Текст книги "8 дней, 9 ночей (СИ)"

Автор книги: Francis Dark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 68 страниц)

Я сидела за столиком в небольшом ресторане на Чистых прудах, который уютно расположился в подвальчике и был стилизован под чешский пивной трактир. Мне только что принесли кофе, и я, поглядев на телефон, отметила, что уже пошел третий час дня. Капитан Соколов позвонил мне во время перерыва и сказал, что немедленно выезжает, как только закончится заседание в МАКе. Закончилось оно в итоге в половине третьего. Место встречи выбрали случайным образом, и я, так уж получилось, прибыла сюда значительно раньше. Посетителей было не очень много – будний день все-таки, да и обеденные часы уже закончились. Зазвонил колокольчик, и я подняла глаза, отрывая взгляд от экрана планшета. Дверь открылась, и в зал вошел капитан. Как и в прошлый раз, он был в форме, фуражку держал на сгибе локтя. Сделав несколько шагов, он остановился, окинув взглядом помещение… Да, стройный и подтянутый, уверенный в себе и в собственных силах, он выглядел очень эффектно. Летчик, что сказать. Мечта любой девчонки, не лишенной хоть капли романтического настроения. Я усмехнулась этим своим мыслям и даже слегка покраснела, смутившись. Капитан наконец заметил меня и направился в мою сторону. Подойдя к моему столику, чуть склонил голову в знак приветствия и произнес: – Добрый день, Ксения. – Здравствуйте, Алексей, – улыбнулась я в ответ. – Садитесь же, рассказывайте. Он повесил фуражку на ближайшую вешалку, опустился на стул напротив и положил папку с документами на стол. – Ну что рассказать, – он вздохнул и тоже улыбнулся. – Вам зачитать выдержки из отчета или так, неофициально? – Неофициально, – я качнула головой с легким нетерпением. – Что ж, элементы топливного канала разошлись, это вы знаете. Если вкратце, то основное мнение состоит в том, что эти элементы, или один из них, технологически изготовлены неправильно. То есть не вполне совместимы. Как полагают эксперты, соединение было не вполне прочным, имелся небольшой зазор, который расходился под действием вибрации и перегрузок. Что в итоге привело к утечке топлива с последующим полным размыканием соединительных элементов. Когда он замолчал, я нахмурилась и проговорила медленно: – Но как такое возможно?.. Это же.. Это просто система для подачи топлива, никаких сложных узлов и электроники. Как можно изготовить соединители так, чтобы они разомкнулись?.. Капитан пожал плечами: – Скорее всего, это производственный брак. Так считают специалисты. Впрочем пока что лишь по результатам первичной экспертизы. Вместе с некорректно работающими датчиками уровня топлива, этот небольшой дефект стал причиной аварии. Мы помолчали. Официантка тем временем принесла второе меню. – А остальные самолеты? – спросила я. – Их будут проверять на наличие такого же дефекта? – Об этом пока ничего не говорилось, но их должны проверить. Иначе не имело бы смысла приостанавливать полеты. – Ну да, логично… – проговорила я, в рассеянности подвигав чашку на блюдце. – Вам они уже начали предъявлять претензии? – Как ни странно, но нет. Быть может показания бортовых самописцев убедили комиссию в том, что действительно было слишком много ошибочных и противоречивых данных, – капитан немного помолчал и продолжил: – Но в любом случае это полностью не исключает моей вины. Я должен был посадить самолет на любом ближайшем аэродроме, когда начались ошибочные показания о расходе горючего. – Я не пилот, мне трудно судить об этом, – ответила я негромко. – И лично я при любой, даже самой незначительной неисправности вообще отказалась бы подниматься в воздух… Но если вы и совершили ошибку, не запросив срочную посадку немедленно, вы все же сумели выправить положение. Все обошлось, никто всерьез не пострадал. – Отчасти это так, – ответил он, – однако исправлять и предотвращать – это совсем разные вещи. В любом случае, это останется пятном на моей летной карьере и, думаю, вполне заслуженно. Давайте больше не будем конкретно об этом. Свои ошибки нужно не обсуждать, а делать все, чтобы никогда их не повторить, не правда ли? Он говорил вполне искренне. По крайней мере его глаза вроде бы вообще были лишены способности скрыть лукавство. И этот человек сразу заработал себе еще один плюсик лично от меня. – Вы правы, – сказала я, переключаясь с впечатлений на мысли о все еще не обсужденной до конца проблеме: – Так что же эксперты? Когда они смогут дать более полный отчет? – Завтра будет следующее заседание. Должен прийти ответ на запрос к заводу производителя. Так же ожидается результат более точной экспертизы. Кивнув, я сказала: – Вас не затруднит держать меня в курсе расследования? – Нет, разумеется, – ответил он и добавил, выдержав небольшую паузу: – Возможно, это повод встретиться снова. Беседа с вами очень приятна, даже если это обсуждение авиационной аварии. Я мгновенно смутилась и покраснела вероятно намного сильнее, нежели в самом начале этой встречи. Он конечно не сказал ничего такого, но это явное проявление интереса ко мне, чего я собственно и опасалась сильнее всего. Ответить я ничего не успела, да и вряд ли нашла бы какие-то слова. Зазвонил мой телефон и я, торопливо выудив