дракон... а остальные?

– Понимаешь ли ты, человек, почему ты здесь? – прогремел голос – по ощущения доносился он из пещеры с красными глазами.

– Нет, – просто отозвался я. – Не понимаю.

– Ты вмешался в жизнь самих богов своими желаниями, – раздалось ненавидящее шипение из пещеры с желтыми глазами. – Жалкий смертный... как же я зла!

– А я здесь за компанию-с, – ответил шипящий голос из пещеры с карими глазами. – Впрочем-с, ты уже второй раз заставил меня повеселиться, гость-с. Спасибо.

Я тяжело, испуганно вздохнул. Под ложечкой засосало. Ну здравствуйте, боги. Дракон, Виверна и Василиск, если быть точнее. Ну а в чьи еще дела я мог вмешаться? Я же растопил землю кофе, обитель Васалиска, а Виверне с Драконом фактически пожелал примириться. Разумеется, им это не понравилось.

– Наша мать была очень сердита на нас за наши выходки, – ответил неожиданно благодушно Дракон. – Не бойся, мы не причиним тебе вреда, смертный. Как бы не плевалась ядом дочь моя, Виверна, а желания были достойными.

– К тому же с меня-с должоооок-с за веселье, – прошипел Василиск.

– Пусть мне и не нравится, что ты вмешался в наши дела, червь, но я благодарна твоей сестре за то, что она сохранила жизнь моим детям, – отозвалась Виверна.

– Т... тогда, зачем я здесь? – спросил я осторожно.

– Ты трижды пожелал для других, – ответил дракон грозно. – По старому правилу этого мира тому, кто взял, дастся вдвое меньше чем он хотел, а тому, кто отдал, вернется вдвое больше. Ты не волен просить, смертный. Но ты слишком яркая личность, чтобы мы не знали, чего ты желаешь. Потому наши дары должны понравится тебе.

Ага, это у Тьмы-птицы называется «без подвоха». Ну-ну. Ну и сложно же с этими богами... как жить-то теперь, когда они, оказывается, пристально за мной наблюдают?! Это же все равно что сидеть в одном кабинете с начальством и делать при этом самую мелкую работу. Хотя... эти начальники сейчас походили немного чем-то на детей, которые после того, как их отшлепала мать, пошли делать дела по дому.

– Младший, начни ты, – попросил дракон, и слово взял Василиск.

– Помнится некогда-с ты, дружок, приполз в мой Арлейв за исцелением-с. Мне нравится, что ты сохранил ноги. Тогда я не хотел вмешиваться в игру Эрика-с, уж больно он веселую вещь затеял-с. Теперь игра окончена, и я снимаю с тебя твое проклятье-с. С-счастлив?

– Да, – кивнул я, пряча улыбку.

– Старшая, теперь твоя очередь, – попросил дракон, и слово взяла Виверна.

– Как ты понимаешь, жалкий червь, я не особенно хочу тебе дарить что-либо, – ответила она. – Однако есть кое-что, что удовлетворит и тебя, и меня. Этот энох должен был сдохнуть, он задолжал мне свою жизнь за последнее свое желание. Я хотела забрать этот долг твоими детьми. Всеми твоими детьми до единого. У меня было на это полное право, так как то желание касалось тебя, и он заплатил за него вместо тебя. Но я, так и быть, прощу этот должок, смертный. Наслаждайся. У твоей женщины будет много детей – крепких, здоровых, зубастых. Тебе понравится. Счастлив?

– Еще как, – я поклонился Виверне. – Спасибо вам.

– Ну а теперь я возьму слово, – сказал дракон, и неожиданно обратился к своим спутником. – Принесли ли вы то, что я просил, дети мои?

Ответа не последовало, но глаза – все три пары – неожиданно потухли. В тот же миг из пещер, словно из рога изобилия, хлынули золотые монеты и драгоценные камни, и осыпались прямо на меня. Я еле-еле успел прикрыться магическим щитом, иначе бы этот дождь из денег меня просто напросто убил. Хотя не смотря на щит, завалило меня по самую шею – попробуй выберись. Глаза снова зажглись в пещерах, и так щедро одарившее меня божество сказало как-то весело:

– Итак, выбирай. Ты можешь уйти отсюда со всей этой кучей золота и камней, а можешь потратить их на нечто большее. Нечто, что тебя, надеюсь, повеселит.

Я задумался. Ну... деньги у меня есть вроде. Графство хороший доход приносило, пусть половина и шла в общую казну Вадгарда. Потому я, чувствуя себя сумасшедшим, попросил весело:

– Приз в студию.

– О чем это он? – огрызнулась Виверна. – Эй, ты там не сбрендил от страха?

– Не в коем случае, – заверил ее я.

– Это он от нервов-с шутит, – решил Василиск.

– Приз так приз, – оборвал их дракон. – Наслаждайся...

