Текст книги "8 дней, 9 ночей (СИ)"

Автор книги: Francis Dark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 68 страниц)

Настя при этих моих словах замерла, и я с ужасом увидела, как ее губы сжались в тонкую линию. Она положила ладони на стол, прикрыла глаза и сделала носом глубокий вдох. Наверное она сейчас с величайшим трудом овладевает собой, чтобы не прибить меня тут же, на месте.

– Прости… – пискнула я, видя, что она все же пересилила себя, и ее взгляд устремился ко мне. – Не знаю, что на меня нашло… – Ксения, ты ходишь по очень тонкому льду, – медленно произносит она, указывая на меня пальцем. – Еще одна подобная дерзость и клянусь, мы опоздаем! – Хорошо, хорошо! Я поняла! – я торопливо покивала, всем своим видом выражая покорность и смирение. – Учти, это последнее предупреждение! Я снова кивнула и, скрывая улыбку, отвернулась. Мой предательский язык уже готов был пошевелиться, и я чуть не выдала в наглом тоне что-то вроде «А иначе что?!», но, к счастью, сумела сдержаться. Настя выждала некоторое время, желая убедиться, что я все-таки благоразумно заткнулась, и продолжила собираться. Спустя четверть часа мы уже выезжали на магистраль, и я, сидя справа от Насти и украдкой наблюдая за ней, предалась своим странным мыслям. Что же я такое творю постоянно в ее присутствии? Отчего мой рот не закрывается, когда следовало бы промолчать или если и сказать что-то, то как-нибудь не настолько нагло и дерзко? Я ведь откровенно дразню ее, причем совершенно автоматически! Я знаю, как она способна отреагировать, и именно этого я каждый раз от нее и ожидаю?! Я ведь сама хочу насилия с ее стороны… Я провоцирую ее на это! Пусть все это происходит совершенно беззлобно и как бы в шутку. Она не в обиде, да и я не особо виновата – повозились и все! Но дело здесь в другом… «Я хочу этого снова и снова, и с каждым разом все ощутимее! Что происходит со мной?! Я ненормальная?!» «Ты сегодня пожалела, что она не ударила тебя…» «Возможно…» «Не возможно, а точно!» «Ну ладно, может и так…» «Что, приключений задница просит?» «По-видимому…» Мне нравится ее поведение, ее решительность и властность, мне нравится, как она странным образом влияет на меня. Это просто необъяснимо! Она все устраивает так, что я сама спешу нарваться на применение силы. И в снегу она меня изваляла, тонко спровоцировав невинной игрой в снежки, и скрутила меня дома, когда я принялась поддразнивать ее…

И вот теперь я уже не могу остановиться! Эта игра невероятно привлекательна! Почему? Я настолько желаю принадлежать ей, что готова отдать себя полностью, позволить делать со мной все, что угодно?.. Похоже именно этого мне и хочется… Но мне мало принадлежать! Мало! Я хочу слиться с ней воедино, хочу стать ее неотъемлемой частью!.. И она… Она ведь хочет того же? Не может же все это быть просто так!

В этих размышлениях я провела почти всю дорогу, иногда прерывая их, чтобы указать Насте маршрут. Уже стемнело, когда мы подъехали к дому, и С250 остановился неподалеку от того места, где раньше почти всегда я парковала свою «Снежинку».

Холодок вдруг коротко пробежал по спине, и на какое-то мгновение мне показалось, что в груди готовы начаться спазмы. Я нервно зажмурилась, приложив ладонь ко лбу.

– Ксюш, ты чего? – Настя тронула меня за локоть.

…Кожаная оплетка рулевого колеса с прорезиненными вставками, не позволяющими ладоням скользить, красноватый свет приборной панели и датчиков над центральной консолью, анатомическое противоперегрузочное кресло, крепкие ремни безопасности, педаль акселератора под ступней и мягкий гул оппозитного двигателя. И дорога, уходящая к горизонту, освещенная впереди лишь лучами ксеноновых ламп. Темная, беззвездная ночь вокруг. И чувство скорости, чувство контроля, чувство движения вперед, чувство бесконечной свободы…

– Ксюша! – вновь слышу я Настин голос, уже несколько взволнованный.