его из сумочки, обнаружила на экране какой-то длинный, международный номер. – Извините, – сказала я капитану и ответила на звонок: – Да, я слушаю… Капитан кивнул и, деликатно отвернувшись, жестом позвал официантку. – Хэлло, Ксения! Шепард, – раздалось в динамике по-английски. – Как ваши дела? – Рада вас слышать, мистер Шепард! – сказала я в ответ, одновременно чувствуя неимоверное облегчение оттого, что неловкая ситуация разрешилась сама собой. – Спасибо, все хорошо! Как вы? Получили мое письмо? – Да, да получил! – сказал он, и его голос на некоторое время потонул в каком-то мощном, нарастающем шуме. – Алло, слышите меня? – Слышу, мистер Шепард! – Письмо получил, – повторил он, когда шум пошел на убыль. – И, признаться, сильно удивился, узнав, что вы летели тем злополучным рейсом. Рад, что вы в порядке. – Спасибо… – проговорила я. – Да уж, веселое приключение. Вы уже в курсе о том, где произошла утечка? – Да. Сегодня утром, после приземления в Берлине, я разговаривал с приятелем из Эн Ти Эс Би. Мне рассказали о результатах первичного исследования. – Ну и что вы сами обо всем это думаете? – поинтересовалась я. – Я не знаю что и думать. Это очень странно! В моей летной практике никогда не происходило ничего подобного. Чтобы утечка привела к полной остановке всех двигателей… Да и вообще я никогда раньше не мог пожаловаться на силовые установки «Дженерал Электрик» или на качество их комплектующих… Его голос снова потонул в гуле двигателей, работающих, похоже, во взлетном режиме. Судя по-всему, Шепард находился на каком-то летном поле. Но последние его слова я хоть и с трудом, но все же расслышала. И что-то меня в них насторожило… – Ксения! Вы слышите? Алло! – снова раздался голос в динамике. – Да, да, я слышу… – поторопилась отозваться я. – Простите, но вы сказали… «Дженерал Электрик»? Я наконец сумела ухватиться за мелькавшую в голове мысль, и мурашки неприятно побежали по спине. Наверное даже мое лицо изменилось, потому что Алексей, сидевший напротив меня, удивленно приподнял брови. – Да, именно это я и сказал! Минуту… Я зайду в помещение… Разговаривать здесь невозможно. Шум… – Ничего не понимаю, – растерянно проговорила я, запуская пальцы в волосы. В висках возникла тяжкая и противная боль. – Вот… Здесь намного тише… Что вы сказали? Окончательно собравшись с мыслями, я ответила: – Но самолет, о котором идет речь, комплектовался двигателями «Роллс-Ройс», а не «Дженерал Электрик»… Возникло минутное молчание, и лишь потом Шепард произнес: – Вы ошибаетесь, Ксения. Первые самолеты, подготовленные для российского «Аэрофлота», я видел в маркировочном цехе лично. А своей памяти я привык доверять. – Мистер Шепард, это невозможно! – воскликнула я. – На аварийном самолете установлены «Роллс-Ройс»! Вы можете в этом убедиться, если рассмотрите любое техническое приложение хотя бы даже к промежуточному отчету комиссии. Он снова помолчал, затем сказал с сомнением: – Вы в этом уверены?.. – Конечно же уверена! Это точно были самолеты для «Аэрофлота»? Капитан Соколов, который не мог не слышать моих слов, напряженно склонился чуть вперед. Он уже понял, что обнаружилось нечто серьезное, однако, как мне показалось, он еще не до конца осознал странность внезапного несоответствия. – Да, совершенно точно… – ответил Шепард и добавил: – Что же получается? На этом самолете заменили двигатели… – На этом или на всей партии… – в задумчивости проговорила я. – Зачем менять двигатели на только что собранном и готовом к маркировке и отправке самолете? – Сложно сказать, – Шепард, похоже, был удивлен не меньше меня. – Даже если бы двигатели были неисправны, их заменили бы точно такими же, но не другой моделью. Конечную комплектацию может изменить по запросу разве что компания-заказчик… – А какой смысл делать это? – спросила я. – Это известно лишь тем, кто принимал такое решение. Я не знаю, чем это может быть обусловлено. Выгодой в обслуживании или чем-то еще… Да это и неважно. Важен сам факт. Он был прав. Перед отправкой самолетов заказчику, была изменена комплектация. А точнее заменены двигатели. На другую модель. И топливопроводная система дала утечку… Несовместимость каких-то узлов? Да нет, это невозможно! Если новые двигатели не подходили к узлам топливной системы самолета, их бы не установили! Или… – Замена двигателей могла стать причиной утечки топлива? – наконец сказала я. – Если есть различия в стандартах соединительных элементов или иных узлов… – Шепард помедлил. – То думаю, что это весьма вероятно. – А эксперты из Агентства не задавались такими вопросами? – У них по-видимому просто не было для этого поводов. Завод – это не авиакомпания. Там могли не указать в журналах техобслуживания, что комплектация была изменена. Ну, к примеру, потому, что самолет мог еще по факту не считаться собранным. – Ну и дела… – пробормотала я, потирая пальцами висок. – Вы представляете, что все это значит, мистер Шепард? – Представляю. Сейчас компании гораздо выгоднее сослаться на конструктивный дефект, нежели на грубейшие нарушения правил сборки. И если технически это окажется осуществимым, то никто никогда и не упомянет о замене двигателей. А наши с вами слова, если их озвучить, останутся только словами. Ситуация