Текст книги "8 дней, 9 ночей (СИ)"

Автор книги: Francis Dark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 65 (всего у книги 68 страниц)

Ну а я только стонала и извивалась, пытаясь вырваться, но при этом все равно содрогалась от сдавленного смеха. Как мне теперь выплюнуть смешинку, если у меня рот заклеен?!

Наконец Милена оставила меня в покое, и тогда я кое-как села и поглядела на нее очень жалобно и с раскаянием.

– Не надо так смотреть, Ксюшка! – сказала она, усаживаясь в кресло и с победоносным видом кладя ногу на ногу. – Сама виновата. Теперь ты наказана.

Я прищурилась и помотала головой, пытаясь выразить своим взглядом как можно больше иронии.

– Стреляй глазками сколько хочешь, – невозмутимо сказала Милена. – Сделать все равно ничего не сможешь.

Она откровенно дразнилась, и я зарычала от бессилия. Ну теперь отыграется, понятное дело!

Но лицо Милены вдруг изменилось, и она перевела взгляд к окну. Что-то привлекло ее внимание, и я тоже повернула туда голову, но необычного ничего не заметила.

Милена встала, прошла к окну и отдернула штору.

– А вот и Настя приехала! – сказала она с не лишенной садистского удовольствия улыбкой. – Наконец-то я сдам тебя с рук! Ты меня порядком утомила.

На ее последнюю шутку я не отреагировала, потому что мгновенно позабыла обо всем, и мой страх проснулся с новой силой и немедленно овладел моим рассудком, ввергнув его в хаос и панику! Я застонала и замотала головой, умоляюще глядя на Милену, но она приложила палец к губам и сказала подойдя ко мне поближе:

– Успокойся, все будет хорошо. Помни только, о чем мы с тобой говорили. И не бойся ничего. Ты поняла?

Беспокойно глотнув, я перевела взгляд на окно, потом снова посмотрела на Милену и попыталась попросить, чтобы она освободила мой рот. Я всерьез опасалась Настиной реакции! Но Милена решительно сжала мое плечо и произнесла:

– Я сказала – успокойся. Пришло время все исправить, и сейчас ты это сделаешь. Все получится, Ксения. А теперь притихни и не истери!

Она легонько толкнула меня, и я снова упала на подушки. Когда мне удалось сесть, Милены в спальне уже не было, а в коридоре слышались ее удаляющиеся шаги.

Обреченно опустив голову, я сидела и прислушивалась к беспокойному стуку собственного сердца. Ну вот почему в самые важные и ответственные моменты я теряюсь или делаю всякие глупости?.. Ну как так? Я представила недовольный и даже раздраженный Настин взгляд, с которым она скоро появится в этой комнате. Ну и как что-то сделать? Этим взглядом она способна заставить меня забиться в угол и дрожать там безмолвной тенью!

Да, я очень боюсь, что ничего она слушать не захочет… Неужели сил мне все-таки не хватит? Но сегодня я думала иначе! Сегодня ведь особенный день – замкнутый круг немного разомкнулся, и нужно разорвать его по-настоящему.

Слишком много раз в жизни я ставила все на одну карту, и сейчас было именно такое чувство. Мне казалось, что есть лишь одна попытка, и если она окажется неудачной… Господи, даже думать об этом невозможно!

За полуоткрытой дверью в коридоре раздались негромкие голоса. Настя! Она идет сюда! О боже мой… Я было начала нервничать и паниковать с новой силой, но дверь уже открылась, и Настя появилась на пороге.

Войдя в комнату она, разумеется, прежде всего увидела меня. Вернее она в недоумении уставилась на мой заклеенный рот, так и замерев на месте!

Ее взгляд не был таким, какого я ожидала. Он был удивленным, озадаченным и немного беспокойным, но не раздраженным или негодующим! И это сразу придало мне сил. Следом почти сразу появилась Милена, тоже посмотрела на меня, а затем выжидающе и с любопытством взглянула на Настю.

Немая сцена длилась около минуты, после чего Настя неуверенно повернулась к Милене и спросила, указав на меня:

– В чем дело? Почему у нее рот заклеен?..