Я открываю глаза и поворачиваю голову. Она смотрит на меня удивленно и с тревогой, в полутьме салона ее глаза беспокойно поблескивают.

– С тобой все нормально?

– Да… – ответила я, стараясь улыбнуться. – Просто задумалась…

– Тебя что-то беспокоит? – произнесла она, сжав мои пальцы. – Слушай, хочешь, поднимайся одна, а? Я подожду тебя где-нибудь в ближайшем кафе.

– О нет, нет! Ты что! – я поспешно придвинулась к ней поближе. – Нет! Я вообще не об этом думала!

– Что тогда тебя расстроило?

– Да ничего, глупость, правда! – я улыбнулась и с нежностью посмотрела ей прямо в глаза. – Все нормально, Настюш!

Ответная улыбка убедила меня, что ее тревога отступила.

– Хорошо, – сказала она, чмокнула меня в щечку и приоткрыла дверь. – Тогда идем?

– Идем!

Мы выбрались наружу и, захватив наш импровизированный подарок, направились к подъезду.

Родители встретили нас очень тепло и с большой радостью. Еще бы – Ксюшка настолько оправилась и ожила, что заявилась сама, да еще и в компании подруги! Это ясно свидетельствовало о том, что лед моей отчаянной нелюдимости основательно подтаял. И я была безгранично счастлива, видя их радостные и облегченные улыбки! Для них я была сейчас прежней – веселой, отрешенной, полной энергии и готовой к самому стремительному движению… По крайней мере создавалась видимость этого. Сама я никак не могла сказать, что осталась прежней. После непродолжительного знакомства, нас пригласили в гостиную, где уже был накрыт праздничный стол. Мы с Настей уселись рядом на диванчике, а мама с папой – напротив нас. Мы немного поговорили на отвлеченные темы и поздравили друг друга с наступившим Новым годом. А затем я, контролируя свои слова и стараясь вести себя как можно естественнее, рассказала родителям, что Настя занимается бизнесом в сфере оздоровительно-профилактических услуг и спорта, и что она сумела очень эффективно помочь мне в моем восстановлении. Кажется прозвучало достаточно убедительно… К тому же эта информация вскоре возымела тот эффект, на который я рассчитывала – у папы с Настей завязался разговор об экономике и бизнесе. Он сам после того как завершил летную карьеру занимался поставками авионики для гражданских самолетов. Бизнес есть бизнес, и у людей, связанных с ним, всегда найдется, о чем поговорить. Настя вела себя свободно и непринужденно, на любой вопрос она готова была ответить наиболее полно и понятно, и сама не стеснялась поддерживать беседу. В общем, вечер был просто чудесным, и я была в восторге… Единственное, что немного терзало меня – мысль о том, что не совсем так я хотела бы представлять родителям своего любимого человека… Что ж, пусть знают ее хотя бы как самую близкую и самую лучшую подругу. Время пролетело незаметно, и когда на часах было уже около десяти, настало время собираться. Провожая нас в прихожей, мама с папой поочередно обняли меня и тепло попрощались с Настей, попросив ее приглядывать за мной по возможности. Настя с улыбкой пообещала им это, и взглянула на меня с мимолетной строгостью так, что я внутренне вздрогнула. – А ты неплохо держалась, – сказала я, когда мы вышли на улицу и направились к машине. – Только вот что это был за взгляд перед самым выходом? Она улыбнулась, приоткрыв водительскую дверь, и ее глаза хитро блеснули: – Этот взгляд надо понимать так – твои родители официально поручили мне заботиться и присматривать за тобой, Ксюшик! И я с радостью исполню это поручение! Кстати, они мне очень понравились. Я была рада познакомиться с ними! – Что-то мне подсказывает, что заботиться и присматривать Анастасия будет по-своему, – ответствовала я с некоторым оттенком иронии. – Лучше бы им никогда не узнать подробностей! – Ох! И что же тебе подсказывает такие перспективы?! – Этот самый твой хищный взгляд! Мы уселись в машину. Как только двери захлопнулись и освещение в салоне погасло, Настя притянула меня к себе поближе и я наконец снова смогла ощутить вкус ее сладких губ. – Взгляд хищный, потому что ты слишком притягательна… – прошептала она, спустя несколько минут. – Никому тебя не отдам, поняла? – Поняла… – тихонько