Текст книги "Волшебники Гора (ЛП)"

Автор книги: Motierre

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 43 страниц)

Судя по всему, сама девушка ставкой в игре не являлась. С другой стороны, рабыням, как кайилам или любому другому имуществу, весьма обычно стоять на кону в таких играх, или быть ставкой в гонках, состязаниях и прочих развлечениях. В действительности, на многих соревнованиях рабыни выступают в роли одного из призов. Да я сам, как-то раз в Торвальдслэнде, выиграл такой приз в состязании по стрельбе из лука. Правда, впоследствии я продал выигранную девушку одному воину. Полагаю, что она даже счастлива, хотя это и не имеет никакого значения, поскольку она – всего лишь рабыня.

– Ларлы! У меня ларлы! – воскликнул один из игроков. – Я победил!

– Увы мне, – простонал второй. – У меня только верр.

«Ларлы» были максимальными очками, эквивалентными земным «шестёркам». Не трудно посчитать, что вероятность выбросить «ларла» на одном кубике равна одной шестой, на двух кубиках одновременно уже один к тридцати шести, а в игре с тремя костями шансы сокращались до одной двести шестнадцатой, и так далее. Как видно из подсчёта, тройные «ларлы» – бросок очень редкий. Данному игроку посчастливилось выбросить двойных «ларлов». Другие типы бросков – «урт», «слин», «верр» и так далее. Самую низкую ценность на кости имеет «урт». Впрочем, шанс получить, скажем, трёх «уртов» столь же невелик, как и трёх «ларлов», то есть один к двумстам шестнадцати. «Верр» неплохой бросок, но его недостаточно, чтобы перебить «ларла». Если при игре с двумя кубиками выпали «верр» и «ларл», то их сумма в числовом эквиваленте равнялась бы десяти очкам, или если бы грани были пронумерованы – четыре-шесть.

Мимо меня протанцевал подвыпивший музыкант, отбивая самому себе ритм на своём барабане.

Я стоял посреди лагеря, наблюдая за кипевшей вокруг жизнью, на мелькающих среди множества костров людей. Главным образом, насколько я знал, это были крестьяне, но, среди них встречались и представители многих других каст, главным образом беженцы из Торкадино и его окрестностей, на западе, и из региона Форпоста Ара, на севере, бежавшие от наступающего Коса.

– Ай! – вскрикнул мужчина в нескольких ярдах от меня, соскальзывая со смазанного жиром полного бурдюка.

И он тоже не выиграл ни бурдюк, ни его содержимое. Зато повеселил зрителей, да и сам посмеялся вместе с ними.

– Следующий! – позвал владелец бурдюка. – Следующий!

При стоимости попытки в один бит-тарск, он уже должен был окупить стоимость бурдюка и его содержимого, причём с лихвой. Честно говоря, мне самому стало интересно, смогу ли я устоять на такой коже. Конечно, это нелегко, учитывая перетекающую жидкость и скользкую поверхность.

Вот ещё один соискатель сделал попытку, но оказался на спине почти мгновенно, вызвав новый взрыв смеха.

– Превосходная попытка, – похвалил поднявшегося на ноги парня устроитель аттракциона. – Может, попробуешь ещё разок?

– Нет уж, сам попробуй, – улыбнулся тот, отряхивая с себя пыль.

– Мы даже поддержим тебя, когда Ты будешь вставать на него, – великодушно предложил владелец бурдюка.

Но парень только добродушно махнул рукой и ушёл дальше.

– Бит-тарск, – тут же начал зазывать мужчина. – Всего бит-тарск! И вино победителю, самое лучшее Ка-ла-на, целый бурдюк, достаточно чтобы напоить всю вашу деревню.

– Давай я попробую, – решительно заявил один из зрителей.

Я тоже присоединился к толпе зевак, решив понаблюдать. Добровольцу помогли встать на поверхность бурдюка. Но это ему не сильно помогло, уже через ин он лежал на земле. Зрители дружно взорвались хохотом, хлопая себя по бёдрам.

– Может, лучше было бы просто вина купить где-нибудь в другом месте? – поинтересовался у упавшего, один из его друзей, вызвав новую волну смеха.

Насколько странно было смотреть на этих людей, столь много потерявших и столь мало имевших, и ещё меньше могущих предпринять, оказавшись между наковальней стенам Ара с одной стороны, и молотом армии Коса с другой, находясь в смертельной опасности, развлекаться столь непринуждённо.

