Текст книги "Собрание сочинений в 3-х томах. Т. I."
Автор книги: Алексей Мусатов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 40 страниц)
Домой Степа вернулся, когда уже стемнело. Бесшумно переступил порог, повесил на гвоздик у двери свой заплечный мешок и с таким видом приветствовал сидящих за столом сестру и тетку, словно отлучался всего лишь на неделю.
– Вот и я... Здравствуйте!
Таня от неожиданности поперхнулась чаем, закашлялась и, вскочив из-за стола, бросилась к брату:
– А мы тебя ждали, ждали...
– Задержался вот. После курсов на экскурсию в совхоз ездили.
Засуетилась и тетка. Прибавив огня в лампе, она пристально оглядела племянника и нашла, что у него остались одни мослаки да кожа.
– Заучился... высох... Сейчас я тебя кормить буду. Умывайся иди! – И она загремела в печи ухватом.
За ужином Таня искоса наблюдала за братом. Он сидел молчаливый, грустный, еле притрагиваясь к еде.
«Устал, видно, с дороги... Да и на курсах, видать, притомился», – подумала она и хотела спросить, что он теперь будет делать в колхозе.
Но Таню опередила тетка.
– Это как же, Степаша? – заговорила она. – Когда зимой на курсы уходил, так и проводы были, и гармошка, и песни, а с курсов вернулся – никто не встречает.
– Да нет... меня встретили. – Степа невесело усмехнулся. – Век не забуду такую встречу.
– Кто встретил? Когда? – насторожилась Таня. Степа промолчал.
– Да, наверное, все Нюшка Ветлугина, – вздохнула тетка. – Аккурат, как в песне: «Провожала – ручку жала, проводила – все забыла...»
– При чем тут Ветлугина, – с досадой перебила ее Таня. – У нее и своих дел полно... Она сейчас с поля не вылезает. Да, Степа, новость знаешь? Нюша завтра экзамен на трактористку сдает... Наконец-то допустили ее.
– Говорят, у нее опытный инструктор появился? – уперев глаза в столешницу, спросил Степа.
– Да уж наставник такой... – подхватила тетка. – По пятам за девкой ходит, глаз с нее не спускает... Про них даже песенку сложили: «Антон с Нюшкой поле пашут, объезжают белый свет...»
– Ну что вы, тетя, право... Заладили одно и то же... – взмолилась Таня. Ей очень не хотелось, чтобы с первого же вечера Степа узнал что-нибудь о Нюшке и Антоне.
– Чего уж там, – разошлась Пелагея, – инструктор-то этот совсем голову девке вскружил. Свататься к ней собирается.
Степа судорожно сжал в руке вилку:
– Я знаю... Мне Нюша писала об этом, – деланно спокойно сказал он.
Нюша действительно писала ему, что в Кольцовку вернулся Антон Осьмухин, что он очень веселый и интересный парень, хорошо знает трактор, много рассказывает девчатам о машинах и взялся обучать их тракторному делу.
– Писала?! – удивилась Таня. – А ведь она всегда говорила, что Антон для нее только инструктор, учитель и ничего больше!
– Хватит об этом. – Оборвав разговор, Степа поднялся из-за стола. – Мир да любовь ей, соседке.
Он накинул на плечи пиджак и вышел на улицу. Небо было выстлано мерцающими звездными самоцветами. Мягко, по-весеннему шумели верхушки покрывшихся молодой листвой берез. С низким басовитым гудением носились в воздухе майские жуки. Где-то вдалеке в поле урчал трактор.
За палисадником, сквозь кусты сирени, мягко светилось окно ветлугинской избы. Степа перегнулся через изгородь, раздвинул ветви сирени. Хорошо бы вот, как в прежние вёсны, кинуть в окно крошечным комочком земли, кинуть раз, другой и услышать подозрительный голос Леньки: «Нюш, а Нюш, это тебе сигналят!»
«Еще чего! – обычно фыркала Нюша. – Это майские жуки в стекло барабанят».