проговорила я в ответ, пряча лицо в ее пушистый воротник. – Люблю тебя… – А я – тебя… Она прижала меня к себе покрепче, но внезапно спохватилась и отстранилась: – Стоянку видно из окна? – Да, с балкона… – Тогда лучше поедем! – сказала Настя и запустила двигатель. – Не стоит надолго задерживаться под окнами… – Да, согласна, – улыбнулась я, пристегивая ремень безопасности. Она вывела машину на дорогу и вскоре мы оказались на Ленинградке. – Ты не против, если мы кое-куда с тобой заедем? – спрашивает вдруг она, сворачивая к развороту в сторону центра. – Нет, конечно же, – сказала я в ответ. – Мы с тобой вместе, это главное. И куда ехать, мне все равно… – Отлично, мой Ангел. Просто у нас с тобой есть незаконченное дело, и я хотела бы предложить тебе торжественно его завершить! – Какое дело, Насть?! – удивилась я. – Скоро узнаешь, – таинственно заявила она, внимательно следя за дорогой. – Интриганка… Мы развернулись, и она повела машину по практически пустому шоссе в сторону центра. Когда мы проехали через туннель-развилку Ленинградского и Волоколамского шоссе, Настя вновь развернулась на ближайшем развороте и через минуту остановилась возле того самого кафе, где мы впервые встретились… – Зайдем? – предложила она. – Погляди, никого почти нет и даже наши с тобой места свободны! Я с нежностью взглянула в ее поблескивающие зеленые глазки: – Нетронутый кофе в тот поздний вечер – это мы с тобой не закончили? – тихо сказала я, и она кивнула в ответ. – Идем? – Да! С радостью! Спустя пару минут мы уже с удобством разместились возле окна, за тем самым памятным столиком. Сделав заказ, мы одновременно поглядели друг на дружку. – Приятно вновь оказаться здесь в твоей компании, – Настя улыбнулась мне. – Но самое главное то, что сейчас ты именно такая, какой я тебя себе представляла! – И какой же ты меня представляла? – с интересом спросила я. – Очаровательной, жизнерадостной, общительной девушкой, – ответила она. – Именно такой, как я могу наблюдать сейчас. Ведь ты и правда ожила с тех пор… – Ожила, благодаря тебе, – сказала я. – Не появись ты тогда в моей жизни... Я не знаю, чем бы все закончилось. Ты моя спасительница… Я в некотором смущении опустила глаза. – Я уже говорила, ты преувеличиваешь степень моего воздействия, – произнесла она. – Но если ты считаешь, что мне удалось чем-то тебе помочь, то я попрошу тебя сделать для меня кое-что в ответ. – Все, что пожелаешь! – сказала я, вновь взглянув ей в глаза. – Чудесно! – Настя таинственно прищурилась. – Помнишь, я сегодня просила тебя не пить спиртного? – Помню… – Так вот, я хочу, чтобы ты прокатила меня так, как ты умеешь, – вдруг произносит она, и по моей спине пробежал неприятный холодок. Я сразу помрачнела и уставилась на свои пальцы, которыми теребила краешек меню: – Прокатить тебя?.. – протянула я медленно. – Да, именно! – Зачем? – я почувствовала какое-то замешательство и даже раздражение. Ее просьба, или скорее требование, свалилось мне как снег на голову. – Мне так хочется, Ксения, – ответствует она, и в ее голосе появилась уже знакомая мне холодная нотка. – Ты раньше всерьез этим занималась, ты любила это, и я хочу, чтобы ты возродила то, что тебе когда-то так нравилось. – Это осталось в прошлом, – ответила я, поежившись, и, мельком взглянув на Настю, уставилась в окно. Того мгновения, за которое я успела поймать ее взгляд, мне было достаточно, чтобы понять – она не отступится, и разговор этот не утихнет сам собой. На столе перед нами появились две чашки кофе, но я даже не посмотрела в их сторону. – Тебе не кажется, что ты оставляешь в прошлом не совсем то, что нужно? – произносит Настя, беря свою чашку обеими руками. Я ничего не ответила, чувствуя, что оказалась в очень дурацком положении. Сейчас она скажет что-нибудь типа «вот она – цена твоему обещанию», и все станет совсем отвратительно. – Прости, – сказала я наконец и повернулась к ней. – Мне не на чем тебя прокатить так, как ты хочешь. Ты знаешь, я потеряла свою машину…

Она пододвинула ко мне складной ключ, что было, в общем-то, вполне ожидаемо.

