Текст книги "8 дней, 9 ночей (СИ)"

Автор книги: Francis Dark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 68 страниц)

Но, к сожалению, мой сон оказался недолгим. Через какое-то время я вдруг проснулась от странного внутреннего беспокойства. Усевшись на кровати и оглядывая погруженную во мрак спальню, я никак не могла осознать, что же меня встревожило. Приснилось что-то? Да нет, вроде мне не снилось ничего, или я не могла ничего припомнить.

Почувствовав, что уснуть сейчас не смогу, я потянулась за мобильником, чтобы узнать, который час. Оказалось, что только лишь половина пятого. Я поднялась с постели и вытянулась, встав на цыпочки и подняв вверх руки. Затем я некоторое время глядела на крепко спящего Вадика и, осторожно укутав его одеялом, прошла на кухню. Почему-то я решила, что коктейль мне сейчас не помешал бы, а наоборот, помог бы успокоить все еще бушующие где-то внутри эмоции. «Мохито» приготовить было проще всего, из того, что оказалось под рукой. Разве что рома добавила слишком много. Хотя, может оно и лучше…

Выходя на балкон, я запаслась одеялом. Не то, чтобы там было очень холодно. Просто стоять на открытом балконе обнаженной как-то не очень хотелось.

Вдыхая влажный ночной воздух, я ощутила, как во мне поднимается волна печальных мыслей… Так бывает, когда все хорошо и даже просто прекрасно, вдруг задумываешься о том, что это ненадолго, что снова наступят будни… В прямом и переносном смысле.

Почему все так? Почему нельзя хотя бы часть каждого буднего дня превращать в маленький милый праздник? Со стороны такая стремительная, яркая, насыщенная жизнь, полная движения, скорости, адреналина, своеобразной романтики и жажды приключений кажется сказочной и желанной… Но это для тех, кто не жил вот так, не ждал долгими одинокими ночами каждой встречи, каждого мгновения, которое можно провести рядом, каждой несчастной, самой жалкой эсмэски!

Он, наверное, легче все это переносит. По крайней мере, характер у него совсем иной. Он поглощен этим полулегальным видом автоспорта, даже способен опасно выходить за рамки, что я всегда считала излишней крайностью. Он занимается своим бизнесом, и это тоже занимает много его времени. Вероятно, ему некогда концентрироваться на переживаниях, подобных моим… Он живет, как мне кажется, максимально полной жизнью, словно в гонке, не останавливаясь ни на секунду! Он быстрее, он всегда быстрее. Во всем.

Я с трудом успеваю за ним. Я люблю скорость, чувство стремительного движения, дорогу, уходящую к горизонту. Все это укладывается в мою картину жизни, наполняя ее яркими красками и ощущением того, что ты действительно живешь. В детстве мама часто разъясняла мне суть различных направлений философии, занималась со мной, расширяя мой кругозор и, еще в школьные годы, строго следила за тем, чтобы я добросовестно прочитывала свою норму по классической литературе. Я, в принципе, никогда и не протестовала особо. Мама умела заинтересовать, а слушать ее рассуждения, улавливая ход мыслей и осознавая значение выводов, всегда было очень интересно.

Я иногда думала о знаменитом философском высказывании Рене Декарта – «Ego cogito, ergo sum», так, кажется, это звучит. Философ из меня так себе, но я предпочитаю перефразирование этой мысли – «Я двигаюсь, следовательно, я живу», и держусь за него всю свою сознательную жизнь. Машина, дорога и скорость – это один из вариантов воплощения этого принципа, дарящий какое-то вдохновение и стремление двигаться дальше.