А Степа присаживался у палисадника, затаивался и зорко следил, как бы тетя Аграфена неожиданно не распахнула окно и не выплеснула на улицу ковш воды.
Нюшка же, как назло, ужинала на редкость неторопливо, степенно, после молока пила еще чай и только тогда выходила на улицу.
«А я думала, и впрямь жуки озоруют...» – с деланным удивлением говорила она, натыкаясь на затаившегося у палисадника Степу.
«Хочешь соку березового?» – предлагал Степа и вел Нюшу за огороды, где из толстого ствола березы по желобку уже натекла полная банка сладковатой, освежающей жидкости.
И не бог весть какой это напиток, березовый сок, но Нюша пила его с превеликим удовольствием. Потом они стояли на мостике через речку, укрываясь одним пиджаком, сидели на бревнах перед чьим-нибудь домом, о чем-то без конца говорили, как им казалось, об очень важном и значительном, и спохватывались только тогда, когда на деревне запевали первые петухи.
«Ой, – пугалась Нюшка. – Пора мне. Надо хоть Леньке с Клавой жуков наловить».
Но майские жуки уже спали, прилепившись к листьям деревьев. Тогда Степа тряс стволы лип и берез, и жуки падали на землю, точно желуди. Он наполнял ими спичечную коробку, и Нюшка убегала домой, а Степа, счастливо улыбаясь, еще долго слушал, как сонно гудят потревоженные жуки.
Вот и сейчас улыбка тронула его лицо. А может, вызвать Нюшку из дома, поговорить с ней, и все будет как прежде?
Степа нагнулся и набрал горсть мелких земляных орешков. Потом прислушался. Где-то за прудом лениво заиграла гармошка, девчата запели: «Антон с Нюшкой поле пашут, объезжают белый свет...»
Дальнейшие слова Степа не разобрал – помешал ветер, но в них почудилось что-то нехорошее.
Степа вздрогнул, комочки земли выпали у него из ладони.
Из-за угла избы показалась Аграфена.
– Кого это носит в такой час? – встревоженно спросила она и, узнав Степу, поздоровалась: – С приездом, сосед! Когда прибыл-то?
– Только что... в сумерки.
– К нам, что ли, собрался?.. Так дома одна я с ребятами.
– А где же остальные? – с трудом выдавил Степа.
– Тихон на складе кладовщиком работает, а Нюшка в поле, в бригаде у трактористов...
– Она что же, и днем там и ночью?
– Да вроде как приросла к этой бригаде, – с досадой сказала Аграфена. – Кухаркой заделалась. И варит, и жарит – белого света не видит. – Она подошла к Степе ближе, стараясь разглядеть его. – А ты с курсов, значит? Чему ж тебя обучили там? Кем в колхозе-то теперь будешь? Вроде как за агронома?
– Именно «вроде», – невесело усмехнулся Степа. – До настоящего агронома мне еще далеко. По документам я числюсь колхозным агроуполномоченным. По полеводству буду работать, хлеб выращивать, картошку, овес...
– Это бы хорошо, – обрадовалась Аграфена. – Люди с пониманием к земле да с совестью нам вот как нужны... Ведь похабничаем мы над землей почем зря! Пашем плохо, навоз вовремя не вывезли, семена мусорные... Где же тут доброго приплода от земли ждать? Люди так и говорят: «Вырастим хлеб, колос от колоса – не слыхать человечьего голоса». А все потому, мол, что такая земля неродящая.
– Это почему – неродящая? – удивился Степа. – Кольцовская земля не хуже, чем у других. А куда же правление смотрит, председатель?
– Да что там председатель! – Аграфена махнула рукой. – Закружили его наши крепенькие, закуролесили... Повылезли из всех щелей, заняли в артели все красные места – кто бригадир, кто животновод, кто кладовщик. И все кругом как нарочно сватья, кумовья да родственники. Ну, и вертят по-своему, как им сподручно да прибыльно. Вроде не артель стала в Кольцовке, а семейщина какая-то. Ох, Степа, в неурочный ты час приехал... Боюсь, не ко двору придешься...