– Вот.

– Эта машина не годится для гонок, – ответила я, и она нахмурилась.

– Хорошо, – произносит Настя. – Тогда сделаем по-другому. Скажи мне, какая машина тебе необходима, и в ближайшее время она у тебя будет.

Вот теперь мое раздражение перешло всякие границы, и я мгновенно взорвалась.

– Даже думать об этом забудь! – проговорила я с холодной яростью в своем слегка охрипшем голосе, которого даже не узнала.

Настя вздрогнула и замерла, уставившись на меня, а я, испугавшись этой своей вспышки, нервно сглотнула и виновато опустила глаза. По телу вновь пробежал озноб.

Мы помолчали некоторое время, после чего я услышала ее тихий и разочарованный голос:

– Я примерно представляла, что ты можешь ответить на такое предложение. Только не предполагала, что так грубо…

Я подняла глаза, чтобы увидеть ее расстроенный и погрустневший взгляд. Мне было стыдно и горько до слез.

– Прости меня, пожалуйста… – проговорила я почти шепотом. – Не обижайся, очень тебя прошу!

– Да нет, я не в обиде, – она пожала плечами, но безразличность выразить у нее не получилось. – Я лишь пытаюсь понять, почему ты так агрессивна.

Вздохнув, я решительно взглянула на нее:

– Ну хорошо, вот ты мне предлагаешь тебя прокатить. А почему ты уверена, что у меня вообще с собой водительское удостоверение?

– Оно в твоем портмоне, – отвечает Настя к моей величайшей досаде. И когда она успела заметить?

– Анастасия, вы так наблюдательны! – съязвила я, правда без особого энтузиазма.

– Да, карточка у тебя с собой, – сказала она. – А страховка у меня открытая, если тебя интересует формальная сторона вопроса. Но ведь дело не во всех этих документах, не так ли?

– А вы не только наблюдательны, но и проницательны просто фантастически! – продолжила я, но тут же осеклась.

Дерзостью из положения было не выйти. Можно было только обидеть Настю еще сильнее, а этого я не хотела ни при каком раскладе. Уже было достаточно того, что я чуть ли не змеей на нее зашипела.

– Ты боишься снова садиться за руль? – тихо спросила она.

– Нет, нисколько, – я была не в силах посмотреть ей в глаза. – Не в этом дело, просто я действительно оставила все это в прошлом…

– А тебе не кажется, что это неправильно? – произносит Настя с некоторым огорчением. – Ты потеряла машину и вместе с ней возможность заниматься любимым делом? Ну, допустим. Ведь после аварии ты какое-то время не могла ходить. Почему же тогда навсегда не осталась в больничной койке? Прости, конечно, сравнение дурацкое, но все же…

Я скривила губы, понимая, что она как всегда права, но какое-то смутное чувство раздражения все еще терзало меня. Я и сама понимала, что это глупо, но все никак не могла с этим управиться. Что вызвало во мне эту агрессивность и раздражительность? Воспоминания о потере моей беленькой подружки? Воспоминания о том, что это «любимое дело» было раньше так тесно связано с моей личной жизнью? Возможно. Только и правда, сейчас-то какое все это имеет значение?..

– Окей, – сказала я по возможности безразличным тоном и сделала глоток из чашки. – Сколько твоей машине? Судя по внешнему виду не больше двух лет.

– Полтора года, – ответила Настя, и я заметила, что она несколько смягчилась, и напряжение пропало с ее лица.

– Ну, хорошо, – продолжила я. – Ты ведь понимаешь, что это может и хороший, но все же сток?

