Текст книги "Words Heard In Silense / Xena Uber (ЛП)"

Автор книги: Novan T

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 49 страниц)

– Ну, из детей Уилкс был наименее талантливым. Я всегда думала, что он пытался превзойти своего брата Эдвина – и обычно терпел неудачу. Возможно, это его способ быть известным. На мой взгляд, довольно плохое решение.

– Они поймали его? Вы знаете?

– Я верю, что они всё ещё ищут его. Лично я надеюсь, что они поймают его, и он сгорит в аду. Они наверняка казнят его за то, что он сделал.

– Я не сомневаюсь в этом. Надеюсь, это будет последним убийством из этого ужасного беспорядка. – Ребекка посмотрела на Чарли и положила ткань на лоб. – Это стоило нам слишком дорого.

Элизабет закончила последний кусок рагу в своей миске.

– Ну, это только начало. Что потребуется, чтобы вернуть эту землю к работе? Чтобы восстановить ущерб? Я видела поля, которые были так пропитаны кровью и разорваны выстрелом из канистры, я сомневаюсь, что там когда-нибудь будет расти очередной раз.

– Честно говоря, Элизабет, меня это мало заботит. Юг навлёк на себя эти проблемы. Я просто хочу сделать Чарли лучше и отвезти его домой. У меня мало сочувствия к этим дуракам, которые не знали, когда всё было потеряно, у которых не было мозгов, которые Бог дал няне, чтобы знать, когда остановиться. Они должны были остановиться несколько месяцев назад, а потому что у них их не было, посмотрите, что они сделали с Чарли.

Элизабет была немного поражена. Она видела Ребекку сердитой, обиженной, раздражённой, потерянной, подавленной и совершенно готовой убить миссис Уильямс. Она никогда раньше не видела такой глубокой отчаянной горечи.

– Моя дорогая, это был долгий и очень трудный день. У тебя впереди долгий, тяжёлый путь, чтобы вернуть Чарли к выздоровлению. Могу я дать тебе кое-что, чтобы помочь тебе уснуть? Джоко и Самуэльсон по очереди будут наблюдать за Чарли сегодня вечером.

– Нет, я хочу иметь возможность прийти, если я ему понадоблюсь. – Она указала на другую сторону палатки, где было натянуто одеяло. – Джоко предоставил мне место для сна, когда я устану, но я не хочу расставаться с Чарли.

– Я не хотела, чтобы ты уходила от него, дорогая. Я просто думала, что тебе когда-нибудь понадобится немного поспать, и люди будут рады наблюдать за тобой и звать тебя, если он проснётся.

Ребекка посмотрела на Чарли, лицо которого дрогнуло от боли.

– Он не знает, что я здесь. Я хочу, чтобы он знал, что я здесь.

Сердце Элизабет почти разбилось от того, как несчастная Ребекка выглядела, когда она произносила эти слова.

– Моя дорогая, он в бреду. Теперь, когда мы выкопали весь мусор из его ран, ему должно стать лучше. На каком-то уровне, я думаю, он действительно знает, что ты здесь. Он пытался больше, пытался сотрудничать, чтобы оставаться неподвижным, когда мы работали над ним. Его рука должна болеть так же или больше, чем его нога, но он держал себя неподвижно, пока вы работали над ним сегодня. Он пытался оторвать себя от меня.

Ребекка кивнула и больше не могла быть сильной. Слёзы начали падать.

***

Воскресенье, 16 апреля 1865 г.

После того, как она позволила ей плакать, Элизабет убедила Ребекку, что Чарли, вероятно, будет спать всю ночь. С неохотой она приняла мягкое успокоительное средство от заинтересованного врача и уселась на койку, которую Джоко сделал для неё. На следующее утро она спала допоздна, после беспокойной ночи, сломанной необходимостью неоднократно вставать и проверять Чарли. Джоко, перебравшись с Самуэльсоном где-то среди ночи, дал ей поспать. Первым, что она услышала в то утро, был голос Чарли, говорящий с Джоко.

– Я мечтал о ней вчера, Джоко.

– Мечтал, Чарли?

– Я мечтал о Ребекке.

Медленно она вышла из-за одеяла и подошла к его кровати.

– Это был не сон, любовь моя. – Она взяла его за руку и улыбнулась ему.

Чарли посмотрел на её улыбающееся лицо, парящее над ним и чуть не потерял сознание.

