Текст книги "Волшебники Гора (ЛП)"

Автор книги: Motierre

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 43 страниц)

Внезапно справа от меня донёсся стук и треск сталкивающихся палок, и подбадривающие крики мужчин. Двое мускулистых парней в полутуниках состязались в бое на посохах. Надо признать, что оба были хороши. Порой я едва мог уследить за движениями их оружия.

– Следи за ним! – предупреждающе крикнул болельщик одному из бойцов.

– Давай Рарир! – подбадривал другой.

– Ай-и-и! – вскрикнул один из дерущихся, отскакивая в сторону.

С его уха потекла струйка крови.

– Хороший удар! – прокомментировал один из зрителей.

Однако парень не отступил, а продолжил бой с удвоенной энергией. Заинтересованный, я остался, решив дождаться окончания схватки. Парню, насколько я понял, по имени Рарир, наконец, удалось пробить защиту его противника и нанести прямой удар торцом своего оружия ему в грудь, а потом, извернувшись, добить ударом боковой поверхностью посоха в голову. В следующий момент, парень уже разорвал дистанцию. Однако его противнику было не до контратаки. Ошеломленный, он сел на землю и захохотал.

– Победил Рарир! – громко объявил рефери.

– Плати! – обрадовано закричал кто-то из зрителей, по-видимому, бившийся об заклад.

Протянув руку своему поверженному противнику, победитель помог ему встать на ноги. Они тут же обнялись.

– Пагу! Пагу обоим! – потребовал какой-то мужчина.

Я ещё покружился немного в этом месте, но так и не повстречал ни Марка ни его прекрасной рабыни. Может быть, они, действительно, вернулись в палатку?

Слева послышался звон колокольчиков, и я решил заглянуть на звук. Там в большому кругу, сформированном зрителями, шла игра в «Захват девушки». Есть множество вариантов такой забавы. В данном случае, который, в общем-то, был весьма типичным, рабыня, находилась внутри огороженной обрасти, в настоящий момент роль ограждения играли сами зрители, руки её были связаны сзади, голова скрыта под рабским капюшоном, а на ошейнике, запястьях и лодыжках были закреплены обычные рабские колокольчики, да ещё один большой колокольчик с особым звучанием висел на её левом бедре. Несколько парней, чьи головы также были закрыты, метались по огороженному кругу, пытаясь поймать рабыню. Ни добыча, ни охотники друг друга видеть, конечно, не могли. Кстати, девушке запрещено оставаться неподвижной, больше чем оговоренное время, обычно, несколько инов. За этим строго следит рефери, со стрекалом в руке, поощряет невольницу двигаться, и одновременно, конечно, выдавать своё положение. Ну и нетрудно догадаться, что она понятия не имеет, в чьих руках она может оказаться в следующий момент. Наконец, метавшаяся по площадке рабыня оказалась поймана одним из игроков, и первый раунд игры завершился. Призом победителя, конечно, было использование схваченной им рабыни.

Потеряв интерес к этой игре, я продолжил свои поиски. Прошёл мимо двух крестьян, отчаянно торговавшихся из-за цены на верра. Увидел девушку с привязанным рабским ярмом, с концов которого свисали два ведра. Вероятно, она носила воду для гужевого тарлариона, которых в лагере, судя по запаху, имелось достаточное количество. Мимо неё, спотыкаясь на каждом шагу и раскачиваясь из стороны в сторону, прошёл пьяный в стельку крестьянин. Я посмотрел вслед девушке. Маленькая и миловидная. Такой как она, должно быть, придётся сделать несколько рейсов, чтобы напоить тарлариона. Интересно, тот пьяница хотя бы знал, в какую сторону надо идти, чтобы попасть к своей палатке. К счастью для него, поблизости не было какой-нибудь карнарии, а то его сегодняшняя попойка могла бы закончиться в одной из них.

От одного из костров слышалось громкое пение. С другой стороны долетали звуки шлепков плети по телу и женские вопли. Кто-то наказывал свою рабыню, стоявшую на коленях и привязанную за руки к горизонтальной жерди, закреплённой между двух вертикальных столбов. Похоже, кому-то не посчастливилось вызвать недовольство у хозяина.

