Текст книги "Собрание сочинений в 3-х томах. Т. I."
Автор книги: Алексей Мусатов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 40 страниц)
Наконец весенний сев был закончен, и тракторная бригада приступила к обработке парового поля. К тракторам прицепили культиваторы, и их острые ножи, похожие на гусиные лапы, рыхлили землю, срезали под корень густые сорняки, и паровое поле из желто-зеленого становилось черным.
Нюшка наконец-то приладилась к трактору Уклейкина. Теперь он работал почти без остановок и не отставал от других машин. И все же дивчина была недовольна. Она уже слышала, что трактористы в соседней МТС вспахивали по полторы и даже по две нормы. Да и обидно было Нюшке, что Антон и его дружок Банкин ежедневно опережали ее.
– Учили, тратились на нас, а мы как мухи дохлые работаем. Еле-еле норму вытягиваем, – как-то раз с обидой заговорила Нюша с Митей Гореловым.
– Да нет, теперь вроде справно идем, – возразил Митя. – Когда, конечно, машины не ломаются...
– Где там справно... Ты посмотри, как в других эмтээс пашут. А как наш бригадир вперед лезет. И Банкин от него не отстает.
– Нашла на кого равняться, – фыркнул Митя. – Они ж ребята бывалые, с опытом, спецы, можно сказать. Наверное, секреты всякие знают. Да и машины у них получше наших.
– Это так, – задумчиво согласилась Нюша. – А все-таки негоже нам от спецов-то отставать. Давай съездим в соседнюю эмтээс, поучимся у трактористов. Вот как с парами разделаемся, так и махнем.
– Это можно, – кивнул Митя. – А то у наших бывалых немного чего переймешь. Замкнулись, секретничают.
Вечером, когда Нюша стояла у доски показателей и рассматривала колонку цифр, к ней подошел Степа Ковшов:
– Не жалеешь, что от нового трактора отказалась?
– Да нет, Семкина машина неплохо тянет, – призналась Нюша и растерянно кивнула на доску показателей: – А выработка почему-то застопорилась. Бригадир наш вон куда вырвался...
– А ты поищи, кругом приглядись. Смотри вот, что раздобыл для тебя. – Степа протянул Нюше смятую газету с обведенной карандашом заметкой.
Нюша пробежала заметку глазами. Неизвестный ей тракторист Песков из соседней Дубняковской МТС писал о том, как он экономит время на заправке трактора.
– Это что ж получается... Я, значит, работаю в поле, а возчик подвозит мне воду и горючее. Я останавливаю трактор, быстренько заправляю его и опять продолжаю пахать землю. И не надо мне в полевой стан ехать, не надо дорогое время терять.
– О том и речь, – подтвердил Степа. – Прямо сказать, толково придумал этот Песков.
Нюша с благодарностью посмотрела на парня. Значит, он думает о ней, помнит...
– Ой, Степа! – взмолилась она. – А если бы у нас попробовать? Ты бы помог мне?
– Я и хочу, чтобы ты попробовала, – кивнул Степа. – Давай хоть завтра начнем.
На другой день чуть свет он доставил в поле бочку с водой и бочку с горючим. Нюша заправила свой трактор и начала работу почти на час раньше других трактористов.
В полдень заправка в борозде повторилась. Вечером Нюша заглянула на бригадную доску показателей – выработка за день поднялась почти на полтора гектара.
К доске подошел Антон и спросил, почему Нюша целый день не появлялась в полевом стане. Уж не случилось ли чего-нибудь?
– Случилось. – Нюша кивнула на доску показателей и рассказала о заправке трактора прямо в борозде. – Здорово получается. Надо всем ребятам попробовать.
– Кто это надоумил тебя? – подозрительно спросил Антон. – Уж не Ковшов ли?
– Нашлись добрые люди, – уклончиво ответила Нюша.
– Не велика, скажем, находка, – пробормотал Антон, но про себя решил, что заправка по новому способу – затея действительно неплохая и, встретив Степу, велел ему подвозить воду и горючее в поле для всех трактористов.
С этого и началось. Теперь Нюша постоянно думала о том, как заставить трактор двигаться побыстрее, как сократить холостые переезды, как выгадать лишний час для работы.