– Ребекка?

– Да, моя дорогая. Я пришла, как только смогла. – Она провела пальцами по его лбу и по волосам, испытывая невероятное облегчение от того, что его лихорадка, казалось, снижалась.

Чарли закрыл глаза и на мгновение смаковал её прикосновение. Затем его глаза открылись.

– Насколько плохо?

– Вы были ранены, вы это знаете, но мы ничего не можем с этим поделать. Всё, что имеет значение, это то, что вы живы. – Она улыбнулась и поцеловала его в щеку. – И война окончена, Чарли. Когда ты поправишься, мы можем идти домой.

– Война окончена? – На его лице появилось огромное облегчение.

– Да, Чарли, всё кончено. Ли сдался.

– Слава Богу. О, Ребекка, если бы вы видели этих людей?

– Я знаю, дорогая, но теперь всё кончено. Всё, о чём мы должны беспокоиться, это сделать тебя достаточно здоровой, чтобы идти домой. У тебя есть маленькая девочка, которая отчаянно хочет, чтобы её папа был дома, и у тебя есть два хороших здоровых сына, которые ждут тебя.

– Как Эм? Я скучаю по маленькому бесу.

– Она растёт как сорняк. Она постоянно говорит о тебе и ждёт, когда мы вернёмся домой. Она скучает по своему папе.

– А мальчики? Чарльз и Эндрю?

– Красивы и здоровы, жду, когда ты вернёшься домой, чтобы их можно было правильно крестить.

– Кто заботится о них?

Ребекка усмехнулась.

– Ну, на самом деле, Тесс и Джинни, но мисс Эмили думает, что она отвечает.

– Джинни? – Чарли был утомительным; сколько бы он ни хотел знать, как дела у детей, он чувствовал, как энергия истекает из него.

– Мокрая медсестра. – Она наклонилась и поцеловала его в щеку. – Отдохни, дорогое сердце. Мы можем поговорить позже.

Он закрыл глаза на несколько минут, а затем открыл их, чтобы посмотреть прямо в глаза Ребекке.

– Скажи мне. Насколько это плохо?

– С тобой всё будет хорошо, любовь моя. Мы поможем тебе.

Его рука сжала её запястье.

– Скажи мне. Мне нужно знать.

Она заняла своё место рядом с ним.

– Это плохо, Чарли. Вы потеряли много массы в бедре и ягодице. Вы были ранены в плечо, и вы потеряли два пальца на правой руке. Вы боролись с инфекцией в течение десяти дней. Но это не имеет значения. Важно то, что ты жив.

Чарли лежал там с закрытыми глазами, пытаясь понять последствия её резкого высказывания. Несколько пальцев, без которых он мог бы жить, но как насчёт плеча и какой массы у него с ноги?

Наконец, мрачно, он спросил:

– Смогу ли я ходить?

– Да. Да, ты сможешь ходить. Элизабет сделала всё, что могла, Чарли. Ты просил её не отнимать твою ногу, а она нет, хотя она думала, что, возможно, придётся. Ты сможешь встать и очередной раз.

– Буду ли я калекой?

Она вздохнула.

– Чарли, это зависит от твоего определения калеки. Сможешь ли ты управлять своим кругом на ферме? Нет, возможно, нет. Сможешь ли ты управлять фермой? Да. Сможешь ли ты стать отцом для детей? Да, без вопросов.

Чарли долго молчал. Наконец он снова заговорил.

– Знаете, я думал, что умер. Я помню, как звал ваше имя. Я помню, как мечтал о вас.

– Ты позвонил, и я пришла. Я буду здесь с тобой, пока не настанет время отвезти тебя домой. Тогда я сделаю именно это, и мы начнём жизнь, которую мы запланировали.

Чарли пробормотал:

– Люблю тебя, – затем закрыл глаза и снова уснул.

***

Понедельник, 24 апреля 1865 г.

В это утро Элизабет добавила небольшое количество лауданума в чайРебекки, надеясь, что измученная женщина уснёт. В течение последних нескольких дней Ребекка сидела, тихо промывая раны Чарли чередующимися мытьями тёплой воды с мёдом и солью каждый час, и тем временем омывала его воспалённый лоб прохладной водой. Доктор была обеспокоена отказом своего друга покинуть Чарли и, наконец, решила взять дело в свои руки. Рано утром она проскользнула в палатку и впервые за несколько дней обнаружила у Чарли жар. Она села на стул и взяла повреждённую руку Чарли в свою, чтобы проверить состояние бинтов.