Из одной палатки доносились возбуждённые мужские голоса. Судя по всему, там шёл горячий политический диспут.

– Марленус из Ара вернётся, вот увидишь, – убеждал один мужчина. – Он спасёт нас.

– Марленус мёртв, – ответил другой.

– Тогда, пусть его дочь Талена займёт трон, – предложил третий.

– Она ему больше не дочь, – проворчал первый. – Марленус отрёкся от неё.

– Почему же тогда её кандидатура на пост Убары всерьёз рассматривается в городе? – поинтересовался второй.

– А мне почём знать, – буркнул первый.

– Некоторые говорят о ней как о возможной Убаре, – заметил третий.

– Чушь, – заявил первый.

– Многие так не думают, – поддержал второй третьего.

– Она – высокомерная и презренная шлюха, – заявил первый. – Её место в ошейнике.

– Ты бы поостерёгся такое говорить, – посоветовал ему третий, – кое-кто может посчитать, что это тянет на измену.

– С каких это пор правду прировняли к измене? – спросил первый.

– Логично, – признал второй.

– В действительности, – выступил первый, – она может даже знать, где находится Марленус. Я даже не исключаю, что она и другие, могут быть ответственными за его исчезновение или продолжительное отсутствие.

– Я не слышал того, что Ты только что сказал, – предупредил его второй.

– А я ничего и не говорил, – усмехнулся первый.

– Я всё-таки думаю, что, в конце концов, именно Талена, окажется на троне Ара, – предположил третий.

– Изумительно, Кос только этого и ждёт! – опять выступил первый. – Конечно, они будут рады, если в такой момент на троне Ара будет сидеть женщина.

– Возможно, они сами проследят, чтобы она это сделала, – заметил второй.

– Ар в большой опасности, – заявил первый.

– Его войска стоят между его воротами и Косом, – напомнил третий. – Нам ничего бояться.

– Да! – поддержал его второй. – Но мы должны сильнее верить в Царствующих Жрецов.

– Правильно, – поддержал его третий.

– Надо же, а я ещё помню те времена, – проворчал первый, – когда мы верили в нашу сталь.

Их беседа прервалась, и отошёл от этой палатки.

