Текст книги "Волшебники Гора (ЛП)"

Автор книги: Motierre

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 43 страниц)

Теперь во взгляде Марка снова появился суеверный страх.

– Итак, что это? – спросил актёр. – Вы желаете переместить Центральную Башню? Или чтобы стены Ара восстановились за одну ночь? Или вам нужна тысяча тарнов к следующему полудню?

– Он – волшебник! – прошептал мой юный друг.

– А Ты не хотел бы, чтобы Ар сбросил с себя косианское ярмо? – поинтересовался я.

– Конечно, – кивнул Ренато.

– То, что мы собираемся провернуть, может помочь приблизить это, – сообщил я.

– Говори, – потребовал он.

– Ты знаешь, что Ар отказался поддержать Форпост Ара на севере, и что его верность метрополии стоила ему стен и Домашнего Камня? – уточнил я.

– Да, – ответил Ренато. – Я знаю это, но предполагается, что я этого не знаю.

– Ар серьёзно задолжал Форпосту за его преданность и храбрость, – сказал я.

– Согласен, – признал толстяк.

– Не хотел бы Ты выплатить часть долга, который Ар должен своей колонии? – осведомился я.

– Конечно, – кивнул он.

– А как насчёт предпринять путешествие на запад вместе с труппой? – предложил я. – Конечная цель поездки – город Порт-Кос на северном берегу Воска?

– А они там являются верными почитателями театра? – уточнил он.

– Прежде всего, это – богатый город, – пожал я плечами.

– Пожалуй, этого аргумента достаточно, – признал Ренато.

– А ещё, там, если вы выполните эту работу, то вас всех провозгласят героями, – пообещал я ему.

– Мы уже – герои, – усмехнулся толстяк. – Просто мы ещё не были провозглашены таковыми.

– Если вы сможете выполнить эту работу, – заверил я его, – вы все действительно будете героями.

– Порт-Кос? – уточнил Ренато.

– Да, – кивнул я.

– Это – то место, где скрылись оставшиеся в живых из Форпоста Ара, не так ли? – спросил он.

– Большинство из них, – поправил я.

– Что Ты имеешь в виду? – осведомился актёр.

– Бригада Дельта, – пояснил я, – возрождает храбрость и гордость Ара. Власти города, находящиеся под влиянием Коса, отчаянно хотят дискредитировать Бригаду, связав её в умах людей с Форпостом Ара, который в Аре приучили презирать и ненавидеть.

– Мне это ясно уже в течение некоторого времени, – усмехнулся толстяк, – как минимум со вчерашнего полудня.

– Как Ты думаешь, многие ли в Аре поверят, по крайней мере, в настоящий момент, что Форпост Ара стоит за Бригадой Дельта? – спросил я.

– Нет, конечно, – ответил он. – Почти повсеместно предполагается, что Бригада, это – организация ветеранов дельты.

– А что, как Ты думаешь, произойдёт, – продолжил я, – если Домашний Камень Форпоста Ара исчезнет из-под самого носа властей?

– Ну, не знаю, – пожал он плечами, – но подозреваю, что все сочтут, что Бригада Дельты, ветераны, спасли его, и это даже могло бы опровергнуть официальную пропаганду на предмет измены Форпоста Ара, и даже показать населению, что Бригада Дельты решила действовать от его имени. По крайней мере, исчезновение камня смутило бы власти города и Коса, и подвергло бы сомнению их надёжность и эффективность. Таким образом, его потеря могла ослабить их способность контролировать город.

– Признаться, я тоже пришёл к такому же выводу, – признал я.

– Значит, Ты хочешь, чтобы я помог вам заполучить Домашний Камень Форпоста Ара, – заключил он.

– Для Ара, – сказал я, – для Форпоста Ара, для граждан Форпоста Ара, для Марка.

– Нет, – бросил Ренато.

– Ну и ладно, – вздохнул я, и отступил назад, поскольку у меня не было ни малейшего желания убеждать, ни его, ни Марка.

– Ты ввёл меня в заблуждение, – заявил он.

– Мне жаль, – отозвался я.

– Ты пообещал мне, что работа будет трудной, что это может быть опасно, – презрительно сказал толстяк, чем весьма озадачил меня.

– Ты что, не знаешь, что теперь камень выставлен на всеобщее обозрение? – осведомился он. – На целый ан в день?

