Текст книги "Волшебники Гора (ЛП)"

Автор книги: Motierre

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 43 страниц)

– А ну прочь! – махнув рукой, сердито крикнул мужчина, который, перехватив мой взгляд, обернулся и увидел свободную женщину. – Проваливай отсюда!

Свободная женщина поспешно повернулась и растворилась в темноте. Честно говоря, я почувствовал себя немного виноватым перед ней. Правда, потом, я понял, что, конечно, этот крестьянин был по-своему прав, этот круг и его окрестности были совсем не тем местом, в котором стоило бы появляться свободной женщине. Это место больше подходило для удовольствия рабовладельцев и их рабынь. Кроме того, находиться поблизости от таких мест и в такое время, хотя я и не думал, что это актуально для этого лагеря, может быть опасно для свободных женщин. Например, мне рассказывали о таких ситуациях, когда свободные женщины пытаются даже маскироваться, чтобы подсмотреть за отношениями владельцев и рабынь. Для этого они переодеваются в юношей, чтобы их пустили в пага-таверну. И, кстати, зачастую их, действительно туда впускают, правда, позже к своему ужасу, они обнаруживают себя брошенными голыми на песок танцевального круга и принужденными выступать под угрозой плетей. Бывает и так, что мучимые любопытством, женщины пытаются войти в такие заведения, притворившись рабынями. Странно, что им не приходит в голову, что они могут покинуть его уже через чёрный ход, а вскоре и вправду стать рабынями, только уже самыми настоящими. Во многих городах, кстати, такие действия, как попытка шпионить за мужчинами и их рабынями, притворяясь рабыней, или даже переодевание в рабыню дома, предполагая, что это останется в тайне, как и посещение невольничьего рынка, или, просто, излишне пристальное внимание к рабским полкам на улицах, даже просто выказанный интерес или очарование неволей, могут привести к порабощению. Очевидно, предполагается, что такие действия и интересы характерны для рабыни, а раз женщина их проявляет, соответственно, она и есть рабыня.

Я заметил, что с другой стороны к кругу приближается мужчина, позади которого, семенит необычайно красивая женщина.

– Тэйбар! – послышались радостные мужские крики со всех сторон. – Это же Тэйбар!

Я уже не раз упоминал про ненависть свободных женщин к своим порабощенным сёстрам, и про то, что они утверждают, что презирают их и пренебрегают ими. И действительно, обычно они относятся к рабыням так, что иначе как иррациональной и необъяснимой жестокостью это и не назовёшь. Особенно это имеет место, если рабыня очень красива, и представляет большой интерес для мужчин. Лично я считаю, что подобное отношение свободной женщины к рабыне мотивировано, как это ни парадоксально, прежде всего, завистью и ревностью. В любом случае рабыни боятся свободных женщин как огня, поскольку они, будучи простыми рабынями, оказываются полностью зависимыми от их милосердия. Однажды, несколько лет назад, кстати, в Аре, был случай, когда несколько свободных женщин, в гневе и, возможно, в ревности к удовольствиям мужчин и рабынь, ворвались в пага-таверну с дубинами и топорами, попытавшись разрушить заведение. Это, на мой взгляд, лучший пример, хотя весьма экстремальный, беспрецедентной психологической реакции, вылившейся в попытку оскорблением и действием, мотивированную завистью, ревностью, негодованием, или каким-либо ещё подобным чувством, помешать удовольствию других, поскольку сами на них или неспособны, или их не хотят. В любом случае, известно чем закончилась та история. Посетители таверны, будучи гореанами, то есть людьми не обработанными негативистской и антибиологической пропагандой, быстро разоружили тех женщин. Потом мужчины их раздели, связали руки за спинами, накинули им верёвки на шеи, помогая стрекалами и плетями, вывели из таверны. А уже снаружи, на мосту Двадцати Фонарей, те женщины вынуждены были смотреть, как сжигают их одежды. В конце концов, их просто отпустили, правда, связанных и в караване. Мужчины Гора не собираются сдавать своего неотъемлемого право на мужество, на законное доминирование на планете, на предписанную им природой власть. Они не хотят попасть под женский диктат. Кстати, самое интересное в этой истории – это её эпилог. Через два или три ана женщины вернулись, в основном босиком, а многие были скромно одеты в одежды подходящие женщинам низких каст. Некоторые даже надели бусы, кто на шеи, а кто на левые лодыжки. Они принялись выпрашивать разрешения служить в таверне и выполнять рабские работы, такие как уборка и мойка. Как это ни странно, но им пошли на встречу. Правда, поначалу рабыни были изрядно напуганы этим. Однако потом, когда выяснилось, что эти женщины не просто покорно исполняли обязанности уборщиц, но ещё и робко смотрели на рабынь снизу вверх, выказывая желание учиться у них тому, как быть женщинами, и едва осмеливались стремиться к их статусу, страхи невольниц постепенно спадали, по крайней мере, до известной степени. В конце концов, получилась довольно странная коллизия, когда каждая из рабынь, пусть даже самая низкая из рабынь в рейтинге таверны, постоянно подвергающаяся порке плетью, вдруг стала «первой девкой» для некой свободной женщины. Редкий поворот в жизни тех кто надел рабский ошейник. Само собой разумеется, со временем, тем свободным женщинам, изучившим подходящие роли и уроки женственности, к чему они имели генетическую склонность, и не без помощи их прекрасных наставниц, разрешили подать прошение об ошейнике. И уже не было ничего удивительного, что это прошение удовлетворили. Похоже, что это было именно то, чего они хотели всё время, просто на уровне, не до конца постижимом для них поначалу. История умалчивает об их дальнейшей судьбе, но можно предположить, что они, ещё недавно являвшиеся гражданками Ара, были вывезены из города, чтобы быть проданными на различных отдаленных рынках.