– Приехал так уж приехал, – отозвался Степа. – Назад уезжать не собираюсь.
Аграфена тяжело вздохнула:
– Наговорила я тебе с три короба. Поживешь – сам увидишь.
На другое утро Степа отправился в правление колхоза. Василий Силыч встретил его с шумным радушием, усадил за стол и долго рассматривал выданное Степе на курсах удостоверение.
– «Агро-упол-но-моченный», – прочел он по складам. – Это значит – по земле уполномоченный, по посевам, по урожаю. Хорошо придумано!.. Да и честь немалая! Ну что же, уполномоченный, тебе и карты в руки. Ходи, посматривай, следи за порядочком в поле... Бригадирам помогай. Первую бригаду у нас Павел Трофимович возглавляет, вторую – Тимофей Осьмухин.
«И впрямь крепенькие мужички подобрались», – вспомнил Степа слова Аграфены.
– Да вот еще что... За трактористами доглядывай, – попросил Василий Силыч. – Небывалое это дело – машина на земле. Испокон веков мы землю собственноручно пахали... Встанешь на зорьке и ходишь по полосе с плутом из конца в конец. Каждый ты ком земли видишь, каждый пласт. А теперь что же выходит? Одно нам звание только и остается – мужик, землепашец, а землю пахать другие станут... пришлые да сторонние. Чудно́, право!
Договорившись, что он сегодня же приступит к работе, Степа вышел из правления.
На улице он столкнулся с сестрой. Таня сказала, что идет в МТС, где Нюшка Ветлугина сегодня держит экзамен на трактористку.
– А-а, вон что, – с деланным равнодушием протянул Степа. – Ни пуха ей, ни пера...
Таня вопросительно посмотрела на брата:
– Может, и ты придешь? Нюшка вроде за всех девчат экзамен сдает. Выдержит – и нам потом легче за руль будет сесть. Хоть на минутку загляни... Ну, братец!
Степа отвел глаза в сторону.
Ведь как они мечтали с Нюшей о совместной работе на тракторе, как шумно и озорно провожала она его на курсы в город, как он нетерпеливо ждал ее писем! И вот все получилось не так, как было задумано. Но Нюша все же добилась своего – сдает сегодня экзамен. Разве мог Степа не прийти?
ЗА РУЛЕМ
Экзамен проходил в усадьбе МТС. Преподаватель по тракторному делу долго проверял Ветлугину по теории, задавал десятки каверзных вопросов и, не найдя, к чему придраться, с удовольствием пожал ей руку:
– Разбираетесь хорошо! Парни могут позавидовать! Очень рад за вас! Теперь дело за практикой...
Практическое вождение проверял сам механик Лощилин.
Хмурый, насупленный, всем своим видом говоря, что его-то не проведешь и ничем не задобришь, он сел на крыло трактора и приказал Ветлугиной заводить мотор.
Нюша мельком окинула взглядом усадьбу МТС. Недалеко от трактора толпились девчата. Подруги кивали ей головой и пытались ободряюще улыбнуться.
Нюша взялась за заводную ручку. В это время в воротах эмтээсовской усадьбы показалась запыхавшаяся Таня с братом.
«Пришел все-таки», – подумала Нюша.
Она уже слышала о приезде Степы, но сама его еще не видела, не обмолвилась с ним ни одним словом и не представляла себе, как произойдет их встреча.
– Я сказал: заводить! – напомнил Лощилин. – О чем тут раздумывать?
Вздрогнув, Нюша с силой рванула заводную ручку. Но мотор, как видно, попался новенький, необкатанный, и ручка не провернулась.
– А в поле что будет? – не глядя на дивчину, спросил Лощилин. – За чужим дядей побежишь или как?
