Текст книги "Жезл маршала. Василевский"

Автор книги: Александр Золототрубов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 40 страниц)

Учения на Северном флоте были в самом разгаре. На рассвете эсминец «Жгучий» нанёс торпедный удар по десантному кораблю противника и теперь осуществлял поиск «чужой» подводной лодки. Море глухо плескалось за бортом, пенились узорчатые кружева волн. Глядя на них, капитан 3-го ранга Азар Кальвин невольно подумал: «Белые, как воротничок у Насти». Будто наяву увидел её добродушное лицо, большие чёрные, как у цыганки, глаза, в которых затаилась грусть, услышал её настороженный голос: «Азар, побереги себя, а то море кусается!» Настя всегда провожала его в поход. Бывало, поднимется на пригорок рядом с домом, бухта как на ладони видна, и машет ему косынкой. Моряки давно это заметили, кое-кто острил на этот счёт, а акустик краснофлотец Ткаченко однажды сказал, что «командирскую любовь солёной водой не разлить». Старшина команды мичман Романов, крутнув ус, осадил его:

   – Чужому счастью завидуешь, Фёдор?

   – Никак нет, товарищ мичман! У меня есть своя любовь... – И хихикнул: – К морю!

«Хитрый, чёрт белобрысый», – ругнулся в душе мичман.

В этот раз, когда корабль отдавал швартовы, Насти на пригорке не было, и мичман забеспокоился: Настя давала ему уроки немецкого языка.

   – Товарищ командир, жену вы отправили к матери? – осведомился он.

   – В роддом положил. Ты же в курсе, что мы ждём малыша... Волнуюсь я.

Старший помощник командира капитан-лейтенант Виктор Земцов словно бы невзначай обронил:

   – Азар Петрович, не переживайте, ваша жена хорошо себя чувствует.

   – Откуда ты знаешь?

   – Кто отвёл Настю в палату? – По губам старпома скользнула улыбка. – Старшая медсестра Лариса, то бишь моя жена!

   – Вот не знал, ты извини, Виктор... Что Лариса тебе сказала?

   – Врач полагает, что роды у Насти пройдут без осложнений.

Азар обрёл больше уверенности, и даже голос у него окреп.

   – Спасибо за поддержку, дружище, спасибо! – Азар тронул старпома за плечо. – Я спущусь в каюту поспать часок, а то глаза слипаются. Если что – буди меня.

Уснул он сразу, едва лёг на диван. Закрыл глаза и где-то далеко-далеко, на берегу моря, увидел Настю. Она махала ему косынкой. Но тут же её фигура расплылась в серо-молочном тумане...

Проснулся Азар от толчка в плечо. Это старпом. Он доложил, что получен приказ флагмана идти в район мыса Птичий и там вести поиск Подводного противника. Кальвин передёрнул плечами и поднялся.

   – Мыс Птичий? – повторил он. – Так ведь в тех местах находится эсминец «Смелый» капитана третьего ранга Серебрякова. Не вывела ли его из игры «чужая» подводная лодка?

На душе у Кальвина было отчего-то тревожно, и он никак не мог успокоиться. Корабль носом резал пласты чёрной густой воды, ходко бежал к мысу. Ветер, как шило, колючий, брызги обжигали лицо. Но Азар твёрдо стоял на мостике и пристально вглядывался в серо-холмистое море. Наконец показался «Смелый». Но почему он бросил якорь у мыса? Только подумал об этом, как Серебряков вызвал его на связь. И та короткая фраза, которую он произнёс: «Я вышел из игры...» – обожгла душу Кальвина. Первое, о чём он подумал – усилить бдительность на боевых Постах.

   – Я вовремя обнаружил лодку, – гремел в трубке бас Серебрякова, – хотел атаковать её, но она вдруг исчезла. Пока мы меняли курс, она заняла выгодную позицию и выпустила по кораблю торпеду. У меня сейчас такое настроение, словно мне отвесили пощёчину.

Выключив рацию, Кальвин огорчённо вздохнул. Поиск ему предстоит длительный и сложный. Мысленно он пожаловался Насте: «Торопился к тебе, да не выгорело. Не серчай, голубка, – служба!» Азар вошёл в рубку штурмана и склонился над картой. Вот он, мыс Птичий. Севернее мыса проходит судоходный фарватер, с юга кривой линией тянется цепочка каменистых банок. Опасные места для плавания! Узкие проходы, малые глубины. Не отсюда ли «противник» нанёс удар по «Смелому»? «Надо запросить Серебрякова», – решил Азар.