И тут золото сомкнулось вокруг меня и принялось душить. Я ошалело закричал, вскинул голову чтобы поменять свое решение, но богов уже и след простыл. А золотая куча неожиданно поднялась и страшно нагрелась. Боль была настолько сильной, что в голове помутилось. Однако прошла она так же быстро, как появилась. Золото куда-то исчезло и я понял, что ощущаю себя очень странно.

Тело стало больше. Такое необычное ощущение, но знакомое. Примерно то же самое я чувствовал тогда, когда мое тело на водном плане состояло из одних лишь костей – я чувствовал себя легче чем был на плане ледяном. Сейчас же я точно, однозначно не вышел в воду, но мое тело изменилось. Я попытался встать, но новое тело явно не было для этого предназначено. Тогда я принялся разглядывать себя и, честно говоря, впал в некоторый шок.

Длинная шея, мощные когтистые лапы, хвост с наконечником, похожим на шип, перепончатые золотые крылья.

Угадайте с одного раза, в какую замечательную зверюгу меня превратил Дракон?!

Впрочем, разобрался я быстро. Попробовал превратиться обратно, перекувырнулся через голову – получилось. Попробовал обратно в дракона – опять получилось. Хорошее дело, только вот одежда на мне, разумеется, порвалась. Подумав немного, я решил, что лететь домой в новом облике все же удобнее, чем идти голым. Потому я осторожно выбрался из жерла Красной горы, пару раз упав и ободрав новое тело, а потом, петляя словно новорожденный птенец, полетел на север.

***

Сказать, что я поставил на ноги весь Вадгард – не сказать ничего. Люди, еще не отошедшие от появления в воздухе красного дракона – кстати, интересно, кто это все же был – смотрели на небо в ожидание нового чуда. А тут я – замечательная золотая ящерица, которая то летит словно сбрендившая курица, возомнившая себя птице, то несется галопом по земле. Кое-где на меня кинулись с вилами, один умник даже обстрелял из лука. Ха! Здравствуй замечательна драконья чешуя, лучше всякой кольчуги. Унесся я от расстроенного стрелка как взбесившаяся белка.

В северной столице – а подбираясь к ней я уже приноровился лететь – мне тоже были не рады. Пришлось раскидать собственную стражу и заползти во внутренний двор прежде, чем превратиться обратно. И вот еще вопрос, от чего придворные выпали в осадок больше – от появления дракона, от того что этот дракон превратился в родного, голозадого графа, или от того, что этот самый граф уверенно так на ногах стоял. Ну, минут пять стоял. Потом все же шлепнулся на задницу и потребовал принести ему одежду.

И только когда мне пригнали мое летучее кресло и завернули в плед, я, наконец, узнал, что Кая только вот буквально несколько минут назад родила.

– Так, а ну-ка к ней! – потребовал я у принесшего мне эту радостную новость парня – Недла, того самого сына шахтера, что вернул мне некогда шкатулку с маком и испорченное письмо. Парень прижился у меня, а теперь еще, после снятия обвинений с дезертиров, наконец оделся по-мужски. Он, кстати, стал главой прислуги, и уже довольно давно.

Меня поспешно отвезли в нашу с Каей личную комнату. Служанок и змей в нее набилось изрядно, но я тут же всех разогнал и пробился таки к сипухе. Бледная, но довольно улыбающаяся жена нежно прижимала к груди страшненькое, крепко спящее нечто. Я вытаращился сначала на девушку, потом на ребенка, не зная что и делать.

– Влад... а ты чего голый? – с какой-то блаженной улыбкой спросила тихо Кая.

– Да, долго рассказывать, – сделал я страшные глаза, перебираясь из кресла на постель и придвигаясь к сипухе поближе. – Ну... и кто тут у нас?

– У нас здесь мальчик, – со значением кивнула Кая, а потом, отодвинула осторожно губу младенца и продемонстрировала мне высовывающийся из десны маленький белый зубик. – Зубастый.

– Мальчик? – приобнял ее я, помянув нехорошим словом придурошную Виверну. – А как же все те имена, что ты напридумывала?

– Ну... – хмыкнула сипуха. – Как-то я подумала, и решила, что ты сам захочешь ему имя какое-нибудь дать.

– Уверена? – переспросил я. – Я ведь щас как дам что-нибудь из своего мира... и потом вся кета будет афигевать от нашей оригинальности.

– Ну давай, удиви меня.

Я крепко задумался. Мда... задачка. Действительно красивого имени я не мог припомнить, а называть ребенка каким-нибудь дурацким именем совершенно не хотелось. Потому я перебрал все знакомые Вадгардские имена и предложил:

– Ири? Ну, как «золото». И коротко, и со смыслом.

– Ну и отлично, – вздохнула Кая, видно действительно испугавшаяся, что я награжу ребенка земным именем. – Хорошо, что все закончилось хорошо. Наверное, та смерть в предсказании была какой-то ошибкой... или имелась в виду смерть короля гречневого. Или еще что-то... Не знаю...

– Забудь, – я чмокнул Каю в висок. – От смерти я откупился, так что теперь впереди у нас лишь долгая и счастливая жизнь.