– Знаю, – удивлённо ответил я.

– Он выставлен на открытом месте! – засмеялся актёр.

– В некотором смысле, – осторожно согласился я.

– Он не заперт в башне, окруженной рвом с акулами, – продолжил он, – не спрятан за десятком стальных дверей, не окружён смертельно ядовитыми остами, бешеными слинами или свирепыми ларлами.

– Нет, – признал я. – Насколько я знаю.

– Я не буду этого делать! – заявил актёр.

– Я не могу обвинять Тебя за это, – сказал я.

– Ты что, относишься ко мне с таким презрением? – уточнил он.

– Нисколько, – заверил его я, становясь всё больше озадаченным.

– Ты просишь, чтобы я, – возмутился Ренато, – Я, сделал такую вещь?

– Мы надеялись, что Ты смог бы рассмотреть такую возможность, – сказал я.

– Никогда! – воскликнул толстяк.

– Отлично, – буркнул я.

– Вы просто два негодяя решившие опорочить мою репутацию, – сердито обвинил нас Ренато.

– Почему это? – опешил я.

– Потому, что это слишком просто! – раздражённо заявил он.

– Что? – не понял я.

– Это слишком легко, – повторил он. – Это не достойно меня! Это ниже моего внимания. Это было бы оскорбление моих навыков! Здесь нет никаких проблем!

– Это слишком легко? – переспросил я.

– Ты пришёл бы к лучшему хирургу, с требованием кипятить инструменты, ради удаления бородавки? – осведомился Ренато.

– Нет, – признал я.

– К писцу, чтобы прочитать сообщения на досках информации!

– Нет, – ответил за меня Марк, поскольку сам я промолчал, признавая за собой некоторые трудности с чтением объявлений, особенно когда текст был рукописным.

– Позволь мне прояснить ситуацию, – попросил я. – Ты думаешь, что данная задача слишком легка?

– Конечно, – фыркнул толстяк. – Здесь требуется всего лишь простая подмена.

– Вы думаете, что могли бы сделать это? – нетерпеливо спросил Марк.

– Да это любой может сделать, – сердито ответил ему актёр. – Я знаю о, по крайней мере, одном таком специалисте в Турии.

– Но это в южном полушарии, – напомнил я.

– Верно, – кивнул он.

– Значит, Ты сделаешь это? – спросил я.

– Для начала, я должен буду хорошенько осмотреть камень, – сказал актёр. – Но это нетрудно сделать. Вот завтра пойду и оскорблю его.

Услышав эти слова, Марк сразу напрягся.

– Это необходимо, – успокоил я молодого воина. – Он не будет это подразумевать.

– Затем, – продолжил Ренато, – как только у меня в памяти отложится каждая деталь камня, я проконтролирую создание копии.

– А Ты сможешь запомнить все детали? – уточнил я.

– С первого взгляда, – заверил меня он.

– Замечательно, – заметил я.

– Ум, подобный моему, – хвастливо заявил толстяк, – появляется только несколько раз за столетие.

Марк был едва в состоянии говорить, настолько он был ошеломлён.

– Ты, парень, знаешь свой камень довольно хорошо, верно? – осведомил у него актёр.

– Да! – ответил Марк, выходя из ступора.

– Это хорошо, – кивнул Ренато.

– Почему Ты это спрашиваешь? – уточнил я.

– На случай, если я забуду оттенок, или что-то ещё, – пожал он плечами.

– Но Ты понимаешь, что камень находится под постоянным наблюдением? – напомнил я.

– Мне нужно, чтобы он остался без наблюдения приблизительно на четверть одного ина, – усмехнулся он.

– Хочешь воспользоваться отведённым взглядом? – уточнил я.

– У тебя есть идеи получше, или семьдесят вооруженных мужчин, или что-либо ещё?

– Нет, – признал я.

– Но там будет много охранников, – заметил Марк.

– Мне лучше работается на публике, – заверил его толстяк.

Что до меня, так я в этом не сомневался. С другой стороны, временами он действительно меня немного раздражал. Оставалось надеяться, что он не будет пытаться сделать это слишком демонстративно. С моей точки зрения, немаловажно было не только получить камень, но и тайно вывести его из города, и, если получится, также тайно доставить в Порт-Кос.

– Сэр! – вдруг обратился к толстяку Марк.

– Что мальчик? – поинтересовался тот.