   – «Орёл», я «Сосна». Где лодка накрыла тебя? У мыса Птичий?

   – Там. А ты откуда знаешь? Флагман сказал?

   – Нет, сам догадался...

Ночью полил дождь, холодный и густой. Штормило, всё вокруг окутала темнота, словно на воду кто-то набросил огромное покрывало. Дождь перестал лишь на рассвете, и небо заголубело. Но так продолжалось недолго, снова подул ветер и нагнал тучи. Сердитый и уставший Азар пил чай на мостике. Тревожно как-то на душе. Волновало его не то, что корабль вот уже вторые сутки бороздил море, а то, что подводный противник не давал о себе знать. Впечатление такое, что субмарина идёт за ним по пятам и при удобном случае торпедирует корабль. Ему стало жутко от такой мысли.

Он поднёс ко рту микрофон и запросил акустиков:

   – Что слышите? Тихо, да?

Корабль прошёл небольшой остров, развернулся и взял курс на зюйд, к мысу. Старпом, глядя на чёрную маслянистую воду, сказал:

   – Возможно, лодка где-то у мыса... – На его худощавом лице вспыхнула улыбка и быстро угасла.

   – Я не колдун, чтобы гадать на кофейной гуще, – сердито отозвался Кальвин.

Эти слова как-то сами по себе вырвались у него, и он пожалел, что не сдержался. Кальвин тут же смягчился:

   – В нашем деле, Виктор Петрович, важна выдержка, – сказал он. – «Противнику» удалось скрыться. Но это ещё не поражение. – Он поднёс к глазам бинокль, посмотрел в сторону мыса Птичий. Там кружились чайки.

А в это время краснофлотец Ткаченко до боли в ушах вслушивался в шумы глубин, не появится ли характерный металлический щелчок. Он, как и командир, терялся в догадках: куда исчезла лодка?

И вдруг – эхо! Тонкое, слегка приглушённое, словно кто-то на глубине ударял молотком во что-то железное. Ткаченко так обрадовался, что вслух воскликнул:

   – Вот ты где!

   – Что ещё? – спросил Кальвин, услышав голос акустика.

Тот пояснил, что появилось эхо. И тут же уточнил – цель неподвижна!

   – Товарищ командир, это она, лодка, – совсем не по-уставному заговорил он. – На грунте, рядом с банкой! Эхо отражается и от лодки и от камней. Она выжидает.

«Молодчина! – похвалил Азар в душе акустика. – А я-то... Эх, Кальвин! Скорее же веди корабль к отмели, не дай себя атаковать!»

Корабль развернулся и вновь прошёл над тем местом, где по докладу акустика находилась неподвижная цель. У Кальвина быстро созрело решение – атаковать! Но для этого надо было вынудить подводную лодку дать ход. Только нужно быть осторожным, не подставить свой корабль под удар торпеды, как это вышло у Серебрякова: он повёл «Смелый» к фарватеру и этим совершил ошибку – лодка получила возможность свободно маневрировать и пошла в атаку. Нет, Кальвин так не делает! «Я пойду на мелководье, – решил он, – и ей ничего не останется, как дать ход».

И Кальвин не ошибся. Едва корабль миновал место, где находилась неподвижная цель, акустик доложил:

   – Цель двинулась! Слышу шум винтов!

«Лодка! – чуть не крикнул Кальвин. – Почуяла беду и хочет улизнуть. Нет, голубушка, я разгадал твой замысел».

   – Контакт надёжный, товарищ командир! – отозвался Ткаченко.

«Кажется, мне пора...»

И вдруг лодка резко увеличила ход и направилась к береговой скале, что левым углом примыкала к острову Баклан, возвышавшемуся неподалёку от мыса. Кальвин уже хотел было дать команду на поворот, как новая мысль овладела им. Он подскочил к рубке штурмана.

   – Где-то в этом месте каменистая гряда? – спросил он, чувствуя, как шевельнулось сердце.

   – Гряда правее, а нам можно взять чуть левее, ближе к скале, и идти по прямой. Я эти места знаю, товарищ командир. Мы тут практику проходили. Курс сто пятнадцать!

