Текст книги "8 дней, 9 ночей (СИ)"

Автор книги: Francis Dark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 68 (всего у книги 68 страниц)

– Тебя ждет целый прекрасный мир, моя милая, – произнесла Настя, видя, что я молчу и не в состоянии ей что-нибудь ответить. – Уходи. Прошу тебя, Ксюша!.. У тебя мало времени…

И вновь ответом на ее слова было только мое изумленное молчание и испуганный, растерянный взгляд. Зато отозвалась гибнущая «Принцесса». Отозвалась скрипучим стоном обшивки, которую продолжала разрушать безжалостная водная стихия.

Я молчала не потому, что мне нечего было ответить Насте. Нет! Я изумилась от ясного понимания – в точности такие слова я уже слышала однажды из ее уст! И это было во сне… В моем кошмарном сне!..

Видя, что я никак не реагирую, Настя собралась с силами и попыталась выкрикнуть:

– Уходи!.. – крик у нее не получился, но интонация голоса была приказной, с явными оттенками раздражения.

Тогда я, будто очнувшись, посмотрела в ее отчаянные, наполняющиеся слезами глаза и ответила спокойно:

– Нет, Настя.

Ее губы дрогнули и приоткрылись, она явно хотела сказать что-то еще, но я опередила ее и произнесла тихо:

– Я никуда отсюда не уйду. Не смей отдавать мне подобных приказов! Я знаю свое место, Настя. Оно рядом с тобой.

Умолкнув, я решительно посмотрела ей в глаза, и она не нашлась сразу, что ответить. По ее щекам тоже уже катились слезы, и взгляд стал еще более отчаянным.

– Пожалуйста, Ксю… Прошу тебя!

Я покачала головой.

– Нет, и не проси! Ты сама оставила бы меня умирать здесь, окажись ты на моем месте?! – спросила я, и Настя отвела глаза в сторону. – Вот и не говори больше ничего такого!

Подавив свою вспышку, я погладила ее щеку, смахивая с нее слезинки, и произнесла уже совсем тихо и с нежностью:

– Настя – ты все, что у меня осталось в этом мире! Если тебя не станет… – я нервно сглотнула, но все же нашла в себе силы продолжить: – Тогда и мне тут задерживаться не стоит! Я решила, и обсуждать здесь больше нечего. Я люблю тебя, и не оставлю ни за что!

Я крепче сжала ее руку, и тогда Настя все-таки подарила мне свою улыбку. Искаженную болью и невыносимой, горькой печалью, но все же улыбку!

– И я люблю тебя, моя Ксюша, – прошептала она. – Лучшие моменты своей жизни я провела с тобой. И я счастлива, что мы были вместе! – с трудом сделав вдох, Настя попросила уже едва слышно. – Поцелуй меня… Пожалуйста…

Мгновение я смотрела в ее глаза, а потом, не медля больше, склонилась к ней, с нежностью прикоснувшись своими губами к ее губам.

Настя закрыла глаза и ответила на поцелуй. Я ощутила соленый привкус крови и морской воды на ее губах, но он не мог нарушить трепетной сладости этого поцелуя! Последнего поцелуя…

Когда я отнялась от ее губ и немного приподняла голову, Настя уже не подняла своих век. Ее не стало.

Содрогнувшись от мгновенно охватившего меня чувства одиночества и потерянности, я прижала к себе ее безжизненное тело и закрыла глаза. Вот и все.

Боли я уже не испытывала, а страха не было и в помине. Было лишь тяжкое чувство одиночества. Только оно терзало меня. Ну и еще мысль о том, что Насте было очень больно и она, по-видимому, до самого конца сильно страдала.

Но ее страдания закончились, и мои тоже продлятся недолго.

Корпус корабля качнулся, вновь что-то заскрежетало в его недрах. «Принцесса» издала последний протяжный стон в своей предсмертной агонии. А потом судно накренилось еще сильнее, и через дверной проем хлынул сильный, неудержимый поток воды. Через пару мгновений меня уже накрыло им, но я так и не отпустила от себя тело своей любимой!

От неожиданности я выдохнула весь воздух, что еще оставался в моих легких, после чего почти сразу попыталась инстинктивно вдохнуть, но было поздно. Мою грудь нестерпимо обожгло изнутри соленой морской водой!