– Ой, не спрашивай! – Милена театрально махнула рукой. – Это что-то невероятное, Настя! Как ты вообще воспитываешь свою нижнюю?!

Настя в полной растерянности и удивлении подняла бровь и вопросительно уставилась на Милену, а та продолжила:

– Она просто невыносима – высмеяла меня так, что даже моего терпения не хватило! Пришлось принять меры.

Настя недоумевающе моргнула и даже помотала головой, явно сбитая с толку и ничего не понимающая. И это было не только забавно. Она выглядела сейчас совсем другой! Такой, какой я уже много дней ее не видела.

– Какого черта? – проговорила Настя, поморщившись. – По поводу чего она могла тебя высмеять?

– Эмм… Ну это неважно! – проговорила Милена, немножко помедлив, от чего мне снова стало смешно, и я вынуждена была отвернуться. – Но сам факт, Насть! Уйми свою хохотушку и научи ее хоть элементарным приличиям.

Настя не нашлась, что ответить, и так и стояла с приоткрывшимся ртом. Наверное она мучительно пыталась хотя бы представить столь невероятную, как ей казалось, картину. Ну а Милена, так и не дождавшись ответа, подмигнула мне быстренько поцеловала Настю в щеку и направилась к двери со словами:

– Ну все, вам есть, чем заняться. А мне пора! Хорошего вечера!

Она поспешно вышла, и Настя медленно перевела взгляд на меня. Ей потребовалось время, чтобы хоть немного прийти в себя, после чего она слегка нахмурилась и проговорила, делая несколько шагов в мою сторону:

– Вы чем тут занимались?.. Что вообще происходит?

Приблизившись, она протянула руку и одним движением сорвала полоски скотча с моих губ, и я вскрикнула от боли! Но Настю это не смутило, и она продолжала стоять передо мной, ожидая ответа. Со стоном поморщившись и преодолевая стеснение и боязливость, я произнесла, взглянув ей в глаза:

– Да ничего не делали! Не понимаю я твоих намеков!.. И не злись на Милену. Я сама ее спровоцировала.

Произнесены эти слова были не тем моим тихим и несмелым тоном, который для Насти, наверное, уже стал привычным за все эти дни, и это снова ввело ее в небольшой ступор. Она отступила от кровати и направилась к окну, остановившись перед которым, негромко проговорила:

– Даже так?.. Интересно, – Настя повернулась ко мне и скрестила руки на груди. – В прихожей я видела твою обувь, под которой вода от стаявшего снега. Ты что, выходила?

– Твоя сиделка или надзирательница, уж не знаю, как лучше ее называть, выводила меня прогуляться. Я не посмела оспаривать ее решение.

Настя продолжала хмуриться. Она не знала, как сейчас реагировать на мои слова и поведение, которое можно было считать даже нагловатым. Но первоначально эффекта никак нельзя было терять! И у меня просто не оставалось иного выхода.

– Освободи мне руки, – потребовала я, видя, что Настя собирается что-то сказать.

По ее недоумевающему взгляду и приподнявшимся бровям я поняла, что она вроде бы даже и ушам своим не верит.

– Нет, Ксения, – ответила она, кое-как преодолев этот новый небольшой шок.

– Освободи! – сказала я. – Не вынуждай меня называть стоп-слово!

– Это тебе не поможет, – она покачала головой.

– Настя, освободи меня! – я дернулась, делая вид, что теряю терпение, и пристально посмотрела ей в глаза. – Это нужно сделать!

– Зачем?..

– Хочу погрызть печеньки на твоей стороне кровати! Вот зачем!.. Ну же, быстрее! Я жду, между прочим!..

Потеряв дар речи, Настя некоторое время лишь ошеломленно хлопала ресницами, глядя на меня широко раскрытыми глазами. О, как прекрасны ее глазки! Растерянные и удивленные, но не пустые, не отчаянные! Даже печаль куда-то исчезла из этого взгляда. Как же я хочу расцеловать ее сейчас…

Будто очнувшись, Настя шагнула вперед и быстро обошла кровать.