«Ты, штурман, хоть и знаешь, а отвечать за корабль мне», – мысленно возразил ему Кальвин. Он подержал в руках карту, потом бросил её на столик. Да, надо непременно опередить подводную лодку! Взглянув на рулевого, он отрывисто бросил:

   – Курс сто пятнадцать! Полный ход!..

Корабль рванулся вперёд, как рысак, которому ослабили поводья. И вот уже «Жгучий» прошёл над лодкой и всё дальше и дальше уходил от неё. «Теперь мне пора...» – подумал Кальвин. Он сжал микрофон, и его зычный голос разорвал тишину:

   – Атака подводной лодки!.. Ну вот и попалась на крючок «чужачка»! – подмигнул он старпому.

Теперь Кальвин мог с лёгким сердцем доложить в штаб флота о выполнении задания. Не теряя времени, он тут же передал по радио депешу. Обычно в таких случаях ответа с берега он не получал, а тут вдруг радиограмма от самого флагмана, короткая и загадочная: «Следуйте в базу без задержки». Странно, однако, ведь учения ещё идут.

Ещё издали Кальвин увидел на пирсе комбрига. Он разговаривал с мужчиной, на нём было чёрное кожаное пальто, чёрная фуражка. В бинокль его лицо казалось серым, словно вытесанным из мрамора. А неподалёку от пирса стояла чёрная «эмка». У Кальвина недобро заныло сердце. «Кажется, моя Настя тут ни при чём», – промелькнуло в голове.

Корабль ошвартовался у пирса. Кальвин сошёл на берег, чтобы доложить комбригу о действиях на учениях, но тот опередил его:

   – Не надо, Азар Петрович. – Комбриг кивнул на человека в штатском. – Это капитан госбезопасности товарищ Костенко. Он прибыл из Москвы. Вам надлежит поехать с ним в Особый отдел флота.

Кальвин взглянул на капитана. Был он высок ростом, косая сажень в плечах, лицо полное, без единой морщины. В его взгляде было что-то невозмутимое и холодное.

   – Какое у вас ко мне дело? – спросил Азар.

   – Не спешите, я вам всё объясню, – ответил капитан глухим голосом, словно у него было простужено горло. И неожиданно добавил: – Вы очень похожи на своего старшего брата Оскара.

   – Вы с ним знакомы?

   – Пришлось недавно познакомиться. Журналист он способный... Ну что, поедем?

Оскар Кальвин, уединившись в своей комнате, писал сыну письмо. В прихожей задребезжал телефон, и он уловил голос жены:

   – Добрый день, Александр Михайлович! Да, Оскар дома, сейчас позову его. – Галя чуть приоткрыла дверь, шепнула мужу: – Тебя просит Василевский...

   – Привет, Саша! – Оскар прижал трубку к уху.

   – У меня к тебе дело, Оскар, – услышал он голос друга. – Ты сможешь к пяти вечера прийти ко мне в Генштаб?

   – Что-нибудь срочное?

   – Вроде этого, – отозвался Александр Михайлович. – Ты хотел познакомиться с генералом Головко, так? Могу помочь. Арсений Григорьевич назначен командующим Северным флотом. Вчера его принимал товарищ Сталин. Это было с утра, а завтра в пять Головко придёт в Генштаб, нам надо решить один важный вопрос... Так что приходи. Поговоришь с ним о своём брате Азаре. Я имею в виду его желание поступить в Военно-морскую академию.

   – Ты молодчина, Саша! – воскликнул Оскар. – Непременно приду...

Пока Оскар разговаривал с Василевским, жена разобрала свою постель и при свете ночника стала расчёсывать волосы перед зеркалом. Оскар заглянул к ней.

   – Так рано ложишься? – спросил он. – Или тебе нездоровится?

   – Устала я со стиркой, да и ночью плохо спала, – пожаловалась жена. – Письмо Пете написал?

   – Сейчас закончу. – Оскар сел на стул рядом с диваном. – Знаешь, Даша просила достать ей билет в Большой театр на балет «Дон Кихот». Я взял два билета. Пойдёшь с ней? Ты же хотела посмотреть эту вещь?

   – Когда?

   – В субботу.

   – Не могу, Оскар. В субботу мне дежурить в поликлинике. А ты свободен?

   – Завтра съезжу на полигон к танкистам и к вечеру вернусь.

   – Вот и сходи с Дашей, она, по-моему, не откажется.