Вот уже следующему соискателю помогают встать на поверхность скользкой кожи.

По моим прикидкам, теперь вполне можно было бы возвратиться в палатку. Скорее всего, к настоящему времени, это уже не показалось бы невоспитанностью с моей стороны. В действительности, в данный момент, Марк и Феба должны были бы уже спать без задних ног. Марк обычно ложась спать, укладывал свою рабыню либо у себя в ногах, сковывая ей лодыжки цепью, или у своего бедра, тогда, она была короткой цепью пристёгнута к его поясу за шею. Конечно, главное преимущество сна девушки у бедра состоит в том, что можно легко дотянуться до её волос или цепи, если таковая используется, и подтянуть её к себе ночью, если возникнет такая необходимость. Однако, если все эти меры были предназначены, чтобы предотвратить побег Фебы, то, на мой взгляд, они были совершенно излишними. Девушка, и в этом я был больше чем уверен, была привязана к своему господину узами куда более прочными, чем самые толстые канаты, сплетённые из самых прочных, самых суровых волокон, или из стальной проволоки толстой, тяжёлой и нерушимой. Всё это было сродни тонким нитям, по сравнению с её любовью. А любила она своего владельца безумно, беспомощно и безнадежно. Впрочем, как и он, непокорный, капризный, сердитый, постоянно отчитывающий себя за свою слабость, был страстно увлечён своей прекрасной рабыней.

Парень изо всех сил пытался устоять на неровной зыбкой и поверхности, но затем и он соскользнул на землю. Фактически у него получилось очень даже неплохо. Ещё чуть-чуть и он бы выиграл вино. Его подвиг был встречен аплодисментами.

Я услышал голос зазывалы рекламировавшего кабинку читателя мыслей. Скорее всего, этот «читатель» читал монеты. Человек втайне от «читателя», берёт одну монету из нескольких лежащих на подносе, обычно это бит-тарски, а затем, плотно зажав её в ладони, концентрируются на ней. После того, как монета взята с подноса, «читатель мыслей» оборачивается и определяет местонахождение монеты. Причём угадывает он гораздо чаще, чем не угадывает, намного чаще, чем позволяла бы предложить простая математическая вероятность. Человек теряет бит-тарск. Если же «читатель» не угадывает, то соискатель получает все бит-тарски лежавшие на подносе. Лично я подозреваю, что в этом деле не обходится без некой хитрости, хотя, какой именно, я, конечно не знал. С другой стороны, гореане зачастую довольно, на мой взгляд, некритически принимают на веру, что «читатель», действительно, может прочитать их мысли, или даже читает их. Они рассуждают что, если один человек может видеть дальше другого, то почему кто-то не может точно так же быть в состоянии «видеть» мысли. Кстати, не столь знакомые с фокусами, ловкостью рук, иллюзиями и прочими уловками, как земная аудитория, некоторые гореане на полном серьёзе верят в волшебство. Я сам знаю гореан, которые, действительно, полагают, что фокусник может заставить девушку бесследно исчезнуть в ящике, а затем восстановить её там же. Они, если можно так выразиться, принимают на веру доказательства своих чувств. Предсказания и приметы, кстати, весьма распространены на Горе, и прежде чем начинать кампании, предприятия или любое серьёзное дело, многие гореане озаботятся такими деталями, как следы пауков или направление полета птиц. Впрочем, даже на Земле, особенно во времена нестабильности и смуты, найдётся клиентура для тех, кто утверждает, что в состоянии предсказать будущее или заглянуть в прошлое.

– Благородный Сэр! – позвал владелец бурдюка. – А что насчёт вас?

Я, оглянулся, но не заметив никого сзади, поражённо уставился на него.

– Всего бит-тарск за шанс! – предложил он мне. – Подумайте о целом мехе вина для вас и ваших друзей!

Мех с вином мог бы стоить целых четыре или даже пять медных тарсков.

– Ну ладно, – махнул я рукой.

Моё согласие рискнуть была встречено с некоторой благодарностью собравшихся.

– Добрый малый, – одобрительно прокомментировал один товарищ.

– Конечно, Вы не намереваетесь стоять в своих сандалиях, – намекнул мне владелец бурдюка.