– Понимаю, – кивает она.

– А то, что я могу покорежить этот сток в условиях экстремальной езды? Ну или как минимум, многое может пойти под замену. Коробка, например. Элементы подвески. Не смущает?

– Нет, – Настя была невозмутима. – Мне даже интересно, выдержит ли эта машина твой стиль езды.

Я с досадой покачала головой и бросила свой последний аргумент:

– Ну а то, что мы можем попросту убиться, ты понимаешь?! Если ты помнишь, я довольно-таки печально окончила свою гоночную карьеру! И после всего этого ты предлагаешь мне покататься?!

– Да, – коротко ответила она, глядя мне прямо в глаза, и почти сразу добавила: – Если нам суждено разбиться, то хотя бы погибнем вместе…

Я бессильно склонила голову. Ну ничем ее не проймешь, ничем не испугаешь! Я лихорадочно раздумывала над тем, как бы поязвительнее ответить, но при этом понимала – она уже добилась того, чего хотела.

– Хорошо, – лаконично сказала я и вновь сделала пару глотков.

– Значит, ты согласна? – Настя оживилась.

– Да. И только ради тебя. Хотя зима – слишком специфическое время для гонок.

– Я понимаю, – ответила она. – Сделай все так, насколько это возможно по обстоятельствам. Я в общем не прошу ничего конкретного… Мне просто было очень важно знать, что ты будешь готова вновь сесть за руль. Я не хочу, чтобы ты хоронила то, что тебе нравится. Так что хотя бы просто отвези нас домой, Ксюша, и будем считать, что свое обещание ты выполнила.

– Ладно…

Несколько минут мы молчали и неторопливо пили свой кофе, поглядывая то друг на друга, то в окно, на слабо оживленную ночную магистраль.

– Ну перестань дуться! – мягко сказала Настя, и ее потеплевшие глаза улыбнулись мне.

– А я и не дуюсь! – ответствовала я, недовольно сжав губы.

– Дуешься, еще как!

– Нет!

– А я говорю – да!

Ее настойчивость и повеселевший взгляд смутили меня, и я едва сдерживала улыбку.

– Ну! Ну же… – она пристально глядела на меня, и я в конце концов не выдержала – поспешно поставила чашку на стол и закрыла лицо ладонями, чтобы она не видела, как я улыбаюсь. Мне уже было просто смешно!

– Вот умничка! – услышала я ее довольный голос. – Ты ведь все можешь!

Мне очень хотелось ее сейчас растерзать! Ну вот просто очень! Но как-нибудь нежно и со сладостным, долгим наслаждением…

– Прекрати! – потребовала я, но прозвучало, наверное, слишком жалобно.

– И не подумаю!

Напряжение как-то само собой сошло на нет, и я потихоньку смогла расслабиться. Хотя час был уже поздний, мы заказали еще кофе и обсуждали приятно проведенный вечер в компании моих родителей.

Когда время приблизилось к полуночи, Настя сказала:

– Наверное, нам пора собираться.

Не то чтобы от этих ее слов мое настроение вновь резко изменилось в не самую лучшую сторону, но все же я немножко приуныла. Конечно, не очень-то хотелось покидать это наше уютное местечко, но дело было не только в этом. Передо мной на столе лежал складной ключ-брелок.

Я, по-видимому, немного зависла, потому что Настя, поглядев на меня, взяла со стола ключ и вложила в мою руку:

– Что-нибудь не так? – спросила она, ища мой взгляд.

Я поднялась и со вздохом ответила:

– Все в порядке. Я готова.

Настя улыбнулась, и мы принялись одеваться.

Выйдя в морозную ночь на слабоосвещенную улицу, мы пересекли тротуар и подошли к поблескивающему серебристым металликом С250. Я замедлила шаги, приглядываясь к автомобилю, будто бы видела его в первый раз. Обойдя машину с левого борта, я, подсвечивая себе мобильником, попыталась оценить хотя бы на глаз степень износа резины и поискала на боковине индекс скорости.

Настя с интересом наблюдала за моими перемещениями, но все же не сдержалась:

– Что, ищешь царапины или вмятины? Не ищи, их нет!