– Ты не в себе, Ксюша, – сказала она, хватая с прикроватной тумбочки моток скотча и отрывая от него новую полоску. – Сейчас дам тебе успокоительное.

– Не надо! – воскликнула я, перекатываясь подальше от нее, на другую сторону кровати. – Я это сегодня уже принимала! Не помогает… Ай! Вот черт!

Я оттолкнулась слишком сильно и едва не улетела на пол, но Настя уже была на кровати и стремительным движением руки схватила меня за предплечье, уберегая от падения. Затем она подтащила меня к себе поближе, и я, опасаясь как бы она не успела заклеить мне рот, проговорила, глядя ей прямо в глаза:

– Прошу тебя, дай мне другого успокоительного! Дай мне себя! Хоть немножечко…

Настя замерла, нависнув надо мной с полоской скотча в руке и не отрывая от меня своего вновь слегка растерянного взгляда. Но я уловила в этих темно-карих сейчас глазах едва заметный зеленоватый и теплый оттенок. И внутренне возликовала! Целую вечность, казалось, не было и намека на эту теплоту в ее взгляде!

Она молчала, будто все еще пребывая в нерешительности, и тогда я произнесла на выдохе тихо и очень нежно:

– Ну, пожалуйста! Я очень по тебе соскучилась…

И тогда Настя наконец решилась. Она медленно склонилась ниже, пока наши губы не соприкоснулись, опасливо и несмело, будто бы впервые. Я тоже почти не верила, что все это происходит на самом деле!.. Потом ее глаза закрылись. И мои тоже.

От этого легкого, почти робкого прикосновения я вся затрепетала. Вкус ее губ! Как же мне не хватало его! Как я вообще могла без этого прожить хоть один день?!

Настин поцелуй стал более энергичным, она настойчиво потребовала раскрыть губы, и я с готовностью сделала это, отдавая ей свой язычок. Я услышала, как с мягким стуком моток скотча упал на пол, а Настя после этого обняла меня, прижимая к себе, больно впиваясь ногтями в мои плечи и запуская пальцы в мои волосы.

Я чуть не заплакала. Не от боли, нет! Разве это боль? Смешно даже. Вовсе нет. Слезы готовы были проступить из-под моих опущенных век от счастья, что все это происходит, что это не сон!

Но все же страсть разгорелась не полностью. Настя будто вновь потеряла уверенность, и ее объятия ослабли. Она оторвалась от моих губ и немного приподнялась, не раскрывая при этом глаз. К сожалению, у меня не было возможности обхватить ее руками и притянуть к себе, и я едва не застонала от своей беспомощности.

– Настя… – прошептала я это прекрасное и любимое имя. – Настенька, не уходи… Тогда она открыла глаза и посмотрела на меня. И в этих глазах уже отчетливо блестели слезы. Скупые и с усилием сдерживаемые, но все-таки слезы. – Насть! – я с мольбой поглядела ей прямо в глаза. – Я попрошу только об одном – о минуте свободы. Всего одну минуту, Настя! Прошу, позволь мне обнять тебя… Умоляю, позволь мне это сделать! Ее губы дрогнули, она будто бы собиралась что-то ответить, но все же промолчала. А затем повернулась и, протянув руку, взяла с тумбочки связку ключей. Я подалась к ней навстречу, и она помогла мне сесть. Не прошло и минуты, как замочек, сцеплявший браслеты, упал на одеяло и затерялся где-то в его складках.

Настя сидела на постели прямо передо мной, поджав под себя ноги и грустно опустив голову. Я заметила, что она снова будто бы не хочет показывать своего лица. Что сейчас происходит в ее голове? Ну почему я не могу читать мысли?! Наверняка она вновь борется с недоверием и сомнениями… Но этого допускать было нельзя! И я, не медля более ни мгновения, прильнула к ней, обхватив руками ее талию и положив голову на ее бедра.

От прикосновения к моей любимой, с которой я сейчас всеми силами старалась вновь, как и раньше, стать единым целым, меня заколотило сладкой и трепетной дрожью, которая только усилилась, когда я почувствовала ее ответное прикосновение! Она гладила мои волосы, мою спину и плечи… О, эти мгновения были прекрасны! От ее теплых и нежных прикосновений я уже почти потеряла голову… Но обещание следовало исполнить, хотя ужасно и не хотелось разрывать этих чарующих объятий.