Чарли застонал, и его веки открылись. Он лежал там с гримасой на лице, наблюдая за Элизабет в поисках каких-то признаков его состояния.

– Добро пожаловать, дорогой друг. Я не собираюсь спрашивать, что ты чувствуешь. Я уверена, что знаю. – Она улыбнулась ему и затем вернулась к осмотру повязки, очень довольная, что рана перестала просачиваться, а повязка всё ещё была чистой.

Чарли, его горло было сухим и сырым от дней лихорадки и медленного насильственного кормления, каркнул:

– Больно. Как плохо?

– Это не красиво, Чарли. Я не буду лгать вам. Вы получили серьёзные травмы, но нам удалось спасти вашу ногу.

Чарли невольно застонал, когда Элизабет поправила шины и повязки на руке.

– Пальцы?

– Вы потеряли два пальца на правой руке, и я подозреваю, что те, что останутся, будут ограничены в использовании, но вам также удалось сохранить руку. Сколько вы помните?

– Большую часть. Плечо, нога, рука. Всё плохо?

– Чарли, раны существенны, но ты жив, и после того, как время восстановится, я верю, что ты обнаружишь, что продолжишь жить долгой, счастливой жизнью. Конечно, у тебя будут ограничения, но ты ничего не сможешь преодолеть.

– Всё ещё ездить?

– Я так думаю. Возможно, вам понадобится специальное седло, чтобы приспособить вашу ногу на некоторое время. Вы обнаружите, что ваше колено несколько тугое. При надлежащем уходе я не предвижу никаких серьёзных проблем.

– Ходить? Танцевать? Бегать?

Она усмехнулась.

– Да, ты пойдёшь. Я уверена, что ты и Ребекка найдёте способ потанцевать; я не сомневаюсь в этом. Что касается бега, я сомневаюсь, что ты когда-нибудь снова побежишь, Чарли.

Чарли лежал там и думал об этом немного. Затем собрал себя через боль и задал ещё один вопрос.

– Шрамы. Как плохо?

Элизабет на мгновение пожевала губу.

Тогда решила, что правда была лучшей:

– Шрамы будут тяжёлыми.

Чарли закрыл глаза. Что-то вышло из него в этот момент.

– Больно. Плохо. Очень плохо.

– Я знаю. – Она почесала шею. – Хотели бы вы что-нибудь от боли? Я могу назначить вам график, который будет держать вас в курсе боли, пока ваше тело не успеет немного исцелиться.

Идея быть оторванным от мира была очень привлекательной. Что Ребекка подумала о шрамах, инвалиде, мошеннике? Было достаточно плохо, чтобы им приходилось поддерживать выдумку мужчины и женщины, но теперь, насколько отвратительным будет для неё шрам и изуродованное тело Чарли?

– Да. Вне. Никакой боли, пожалуйста. Никаких мыслей тоже нет.

– Хорошо. – Она похлопала его по руке. – Я приготовлю лекарство и скоро вернусь. – Она вышла из палатки, чтобы взять сумку и припасы, которые ей понадобятся, чтобы позаботиться о боли подруги.

Чарли лежал в своей кровати и тщательно осматривал каждую область боли в своём теле. Его плечо чувствовало себя так, словно его придавило дерево. Его фланг чувствовал себя так, как будто его сдирал мясник, нарезал колбасу и готовил на горячем огне. Он знал, что ему не хватает пальцев на правой руке, но он чувствовал их всех, и все они чувствовали, что кто-то прикрепил раскалённые кинжалы к каждому. Он не мог представить, как он должен выглядеть. Но что бы это ни было, он знал, что это ужасно. Он больше не будет греческой богиней Ребекки. Ребекка сказала, что красота тела Чарли затаивает дыхание. Любая красота, которую мог иметь Чарли, исчезла, оторванная взрывом горячего металла и рока.

Теперь голос Чарли насмехался:

≪Твоё тело сделает то, что должно было сделать в первую очередь, – оттолкнёт её≫.

Когда Элизабет вернулась, Чарли нетерпеливо проглотил немного горького напитка, который она предложила ему. Забвение приветствовалось по многим причинам.