Однажды она задержалась в поле до позднего вечера – очень хотелось закончить вспашку участка.
В темноте борозду было почти не видно, и она включила фары. Тусклый желтоватый свет раздвинул темноту, осветил заросшее сорняками паровое поле, и Нюшка продолжала вести трактор.
Часа через два участок был допахан.
– Дня тебе мало? – удивилась Таня, слезая с сиденья над плугами. – Кто же ночью пашет? А если в яму угодишь или на камень наскочишь?
– А фары зачем? А глаза? – вопросом на вопрос ответила Нюша и побежала по вспаханному полю – проверила глубину вспашки, зачем-то потрогала землю руками, попрыгала на ней.
– А ей-ей, не плохо получается, – не скрывая радости, заговорила она, возвращаясь к трактору. – Не хуже, чем днем... А смотри, какой загон подняли. А что, если все машины так будут работать? В две смены. И днем и ночью. И в нашей эмтээс, и в соседней, и по всей стране. Ой, Танька, ты подумай только...
– Ну вот, понесло тебя, – отмахнулась подруга. – А может, нельзя ночью-то... Ты же не спросилась ни у кого.
– Это ничего... мы потом скажем. Тут, главное, самим проверить. Мы завтра обязательно попробуем...
Но на другой вечер, едва только она зажгла фары, к трактору подъехал на велосипеде Антон.
– Слезай, приехали! – приказал он. – Отставить эти забавы!
– Какие забавы? – удивилась Нюша.
Антон сказал, что о ночной пахоте уже узнали Лощилин с Репинским, вызвали его к себе и учинили ему разнос.
– Тут и днем поломок не оберешься, а ночью и совсем машины загробим. Да и не положено это, не по инструкции. Нигде так не пашут...
– Антоша, а ты сядь со мной. Пройдись разочек, – принялась уговаривать Нюша. – Трактор, он как днем идет... ровненько, хорошо.
– Ты эти штучки брось! – заорал Антон. – Бригадир я или кто?.. Почему через мою голову скачешь? Не желаю я из-за тебя нагоняи получать.
– Ах, вот как! На бригадира начальство серчает, – насмешливо бросила Нюша, выключая фары и сходя с трактора. – Ладно, Антоша, не переживай. Сама к начальству схожу.
Утром выбраться в МТС Нюша не сумела, а к вечеру оттуда доставили в полевой стан напечатанное на машинке распоряжение.
– «В целях сохранения машинного парка, – прочел раздельно Антон и покосился на Нюшу, – категорически запретить использование тракторов в ночное время».
– А также запереть их на замок и никуда не выпускать, – в сердцах буркнула Нюша. – Совсем целехоньки будут. – И она бросилась к вагончику-общежитию.
Ее догнал Антон.
– Теперь понимаешь, что я не зря вчера на тебя нашумел, – миролюбиво заговорил он. – Кремневое у нас начальство, ничем не проймешь. А ты не журись... Зачем нужна тебе эта ночная морока? Смотри вот. – Антон протянул Нюше районную газету.
В ней была напечатана заметка о смелом почине тракторной бригады Антона Осьмухина, начавшей по-новому заправлять тракторы водой и горючим. Упоминалась в заметке и Нюша Ветлугина.
– Все с моих слов написано, – пояснил Антон. – Тут на днях корреспондент приезжал... Я ему и обрисовал положение. Видала, как я тебя поднимаю...
– За смелость трактористу Пескову спасибо скажи... из Дубняковской эмтээс, – сказала Нюша и поспешно сунула газету Антону в руки. – Возьми себе... Можешь хоть на стенку наклеить. А мне она ни к чему...
Разделавшись с пара́ми и отогнав трактор в МТС, Нюша вернулась домой.
В колхозе начинался сенокос, и она вместе с матерью решила пойти в косари.
– Да вы же косы держать не умеете! – засмеялся Горелов. – Ноги себе порежете. Вот я вам покажу работку... за троих накошу и высушу.
– Куда тебе, – махнула рукой Аграфена. – Ты же теперь человек служивый, кладовщик...
– А я отпуск возьму.
И верно, получив в МТС двухнедельный отпуск, Горелов тоже записался в бригаду косарей.