сложная, Ксения. – Куда сложнее, чем казалось вначале, – сказала я. – Нужно кое-что проверить… Я свяжусь с вами, когда получу информацию, на которую рассчитываю, хорошо? – Договорились. Держите меня в курсе. – До связи, мистер Шепард. – До свидания! Я положила телефон на стол и уже обеими руками схватилась за голову. Переутомление, недосып и нервное напряжение дали о себе знать. Голова разболелась не на шутку. Я потянулась к сумочке за своим успокоительным, не надеясь, впрочем, что это поможет. – Что-то мне подсказывает, что вы нашли более правдоподобное объяснение, чем производственный дефект, – сказал капитан Соколов. – Вы в порядке? Вид у вас очень утомленный. – Все нормально, – отозвалась я, проглотив пару таблеток и запив их водой. – Вы уже поняли суть проблемы? – Кажется, понял. Как вы думаете, «Аэрофлот» предоставит данные по запросу на изменение комплектации? – Если никто не спросит, то вряд ли, – сказала я. – Им это тоже невыгодно. «Боинг» может просто устранить неполадки, и все об этом забудут. А когда-нибудь… Когда-нибудь такое повторится… – Хм… – капитан задумался. – Ну и как же быть? – Пока не знаю, – ответила я, поднимая на него усталый взгляд. – Смогу сказать завтра. В лучшем случае – сегодня вечером… Похоже с кофе на сегодня пора завязывать. Эффект уже обратный. Может быть выпьем чаю?.. Часам к пяти я приехала к себе домой и сразу же поспешила к компьютеру. Удаленно подключившись к своему рабочему аккаунту в корпоративной сети, я снова открыла банк данных. Но теперь я искала не электронные копии журналов техобслуживания, а кое-что иное. И нашла. Почти сразу. Запрос авиакомпании к производителю о замене силовых установок. Внимательно изучив документ, который был подкреплен факсимильными подписями, я убедилась, что это именно то, что я и надеялась найти. И тогда, открыв электронный почтовый ящик, я написала короткое, но содержательное письмо на имя Брагина Е.С., руководителя 1-го отдела МАК по расследованию происшествий на воздушном транспорте. Прилагать документ я пока не стала, желая сначала узнать, отнесется ли этот специалист серьезно к тем сведениям, которые я намеревалась предоставить комиссии. А затем, наскоро приняв контрастный душ, я привела себя в порядок, оделась и, поглядев на навигаторе степень загруженности дорог, поспешила к своей «Снежинке». К спортивному клубу я подъехала всего лишь минут на двадцать позже обещанного Насте времени. Оставив машину на стоянке, я направилась к ресторанчику, где уже собралась небольшая компания Настиных друзей. Ну и моих, если можно было так выразиться. Пройдя в просторный зал, я почти сразу увидела их за несколькими сдвинутыми столиками в дальнем углу. Когда я пошла в их сторону, кто-то заметил меня, в компании началось оживление и большинство из них вдруг повставало, приветствуя меня аплодисментами! Я растерялась, замедлила шаги и, быстро отыскав взглядом Настю, вопросительно посмотрела на нее, на что она лишь весело усмехнулась. Похоже, она тут уже успела рассказать наше приключение во всех подробностях… К сожалению, среди гостей я заметила и Милену. Но я была слишком измотана, чтобы задумываться о ее присутствии. – Вот она, покорительница небес! – воскликнул Костик. – Говорила, что летать не умеешь, а сама посадила здоровый самолет, – пробасил Макс, шагая мне навстречу и обхватывая меня своими ручищами. От этих объятий я издала слабый стон и мое дыхание на пару мгновений прервалось. – Да не сажала я никаких самолетов! – сказала я, ощупывая ребра и желая убедиться, что они целы. – Я тоже рада тебя видеть, Макс… Я наконец уселась рядом с Настей, и она положила ладонь на мое колено со словами: – Не обращай внимания! Они все равно все исказят! А объяснять чересчур заумными авиационными терминами, подобно тебе, я не в состоянии. – Надеюсь, твой увлекательный рассказ всем понравился, и можно больше об этом не вспоминать? – с надеждой и скромной улыбкой проговорила я, повернувшись к ней. Настя покачала головой, глядя на меня с укоризной: – Кто бы говорил. Ты особенно преуспела в забвении! Не ешь, не спишь по ночам, и неизвестно какие силы все еще держат тебя на ногах! – Какой жестокий сарказм, – пробормотала я. Настя со вздохом обняла меня и прижала к себе. Я понимала ее чувства, ее беспокойство, ее стремление беречь меня… Но я должна была сперва закончить то, что начала. Ее чувства, ее строгая забота не останутся без ответа. Когда все закончится, я сумею быть благодарной за все. Только бы она потерпела еще немного и не слишком злилась на меня за мое упрямство… – А что происходит, в самом деле? – осведомился Артем, обращаясь ко мне. – Просто завал на работе… – уклончиво ответила я. – Самолет потерпел аварию, большая шумиха, расследование… В общем сплошная суета, ничего такого. Артем понимающе кивнул, но Настя шевельнулась и, кажется, поглядела на меня, хотя я этого и не видела, потому что прижалась к ней покрепче. Ее-то разумеется мои слова нисколько не убедили. К счастью, она промолчала. В этот момент в кармане моих джинсов завибрировал телефон. Мягко высвободившись из Настиных объятий, я полезла за ним. Сигналы был о приходе почты. Поспешно открыв почтовое приложение, я прочитала следующее:

«23.09.2011 19.35

Отправитель: Евгений Брагин.

Получатель: Ксения Касаткина.

Тема: Насчет Ваших сведений.

Содержание:

Здравствуйте, Ксения.

Признаться, был сильно удивлен вашим сообщением. Вы понимаете, что это конец Вашей карьеры в «Боинге»? Если несмотря ни на что, Вы все же намерены передать упомянутый документ комиссии, то будет лучше, если Вы подъедете лично. Завтра в десять часов утра начнется очередное заседание с разбором результатов экспертизы. Подъезжайте за полчаса до начала к зданию Комитета. На ресепшене скажете, что я Вас жду. Пропуск для Вас будет готов. Но повторяю еще раз – подумайте как следует. Это действие будет необратимым. С уважением, Брагин Е.С., руководитель 1-го отдела МАК по расследованию происшествий на воздушном транспорте» Перечитав письмо, я спрятала телефон и мрачно задумалась. Примерно такого ответа я и ждала, но звучало это, конечно, слишком угнетающе. Я все прекрасно понимала сама, я знала на что иду. Сегодня предстояло решить, делать ли последний шаг или нет… Что я от этого получу? Чистую совесть и осознание того, что поступила правильно, стараясь предотвратить возможные последующие происшествия? Да, наверное… А кроме этого крах блестящей карьеры со всеми прекрасными перспективами, о которых мечтала еще со школы. Да, это тоже. На закуску… Сердце тяжко заныло, с новой силой дала о себе знать головная боль. Я опустила глаза, пропуская мимо ушей все, о чем говорили вокруг, да и вообще все, что происходило. Стоит ли карьера в престижной компании того, чтобы подвергать риску чьи-то жизни? Для кого-то может и стоит, но не для меня! Пусть меня считают наивной девчонкой, но я не хочу принимать участия ни в чем таком. Даже косвенно. – Все же есть и хорошие новости, – говорил тем временем Артем. – В октябре мы едем на Нюрбургринг! – Ксю! Ты слышишь? – донесся до меня голос Макса. – Уснула что ли? – Что?.. – пробормотала я, сбрасывая оцепенение и рассеянно оглядываясь. – Я что-то пропустила? – Наша команда участвует в

DTM

, – сказал Артем. – В последнем чемпионате сезона. Поедем туда все вместе, на один из этапов на Нюрбургринге. Поддержим наших ребят! Ну и кроме этого будет возможность потренироваться на отличной трассе, протестировать новейшие гоночные автомобили. – Это, наверное, было бы здорово… – сказала я улыбнувшись, и не слишком уверенно поглядела на Настю. Но она кивнула в знак согласия и произнесла: – Конечно! Но я надеюсь, мы сможем добраться туда наземным транспортом? Ребята рассмеялись, а я скорчила недовольную гримаску: – Насть… Ну что ты снова…