Идя дальше по лагерю, я задавался вопросом, смог бы я устоять на смазанном жиром бурдюке. Признаться, в своих способностях я сомневался, но знал одного человека, который, и тут уж у меня было никаких сомнений, с подобной задачей справился бы. Я имел в виду Лекчио, лицедея из труппы Бутса Бит-тарска. А ещё мне вспомнилась та свободная женщина, захват которой я видел в Аре, в комнате на первом этаже дома в районе Метеллан. Уверен, она должна была знать закон. Отношения свободной женщины с рабом другого мужчины, позволяют рассматривать её в качестве кандидатки на ошейник владельца раба. Ловушка была хитро спланирована, сеть, скорее всего, была сброшена дистанционно, возможно, посредством пружинного механизма и спускового рычага, упав и накрыв всю постель. Понятное дело, что всё это было подстроено заранее и именно для такой цели. И сеть, и вся комната, несомненно, являлись звеньями единого целого, своеобразной западни для захвата женщин. Конечно, это была более простая ловушка, но мало чем отличающаяся от тех, что подготовлены в некоторых постоялых дворах. Там женщина, убаюканная крепкими запорами на дверях, и чувствуя себя защищённой, может спокойно закончить свой туалет, помыться и причесаться, стоя прямо на люке, который внезапно открываясь под ней, сбрасывает её прямо в руки ожидающих внизу работорговцев. Стражники и судьи, как я заметил, уже были на месте, в готовности зафиксировать нарушение закона. У пленницы были светло каштановые волосы и превосходная фигура. Причём я нисколько не сомневался, что её фигура, станет ещё интереснее, когда, очень скоро, будет улучшена диетой и упражнениями. Уверен, это будет сделано с ней до того, как новообращённую рабыню выведут на невольничий рынок. С боку, из темноты, до меня донеслись мужское рычанье и стоны и рыдания женщины. Дело происходило в тени палатки, так что разобрать было трудно, но судя по отблеску на стали ошейника, там рабыня извивалась в руках мужчины. Интересно, эта была его собственность, или он просто поймал её в темноте. Женщина тяжело дышала, дёргалась и прижималась к нему, отчаянно крутила головой из стороны в сторону, собирая своими волосами пыль с земли. Её маленькие, соблазнительные, босые ноги дёргались в такт движениям мужчины. В такой реакции рабыни, конечно, нет ничего необычного. Это – обычное освобождающее следствие неволи. Это достаётся ей в нагрузку вместе с ошейником, если можно так выразиться. В действительности, если новообращённая рабыня вскорости не продемонстрирует глубокой и настоящей сексуальной реакции, что может быть выяснено исследованием её тела, в течение, скажем, не больше одного ана, то плеть владельца спросит её, почему. Как говорят гореане: «Один удар плети стоит шести месяцев уговоров». Я, снова подумал о той захваченной свободной женщине, пойманной в сеть. Можно не сомневаться, что и она тоже очень скоро, учитывая отсутствие какого-либо выбора, станет такой же отзывчивой. Точнее, ей, как всем другим рабыням, скоро предстоит узнать и обнаружить, что она, возможно, к её тревоге и ужасу, стала беспомощно отзывчивой к прикосновению мужчины, любого мужчины. Кажется, та парочка в темноте дошла до пика. Связанная рабыня зарыдала от наслаждения. Нет, разумеется, если кто-то предпочитает инертных, фригидных или, если можно так выразиться, бесчувственных женщин, то он всегда сумеет обойтись свободной женщиной, которой её статусом запрещено быть какой-либо другой. Таких, можно найти множество. Правда, сами гореане, кстати, сомневаются, что найдётся такая женщина, которая была бы непоправимо или окончательно фригидна. Обычным делом даже на Земле, является ситуация, когда раздражительная и холодная жена одного мужчины, с другим мужчиной, но следует заметить, мужчиной другого типа, превращается во влюбленную, послушную, страстную рабыню.

– Я ваша рабыня, Господин! – тихонько простонала женщина.

– Это для меня не новость, – заверил её мужчина.

– Да, Господин, – вздохнула она.

Издалека до меня донеслись удары барабана, рулады флейты, ритмичные хлопки ладоней. Я сразу направился в ту сторону.

– Марк! – обрадовано воскликнул я, заметив его в толпе.

– Здесь женщины танцуют, – сообщил он.

– Отлично, – обрадовался я.

За спиной моего друга виднелась Феба, стоявшая очень прямо и очень близко к юноше, но не прикасаясь к нему. Девушка закусила нижнюю губу, по-видимому, это помогало ей держать контроль над своими потребностями. Кроме того, я заметил немного свернувшейся крови под левым уголком её рта. Похоже, она всё-таки не удержалась и посмела прижаться, надеюсь робко, к своему владельца, или хныкала громче, чем он хотел это слышать. Ничем другим, понятное дело, она бы ему докучать не смогла бы. Её запястья были по-прежнему связаны за спиной. Марк не выпускал поводка из рук.

– В лагере праздничное настроение, – заметил я.

– Это точно, – согласился я со мной юноша.

Трудно было не заметить, что многие из присутствующих поглядывают на Фебу. Что и говорить, её изумительные ноги и стройная фигура просто притягивали к себе взгляд. К тому же теперь невооружённым взглядом было видно, как она нуждалась. Один из мужчин, посмотрев на неё, понимающе засмеялся, и Феба задрожала, ещё сильнее вцепившись зубами в нижнюю губу.

Кто-то сорвав тунику с рабыни, втолкнул её в круг.

– Ай-и-и! – восторженно закричали зрители, как только женщина начала танцевать.

– Я выставил Фебу на «поймай мясо», – сообщил Марк, – но она не смогла принести мне даже одного очка.

– И что в этом удивительного? – язвительно поинтересовался я. – Она же уже едва может стоять.

– Вон та ничего, – ушёл в сторону юноша, указывая на рыжую, которую как раз пихнули в круг.

– Честно говоря, я думал, что Ты уж увёл Фебу обратно к нашей палатке, – признался я.