– Приветствую, Тэйбар! – поздоровался кто-то из присутствующих.

– Ура, Тэйбару! – восторженно выкрикнул другой.

Судя по манере приветствий, можно было заключить, что этот Тэйбар мог превосходно управляться с шестом или мечом. Такие здравицы обычно обращены только к признанным экспертам или чемпионам в том или ином виде состязаний. Например, высококлассного игрока каиссы иногда приветствуют именно в такой манере. Присмотревшись к Тэйбару, я заподозрил, что передо мной был опытный мечник.

– С ним его Тука, – обрадовано заметил мужчина стоявший рядом.

– Тука, Тука! – принялся скандировать другой мой сосед.

«Тука» – одна из самых распространённых рабских кличек на Горе. Например, я знавал нескольких рабынь, которых так называли. Девушка, пришедшая вместе с Тэйбаром, Тука, насколько я понял, опустилась на колени сбоку от своего хозяина, выпрямила спину и скромно опустила голову вниз. Ошейник плотно прилегал к её горлу, как это и принято у большинства рабовладельцев северного полушария. Мне хватило одного взгляда, чтобы понять, что этот Тэйбар относился к тому типу мужчин, которые держат свою рабыню или рабынь, под строжайшей дисциплиной.

– Тука, Тука! – присоединился к скандированиям ещё один товарищ.

– Она необыкновенно соблазнительна, – вынужден был признать я.

– Главное, что она кое-что понимает в рабских танцах, – сообщил мне мужчина, облизывая губы.

– О-о? – удивлённо протянул я.

– Уж можешь мне поверить, – заверил меня он.

– Тука, Тука, Тука! – скандировало всё больше мужчин.

Вновь пришедший, по имени Тэйбар, посмотрел вниз на свою рабыню, которая перехватив его взгляд, быстро и робко прижалась губами к его бедру. Трудно было не заметить, что она принадлежала ему до самых глубин своего живота.

– Туку в круг! – призвал кто-то из зрителей.

– Она – танцовщица, – объяснил мне мой сосед справа.

– Она неподражаема, – добавил тот, что слева.

– Туку в круг! – выкрикнул ещё один мужчина.

– Тука, Тука! – неслось со всех сторон.