Допоздна сидеть в ресторане мы, к счастью, не стали. В одиннадцатом часу мы с Настей припарковали свои машины и зашли наконец в дом. В прихожей я устало опустилась на пуфик и принялась развязывать шнурки кроссовок. Пальцы плохо слушались, то ли от нервов, то ли от переутомления. Лишь спустя некоторое время, я обнаружила, что Настя стоит надо мной и критически наблюдает за тем, как я старалась разуться. Встретившись с ней взглядом, я смущенно стянула с себя кроссовки и встала на ноги. – Что? – спросила я. – Что-нибудь не так? – Не так, – сказала она, взяв меня за руки. – Я больше не могу наблюдать все это, Ксюша. Ложись спать, и поскорее. Ты сама не своя. В глубине души я поняла, что сейчас начнутся серьезные проблемы. Она ведь была не в курсе того, что я намерена была делать дальше. – Настенька… – проговорила я, приблизившись к ней вплотную. – Я должна сейчас принять душ и поехать к себе… Надеюсь, ты не станешь возражать? Я взяла на завтра выходной и мне очень нужно с утра успеть в одно место… Она не дала мне закончить. С самого начала моей речи в ее глазах вспыхнуло холодное пламя негодования. И я внутренне сжалась от осознания того, что сейчас может произойти. – Не стану возражать?! – с иронией воскликнула она. – Да ты в своем уме, Ксю?! Я категорически против этого! Ты едва на ногах стоишь! Я не позволю тебе в таком состоянии сесть за руль! – Ладно, хорошо, – я попыталась ее успокоить. – Я вызову такси! Пойми, просто мне очень… – Я не желаю об этом слышать! – резко сказала она, отпуская мои руки. – Ксения, да что с тобой такое?! Ты на себя не похожа после этой чертовой аварии! Чем ты занимаешься все последние дни? Зачем ты терзаешь себя?! Или ты испытываешь себя на прочность, живя без сна, без еды и покоя? Знай, что такую степень мазохизма я вовсе не намерена поддерживать! Ты вредишь себе, и я не могу этого допустить! Опустив глаза и приложив пальцы к ноющим вискам, я медленно прошла в холл. Действительно, ну и деньки выдались… А сейчас, похоже, наступила кульминация. – Насть, мне правда нужно уехать, – тихо сказала я, не оборачиваясь. – Это важно, пойми. Я должна… Сегодня я встречалась с капитаном нашего рейса… – С капитаном нашего рейса! – язвительно передразнила она и, вновь появившись передо мной, движением руки заставила меня поднять голову. – Что еще за романтические свидания на фоне счастливого спасения от гибели?.. Что еще происходило там, в кабине, во время полета? Успели понравиться друг другу? Вот тут наконец взорвалась и я, не в силах вынести такой несправедливости в свой адрес. – Ты вообще соображаешь, что говоришь?! – раздраженно вскричала я, оттолкнув от себя ее руку и отступив на шаг. Настя замолчала, отвернувшись, и усилием воли старалась подавить свою яростную вспышку. И это вроде бы ей удалось. Она качнула головой и, сбросив туфли, ушла по коридору в сторону гостиной, больше не взглянув в мою сторону. Слезы горького отчаяния выступили на моих глазах, и я поспешила в душевую. Умывшись холодной водой, я немного пришла в себя, но это лишь позволило еще более ясно осознать, насколько все по-дурацки получалось и как далеко это все успело зайти. Немного отдышавшись и уняв бешеное сердце, я собралась с духом и пошла в гостиную. Но Насти там уже не было. И тогда я поднялась наверх. Настя оказалась в спальне. Она уже разделась до нижнего белья, на кровати лежал ее халат, а сама она расправляла его пояс. На мое появление она никак не отреагировала. – Насть… – тихонько позвала я, приближаясь к ней. – Насть прости меня… Она ничего не ответила, даже не повернула головы. – Я обещаю, что завтра все это закончится, и я буду с тобой, – продолжила я. – Снова буду полностью твоей! И буду самой покорной нижней во всем, насколько это вообще возможно!.. Слышишь?.. Я подошла почти вплотную и опустилась перед ней на колени. Тогда Настя выпрямилась, обратив ко мне свое лицо, и лед, сверкнувший в ее глазах, пронзил меня насквозь. – Да какой еще нижней, Ксения?! – воскликнула она с новой волной негодования. – Не говори глупостей! Ты абсолютно бесконтрольна! Если бы я не любила тебя… – она вдруг запнулась, но собралась с силами и все же продолжила: – Если бы не любила… То с такой нижней как ты, я никогда не стала бы поддерживать никаких отношений! Я не знаю почему, но эти ее слова задели меня еще больнее тех, что были сказаны несколько минут назад в холле. Мои глаза вновь