Утром чуть свет Аграфена с дочерью и мужем вышли на луг.
Василий Силыч оглядел косарей – их собралось совсем немного – и покачал головой.
– Вы что, народ забыли оповестить? – недовольно спросил он бригадиров.
– Как можно, – пояснил Ширяев. – Еще с вечера всех обошел... обещались с зорькой подняться.
Председатель распорядился начинать работу.
Аграфена с Нюшкой присоединились к группе женщин, Горелов встал за лучшим косарем бригады Игнатом Хорьковым.
Часа полтора он косил старательно, размашисто и не отставал от Хорькова. Но потом стал все чаще посматривать на солнце, припадать к жбану с водой или, нагнувшись, собирал в траве спелую землянику. Неожиданно из-под его косы выпорхнули две молодые перепелки и с жалобным писком побежали через луг. Горелов бросил косу и с криком: «Братцы! Лови их!» – кинулся догонять птиц.
Колхозники с сожалением посмотрели на него и продолжали косить.
Бегал Горелов долго, швырял в птиц фуражкой, кричал, улюлюкал, но так и не поймал. Когда он вернулся, его рядок был уже занят другим косцом, и ему пришлось встать позади всех. Но и здесь работа не ладилась: то Тихону казалось, что у него совсем затупилась коса, то вновь его прельщала земляника, то, разворотив осиное гнездо, он долго отмахивался от сердитых ос. Тихона уже догоняли косари, шедшие по второму кругу, и озорно кричали:
– Э-и-й! Подбирай пятки!.. Ходу давай!
К мужу подошла Аграфена.
– Ты что, Тихон, нетрудоспособный какой или надорванный? – с досадой спросила она. – С таким усердием и половины трудодня не выработаешь. Уж лучше бы ты и на луг не показывался...
На другой день косарей почти не прибавилось. Они все еще отсиживались по домам, ссылаясь то на неотложные дела, то на болезни.
Василий Силыч и Степа Ковшов отправились в деревню собирать колхозников.
Собравшиеся косари начали косить лесной участок.
Скрытый кустами от посторонних глаз, Горелов еле взмахивал косой и частенько отдыхал. А потом куда-то исчез. «Опять, видать, ягоды собирает», – подумала Аграфена и вместе с Нюшкой отправилась разыскивать Тихона.
Они прошли через мелколесье и за раскидистым кустом орешника, у дороги, заметили двух колхозников из соседнего села. Те сидели около телеги скручивали цигарки. Вместе с ними закуривал и Тихон.
– Покурил вот с проезжими... – сконфуженно забормотал Горелов.
– Зачем ты в кустах схоронился? А еще говорил, на сенокосе за троих поработаешь... – в сердцах упрекнула его Аграфена.
– Эх вы, головы дитячьи! – ухмыльнулся Горелов. – Скоро ведь хлеба поспеют. Хошь не хошь, а придется правлению луга между членами артели делить. Вот уж тогда люди развернутся. Тут тебе ни больных, ни старых не будет. Все на работу выползут, в момент сенокос закончат.
– Погоди, погоди! – встрепенулась Нюшка. – Сено, значит, развезут по своим сараям, а зимой втридорога продадут его на базаре.
– Это уж как полагается... Надо же людям копейку зашибить. Сейчас только на лугах и поживиться... – И Горелов спросил, когда правление будет распределять нескошенные луга между колхозниками.
– Не знаю... Я не член правления, – сухо ответила Нюша.
«Поживиться на лугах, – раздумывала она. – Так вот почему колхозники умышленно затягивают сенокос. Да и Горелов, как видно, не зря взял отпуск в эмтээс и пришел сенокосничать – тоже решил поживиться».
– И впрямь будет, как в прошлом году, – пожаловалась Аграфена, – приберут люди сенца по своим сараям, а колхозный скот опять зимуй на голодном пайке. – И она вопросительно посмотрела на дочь. – Хоть бы вы машиной помогли колхозу. Говорят, в других-то селах трактором луга косят...
– Ты это, Груня, оставь, – возразил Горелов. – Разве начальство дозволит? Луга-то у нас какие... кочки да канавы. Зараз машины сломаются...