   – Хорошо, я схожу с ней в театр, – согласился Оскар. Он наклонился к жене, чтобы поцеловать, но она отвернулась:

   – У меня нет настроения...

Оскар постоял-постоял и молча вышел из спальни. «Стала чертовски капризной», – только и подумал о жене.

Глава четвёртая

Юлия Марковна с утра готовила обед, когда постучали в дверь. «Наверное, Даша вернулась с работы», – подумала она.

   – Голубчик, это вы?! – воскликнула Юлия Марковна, увидев на пороге полковника Кальвина. – Какими судьбами? Вот уж не ожидала! Давненько я вас не видела.

   – И я давно вас не видел! – Оскар вошёл в прихожую. – У меня к вам просьба, Юлия Марковна. Вот это письмо передайте, пожалуйста, Даше, а то я убываю в командировку. Сможете?

   – Почему бы и нет? – надломила брови Юлия Марковна. – Придёт с работы, и я отдам ей ваше послание. – Она взяла из его рук конверт. – Может, выпьете чашечку кофе? – предложила она. Но Кальвин отказался:

   – Я спешу на поезд...

Юлия Марковна долго вертела в руках письмо: ей так хотелось узнать, о чём он написал Даше! Не он ли её кумир? Эта мысль показалась ей такой заманчивой, что она взяла на кухне тонкий нож и осторожно открыла конверт. Письмо было короткое. «Даша-царица! – писал Оскар. – Я уезжаю в Киевский военный округ. Когда вернусь – не знаю, да и надо ли тебе знать? Если честно, уезжаю в расстроенных чувствах: после балета «Дон Кихот» обещал проводить тебя, но не смог. Мне помешали... Аты небось обиделась? На работу к тебе также не мог заскочить. Да ты, наверное, не ждала меня?

К тебе просьба. Передай, пожалуйста, Саше Василевскому, чтобы позвонил в Ленинград моему сыну и узнал, приедет ли Пётр в Москву на каникулы.

Как твоё здоровье, как самочувствие? Позволь мне на правах твоего старого друга дать совет: берегись гриппа, он уже свирепствует в столице. Болеть тебе, Даша-царица, никак нельзя. Целую в щёчку. Оскар».

Юлия Марковна свернула листок, положила его обратно в конверт и аккуратно заклеила. Она полагала, что Оскар – Дашин ухажёр, но в письме ничего такого нет, а поцелуй в щёчку – что в этом зазорного? Юлия Марковна присела на диван и задумалась. Кому Даша подарила своё сердце? Кто отец её будущего ребёнка? А имя-то какое дал ей Оскар – Даша-царица! Наверное, он всё же неравнодушен к ней.

Теперь Юлии Марковне не терпелось скорее увидеть свою соседку, и, когда та пришла, она обрадовалась.

   – Ты-то, Даша-царица, как раз мне и нужна! – улыбнулась Юлия Марковна.

   – Почему вы так назвали меня? – удивилась Даша, входя в прихожую.

Юлия Марковна вдруг сообразила, что ляпнула лишнее, и едва не выдала себя: ведь в письме Кальвин так называет Дашу. «Ещё заметит, что я вскрывала конверт!» – грустно подумала она и поспешно объяснила:

   – Тебе на прошлой неделе кто-то звонил, спрашивал, дома ли Даша-царица, вот я и вспомнила. – В глазах соседки что-то дрогнуло, они слегка заблестели, но Даша этого не заметила.

   – Меня так называет муж Галины Сергеевны Оскар, – пояснила она. – И придумал-то какие слова – «Даша-царица». Одним словом, журналист!

Даша, открыв свою комнату, мигом разделась. Посмотрела на себя в зеркало. Лицо усталое, серое, как дождевая туча, на нём местами розовые пятна, под глазами появились тёмные круги. «Чем ближе роды, тем хуже я буду выглядеть, – горько вздохнула она и безжалостно сказала себе: – Так тебе, Даша-царица, и надо! Захотела ребёнка – вот и страдай молча, и чтобы слёз на твоих глазах не было!»

В комнату заглянула соседка.

   – Заходите, Юлия Марковна. – Даша кивнула на кресло у камина. – Садитесь. Что у вас?

Юлия Марковна протянула ей письмо:

   – Сюда заезжал Оскар Кальвин и просил своё послание вручить вам лично в руки!