– Нет, – буркнул Марк.

Теперь в кругу танцевали сразу пять девушек, одна из которых носила бирку с надписью: «Я продаюсь».

– Думаю, что Феба уже готова к палатке, – намекнул я своему другу, услышав тихий горестный стон.

– Так она была готова, даже не уходя оттуда, – усмехнулся Марк.

– Верно, – вынужден был признать я. – Но может, всё-таки стоит увести её? А то она уже горит.

– О-о? – словно удивившись, протянул парень.

– Точно тебе говорю, – заверил его я.

– А может, лучше, втолкнуть её в круг? – предложил он.

– И что она там будет делать? Она же едва может двигаться, – заметил я.

– О-о, – снова глубокомысленно протянул Марк, правда, было заметно, что его этот факт только обрадовал.

– Она в отчаянной потребности прикосновения мужчины, – сообщил я ему.

– А какое это имеет значение? – уточнил он. – Она всего лишь рабыня. Лучше туда посмотри.

Марк указал мне на новую девушку, присоединившуюся к уже танцевавшим в кругу. В отличие от остальных, на этой были верёвки, и выступать она сразу начала на коленях и лёжа на боках, на спине и на животе.

– Очень хороша, – прокомментировал Марк.

– Согласен, – признал я.

Танец в кругу, как легко можно догадаться, ничего общего не имел с величественным танцем свободных дев. Конечно, ведь трудно было бы ожидать от таковых, каких-либо возбуждающе чувственных движений. Это были рабские танцы в чистом виде. Те формы танца, в тысяче вариантов которых, женщина может возбуждающе и красиво, удивительно и восхитительно, выразить глубину и широту своей природы. В таких танцах женщина двигается как женщина, и показывает женщину в себе, во всей её привлекательности и красоте. Неудивительно, что сами женщины любят такие танцы, исполняя которые они становятся столь желанными и прекрасными, в которых они чувствуют себя столь же свободными и столь же сексуальными как рабыня.

Ещё одна женщина появилась в круге. И она тоже выглядела превосходно.

– Как они тебе нравятся? – спросил мой друг, обращаясь к Фебе.

Не трудно догадаться, что Марк вовсе не случайно привёл её в то место, где танцевали рабыни.

– Пожалуйста, отведите меня в палатку, Господин, – взмолилась она.

Марк, несомненно, ожидал, что вид танцующих рабынь должен был произвести определённый эффект на его маленькую косианочку. Она же не могла не увидеть, насколько красивы, могли быть рабыни, одной из которых была она сама. С другой стороны, как мне показалось, он не совсем просчитал тот эффект, который это зрелище произведёт на него самого.

В круг втолкнули очередную девушку, стройную блондинку. Её хозяин, скрестив руки на груди, стоял в первом ряду зрителей и пристально разглядывал свою собственность. Рабыня подняла скованные запястья над головой, развернув ладонями наружу, в то время как тыльные стороны оказались прижаты одна к другой из-за короткой цепочки наручников. Она замерла, стоя лицом к своему владельцу. Было видно, сколь отчаянно она хотела доставить ему удовольствие. Когда она начала танец, в нём был заметен умиротворяющий подтекст. Казалось, она хотела отклонить от себя его гнев.

– Ух-ты, – негромко восхитился Марк.