Тэйбар резко щёлкнул пальцами, и рабыня, вскочив на ногам, замерла, выпрямив спину, склонив и немного повернув голову вправо, держа руки по боками, ладонями назад. Именно так стоит рабыня в пага-таверне, готовясь выйти на песок или на сцену. Я жадным взглядом впился в рабыню Тэйбара, впрочем, как и все мужчины, да и женщины собравшиеся здесь. Да, надо признать, у его Туки была превосходная фигура рабыни-танцовщицы.

– Очистить круг! – призвал один из зрителей, и все остальные танцовщицы торопливо раздались в стороны, опускаясь на колени, и готовясь смотреть.

А я всё рассматривал Туку, восхищаясь её красотой и формами.

Тэйбар указал рукой в сторону круга.

– А-ах! – дружно выдохнули мужчины.

– Она двигается как танцовщица, – заметил я.

– Она и есть танцовщица, – заверил меня мой сосед, как и я не сводивший с ней восхищённого взгляда.

Теперь женщина расслабленно стояла в кругу. Её гибкая фигура просто излучала жизненную энергию. Руки подняты над головой, запястья плотно сжаты, колени полусогнуты.

– Она – потомственная рабыня страсти, – уверенно заявил я, – с бумагами о тысячелетней родословной.

– Нет, – отмахнулся от моего предположения мужчина стоявший рядом.

– Где он нашёл её? – поинтересовался я у него. – На Курулеане?

– Понятия не имею, – пожал он плечами.

Оставалось, предположить, что женщина, скорее всего, была взята на меч. Откуда ещё у такого человека, как этот Тэйбар, который не выглядел ни торговцем, ни богатеем, могла оказаться рабыня такой очевидной ценности. Если мужчина, например, не в состоянии приобрести определенную кайилу, то ему ничего не мешает просто угнать её, а затем, когда его верёвку будет на её шее, заявить, что это его животное.

– Ай-и-и! – восторженно выкрикнул мужчина в ответ на первое движение Туки.

– Ай-и-и! – не удержался и я сам.

Да, это был танец рабыни!

– Она не может быть никем иным, кроме как потомственной рабыней страсти, – ещё больше утвердился я в своём мнении. – Уверен, родословную такого животного можно проследить на тысячу лет назад!

– Нет, конечно! – снова отмахнулся от меня мой сосед, увлеченный зрелищем настолько, что не отрывал глаз от рабыни, и кажется, даже моргнуть боялся, чтобы не пропустить ни одного движения.

Я окинул женщину изумлённым взглядом.

– Он она обучена, конечно, – добавил он.

То, это обученная танцовщица, было совершенно очевидно, и всё же, я был уверен, что здесь было вовлечено нечто большее, чем просто обучение. И я даже не имел в виду такие относительно незначительные особенности, как её превосходная фигура, просто идеально подходившая для рабского танца. Я знавал многих женщин с самыми разными фигурами, ставших превосходными танцовщицами. И здесь дело было даже не в том, что Тука обладала несомненным врождённым талантом к такому способу выражения, но в чём-то намного более глубоком. В характере её танца я видел нечто большее, чем просто обучение, фигура и талант. Внутри этой женщины, выражая себя в её танце, в его ритме и радости, спонтанности и восхищении, жила непередаваемая словами глубинная и радикальная женственность, беззастенчивое и непримиримое наслаждение своим полом, уважение и любовь к нему, желание и принятие его, а также ликование от того, что она была женщиной и рабыней во всей изумительности этого.

– Тука, Тука! – скандировали мужчины, отбивая ритм ладонями.

А рабыня всё танцевала. И пусть, здесь собрались не меньше двух сотен мужчин, но, я видел, что она танцевала только для одного, для своего господина. Ему даже один раз пришлось указать, что она должна двигаться по всему кругу, что и было немедленно ей исполнено.

– Тука, Тука! – неслось со всех сторон, и даже некоторые из рабынь стоявших на коленях по периметру круга, неспособные оторвать своих глаз от танцующей рабыни, вплетали свои голоса в общий хор, и хлопали в ладоши.