– Даже притом, что Вы можете потерпеть неудачу в этом предприятии, и вас ждёт ужасная смерть, я хочу, чтобы Вы знали, что благодарность Форпоста Ара всегда останется с вами!

– Спасибо, – поблагодарил толстяк. – Это трогает мои чувства.

– Это – пустяк, – заверил его Марк.

– Нет, нет! – воскликнул актёр. – На дыбе, под раскалённым железом и щипцами, если это станет моей судьбой, мне будет комфортнее от этого.

– Я думаю, что Вы – самый храбрый мужчина, которого я когда-либо знал, – заявил юноша.

– Ну вот, дважды за вечер, – проворчал толстяк, поворачиваясь ко мне, – под мой так хорошо отработанный образ малодушной робости, столь тщательно выстроенный за время целой жизни, проникли совершенно несведущие в этом люди.

– А Вы планируете захватить Домашний Камень обманом или волшебством? – поинтересовался Марк.

– Я ещё не решил, – пожал плечами Ренато. – А что бы Ты сам предпочёл?

– Если это не подвергнет вас большей опасности, – мрачно ответил воин, – то я бы предпочёл обман. Человеческий обман.

– Таково же и моё предпочтение, – кивнул актёр. – А Ты что думаешь?

– Это не важно, – усмехнулся я, – решать всё равно тебе.

– Воспользовавшись фокусом, – искренне сказал Марк, – мы обманем Ар, выставив их дураками, а также достигнем нашей цели оставаясь в пределах правил, выигрывая игру честно.

– Верно, – согласился толстяк. – Честно говоря, я не испытываю ничего кроме презрения к тем волшебникам, которые оставаясь в безопасности в башнях своих замков, читают заклинания сверяясь со своими книгами, и размахивают волшебными палочками, похищая ценности находящиеся далеко от них. В этом нет никакого риска и никакой славы! Это несправедливо. Вот это, действительно, обман.

– Да, – признал Марк. – Это – обычное жульничество!

– Ты убедил меня, – сказал толстяк, обращаясь к Марку. – Я воспользуюсь фокусом, а не волшебством.

– Да! – воскликнул юноша.

– Будет опасно, – предупредил я.

– На самом деле, нет, – отмахнулся Ренато.

– Я серьёзно, – сказал я.

– Ты же не думаешь, что если бы я решил, что в этом деле имеется хотя бы минимальная частица опасности, то стал бы рассматривать его, не так ли? – поинтересовался актёр.

– Думаю, что Ты мог бы, – улыбнулся я.

– Все зависит от того, кто будет выполнять задуманное, – объяснил он. – Вот если бы Ты решил попытаться это сделать, со своей тонкостью и навыками, действительно было бы опасно, и возможно опасность была бы беспрецедентной. В действительности, на месте властей, я бы приготовил для тебя дыбу, ещё за сутки до твоей попытки. Но для меня, можешь мне поверить, это – ничто, не сложнее, чем тебе чихнуть.

– Он же – волшебник, – восторженно напомнил мне Марк.

– Но он планирует воспользоваться фокусом, – несколько раздраженно напомнил я Марку в свою очередь.

– Верно, – признал Марк.

– Марк, Ты не мог бы подождать меня снаружи? – осведомился я.

– Конечно, – несколько обиженно сказал он и вышел за дверь.

– Хороший мальчик, – улыбнулся толстяк.

– Это дело связано с весьма серьёзным риском, – предупредил я актёра.

– Для тебя, возможно, – усмехнулся он. – Но не для меня.

– У нас есть золото, – сообщил я, – я получил его на западе.

– И Ты не придумал ничего лучше, кроме как бесполезно пытаться всучить мне это богатство, даже против моей воли? – полюбопытствовал Бутс.

– Просто я имел в виду, что Ты его мог бы использовать, – объяснил я.

– Это наименьшее, что я могу сделать для друга, – заверил меня он.

– Кроме того, это может компенсировать расходы труппы в дороге до Порт-Коса, – добавил я.

– Получается, что это – вклад в искусство, – заметил артист.

– Конечно, – кивнул я.

– И Ты был бы крайне оскорблён, если бы я его не принял?

– Разумеется, – улыбнулся я.

– Тогда Ты не оставляешь мне никакого выбора, – вздохнул толстый плут.

– Ну вот и отлично.