Девушка, с биркой «Я продаюсь», сместилась в танце в нашу сторону, словно демонстрируя во всей красе товар, предлагаемый её продавцом. Я видел, что она сама хотела, чтобы её поскорее купили. Это явствовало из просительного характера её танца. Вполне возможно, что её теперешний хозяин был, оптовым торговцем, а такие обычно весьма резки со своим товаром. Таким образом, её танец словно кричал «Купи меня, Господин». Он напоминал поведение девушки на цепи, одной из бусин в «ожерелье работорговца», или одного из лотов на невольничьем рынке, умоляющего о приобретении. Что у девушки на такой цепи, что на рынке, есть очень много причин для беспокойства. Мало того, что она, задержавшись у работорговца, вероятно, будет передвинута назад на цепи, возможно даже став «последней девкой», что для любой из них является чувствительным ударом по самолюбию, но она, скорее всего, окажется объектом применения различных предостерегающих устройств, вроде стрекала и плети, поощряющих к проявлению большей активности. Например, землянки, доставленные на Гор и обращённые в рабство, частенько, особенно поначалу, что в принципе можно понять, боятся быть проданными, и соответственно, пытаются различными ухищрениями отпугнуть от себя покупателей, таким образом, надеясь, что им позволят и дальше цепляться за относительную безопасность цепи работорговца. Само собой, это поведение работорговец, незаинтересованный в залёживании его товара, который, к тому же надо кормить, быстро исправляет их поведение, вынуждая становиться слишком нетерпеливыми, теперь уже в том, чтобы их избавили от его цепи. После его объяснений, обычно с применением всё той же плети, они уже показывают и предлагают себя, как самые соблазнительные, нетерпеливые, готовые к употреблению и умоляющие товары, любому из возможных покупателей.

Девушка, выставленная на продажу, оказалась необычайно привлекательной коротконогой брюнеткой. Признаться, я даже на какое-то мгновение задумался над её покупкой, но сразу же выбросил это из своей головы. Сейчас было не самое удачное время для того, чтобы обзаводиться рабыней. Недвусмысленным жестом я дал ей понять, что ей стоит станцевать перед кем-нибудь другим, и она, разочарованно вздохнув, упорхнула дальше. Однако я успел заметить мокрый след, перечеркнувший её щеку по диагонали.

Впрочем, не факт, что она принадлежала именно оптовому дилеру. Есть немало причин, по которым рабовладелец мог бы выставить свою невольницу, или сразу нескольких на продажу. Например, если он занимается разведением рабынь, то он мог бы захотеть, ради улучшения породы его товара, или создания новой линии, освежить свои запасы. Или просто мужчина мог бы просто небрежно пожелать испытать новых ощущений, и попробовать свежих рабынь, возможно избавляясь от одной, чтобы приобрести другую, возможно, первую попавшуюся на глаза. Может быть, он хочет постоянно менять своих рабынь, чтобы он не стать слишком привязанным к одной, каковая опасность всегда существует. Ну и, конечно, не стоит забывать о чисто экономических соображениях, которые зачастую выходят на первое место, диктуя необходимость распродажи своего движимого имущества, ценность которого, в отличие от тех же свободных женщин, представляет возможный источник дохода. В общем, причин для покупки и продажи рабынь может быть множество, в конце концов, они всего лишь одна из форм собственности.

Продолжая наблюдать за танцующей женщиной со знаком на шее о её продаже, я думал, что, несмотря на всю её привлекательность, пожалуй, стоит воздержаться от покупки. Зачем подвергать опасности ни в чём не повинное домашнее животное. Даже пришлось отчитать себя за проявленную слабость. Конечно, нельзя даже думать о её приобретении, прежде всего потому, что она могла стать обузой в наших делах. Однако, как она была привлекательна! Как раз в тот момент, когда я обдумывал эти соображения, она, получив сигнал от мужчины, скорее всего владельца, распахнула шёлк на груди, и начала ещё более жалобно танцевать то перед одним зрителем, то перед другим. Теперь рабыня казалась явно напуганной. Похоже, что она была заранее предупреждена относительно того, что может быть с ней сделано, если попытка привлечь к себе покупателя окажется неудачной. Я перехватил её испуганный взгляд украдкой брошенный на хозяина. Зато в пристальном взгляде мужчины была только строгость и ни капли жалости. Брюнетка принялась извиваться в танце с ещё большим усердием и страхом.

– Ого! – выдохнул Марк. – Ты только посмотри на это!

Парень указывал на стройную блондинку, запястья которой были закованы в наручники, и чей танец перед владельцем по своему характеру выглядел столь явно умиротворяющим. Не исключено, что она сама просила о разрешении появиться перед ним в танцевальном кругу, чтобы попытаться доставить ему удовольствие, а он согласился. Помнится, он сам вытолкнул её в круг, возможно, этим великодушно предоставляя ей шанс, хотя, скорее всего, и не без некоторого нетерпения и предчувствия, загладить причиненное ею неудовольствие каким-нибудь неумышленным мелким проступком. Ну, может, его пага оказалась нагрета не до той температуру.