Похоже, эта Тука была популярна даже среди рабынь, из которых она была, конечно, самым превосходным экземпляром.

Я провожал женщину глазами, по мере её перемещения по кругу.

– Ай-и-и! – радостно выкрикивали мужчины, когда она задерживалась, чтобы станцевать перед ними.

У меня не было ни малейшего сомнения, что она когда-то была танцовщицей в таверне. Именно там танцовщицы должны уметь демонстрировать себя клиентам подобным образом, давая клиенту возможность оценить свои прелести и запомнить себя, если он позднее пожелает использовать её в алькове.

– Ай-и-и! – восхищённо воскликнул другой мужчина.

Уверен, ей не приходилось подолгу томиться в альковах в ожидании мужского внимания.

– Она превосходна, – в упоении выдохнул парень стоявший рядом со мной.

– Да, – не мог не согласиться с ним я, любуясь тем, как она прокладывает свой путь вдоль круга зрителей.

Было даже интересно, как её владелец осмеливается открыто выставлять на показ такую красотку. Оставалось только заключить, что он был полностью уверен в своих способностях защитить своё право собственности на неё, а значит, как нетрудно догадаться, своим мечом он должен был владеть превосходно.

– Ах, – с шумом втянул в себя воздух товарищ по соседству со мной, не спуская глаз с приближающейся танцовщицы.

Насколько изумительны гореанские женщины, подумалось мне. И тут же мне, не без сожаления, вспомнились женщины Земли, столь многие из которых оказались так запутанны, так несчастны и недовольны, женщины не знающие того, чем они были или чем они могли бы быть. Женщины, которых заманили в ловушку, в лабиринт бесплодных, в конечном счёте, изобретений. Женщины, подчинённые нелогичным требованиям и стандартам, ставшие объектами социального принуждения и антибиологических ограничений. Женщины вынужденные отрицать себя и глубины своей природы во имя непонятной им свободы. Женщины, пытающиеся быть мужчинами, и уже разучившиеся и не знающие, как быть женщинами. Женщины, мучающие себя и других своими запретами, горестями и расстройствами. Но я не обвинял их, в конце концов, они были всего лишь жертвами патологических программ обработки сознания. Любому, даже самому прекрасному и живому существу можно подрезать крылья, а затем приучить радоваться этому искажению и уродству. В свете этого, уже не кажется чем-то удивительным то, что столь многие из земных женщин, оказались столь закомплексованными, холодными, инертными и бесчувственными. Но, уже то, что многие из них могут чувствовать свою душевную боль, на мой взгляд, было обнадеживающим сигналом. Если их культура была правильна или разумна, то тогда почему в ней столько боли и страдания? Боль в теле – это признак того, что в нём что-то неправильно. Так почему же чувствуя боль в душе, мы не можем догадаться, что она связана с неправильностью в культуре.

Но вот танцовщица оказалась передо мной, и я был ошеломлён её красотой. Я даже задержал её перед собой на мгновение, пристальным взглядом, не позволяя продолжить движение.

Мне хотелось оплакивать бедных мужчин Земли, не имеющих возможности познать такую красоту. Насколько же непередаваемо изумительны гореанские женщины! Насколько отличаются они от своих земных сестёр! Насколько невозможно было бы женщинам Земли, конкурировать с ними!

Я провожал восхищённым взглядом танцовщицу, изящным движением сместившуюся к следующему зрителю. В этот момент она повернулась ко мне боком, и внезапно я мои глаза чуть не вывалились из орбит от удивления, а нижняя челюсть опустилась на грудь. Сказать, что я был ошеломлён – не сказать ничего. Высоко на левой руке женщины, я рассмотрел маленький, круглый шрам. И это не был результат прикосновения раскалённого железа. Именно по таким крошечным признакам, как пломбы в зубах и шрамы от прививок, можно безошибочно опознать этот вид девушек, не так давно появившийся на невольничьих рынках Гора.

– Она не с Гора! – сам не заметив как, вслух произнёс я.

– Это точно, – подтвердил товарищ рядом со мной. – Она издалека.