Я с сожалением приподнялась, встала на колени, чуть отстранившись, склонила голову и завела руки за спину.

– Спасибо… – прошептала я, несмело поглядев на Настю. – Спасибо, теперь я чувствую, что жива...

Но она не пошевелилась, не двинулась с места, чтобы вновь сковать мне руки. Она лишь поглядела на меня своим уже почти теплым, но все еще грустным и поблескивающим от слез взглядом. В конце концов Настя, закусив губу, отвернулась и стала смотреть в сторону. В неярком свете прикроватных светильников я увидела, как прозрачная капелька скользнула по ее щеке.

– Ты хотела бросить меня, Ксения, – очень тихо сказала она, не глядя на меня.

Подавив нервную дрожь во всем теле и через спазмы, сдавившие было мое горло, я произнесла тоже тихо, почти шепотом:

– А ты не отпустила… И я благодарна тебе за это.

Повернув ко мне голову, она коротко глянула в мои глаза и почти сразу опустила взгляд на свои колени.

– Я много думала, что теперь делать и как что-то говорить, – произнесла я, расценивая ее молчание как готовность хоть что-нибудь выслушать. – Но поняла, что это не имеет смысла, Насть. Я не смогу объяснить того, чего сама понять не могу… Мой рассудок помутился, и я совершила большую ошибку. Самую большую в своей жизни.

Настя все-таки посмотрела на меня, и во взгляде ее я вновь прочитала боль и отчаяние, но сейчас этот взгляд был уже другим! Совсем другим, нежели даже вчера.

Собравшись с силами и пока еще чувствуя прилив смелости и решительности, я продолжила:

– Тогда мне казалось, что все беды и несчастья с дорогими мне людьми происходят именно из-за меня. Это дурацкая мысль, ничем не оправданная… Но тогда она засела в моей голове и едва не погубила меня.

По лицу Насти пробежала тень, губы ее дрогнули и она сверкнула на меня глазами. С трудом сдерживая гнев, она подалась чуть вперед и проговорила язвительно, почти с яростью:

– Да нет, что ты! Никакая не дурацкая! Тебе прекрасно удалось реализовать свою мысль, Ксюша!

Я опустила глаза, даже опасливо вжала голову в плечи, понимая, что она вполне может и ударить меня. Где-то в глубине души мне именно этого и хотелось. Пусть наконец выльет на меня то, что накопилось за все эти дни! Она имеет на это полное право, ну а я заслужила…

– И это после всего, что мы пережили вместе! Знаешь, Ксения, это сродни предательству!

Настя начала расходиться не на шутку. Видеть ее в настоящей ярости мне приходилось считанное число раз, и каждый раз был почему-то страшнее предыдущего.

– Моему поступку нет никакого оправдания, – пробормотала я, не смея поднять на нее взгляда. – Я лишь умоляю о прощении… Твоей боли мне все равно не испытать в полной мере. Но хочу, чтобы ты знала – твое молчание, твое нежелание меня выслушать… Все это истерзало меня до невозможности! Если это было твое наказание, то оно возымело колоссальный эффект, поверь мне…

– Это сломало бы тебя рано или поздно, – перебила она меня, понизив голос. – Но я не хочу этого! И это было не наказание… Я не могла заставить себя говорить с тобой обо всем этом… У меня тоже, как оказалось, есть свой предел…

В голосе ее послышалось отчаяние и болезненное чувство вины, и я увидела, как она поспешно закрыла ладонями лицо.

– Насть, пожалуйста! – я осторожно прикоснулась к ее запястью. – Давай не будем больше об этом! Давай постараемся все забыть и вместе поправить то, что едва не разрушилось!.. Если ты дашь мне второй шанс…

– Я уже дала тебе его! – выкрикнула она, отбросив от себя мою руку, и я даже отшатнулась, увидев дикий блеск ее глаз прямо пред собой. – И если что-то подобное еще хоть раз повторится… Если ты хотя бы попытаешься!..