– Сумму пожертвования я, конечно, оставляю на рассмотрение твоего известного великодушия, – намекнул он.

– Как скажешь, – сказал я.

– Но, надеюсь, что она будет соразмерна, твоим понятием о сопутствующих рисках, а не моих, поскольку заказчик всё-таки Ты, – предупредил Ренато.

– Так много золота, – заметил я, – не наберётся на всём Горе.

– Правда? – удивился он.

– Конечно, – заверил его я.

– Тогда я полагаю, что моя оценка рисков намного точнее твоей.

– Я очень на это надеюсь, – сказал я.

– Как думаешь, целая золотая монета, скажем, статерий или тарновый диск, не будет слишком большой суммой для увековечивания и возвеличивания искусства во всём мире? – осведомился толстяк.

– Нисколько, – успокоил его я.

– А что насчёт двух золотых?

– Можешь на них рассчитывать, – заверил его я.

– Полагаю, что в таком случае, Ты можешь вернуть кошелёк своему юному другу, – усмехнулся он, вручая мне кошель Марка.

Моя рука рефлекторно дёрнулась к моему поясу, нащупывая мой собственный. К моему облегчению, он всё ещё был на месте.

– Там внутри, всё как было, – усмехнулся Ренато.

– Замечательно, – проворчал я.

К слову сказать, мы с Марком не носили с собой крупных сумм.

– Будь осторожен, – предупредил я его.

– Как же мне не быть осторожным, – улыбнулся толстяк, – когда на меня выписано больше одиннадцати ордеров, да ещё больше двадцати двух кредиторов знают, где меня найти.

Признаться, я даже не нашёлся, что ему ответить.

– Мне пора идти наверх, – сообщил он, – и заняться Телицией. С тех пор как она стала рабыней, она очень изменилась по сравнению с той свободной женщины, которую Ты когда-то знал.

– Как раз в этом я нисколько не сомневаюсь, – улыбнулся я.

В неволе некогда гордая, высокомерная Леди Телиция с Асперича, быстро узнала что такое пробуждение рабыни. Мне не сложно было представить, как сейчас наверху раздетая, учитывая жару и духоту верхних этажей, женщина, скорее всего прикованная за шею к кольцу, лёжа на полу, цепляется своими маленькими руками за цепь или за кольцо, и время от времени стонет, крутится и ёрзает, бренча цепью, в ожидании возвращения своего господина.

– Желаю всего хорошего, – попрощался я.

– И тебе всего хорошего, – ответил Бутс.

Затем он повернулся и, со значительно меньшим проворством, чем он проявлял при спуске, начал подниматься по лестнице. Фонаря при нём не было, так что уже через пару мгновений он исчез в темноте. Я ещё немного постоял, прислушиваясь к его тяжёлым шагам, а потом тоже повернулся и вышел наружу, где присоединился к ожидавшему меня Марку.

– Знаешь ли Ты, кто это был? – спросил я у юноши.

– Волшебник, – пожал он плечами.

– Вот твой кошелёк, – усмехнувшись, протянул я ему.

– Ой! – удивлённо ойкнул Марк, хлопая себя по поясу.

– Предположительно, его содержимое осталось в целости, – сообщил я.

– Он унёс его волшебством, – восхищённо заявил мой друг.

– Иногда, мне кажется, что он более ловок, чем это в его собственных интересах, – проворчал я.

– Нет, – заверил меня Марк. – Я вообще ничего не почувствовал. Это было волшебство. Он – настоящий волшебник!

– Который излишне кичится своими фокусами, – добавил я.

Мне не составило бы труда вообразить, сколь многие гореане готовы были бы прыгнуть на него с ножом при подобных обстоятельствах, или, по крайней мере, принялись бы рыться в памяти, пытаясь вспомнить его, если бы обнаружили потерю спустя какое-то время.

– Может быть, нам стоит переубедить его, – предположил мой друг, – чтобы он воспользовался волшебство в своей попытке добыть Домашний Камень. Мне не хотелось бы, чтобы его разорвали на дыбе.

– Он уже принял решение, – заметил я. – Теперь он просто не услышит твоих доводов.

– Какая отвага! – воскликнул юноша.

– Ты знаешь, кто он? – спросил я.

– Ренато Великий, – ответил Марк.

– Это его ненастоящее имя, – сообщил я.

– А как его зовут на самом деле? – осведомился он.