– Она с отдаленных мест, – кивнул другой.

– Да, говорят, они называются «Земля», – сообщил первый.

– Верно, – согласился я.

– Не знаю, где это, но рабыни там превосходные, – заметил второй.

Наверное, это могло быть правдой. Что же удивительного в том, что земная женщина, жаждавшая сексуального удовлетворения, будучи внезапно погружена в великолепный мир Гора, где стала объектом удовольствий мужчин, преподавших ей повиновение и всё что связано с её теперешним статусом, после некоторого периода адаптации начинает радоваться открытию самой себя, своему истинному освобождению, обнаружению себя на своём месте в природе, месте красивой и желанной рабыни сильных и бескомпромиссных рабовладельцев.

– Думаю, что нам давно следовало послать туда армию и вернуть их всех обратно в их цепи, – заявил первый.

– Точно, это – то самое место, которому они принадлежат, – поддержал его второй.

– Ага, – кивнул третий.

Я отметил, и это показалось мне весьма интересным, что за мгновение до того как, унестись к другому зрителю, в её глазах мелькнуло смущение, или застенчивость. Моя оценка для неё – очень умная, чрезвычайно чувственная и превосходная рабыня.

Наконец, она, под заключительные аккорды музыки, вернулась на то место, с которого начинала свой танец, к ногам своего господина. Едва стихла музыка, и закончился танец, как всё пространство вокруг нас буквально взорвалось. Мужчины, неистово молотили себя по левым плечам, громко выкрикивая своё одобрение, некоторые вооруженные воины, стучали древками копий по щитам. Тука, меж тем, лежала, затаив дыхание, спиной на земле, перед своим владельцем. Её обнажённое тело блестело от пота, левое колено было чуть приподняло, глаза устремлены на Тэйбара, ладони рук, вытянутых по бокам, уязвимо повёрнуты вверх. Она была превосходна. Я даже отбил плечо, настолько яростно аплодировал ей.

Затем, чувственным плавным движением она перетекла на колени и замерла перед своим владельцем, широко расставив ноги. В её глазах стояла мольба о милосердии. Было видно невооружённым взглядом, что танец необыкновенно возбудил рабыню. Теперь она была полностью в его власти, абсолютно покорна его желанию и готова к его удовольствию.

– Благодарим тебя, Тэйбар! – выкрикнул кто-то из толпы.

– Ура, Тэйбару! – послышался другой голос.

Тот, кого звали Тэйбаром, помахал рукой собравшимся и, повернувшись, направился прочь от круга. Его рабыня вскочила и поспешила пристроиться слева и позади своего хозяина. Пока она двигалась сквозь толпу, семеня за владельцем, некоторые из мужчин успели дотронуться до неё, в чём не было ничего удивительного или зазорного, ведь она рабыня, а её вполне допустимо трогать. Но даже к этим мимолётным прикосновениям, сделанным походя, насколько я мог судить, Тука оказалась отзывчива. Было хорошо видно, что это была горячая рабыня, та, которая будет, желает она того или нет, мгновенно терять контроль над собой, беспомощно отдаваясь прикосновениям мужских рук. Она шла за своим владельцем, стараясь держаться максимально близко к нему, так, чтобы иметь возможность то и дело, словно невзначай дотрагиваться до него. У меня не было ни малейшего сомнения, что скоро ей предстоит длительное использование, детальное и терпеливое, со всем возможным вниманием, с которым гореанские рабовладельцы имеют привычку эксплуатировать своё беспомощное движимое имущество.

После танца Туки мужчины, забирая своих рабынь, начали быстро расходиться, покидая танцевальный круг, можно было не сомневаться, что большинство из них, если не все, спешат поскорее оказаться на одеялах в своих палатках. Я уже с грустью вспоминал о том, как удобно было лежать на циновке с белокурой девицей пару анов назад.

– Не желаете попользоваться мною, Господин? – осведомилась невесть откуда вынырнувшая монетная девка.