   – Так и сказал? – улыбнулась Даша. Ей было приятно это услышать, и она не скрывала этого от соседки. Однако читать письмо при ней не стала, а положила его на тумбочку.

«Стесняется при мне читать!» – усмехнулась про себя Юлия Марковна.

   – Пойду я, Даша, там у меня на примусе каша варится, как бы не пригорела...

Даша прочла письмо на одном дыхании. И всё же на душе остался горький осадок. Письмо какое-то сухое, а ей казалось, что Оскар мог бы найти такие слова, которые согрели бы её, заставили бы сердце трепетать, как бывало раньше... «Уезжаю в расстроенных чувствах...» Конечно же он хотел вечером побыть с ней, сказать ей с глазу на глаз что-то доброе, ласковое, отчего всегда хмелеешь, как от хорошего крепкого вина, но ему кто-то помешал это сделать. «А ты, наверное, не ждала меня?» Глупый! Она не то что ждала, а прислушивалась к каждому шороху на лестничной площадке – не он ли идёт, её Оскар, часто выглядывала на улицу в окно, но и там Оскара не было.

   – И надо же было мне влюбиться в этого Оскара, теперь вот места себе не нахожу, – простонала Даша. И тут же её бросила в холод новая дерзкая мысль: как он отнесётся к ней, если узнает, что его Даша-царица ждёт от него ребёнка? А вдруг скажет ей, чтобы она немедленно избавилась от него? От этой мысли у Даши похолодело на душе...

Она взглянула на часы – скоро девять вечера. Видимо, Василевский уже пришёл со службы. Усевшись на диване, она позвонила ему. Трубку взяла его жена.

   – Катя, это я, Даша! Можно на минуту Александра Михайловича?

   – Как твои дела? – спросила Катя. – Не болеешь?

   – Да нет.

   – Передаю Саше трубку...

   – Александр, я по вашу душу, – сказала Даша, – только ради бога извините за беспокойство. Уезжая в командировку, Оскар Кальвин попросил вас позвонить его сыну в Ленинград и узнать, приедет ли он в Москву на каникулы. Сможете это сделать?

   – Как же я могу отказать, если за Оскара просит такая симпатичная дама! – весело ответил ей Василевский.

   – Ну уж и симпатичная... – усмехнулась Даша. – Это вы зря. Вот Катя – да, она красивая, так что поберегите её!

   – Непременно! – весело отозвался Василевский и, попрощавшись, положил трубку.

Даше нравился Василевский. Иной генерал нос дерёт, а он прост, вежлив, с ним можно говорить и спорить на равных. Она вспомнила, как Оскар познакомил её с Александром Михайловичем. Это было летом. Кальвин и она отправились в субботу за грибами. С утра прошёл тёплый дождь, и они промокли, пока дошли до леса. Оскар жену и Дашу повёл на опушку леса, где росло немало белых грибов и где припекало солнце. Вскоре они просохли и набрали полную корзину грибов. Вышли на шоссе, чтобы попытаться сесть на попутную машину и доехать до города, а там на автобусе добраться домой. Галя пожаловалась мужу, что устала, и просила его остановить любую машину и договориться с шофёром.

   – Потерпи, Галюша, первая же машина будет нашей! – заверил её Оскар.

Даша присела на пенёк. Лицо её было одухотворённым и добрым: не будь рядом жены, Оскар обнял бы её и расцеловал.

   – Что, устала? – спросил он, глядя на неё влюблёнными глазами.

   – Да нет, просто жарко, а на мне шерстяной свитер...

   – А вот бежит «эмка»! – воскликнул Оскар. – Сейчас буду голосовать.

Он поднял руку, и машина, резко затормозив, остановилась. Он подошёл к «эмке» и открыл дверцу.

   – Кого я вижу! – воскликнул Кальвин. – Ты ли это, дорогой Саша? Откуда ты и куда держишь путь?

Василевский вышел из машины:

   – Привет, дружище! Я тебя сразу узнал, едва ты поднял руку. – Он весело улыбнулся. – Был у наркома на даче. Дел в Генштабе, сам понимаешь, хватает, приходится работать и в выходные дни. Ты вот грибочки собираешь, а я занят службой. – Он обернулся и увидел Дашу. Та встала с пенька и, держа корзину с грибами в правой руке, смотрела на него. – Кто это, Оскар?