– А если не сломаются! – сказала Нюша и с любопытством посмотрела на мать. А ведь она правильно подсказывает. В самом деле, почему бы машины не использовать на сенокосе. Тракторы сейчас стоят без дела, а на усадьбе МТС имеется несколько широкозахватных сенокосилок.
Нюша отправилась разыскивать Митю Горелова – надо было посоветоваться.
Пока они разговаривали, к ним подошли Степа Ковшов и председатель колхоза.
– А мы до вас, трактористы... Выручайте, – сказал Василий Силыч.
– Слыхали, какое настроение у колхозников, – пояснил Степа. – Луга по хозяйствам делить требуют. Каждый сам себе косить желает. Завтра по этому поводу общее собрание артели собирается... Теперь все зависит от вас... Сможете вы тракторные сенокосилки на луга доставить или нет?
– Мы уже думаем об этом, – сказала Нюша.
– Думать мало, – поправил Василий Силыч. – С утра надо начинать косить. Иначе поздно будет,
В этот же день Нюша с Митей отправились в МТС.
Репинский был в отъезде, а механик Лощилин сказал, что без директора он ничего разрешить не может, так как тракторная сеноуборка планом не предусмотрена и горючего для этого не завезено.
– Ничего не могу поделать... И не просите. Дожидайтесь Репинского.
– А вы через «не могу», – настаивала Нюша. – Ну, нельзя нам ждать, никак невозможно.
Но Лощилин был неумолим.
Нюша с Митей вышли из конторы. Что было делать? Ждать Репинского? Но неизвестно еще, разрешит ли и он. А если не выехать на луг завтра утром, то будет уже поздно – артельный сенокос развалится.
– Выручили колхоз! Помогли называется! – с обидой заговорил Митя. – Механизаторы тоже... брехуны!..
– А ты не хнычь! – перебила его Нюша.
Она подошла к машинному сараю и оглядела новенькие широкозахватные сенокосилки, что стояли под открытым небом и вокруг них густо разрослась крапива и лебеда.
«Машинная сеноуборка планом не предусмотрена, – вспомнила Нюша слова Лощилина. – А машины зачем-то завезли... Чудно, право». И она спросила Митю, исправен ли его трактор.
– Все в порядке! Да ты что задумала-то?
– Как это говорится – утро вечера мудренее, – усмехнулась Нюша. – Сообразим что-нибудь. Только вставать рано придется.
Утром она затемно разбудила Митю и привела его на усадьбу МТС.
Они завели свои тракторы, прицепили к ним сенокосилки и выехали на луг.
– Ну что ж, Митя, начали! Я передом пойду, а ты за мной следом, – сказала Нюша. – Выручать так уж выручать!
Она тронула трактор, и сенокосилка с мягким стрекотанием принялась подрезать под корень густую росистую траву.
Когда с восходом солнца колхозники пришли на сенокос, добрая треть луга была уже скошена.
В полдень заявился Антон Осьмухин и передал трактористам распоряжение Лощилина немедленно вернуться в МТС.
– Напрасно вы с механиком повздорили... Огребете теперь по выговору.
– Ничего... переживем как-нибудь, – усмехнулась Нюша. – Зато колхоз с сеном будет.
– И чего ты все на начальство киваешь! – вмешался в разговор Степа. – Нет чтобы о колхозе подумать, о его заботах да бедах.
– А я о чем думаю? О своем огороде, что ли... – с неприязнью отозвался Антон. – Не где-нибудь на службе состою, а в эмтээс, у государства, можно сказать. И наше первое дело– технику беречь...
– Беречь, но от дела не прятать. А то вы, как скупцы у кубышки: ни себе добро, ни людям. – И Степа обратился к трактористам: – Действуй, ребята! Мы вас в обиду не дадим. Если нужно будет, всем колхозом защитим.
В этот день собрание членов артели не состоялось. Все те, кто отсиживался по домам, поняли, что раздела лугов не будет, и вышли на сенокос.
УРОЖАЙ
После сенокоса дни выдались посвободнее.
Тракторы встали на ремонт, и Нюша могла немного передохнуть.