– Конечно, нет, – заверил я его, избавляясь от обуви и, хорошенько вытирая ноги о землю около бурдюка.

– Позвольте мне помочь вам встать, – предложил мужчина.

– В этом нет необходимости, – отмахнулся я.

– И всё же, позвольте, я помогу вам, – настаивал он.

– Ладно, – кивнул я, вдруг осознав, что сам я просто не в состоянии встать в скользкую кожу.

– Вы готовы? – спросил организатор, поддерживая меня.

– Да, – кивнул я, на мгновение пожалев, что рядом не было Лекчио из труппы Бутса Бит-тарска, уж он бы справился с этим.

– Готов? – ещё раз уточнил мужчина.

– Да!

– Время! – крикнул он, отпуская мой руку.

– Как здорово у вас получается! – закричал владелец бурдюка, и через мгновение я уже летел вниз.

Сев на земле, я засмеялся.

– А у него неплохо получилось! – заметил один из собравшихся.

– Что он уже получил бурдюк? – спросил другой, шутник однако.

– Так он же свалился, – сообщили ему.

– Он сделал-то он всё замечательно, – сказал третий.

– Точно, – поддержал его четвёртый, – он, должно быть, пробыл на коже не меньше двух инов.

Сам я был уверен, что устоял немного больше, чем он сказал. Впрочем, когда стоишь на бурдюке, ин ощущается как ен. Прежде, чем начать критиковать и подсказывать, я бы порекомендовал самим постоять на скользком бурдюке. Поверьте, одна попытка это тот же самый подвиг. Правда, надо заметить, что некоторым действительно удается устоять и выиграть вино.

– Ещё разок? – поинтересовался у меня владелец бурдюка.

Но я только отмахнулся, оглядываясь в поисках своих сандалий. Едва успев подобрать их, я отметил странную тишину. Все зрители замерли и смотрели в одном направлении. Проследив их взгляды, я увидел стоявшего на краю круга, крупного бородатого мужчину в тунике и плаще, появившегося из темноты. Сначала я принял его за одного из крестьян. Он озирался вокруг себя, но почему-то казалось, что он ничего не видит.

– Хотите попытать счастья? – поинтересовался владелец бурдюка.

Я был даже рад, что он обратился к этому товарищу. Вновь прибывший медленно выступил вперёд, неторопливо переставляя ноги, словно он прошёл большое расстояние.

– Любой может попытаться устоять на коже, – сообщил ему устроитель. – Всего за бит-тарск.

Бородач не говоря ни слова, замер перед владельцем бурдюка, который на его фоне сразу стал казаться очень маленьким. Высокий мужчина посмотрел на зазывалу с высоты своего роста и тот немного задрожал, явно почувствовав себя очень неуютно. Но бородач просто вложил бит-тарск в его ладонь.

– Любой может попытаться устоять на коже, – повторил владелец бурдюка, на этот раз как-то неуверенно.

Вновь пришедший окинул его тяжёлым взглядом.

– Возможно, именно Вы победите, – сказал ему организатор аттракциона. – Эй, что Вы делаете?

Никто даже не дёрнулся остановить бородача, когда тот, откинув полу плаща, вытащил нож из ножен, висевших на поясе, и медленно, вполне осознанно, рассёк бурдюк на всю длину. Вино выплеснулось из кожаного мешка на щиколотки здоровяка, и растеклось по земле вокруг него. Пыль окрасилась в красный цвет, мало чем отличавшийся от крови.

Мужчина так же не спеша, как и вытащил, вложил свой нож в ножны и, встав на сдувшийся бурдюк, объявил:

– Я победил.

– Но бурдюк повреждён, – растерянно сказал ему устроитель. – Вина нет.

– Зато я победил, – заявил бородатый здоровяк.

Владелец бурдюка замолк, не находя что сказать. Повисла напряжённая тишина.

– Двадцать мужчин вышли со мной, – наконец, заговорил вновь прибывший. – А выжил только я один.

– Это же один из тех крестьян, что поступили на военную службу! – догадался один из зрителей.

– Говори, говори! – кричали мужчины с тревогой.

– Бурдюк порван, – тупо сказал он. – А вина больше нет.

– Рассказывай! – потребовали сразу несколько голосов.

Бородач распахнул свой плащ и, сняв, перекинул его через руку.

– Он ранен! – заметил один из собравшихся.