Кровь бросилась Нюшке в лицо. Кто мог знать, что на экзамене попадется такой трактор. А у нее, как на грех, ни ремня с собой, ни веревки, чтобы провернуть заводную ручку.
Нюша растерянно оглянулась по сторонам.
Подруги смотрели на нее встревоженно и жалостливо. Степа, не сводя с трактора глаз, отстегнул свой ремень и, свернув в кольцо, бросил его к ногам Нюши.
Лощилин продолжал смотреть в сторону и ничего не заметил.
Подняв ремень, Нюша прикрепила его к заводной ручке и, откинувшись всем телом назад, провернула наконец коленчатый вал. Мотор заработал.
– Скажи на милость, – ухмыльнулся Лощилин. – И откуда сила взялась!
Нюша сунула ремень в карман куртки, поднялась на сиденье и тронула машину.
С добрых полчаса механик гонял Ветлугину вокруг МТС. Он заставлял ее поворачивать трактор направо, налево, давать задний ход, глушить мотор, заводить его снова.
Девчата и Степа неотступно следовали за трактором.
Потом Лощилин приказал Нюше проехать вдоль Кольцовки. Из изб, с огородов высыпали женщины, старики, ребятишки.
Ленька прибежал домой и сообщил матери, что Нюшка катается на тракторе. Аграфена решила, что дочь вновь самовольничает, и, перепуганная, выскочила на улицу.
Но, как оказалось, на крыле, позади Нюшки, сидел сам механик Лощилин, и он-то, как видно, и заставлял ее выделывать всякие номера.
Вот дочь провела машину по крутому косогору над прудом, вот она перебралась через широкую буерачину, вот пересекла топкую низину.
– Не опрокинулась... не завязла... Прямо чудо какое-то! – шептала Аграфена, следя за трактором.
– Въезжай задним ходом! – распорядился под конец Лощилин, показывая на распахнутые ворота Хомутовского двора.
Нюша поежилась – ворота были узкие, едва лишь для телеги, да и столбы были поцарапаны концами осей. Но будь что будет – на то и экзамен.
Она принялась медленно подавать трактор назад.
Кругом все притихли. От колодца с ведрами воды подошла хозяйка дома, Катерина Хомутова. Увидев трактор, вползающий во двор, она завопила на всю улицу:
– Люди добрые, ратуйте! Ворота рушат!..
Но Нюшка уже ничего не слышала. Повернув голову назад и закусив губу, она неотрывно следила, как на нее наплывал темный проем распахнутых ворот. Одно неточное движение, и заднее колесо зацепит деревянный столб...
Нюшку прошиб холодный пот.
Но нет. Колесо, сделав еще пол-оборота, на ширину ладони прошло мимо столба, и трактор с рычанием въехал во двор.
– Вошел! Вошел! – обрадованно закричали девчата.
Заметались перепуганные куры, затявкала собака. Катерина, не зная, что делать, схватила ведро и с размаху облила Нюшку водой. Досталось и Лощилину.
Кругом захохотали.
Механик распорядился гнать трактор в МТС. В этот же день Нюша получила права на вождение трактора. Поздравить ее собрались все подруги.
– Ну и настырная ты, Нюшка! – не скрывая восхищения, сказала Зойка. – Как решила, так и вышло... А мы вот все еще на прицепе...
– Погодите... И вы со мной будете, – пообещала Нюша и посоветовала девчатам: – Вы, главное, на парней наседайте. Присматривайтесь, как они работают, за руль почаще садитесь. Это всяких курсов дороже.
Нюша пригласила Таню к себе на трактор прицепщицей.
– А кто парней кормить станет?
– Скажем дяде Васе. Найдет он какую-нибудь бабку-стряпку. А мы зато опять вместе будем. Согласна?
– Куда же я без тебя... – кивнула Таня. – Сама знаешь...
Когда Нюша сообщила матери, что она получила права трактористки и на днях сядет на машину, Аграфена и порадовалась и огорчилась.
– Дотянулась все же до высокого... Теперь, значит, на все лето в поле закатишься? И домой тебя не заманишь?