Но все же я не способна воспринимать события непрерывным, бурным потоком. Не могу двигаться с бешеной скорость постоянно. Иногда просто необходимы моменты замедления и покоя, когда возможно размеренное течение мысли и приобретения новых запасов энергии для дальнейшего движения…

И в этом мы с Вадимом сильно различаемся. По сути, у нас совсем разные жизни и, по-видимому, мировоззрение различается не меньше, чем характеры. Я готова идти за ним куда угодно и повиноваться его желаниям. Он имеет на меня очень сильное влияние, ведет за собой уверенно и твердо. Благодарная за то, что он сделал мою жизнь наполненной смыслом и бурным движением, я готова для него на все…

Меня печалит лишь то, что у нас почти не остается времени для спокойного и умиротворенного наслаждения друг другом. Он не возит меня к себе домой, до сих пор не знакомит со своими родителями, да и сам не знаком с моими. Если нет возможности остаться у меня, мы на выходные едем в гостиницу или уединяемся там, где получится по обстоятельствам. На мои робкие и редкие протесты против этого, он говорит, что возможно просто еще не настало время… Может и не настало. Может я и слишком тороплю события. Ведь по большому счету мы еще не так уж долго вместе.

Время – загадочная штука. Иногда желаешь растянуть его до бесконечности, а иногда молишься, чтобы оно ускорило свой бег… Я надеюсь, что новая квартира, посредством которой мои милые родители тонко намекают мне о необходимости готовить семейное гнездышко, скоро уже будет, наконец, полностью отделана. Возможно, тогда нам станет проще.

Сделав еще глоток освежающего коктейля, я закрыла глаза. Но дверь за моей спиной вдруг отворяется, и я от неожиданности испуганно оборачиваюсь. Вадим, тоже завернутый в одеяло, присоединился ко мне.

– Что ты тут делаешь? – спрашивает он удивленно и протирает глаза.

– Не спится что-то… – отвечаю я с вымученной улыбкой. – Переизбыток впечатлений, наверное…

Вадим кивает, приобнимая меня за талию.

– Да, – с кривой усмешкой произнес он, – развязка получилась эффектная.

Мы молчали некоторое время. Я спешно гнала от себя все грустные мысли. Все-таки я эгоистка! Я ревную его к тысячам лошадиных сил, составляющих парк его спортивных автомобилей, к его делам и иногда к частенько жадно пялящимся на него девушкам.

– Хочешь? – я протягиваю ему бокал.

Он склонился и сделал несколько глотков через трубочку.

– Вкусно. Сама приготовила?

– Нет, – смеюсь я, покачивая головой, – с доставкой заказала!

Вадим усмехнулся и, облокотившись о бортик, посмотрел вниз.

– А мы можем… – несмело начала я, – можем завтрашний день провести как-нибудь поспокойнее?.. Сегодняшняя гонка, знаешь, как-то высосала все силы…

Он повернулся ко мне, и я взглянула на него с надеждой и скромной улыбкой.

– Может сходим куда-нибудь… – добавила я.

Прищурившись и глядя в сторону, Вадим потеребил пальцами подбородок.

– Хорошо, – проговорил он через минуту размышлений. – Давай так: с утра я быстро улажу дела в клубе, и до обеда вернусь сюда, к тебе. Пойдем, куда захочешь.

– Даже в оперу? – иронично спросила я с улыбкой.

У него поднимаются брови, и он смотрит на меня с недоумением.

– Ладно, ладно, я пошутила! – я поцеловала его в щеку, придвигаясь поближе. – Найду уютный ресторанчик!

– Отлично, Ксю, договорились. А теперь пойдем спать? Прохладно…

– Пошли!..

…Конечно, выходные пролетели слишком быстро! Как всегда жажда осталась неутоленной до конца. Наступили будни, я была вынуждена погрузиться в работу, которой было немало.

Всю неделю мы с Ленкой, Женькой и Мишкой готовили презентацию нашего общего проекта. В пятницу в университете должна будет состояться большая встреча с представителями ведущих мировых компаний по авиационному строительству. На этом мероприятии мы, как и многие другие студенты, собирались выступить с докладом по своей работе. Куратор нашего проекта заявил, что это будет своеобразная предзащита для нас четверых, хотя и представить проект к итоговой защите мы должны лишь следующим летом.

Наша группа всегда работала скоординировано, и за неделю мы вместе создали максимально наполненное представление с перспективами развития проекта.