В лесных зарослях и на вырубках поспела малина, смородина, на мшистых болотах в изобилии уродилась черника, и Нюша с подругами чуть свет уходила по ягоды. Девчата набирали полные кузовки, носили ягоды на базар, на железнодорожную станцию. Дома матери пекли пироги с ягодами, готовили наливки.
В поле поспевали хлеба.
Никогда еще в жизни Нюша так не прислушивалась к разговорам в деревне, как в это лето.
На улице, у колодца, на собраниях она жадно ловила каждое слово об урожае, переживала каждое недоброе замечание о посевах. Особенно ее расстраивал отчим.
Дома за завтраком он неизменно заводил разговор о том, что урожай в этом году выдался никудышный, хлеба на трудодень придется с гулькин нос и все это потому, что землю обрабатывали тракторами всякие там мальчишки да девчонки.
– Вот вам и механизаторы! Поковыряли землю для пробы, а теперь вас, пожалуй, и с поля долой... Ни хлеба от вас, ни доходов.
– Будет тебе, Тиша! – останавливала его Аграфена. – Хлеба как хлеба... не хуже прошлогодних. Чего тут на машины залить.
А наедине мать говорила дочери:
– Ты плюнь, не слушай Тихона. У него все худо да плохо...
Но Нюша уже не могла быть спокойной.
По пути за ягодами она обычно затаскивала девчат в поле, чтобы посмотреть посевы: интересно, какой же все-таки будет урожай на вспаханной трактористами земле.
Вот и сегодня, разрезая желтеющую гладь пшеничного поля, девчата поднялись по узкой меже на пригорок и оглянулись по сторонам.
За посевами пшеницы лежали коричневые квадраты гречихи, голубел овес, держал равнение на солнце подсолнух, в бело-розовых крапинках цветов зеленела ботва картофеля.
Ослепительно белые, тугие облачка плыли в голубом просторном небе, изредка закрывали солнце, и тогда пятна тени скользили по посевам.
Тонкий сладковатый запах хлеба, меда, отцветающих трав щекотал ноздри. Ленивые бесшумные волны подкатывались к ногам, усатые колосья покалывали кисти рук.
Зойка сорвала колос пшеницы и вышелушила из него зерна – были они крупные, хорошо налились, но еще не затвердели.
– А хлеб-то скоро поспеет, – заметила она. – Еще неделька, и жать можно... а там и молотить.
– Интересно, какой же намолот будет? – вслух подумала Феня и пожаловалась подругам: – Куда ни придешь, только и слышишь: «Вы пахари, вы севцы, вы и за урожай в ответе». А чего мы понимаем?..
– Должны понимать, раз за машину сели, – вздохнув, сказала Нюша.
На другом конце поля девчата встретили Степу и бригадиров – Ширяева и Осьмухина.
– А-а, молодцы! – осклабился Павел Трофимович. – Свои грехи досматриваете?
– Да нет, – смешавшись, ответила Нюша. – Просто по ягоды идем.
– Павел Трофимыч, а вроде ничего хлеба-то... – сказала Зойка. – Выходит, не так уж плохо поработали трактористы...
– Точно, что вроде, – с досадой перебил ее Ширяев. – Вот пойдемте-ка со мной. – И он повел девчат через все поле.
В одном месте показал участок невспаханной земли, в другом – незаборонованной, в третьем– незасеянной. Сейчас проплешины заросли желтой сурепкой и куриной слепотой.
– Вот они, грехи-то, полюбуйтесь. Сюда бы в поле всех ваших молодцов собрать да носом ткнуть. – И бригадир принялся рассказывать, какие раньше родились в поле хлеба, хотя в Кольцовке и не было никаких машин.
– Вы, Павел Трофимыч, зря на девчат нападаете, – вмешался в разговор Степа. – Они неплохо работали, старались. А за брак с других спрашивать надо... В первую очередь с начальства эмтээс.
– А я и начальство не выгораживаю... Все они хороши...
Сконфуженные девчата переминались с ноги на ногу и поглядывали на Нюшу – не пора ли им отправляться по ягоды.
– А все же, товарищи бригадиры, что вы насчет урожая думаете? – спросил Степа. – Я так прикидываю, пудов по шестьдесят с гектара соберем.