Что и говорить, женщины всегда хорошо выглядят в ошейниках.

– Видишь? – спросил Марк, бросая взгляд на свою рабыню.

Признаться, мне уже было интересно, сколько он ещё сможет выдержать.

– Я тоже могу так, Господина, – всхлипнув, заверила его Феба, отчаянно пытаясь стоять ровно.

Блондинка теперь опустилась на колени и, жалобно протянув руки к своему владельцу, продолжила в такт с музыкой, двигать животом, плечами, головой и волосами.

– Ай-и-и! – восхищённо протянул Марк.

Внезапно владелец блондинки выхватил её из круга и потащил её в темноту, держа голову женщины за волосы у своего левого бедра. Это – обычный способ ведения рабыни, используемый на коротких расстояниях. Опять же, держа волосы женщины в левой руке, правая остаётся свободной для оружия.

Место блондинки в кругу тут же заняла другая рабыня.

Похоже, блондинке успешно удалось отвести от себя гнев её хозяина, если она, конечно, его вызвала. Единственная плеть, которой теперь она могла быть подвергнута, во всяком случае мне так казалось, была бы «плеть мехов». Разумеется, пару ударов ей можно было бы дать, просто, чтобы напомнить ей, что она рабыня.

– Смотри-ка туда, – заинтересованно указал Марк.

Он обратил внимание на то, что девушка с биркой на шее взяла пример с блондинки, и, надо признать, получилось у неё не хуже. Теперь она рекламировала свои прелести, стоя на коленях и безмолвно обещая радость и наслаждение, сопутствующие обладанию ею. Я заметил, как ошеломлённо уставился на рабыню её собственный владелец. Причём, она, конечно, с тот момент его видеть не могла. Похоже, что он сам никогда прежде не видел свою женщину в таком положении, с распахнутым шёлком, извивающейся на коленях, рассыпающей поцелуи направо и налево, умоляюще тянущей руки, встряхивающей головой, отчего её волосы взлетали и кружились вокруг её тела.

– Я покупаю её! – заявил кто-то из зрителей.

– Сколько Ты за неё хочешь? – нетерпеливо спросил другой.

Но её владелец уже сам выскочил в круг.

– Запахни свой шёлк, похотливая шлюха! – приказал он ей.

Пораженная и запутанная женщина торопливо сжала полы туники на груди. Стоя перед ним на коленях, она казалась очень маленькой и хрупкой. Мужчина, обведя сердитым взглядом собравшихся, схватил невольницу за свободную руку и рывком поставил на ноги. Второй рукой она изо всех сил старалась удержать свой, всё время норовящий распахнуться шёлк.

– Она не продается! – прорычал хозяин рабыни, и быстро потащил её с освещённого пространства в темноту.

Вскоре мы все услышали донёсшийся оттуда треск рвущейся ткани. Звук этот был встречен весёлым смехом.

– А мужик-то и не знал, чем он владеет! – усмехнулся мужчина стоявший рядом со мной.

– Точно! – согласился его сосед.

Пожалуй, предположил я, что обладание такой девкой, в конечном итоге, не стало бы слишком обременительным даже в моей ситуации. В конце концов, от неё всегда можно было получать много чего полезного и приятного, а кроме того она могла бы работать. Впрочем, она всё равно больше не продавалась.

– Я тоже так могу, Господин, – заявила Феба.

– Ерунда, – отмахнулся от неё Марк.

– Могу! – решила настоять на своём она.

Но мы с Марком уже вернулись к наблюдению за женщинами в кругу. Однако не прошло и пары енов, как мой друг, устало махнув рукой, сказал:

– Ладно, пожалуй, уже довольно поздно.

– Да нет, – пожала плечами Феба, – пока ещё рано, Господин.

– Думаю, что есть смысл вернуться в палатку, – заметил Марк.

– Хорошая идея, – поддержал я его. – Но, наверное, я ещё немного развлекусь здесь.

– О-о? – протянул Марк озадаченно, но, как мне показалось, не слишком разочарованно.

– Да, – кивнул я. – А вы идите.