   – Ты что, разве не узнал её? – удивился Кальвин. – Это же Даша, сестра Насти, жены моего брата Азара. Ты же был на его свадьбе, и она там была.

   – Ты меня с ней тогда почему-то не познакомил.

Оскар подозвал Дашу. Кивнув на Василевского, он сказал:

   – Вот познакомься, это мой друг...

Она улыбнулась, сверкнув белыми зубами, и протянула генералу руку:

   – Даша! А вас как звать?

   – Александр Михайлович Василевский. – Он тоже широко и по-доброму улыбнулся. – Собирали грибочки? Я их тоже обожаю, но собирать некогда.

   – Саша, ты зря пялишь на Дашу глаза, – бросила реплику Галя, подходя к ним. – Она мужчинам не доверяет.

   – Я из особой породы людей, и мне, Даша, вы можете открыть свою душу! – отшутился Василевский.

   – Не много ли хотите? – шевельнула бровями Даша. – Вы лучше подвезите нас в Москву, а мы дадим вам на ужин грибочков!

   – Прошу садиться! – пригласил их всех в машину Василевский.

Сейчас, вспомнив этот давний эпизод, Даша подумала о Василевском: «Мужчина что надо – и лицом красив, и душа у него мягкая, как булочка, так что Екатерина Васильевна должна быть им довольна!»

Она поужинала и легла спать. Проснулась Даша от телефонного звонка – зыбкого и продолжительного. Догадалась – межгород! Вскочила с кровати и схватила трубку.

   – Это квартира Даши Голубевой? Будете говорить с Полярным!

«Наконец-то Настя дала о себе знать!» – обрадовалась Даша.

Но звонил ей старший помощник командира корабля капитан-лейтенант Виктор Земцов. Он посетовал, что никак не мог дозвониться до Оскара.

   – Что случилось, почему вы звоните, а не Азар? – спросила Даша.

   – Азар арестован и уже находится в Москве на Лубянке!

Дашу словно обухом ударили по голове.

   – Как арестован? – вскрикнула она. – Почему вдруг?

   – Мы все тут шокированы и не знаем, что делать, – звучал напряжённый далёкий голос старпома. – Прошу вас, Даша, сообщите о моём звонке Оскару, и как можно скорее. Арестовал Азара капитан Костенко...

   – А Настя, как она?

   – Настя в роддоме, её тоже допрашивали, у неё появились осложнения, моя жена Лариса работает там медсестрой, так что присматривает за ней. О том, что муж арестован, она знает.

   – Спасибо, Виктор, что позвонили! – крикнула в трубку Даша. – Я всё передам Оскару. А вы посмотрите, пожалуйста, за моей сестрой. Я так переживаю за неё!

   – Вас понял, Даша, мы с Ларисой постараемся...

У Даши сон как рукой сняло. Она взглянула на часы – четыре утра. Что же ей делать? Азара арестовали, он здесь, в Москве, а Настя всё ещё лежит в роддоме. И, как назло, Оскар уехал в командировку. Где он там в Киеве, как с ним связаться? И тут же новая мысль захлестнула её – надо идти к Василевскому!

«Утром переговорю с ним», – решила Даша.

Ночь вконец растаяла, в небе погасли звёзды, и вскоре в окно брызнули первые лучи солнца. Даша привела себя в порядок, позавтракала и перед уходом на работу позвонила Василевскому домой. Ей ответила его жена. Она сказала, что Александр полчаса назад уехал на службу. Катя посоветовала позвонить ему в Генштаб и дала телефон. Даша быстро набрала номер, и Василевский взял трубку. Поздоровавшись с ним, она спросила:

   – Александр Михайлович, я могла бы с вами встретиться, хотя бы минут на пять?

   – Что-нибудь серьёзное, Даша?

   – Очень серьёзное. По пустякам я бы не стала вас беспокоить.

   – Приходите в приёмную Наркомата обороны, минут через пятнадцать я буду там.

Встретил он её с улыбкой:

   – Что вас беспокоит или вы хотите пригласить меня в лес за грибами, товарищ Голубева, – так, кажется, ваша девичья фамилия? Давайте присядем, Даша. Я слушаю вас.

   – Беда у нас, – тихо проговорила Даша. – Азара арестовал и уже препроводил в Москву некто капитан Костенко. Ночью мне звонил из Полярного старший помощник командира Виктор Земцов. А за что арестовали Азара, никто не знает. – Голос у Даши дрогнул. – Я вас очень прошу помочь нам. Оскар уехал в Киевский военный округ, и я не знаю, как с ним связаться. А жена Азара Настя, моя сестра, лежит в роддоме. Я в отчаянии. Что мне делать?