Ширяев покачал головой:
– Гляди, как бы половиной не обернулось.
– Что вы, Павел Трофимыч, – заспорил Степа. – Урожай, конечно, не блестящий, но и ниже среднего не будет.
– Не говори гоп... – ухмыльнулся Ширяев и кивнул на Осьмухина. – Вот вам Тимофей покажет кое-что...
Осьмухин достал из кармана спичечную коробку, осторожно приоткрыл ее и высыпал на ладонь несколько зеленоватых блестящих жучков.
– Вот они и виды на урожай!
Степа, наклонившись над ладонью Осьмухина, пристально вгляделся в жучков. Потом пересыпал их на свою ладонь. Он переворачивал их то на брюшко, то на спинку. Жучки были мертвые.
Степа протяжно свистнул.
– Это же пильщик! Старый наш недруг. Где вы нашли такую нечисть?
– Где нашел? – переспросил Осьмухин и неопределенно повел рукой. – Здесь, на полях...
– Странно, очень странно, – удивился Степа. – Я вот все поля обошел и никаких пильщиков не заметил.
– Плохо, значит, смотрел, – недовольно буркнул Осьмухин, сгреб со Степиной ладони жучков и ссыпал их обратно в спичечную коробку. – Пойду-ка председателю покажу.
Весть о жучке-вредителе быстро разнеслась по колхозу.
Люди с тревогой заговорили о том, что урожай в этом году и так выдался незавидный, а пильщик еще больше обкорнает его.
Особенно расстроился Василий Силыч.
Ведь колхозу надо выполнять план хлебозаготовок, платить зерном за работу тракторов. Сколько же к осени придется членам артели хлеба на трудодень? Мало, совсем мало, худой, незавидный паек... А чем расплачиваться за приобретенных в кредит коров, на какие средства строить новые амбары и скотный двор?
Степа каждое утро выходил в поле, зорко осматривал посевы пшеницы, стараясь отыскать зеленоватого жучка. За ним обычно увязывались и девчата.
Но пильщик, как видно, щадил кольцовские хлеба.
Чаще же всего попадались безобидные божьи коровки в красной одежке с черными крапинками,
Встречая председателя, Степа сообщал ему о своих поисках и старался его подбодрить:
– Пока ничего страшного. Возможно, пильщик нас и не тронет.
– Обязательно пожалеет, – с досадой говорил Василий Силыч. – Как дойдет до наших полей – и в обход. Ты, парень, искать не умеешь. Поди вон у Тимофея Осьмухина поучись.
И верно, бригадир каждый день приносил в правление колхоза десятки спичечных коробок, наполненных жучками-вредителями, и требовал от председателя, чтобы тот ехал в район и во всеуслышание заявил, какая у них случилась беда с урожаем.
– Я комиссию по определению урожайности вызвал, – сообщил Василий Силыч Степе. – Вот она приедет, все и рассудит.
Через несколько дней из района приехала комиссия и с утра вышла осматривать хлеба.
Василий Силыч не находил себе места. То он сопровождал членов комиссии в поле, то о чем-то совещался с бригадирами, то прибегал домой и торопил жену с обедом. Обед чтобы непременно к двум часам, и не менее как из трех блюд. И чтоб еще была отборная малина и брага прямо из погреба.
К двум часам члены комиссии вернулись с поля, и Василий Силыч пригласил их к себе обедать.
«И чего это он их обхаживает?» – подумал Степа, проходя мимо избы председателя.
Плотно пообедав, комиссия направилась в правление колхоза, чтобы составить акт о видах на урожай.
Здесь ее сразу же обступила группа колхозников.
– А мы вас поджидаем, – обратился Тимофей Осьмухин к председателю комиссии. – Интересуемся очень, как вы наш урожай определите? Дюже нас пильщик беспокоит...
– Урожай вроде как средний, – ответил председатель комиссии, большеголовый, грузный человек, зарумянившийся в поле от солнца. – Запишем по второй категории. Пудов по шестьдесят с гектара соберете – не меньше...
– По второй?! – испугался Василий Силыч. – Да вы нашего пильщика не знаете! Злее этого паразита на всей земле не сыщешь. Он же за три дня такое нашкодит – тоска. Весь урожай ополовинит... – Председатель кивнул на колхозников. – Вы хоть людей наших спросите.