– Мы возвращаемся в палатку, – сообщил Марк своей рабыне.

– Как пожелает Господин, – спокойно отозвалась та, и на мой взгляд, у неё неплохо получилось разыграть это спокойствие.

– Мне казалось, Ты сама хотела поскорее вернуться в нашу палатку, – заметил Марк.

– Я – рабыня, – вздохнула Феба. – Я должна повиноваться моему владельцу.

– Неужели тебе уже не хочется моего прикосновения? – поинтересовался юноша.

– Я – рабыня, – ответила она. – Я должна подчиняться желаниям моего господина.

– Понятно, – протянул мой друг.

– Я в вашем распоряжении, – сказала Феба, отвернув свою прекрасную маленькую головку в сторону, и глядя куда-то вдаль.

– Я это отлично знаю, – заверил её Марк.

– Да, Господин, – согласилась она.

Конечно, зря Феба отвела взгляд. Большая ошибка с её стороны. Прикосновение Марка оказалось для неё совершенно неожиданным. К тому же, оно оказалось настойчивым, бескомпромиссным и долгим.

– О-ой! – вскрикнула девушка.

Парень окинул её оценивающим взглядом. Рабыня полусогнувшись, так что поводок с её ошейник безвольно повис вниз, уставилась на него широко распахнутыми, удивлёнными, укоризненными, не верящими глазами. Затем её тело начало неудержимо дрожать. Её тонкие руки принялись выгибаться и извиваться в их путах. Наконец, ей удалось взять своё тело под контроль, и она замерла, даже не смея пошевелиться, так и стоя согнутой в талии.

– Пожалуйста, – прошептала Феба. – Пожалуйста, мой Господин!

– Значит, Ты думаешь, что сможешь заинтересовать меня, двигаясь на коленях? – осведомился Марк.

– Да! – заверила его рабыня.

– И на спине? – уточнил он. – И на животе?

– Да!

– А как насчёт на боках? – поинтересовался юноша.

– Да! – ответила девушка.

– Может быть, Ты даже хочешь продемонстрировать мне это? – предположил Марк.

– Да! – отчаянно закивала Феба. – Конечно!

– Возможно, тебе придётся делать это связанной, – предупредил её он.

– Да, Господин! – воскликнула рабыня. – Свяжите меня!

– У тебя есть какие-либо пожелания, какие-либо просьбы? – полюбопытствовал парень.

– Отведите меня в палатку! – взмолилась она. – Заберите меня туда!

Марк не сводил с неё оценивающего взгляда.

– Я умоляю о вашем прикосновении, мой Господин! – выдохнула девушка.

– О-о? – заинтересованно протянул её хозяин.

– Я прошу этого! Я умоляю об этом, мой Господин, – всхлипнула она.

– Косианская шлюха! – внезапно прорычал Марк.

– Ваша рабыня, всего лишь ваша рабыня, Господин! – заплакав, поправила его она.

Наконец, мой друг, окончательно потеряв контроль над собой, что-то сердито рыкнув, просто сгрёб её в охапку и, перебросив девушку через плечо, головой назад, конечно, как и принято носить рабынь, сорвался с места. В последние мгновение, перед тем как они скрылись в темноте, я успел увидеть глаза Фебы, дикие, испуганные, благодарные и торжествующие.

– Горячая маленькая вуло, – засмеялся им вслед мужчина.

– Это точно, – поддержал его другой.

– От неё сейчас можно костёр зажигать, – прокомментировал третий.

– Интересно, сколько он за неё хочет? – поинтересовался первый.

– Не думаю, что у него есть намерения продать её, – огорчил его я.

Теперь я, как и все остальные, всё своё внимание уделил танцевальному кругу. По мере того, как одних красоток выхватывали из него их возбуждённые владельцы, к кругу появлялись новые. Теперь уже трудно было сосчитать их количество, но не меньше полутора десятков. Но какое это было захватывающее зрелище! И как прекрасны могут быть женщины!

– Отвратительно! – возмущённо заявила свободная женщина, появившаяся поблизости.

Честно говоря, я даже не заметил, как она появилась и откуда она вообще здесь взялась, настолько поглощён был созерцанием танцующих красоток.