Я, несколько опешив, посмотрел вниз на миниатюрную брюнетку, почти голую, не считать же одеждой та-тиру – рабскую тряпку. Её шею, помимо стандартного рабского ошейника, опоясывала цепь, закреплённая навесным запертым замком. Ну а на свисавшем конце цепи, конечно, имелась коробочка со щелью для монет.

– Господин? – призывно улыбаясь, промурлыкала девица.

Честно говоря, меня взяла злость на неё. Несомненно, плутовка пришла к кругу, в расчёте на нуждающихся в женском теле мужчин, пришедших сюда без рабынь, вроде меня. Всё бы ничего, это её работа, но её отношение показавшееся мне недостаточно почтительным, меня взбесило. Она даже не потрудилась встать на колени!

– Ой! – пискнула рабыня, отлетая в сторону и вращаясь в полёте от моей пощёчины.

– Сюда, – щелкнув пальцами, указал я на место передо мной. – На колени, спиной ко мне.

Рабыня, не мешкая ни мгновения, подползла к указанному месту.

– На живот, – бросил я, и девица быстро растянулась на земле.

Теперь в ней не осталось ни следа игривости или заносчивости. Она вела себя как испуганная рабыня, вызвавшая неудовольствие мужчины. Схватив её за лодыжки, я рывком подтянул её к себе и широко развёл ноги.

– Думаю, Ты заслужила хорошую порку, – заметил я.

– Нет, пожалуйста, Господин! – заплакала брюнетка.

– Сколько Ты стоишь? – осведомился я.

– Всего бит-тарск, Господин! – сообщила она.

Особо не раздумывая, такую цену я мог себе позволить, я подтащил её ещё немного к себе. Рабыня тяжело задышала, придавленная к земле моим весом.

– Ой! – вскрикнула она. – О-ё-ё-ой! О-о-у!

Наконец, отпихнув девку от себя, я поднялся на ноги. Освободившись от тяжести, она, с трудом втягивая в себя воздух, перекатилась на бок и, оглянувшись, посмотрела на меня через плечо. Всё ещё сердясь, я пнул её боковой поверхностью стопы. Рабыня вздрогнула и, заплакав, взмолилась:

– Простите меня, Господин! Я прошу у вас прощения!

– Возможно, это тебя научит манерам, – проворчал я.

– Да, Господин, – всхлипнула она.

– Надеюсь, теперь Ты запомнишь, и в следующий раз будешь более почтительной и не забудешь встать на колени перед мужчиной, – сказал я.

– Да, Господин, – отчаянно закивала девушка. – Простите меня, Господин!

Всё ещё испытывая раздражение, я окинул невольницу взглядом. Судя по тому, как задрожало её тело, она очень боялась, и в любой момент ожидала моего удара или пинка. Внезапно, рабыня извернулась и, подползя к моим ногам, прижалась к ним губами.

– Купите меня, – попросила она, жалобно глядя на меня снизу. – Именно такому мужчине, как Вы я хочу принадлежать!

Схватив девку за волосы, я без особой нежности вздёрнул её на колени, и втолкнул положенный бит-тарск в прорезь её монетной коробки. Рабыня зарыдала и попыталась удержать меня, обхватив мою ногу. Оттолкнув её на землю, я развернулся и пошёл прочь.

– Господин! – позвала она меня. – Пожалуйста, Господин!

Остановившись на мгновение, я обернулся и хмуро уставился на неё. Девушка была на том же месте, где я её оставил, за исключением того, что теперь она стояла на коленях. Плечи девушки дрожали от рыданий. Монетную коробку она держала в руках перед собой. Она склонила голову, и её волосы упали вниз, почти скрыв коробку от меня. Не переставая рыдать, рабыня прижалась к коробке губами, потом снова и снова. Не думаю, что она была бедной рабыней, скорее, она просто нуждалась в сильном владельце.

– Хорошо сделано, – заметил мужчина, проходивший мимо меня.