– Ни за что! Никогда! – воскликнула я, заливаясь слезами и с нежностью обхватывая ладонями ее лицо. – Во мне твоя кровь… Я никогда не посмею пролить ее по собственной воле! Только не злись, любимая! Прости меня… Если тебе станет легче… Если тебе хоть немного полегчает, сделай мне больно! Прямо сейчас! Я готова вытерпеть, что угодно!

Она несколько мгновений пристально глядела мне в глаза, и я видела, как потемнели и расширились ее зрачки. С трудом подавив свою вспышку, она сказала уже немного спокойнее:

– Об этом можешь не беспокоиться.

В голосе ее прозвучала неподдельная угроза, которая до ледяного озноба напугала меня и в то же время, будь оно все проклято, возбудила до какой-то совершенно невероятной степени! Передо мной сейчас была дикая хищница, готовая и способная растерзать меня, разорвать на части и предать забвению! Я дрожала от ужаса перед ней, и одновременно бессовестно текла от этого ее взгляда, гипнотизирующего, приковывающего к месту, и голоса, который заставлял трепетать каждую клеточку моего тела! Я совсем сошла с ума?.. Мне лишь оставалось надеяться, что Настя сохранила над собой хотя бы остатки контроля, потому как сама свой разум я уже почти не контролировала.

– Только вот сначала… – задержав на мне пронизывающий насквозь взгляд дикой кошки, Настя встала с кровати подошла к комоду и достала что-то из его верхнего ящика. – У меня тут для тебя кое-что отложено, – сказала она, возвращаясь ко мне.

В ее ладони было что-то зажато, и когда она протянула мне свою руку, я увидела клочок бумаги. Именно тот, на котором я нацарапала прощальные слова на борту самолета. Опасливо сглотнув, я перевела с него взгляд на Настю.

– Ешь это! – приказала она таким тоном, что я поняла – если я не съем эту записку самостоятельно, то она просто затолкает ее мне в глотку. Без колебаний. – Попрощаться вздумала, сучка?! Теперь попробуешь, каковы на вкус твои слова. Живо, я сказала! – прикрикнула она, теряя терпение.

Я поспешно схватила бумажку и запихнула себе в рот. Она была потертой и измятой, наверное даже пропитанной немалым количеством Настиных слез. Кое-как пережевав злосчастную записку, я поморщилась и с трудом проглотила ее, опасаясь, как бы она не застряла у меня в горле. Почти сразу возникло ощущение несильной, но противной тошноты.

Настя взирала на все это с хладнокровием, которое, впрочем, сохраняла с очень большим трудом. И тогда я взглянула на нее с жалобным видом и тихонько проговорила:

– Все-таки краткость не просто сестра таланта… Это вообще очень положительное качество при выражении своих мыслей! Без дрожи и не подумаешь, что было бы, напиши я тебе целое послание… До ночи давилась бы им сейчас.

Настя, ошеломленно моргая, глядела на меня во все глаза. Она подбирала хоть какие-нибудь слова, но в итоге смогла лишь сдавленно пробормотать чуть ли не на грани истерики:

– И у тебя еще язык поворачивается шутить по этому поводу?!

– Лучше уж шутить, чем сходить с ума… – отозвалась я все так же тихо, но уже значительно более серьезно.

Тогда Настя покачала головой, сделала глубокий вдох и прикрыла ненадолго глаза. Немного взяв себя в руки, она сверкнула на меня гневным взглядом, в котором помимо этого читалась уже и неприкрытая страсть, жажда, которую давно не утоляли, и твердо принятое решение.

– Раздевайся! – негромко, но внушительно велела она.