– Пошла прочь отсюда, шлюха! – недовольно бросил ей крестьянин.

Свободная женщина даже задохнулась от возмущения, но скандалить не стала, и поспешила исчезнуть в темноте. Крестьяне далеко не всегда терпимы к благородным дамам. Впрочем, они также и не имеют ничего против них, особенно когда те попадают в их руки, скажем, после падения города, или если их захватили и, по той или иной причине, сознательно продали в деревню. Подозреваю, что этим суровым парням скорее даже нравится иметь таких изящных женщин, которые, вероятно, ещё совсем недавно, будучи благородными и рафинированными дамами имели обыкновение унижать или презирать их касту. Наверное, приятно видеть их у своих ног, голых и связанных по рукам и ногам грубыми верёвками. Бывает, что крестьянин спрашивает свою изящную собственность, довольна ли она тем, что теперь принадлежит ему. Если она отвечает отрицательно, то он избивает её за это. Если женщина отвечает утвердительно, то её также ждёт порка, на этот раз за ложь. Впрочем, женщины быстро постигают различные необходимые в деревне умения и навыки. Плеть им здорово помогает в этом. Что интересно, эти женщины, попав под власть этих сильных мужчин, очень часто становятся превосходными сельскими рабынями. Позже им даже могут разрешить спать в хижине, в ногах их хозяина. Иногда.

– Вон та, здорово танцует, – указал мне мужчина.

– Точно, – согласился я.

– Кажется, волосы у неё тёмно-рыжие, – заметил его сосед. – При таком свете трудно рассмотреть.

– Ага, – кивнул первый.

Тёмно-рыжие волосы чрезвычайно высоко ценятся на невольничьих рынках. Мне сразу как-то вспомнилась одна знакомая рабыня, Темиона, которая теперь, насколько я знал, была в собственности Бортона, курьера Артемидория с Коса. Её волосы были именно такого, изумительного тёмно-рыжего оттенка. К тому же, к настоящему времени, они у неё должны были уже изрядно отрасти, за те несколько месяцев, что прошли с тех пор, как её обрил хозяин «Кривого тарна».

Я заметил, что свободная женщина вовсе не ушла, я всего лишь отошла за пределы освещённого круга, и теперь стояла там, на свободном пространстве, позади мужчин. С этого выгодного положения она продолжала наблюдать за танцевавшими рабынями. Признаться, меня это несколько озадачило. Если она нашла такую красоту, освобождение чувств и радость от доставляемого другим удовольствия, такую реальность и честность, великолепие находящихся в собственности женщин перед их рабовладельцами, оскорбительными и отвратительными, тогда зачем смотрела? Что же такого интересного для себя увидела она в этом кругу? Что же так привлекло её, что столь очаровало в этом зрелище? Как и все свободные женщины, она, почти наверняка, была полна запретов, комплексов и неудовлетворённости. Она не отрывая глаз, всматривалась в круг. Как знать, не видела ли она там себя, одетую в тряпку и ошейник, извивающуюся и крутящуюся вместе с другими, такую же красивую и живую, уязвимую и беспомощную, принадлежащую как они. Может она представляла себе, как её господин поднимает плеть, вынуждая её удвоить усилия, чтобы доставить ему удовольствие и избежать наказания. Честно говоря, я бы не удивился тому, что она, стоя там, в темноте, и делая вид, что просто наблюдает, каждой клеточкой чувствовала танец в своём теле, все его бесчисленные движения, каждое па ног, взмах рук, перемещение живота, наклоны тела, всю цельность своей женственности. Возможно, она жаждала, чтобы нашёлся тот, кто сорвёт с неё тяжёлые одежды, наденет на неё ошейник и втолкнёт в круг. Уж я-то не сомневался, что она приложит все усилия и даже больше, чтобы такой мужчина остался бы ею доволен. В действительности, лучше бы ей в таком случае очень постараться! Но как странно было то, что она, свободная женщина, задержалась в таком месте. Они вообще бывают непостижимы. Приходило на ум гореанское высказывание о том, что свободная женщина – загадка, разгадкой которой является ошейник.