– Это уж по работе глядя, – ответила дочь и, обхватив мать, прижалась к ее плечу щекой. – Да ты не жалься... Не на войну ухожу. Здесь же буду работать, рядом с тобой, за овинами. Можешь рукой мне помахать, можешь горячих блинов принести на завтрак.
Аграфена задумалась. Ее Нюшка – землепашец! Будет поднимать машиной землю, сеять хлеб, выращивать его. А что она понимает в земле, если ей даже не довелось походить за сохой и за бороной, погнуть спину во время жатвы, до соленого пота на спине помахать тяжелым цепом в молотьбу?
И разве когда-нибудь было такое, чтобы молодые так храбро и рьяно брались за землю? Но, может, оно так и надо – ведь все кругом молодеет, меняется, наливается новой силой.
– Иди, дочка, паши! – напутствовала Аграфена. – Только по совести работай. Землю не порти, глубже паши! Вот и Степа Ковшов приехал. Одно вы с ним дело потянете, только с разных концов.
Степа! Теперь Нюша очень хотела его повидать. Что-то он собирается делать в колхозе, как отнесется к тому, что она стала трактористкой. Но Степа до сих пор почему-то так и не зашел к ним.
Нюша поэтому очень обрадовалась, когда в сумерки около избы-читальни она неожиданно встретила парня.
Чуть похудевший, в сатиновой косоворотке с белыми пуговицами, в зеленой фуражке, которая с трудом налезала ему на голову, Степа в замешательстве поклонился девушке.
– Заходил вот... в читальню, – объяснил он.
– Ну и как? – нетерпеливо спросила Нюша.
– Хорошо стало... Уютно, порядок.
– Да, Степа! Раз ты вернулся, бери секретарство опять на себя.
– А это уж как собрание...
– Так я все равно в поле буду... безвыездно, все лето.
– Я тоже на завалинке сидеть не собираюсь.
– Да, ты ведь теперь агроголова, – улыбнулась Нюша. Она достала из кармана ремень и протянула его Степе: – Спасибо! Выручил ты меня.
– Что ж тебя выручать, – усмехнулся Степа. – Сама до всего дошла. Машину ты здорово водишь... пожалуй, парням не уступишь.
– Это еще увидим... – заскромничала Нюша. – Вот поле покажет.
– Ты, можно сказать, первая теперь дивчина на тракторе... на всю страну. Это не шутка! Поздравляю, конечно! И желаю успехов! – Он замолчал и, неловко потоптавшись на месте, посмотрел в сторону. – В общем и целом ты, я вижу, неплохо тут жила... И трактор оседлала, и тракториста выглядела. Тоже, конечно, поздравляю!
– Как это – выглядела? – насторожилась Нюша.
– Обыкновенно... глазами. А может, тебя выглядели. Кто знает... Слух идет, женишок у тебя объявился...
– Ты что, с кумушками стал знаться? Сплетни всякие собираешь?
– Зачем с кумушками... – Степа чувствовал, что говорит не то, но сдержаться уже не мог. – Сам видел, своими глазами...
– Вот ты о чем! – Сузив глаза, Нюшка вспыхнула и, резко повернувшись, почти побежала к дому.
На другой день, захватив с собой Таню, Нюша пришла в МТС получать трактор.
Лощилин направил ее к заведующему мастерской, и тот показал ей старенький, видавший виды «Фордзон».
Наспех отремонтированный, небрежно покрашенный в грязно-зеленый цвет, он чем-то напоминал девчатам знаменитый школьный трактор, который, поработав немного, в конце концов развалился.
– Это мне? Такой дряхлый! – удивилась Нюша.
– Чем богаты... – невесело усмехнулся заведующий. – Новых машин для тебя не осталось.
Нюша с трудом запустила мотор. Он затарахтел, зачихал, в цилиндрах где-то подозрительно застучало.
– Да он же развалится в первой борозде!