Настя полулежала на кровати, прислонившись к спинке, а я устроилась рядом с ней, положив голову ей на колени. Шевелиться совсем не хотелось, потому что каждое движение сейчас причиняло неслабую, очень ощутимую и жгучую боль. Мне даже думать было страшновато о том, во что превратились мои ягодицы и несчастная задница, обработанные стеком с особым пристрастием. Боюсь, что там не осталось ни единого живого места, потому что в последствии Настя продолжила экзекуцию, сходив за плетью, чтобы приняться уже за мою спину. Никогда раньше наказание не было столь жестоким и болезненным. И никогда до этого не было столь сильного желания именно такого наказания! Кажется, я теряла сознание во время всего этого, или просто отключалась настолько, что уже не способна была соображать. Но Настя все же сохраняла рассудок, потому как прежде всего я осталась в живых и после жесткого экшена сумела добраться до спальни, правда не без Настиной помощи. Впрочем, значительную долю ощущений подогрели и усилили эмоции и воображение. Все на самом деле было не настолько уж страшно. Я почти без стонов сейчас терпела легкие и заботливые Настины прикосновения, которыми она обрабатывала мою исхлестанную спину. Мазь была прохладной, и на контрасте с горящей кожей это даже приносило своеобразное удовольствие. – Ты снова плачешь… – произнесла Настя, приостанавливая легкие массирующие движения своих пальцев. Слезы и правда потихоньку катились по моим щекам. Настя не видела этого, потому как мое лицо не было обращено к ней, но почувствовала влагу на своих бедрах и коленях. – Да… – тихо прошептала я в ответ. – Потому что счастлива снова быть с тобой. Она нежно погладила мои плечи и шею. – И я рада, что мы с тобой вместе, моя Ксюша. Какое-то время мы молчали. Она продолжала успокаивающе гладить и массировать мое измученно тело, но самым главным было то, что ее близость, ее забота и нежность после всего этого сейчас невероятным по эффекту образом отогревали и залечивали травмы истерзанной души. Я не могла подумать без дрожи, что мне придется хоть на минуту разорвать эту близость и эти прикосновения. – Я много думала все это время, – сказала я, немного уняв свои слезы. – Думала, как теперь жить дальше и что теперь вообще будет… Так и не пришла ни к чему определенному. Но одно знаю твердо – я хочу быть с тобой! И я сделаю все, чтобы ты перестала сомневаться, что нужна мне… Ты уже давно стала моей Вселенной, моим центром мира. Жаль, что я поняла это до конца только лишь сейчас. Произнеся это, я повернула голову и посмотрела Насте в глаза. Она с нежной, но все же печальной улыбкой склонилась ко мне поближе и погладила мое лицо. – Я не сомневаюсь, Ксюша… – ответила она тихо. – Теперь не сомневаюсь. Но ведь и я виновата перед тобой в немалой степени… – Настя умолкла на некоторое время, будто собираясь с силами, и ненадолго отвернулась в сторону, но после этого все-таки вновь обратила взгляд ко мне и продолжила: – Я потеряла над собой контроль тогда, в аэропорту. Поддалась шоку и эмоциям, и потому не сумела в полной мере оценить твое состояние… Не усни я тогда в самолете… Протестующе зашевелившись, я вознамерилась подняться, превозмогая боль, чтобы сесть повыше и приблизиться к ней, но Настя немедленно уложила меня обратно. – А то, что случилось потом, окончательно сбило меня с толку, и я тоже в какой-то мере потеряла здравый рассудок, – продолжала она, положив указательный палец поперек моих губ. – Вряд ли я смогу когда-нибудь себе это простить. Я должна была бросить все силы на то, чтобы поддержать тебя и помочь хоть как-то оправиться после всего… Но вместо этого… Настя обреченно покачала головой и закрыла глаза. – Ты и так помогла! – я осторожно взяла ее за запястье и легонько сжала. – Может это и странно, может тебе и хотелось по-другому, но именно то, что происходило между нами, помогло не концентрироваться на всех тех ужасных событиях, Настя! Я все-таки немного приподнялась, и тогда она неуверенно, будто несмело посмотрела мне в глаза вновь. – Мы пережили наш общий кошмар, и каждая свой одновременно, – сказала я почти твердым голосом. – Я сумею рано или поздно справиться с последствиями всего этого, если ты, как и раньше, будешь рядом. Прошу, не оставляй своей уверенности! Я пойду за тобой, если ты согласишься вести меня. Я всегда тебе доверяла, и это доверие никуда не исчезло. Ну а твое доверие ко мне… Мне хочется надеяться, что получится его восстановить. Я готова бросить на это все свои силы. Клянусь! Настя немедленно привлекла меня к себе, и мне показалось, что она снова готова была заплакать. Пряча лицо в моих растрепанных волосах, она прошептала: – Ксюшка, девочка моя…