– Ты бы узнал его немедленно, если бы я сказал тебе это сразу, – улыбнулся я. – Ты был бы удивлён, что такой человек соизволил снизойти до помощи нам. Он известен повсюду на Горе. Он знаменит. Его имя гремит всюду, слава о нём путешествует по тысяче городов и сотне земель. Его знают от жарких джунглей Шенди до ледяных просторов севера, от галечных берегов Тассы до широких, сухих прерий к востоку от Тентиса!

– И как же его зовут? – нетерпеливо спросил мой друг.

– Бутс Бит-тарск! – сказал я.

– Кто? – растерянно переспросил Марк.

– Прибери кошелёк, – улыбнулся я.

– А, да, хорошо, – закивал он.

Кстати, я ещё раз, на всякий случай проверил свой собственный кошелёк. Он был на месте, и его содержимое, кажется, было в целости.

19. Полевая Рабыня

– Это – она, – шепнул я Марку.

Мы сидели верхом на арендованных тарларионах, высоких двуногих ящерах. Правда, хотя наши верховые животные относились к этой разновидности, но их не стоило путать с высокими тарларионами, обычно используемыми гореанской кавалерийской лаве. Удар тех быстрых, огромных ящеров по не успевшей построить оборонительное каре пехоте может быть просто фатальным. Если можно использовать морскую терминологию, наших можно было бы отнести к тарларионом среднего класса, сравнительно лёгкими животным, по крайней мере, по сравнению с их братьями из наземной кавалерии, в которую, конечно входят не только отряды тяжёлой, которые непосредственно контактируют с противником на поле боя, но и отряды лёгкой кавалерии, обычно используемые в таких миссиях, как поиск провианта, патрулирование, перестрелка и отслеживание передвижений войск. Наши животные скорее были типичны для пород, которые выведены специально для скорости, гоночные тарларионы, того вида, что используется, например, в Веннских скачках. Понятно, что в тех скачках, наездниками используются только лучшие варианты таких пород, например, Венетция, Торарий и Талониец. Нетрудно догадаться, что родословные лучших скакунов тщательно отслеживаются и регистрируются, так же, кстати, как и родословные многих других видов домашних животных дорогих пород, таких как тарски, слины и верры. Это же касается и определенных вариантов дорогих потомственных рабынь, племенных рабынь, которых содержат и разводят на рабских фермах.

Венна, богатый город к северу от Ара, славится своими развлечениями, в частности скачками на тарларионах. Многие богатые граждане Ара держали свои дома в Венне, по крайней мере, до Косианской войны. До сего момента Венну, хотя она и не переставала укреплять свои стены и готовиться к обороне, Косианская война так и не затронула. Возможно, всё дело в том, что там имелась собственность не только богатеев из Ара, но таковых из многих других городов, и даже из Касры и Тентиума с Тироса, и Тельнуса, Сельнара, Темоса, и Джада с Коса.

Мы находились в нескольких пасангах от Ара. Стоял сухой сезон, и из-под лап наших животных поднимались целые облака пыли, так что нам пришлось прикрыть лица ветровыми шарфами. Позади нас тянулись цепочки заметных следов оставленных когтистыми лапами наших тарларионов в сухой пыли. Местами пересохшая земля трескалась от их поступи.

– Ты уверен? – уточнил Марк.

– Да, – кивнул я.

– Просто сам я видел её лишь однажды, в Аре, причём довольно давно, – напомнил он, – да и то она свисала с плеча мужчины, который нёс её как рабыню, а её торс был практически полностью скрыт под несколькими слоями сети.

– Она тогда была беспомощной, – сказал я.

– Совершенно, – добавил мой друг.

– Её взяли, буквально за несколько мгновений до этого, – заметил я.

– И Ты уверен, что это – она? – спросил Марк.

– Конечно, – ответил я.

– Её голова тогда была полностью скрыта под рабским капюшоном и заперта на пряжку, – не унимался юноша.

– Это – точно она, – заверил его я. – Ведь я-то видел её в комнате до того, как её спрятали в капюшоне и сети. Я успел её хорошо рассмотреть, так что полностью уверен, что узнал её.

– Признаться, я не уверен, что до конца понимаю твой план, – проворчал Марк.

– Давай лучше подъедем, – предложил я, трогая ящера с места.