На какие-то секунды я широко раскрыла глаза, будто пытаясь еще раз увидеть и осознать, что все это происходит на самом деле, но тысячи острых игл уже будто вонзились в мозг, и мой взор начало заволакивать красноватой туманной пеленой.

Стало темно. Тихо. И спокойно.

Эпилог

Я испытывала мучительное и тягостное чувство дежавю. Передо мной непроглядная туманная пелена, сознание вялое и разрозненное. И я ничего не чувствую, не могу пошевелиться или издать хоть какой-нибудь звук.

Ну когда же все это закончится?! Я умерла? Или этот туман и есть то, что ждет меня после смерти? Туман, полное бессилие и какие-то отрывочные галлюцинации?.. Неужели, это правда?!

И снова какие-то голоса, звучащие вроде бы и рядом со мной, но совершенно непонятно с какой стороны. – Пора бы уже возвращаться… Пришло время. Пора, девочка, нужно возвращаться. Возвращайся же!.. – произносит будто утомленный, негромкий мужской голос. Отдаленно знакомый голос. И сразу за ним женский. Тоже знакомый, хоть и совсем смутно: – Вы уверены, что это нормально? – Нет, не уверен, Марина. Девятый день пошел. Я предполагал, что она придет в себя еще вчера. В крайнем случае – ночью. Слушая этот странный диалог, я все пыталась припомнить, кому же принадлежали эти голоса, которые я точно когда-то раньше слышала. – Посмотрите! – воскликнула вдруг девушка. – Пульс учащается! Она вроде шевельнулась, нет?.. Какое там шевельнулась?! Я не могу двигаться! Я ничего не могу!.. Или все же могу?.. – Слава богу, да. Похоже, приходит в себя.

…Кажется, сознание включилось, но работало оно очень медленно. Я очень плохо осознавала, что со мной произошло и где я могла сейчас находиться. С чувствительностью были проблемы. Я не ощущала полноценно ни рук, ни ног… Хотя нет, похоже, я могла пошевелить пальцами… Да, это правая рука, и пальцы нащупывали какую-то ткань.

Рядом со мной послышался спокойный мужской голос:

– Теперь можете идти, спасибо. В случае осложнений я вызову вас.

Раздались чьи-то шаги, а затем и звук закрывшейся двери. Я медленно открыла глаза и увидела перед собой голубовато-серую стену, повыше – белоснежный потолок. Чуть в стороне на той же стене какая-то дверь с непрозрачным стеклом, шкафчик и еще какая-то мебель… Слева на меня падал дневной свет. Вероятно, там находится окно, но мне не хочется поворачиваться туда, чтобы удостовериться.

Вместо этого я с трудом повернула голову направо. Там, вдалеке, на другой стене, еще одна дверь, за которой, по-видимому, затихли недавние шаги. Выход из помещения, как я поняла… Повернув голову еще немного, я сфокусировала взгляд на человеке в белом халате, сидящем у изголовья моей постели. Недлинные русые волосы, точеный профиль, твердый, внимательный взгляд серых глаз. На вид лет тридцать. Он просматривал какие-то бумаги у себя на коленях…

СТОП! Какого черта здесь происходит?! Я погибла пару мгновений назад, а перед этим Настя умерла у меня на руках! На моих губах даже остался соленый привкус от нашего последнего поцелуя…

Я ведь захлебнулась водой на тонущем корабле, где-то неподалеку от берегов Южной Америки. А это?.. Что это за место?.. Ведь я знаю и помню его! Больница… Эти стены и потолок, это окно… А вон там, за дверцей, ванная комната!

Господи… Господи, где я?! Что происходит?!

Тело не слушалось меня, я не могла вскочить, не могла закричать! Как и не могла понять, что за сумасшедшее видение подкинуло мне мое сознание!

Но ведь моего сознания нет! Оно умерло вместе с моим телом! О, боже, да что же это такое?!!

Да и никакое это не видение! Я уже научилась отличать свои странные галлюцинации от реальности!.. Или думала, что научилась… Я снова посмотрела на врача, сидевшего рядом с постелью… Александр?.. Но как?.. Как это возможно?..

– Как вы себя чувствуете? – спросил Александр Николаевич, заметив, что я пошевелилась, и подняв на меня глаза.

Наши с ним взгляды встретились. Его, все такой же спокойный, немного даже деловой, как и тогда, раньше, и мой, в котором, вероятно, потихоньку начинала отражаться истерическая паника, плавно переходящая в неподдельный ужас, граничащий с безумием!