Присмотревшись к девушке повнимательнее, я вынужден был признать, что у неё, действительно, были соблазнительные бёдра, отлично подчёркнутые та-тирой. Мне даже снова пришлось напоминать себе, что проявления мягкости недопустимы, что сейчас было совсем не то время, чтобы обзаводиться рабской девкой, пусть и отличающейся прекрасной миниатюрной фигурой и привлекательными бёдрами, и такой, которая теперь была готова повиноваться немедленно и с совершенством.

Я снова повернулся в сторону высоких стен Ара. Там за этими стенами меня ждала такая опасность, такое предательство, такие интриги, что я даже не осмеливался себе представить.

– Ой! – вскрикнула девушка, проходившая мимо, которую шлёпнул пониже поясницы какой-то крестьянин.

– Она же в железном поясе, – сообщил мужик, глядя на меня, смеясь, и тряся в воздухе отбитой ладонью.

Рабыня поспешили поскорее исчезнуть в темноте.

– Возможно, сегодня ей здорово повезло, – пожал я плечами.

Крестьянин снова весело засмеялся. Она хорошо выглядела в своей тунике, подумал я. Затем я миновал тяжело дышавшую и вскрикивающую пару. Владелец наслаждался своей рабыней.

Подняв голову, я полюбовался лунами Гора. Считается, что они оказывают необычный эффект на женщин. Иногда рабынь или захваченных свободных женщин приковывают цепью под ними. Трудно объяснить природу этого эффекта. Возможно, дело просто в определённой эстетике, в конце концов, гореанские луны, действительно, очень красивы. С другой стороны, здесь есть место и для логического подхода. Луны могут иметь глубокий символизм, действующий на подсознание, ведь их возрастание и убывание, ясно наводят на мысль о женских циклах. Но ещё более интересным эффект производимый лунами на женщин, может показаться, если его насматривать с биологической точки зрения. В конце концов в человеке осталось множество рудиментов. Например, типичным и довольно интересным, является способность кожи в холодное время покрываться крошечными выпуклостями, называемыми «гусиная кожа». По-видимому, эта реакция происходит из тех времён, когда у человекоподобного животного или даже его предка, на теле имелось гораздо больше волос, формировавших защитный слой, спасавший от холода. Точно также и вид луны, как и её цикличность, что интересно совпадающая с периодами женских циклов, возможно, когда-то давно играл некую роль в циклах размножения. Возможно, в те времена человеческая самка, у которой возникала потребность в спаривании, выходила при лунном свете, чтобы её могли бы оценить и оплодотворить самцы. Может быть, в лунном свете, спасавшем её от темноты и от тех опасностей, что в ней прятались, древняя женщина кричала или стонала от охвативших её потребностей, пытаясь привлечь к себе внимание мужчины. Почему при Луне, а не днём? Возможно, те, кто стремились к размножению при свете дня, отвлекали группу от добычи пищи или это возбуждало конкуренцию среди самцов и неизбежные драки. Не исключено, что те, кто предпочитал темноту, избегали встреч с хищниками, а потому имели больше шансов оставить потомство. Возможно, со временем, вследствие естественного отбора, закрепилась та линия женщин, самой беспомощной разновидности, которые предпочитали, чтобы за ними ухаживали ночью, и чьи импульсы к размножению стали синхронизированным с фазами луны. А чем ещё можно объяснить, почему, даже сегодня, и, несомненно, спустя многие поколения потом, во многих женщинах проявляется частое и апериодическое сексуальное влечение, про которое до сих пор говорят, как о «зове луны». Возможно, это такой же рудимент, как и «гусиная кожа». Кроме этого, можно отметить, что сексуальный цикл не только людей, но и многих других видов действительно имеет тенденцию быть коррелированным с фазами луны, по-видимому, это тоже как-то связано с естественным отбором. Например, как мне кажется, кюры тоже сохранили некоторые подобные рудименты, поскольку для самок их вида, насколько я знаю, весьма обычно идти на утесы размножения при лунном свете, где они беспомощные перед своей сексуальностью, кричат и завывают о своих потребностях.