* * *

Мы выехали из Ара рано утром, и обогнули остатки его стен с запада, а затем, по одной из грунтовых дорог направились в холмы, раскинувшиеся на северо-востоке от города. Однако несколько позже, заметив на дороге позади нас других путешественников, что в принципе было неудивительно, учитывая, что в этих местах имелось множество вилл, мы повернули, немного проехав назад по своим следам. Таким образом, мы рассчитывали отсеять случайных путешественников и обнаружить тех, если таковые найдутся, внимание которых к нам, могло бы показаться более пристальным, тех, кто мог следовать за нами. Просто вероятность того, что один и тот же человек мог бы случайно следовать за нами в обоих направлениях, была пренебрежимо малой. Точно так же, невысока была бы вероятность этого при наличии на пустынной заброшенной дороге кого-либо неотступно маячившего позади нас. Правда, в этот раз, мы никого подозрительного не обнаружили.

Мы повернули тарларионов в поле, где женщина наполняла водой ведро. Издали её фигура, чрезвычайно женственная и изумительно сложенная, напомнила мне фигуру другой девушки, которую мы повстречали этим утром немного раньше.

Это произошло в нескольких пасангах к северо-востоку от города, на одной из узких дорог, вьющихся среди холмов, в которых было раскидано множество укрытых от любопытных глаз, небольших вилл. Очевидно, она возвращалась от какого-то ручья, речушки или общественного пруда, где она стирала одежду. О цели её похода нетрудно было догадаться по заполненной влажным бельём, корзине. Её волосы, которые она, похоже, вымыла заодно, тоже были влажными. Обычно для подобной работы используется зацементированный бассейн, расположенный внутри ограды виллы, чаще на заднем дворе, но, насколько я понял, в связи с пришедшей засухой, этот резервуар сохранялся для питьевой воды.

Мы натолкнулись на неё, как раз в тот момент когда, она собиралась свернуть с дороги на тропинку, ведшую к одной из небольших вилл.

– Смазливая, – прокомментировал Марк.

– Привет, рабыня! – окликнул я её.

Девушка немедленно остановилась и, поставив корзину, поспешила к обочине дороги, где мы остановились.

– Да, – кивнул я. – Действительно, недурна.

Не заставив себя просить, она встала на колени. Я не без одобрения отметил положение ее коленей.

– Даже очень недурна, – признал я.

Она выжидающе смотрела на нас снизу вверх. Возможно, свободные мужчины хотели спросить у неё о направлении? Потом, под нашими оценивающими взглядами, она стушевалась и застенчиво опустила глаза. Не составляло труда разглядеть, что она будет довольно любвеобильной в руках мужчины. На её горле поблёскивал обычный ошейник, плоский и плотно прилегающий. Одета она была в короткую белую тунику из реповой ткани. Никакой обуви ей позволено не было.

– Ты – девушка из этого дома? – поинтересовался я, указывая на виллу видневшуюся позади неё.

– Да, Господин, – ответила она.

– Ты выглядишь, как женщина, которую хорошо и часто используют, – заметил я.

Она внезапно улыбнулась, смущённо, очаровательно и с благодарностью.

– Похоже, Ты занималась стиркой, – улыбнулся я.

– Да, Господин, – кивнула рабыня.

– Значить, поблизости имеется источник воды, – заключил я.

– Да, Господин, – подтвердила она.

– У тебя туника мокрая, – сообщил я.

– Да, Господин, – признала она, застенчиво потупив взгляд.

– И судя по всему, прачка из тебя получилась весьма небрежная, – усмехнулся я.

– Господин? – удивилась девушка.

– Твоя туника слишком мокрая, – пояснил я.

Её правая рука рефлекторно немного оторвалась от бедра, как будто она собиралась прикрыться, но сразу же вернулась в прежнее положение.

– Мокрая туника отлично обозначает твою фигуру, – прокомментировал я.

– Простите меня, Господин, – испуганно попросила она.

– Возможно, твой господин заметит это, – улыбнулся я, – когда Ты вернёшься помытая, желанная и свежая.

Рабыня быстро опустила голову.

– Но я нисколько не сомневаюсь, что это не было расчетливым действием коварной рабыни, отлично знающей, чего она добивается, – усмехнулся я. – Несомненно, это – простая невнимательность, просто случайный призыв внимания владельца к своим прелестям, совершенно неумышленное напоминание девушки, даже не помышлявшей обещать ему каких-то наслаждений.