– Все может быть, – согласился заведующий и чистосердечно признался, что трактор этот устаревший, американской марки, часто ломается, сожрал кучу денег на ремонт и сейчас годен только как учебное пособие на тракторных курсах.
– Послушай, деваха, – посоветовал заведующий мастерской. – Откажись ты от «Фордзона», мороки с ним не оберешься. Не понимаю, зачем его Лощилин на пахоту ставит.
– Ясно дело, откажись, – подхватила Таня. – Куда ты на такой тарахтелке поедешь!
Нюша расстроилась. А она-то думала, что ей дадут новую машину.
– Да он смеется, этот Лощилин, – обиделась Нюша. – Я вот поговорю с ним.
Оставив Таню у трактора, она побежала в контору. Механик выслушал ее с невозмутимым видом.
– Скажите на милость, – покачал он головой. – Парни работают как положено, а появилась дивчина – и сразу претензии. Но вообще-то я не настаиваю... Не нравится «Фордзон» – можешь подождать до новой партии тракторов.
– А сколько ждать?
– К лету, вероятно, будут. Или можем зачислить тебя в резерв, – продолжал Лощилин. – Сиди пока дома... А как кто из трактористов уволится – позовем тебя.
Нюша зло сверкнула глазами. «К лету, в резерв!» Это, пожалуй, похуже, чем старый «Фордзон». Зачем же она тогда корпела над книжками, зачем пошла работать кухаркой в бригаду, зачем сдавала экзамен? Да к лету все и забудут, что Нюша Ветлугина умеет водить машину.
– Нет уж, спасибочко! Ждать-выжидать не стану, – в сердцах бросила она и, не попрощавшись, ушла от Лощилина.
– Ну как? – встретила ее Таня. – Договорились?
И Нюшка бодрым голосом ответила, что все в порядке: пока она поработает на «Фордзоне», а потом получит новую машину.
В поле трактористы встретили Нюшкину машину веселыми восклицаниями – тарахтелка приехала, железный лом на колесах, музейная рухлядь...
– Списанный же трактор, непригодный, – с досадой сказал Нюше Антон. – Замучает он тебя... И зачем ты связалась с ним?
– Да так вот... пришлось, – смущенно призналась Нюша и попросила бригадира послать ее с «Фордзоном» куда-нибудь на отдаленное поле, подальше от любопытных глаз.
– А план кто выполнять будет?.. Норму? Ты же нас назад потянешь со своим тарантасом.
– Обвыкну как-нибудь...
Сокрушенно вздохнув, Антон отправил Нюшу с ее «Фордзоном» на самый дальний участок поля – на Малую гриву.
С первой же борозды трактор стал капризничать, останавливаться, и ей пришлось подолгу копаться в моторе. К вечеру на Малой гриве пролегла совсем небольшая полоска вспаханной земли.
– Пахать нам не перепахать, – жалостливо сказала Таня. – Проковыряемся теперь до морковкина заговенья...
Нюша молчала.
На другое утро, едва только девчата сделали на «Фордзоне» два круга, как к Малой гриве подъехал на тракторе Антон.
– Получай новую технику! – возвестил он, приветственно помахав рукой.
Нюша остановила свой «Фордзон» и недоверчиво покосилась на новую машину.
– Откуда это?
– Нашел вот... Постарался для тебя, – ухмыльнулся Антон. – Ты про трактористов-ударников слыхала?
– Еще бы.
– Нажмешь – и ты полторы-две нормы на этой машине будешь давать.
– Хотя бы одну вытянуть.
– Будут две нормы, будут... Я в тебя верю. Нет, ты только подумай! Первая дивчина на тракторе... Передовик, ударник! Понимаешь, какой шум пойдет. Всю нашу бригаду прославишь.
– Куда там!.. – нахмурилась Нюша.
– А мы вместе давай держаться, – перебил ее Антон, задорно блеснув глазами. – Зачем тебе на мелководье сидеть да небо коптить! Я ж твой норов вот как знаю...