Я прошёл мимо несколько мужчин увлечённых игрой в кости. На Горе существует множество вариантов игры в кости, играемых повсеместно, обычно с использованием от одного до пяти кубиков. Существенным различием, как мне кажется, между игрой в кости на Земли и на Горе, являются сами «кости». На гореанских игровых костях числа, или буквы, или даже картинки, прорисованы на гранях, а не указаны в виде углублений. Просто очень трудно изготовить идеально сбалансированную пару игральных костей, в которых «цифры» два, три, и так далее, представлены ямками. Дело в том, что, например сторона кубика «один», из которой извлечено меньше материала, чем из стороны «шесть», будет немного тяжелее, в результате чего, будет иметь тенденцию чаще приземляться «лицом» вниз, по сравнению с противоположной стороной. Кстати, «шестёрка» на Земле, действительно выпадает несколько чаще «единицы». Разумеется, разница в весе крайне не велика, а учитывая силы, действующие в игре на кости, разброс существенным не назовёшь. К тому же, разницу в весе каждой из сторон можно скомпенсировать, выбирая равное количество материала со всех граней, например, углубление для «единицы» можно делать глубже или шире, чем у «шестёрки», чтобы масса каждой стороны оставалась равной всем остальным. Надо признать, задача получается весьма сложной, а потому, как уже упомянуто, гореане предпочитают рисовать на своих кубиках, цифры, буквы или картинки. Некоторые производители игровых костей даже при таком подходе, пытаются расходовать одинаковое, точно отмеренное количество краски для каждой грани. Безусловно, мне приходилось видеть как некоторые гореане использовали в игре кости с вполне земной, ямочной маркировкой. Но они, всё же, были сделаны с попыткой выровнять количество материала, удаленного с каждой из граней. Некоторые гореанские игровые кости продаются в коробках опечатанных городской печатью. Предположительно, если каждый из таких кубиков бросить шестьсот раз, то результат должен будет приближаться к идеальной математической вероятности. Впрочем, не редкость и случаи, когда результат игры зависит не от удачи или вероятности, а от специально изготовленных игровых костей, чаще выкидывающих определенные числа. Используя земной термин, их можно назвать «loaded» – то есть «подгруженные». Мой друг, актер, фокусник, импресарио и прочая и прочая – Бутс Бит-тарск, когда-то с трудом избежал казни на колу в Бесните по обвинению в использовании в игре таких костей. Правда, ему тогда, кажется, удалось доказать, что обвинение против него было сфабриковано. Во всяком случае, обвинения были с него сняты, когда выяснилось, что в кошеле арестовавшего его судьи оказалась пара точно таких же фальшивых игровых костей, правда, что странно, оригинальная пара, изъятая у моего друга при задержании, куда-то пропала, причём, приблизительно с то же самое время.

Я задержался на несколько енов, чтобы понаблюдать за мужчинами, игравшими в кости. Мне показалось, что они меня даже не заметили, настолько увлечены они были своей игрой. Ставки были невысоки, всего-то бит-тарски, но это никак не сказывалось на азарте игроков. Неподалёку от них на коленях стояла рабыня, прикреплённая к импровизированному рабскому столбу – короткому крепкому шесту, просверленному в трёх местах. Лодыжки женщины были закреплены шнуром, проходящим через сверление у основания, запястья другим шнуром, пропущенным через отверстие, расположенное несколькими дюймами выше первого, а шейный шнур проходил сквозь самое верхней отверстие почти у вершины шеста, позади её шеи. Вообще придумано множество различных способов хранения рабынь, решётки, брусья, ремни и так далее. Пожалуй, упомяну пару самых простых. Во-первых, короткая полая трубка, обычно используемая для сидящей рабыней, запястья которой связаны, а концы шнура пропущены сквозь трубку, и используются для связывания ног. Во-вторых, длинный шест, просверленный в четырёх местах, предназначенный для женщины, лежащей на спине или на животе, благодаря которому встать она не может, потому что её лодыжки привязаны дюймах в шести от конца, так же к нему притянуты запястья, талия и шея. Шест, выступающий над головой ещё примерно на шесть дюймов, может крепиться как спереди, так и сзади, это как понравиться владельцу.