Рабыня так и не подняла голову.

– Какая она оказывается умная маленькая шлюшка, – заметил Марк.

– Она просто не ожидала встретить двух чужаков на дороге, – сказал я. – Не так ли, рабыня?

– Нет, Господин! – признала она.

– Ты боишься наших нарукавных повязок? – осведомился я.

– Да, Господин, – кивнула она.

– У тебя нет нужды нас бояться, – постарался успокоить её я.

– Спасибо, Господин, – прошептала девушка.

Надо признать, что опасения с её стороны вовсе не были такими уж необоснованными. Мужчины с такими повязками, косианцы, или те, кто служил Косу за плату, имели возможность сделать много чего в Аре и его окрестностях, особенно если дело касалось рабынь. У многих ли хватило бы смелости или глупости, чтобы отказать им использовании такого предмета, бросить вызов их вспыхнувшему желанию, к такому простому, но хорошенькому объекту собственности? К тому же, она была босой и откровенно одетой рабыней, а рабская одежда, даже, несмотря на её общепринятую скандальную краткость, почти никогда не обеспечивается каким-либо закрытием снизу, таким образом, сохраняя девушку знающей о её уязвимости и немедленной доступности вниманию рабовладельца. Кроме того, здесь, вблизи виллы её хозяина, я сомневался, что она была в железном поясе. Да и не заметил я, не её талии под мокрой туникой, каких-то признаков металлического обруча или полосы, к которой крепятся вертикальные компоненты, обычно неподвижный спереди, а качающийся, тот, который, пройдя между ногами девушки, крепится к горизонтальной части на спине посредствам замка, сзади.

Рабыня покраснела, возможно, от того, что ощутила смысл моего исследования. Она была прекрасна, а кроме того она была полностью в нашей власти. И её опасения не были безосновательны, как я уже упомянул. Не составляло труда воспользоваться ей, а затем, связав руки и ноги несколькими хортами пенькового шнура, оставить в канаве на обочине. Но что, скорее всего, ещё больше тревожило девушку то, что мы вполне могли просто конфисковать её под предлогом репатриаций и, связав и накинув верёвку на шею, увести у своего стремени. За прошедшие несколько месяцев подобное произошло с сотнями рабынь в Аре, которым не повезло попасть на глаза того или иного косианца или наёмника, которые позже, устав из них, всегда просто продать ставшее ненужным имущество.

– Ты думаешь, что я стал бы возражать против желания рабыни угодить своему господину, привлечь к себя его внимание, показать ему своё желание, попросить о его прикосновении, умолять его об использовании? – спросил я.

– Я так не думаю, Господин, – застенчиво улыбаясь, ответила она.

– Разве это не то же самое, что и ношение узла неволи в волосах, предложение фруктов или вина, стоны, ползанье на животе, почтение, нежное просительное облизывание ног?

– Да, Господин! – признала рабыня.

– Как зовут твоего хозяина? – осведомился я.

– Тэйбар из Ара, – назвала она.

– И как он тебя называет? – полюбопытствовал я.

– Тука, – сообщила девушка, – если это нравится господину.

– Я видел тебя прежде, – сказал я, – несколько месяцев назад, в лагере беженцев у стен города.

Тука удивлённо посмотрела на меня.

– Ты хорошо танцуешь, рабыня, – похвалил я.

– Спасибо, Господин, – зарделась она.

– Ты танцуешь лучше, чем многие из женщин, которых я видел в тавернах, – признал я.

– Спасибо, Господин.

– Но возможно Ты сама когда-то тоже там танцевала, – предположил я.

Я мог легко представить её в таком месте, в лоскутке шёлка, колокольчиках и браслетах ублажающей мужчин.

– Да, Господин, – не стала отрицать Тука. – Прежде я танцевала там.

– А теперь тебе случается там танцевать? – поинтересовался я.

– Когда мой господин желает предложить мои услуги, – улыбнулась она.

– Не сомневаюсь, что для своего хозяина приватно Ты танцуешь гораздо чаще, не так ли?

– Я надеюсь, что это нравится ему, – скромно ответила девушка.

– А что бы с тобой было, если бы это ему не понравилось? – уточнил я.

– Он бы выпорол меня, – призналась она.

– Он силён, как рабовладелец? – полюбопытствовал я.

– Да, Господин, – кивнула рабыня.