Нюша с удивлением покосилась на парня. И что он за человек? Веселый и разбитной Антон, со всеми запанибрата, в работе удачлив и спор, начальство его ценит и уважает, с ней Антон предупредителен, заботлив, ни на что не сердится и балует ее подарками. На днях привез Нюшке из города комбинезон со множеством кармашков и пряжек и упросил ее садиться за руль только в этом костюме.
– Так я на тебя надеюсь, – продолжал Антон. – Не задерживай, принимай машину. Эта не подведет... – Он оценивающим взглядом окинул Нюшкину фигуру в новеньком синем комбинезоне и улыбнулся. – А ничего, приметная стала. Словно с картинки сошла...
– Ладно тебе, – вспыхнув, отмахнулась Нюша.
Она осмотрела трактор и осталась им вполне довольна.
– А все же, откуда он у тебя?
– Северьянов на нем работал... Помнишь, пожилой такой. Не приглянулась ему наша молодежная бригада, к старичкам ушел. Вот трактор и освободился.
Нюша запустила мотор и ввела трактор в борозду.
– Желаю успехов! Что случится – зови меня, не стесняйся! – крикнул ей вслед Антон и, забравшись на «Фордзон», погнал его к полевому стану.
С новой машиной дело пошло куда лучше. Она легко тянула трехлемешный плуг, работала без остановок, и вспаханной земли на Малой гриве с каждым днем становилось все больше и больше.
Нюша радовалась. Вот она и добилась своего! Самостоятельно ведет норовистую машину... Она ощущала, как, содрогаясь и завывая, трактор ползет по косогору, как, убыстрив ход, спускается в низину, врезаясь плугами в податливую, полную соков, весеннюю землю.
Было что-то непередаваемо упоительное в том, что машина чувствовала каждое движение ее рук, шла ровно и прямо, точно держась борозды, оставляя глубокий след широких клыкастых колес.
Нередко от радости Нюша начинала петь. То была песня без слов, как обычно поет табунщик в степи или пастух на пастбище – песня о земле и ветре, о солнце.
Поглядывая на Нюшу, Таня невольно улыбалась. Ей тоже было хорошо в поле – сиди себе на железном высоком сиденье, посматривай изредка на плуги да слушай, как поют над головой невидимые жаворонки и снуют над пашней стаи хлопотливых грачей и галок.
– О чем ты горланишь целое утро? – спрашивала Таня подругу, когда та останавливала трактор.
– А так... что в голову взбредет, – отвечала Нюша. – И ты пой... С песней время быстрее идет.
Полевая страда целиком захватила девчат. Домой ходить было некогда, и они ночевали в вагончике-общежитии или прямо в поле, около трактора, заранее натаскав из омета соломы.
День у девчат получался долгий-предолгий. Вставала Нюша чуть свет, когда парни еще сладко спали, осматривала трактор, заправляла его водой, горючим и, разбудив подругу, выезжала на Малую гриву. Работали они без передышки до полудня. Когда же наступало время обеда, Нюшка отправляла Таню в полевой стан за едой, а сама принималась осматривать трактор, подтягивала крепления, смазывала узлы, протирала тряпочкой мотор.
Возвращаясь с обедом, подруга неизменно заставала Нюшу у машины.
– И что ты ее вылизываешь, как корова теленка! – смеялась она. – Так и белого света не увидишь.
– А ты разве не знаешь, что машина любит смазку да ласку! – отшучивалась Нюша и спрашивала, что происходит в полевом стане.
– Там Доску почета завели. Каждый день выработку записывают, – сообщила однажды Таня. – На первом месте Антон идет... две нормы у него. А ты с четвертого места на третье передвинулась.
– Это правда?
– Вечером сама увидишь... Не зря, видно, Антон напророчил – быть тебе ударницей.
Нюша поторапливала Таню с обедом, заводила трактор и заканчивала работу поздно вечером, когда борозда уже становилась еле различимой в темноте.