Единственное, о чем мы долго спорили, так это о том, кому предстоит выступать первым и представлять общую картину нашей работы. Ребята принялись ссылаться на то, что девушкам будет проще завоевать внимание аудитории, а Ленка объявила, что комплексует и своей неуверенностью испортит все дело. Конечно! Ведь все отчеты по проекту для куратора и научно-преподавательского состава, консультирующих нас и направляющих наши действия, всегда готовила и представляла я. Как будто сговорившись, они и на этот раз спихнули на меня подобного вида работу, утверждая, что я смогу найти общий язык с любыми участниками встречи, что вообще я из них лучший аналитик и способна в ходе разговора с потенциально заинтересованными лицами определить более конкретные детали усовершенствования всего проекта. Собственно наш спор затянулся потому, что я долго и упорно сопротивлялась.

Вот наступила пятница, и я, одетая в строгий деловой костюм и белую блузку, с аккуратной и скромной прической, без вызывающего макияжа вышла к трибуне для выступлений, установленной в огромной, подобной амфитеатру, аудитории. Председатель наблюдательной комиссии только что объявил мой выход. На трибуне передо мной был установлен ноутбук и ожидал микрофон.

Стараясь унять волнение, я смотрела на заполненную аудиторию. С первого ряда мне подмигивает Мишка. Ленка и Женя уткнулись в свои планшеты и о чем-то перешептывались. Позади меня на огромное белое полотно, занимающее часть стены, уже транслировался заголовочный слайд нашей презентации.

На мое выступление по плану отведено пятнадцать минут, плюс ответы на вопросы. Я взяла микрофон в руки, коротко представилась и начала доклад.

Обрисовав общую идею, я, не забывая поглядывать на часы, приступила к представлению деталей проекта и способов реализации. Бросая короткие взгляды на аудиторию, я отмечала, что слушали меня с интересом. Это добавило воодушевления, и я почувствовала себя более свободно. Раньше мне не приходилось выступать перед таким количеством людей, и я сильно волновалась, что могу сделать что-нибудь не так.

Наконец прозвучала моя заключительная фраза: «У меня все! Если есть вопросы, пожалуйста, задавайте». Раздаются аплодисменты и несколько человек сразу изъявляют желание задать свои вопросы. Я поочередно отдавала свое внимание каждому из них и отвечала настолько развернуто, насколько это было возможно, стараясь при этом тактично обходить самые неудобные части проекта – экономическую и политическую. Они у нас пока были проработаны хуже всего.

Когда, к своему величайшему облегчению, я вернулась на свое место и, утомленная, упала в кресло, ребята поздравили меня с удачно, по их мнению, прошедшим выступлением. Ленка, перегнувшись через Мишку, шепчет:

– Молодец, Касаточка! Ты их поразила!..

Я усмехнулась и ненадолго прикрыла глаза, уставшие от яркого освещения.

Встреча закончилась часа через полтора. Все встали со своих мест, но далеко не все спешили расходиться. Похоже, настало время приватных бесед. Но, так как сегодня долгожданная пятница, и этот день всегда для меня значил очень много, я только и думала о том, как бы побыстрее отсюда свалить.

Когда я упаковывала свой планшет и документы в сумку, ко мне подошел темноволосый, хорошо одетый мужчина лет тридцати или тридцати пяти, точнее было не понять.

– Здравствуйте, Ксения, – обращается он ко мне, и я отмечаю в его голосе едва заметный акцент. – Авиакосмическая корпорация «Боинг». Меня зовут Дэвид. Дэвид Харгрив.

Он протягивает мне визитку. Я, несколько смущенная, приняла из его рук карточку.

– Здравствуйте… Эмм… Мистер Харгрив, – отвечаю я.

– Дэвид. Просто Дэвид!

– Хорошо… Дэвид…

– Мне очень понравилось ваше выступление, – не очень быстро, но правильно и ровно проговаривает он. – Очень интересная тема. Вы смотрите в будущее. Слушая вас, будто попадаешь на несколько десятилетий вперед! Вы выбрали непростое, но очень перспективное направление в своей работе.

– Благодарю за такую оценку, мистер… Эээ… Простите, Дэвид, – сказала я с улыбкой. – Но я работаю не одна. У нас команда и общее дело. В одиночку такой проект не стоит даже начинать.

– Ну, разумеется! – смеется он. – Я уверен, что вы готовитесь стать превосходными специалистами.