Первым заговорил Тимофей Осьмухин. Он назвал года, месяцы и даже дни за последние два десятка лет, когда на их полях появлялся пильщик, и даже рассказал поучительную историю о том, как, понадеявшись на урожай, он купил у мельника под новый хлеб лошадь. Но на хлеб вдруг напал пильщик и нанес большой урон урожаю. Хлеба как раз хватило, чтоб расплатиться с мельником, себе же на зиму ничего не осталось. Пришлось коня продавать мельнику за половинную цену.
– Меньше поганого таракана насекомое, а в дураках меня оставило, – закончил свою речь Осьмухин. – Так что, как вы урожайная комиссия, должны нашему колхозу оказать снисхождение...
Осьмухина сменил Горелов. Он не без ехидства заметил, что комиссия и без их подсказки должна знать, что пильщик в их местах – это вроде саранчи, об этом даже в книжках написано, и потребовал уменьшить цифру урожайности наполовину.
– Ну, ну, вы не увлекайтесь, – остановил его председатель комиссии. – Не так уж страшен этот жучок. Да и в поле мы его почти не обнаружили...
– Это как так не обнаружили? – нахмурился Осьмухин.
Председатель комиссии кивнул на Степу:
– Вот и ваш агроуполномоченный все утро с нами на полях ходил... Может подтвердить.
– Думаю, что Осьмухин с Гореловым преувеличивают, – сказал Степа. – Пильщика нам бояться пока нечего.
– А ты где жучка-то искал – не на березах ли? – насмешливо спросил Осьмухин. – А может, еще в книжке про него не вычитал, от божьей коровки не отличишь?
– Искал где положено, – вспыхнул Степа. – А вот панику разводить не стоило бы...
– Да ты что, Ковшов? – зло обернулся к нему Осьмухин. – Решил людей совсем без хлеба оставить? – И он кивнул колхозникам: – А ну, граждане, показывай!..
Колхозники окружили стол, за которым сидели члены комиссии.
Прохор Уклейкин вытащил из кармана банку из-под зубного порошка и высыпал на столешницу кучку зеленоватых жучков. Горелов достал из-за пазухи бумажный фунтик с пильщиками. Сам Осьмухин вынес из соседней комнаты небольшое ведерко, полное мертвых жучков, и поставил его па стол.
– Еще надо или хватит? – спросил он членов комиссии. – Желаете, можем раздобыть этого добра сколько угодно...
– Довольно, довольно! – замахал руками председатель комиссии, отодвигаясь подальше от стола.
– Видишь, какая прорва на хлеб навалилась, – шепнул Степе Василий Силыч. – А ты все не веришь. – И он обратился к членам комиссии: – Куда ни кинь, а урожайность снижать придется. Съест нас пильщик. Не верите, так вот людей послушайте... У нас сегодня вечером как раз общее собрание будет о хлебозаготовках.
Степа в замешательстве вышел из правления.
На улице его догнали Нюша и Феня.
– Ничего не понимаю, – пожаловался им Степа. – Откуда колхозники набрали столько пильщиков? Почему же мы не заметили?
– Значит, и впрямь искать не умеем, – заметила Феня.
– А дела-то невеселые, – со вздохом сказала Нюша. – Вот она, земля наша! Только урожаю порадуешься, а уж за спиной беда какая-нибудь: то пильщик, то туча с градом, то суховей.
– Да, теперь пойдет заваруха в деревне, – мрачно согласился Степа. – Слухи всякие, жалобы, стоны. Люди опять от артели шарахнутся. – Он вдруг остановился и посмотрел в сторону поля. – А знаете что?.. Пильщик пильщиком, а нам сдаваться не к лицу. Пойдемте завтра жучков собирать.
– Да их же там тьма-тьмущая, – возразила Феня. – Что мы сделаем?
– Сделаем, если захотим. Придется, конечно, молодежь поднять. И мальчишек с девчонками. Целая армия соберется... Да, вот еще что. Надо об этом на колхозном собрании сообщить, чтобы люди не очень-то в панику ударялись...