предательски наполнились слезами. – Ты это серьезно?.. – почти прошептала я, с трудом преодолевая спазмы, сжимающие горло. – Я… Настолько… Настолько разочаровала тебя?.. Это правда?.. Ледяной и презрительный взгляд ее карих, совсем потемневших и будто бы пустых глаз слегка поколебался. Она быстро отвернулась и отошла к окну, надевая свой халат. А я оперлась одной рукой о край кровати, а другую приложила к груди, в которой тоже уже расползались болезненные спазмы. – Я не желаю больше говорить, – произнесла она после томительной паузы, и в голосе ее все еще звучал металл. – Отправляйся спать! В соседнюю комнату… Уйди с глаз моих!!! – последняя ее фраза прозвучала резко, как удар кнута, так что я даже вздрогнула. Все было бесполезно… Эту ужасную ссору было уже ничем не остановить. И самое ужасное в этой ссоре заключалось в том, что она была первой в наших отношениях. Наверное оставалось только остыть и унять эмоции, а потом, если получится, поговорить обо всем этом спокойно. С трудом поднявшись на ноги, я глухим голосом проговорила: – Спасибо, но я буду спать у себя дома, в своей кровати. Спокойной ночи, – с этими словами я пошла к выходу из спальни. Но Настя в одно мгновение, словно молния, преградила мне путь и схватила меня за плечи. Ее глаза оказались прямо перед моими, и в них снова блеснул холодный, колкий свет. – Ты что, не поняла меня?! – проговорила она с ледяной угрозой в голосе, от которого я совершенно остолбенела и все внутри меня обмерло. – Я сказала – ты никуда не поедешь, маленькая дрянь! Перестань пререкаться и отправляйся спать! Немедленно! Минуту или две наши взгляды, выражавшие совсем разные чувства и эмоции, не отрывались друг от друга. Но собрав остатки своих жалких сил и преодолев на мгновение охвативший меня ужас, я все же сумела произнесли дрогнувшим голосом: – Нет! Тогда она силой заставила меня вернуться к кровати и толкнула на нее… Упав на мягкое покрывало, я тут же приподнялась и увидела, что Настя уже выходит из спальни. Закрыв лицо руками и вытирая безудержные слезы, я все никак не могла поверить, что вся эта жесть происходит на самом деле! Но жесть, как оказалось, на этом вовсе не закончилась. Настя очень быстро вернулась. Сначала я услышала позвякивание металла, а когда она вошла в комнату, в ее руках был мой стальной ошейник и цепь. Я не успела ничего сказать, не успела ничего сделать, да и вряд ли смогла бы! Минутная борьба, если так можно было назвать мое жалкое сопротивление, слезы, и прочные металлические обручи сомкнулись на моей шее. Щелкнул замочек, затем еще один, прикрепивший цепь к кольцу ошейника. – Настя, прошу тебя! – умоляла я ее. – Сейчас не время… Совсем… Правда! Ну пойми же ты… – Вставай! – Настя… – Вставай!!! – она, не обращая на мои стоны никакого внимания, схватила меня за руку и заставила подняться. Вынужденная подчиниться, я с отчаянием пошла за ней, все еще хватаясь за последнюю надежду, что она прекратит все это. Но она не прекратила. Настя привела меня в тускло освещенную «розовую» спальню. Толкнув меня к кровати, она быстро прикрепила конец цепи к ее металлической спинке. Защелкнулся последний замок, сделав меня беспомощной пленницей… – Прошу тебя! – из последних сил взмолилась я, пытаясь ухватить Настю за руку, потому что она тут же направилась к выходу. – Настя, пожалуйста!!! Отпусти меня!!! Она остановилась уже у самой двери и оглянулась. – Если ты не замолкнешь, я тебя свяжу и заткну рот, поняла? – голос ее прозвучал уже спокойно, почти в привычном тоне. Но от этого ужасная безнадежность только усилила мое отчаяние. – Настя, не оставляй меня здесь! – я сделала лишь два небольших шага от кровати, но цепь уже натянулась и ошейник сдавил мою шею. – Ты не можешь так поступить… – Могу, – сказала она и устало вздохнула. – Ты сама меня вынудила. Спокойной ночи, Ксения! – Настя, Нет!!! – закричала я уже в панической истерике. – Отпусти же!.. Мы… Мы должны остановиться!!! Слышишь ты это или нет?! Мне пришлось произнести эту чертову фразу! Пришлось!!! Освободи меня, Настя!.. Я больше не хочу играть в эти игры!!! Несколько мгновений она молча смотрела в мои глаза, а затем сказала коротко: – Игры? Ты о чем? – и вышла, захлопнув за собой дверь. Упав на колени, я разрыдалась, понимая, что все оказалось намного хуже, чем даже можно было предположить. Терпение Насти закончилось! Она холодна и жестока, будто совсем бесчувственна!..