Я демонстративно наградила ее презрительным и высокомерным взглядом и нажала кнопку на брелке. Моргнули «аварийки».

– Лучше садись и не мешай мне! – сказала я, и она, усмехнувшись, взялась за ручку, открыла дверцу и заняла переднее пассажирское кресло.

Свет в салоне плавно погас, когда дверца захлопнулась, но я чувствовала, что Настя наблюдает за мной оттуда. Стараясь не думать об этом, я огляделась вокруг и втянула носом холодный воздух. Мороз вроде бы не сильный – градуса 4, может быть 5. Здешний участок шоссе был хорошо расчищен, но вообще дорога местами явно будет скользкой, может даже с основательным накатом. Резина у Насти без шипов… Отчасти это и лучше, главное чтобы не было сплошного льда. А его быть не должно… Ну что ж, до дома, говоришь, подбросить?... Сейчас.

Я сняла куртку, сложила ее и, приоткрыв заднюю дверцу, уложила поглубже в нишу для ног. Портмоне и телефон отправились в кармашек водительского сиденья. Оглядев заднюю часть салона, я убедилась, что лишних вещей нигде не валяется и ничего незакрепленного вроде бы нету. Покончив с этим, я заняла свое место за рулем.

Прежде всего я заставила Настю убрать телефон в ее маленькую сумочку, а саму сумочку – спрятать под сиденье. Она с некоторым недоумением подчинилась, и тогда я сказала:

– А сейчас послушай меня очень внимательно.

Ее брови приподнялись, но она ничего не сказала и взглядом дала понять, что готова слушать.

– У меня было одно очень важное правило – я никогда не брала с собой никого на время заезда, – сказала я. – Лишний вес и все такое…

Настя нахмурилась, но я не дала ей возможности, что-либо сказать и сразу продолжила:

– Но дело не только в этом. Дело в безопасности. И не только в безопасности пассажира… Так как мы сейчас нарушаем мое основное правило, придется ввести два новых ему взамен. Ты готова их выслушать?

Она кивнула, но было заметно, что она с трудом терпит мой чересчур дерзкий и поучительный тон.

– Хорошо, – сказала я. – Итак, первое правило – ни при каких обстоятельствах не давать мне советов и указаний, что и как делать. Это ясно?

Настя снова кивнула, и я заметила в ее взгляде борьбу нерешительности с недовольством и явным желанием придушить эту обнаглевшую блондинку прямо сейчас. У меня мелькнула даже надежда, что быть может она все же передумает насчет всей этой авантюры с поездкой.

– И второе, – продолжила я. – Совсем ни при каких обстоятельствах не давать мне советов и указаний! Совсем ни при каких!.. Производным от этих правил является вывод – пока я за рулем, ты не вмешиваешься и делаешь только то, что я скажу!

Она сделала глубокий вдох, чуть прикрыв глаза. Я уже знала – так она берет себя в руки. Я с интересом ожидала каких-нибудь слов или действий с ее стороны.

– Я согласна на все твои условия, Ксю, – произнесла она наконец, и, улыбнувшись, добавила: – Сейчас все в твоей власти, и я тоже…

Ее внезапная покладистость на несколько секунд ввела меня в ступор, но в конце концов я пришла в себя и негромко сказала:

– Хорошо… Тогда пристегнись.

Когда щелкнул ее ремень, я повернула ключ в замке зажигания. Машина мягко вздрогнула, засветились приборная панель и центральная консоль. Впереди, перед капотом, вспыхнули лучи голубого света, разогнавшие ночной полумрак. Пока двигатель набирал необходимую температуру, я тщательно подстроила под себя зеркала и сиденье.

Мы молчали. Было такое ощущение, что я прислушиваюсь и изучаю Настину машину, а Настя прислушивается и изучает меня…

Когда двигатель немного прогрелся, я пристегнула свой ремень, положила руки не рулевое колесо и на мгновение прикрыла глаза.