====== Глава 23 ======

Зима с переменным успехом удерживала свои позиции, хотя и было только начало февраля. Погода держалась прохладной и промозглой, все еще довольно короткие дни были серыми и слякотными. Все это могло и должно было бы вызвать непроглядную тоску и депрессию, но надежда, теплившаяся в моей душе и крепнувшая с каждым днем, не позволяла беспросветному унынию охватить мое сознание целиком. Я запрещала себе погружаться в тяжелые размышления и старалась сохранять внимание лишь на том, что и как могло быть впереди. Прошлым жить нельзя! Судьба не в первый раз, но уже более жестоко, напомнила мне об этом.

Настя почти все время была рядом, и я, чувствуя ее присутствие и поддержку, проникалась уверенностью в том, что силы прийти в себя и снова начать жить все-таки есть.

В один хмурый и ничем не примечательный день Настя за завтраком вдруг заявила, что снова должна отлучиться, и что вернется уже ближе к вечеру. Вообще она в последнее время вела себя немного странно – не ездила по делам своей компании, в разговорах на отвлеченные темы никак не упоминала о событиях в своей бизнес-сфере, но при этом частенько вела длительные переговоры по телефону или видеосвязи за закрытой дверью кабинета.

При этом я не чувствовала какого-то ее волнения или напряженности, не было совершенно никакого ощущения, будто хоть что-нибудь у нее не складывается или идет не так. Даже наоборот, Настя выглядела воодушевленной и энергичной! Помня ее частую занятость, я была сбита всем этим с толку, но лишних вопросов не задавала и испытывала огромную радость, потому что грусть и неуверенность практически бесследно пропали из ее очаровательных глаз.

Когда я спросила, могу ли я чем-то помочь ей, она лишь улыбнулась и мягко произнесла в ответ:

– В этом нет нужды, моя милая.

Взгляд, который она подарила мне при этом и ее нежный, слегка интригующий голос заставили меня несмело улыбнуться и вопросительно поднять брови в ожидании хоть какого-нибудь пояснения. Но Настя поднялась из-за стола, поцеловала меня в щечку и направилась к выходу из столовой. На пороге она остановилась, оглянулась и с милым озорством подмигнула мне.

– Не провожай меня, – сказала она напоследок. – И не скучай. Я вернусь часам к шести.

Повинуясь ей, я так и осталась сидеть, провожая ее одним лишь удивленным и немного растерянным взглядом. Что она такого задумала? Что за интрига?.. Вот и ожила моя Настенька наконец! Это ведь в ее стиле придумывать что-то такое, неожиданное и подчас грандиозное. Что же на этот раз? Оставалось только гадать.

Я неторопливо и все-таки немного печально доела свой завтрак, помыла посуду и принялась думать о том, что еще можно поделать и как провести этот день без Насти. Не скучать и не грустить не получится – я слишком привыкла постоянно видеть и чувствовать ее рядом. Нужно было хоть как-то отвлечься, чтобы это время прошло относительно незаметно.

Идею поехать на гоночный трек и немного встряхнуться за счет всплеска адреналина я отбросила почти сразу. Да, я соскучилась по ребятам, соскучилась по ощущению скорости и по моей верной «Снежинке», но после курса антидепрессантов садиться за руль ради спортивного вождения, пожалуй не стоило. Разве что съездить в магазин и приготовить чего-нибудь вкусного на ужин? Эта мысль показалась мне уже более разумной. Прибравшись дома, я оделась и отправилась будить мою беленькую подружку, которая ждала в гараже и была вынуждена терпеть эту длительную разлуку со мной.

Поездка в супермаркет заняла около двух часов, а на обратном пути я заехала в фитнес-клуб, чтобы немного размяться. За много дней тягостного бездействия я отвыкла от активности, и сейчас оживающее постепенно тело каждой своей клеточкой протестовало и требовало движения!