Нет, этого не может быть… Она просто разозлилась, она не знала, что делать! Я же видела, как изменились на мгновение ее глаза в спальне, как она поспешила это скрыть! Но почему она все равно не смогла остановиться? Почему?!

– Я не верю, что все это происходит… Не верю… – еле слышно простонала я. – Это ведь сон! Я скоро проснусь, и ничего этого не будет! Но сна не было ни в одном глазу. Все эти эмоции по своей силе вообще исключали любую возможность уснуть и успокоиться, несмотря на то, что за последние трое суток я спала в общей сложности не больше восьми часов. После продолжительных горьких рыданий, я в конце концов начала немножко успокаиваться и еще раз оценила свое положение. Очень глупо все получилось. Очень! Я уже успела не раз пожалеть о том, что развила всю эту бурную деятельность, которая привела меня не просто к краху какой-то там дурацкой карьеры, а к возможному краху отношений, которые были для меня неизмеримо дороже! Снова сомнения овладели мной, и я окончательно запуталась… Мне очень хотелось позвать Настю! Позвать ее, сказать, что все это не имеет значения, что важно лишь только то, что между нами! Но я не сумела заставить себя сделать это. А потом я начала на нее злиться. Даже не за то, что она в своем эмоциональном порыве препятствовала решению той задачи, которую я себе поставила. Нет, это уже отошло куда-то на второй план. Я злилась, потому что она преступила установленные ей же самой правила. И сделала это очень жестоко и безжалостно! Потом новая волна сомнений захватила меня, и я подумала о том, сколько раз я поступала так сама, поддаваясь диким и неудержимым эмоциям. И к чему это приводило или могло привести. Да, скорее всего она права – я бесконтрольна. И имею ли я право злиться на нее, всегда обычно уравновешенную и один единственный раз вспыхнувшую яростным пламенем негодования, которое погасить не удалось? В то время как я сама, временами оказываясь во власти эмоций, творю бог знает что… Время шло. Как бы мне хотелось уснуть хоть ненадолго! Хоть на пару часов, чтобы немного улеглась боль в висках, и перестали роиться в голове тысячи уже почти бессвязных мыслей! Не знаю сколько было времени, но за окном уже сгустилась глубокая ночь, когда мне вдруг показалось, что я слышу шаги, приближающиеся к двери, по ту ее сторону. Даже не шаги, а присутствие. Я замерла, затаила дыхание и напрягла слух, но ничего определенного уловить не смогла. Никаких звуков не доносилось, стояла полнейшая тишина. Но я знала, что Настя там! Я это чувствовала… Несколько раз я пыталась заставить себя сказать хоть что-нибудь, хотя бы просто позвать ее по имени. Но не смогла. И она тоже ничего не сделала. А потом я снова вдруг ощутила, что осталась совсем одна. Видимо под утро я все же провалилась к какое-то забытье, которое с трудом можно было назвать сном. Я совсем потеряла ощущение времени, меня посещали какие-то полусны и будто даже галлюцинации, но, приходя изредка в себя, я ничего из этого не могла вспомнить. Эта очередная бессонная ночь была наверное самой тяжелой из всех, какие мне когда-либо приходилось переживать.