Испуг у Даши не прошёл, взгляд у неё был мутный и расплывчатый, как в тумане. Она вдруг заплакала.

   – Не надо слёз, Даша, я подумаю, как помочь Азару, – заверил её Василевский. – Настя знает об аресте мужа?

   – Да. Что мне делать? – вновь спросила она.

   – Главное – не паниковать, – успокоил он её. – Подождите день-два, пока я переговорю со знающими людьми.

   – Мне ждать вашего звонка?

   – Ждите. Если сегодня к вечеру я что-либо выясню, дам вам знать. Возможно, заскочу к вам домой. Вы никуда не уходите или у вас свидание?

Даша улыбнулась уголками губ, но тут же её лицо окаменело.

   – Какое ещё свидание? Я буду дома...

Василевский сидел в кабинете, и мысль о том, как помочь Даше, а точнее, Азару, вытеснила из головы все остальные. Может быть, посоветоваться с генералом Мерецковым? Нет, только не с ним, он сам сидел на Лубянке сразу же, как началась война. Хорошо, что подручным Берия его не удалось оклеветать. А если через Разведуправление узнать, кто такой капитан госбезопасности Костенко? Может быть, с ним встретиться? Да, пожалуй, с него он и начнёт. Но здесь же новая мысль увлекла его: не лучше ли сначала позвонить в Полярный адмиралу Головко? Командующий флотом наверняка в курсе дела. Перед отъездом на Северный флот Головко был в Генеральном штабе, кое-что уточнял по перебазированию кораблей, и Александр Михайлович дружески беседовал с ним. Оскар Кальвин даже проводил его на самолёт. Не долго думая, Василевский поднял трубку оперативной связи и попросил соединить его с командующим Северным флотом. Не успел выкурить трубку, как дали связь. Далёкий зычный голос сказал:

   – Адмирал Головко слушает. Кто звонит?

Назвавшись, Василевский поздоровался с ним, спросил, благополучно ли он добрался в Мурманск, какова обстановка на флоте.

   – Привет, Александр Михайлович! – весело отозвался Головко. – Добрался я быстро, уже принял дела командующего флотом, знакомлюсь с людьми и кораблями. Вчера был у первого секретаря Мурманского обкома партии Старостина, решали, чем рыбаки Мурмана могут помочь морякам флота. Без дружбы с населением нам никак не обойтись, ты это понимаешь не хуже меня. Не зря об этом мне говорил на приёме и товарищ Сталин. Да ты там был и всё слышал. Словом, проблем накопилось немало. И это естественно, ибо Северный флот – театр очень сложный, открытый, по-настоящему океанский, не в пример Балтике и Чёрному морю. Так что работы у меня, Александр Михайлович, по самое горло!

   – Адмирал вы боевой, Арсений Григорьевич, и я уверен, что все проблемы решите. Нарком ВМФ адмирал Кузнецов надеется на вас, не подведите его. Есть у вас друзья и в Генштабе, помогут, если надо будет.

   – Подвести наркома – значит потерять свою честь, а на подобное я не способен! – ответил Головко. – К тому же я казак, а у казаков в сердце живёт Отечество, а уж потом всё остальное...

   – У меня к вам дело, Арсений Григорьевич, – вновь заговорил Василевский. – Вы помните полковника Оскара Кальвина, с которым я вас познакомил?

   – Спецкор «Красной Звезды»? – уточнил адмирал. – Как же, помню. Его желание побывать на Северном флоте и написать о нём я приветствую, пусть хоть сейчас приезжает.

   – А его брата командира эсминца «Жгучий» капитана третьего ранга Азара Кальвина знаете?

Адмирал сказал, что не успел с ним познакомиться. Когда он в начале августа прибыл на Северный флот, Кальвина уже арестовали и отправили в Москву. А кораблём сейчас командует его старпом капитан-лейтенант Земцов.

   – Что с ним случилось? – спросил Василевский. – Скажите хотя бы коротко. Азара я знаю с детских лет, он вырос на моих глазах. Я помог ему на флот попасть. И вдруг его арестовали. Может, тут вкралась ошибка?