***

Ребекке сидела, держа руку Чарли, желая, чтобы он приходил в сознание, и не слишком счастлива, что его держали в отключке. Элизабет вошла в палатку с чайником в одной руке и маленьким чайником для супа в другой.

– Элизабет, я бы действительно предпочла, если бы мы могли позволить Чарли выйти из седативного состояния. Кажется, он наполовину мёртв.

– Я понимаю, дорогая, но он испытывал такую сильную боль. Обнажать такое количество мышц – это агония, и рука не намного лучше. Кроме того, если мы хотим вернуть его домой, единственный способ сделать это – успокоить его. Тяжело.

Ребекка вздохнула, кивая и вытирая слёзы одновременно.

– Как вы думаете, когда я смогу забрать его домой?

– Ну, теперь, когда у него поднялась температура, я не вижу причин для задержки. Генерал Грант предложил свой вагон для его перевозки. Это облегчит задачу. И я думаю, что вы были бы намного счастливее иметь его дома, чем вот тут.

– Конечно, это так. Я надеюсь, что быть дома поможет ему быстро поправиться. Эм будет очень взволнована, когда он вернётся домой. Будет трудно заставить её понять, что поначалу время с Папой будет ограничено.

– Вы понимаете, что он должен быть без сознания буквально всю поездку? И что Эм может быть очень напугана, когда её папа такой же недееспособный, как её мама?

– Я знаю, но Чарли станет лучше. У Констанции никогда не было такого шанса.

Элизабет немного подумала. Она уже видела серьёзную депрессию после серьёзных травм и была обеспокоена тем, что Чарли может быть склонен к этому.

– Ребекка, есть ещё кое-что, с чем тебе, возможно, придётся иметь дело.

– Да?

– Нередки случаи, когда мужчины, получившие очень тяжёлые ранения, становятся ужасно меланхоличными. Они могут чувствовать, что их раны делают их как-то меньше, чем они были. Я видела, как они буквально поворачивают свои лица к стене. Я молюсь, чтобы Чарли не пошёл таким образом, но я хотела предупредить вас.

– Я думаю, к сожалению, Чарли было бы очень легко сделать это, но я сделаю всё от меня зависящее, чтобы этого не произошло. Я только надеюсь, что мне этого достаточно.

– Тогда я посмотрю, смогу ли я договориться о вагоне на завтра.

***

Вторник, 25 апреля 1865 г.

На следующее утро он был адским. Элизабет и Самуэльсон должны были остаться в полку; было слишком много раненых, о которых можно было бы заботиться, чтобы позволить им уйти с Чарли. Уитмен, как гражданский волонтёр, решил пойти с генералом и его женой; однако он глубоко оплакивал смерть Линкольна и пугающие слухи, которые распространялись в результате этого ужасного акта. Дункан, потому что он уже находился в травматическом отпуске, а Джоко, обязанностью которого было остаться с генералом, управлял материально-техническими деталями. Всё, что можно было драпировать траурными знамёнами, было чёрным. Каждый человек в полку носил чёрную повязку. Даже в вагоне были задрапированы чёрные шторы. Вся армия оплакивала Линкольна. Элизабет подготовила Чарли так хорошо, как могла. Он был осторожно привязан к своей кровати и сильно успокоен. Солдаты полка по очереди несли его носилки, чтобы не дать толчков раненому. Доктор была менее успешна в подготовке Ребекки. Она была потрясена тем, насколько бледным был Чарли при свете дня, и каким худым он стал за дни, прошедшие после травмы. Его хорошая рука, когда-то жёсткая и сильная, лежала на сером одеяле, выглядяще почти скелетной и почти прозрачной.

– Элизабет, ты думаешь, это безопасно отвести его домой? Я не уверена, что он достаточно силён; может, нам стоит подождать ещё один день или около того.

Элизабет критически посмотрела на Чарли, а затем повернулась к Ребекке.

– Честно говоря, я думаю, что ему будет лучше в настоящей постели, в надлежащей комнате, с хорошей едой и нежной заботой, чем он будет здесь, в палатке с грязным полом, в военном лагере, который быстро становится центром беженцев. Отведи его домой, Ребекка. Он должен быть там, и ты тоже.

Ребекка кивнула, а затем обняла своего друга.

– Спасибо за всё. Я знаю, что он не был бы жив сейчас, если бы не ты. Обещай мне, что ты придёшь, как только сможешь.