– Вы хорошо говорите по-русски, Дэвид, – замечаю я.

– О, я уже третий год подряд контролирую работу российского представительства корпорации. Вообще я родом из Сиэтла. Там же и находится наша штаб-квартира…

Я вежливо и внимательно слушала его. Сиэтл, штат Вашингтон, крупнейшая авиационная корпорация в мире… Круто, что сказать. Только от меня-то сейчас что хотят?

– У меня есть для вас предложение, Ксения, – продолжал он.

– Вот как?... Что же это за предложение?

– Вы не хотели бы работать в нашей компании?

Я удивленно приподнимаю бровь.

– Дэвид, – произношу я с улыбкой, – я еще даже не дипломированный специалист! Я не думаю, что готова к карьере в такой серьезной компании.

– Но меньше чем через год вы станете таким специалистом, который как раз очень интересен самым серьезным работодателям, – отвечает он. – Для вас откроются очень широкие возможности. Если возникнет желание, вы можете продолжить вашу научную работу и за пределами России.

Я молчала, несколько сбитая с толку. Кроме того, не требовалось быть хорошим аналитиком, чтобы понимать – у него наверняка ко мне не только профессиональный интерес! Мне так и хотелось съязвить расстановкой всех точек над «i», в том смысле, что ни в каком Сиэтле я работать как-то не планирую и упаси вас Бог, мистер Харгрив, попытаться предложить мне должность через постель!

Однако, я как всегда, оказалась чрезмерно впечатлительной. Этот американец вел себя вполне тактично и вежливо, какого-либо подтекста в его словах я не обнаружила, да и во взгляде не было нездорового блеска.

Я мысленно корю себя за предвзятость.

– Я не собираюсь вас торопить, Ксения, – говорит он, видя мое смущение. – У вас еще… Как это у вас говорится… Времени вагон. Точно!.. Подумайте, у вас есть мои контакты. Если вас не устроит перспектива работы за границей, я думаю, мы в любом случае найдем приемлемый для вас вариант!

– Благодарю вас, мистер Харгрив… Ой! Простите, Дэвид, – отвечаю я и прячу визитку в сумку.

– Приятно было с вами познакомиться, Ксения, – он протянул мне руку. – Желаю вам успехов и надеюсь на дальнейшее сотрудничество.

– И мне приятно, Дэвид… Всего хорошего.

Я облегченно выдохнула, когда он ушел. Ну, слава богу, хоть не «…надеюсь на новую встречу»! Это было бы уже слишком явно. Я поспешила покинуть аудиторию, опасаясь, как бы не возник внезапно какой-нибудь мсье из Тулузы, представляющий «Эйрбас». Может это и не слишком разумно с моей стороны в плане построения карьеры, но я смотрю в техническое будущее организации безопасности полетов внимательнее, чем в свое собственное. Работа найдется в любом случае. Сейчас я живу сегодняшним днем. Сегодня пятница, и я снова поеду в наш автомобильный клуб, а потом… В общем, вот такая я блондинка! Крашеная! И с искусственным интеллектом.

Переключившись на более приятные мысли, я как-то незаметно доехала до дома по традиционным пятничным пробкам.

Вечером я ужинала с родителями перед их очередным отъездом на дачу и рассказывала о том, как сегодня все прошло. А потом, проводив их в дорогу, я принялась за свой вечерний туалет.

Сегодня никаких особых развеселых вечеринок в клубе не намечалось, и незачем было одеваться ярко и вызывающе. Я выбрала белую приталенную блузочку с короткими рукавами и джинсы, не слишком в обтяжку, так как было еще довольно жарко. Завязав шнурки на кроссовках и захватив курточку на случай дождя, я в приподнятом настроении спустилась к машине и сразу запустила двигатель, так как гонять сейчас не собиралась. Все можно будет тщательно проверить уже в клубе, если мы решим сегодня покататься.

Выезжая на уже почти освободившееся шоссе, я вдруг услышала входящий звонок в наушнике гарнитуры. Приложив палец к кнопке, я немедленно ответила:

– Алло!

– Привет, Ксю, – раздается в динамике голос Вадика. – Как твои дела?