Я пришла в себя, когда за окном уже было совсем светло. Разлепив веки, я повернулась на шум открывшейся двери. На пороге стояла Настя. Приподнявшись на локте, я протерла глаза, желая убедиться, что не сплю, затем села на кровати, прикоснувшись пальцами к ошейнику. Тяжелая цепь оттягивала его вниз, и мне было немного больно. Настя шагнула в комнату. Она была босиком, в одном лишь нижнем белье, и вид у нее был грустный, лицо осунувшееся, глаза какие-то совсем потухшие. Похоже, что и она провела бессонную ночь. – Доброе утро, – негромко произнесла она и посмотрела в мои глаза. – Как ты?.. Успокоилась немного? От моего внимания не ускользнуло, как она слегка поморщилась. Будто собиралась сказать что-то совсем другое, а в итоге задала этот нелепый вопрос. Где-то внутри меня заклокотал маленький вулканчик злости и негодования. Заклокотал и мгновенно потух. Я пару раз кивнула и опустила глаза, сомневаясь, стоит ли что-нибудь говорить. Тогда она приблизилась ко мне, взяла мои руки в свои, и я почувствовала, как холодны были ее пальцы. А затем Настя вынула из-за чашечки лифчика ключ и открыла замок ошейника. Сняв его с меня, она бросила его на кровать. – Будет неплохо, если ты сваришь нам кофе, – сказала она тем же тихим, словно подавленным голосом. – Я приму душ и присоединюсь к тебе, хорошо? Она немного отступила назад, видимо желая поймать мой взгляд, но я не смотрела на нее. Я не знала, что сейчас можно было сделать, чтобы выйти из того положения, в котором мы с ней оказались. И потому я лишь еще раз кивнула утвердительно. Ничего больше не сказав, Настя медленно вышла из комнаты, и еще через некоторое время я услышала, как она вошла в ванную и закрыла за собой дверь. Тогда я встала на ноги и убедилась, что мне хватит сил идти. В голове включилось некое подобие автопилота. Я вышла в коридор, прошла к лестнице и спустилась в холл. Поспешно, насколько это было возможно, я обулась и в прихожей на полочке отыскала ключи от машины. Помедлив несколько секунд и с некоторой опаской оглянувшись через плечо, я взяла их и крепко сжала в руке. А потом вынула из кармана висевшей на вешалке куртки свой телефон, открыла входную дверь и вышла на улицу. Быстрым шагом я прошла по дорожке, пересекая сад, и приблизилась к своей верной «Снежинке». Спустя еще несколько мгновений, я уже сидела в кресле, пристегивая ремни безопасности, а двигатель мерно гудел под капотом. Часы показывали половину восьмого. По нажатию кнопки брелка, металлические ворота поползли в сторону, открывая передо мной выезд на улицу, и я, включив передачу, взялась обеими руками за руль. Глаза болели. От слез и от бессонницы, но все же я могла держать их открытыми и видеть то, что происходило впереди. И потому я решительно, не желая больше медлить, вывела машину на дорогу. Как только длинная улица полностью открылась моему взору, я до упора нажала на педаль акселератора, и «Снежинка» с ревом рванулась вперед… Спустя четверть часа, я уже выехала на трассу и полетела со всей возможной скоростью, которую только позволял развивать поток автомобилей. Еще на выезде из поселка, я перевела телефон в беззвучный режим и бросила куда-то на заднее сиденье. Однако гудения виброзвонка оттуда не доносилось. Или я просто этого не слышала. К своей досаде уже на въезде в Москву, я попала в затор и потеряла еще полчаса драгоценного времени. Ну а когда я подъехала к дому и выключила двигатель, было уже почти девять часов утра. Понимая, что опаздываю уже не только к назначенному времени, но даже к началу заседания, я сумела убедить себя в том, что слишком спешить уже вовсе не стоит. Электронная копия документа у меня на компьютере, и я в любом случае передам ее в комитет. Пусть даже и после заседания комиссии, или вообще на следующий день. Это уже не имело большого значения. Уже более спокойная и несколько пришедшая в себя, я поднялась в квартиру, разделась и первым делом отправилась в душ, который был мне просто необходим. Прохладная вода освежила мое уставшее тело и измученные нервы, отогнала невыносимую сонливость, и я снова почувствовала, что живу. По крайней мере на некоторое время мне должно хватить энергии. Завернувшись в полотенце, я прошла на кухню, поставила кофе на огонь и отправилась в гостиную, где стоял мой ноутбук. Включив его, я отыскала в столе пустую флешку, подключила к ноутбуку принтер и снова отправилась на кухню. К компьютеру я вернулась уже с чашкой дымящегося кофе. Усевшись в кресло и прихлебывая обжигающий напиток, я скопировала нужный мне документ на карту памяти и на всякий случай отправила его же на печать, чтобы захватить с собой и бумажную копию. Сложив все это в папку, я поднялась и прошла в спальню к своему гардеробу. С сожалением обнаружив, что все деловые костюмы остались у Насти, я отыскала не слишком короткое и не слишком вызывающее черное платье. Сойдет и так. Какая уже разница? Может наоборот нужно одеться максимально дерзко на свой последний выход для смертельного номера? Но я оставила эти мысли и продолжила собираться. Надевая белье и колготки, я все искала глазами свой телефон и вдруг поняла, что оставила его в машине. Впрочем, он мне сейчас не особенно нужен, заберу по пути. Лишь хотелось узнать, не звонила ли Настя… Когда я приводила себя в порядок перед зеркалом, мне в глаза вдруг бросилась тонкая красноватая полоска на шее сбоку. Черт возьми! Не стоило так отчаянно биться в своем стальном ошейнике! След остался. Но это было решаемо – нужно было лишь подобрать к платью какой-нибудь легкий шелковый шарфик. Покончив с макияжем и волосами, убедившись, что выгляжу я вполне прилично, я собрала нужные мне вещи, которых было в общем-то совсем немного, и прошла в прихожую. Там я торопливо обула невысокие замшевые ботильоны, захватила легкий сиреневый шарф и свою сумочку, накинула на плечи плащ и вышла из квартиры. На часах уже было десять минут одиннадцатого. Спустившись вниз, я забрала из машины свой телефон и обнаружила, что никаких звонков не поступало. Не знаю, обрадовало меня это или огорчило, но что-то все же тяжко и беспокойно зашевелилось в сердце. Со смешанными чувствами, я направилась к остановке, чтобы на автобусе добраться до метро. Так будет все-таки быстрее. Да и к тому же я чувствовала, что в моей степени переутомления не нужно садиться за руль. То, что я поехала домой самостоятельно в таком состоянии было весьма опасной авантюрой. Впрочем, главную авантюру сегодняшнего дня мне еще только предстояло совершить! В автобусе и в поезде я надеялась, немного подремать. Нельзя больше без отдыха! Когда со всем этим будет покончено, я приеду домой и просплю до самого вечера… Нет! Лучше сразу до следующего утра! Целые сутки сна – какое величайшее блаженство… Спустя около сорока минут, я уже входила в здание Межгосударственного авиационного комитета.