– Абсолютно – в самую первую минуту я смогу уйти отсюда, я пойду. И я верю, что у нас с тобой свадьба, и я просто сожалею, что Ричард не может быть здесь, чтобы проводить тебя.

– Подари ему мою любовь и поблагодари его. – С глубоким вздохом она повернулась и позволила Джоко помочь ей сесть в поезд.

Дункан сидел в дальнем конце машины, рядом с кроватью, которую они поставили для Чарли, уже готовый присматривать за человеком, накаченным наркотиками. Ремень, который он носил, чтобы держать свою раненую руку, делал вещи неловкими, но он приготовился держать Чарли в покое, пока поезд дёрнулся, когда он начал. Уитмен сидел за столом в середине машины с карандашом в руке и открытой тетрадью перед ним, бормоча ≪мой капитан, мой капитан≫ самому себе. Джоко усадил Ребекку на мягкий стул и опустился перед ним на колени.

– Мисс Ребекка, я хочу сказать, что знаю, что не так-то просто подняться с генералом Чарли на ноги, но я обещаю вам, я сделаю всё возможное, чтобы позаботиться об этом.

– Спасибо, Джоко. Я знаю, что могу рассчитывать на тебя. Чарли и мне нужны наши друзья рядом с нами прямо сейчас.

– Я добрался до майора Бирнса, чтобы нас ждал транспорт, когда мы войдём. И я предупредил его о том, как тяжело ранен генерал. У него есть команда людей, которые вызвались отвезти его домой, и вагон будет ждать вас. Я думаю, что ношение Чарли будет для него менее стрессовым, чем подпрыгивание в кузове.

Ребекка посмотрела на Чарли, который действительно крепко спал.

– Он внушает большую преданность.

– Он действительно делает. В этом и его предыдущих полках много людей, которые живы благодаря тому, что он делает. Сначала он заботится о своих людях, и они заботятся о нём.

Ребекка встала, похлопав Джоко по плечу. Потратив немного времени на движение поезда, она подошла к Чарли и заняла место Дункана рядом со своим мужем. Она взяла его хорошую руку и наклонилась, целуя его в лоб.

– Мы скоро будем дома, дорогая.

Особенно сильный крен бросил машину немного в сторону, и Чарли застонал от боли, даже через ступор, вызванный лауданумом.

Ребекка встала и осторожно накрыла его грудь своим телом, чтобы он чувствовал себя защищённым.

– Всё в порядке, любовь моя, с тобой всё будет хорошо. – Она поцеловала его в щеку, позволив своим губам на мгновение задержаться.

Поездка продолжалась, чёрт возьми, для Ребекки, с каждым жёстким креном или остановкой, приносящей стон боли от Чарли. И всё же наркотики держали его слишком усыплённым, чтобы говорить или даже признавать её присутствие. К тому времени, когда они достигли Калпепера, шесть часов спустя, Ребекка была эмоционально и физически истощена. Незадолго до их прибытия Уитмен дал Чарли ещё одну дозу лауданума, чтобы облегчить болезненный переход от поезда в конюшни Редмонда и его собственную кровать.

***

Люди Чарли несли его домой в эстафете в течение трёх миль от вокзала до дома. Они знали, что медленный, устойчивый темп ходьбы будет менее травмирующим для него, чем движение в повозке. Придя в дом, Ребекка разрешила людям в последней эстафете отвести Чарли вверх по лестнице в их комнату.

Как только их увидели, дом был заполнен людьми. Они сразу поразили Ребекку. Она приказала солдатам подняться наверх и послала Джоко и Уитмена уложить Чарли в постель; они были единственными, кому она могла доверять. Пока она смотрела, как они поднимают его наверх, она была немедленно осаждена посохом и Эмили.

– Мама!

Ребекка улыбнулась сквозь усталость и опустилась на колени, чтобы поприветствовать дочь.

– Привет, моя маленькая дорогая.

– Мама дома. – Эм обняла Ребекку за шею и поцеловала в щеку.

– Да. Мама дома. Дома, чтобы остаться.

– Папа? – Эм выжидательно оглянулась за Ребеккой, а затем обошла комнату. – Папа?

– Папа наверху.

– Эм идёт! – Она повернулась и начала подниматься по ступенькам, когда Ребекка поймала её и села на ступеньку вместе с ней.