– Приветик! – радостно воскликнула я. – Все отлично, доклад прошел на ура! Я уже еду! А ты как?

– Да нормально… – голос у него был какой-то странный, как будто даже раздраженный. – Слушай, Ксюш, сегодня я буду очень занят. Приехать не смогу. Прости.

У меня перехватило дыхание. Я перестраиваюсь правее, чтобы ехать помедленнее. От огорчения я немного даже растерялась.

– Алло! Ты здесь, Ксю?

– Да-да, я здесь!.. Извини, пожалуйста. Не приедешь?.. Что-нибудь случилось?

– Нет, все нормально. Просто дел по горло. Запчасти застряли на таможне… Короче, суета дурацкая! Ты прости, что так получилось…

– Ничего, милый, конечно, я понимаю… – говорю я, хотя расстроена почти до слез.

– Поезжай в клуб, потуси с народом, – продолжал он. – Там сегодня спокойно, нормально посидите. Может прокатитесь, если надумаете.

– Ну… Может так и сделаю, – пробормотала я в ответ, хотя ехать к клубу уже практически передумала.

– Я завтра буду в клубе с утра. Приезжай, как выспишься, и будем делать, что захочешь!

– Хорошо… Хорошо, Вадик, до завтра тогда!

– До завтра! Целую, Ксюш…

Он отключается, а я подыскиваю место для парковки и останавливаю машину.

Вот и рухнули все планы на вечер и ночь! Такое изредка случалось, но сегодня почему-то стало совсем грустно. Наверное, на контрасте с удачно прошедшим днем.

Я несколько минут сидела в машине, стараясь убедить себя, что нельзя быть такой собственницей, и что существуют не только мои планы… Но я уже так успела соскучиться!.. Приходилось смириться с суровой реальностью.

Посидев еще немного, я, изо всех сил давя в себе грусть, решила, что прокачусь немного перед сном. Никаких гонок! Я просто проедусь спокойно, в свое удовольствие. Дорога всегда заставляет сконцентрироваться, и я надеялась, что это поможет мне немного отвлечься. К тому же у меня уже давно выработалась привычка в пятницу ложиться очень поздно, чуть ли не под утро, и потому сейчас мне просто бесполезно было отправляться спать.

Да и одной засыпать в пустой квартире… О, я ненавижу это и боюсь быть одна! Не знаю, откуда у меня эта фобия. Просто чувствую себя при этом очень неуютно, и на душе появляется тоска, что хоть волком вой.

Можно было бы скоротать время в интернете, поболтать с друзьями. Может быть написать Насте и попытаться поговорить с ней о чем-нибудь занятном, что иногда получалось очень даже весело. Но был уже поздний вечер перед выходными, все наверняка заняты своими делами или отдыхают.

Я вновь выехала на дорогу и на ближайшем развороте повернула в сторону центра, чтобы покататься по ночному городу в гордом одиночестве.

Автомобильная прогулка по ночной столице очень привлекательна, когда на улицах мало машин, и город живет совсем по другому ритму, нежели днем. Москва никогда не спит, и я присоединила себя к этой ночной жизни, которая сегодня обещала быть спокойной и умиротворенной.

Что ж, иногда и такое полезно!

Я неторопливо проезжаю по набережным и бульварам, чувствуя, что, наконец, успокаиваюсь, и понимаю – грустить не стоит! Уже завтра все будет по-другому.

…Через час или чуть больше, я вдруг отметила, что от спокойного стиля езды меня начинает немного клонить в сон. Но возвращаться домой совсем не хотелось. Я решила выпить кофе, чтобы несколько взбодриться. Ну и пускай уже почти ночь! Ведь когда устану – усну в любом случае.

Неподалеку было кафе, в котором мы с Вадиком иногда останавливались посидеть. Я посмотрела на карту – да, рядом, на пересечении Садового кольца и Тверской.

Через несколько минут я уже подъехала к кафе и припарковалась на стоянке рядом с ним. Свободных мест достаточно.

Я выбралась из машины и пошла по тротуару к входу в кафешку, глядя на широкие окна заведения. Там, как всегда в ночное время, горел уютный теплый свет, и народу было совсем не много. Я зашла внутрь, и ко мне навстречу сразу направилась одна из официанток.