Точно, вся левая сторона туники незнакомца была измазана запёкшейся кровью. Похоже, плащ был приклеен к ней.

– Говори! – кричали ему мужчины.

– Я победил, – вдруг заявил бородач.

– Да он же безумен, – предположил кто-то.

– Нет, – осадил я его.

– Я победил, – тупо повторил выживший.

– Да, – постарался успокоить его я. – Ты устоял на коже. Ты победил.

– Но бурдюка-то нет, и вино вылилось, – указал мне стоявший рядом.

– Зато он победил, – отмахнулся я.

– Что случилось на западе? – потребовал ответа кто-то.

– Ар проиграл, – сообщил бородач.

Мужчины принялись ошеломлённо переглядываться.

– Флаги Коса приближаются к воротам Ара, – добавил он.

– Нет! – в отчаянии закричал один из мужчин.

– Ар остался без защиты, – простонал второй.

– Надо бить в набат! – крикнул третий. – Надо закрывать ворота!

Вот только в отличие от него, я имел некоторое представление о силах Коса. А ещё я знал, что в Аре теперь остались главным образом стражники. Это была не та сила, которая могла бы противостоять организованной осаде.

– Я победил, – повторил бородатый мужчина.

– Как Ты победил? – сердито спросил его один из нас.

– Я выжил, – устало объяснил он.

Окинув взглядом разрезанную кожу и окрашенную в красный цвет пыль, я вынужден был признать, что этот мужчина, принадлежал к тому типу людей, которые могут выжить в любой ситуации.

Многие из собравшихся сорвались со своих мест и исчезли в темноте. Уже через считанные ины лагерь загудел, как потревоженный улей. В воздухе запахло паникой.

Я замер на какое-то время, всё ещё держа в руках мои сандалии.

Вокруг начиналось хаотичное движение. Люди сновали мимо меня. Кто-то тащил свои тележки, кто-то фургоны. К некоторым цепями были прикованы рабыни. Другие из этих женщин, в наручниках, пристроившись к задней части телег, упирались в борта, помогая своим владельцам двигать их вперёд. Откуда-то донёсся недовольный рёв запрягаемого тарлариона.

– Как далеко до косианцев? – спросил я у мужчины.

– Два, может три дня, – ответил он.

Значит, тут всё будет зависеть от решения Мирона относительно скорости и числа переходов. Честно говоря, я не думал, что он будет выжимать все соки из своих людей. Он был превосходным командующим и, судя по тому, что я о нём знал, торопиться он не станет. Да в этом и не было никакого смысла. Наоборот, он теперь мог даже дать своим войскам передышку на пару дней, чтобы привести их к воротам отдохнувшими.

Вздохнув, я присел, и принялся обуваться. Большинство костров к этому моменту были уже погашены, что могло бы создать некоторые трудности с поиском пути назад к нашей палатке.

– Ты в порядке? – спросил я раненого.

– Да, – кивнул тот, безразлично глядя куда-то в сторону стен Ара.

Тут и там, на стенах, в свете тарновых маяков мелькали тени, видно было, как возвращались из полёта тарнсмэны. Я повернулся на запад. Где-то там была армия Коса, чьи аппетиты теперь были ещё больше разожжены новой победой. Не пройдёт и недели, и они появятся в пределах видимости Ара, стремящиеся к войне, влекомые ароматом богатых трофеев. Теперь из-за городских стен доносился звон, там били в сигнальные рельсы и колокола. Интересно, хорошо ли этой ночью будет спаться свободным женщинам Ара? Не будут ли они в страхе метаться и извиваться на своих шёлковых простынях? Возможно, эта ночь лучше, чем любая другая, поможет им понять насколько они зависят от мужчин. Конечно, их прекрасные животы подскажут им, что в этом они мало чем отличаются от запертых в их конурах и клетках рабынь.

– Молитесь Царствующим Жрецам! Молитесь Царствующим Жрецам! – закричал какой-то мужчина.

Но я просто оттолкнул его со своей дороги, и лавируя в толпе, то обходя, то пропуская телеги, фургоны и тарларионов, направился к нашей палатке.

4. В Аре

– Оскорбите Домашний Камень Форпоста Ара, пока ещё Вы можете это сделать, – предложил стражник торговцу. – Теперь мы уже не знаем, что нас самих ждёт в будущем.

– Нет, пожалуй, – покачал головой торговец, настороженно озираясь.