Она положила Эм на колени, а затем посмотрела на Беулу, Тесс, Лизбет, Джинни и Рега, которые все выжидательно ожидали информации. Когда поезд прибыл в драпированном чёрном цвете, наездник бросился к дому и сказал всем, что мисс Ребекка вернулась, но генерал должен быть мёртв.

– Эмили, твой папа очень болен.

– Папе хорошо.

– Эм, прости, но папа очень болен.

В этот момент Эм заплакала.

– Папа умирает!

– Нет, нет, папа не умрёт, но ему нужно время, чтобы выздороветь.

– Мама болеет. Мама умирает. Папа болеет. Папа умирает.

Выражение лица маленькой девочки разрывало Ребекку. Она хотела взять Эм и доказать ей, что с Чарли всё будет в порядке, но в данный момент она сама не была полностью уверена в этом.

– Эм, мама когда-нибудь лгала тебе?

– Нет.

– Я не собираюсь начинать сейчас. Папа будет в порядке, но ему нужно отдохнуть. Я обещаю, я отведу тебя к нему, как только смогу. – Слёзы наполнили глаза Ребекки, частично от страха и частично от истощения. Она просто слишком устала, чтобы ясно мыслить. – Эм, маме нужно переодеться. Пойдёшь с Тесс, а мы пойдём к папе позже, когда у него будет возможность отдохнуть.

Эм посмотрела в лицо своей мамы и поняла, что было бы лучше, если бы она сделала то, о чём её просили. Она чувствовала, что сейчас может быть не время для припадка.

– Да, мама.

Ребекка поцеловала свою дочь и передала её Тесс.

– Как мальчики?

– Хорошо, мисс Ребекка. – Джинни вышла вперёд. – Они просто в порядке. Спят.

– Слава Богу за это. – Она обратилась ко всем из них. – Мне нужно пойти посмотреть на генерала. Я приду позже, чтобы рассказать вам всё.

Она встала и направилась вверх по ступенькам, а её сотрудники наблюдали за каждым усталым шагом. Они волновались за свою хозяйку. Она выглядела так, словно прошла через ад. Было очевидно, что она не спала должным образом и не ела и не принимала ванну в течение очень долгого времени. Лизбет посмотрела на свою семью, затем поднялась по ступенькам.

– Мисс Ребекка, пожалуйста, подождите. Позвольте мне прийти помочь вам. – И с этим молодая женщина поднялась по ступенькам сразу за Ребеккой.

***

Среда, 26 апреля 1865 г.

В бреду, медленно, Чарли просыпался. Его голова чувствовала себя так, как будто его наполнили хлопковым ватином, все части его тела болели, и казалось, будто сам дьявол жарит всю его правую сторону. Ему показалось, что полевой госпиталь стал намного удобнее, чем он помнил из прошлого. Медленно он открыл глаза и огляделся. Он понял, что лежит в своей постели на той стороне, на которой обычно спала Ребекка.

– Боже мой, я не могу быть дома. Это должно быть сон. Ужасный сон. – Он говорил вслух, пытаясь вырваться из этого ужасного, болезненного сна.

Джоко говорил со стула, в котором сидел у окна на дальнем конце кровати.

– Это не сон, генерал С. Ты дома. – Мужчина встал и подошёл к кровати. – Вы были тяжело ранены на станции Аппоматтокс. Помните?

– Я помню, как меня сбили с лошади. Дункан был там. Тогда вы с Джеком были там. Я думал, что умру.

– Вы не умерли, Генерал. Доктор Уокер сделала всё возможное.

– Я помню, как просил её не отнимать ногу.

Чарли поднял перевязанную руку. Агония оторвалась через плечо от движения руки. По форме повязки было ясно, что часть руки отсутствует.

– Вы уверены, что я не умер, и это только моё наказание?

Джоко посмотрел на своего старого друга со смесью печали и жалости.

– Чарли. – Он фыркнул. – Прошло много времени с тех пор, как я называл тебя просто Чарли. – Он прочистил горло. – Чарли, ты был очень тяжело ранен. Половина твоей руки была взорвана. Вся твоя правая сторона – беспорядочна. У тебя не хватает мышечной ткани, но у тебя нет других сломанных костей, и в конце концов ты заживёшь, чтобы иметь это в виду в ближайшие недели.

– Что вы имеете в виду? – Чарли попытался пошевелить правой ногой. Боль была такой сильной, что ему пришлось сдержать крик. И он не смог пошевелить ногой. Когда он снова смог говорить, он задохнулся: – Господи, Джоко. Я пойду?