«Ты сможешь… Ничего не ушло, оно навсегда с тобой – то чувство свободы, которое ты так любила! И у тебя все есть, что бы испытать его снова… Есть даже больше – ведь рядом с тобой человек, который любит тебя…»

От этих мыслей, мне как-то сразу стало легче и спокойнее. Гламурная кожаная оплетка руля и жалкие стандартные трехточечные ремни безопасности казались сейчас надежнее всего на свете… Открыв глаза, я повернула голову и взглянула на Настю уже совсем по-другому. Я улыбнулась ей ободряюще:

– Ты готова?

– Готова, – ответила она, утвердительно кивнув.

Я снова улыбнулась. Ну что ж, начнем…

«Аварийки», тормоз, правая рука на рычаг скоростей, в положение «R». Обернувшись назад, я, контролируя пространство для выезда, отпустила тормоза. С250 мягко начал выползать задним ходом с парковки на проезжую часть. В первых двух рядах вообще никого, и я бросаю взгляд в правое зеркало – нормально проходим мимо параллельно стоящей машины. Я нажала на газ…

Маневр получился быстрым и резким – машина мгновенно выкатилась на дорогу и остановилась в крайнем ряду. Я быстро перевела коробку в ручной режим.

– Вот теперь держись! – сказала я, и утопила акселератор до упора.

Двигатель взревел, набирая обороты, и нас вдавило в кресла – машина устремилась вперед.

60… 80… 100… 130… Неплохой набор с учетом пробуксовки на таком полотне!

Я летела вперед, обходя редкие попутные автомобили, и чувствовала, что вот сейчас оживаю по-настоящему. Сердце мое набирало обороты вместе с двигателем машины!

Перестраиваясь с левым «поворотником» через несколько рядов, чтобы нырнуть в туннель, я ощутила, что машина начинает рыскать. Подвеска приняла несколько быстрых, дробных колебаний.

Наледь на дороге! Я чуть сбросила газ, и без резких маневров, плавно направила машину в освещенный желтыми фонарями туннель. Здесь почти сухо. Снова в набор, и через несколько секунд мы уже выскочили с другой стороны.

Я двигалась в левом ряду, который сейчас был совершенно свободен, все наращивая скорость, и следила за поведением машины. Краем глаза я заметила, что Настя пальцами левой руки судорожно вцепилась в сиденье.

Акселератор до упора! 140… 150… Я уже превысила все допустимые лимиты на этой дороге, но обстановка и полотно пока позволяли это.

Впереди появились габаритные огни попутной машины, идущей со скоростью раза в два меньшей, чем наша… Я заранее включила правый сигнал поворота и быстро, но не резко, ушла в соседний ряд. Попутчик мгновенно исчез позади, и я вернулась в свою полосу.

Интересно, на скольких камерах мы уже успели сфотографироваться? Как-то я не подумала, что здесь не установлена такая роскошь, как рамки-оборотки.

Пошел легкий снежок, видимость немного ухудшилась, и я была вынуждена сбросить скорость.

– А вот там, – кивнула на правую сторону проезжей части, – тот самый магазинчик! Помнишь?!

Настя пробормотала что-то невнятное, но переспросить я не успела – впереди снова показались чьи-то огни, и я ушла вправо, еще раз и еще, обходя небольшое скопление автомобилей.

Глаза, руки, ноги и нервы работали как часы! Я ничего не забыла, я просто изголодалась по всему этому! Но, пребывая в порыве восторга, я все же старалась максимально контролировать не только машину, но и себя саму. Может я и не забыла ничего, но жажда скорости после длительного перерыва может сыграть злую шутку и заставить совершить ошибку… И потому сейчас, маневрируя в уплотнившемся потоке машин на проблемном дорожном полотне, в условиях ухудшающейся видимости, я удвоила внимание и контроль над каждым движением тела.

Машины скопились из-за ремонта дороги. Мы быстро миновали проблемный участок и взлетели на последний мост перед выездом на кольцевую. На спуске, чтобы не провоцировать полицейский пост, на котором все и так скорее всего уже отдыхали, я демонстративно притормозила. До 90.