– Как я здесь оказалась?.. – пробормотала я, с трудом овладевая собственным голосом. – Что со мной было?!

Александр сложил бумаги в папку и придвинул стул поближе.

– Вы попали в автомобильную аварию, – произнес он негромко и посмотрел мне в глаза. – Вы помните это?

Нервно сглотнув, после чего что-то болезненным спазмом заныло в моей груди, я отозвалась, пока еще стараясь сохранять остатки спокойствия:

– Но это было давно…

– Вы восемь дней пробыли в больнице, – сказал он. – Так что не слишком уж давно… Сейчас вашей жизни ничто не угрожает. К счастью, помощь подоспела вовремя.

– Восемь дней?.. – проговорила я растерянно.

Он кивнул.

– Вы были под глубоким наркозом. Состояние ваше было крайне тяжелым, и потому вас…

– …ввели в медикаментозную кому, – закончила я за него. – Я знаю, как это называется. Вы сами мне говорили, Александр.

Удивленно моргнув, он вопросительно глянул на меня:

– Разве мы с вами знакомы?

– И уже давно, – ответствовала я, начиная терять терпение.

– Я что-то не припомню вас, – он вроде бы даже улыбнулся, но при этом на его лице отразилось искреннее непонимание.

И тогда я взорвалась.

– Какие к черту восемь дней?!! – попыталась вскричать я, но вместо этого получилось лишь тихое, жалобное восклицание на грани истерики. – Та авария произошла почти два года назад!!!

Я увидела, как он нахмурился, приподнимая бровь. Не дав ему сказать что-либо еще, я поспешила выпалить следом:

– И с вами я знакома на протяжении всего этого времени! Мне может назвать ваш домашний адрес?!

Он было улыбнулся, и тогда я, порывшись в памяти, произнесла тот самый адрес, по которому ездила лично к Александру в минуту отчаяния. Улыбка мгновенно исчезла с его лица. Наверное, он смутился или растерялся. Ну а я? Я была напугана до ужаса и дрожи…

– Несколько недель назад вы оперировали моего отца и готовили его к отправке во Франкфурт! – продолжила я мрачно. – Но до вашего коллеги из Университетской клиники он не долетел, умер по пути, в воздухе…

Папка соскользнула с его коленей, и листки документов разлетелись по полу.

– Откуда вы знаете о моем коллеге из Франкфурта?.. – проговорил он, уставившись на меня в последней степени недоумения.

Похоже, он не лукавил. Он, как мне кажется, вообще никогда не лукавил. Ну не замечала я за ним подобной привычки в каком бы то ни было диалоге!

Я молчала. Ответа у меня не было! Я знала, потому что он сам мне об этом сказал, вот откуда! Но такой ответ его явно не устроил бы.

Видя, что я умолкла, Александр, будто бы немного придя в себя, произнес:

– Да и то, что вы говорите, это же нереально! Ваш отец… Ксения? Вы ведь Касаткина Ксения, не так ли?

Я слабо кивнула.

– Дмитрий Васильевич ваш отец?

Снова кивнув, я содрогнулась, на что все тело откликнулось болью и спазмами.

– Он был здесь ранним утром вместе с вашей мамой. Они скоро вернутся. Я сообщу им, что вы пришли в себя.

Мои губы дрогнули, а на глазах выступили слезы.

– Вы что, издеваетесь надо мной?.. – процедила я сквозь зубы, чуть ли не с яростью взглянув на него. – Еще совсем недавно, несколько недель назад, в январе…

Он встал со стула, взглянув на меня, как мне показалось, даже с некотором раздражением.

– Вот что, Ксения! У меня и в мыслях не было издеваться над вами! Какой январь?! Сейчас июнь месяц! Взгляните сами в окно!

– Тогда что со мной было?! – слезы уже катились по моим щекам совершенно неудержимо. – Где я была все это время, Александр?!!

Снова нахмурившись, он произнес:

– Все это время вы были здесь, Ксения. В этой больнице. Все это время наши врачи делали все, чтобы спасти вас! И спасли. Если вы все будете делать правильно, то поправитесь…

– Что вы ввели мне?! Чем кололи все эти дни?!! – почти вскричала я в исступлении. – Что творится с моей головой?!! Господи…

– Вы были под наркозом, и только, – сказал он устало и, наморщив лоб, поглядел на меня. – К тому же у вас сильное сотрясение мозга… Я не знаю, откуда у вас информация обо мне и о моем коллеге в Германии! Не знаю, что вам приснилось или привиделось во время пребывания в коме… – Александр умолк ненадолго, будто стараясь взять себя в руки. – Послушайте, я понимаю, что вы пережили, Ксения…

Я бросила на него полный слез и отчаяния взгляд.