– Любишь танцевать? – усмехнулся я.

– Да, Господин, – не стала отрицать она.

– Только, как рабыня? – уточнил я.

– Я такая – какая я есть, Господин, – ответила она, глядя на меня.

– Понимаю, – кивнул я.

– Уверена, все женщины хотели бы однажды появиться перед мужчиной как рабыни, двигаясь как они, и так же, как они служить, танцевать и доставлять им удовольствие, – сказала Тука.

– Значит, Ты полагаешь, что все женщины – рабыни? – поинтересовался я.

– Я – да, – пожала она плечами. – Но я не могу выступать от лица всех женщин.

– Ты говоришь с акцентом, – заметил я.

– Простите меня, Господин, – отозвалась девушка.

– Откуда Ты родом? – осведомился я.

– Издалека, Господин, – осторожно ответила она.

– Каким был твой родной язык? – спросил я.

– Я не уверена, услышал ли Господин о таком, – предупредила Тука.

– Какой? – потребовал я ответа.

– Английский, – назвала рабыня.

– Я слышал о нём, – улыбнулся я.

– Возможно, Господину принадлежали такие девушки, как я? – полюбопытствовала она.

– Да, – кивнул я.

– С Земли? – уточнила Тука.

– Да, – подтвердил я.

– Я слышал о таком месте, – заметил Марк. – Это очень далеко.

– Дальше некуда, – заверил его я.

– Оттуда доставляют превосходных рабынь, – добавил он.

– Это точно, – признал я.

– Спасибо, Господа, – поблагодарил девушка, приняв это как комплимент.

– Как тебя звали на Земле? – поинтересовался я.

– Дорин, – ответила она. – Дорин Уильямсон.

– Дорин, – произнёс я, пробуя имя на вкус.

– Да, Господин, – кивнула она.

– Это – рабская кличка? – спросил я.

– Это было именем рабыни, – улыбнулась Тука. – Правда, тогда на мне ещё не было клейма и ошейника.

– Итак, Ты родом с Земли? – уточнил я.

Конечно, я видел шрам от прививки на её плече ещё в лагере у стен Ара за несколько месяцев до этого. По таким крошечными признакам женщина, доставленная с Земли, может быть опознана среди других гореанских рабынь.

– Да, Господин, – подтвердила рабыня.

– И кто Ты теперь? – осведомился я.

– Всего лишь гореанская рабыня, – ответила бывшая Дорин Уильямсон, и, судя по тому, что я видел, это была истинная правда.

– Господин, – робко глядя на меня восседавшего высоко над ней в седле тарлариона, обратилась стоявшая на коленях на обочине миниатюрная Тука.

– Да, – отозвался я.

– Простите девушку, которая не хочет быть наказанной, – сказала она, – но я подозреваю, что Господин тоже может быть рождён не в этом мире.

– Он также как и Ты происходит из местности под названием «Земля», – за меня ответил ей Марк.

Марк, как представитель высшей касты, был знаком с различными положениями второго круга знаний, куда входила и такая информация, как шарообразность Гора, его движение в космосе, а так же и существование других планет. Однако, с другой стороны, он по-прежнему был скептически настроен ко многим из этих постулатов, поскольку считал их противоречащими здравому смыслу. С особым подозрением юноша относился к теории о происхождении людей, а именно, к той её части, где утверждалось, что они появились не на его собственной планете. Тут дело было не в том, что он отрицал, что такое место как «Земля» существовало, просто он считал, что это находится где-то на Горе, возможно к востоку от Волтая или к югу от Тахари. Мы с Марком договорились не обсуждать этой проблемы. Кстати, у меня не было никаких вразумительных доказательств, чтобы опровергнуть его предположение, что человеческий род мог бы произойти на Горе, и затем некоторые из его представителей, возможно, были перевезены Царствующими Жрецами на Землю, где и обосновались. Честно говоря, сам я расценивал подобную гипотезу, как весьма маловероятную, хотя и не отрицал эмпирической возможности этого. Например, останки человекообразных существ на Горе находят так же, как и на Земле. В любом случае, для Марка было намного проще поверить в то, что волшебство существуют, чем в то, что его мир круглый, летит в космосе, и что где-то во вселенной могут существовать иные миры. Фактически, в его мировоззрении, если можно так выразиться, вселенная имела довольно ограниченные размеры. Честно говоря, иногда я даже завидовал ему.