Откуда ему было знать, кто мог находиться в толпе, и на чьей стороне было их сочувствие. Так что, мужчина благоразумно не стал входить в коридор между двух бархатными верёвок, приводивший к площадке на которой был выставлен камень.

– Я не побоюсь сделать это даже теперь, – громогласно заявил мускулистый парень в одежде касты кузнецов.

– Держи себя в руках, – прошипел я в прямо в ухо Марку, стоявшему рядом со мной.

– И я не боюсь, – продолжил кузнец, – ни легионов Коса, ни его сторонников или шпионов! Я из Ара!

И он зашагал между верёвками к камню, который лежал на доске, водружённой огромные керамические чаны того вида, в который обычно опрокидывают горшки с помоями в инсулах. Такие чаны обычно вывозят по нескольку раз за неделю, опустошая в тот или иной карнариум за стенами города, а потом, немного сполоснув, возвращают обратно в инсулы. Этим занимаются специально организованные компании.

– Будь проклят Форпост Ара, – выкрикнул парень, – город предателей, город без чести, прибежище негодяев, дом трусов за деньги предавших родину! Долой Форпост Ара. Проклятия на него!

Закончив браниться, он плюнул на камень.

– Спокойно, – прошептал я Марку. – Держи себя в руках.

Тем временем, кузнец, не оглядываясь, пошёл по коридору из бархатных верёвок тянущихся в другую сторону.

Ещё вчера здесь стояла очередь, хотя и меньшая, чем в те дни, когда, мы только прибыли в Ар. Сегодня к камню почти никто не решался приближаться.

Площадка находилась в пределах видимости Центральной Башни на проспекте Центрального Башни. Я крепко держал рукой запястье Марка, не давая ему вытянуть меч.

– Помни, – сказал я. – Они думают, что Форпост Ара сам открыл свои ворота перед Косом.

– Проклятая ложь! – прорычал молодой воин.

– Да, Ты прав, – нарочито громко поддержал его я, заметив, что кое-кто из присутствующих подозрительно посмотрели на Марка, – это – проклятая ложь, заявлять, что мужчины Ара может не хватать храбрости. Конечно, они одни из самых смелых на всём Горе!

– Правильно, верно, – послышалось со всех сторон, и люди перестали обращать на нас внимание, вернувшись к своим собственным делам.

– Уходим отсюда, – приказал я Марку.

Фебы на этот раз с нами не было. Завернув на одну из стоянок наёмных экипажей на Фургонной улице в юго-восточной части Ара, мы заперли её в рабский шкаф. Для этого надо было провести рабыню по мостку на четвереньках, вставить монету в прорезь, всего бит-тарск, повернуть и забрать ключ. Это – простое устройство, мало чем отличалось от рабских ячеек, используемых в других зонах хранения. Разница лишь в том, что здесь не требовалось постоянное присутствие дежурного надсмотрщика, да шкафы открывались вбок, а не вверх. Последнее кстати, можно отнести к преимуществам, поскольку шкафы, как и рабские клетки, можно разместить ярусами, экономя место. Дверца шкафа, как и крышка ячейки, имеет сверления для доступа воздуха, обычно, расположенные в форме курсивного «Кефа», первой буквы в слове «Кейджера», самом распространенном гореанском слове используемом для описания рабыни. Обычно для временного оставления рабыни на улице используется почти универсальное для всех городов устройство – простое рабское кольцо, вмурованное в стену. Их можно легко найти в большинстве общественных мест любого гореанского города. Рабынь просто приковывают к ним цепью. Однако в этот раз Марк решил запереть свою Фебу в ячейке или шкафу, а не на улице.

– На четвереньки, – скомандовал юноша стройной красотке, – заползай внутрь задом!

Феба повиновалась, не медля ни мгновения. Гореанская рабыня быстро узнаёт, что медлить, а тем более оспаривать приказы рабовладельцев себе дороже. Я запомнил, каким было лицо девушки, смотревшей на Марка, перед тем как захлопнулась дверца.

– Пусть это поможет тебе помнить о том, что Ты – рабыня, – бросил он.

– Да, Господин, – всхлипнула Феба, и дверца закрылась.