– Нет, Александр, – тихо проговорила я. – Поверьте, вы не знаете, что я пережила…

Он покачал головой и принялся собирать бумаги с пола. А я вздрогнула от новой мысли, внезапной вспышкой озарившей мое сознание и мгновенно отодвинувшей на задний план все остальное.

«Настя… Настенька! Любимая моя…»

Видя сейчас недоумение и растерянность врача, услышав эти его слова о моих родителях, я поняла одно – действовать сейчас, немедленно или никогда! Именно сейчас следовало принять решение, от которого, быть может, зависела вся моя жизнь. И не только моя.

– Дайте мне телефон, – попросила я очень тихо. Александр выпрямился и вновь взглянул на меня с сомнением: – Ксения, сейчас вам необходим покой и отдых. Ваши родители скоро приедут, обещаю вам… – Дайте мне телефон! – повторила я тихим и жалобным голосом. – Умоляю вас! Я должна… Должна позвонить! – Ксения… – Прошу вас!.. Это очень важно… Тогда он, покачав головой, сунул руку в карман халата, извлек оттуда мобильник и вложил его в ладонь моей правой руки. – Спасибо вам… – я с благодарностью посмотрела ему в глаза и добавила: – Оставьте меня ненадолго. Пожалуйста. Вздохнув, он кивнул и, забрав свои бумаги, вышел из палаты, аккуратно притворив за собой дверь. Я сжала телефон в слабой ладони, но поднять руку и поднести его к глазам не решалась несколько минут. Меня терзали сомнения и опасения. Я боялась совершить этот звонок, плохо себе представляя, чем все это может обернуться. Но в конце концов я приняла окончательное решение. Непослушной рукой я подняла телефон и со второй или третьей попытки разблокировала экран, проведя по нему дрожащим большим пальцем. Действительно, четырнадцатое июня две тысячи десятого года, без нескольких минут восемь утра, понедельник… Боже мой! Боже мой, ну как такое возможно?! Как?! Не без труда подавив новую вспышку безумных эмоций, я начала набирать номер, который уже давно помнила наизусть. С замиранием сердца я услышала в динамике длинный гудок, еще один… После третьего или четвертого послышался немного сонный и слегка удивленный голос. Ее голос. – Алло… Я закрыла глаза, меня затрясло от новых, невероятных по силе рыданий, которые были беззвучными, несмотря на то, что этими судорогами вновь причинили неслабую боль моему измученному телу.

Жива! Она жива и в порядке! И сонная… Видимо, я разбудила ее этим своим внезапным звонком.

– Алло! Я слушаю?.. Кто это? Набравшись смелости и кое-как уняв слезы, я тихо произнесла: – Настенька… На той стороне на мгновение воцарилось молчание. Затем Настя произнесла немного недовольно: – Кто вы? Сделав неровный, судорожный вдох, я отозвалась: – Это я… Ксюша… – Какая Ксюша? – голос Насти выражал недоумение. – Глупая блондинка, которая так боялась ходить по секс-шопам, и над которой ты так любила смеяться в социальной сети, – ответила я, чувствуя, что сейчас расплачусь в голос. Оставалось совсем немножко. – Ксюша?!! – воскликнула Настя и, замолчав ненадолго, спросила: – Ох, неужели это ты? Ничего себе… Но откуда ты знаешь этот номер?.. Я горько усмехнулась. – Не спрашивай, Насть. Ты все равно никогда не поверишь, – сказав, это я уже не смогла сдерживать себя, и Настя все-таки услышала мои сдавленные рыдания. – Ксюша… – донесся до меня ее голос с очень знакомыми беспокойными нотками, от которых веяло теплом и заботой. – Ксюш, ты что, плачешь?.. Что с тобой? У тебя все в порядке? Ответить удалось не сразу. Лишь чуточку успокоившись, я тихо сказала, чувствуя, как сердце замирает от волнения и страха: – Нет. Не в порядке… Если ты можешь… О, Насть, если только возможно… Я очень прошу тебя – приезжай!..