Приблизившись к развязке, я быстро оценила ситуацию и убедилась, что выползающий с подъема грузовик притормозил и пропускает меня. Я сместилась правее. Дорога здесь была расчищена не слишком хорошо, плюс ко всему снег начал падать более интенсивно. И я решила рискнуть…

На петле развязки, уводящей на западную сторону кольцевой, транспорта не наблюдалось и я, входя в поворот, чуть более резко, чем требовалось, повернула руль и вдавила акселератор почти до упора… Этого хватило, чтобы заднеприводный С250 тут же пошел в занос на левый борт!

Я быстро выкрутила руль в противоположное направление и, контролируя обороты двигателя, всеми фибрами своего тела принялась анализировать степень сцепления задних колес с дорогой и держать угол заноса так, чтобы двигаться посередине петли!

Кажется, Настя издала что-то вроде слабого стона, в то время как машина, ревя двигателем, боком скользила по спуску…

Но ликовала я недолго. В конце петли я поняла, что не успеваю стабилизировать машину, и что уступить дорогу кому-нибудь съезжающему на полосу торможения я не смогу…

На долю секунды меня прошибло холодом по всему позвоночнику! Но в следующее же мгновение, я уже взяла себя в руки и бросила взгляд на дорогу, на которой мы через две-три секунды окажемся. Трафик был очень редким, правые ряды свободный и в этот момент никто не съезжал с дороги… Повезло!

Нас вынесло сразу во вторую полосу и здесь, убавив обороты, после непродолжительного «рыскания» я окончательно взяла машину под контроль.

Мы снова стрелой понеслись вперед, маневрируя среди редких ночных автомобилей.

Сейчас, когда дорожная ситуация позволяла мне это, я смогла обратить немного внимания на Настю. За все время она не произнесла ни слова. В желтоватом свете фонарей, проникающим внутрь салона, Настя показалась мне сильно побледневшей и очень напряженной. Заметив, что я поглядываю на нее, она повернула ко мне свое лицо с несколько остекленевшим взглядом.

Я вновь сосредоточилась на дороге и управлении машиной, но при этом легкая улыбка все же тронула мои губы. Настя сама этого добивалась, и она это получила!

– Останови, пожалуйста… – услышала я вдруг ее тихий, робкий голос.

О да!.. Да! О большем, я и мечтать не могла!.. Сама не знаю почему, но сейчас я испытывала диковатое чувство садистского удовольствия… Настя просит, да еще так жалобно!

– Не сейчас, – ответила я, делая вид, что поглощена дорогой. – После съезда на твою трассу.

До развязки на пересечении с М9 оставалось уже не так долго, и вскоре я сместила машину правее, чтобы съехать с кольцевой. Мы выехали на Новорижское шоссе, но останавливаться я пока не спешила. Мне очень хотелось, чтобы Настя повторила свою просьбу. Желательно тем же самым жалобным голосом.

Мы уже успели миновать самую широкую часть дороги и направились дальше, в область. Мачты дорожного освещения стали более редкими, а дорожное полотно оказалось уже частично покрыто свежим слоем снега. Здесь я уже не рисковала, и вела машину очень внимательно и осторожно, хотя быть может и немного быстрее, чем стоило бы.

– Ксю, ну сейчас хотя бы уже можно? – донеслись до меня Настины слова, и в голосе ее была уже чуть ли не мольба. – Мне очень нужно подышать… Пожалуйста…

Ну да, это было уже даже чересчур… Поглядев по зеркалам, я сбросила скорость и сместилась правее, ища какой-нибудь карман или относительно широкую часть обочины.

Через минуту или полторы, я остановила машину и включила «аварийки». Отпустив руль, я откинулась на спинку сиденья, чувствуя, что не слишком сильная, но все же хорошо ощутимая адреналиновая волна еще удерживает меня на своем высоком гребне… Я посмотрела на Настю, которая выглядела какой-то совсем обессиленной. С чего вдруг?..

Она немного опустила стекло, и в салон ворвался холодный ночной воздух, который Настя с жадностью принялась вдыхать. Она расстегнула верхние пуговицы пальто и вытянула из-под воротника шарфик. Пальцы у нее слегка дрожали.

Отчасти я понимала ее состояние. Мне тоже бывает очень страшно ехать с кем-то рядом, на пассажирском сиденье, и понимать, что никак не можешь повлиять на ситуацию… Я слишком увлеклась?