Марк повернул ключ, вытащил из замочной скважины и убрал в свой кошель. Я ничего не имел против запирания его хорошенькой рабыни. Помимо того, что это полезно с точки зрения дисциплины и её превосходного эффекта на Фебу, это казалось мне превосходной идеей. Если наша безумная попытка заполучить Домашний Камень его города окажется успешной, то Марка, несомненно, немедленно объявят в розыск. Обязательно найдётся кто-нибудь, кто вспомнит, что Феба была его рабыней, и тогда через неё стража может попытаться выследить её хозяина. Будучи же внутри шкафа Фебу опознать уже не так легко, как если бы она стояла на коленях у стены, прикованная за наручники к кольцу. Кроме того, хранение невольницы в ячейке или шкафу казалось мне предпочтительным даже по сравнению с арендой комнаты в доходном доме, даже притом, что цены на аренду теперь сильно упали по сравнению с тем, каковы они были, когда я был в Аре в прошлый раз. Виной тому снова были беженцы, но только теперь из самого Ара. Дело в том, что в случае с комнатой, нас могли бы вспомнить домовладелец или другие арендаторы. Но реши мы использовать такую комнату, то, скорее всего, оставили бы Фебу там, опять же приковав её цепью к рабскому кольцу. В любой такой комнате, если конечно в здании разрешают появляться с рабынями, обычно имеется пара колец, одно в стене, второе в ногах набитого соломой тюфяка.

Стоянка повозок, кстати, была переполнена, хотя и не наёмными экипажами, как это можно было предположить. Большинство фургонов, повозок, экипажей и даже просто телег исчезло. Уже никто не придерживался графиков вывешенных на щитах внутри и за пределами города. Говорят, что теперь тарларион и просто возможность его нанять, стоит на вес золота. Я слышал, что один богач обменял целых пятнадцать высоких рабынь, отборных «цветков» из его сада удовольствий, обученных и выдрессированных по курулеанскому стандарту, на одного единственного тарлариона и фургон. Честно говоря, я не знал, как далеко он смог добраться, учитывая потребность в таких повозках, совсем распоясавшихся дорожных разбойников, рейдовые группы косианцев и прочие опасности связанные с войной. Ходят слухи, что кое-кого поймали и вернули в город стражники. Честно говоря, я с трудом мог понять смысл этого. В любом случае у тех, кто ещё оставался в городе, а таких конечно было большинство, не было никакого иного возможного способа покинуть город, кроме как пешком. Впрочем, даже захоти они это сделать, большинству из них, просто некуда было податься или спрятаться. К тому же, кто мог сказать, какие опасности могли ожидать их вне стен? Всё же многие понимали, что на открытой местности они становятся лёгкой добычей всадников на тарларионах или косианских тарнсмэнов. Население Ара, по большей части, оказалось в ловушке городских стен. Вообще, по городу ходили упорные слухи, что скоро все ворота города будут, не просто закрыты, но даже запечатаны и укреплены, чтобы выдержать удары осадных орудий. Конечно, было много разговоров и о защите города. На самом деле, именно ради этого, сегодня утром я и вошёл в город. Была идея предоставить мой меч, каплю наёмной стали, для его обороны. Хотя я не мог не признать, что даже попытка этого была обречена на провал. Нет, я нисколько не сомневался, что граждане Ара, если бы нашёлся тот, кто сплотит и поведёт их за собой, смогут оказать мужественное и жестокое сопротивление, просто в отличие от многих других, в том числе и моего друга Марка, у меня было некоторое понятие арифметики войны. При любом нормальном раскладе боя, приняв равными подготовленность бойцов, качество вооружения, компетентность командующих и прочие параметры, Ар был обречен. Армия Коса была самым крупным войсковым соединением из всех когда-либо выведенных на поле боя за всю историю Гора, особенно теперь, после падения Форпоста Ара, получив многочисленные подкрепления с севера. Кроме того у них была спокойная зима, которой хватило на восстановление осадных машин и продуктового обоза, сожженных в Торкадино Дитрихом их Тарнбурга. Далее благодаря своему недавнему успеху на поле боя к западу от Ара, они получили под свой контроль регион в тысячи квадратных пасангов, который теперь мог использоваться для тыловой поддержки. Линии коммуникаций между дворцом в Тельнусе на Косе и шатром Мирона Полемаркоса были быстры и надежны. Меня брало сомнение, что в такой ситуации, Ар, даже сплочённый под рукой Марленуса из Ара, мог бы продержаться больше нескольких недель. А ведь был и ещё один фактор, который следовало добавить на доску этой мрачной игры, фактор предательства в Аре. О том, что верховный генерал Ара, Серемидий с Тироса, изменил своим клятвам, я узнал ещё в Хольмеске, что на север от Ара. Так что, я был уверен что город обречён.