– Добрый вечер! – произносит она, приглашая меня пройти в зал.

Но я не смогла ей ничего ответить, мгновенно забыв о ее присутствии… Мое сердце затихло и провалилось в какую-то пропасть, дыхание пропало, по всему телу пробежала будоражащая холодная волна! Я остановилась, как вкопанная, словно наткнувшись на невидимую стену.

Перед тем как войти в зал, я огляделась, приглядывая место поуютнее, и увидела Вадима… Он сидел за столиком возле окна, а напротив него – какая-то девушка. Я не видела ее лица – она сидела в мою сторону спиной. И Вадим меня не заметил – я не успела пройти внутрь помещения. Они сидели, склонившись друг к другу, упершись локтями в стол, и он держал ее руки в своих, как-то очень близко к губам.

Я не знаю, сколько длился мой шок, и не могу припомнить, как оказалась на улице, дрожащая от холода и спазмов в груди. Дышать! Мне очень хочется дышать, мне не хватает кислорода! Но я не могла сделать ни одного полного вдоха, и сердце мое почти не билось… Холодными нервными пальцами я провела по лицу, остановившись на губах, которые беззвучно шевелились.

Беззвучно… Но в голове у меня был хаос, среди бессвязных мыслей вертелись недоуменные вопросы:

«Как?.. Почему?! Как это возможно?! Господи, что это значит? Что происходит?..»

Во мне раскручивалась безумная паника, и я чувствовала покалывание в глазах, а судороги в груди усиливались и душили меня.

«Да как же так!.. Ведь это не может быть правдой! Это ошибка какая-то!!! Это ведь не он…»

Я даже повернулась с намерением снова зайти в кафе, но тут же и остановилась.

«Нет… Нет! О, боже…»

Не чувствуя собственного тела, я заставила себя дойти до машины и бессильно упала в свое кресло. Я с силой зажмурилась, но слезы уже настойчиво прорывались наружу, стекая по щекам… И я даже начала ощущать их соль на губах.

Мне очень хочется уехать подальше, хоть куда-нибудь… Забиться в какой-нибудь темный угол, чтобы не видеть никого, и чтобы никто не видел меня!

«Беги отсюда!!!» – кричит что-то во мне, и я запускаю двигатель. Ксеноновые сабли разрубают темноту, и я уношусь от этого ужасного места, наплевав на скорость и как зомби глядя вперед, на дорогу.

Я плохо соображала, что делала и куда ехала, просто двигалась вперед, словно по инерции, пытаясь сдерживать рыдания и вытирая слезы. Время потеряло свой ход, я оказалась будто бы в каком-то тумане. Я где-то останавливалась, пытаясь снова научиться нормально дышать, потом двигалась дальше и вновь где-то останавливалась. Меня словно вел какой-то автопилот, сознание было заполнено безумным хаосом из бессвязных панических мыслей!

Мне не хотелось верить в то, что произошло. Я пыталась убедить себя, что это, возможно, случайность или просто такое стечение обстоятельств, но с каждым разом я понимала, что иллюзии строить уже бесполезно!

«Может быть это его сестра?.. Ну, ясно, вряд ли родная, но может двоюродная какая-нибудь?..»

«Нет! Он не стал бы так держать сестру за руки и так смотреть на нее… Не лги себе!»

«О, боже…»

В какой-то момент я обнаруживала, что стою на стоянке без движения, снаружи была поздняя ночь, и освещение от фонарей какое-то тусклое и размытое. Нет, это не дождь, это все проклятые потоки слез!.. Жутко болела голова, кровь стучала в висках, и дрожь в теле унять никак не получалось… Я заглушила двигатель и бессильно откинулась на спинку сиденья, закрывая режущиеся глаза и постепенно проваливаясь в какое-то забытье, которое вряд ли можно было назвать сном.

…Где-то неподалеку раздался протяжный гудок, и я, вздрогнув, проснулась и с трудом разлепила тяжелые веки. Кажется, уже наступило утро. Сквозь запотевшие стекла мне было видно, что снаружи вполне светло. Я нащупала на соседнем сиденье телефон и, фокусируя на нем взгляд, посмотрела время. Утро, без десяти девять. Уронив телефон обратно, я подношу ладонь к глазам.