Я подъехала к дому около двух часов дня. По дороге перед этим я размышляла над тем, как можно встретить Настю получше. Ужин это, конечно, хорошо, его можно сделать уютным и романтичным. Но сейчас, на мой взгляд, нам не хватало кое-чего еще…

Тот эмоциональный экшн, которым закончилось наше с Настей объяснение несколько дней назад, был единственным проявлением никак и ничем не сдерживаемых чувств и страсти. Последующие дни прошли тихо, нежно и спокойно, и стали будто разрядкой после длительных переживаний и финального эмоционального взрыва. Но чувствовалось, что Настя тоскует по этой страсти, по нашим прежним отношениям, которые были многогранными и яркими настолько, что их отсутствие угнетало самым тяжелым образом.

Ну а я не просто тосковала. Я больше не желала ничего, кроме как быть рядом с моей любимой Настей – моей Вселенной, Хозяйкой моего сердца и души, моего тела и всей жизни. Да, я люблю ее! И хочу целиком принадлежать ей, быть ее неотъемлемой частью! Сейчас, после стольких испытаний, выпавших нам обеим, я видела во всем этом особенный смысл.

Каково же было мое удивление, когда, заехав на территорию особняка, я увидела на площадке Настин «Мерседес». Недоуменно поморгав, я взглянула на часы – всего пять минут третьего. Она собиралась вернуться вечером! Или я ослышалась?

Войдя в дом, торопливо сняв куртку и разувшись, я прошла в холл и остановилась, испытав очередной шок – неподалеку от прихожей стояли три дорожных чемодана. Пошевелив один из них, я поняла, что он наполнен вещами. Остальные я трогать не стала, хотя и было весьма любопытно, что там внутри, да и что вообще все это значит!

Не найдя Настю ни в гостиной, ни вообще где бы то ни было на первом этаже, я поспешила наверх и увидела ее у самой лестницы, направляющуюся ко мне навстречу с загадочной и интригующей улыбкой.

– Настя! – воскликнула я, подходя к ней. – Что произошло? Почему ты так рано вернулась?

– А что такое? – она иронично подняла брови. – Ты ждешь кого-то, о ком я не должна знать?!

– Настя! – вновь вскричала я, правда уже с возмущением. Но она, видя это только рассмеялась, и я не замедлила выдать немножко иронии в ответ: – Ну а ты собираешься куда-то, и решила мне не говорить? Я видела чемоданы внизу! Сбежать решила по-тихому?!

Настя схватила меня за руку и притянула к себе.

– Не дерзи мне, Ксюшик! – сказала она со смехом и увлекла меня за собой в сторону спальни. – Собираюсь не я, а мы! Вернее, я уже собрала все, что нужно.

– Насть! Я ничего не понимаю! – отозвалась я, послушно идя за ней. – Объясни, пожалуйста!

Мы пришли с ней в спальню, где я уже в волнении и нетерпении собиралась задать еще кучу каких-нибудь вопросов, но Настя, приложив палец к губам и строго взглянув на меня, потребовала молчания. Я так и не произнесла больше ни звука, лишь ошеломленно хлопая ресницами и глядя на нее во все глаза. Ну а она спокойно улыбнулась и жестом указала на кровать.

– Сядь, – велела она наконец, видя, что я растерялась и медлю.

Тогда я тихонько присела на край постели, сведя колени и положив на них ладони, тем самым выражая всю возможную покорность, а также при помощи жалобного и взволнованного взгляда немую просьбу разъяснить мне все происходящее.

Настя улыбнулась очень удовлетворенно и в задумчивости прошлась по комнате. Я следила за ней скромным, не лишенным страстного желания взглядом. От ее стройного тела, затянутого в узкое платьице, от грациозной походки и шикарно завитых волос, красивыми волнами спадающих на полуобнаженные плечи, невозможно было оторвать глаз! Но когда она вновь повернулась ко мне, я торопливо опустила веки и даже почувствовала, что краснею… Нам предстоял какой-то важный разговор, а я сейчас уже думала лишь о том, что просто безумно хочу ее!