Какое-то время трубка молчала. Василевский подумал, не прервалась ли на линии связь.

   – Вы меня слышите, Арсений Григорьевич?

   – Да, я слышу! Меня самого удивила поспешность с арестом, даже военный прокурор флота ничего не знает. Капитан, который взял его под арест, ничего не объяснил в штабе флота, сославшись на указание свыше. Но я это так не оставлю! Кальвин – отличный командир, его корабль лучший на флоте – об этом мне доложил и начальник штаба флота, и член Военного совета. На флоте и так не хватает толковых командиров. Правда, у кадровиков я успел узнать, что когда «Жгучий» базировался на Балтике, Азар Кальвин в числе других военных моряков ездил в Германию знакомиться с кораблями военно-морского флота. Возможно, с этим что-то связано?

   – Добро, Арсений Григорьевич, я тоже постараюсь навести справки в известном вам ведомстве. Будете в Москве – заходите в Генштаб.

   – Непременно. Всего вам доброго!

Василевскому было над чем задуматься. Выходит, Азар ездил в Германию, а он даже не знал об этом. И Оскар ему не говорил. Может, и вправду что-то связано с этой поездкой?

Василевскому было не по себе. Казалось, что не у Азара случилась беда, а у него самого. Судьба Азара буквально захватила его. За что его арестовали и как об этом узнать? В эту минуту его вызвал к себе первый заместитель начальника Генштаба генерал Ватутин.

   – Чего такой хмурый? – спросил Ватутин, когда Василевский вошёл к нему в кабинет. – Брови насуплены, в глазах отчаяние...

   – Да нет, Николай Фёдорович, у меня всё в порядке, – улыбнулся Василевский, а про себя отметил: «Говорить ему об аресте Азара не буду!»

   – Как у вас идут дела с переработкой Полевого устава? Мерецков беспокоится...

Василевский сказал, что сделать осталось немного.

   – Поскорее завершай эту работу, – произнёс Ватутин. – Полевой устав нужен войскам.

С утра прошло столько времени, а Василевский так ничего и не узнал о причинах ареста Азара Кальвина. После некоторого раздумья он позвонил своему другу-генералу в Разведуправление.

   – Павел Борисович, это я, Сашко, как ты меня величаешь. Мне нужна твоя помощь! Кто такой на Лубянке капитан Костенко?

   – Это следователь, зовут его Сергеем Ивановичем. Запиши его телефон. Я сейчас с ним потолкую, и он примет тебя. Минут через десять позвони ему.

Василевский в обеденный перерыв набрал номер, который дал ему Павел Борисович. Ответил капитан Костенко:

   – Мне только что говорил о вас Павел Борисович. Что вас интересует?

   – Хотел бы с вами посоветоваться по одному вопросу.

   – Сможете прийти ко мне в семь вечера?

   – А если в пять? В семь я буду на совещании у начальника Генштаба.

   – Хорошо, приходите к пяти!

«Кажется, я что-то там узнаю», – обрадовался Василевский.

Приехал он на Лубянку во время сильного дождя, хотя с утра над Москвой висело чистое, голубое небо, сияло солнце. И кто бы мог подумать, что так резко изменится погода! Подул северный ветер, нагнал дождевые облака, и над столицей загромыхал гром. Василевский, естественно, плаща с собой не брал и, пока шёл к подъезду, изрядно промок.

   – Вы к кому, товарищ генерал? – спросил часовой, когда Александр Михайлович вошёл в здание на Лубянке. Был часовой высок ростом, с открытым волевым лицом и серыми глазами. «Мой Юра такой же ростом, только года на три помоложе этого парня», – подумал Василевский.

   – Я к товарищу Костенко!

Часовой нажал кнопку звонка, и тотчас прибыл дежурный. Узнав, что это Василевский, он произнёс:

   – Капитан Костенко ждёт вас, первый этаж, десятая комната.

Костенко встретил его улыбкой на смуглом лице. Его карие глаза блестели, и весь он сиял, словно к нему пришёл сам Бог.

   – Значит, вы из Генерального штаба? – Он протянул Василевскому руку. – Рад с вами познакомиться. Павел Борисович сказал, что вы служите под началом генерала армии Мерецкова, так?

   – Похоже, что так. – Василевский сел на стул.

   – Прежде чем мы начнём деловой разговор, я хочу предложить вам чайку, а то вы промокли. Хотите?