Господи, как же болит голова!.. Может быть это был всего лишь ночной кошмар?.. Да, разумеется, это был кошмар, но он произошел на самом деле, хотя я и плохо это осознаю даже сейчас.

Пошевелившись в кресле, пытаясь размять затекшие конечности, я ощутила себя совершенно разбитой, вялой и беспомощной. Внутри меня заполняла темная туманная пустота, и в ноющей протяжной болью голове не было ни одной четкой мысли. От моих движений боль перемещается в виски и что-то давит в затылок. Я поморщилась и со слабым стоном выровнялась, садясь в кресле прямо.

Я запустила двигатель, и машина, как всегда, верно откликнулась ровным гулом. Опустив стекло, я вдохнула еще прохладный, влажный утренний воздух. Похоже, ночью все-таки шел дождь – асфальт потемнел, машины на стоянке покрыты каплями воды и подтеками. С улицы доносился шелестящий звук от колес, несущих автомобили по мокрой дороге.

Запотевшие стекла постепенно прояснились. Я включаю стеклоочиститель, и щетки за пару проходов полностью смахивают воду с лобового стекла. Пристегивая ремни, я делаю глубокий судорожный вдох и выезжаю со стоянки на дорогу.

Никаких мыслей не было, да и не хотелось ни о чем думать. Работает какая-то автоматика, и я, поглядывая на экран навигатора, пытаюсь понять, куда меня занесло и как отсюда выбираться.

У меня появилась одна единственная цель, и я поразилась, с каким хладнокровием прокладывала сейчас к ней курс…

…Я подъехала к клубу примерно через полчаса. На парковке возле здания стояло около десятка автомобилей. Оставив свою машину у центрального входа, я прошла в холл, минуя стеклянные двери. Внутри почти никого не было. Несколько техников о чем-то болтали, сидя в креслах вокруг столика. Впереди Антон разговаривал с девушкой с ресепшена. Все тихо и без суеты – все-таки еще только утро, хоть уже и позднее.

С трудом унимая дрожь в коленях, покрытая мурашками и вся состоящая будто изо льда, я прошла к ресепшену. Антон повернулся ко мне, и улыбка медленно сползла с его лица, сменяясь удивлением и беспокойством.

– Ксю…, – произносит он, видя мои опухшие, покрасневшие глаза. – Ну и вид… Что случилось?..

Наверное, вид у меня был действительно сильно помятый и растрепанный.

– Ничего… – тихо проговариваю я, обхватывая себя руками и устремив взгляд в пол. – Вадим тут, не знаешь?..

– Тут, – отвечает он. – В первом боксе… С тобой все нормально?

Ничего не ответив, я повернулась и не спеша пошла по направлению к техническому крылу здания. За спиной почувствовалось движение. Я оглянулась – Антон двинулся следом, пройдя несколько шагов.

– Не ходи за мной… – едва слышно попросила я. – Пожалуйста…

В его глазах было отчаяние и какая-то очень сильная печаль. Мне казалось, что он смотрит на меня с каким-то сочувствием, что ли. Неужели он что-то такое знает… Что-то такое, что я сама сейчас намерена выяснить.

Он отступил, опуская глаза, и я, отвернувшись, проследовала дальше. Кажется, все, кто находился в холле, с недоумением пялятся вслед… Ну и пусть!

Пройдя по коридору, я собрала в себе всю возможную твердость духа, какую смогла скопить, и, переступив порог, оказалась в первом ремонтном боксе.

Яркий свет режет мои и без того воспаленные глаза. Немного привыкнув к освещению, я увидела, что М3 на подъемнике, и Вадим в рабочем комбинезоне что-то ковыряет под моторным отсеком. Был слышен лязг металла, тихо шипел компрессор. Я прошла немного вперед и остановилась.

Он, услышав мои шаги, выглядывает из-под машины и выбирается навстречу, снимая перчатки.

– О! Привет, Ксюш! Что-то рано ты… – он приблизился, намереваясь поцеловать меня в губы, но я увернулась, успев подставить щеку.