– Смотрите! – воскликнул мужчина, указывая вверх. – Тарнсмэны!

– Они одеты в синее, – заметил другой.

– Косианские тарнсмэны над городом! – в голосе кричавшего послышались панические нотки.

– Нас защитит противотанрновая проволока! – поспешил успокоить его кто-то.

– А где же наши парни? – возмущённо спросил ещё кто-то.

– Они же не могут быть повсюду, – сердито осалили его.

Появление косианских тарнсмэнов над Аром ясно давало понять, что теперь Кос контролирует небеса, как это имело место на севере.

– Противотанрновая проволока защитит нас, – повторил тот же голос.

– Её тоже можно срезать, – проворчал кто-то.

– Никому нельзя позволить ещё раз оскорбить Домашний Камень Форпоста Ара! – заявил Марк.

– Уходим отсюда, – потащил я парня за собой прочь от собравшейся на проспекте толпы.

Отойдя подальше, я оглянулся назад, чтобы внимательно оценить обстановку вокруг ограждения, внутри которого на доске, опиравшейся на два керамических чана, лежал Домашний Камень Форпоста Ара. Здесь было как минимум десять стражников и ещё от пятидесяти до ста гражданских.

– Не думаю, что сейчас у тебя есть шанс, – заметил я, – захватить Домашний Камень силой. Даже если бы Ты смог прорваться туда и взять его, то Ты не успел бы сделать и нескольких шагов с ним в руках, как тебя бы уже нашпиговали копьями или болтами.

– Я готов умереть в попытке его спасения, – мрачно заявил Марк.

– Я даже и не сомневаюсь в этом, – поспешил заверить его я, – как и в том, что сделаешь Ты это не задумываясь. Однако, если в твои намерения входит его спасение, а не твоя смерть при попытке его спасения, то сейчас не самое подходящее время для удара. У тебя, как у Воина, есть множество достоинств, но все же остаётся одно, которому Ты должен научиться. Я имею в виду – терпение.

– Тебе легко говорить, – возмутился мой друг, – ведь это не твой Домашний Камень.

– Конечно, – признал я, – и именно почему мне легче рассмотреть этот вопрос с большей объективностью, чем тебе.

– Камень можно унести или спрятать, – сказал он.

– Можно, – согласился я.

– И мы должны это сделать немедленно, – горячился Марк.

– Мы должны ждать, – стоял я на своём.

– Я не хочу ждать, – упёрся молодой воин.

– Зато у меня есть идея, – сказал я.

Она пришла мне в голову, когда я изучил расположение Камня, стражников и всего остального.

– В чём состоит твоя идея? – заинтересовался Марк.

– Ты такое не одобришь, – усмехнулся я, – ведь это подразумевает кое-что отличное от простой кровавой лобовой атаки.

– Что Ты предлагаешь? – нетерпеливо спросил он.

– В действительности, это только возможность, – ответил я. – Я обсужу это с тобой позже.

Сказав это, я развернулся и направился к Фургонной улице. Марк, пусть и неохотно, но присоединился ко мне.

– Наши разрешения на нахождение в городе истекают на закате, – напомнил он. – Лагерь под стенами практически разогнан. Подозреваю, что этой ночью под стенами могут появиться разведчики и передовые отряды Коса. Ворота запечатают, а мы останемся снаружи. Мы, скорее всего, больше не сможем войти в город.

– В мои намерения входит остаться в городе, – объяснил я, – я собираюсь предложить свой меч его службе.

– Ты ничего не должен Ару, – удивлённо заметил юноша.

– Верно, – признал я.

– Город обречён, – добавил он.

– Возможно, – не стал спорить я.

– Тогда почему Ты хочешь остаться здесь? – осведомился Марк.

– У меня есть на то веская причина, – пожал я плечами.

– Будем ли мы обсуждать эту причину, – усмехнулся юноша, – и её рациональность со всей возможной объективностью?

– Конечно, нет, – отрезал я.

– Почему-то я так и подумал, – кивнул он.

Мы пожали друг другу руки, и вместе направились за Фебой.