– Может быть, с тростью.

Чарли закрыл глаза. Было достаточно плохо, что он не мог предложить Ребекке настоящую жизнь с настоящим мужчиной. Теперь у неё на руках покалеченный калека.

Плоским голосом он спросил:

– Как я попал домой?

– Мы привезли тебя домой в поезде генерала Гранта.

Чарли долго думал. Пока он лежал, Джоко тщательно проверил повязки. Там не было никаких признаков просачивания, поэтому он оставил их.

– Где мисс Ребекка?

– Я думаю, внизу с детьми.

– Где она спит?

– Она использовала Давенпорт прошлой ночью, чтобы не беспокоить и не причинять тебе боль.

– Джоко. Сделаешь мне одолжение?

– Что-нибудь, Генерал C.

– Поставьте детскую кроватку в моём кабинете. Мне нужно дать мисс Ребекке её кровать и место для сна с комфортом. Делайте то, что вам нужно, чтобы перевезти меня туда сегодня.

– Чарли, ты думаешь, это хорошая идея? Мисс Ребекка…

Чарли огрызнулся.

– Джоко, не спрашивай меня. Просто заставь меня двигаться как можно быстрее. И не говори мисс Ребекке, пока это не будет сделано.

***

После того, как они уложили Эм спать, с обещанием, что они увидят папу, когда она проснётся, Ребекка пошла проверять Чарли. Когда она вошла в комнату, она была потрясена, обнаружив, что кровать пуста, а Лизбет меняет простыни.

– Где Чарли?

– Генерал Чарли попросил мистера Джоко перевести его в свой кабинет внизу.

– Как?

– Я не знаю больше, мисс Ребекка. Они перенесли его, а затем мистер Джоко сказал мне перестелить вашу кровать свежим постельным бельём.

Ребекка вышла из комнаты. Она была взбешена и расстроена, очень плохая комбинация, когда дело дошло до Ребекки Редмонд; Джоко собирался получить его с обеими бочками.

– Джоко! – закричала она, спускаясь по лестнице.

Джоко был на пути наверх, когда услышал мисс Ребекку. Он поспешил на последние ступеньки и обнаружил, что она стоит, положив руки на бёдра, посреди зала и выглядит очень злой.

– Да, мэм?

– Не могли бы вы сказать мне, почему вы перевели Чарли в его офис?

– Потому что, мэм, он приказал мне. Сказал, что кровать была слишком мягкой, и что вам нужно место, чтобы спать с комфортом.

– И ты не думал, чтобы проверить со мной в первую очередь? – Ребекка дрожала теперь, частично от гнева и частично от разочарования. – Как, во имя Бога, я должна заботиться о нём, если он там?

– Мэм, он специально попросил, чтобы либо мистер Уитмен, либо я позаботились о его ранах. Он сказал, что не хочет, чтобы вы загрязняли ваши руки его кровью.

Ребекка стояла в шоке. Она не знала, как на это ответить. Она заботилась о Чарли уже несколько дней.

– Мне нужно поговорить с ним.

– Да, мэм, я верю, что вы делаете. Я не знаю, что не так, но что-то есть.

Ребекка прошла вниз по лестнице и постучала в дверь Чарли.

– Чарли? Это Ребекка. – Сказала она без необходимости. – Могу ли я войти?

Тишина встретила её стук. Она снова постучала.

– Чарли, пожалуйста. Пожалуйста, позвольте мне войти. Мне нужно увидеть вас. Мне нужно поговорить с вами.

Больше тишины. Она глубоко вздохнула и открыла дверь. Зайдя внутрь, она осторожно закрыла её за собой.

– Чарли?

Чарли лежал на своей койке, лицо повернулось к окнам, выходящим на задний двор, вниз к пруду. Он повернул голову и посмотрел на неё, когда она вошла.

Очень тихо он сказал:

– Привет, Ребекка.

Она улыбнулась и подошла к кровати, опустилась на колени и положила руку ему на спину.

– Привет, дорогая. Пожалуйста, скажи мне, почему ты заставил Джоко перенести тебя сюда.

– Тебе нужна твоя кровать, и со мной в таком состоянии тебе не может быть легко или приятно делиться ею со мной. Кровать была слишком мягкой, и вещи, которые мне нужны, чтобы заботиться обо мне, находятся здесь, на зимней кухне. Я думал, что быть ближе было бы хорошо. Проще. Проще.