По-видимому, из-за яркого света он в первые секунды не различил, в каком я состоянии. Но, приглядевшись внимательнее, он беспокойно поднял брови:

– Эй… ты чего? Что с тобой произошло?

Он потянулся ко мне, но я отступила на шаг, вновь обхватив себя руками. Меня знобило, почти колотило. Я собралась с силами и тихо ответила, не глядя на него:

– Ничего не произошло…

Он в недоумении молчит, с огромным удивлением глядя на меня, но я не могу заставить себя поднять глаза.

– Ксю! – произносит он. – Говори, что случилось! Тебя кто-то обидел?

Я скривила губы и с величайшим трудом встретилась с ним взглядом. Он, похоже, был обеспокоен и сбит с толку. Таким я его не видела никогда.

– Я хочу задать всего один вопрос… – медленно, тихим голосом проговариваю я. – Прости за любопытство, но все-таки… Кто она?

– В каком смысле? – удивился он. Удивился очень естественно.

– Я видела вас вчера… В том кафе… И потому задаю вопрос еще раз – кто она?..

Снова я почувствовала судороги в груди и спазмы, сдавливающие, горло. Глаза невольно начали заполняться слезами… Я осознала, что мои силы были почти на исходе, и держаться я уже не в состоянии.

– Проклятье… – протянул он с раздражением и досадой. – Ты что, следила за мной, что ли?! Так, ладно, Ксю, послушай…

Он вновь протягивает мне руку.

– Не трогай меня! – сквозь зубы проговорила я. – Не надо! И я не желаю ничего слушать!.. Просто ответь на вопрос!

– Как ты там вообще оказалась?!

– Это не имеет значения!.. Ответь мне!!!

Я невольно повысила голос, и он сжал губы, нахмурившись. Минуту или две мы молчали, уставившись друг на друга. Мне хотелось бы быть сильной, очень хотелось бы! Но я не могла. Слезы уже катились по щекам, и, боюсь, что мои губы дрожали, хотя я этого и не ощущала.

– Ксения… – слышу я его глухой голос. – Это была моя жена.

Я не думала, что может стать еще хуже, но стало… Сердце, которое и так неизвестно куда провалилось, как-то заломило совсем невыносимо, стремясь этим спазмом согнуть меня пополам. Я чувствовала, что ноги могут не удержать меня. Из груди вырывался какой-то хрип, и я больше не смогла сдерживать рыданий. Отойдя к стене и ударившись о нее спиной, я закрыла лицо руками…

«Сейчас… Сейчас я соберусь с силами и уйду отсюда! Еще хотя бы один нормальный вдох! О, воздуха! Пожалуйста…»

Дрожащими руками я помогла себе оттолкнуться от стены и решила в последний взглянуть ему в глаза. Он стоял в паре шагов от меня, и у него был такой вид, будто он проиграл какую-то крайне важную гонку.

– Спасибо, это все, – говорю я почти твердым голосом и, резко разворачиваясь, выхожу в коридор.

Я ускорила шаги, когда поняла, что он, немного помедлив, все же идет пошел за мной следом. Я успела уже выскочить в холл, когда он, ухватив меня за запястье, появившись из коридора вместе со мной.

– Постой! – говорит он.

Но я резко выдергиваю руку и, разворачиваясь на ходу, выставляю дрожащую ладонь ему навстречу. Не в силах сдерживаться, я почти выкрикнула:

– Не смей ко мне прикасаться! Ты понял?.. Никогда не прикасайся ко мне!

Все, кто находились в холле, беспокойно уставились на нас. Вадим быстро обошел меня, преграждая путь к выходу, и рявкнул куда-то в сторону:

– Свалили все отсюда!.. Быстро!!!

В то время как я, сделав несколько попыток пройти, раздумывала, куда и как бы его лучше в случае чего ударить, чтобы освободить себе дорогу, группа техников и девушка с ресепшена торопливо освободили от себя помещение. Только Антон, кажется, медлил.

– Тоха! – слышу я снова раздраженный голос Вадима. – Вали!

Теперь, похоже, мы остались одни.

– Ксения… – говорит он уже тише, но слушать его я не хочу. Меня мутит от его голоса.