– Понятно. Хорошо, я могу принять это, но я надеялась, что ты будешь ближе к детям. Эм просит тебя, а тебе ещё предстоит встретиться с мальчиками.

Эм. Эм, которая думала, что её папа – лучший мужчина в мире. Он не мог позволить Эм видеть его таким.

– Ребекка, у меня нет энергии, чтобы увидеть Эм. Я не хочу, чтобы она видела меня таким. Всегда.

– Чарли. Чарли, дорогая. Эм по тебе соскучилась, она плакала без тебя почти каждый день. Она не будет заботиться обо всём этом. Всё, о чём она будет заботиться, это то, что её папа вернулся домой. Чарли, этот ребёнок уже потерял двоих родителей, не отнимай у неё третьего.

Чарли сжал челюсти.

– Ребекка. Посмотри на меня. Каким родителем я могу быть сейчас? Я едва ли не человек.

– Чарли, да, сейчас тебе нужно отдохнуть и исцелиться, но со временем у тебя всё будет хорошо и…

– Иисус Христос, Ребекка. Посмотри на меня. Посмотри на меня! Я всегда был тенью человека, плохой имитацией. Теперь я всего лишь кусочки! Я не могу ходить. Моя рука ушла. Я буду ничем иным, как массой шрамов, когда я вылечусь. Я могу быть только бременем, поэтому оставь меня. Создай жизнь для себя, для детей. Им не нужно иметь грустного наполовину человека, который не может даже пойти в ванную один ради отца. Оставь меня.

– Чарли… пожалуйста… не говори…

– Ребекка… – иди. Иди! Пожалуйста, иди.

Ребекка встала, чувствуя слёзы на её глазах. Она отступила от Чарли.

– Я люблю тебя. Ничто из того, что произошло, не изменит этого. – Слёзы потекли по её щекам, когда она повернулась и вышла из комнаты.

Джоко следовал за Ребеккой вниз по лестнице и стоял в тени, желая помочь, чувствуя себя негодяем, чтобы подслушать, и терялся в том, что делать, чтобы помочь своему другу и великолепной женщине, которая любила своего генерала.

========== Глава 35 ==========

Пятница, 5 мая 1865 г.

Почти прошла неделя с Ребеккой, и половину из них Чарли провёл дома. После того ужасного первого дня Чарли остался в своём кабинете, отказываясь принимать кого-либо, кроме Джоко или Уитмена. В конце концов, даже Уитмену запретил, когда Чарли взял на задание исключить Ребекку из его больничной комнаты.

Элизабет прибыла поздно днём, прибыв на карете из уже распущенной полевой больницы в Аппоматтоксе. Самуэльсон был с ней. Как и Блэк Джек. Ричард и одна компания из 13-го сопровождали её, так как защита на дороге была жизненно важна сейчас, когда страна кишела людьми, которые подписали свои клятвы и пытались добраться до дома. Остальная часть 13-го направлялась на военном поезде в Бакс Каунти, штат Пенсильвания или Колумбус, штат Огайо, чтобы собрать армию и вернуться к гражданской жизни. У мужчин, сопровождающих Ричарда, не было домов, куда можно было вернуться; они думали, что Калпепер был таким же хорошим местом для строительства новой жизни. Прибыв в Калпепер, они расстались, и мужчины сообщили Бирнсу о проживании в городе, а Ричард, Самуэльсон и Элизабет повернули на юг и запад к конюшням Редмонда. Беула и Рег были в дверях, чтобы приветствовать небольшую вечеринку. Ричард хотел поехать к конюшням, чтобы убрать лошадей, но Рег тихо покачал головой и поспешил присмотреть за лошадьми. Ребекка, услышав шум, пришла из детской, где она ухаживала за безутешной маленькой девочкой. Она так обрадовалась, увидев маленькую группу, что буквально полетела вниз по лестнице в объятия Элизабет.

– О, Боже, я так рада тебя видеть, что даже не могу тебе сказать.

Элизабет нежно обняла эту женщину, которую она считала сестрой.

– Что это, Ребекка?

– Это Чарли. Он… это… – Она расплакалась в слезах, не в силах выразить боль и разочарование, которые прочно обосновались в её душе и темноте над её сердцем.